Фрагмент романа, ,Уроды, ,

Алексеев Дмитрий
       2 глава.



Здесь всё было другим: воздух, деревья земля. Виталий почувствовал это сразу же, как их батальон высадился из плазмолётов на краю леса. Если в Подмосковье появление животных или птиц стало крайней редкостью, то здесь, в северном районе сибирской магистрали, даже не входя в лес можно услышать и почувствовать присутствие множества птиц и зверей. Лес пугал Виталия обилием жизни, а роящиеся в воздухе и траве насекомые, только усиливали дискомфорт.
По пути  к зоне высадки Виталий размышлял:"...бойцов наших подразделений люди презрительно называют убийцами. Но если нас используют, значит, наша работа и наши жизни кому-то из них нужны? Люди невежественны, глупы и злы. Мы привносим порядок в эту проклятую жизнь. Мы санитары..."
Если "санитарам" приходилось работать на незаселённых участках, то обычно, после высадки, разбивался лагерь, а перед началом операции какой-нибудь городской холёный тип в свежей отутюженной форме и сверкающими звёздами на погонах, инструктировал головорезов. Но теперь не было ни каких выбритых белокожих инструкторов, после высадки, бригадиры, запретив всем курить и переговариваться, сразу отдали приказ о выдвижении в лес. После часа перемещения по буйным зарослям, раздалась команда "на землю, приготовиться к бою!", и тысяча солдат залегла вдоль берега узкой реки прячась за валежником и каменными валунами.
- Кто на этот раз? Почему нам не сказали, кого мы должны уничтожить? – спросил шёпотом Виталий у отца, притаившегося рядом в траве.
- В штабе знают, что делают, а тебе и не важно быть в курсе таких мелочей. Какая разница, кого резать?
- Да, ты прав, па. Только вот курить очень хочется.
- Следи за рекой, болван. - Зло прошипел в ответ отец.
- Если это будут обезьяны, можно я съем сердце одной из них?
- Кретин, откуда здесь обезьяны?
- Ну как же, здесь летают всякие насекомые, много деревьев, прямо как в прошлом месяце. Помнишь, тогда мы хорошо повеселились…
- Это была Африка, придурок, - снова прошипел отец, - заткнись, или я  перережу тебе глотку.
- Да ладно тебе. – Виталий обиделся.
"…Вообще-то отец хороший, он учит меня дисциплине…"
Виталий почесал под каской затылок, задеревеневший от подзатыльников.
 "…Отец сильный и умный. Не даром федералы назначили его главным бригадиром. Он говорит, что мужчина только тогда становится мужчиной, когда в его руках появляется оружие, когда он убьёт другого мужчину и переспит с женщиной. После зачистки всевозможных нор, бригадиры всегда позволяют нам насиловать выживших женщин. Это хорошо, так как алкоголь и секс снимают напряжение и гонят всякие дурные мысли. Отец мне подсказал один интересный трюк, к моменту наступления оргазма использовать нож. Я попробовал, и мне понравилось, самое главное не перерезать сучке горло сразу, а медленно погружать лезвие в её шею. Странно, в городском мире за подобное могут казнить, а ведь это так увлекательно. Интересно, почему нам не сказали, кого нужно убить? Прямо как тогда, под Архангельском, не имея понятия, с кем столкнёмся, мы выжгли целый посёлок каких-то святош. Сегодня, перед приземлением, бригадиры только сказали, что с левого и правого флангов два наших батальона загонят к реке добычу. Ух, будет весело, бля…"
По цепи закамуфлированных головорезов пробежало  едва уловимое волнение. Виталий уже знал, что это общее предчувствие бойни. Парень судорожно сглотнул слюну и, вытерев быстро вспотевшие руки о траву, посмотрел на противоположный берег через прицел пулемёта. Из-за реки послышались треск сухих веток, глухой топот сотен ног, неразборчивый говор. В следующую секунду остервенело завизжав, в небо взвилась сигнальная ракета.
…Красная ракета! Это сигнал!
Пули первого шквала огня, кося молодые деревца, легли в цель. От хлипкого звука разрывающейся плоти сердца головорезов бешено заколотились в кровожадном азарте. Однако люди, застигнутые врасплох, не поддались панике. Прижавшись к земле они заняли круговую оборону, отважно противопоставив оружию хорошо оснащённых карателей охотничьи ружья, арбалеты и луки. Люди предпочли погибнуть в бою, нежели быть застреленными в спину или ещё того  хуже - оказаться в плену.
- Отец, - истерично и громко засмеялся Ковылин, - они стреляют стрелами! Чтобы они стали делать, если бы мы появились здесь на танках?
- Смотри за рекой, придурок! Они могут пойти на прорыв!
И действительно, после слов отца, несколько беглецов предприняли попытку форсирования реки. Если до этого момента Виталий стрелял едва различая сумрачно-зелёные силуэты врага, то теперь ему представилась возможность пустить очередь прицельно и отчётливо увидеть, как она перерезала  двоих пополам. Прибрежная трава и голубая вода тут же окрасились в маслянистый бурый цвет крови. У валежника что-то упало в траву.
- Граната! – раздался чей-то крик.
В следующую секунду тела нескольких головорезов смешались со вздыбившейся землёй, речной щебень забарабанил по касками и чья-то конечность в ботинке, вращаясь, упала в воду. Глубоко в лесу застрекотали автоматы, это подошли другие батальоны карателей. Ещё через несколько секунд раздалась команда ,,вперёд!”, и все солдаты, пригибаясь ринулись на противоположный берег. Кто-то упал, схватившись за лицо или горло пронзённые стрелами, кого-то отшвырнул удар картечи в бронежилет, но натиск уже нельзя было остановить. Громко крича, головорезы столкнулись с беженцами в рукопашной схватке. Но это был уже не бой, а скорее резня на скотобойне. Лишь незначительное число беглецов способно были оказать какое-то сопротивление. И вдруг деревья ожили! Волна животного ужаса заставила солдат отпрянуть, броситься назад.
- Чёрт возьми, я ничего не вижу! - закричал сначала один солдат, потом ещё и ещё.
Вот уже десяток солдат, вопя от страха, начали беспорядочную стрельбу убивая своих и чужих. Деревья и кустарники раскачивались, шевелили ветвями, затрудняя или совсем сковывая движения карателей.
- Среди них ведьма! Убейте ведьму! – прокричал бригадир правого фланга.
Страх сделал тело Ковылина лёгким и пружинистым, а руки и пулемёт стали вдруг липкими и скользкими от сгустков крови, так как приходилось теперь стрелять почти в упор. Распространяя вокруг гарь и вонь обугленной плоти, заработали огнемётчики. За копотью и огнём уже невозможно было разобрать где дерево, где человек. Некоторых, сошедших с ума от колдовского ужаса пришлось пристрелить, так как теперь уже они представляли угрозу для остальных солдат. Подавив сопротивление, три батальона сошлись у берега и, перестроившись, направились вдоль реки, преследуя вырвавшийся из окружения десяток беженцев, среди которых и была ведьма. Иногда кто-нибудь из беглецов попадал в поле огня и тогда его косили градом пуль.
- Вон она! - прокричали сразу несколько глоток, - смотрите, там, у дуба, эта сука!
Теперь её увидели многие: голубые тёртые джинсы, клетчатая рубашка, завязанная узлом на животе и волосы, слипшиеся от крови. Она стояла опираясь на охотничье ружьё, её ледяной взгляд полный презрения, ненависти и пронзительного света заставил всех остановиться. В лесу внезапно воцарилась страшная, непонятная тишина, сквозь которую теперь не проступал ни единый звук. Страх перед  этой женщиной поверг солдат в оцепенение, и Виталий почувствовал, как намокли его штаны, а пулемёт вдруг сделался невероятно тяжёлым.
- Что вы встали, педерасты?! Не позволяйте этой курве смотреть на вас! - стали орать на солдат бригадиры, - убейте её!
Отец Виталия вскинул автомат к плечу и выстрелил женщине в сердце. Ноги ведьмы подогнулись как у картонной куклы и она упала лицом в траву. Головорезы, приходя в себя, медленно пошли вперёд, потом всё быстрее и быстрее, и уже под нарастающий злорадный нервный смех и свист они побежали к убитой.
- Получила, грёбаная шлюха!
- Всех вас перебьём, уроды! Всех!
Радостно голося, сыпля проклятиями и грязно ругаясь, каратели выбрались на поляну, на краю которой, у дуба, лежало тело ведьмы. Они принялись избивать и плевать на него, мстя за страх перед ней, перед её светлой силой. В конце концов, ведьме, в качестве трофея отрезали голову.

 Во время привала на поляне всем раненым санитары вкололи транквилизаторы, психотропные препараты не способствующие быстрому выздоровлению, но позволяющие солдатам находится в боеготовности ещё несколько дней. Пока каратели хвастались перед друг другом своими подвигами и обсуждали бой, командиры связались по рации со своим штабом и сообщили об успехах. Получив инструкции к дальнейшим действиям, они собрались у костра на совет. Полевой компьютер спроецировал в метре над землёй голограмму рельефа того лесного массива, в котором предстояло провести дальнейшие боевые действия. На днях из штаба пришёл приказ о переводе Ковылина (отца Виталия)  в звание главного бригадира и потому он имел теперь полное право начинать разговор первым.
- Судя по данным, которые вам удалось собрать в процессе уничтожения поселений уродов на северо-западе во всех их гнездилищах имелись узлы радиосвязи, наверняка они поддерживали связь и с другими поселениями, так что, пожалуй, все уроды обитающие в этом лесу уже знают о нашем появлении здесь. Так что внезапности дальнейших атак уже не получится. Я отправил  в штаб данные радиоузлов с  уничтоженных гнездилищ они обработают их и сообщат  точные координаты остальных деревень. А пока нам следует выдвигаться на север, в десятый квадрат. Там якобы есть какие-то поселения. Уродов, окопавшихся в них погонит на нас бригада переброшенная из-под Норильска.
Обугленной веткой Ковылин указал на девятый квадрат:
- Наш путь будет пролегать через местность этого квадрата. Там уже успел поорудовать разведдесант, но сработали они не очень качественно. Из деревни успели уйти два вездехода с детёнышами уродов. Есть предположение, что они пошли на северо-восток. А согласно карте там горы.
Ковылин повёл вонючей  дымящейся веткой и остановил её движение над  скалистыми выступами одиннадцатого квадрата.
- Я думаю, что в этих горах крупное гнездо. Очень крупное. Будем надеяться что при штурме нам окажут поддержку  с воздуха.
- Вот и славно,бля! - Гоготнул один из бригадиров. - Их кровь нам в радость. Чем больше голов отрезано, тем больше у нас денег, прав и свободы.
Ковылин негодующе уставился на подчинённого:
- О какой свободе ты говоришь, мудила? У нас нет ни каких прав: неповиновение – смерть, побег или даже попытка побега - смерть. Нам дали оружие и технику но все мы по-прежнему каторжники. Пока над над нами федералы и шваль из Звёздной Лиги у нас не будет ни какой свободы и права на жизнь независимую от их воли. Только когда мы вырежем этих гнид и сравняем с землёй их города, только после этого у нас будет свобода. А пока нам нужно делать то чего от нас хотят, нам ведь необходимо оружие. Из него с одинаковым успехом можно убивать и уродов и проституток в погонах.
Ковылин отшвырнул ветку и немного потеплевшим голосом обратился к огромной груде мышц сидевшей рядом в траве:
-Ну ка, сынуля, скажи мне, что бы ты сделал с федералом, если бы тебе представилась такая возможность?
Виталий перестал хлебать походное варево из котелка и ответил растягивая слова не то от удовльствия, не то от затруднения с подбором правильных слов:
- Я бы убил эту суку, па. Медленно, очень медленно...

...Через час бригадиры начали сгонять головорезов на построение. На кого не действовала матерная ругань, того загоняли в строй увесистыми пинками. Выстроившись в колонны с шеренгой по пять человек, чудовищное воинство замерло ожидая речи главного бригадира. На полевом совещании было решено не дожидаться падальщиков, но обозначить для них место посадки дымовыми шашками, здесь же Ковылин приказал бросить тяжело раненых и трупы. Падальщики разберутся что к чему.
 Сделав несколько шагов вдоль строя, Ковылин остановился напротив своего сына и заговорил обращаясь ко всем, но при этом не отводя сурового немигающего взгляда от Виталия
- Нам предстоит найти огромное гнездо отшельников, возможно, они живут бок о бок с уродами и святошами. При удачном выполнении поставленных перед нами задач нас обеспечат новыми танками и роботами. За каждые полсотни отшельников улучшенные пайки и новая униформа, за каждые десять голов святош десять тысяч золотом на каждый взвод. За голову любой ведьмы или колдуна кредитная карта с крупной суммой, два пакета гашиша и право на раба!
Похлопывая друг друга по плечам, головорезы одобрительно загомонили.
Окрик Ковылина  вновь заставил всех заткнуться.
-  Если хотя бы одна падла испугается и нагадит в штаны, как это сделал мой выродок, - бригадир врезал своему сыну по лицу, - или если кто-то решит дезертировать, с того живьём будет снята кожа, а труп будет подвешен вниз головой на первом же дереве! Всем ясно!
- Так точно! – в один голос ответили каратели.
- А теперь напра-а-во! Вольным шагом, вперёд! Парни, вы сделаны из стали, вы сила и мощь! Не отступать от поставленных целей! Натиск и беспощадность! Скажите своему папочке, что вас ждёт по возвращению? – последние слова Ковылин  прокричал так громко, что Виталию даже показалось, будто с ближайших деревьев упало несколько листьев.
- Нас ждут шлюхи и море пойла! – бодро проорали марширующие солдаты.
Не дождавшись, когда пройдут все каратели, Ковылин взобрался на броню вездехода, и тот, ощетинившись стволами пушек и давя вековые мхи, помчался вперёд.
Па молодец, - думал Виталий, маршируя в головной части колонны и провожая взглядом удаляющиеся джип и вездеход, - когда-нибудь и я стану таким же. Как и он, я буду иметь пять жён и гонять солдат. У меня будет своя техника, и я тоже смогу появляться в больших городах. Он говорит, что города красивы, но ещё более опасны, чем пригород и лес, потому, что там правит государственный закон. В одном из таких городов когда-то жила моя ма. Кажется, он назывался Пятигорском, она долго работала там в борделе. Из города отец увёз её силой. Ма могла бы многое рассказать о жизни в городе, но однажды па разозлился на неё и отрезал ей язык. Другие его жёны тупые дуры из степных или приморских поселений. Ма добрая, она не била меня ногами, только плёткой, чепуха, шрамы украшают мужчину. Её можно было бы вылечить, даже наш полевой робот-хирург способен пришить новый язык, но она сбежала с водителем бензовоза, привозившего для нашего лагеря горючее. Па это не понравилось и он, догнав их на трассе, сжёг обоих вместе с бензовозом. Отец крутой, я видел, как он разговаривает с копами. Кажется, они тоже побаиваются его. Он не пасует даже перед появляющимися иногда в нашем лагере высокопоставленными жопами, говорящими на какой-то тарабарщине. Па говорит, что все кто в погонах и говорит на тарабарском языке, конченные мрази, от ушей до хвоста, и что однажды мы всех убьём и станем королями Земли. Я не знаю, кто такие короли Земли, но думаю, что быть одним из них это ох...о!
- Плотнее строй, не отставать! – прикрикивали бригадиры.
Виталий отыскал взглядом среди бесчисленных голов в маскировочных касках ту, которая принадлежала Влашевичу, снайперу из пятого отряда. Словно почувствовав на себе взгляд Ковылина младшего, Маро Влашевич поднял глаза от торфяной хляби и его конопатое, забрызганное грязью лицо осклабилось в щербатой улыбке. Злобно нахмурившись в ответ, Виталий отвернулся.
Поганый хорват, постоянно уводит у меня из-под носа всех шлюх. Однажды я его прикончу в бою, а будет возможность, спалю всё его черногорье, или что там у него есть.
Виталий поправил на плече ремень пулемёта и закурил, украдкой взглянув на свои штаны. Они почти высохли, и пятна уже не было видно.
Проклятье, почему я боюсь ведьм сильнее, чем все остальные? Па сказал, что если я собственными руками завалю хотя бы одну из них, он будет гордиться мной. Я бы очень хотел этого.
- Ты знаешь, чем отличаются святоши от колдунов и ведьм? – поинтересовался он у рядом идущего солдата.
- Святоши могут жрать листья, цветы разные и жить на такой еде чёрт знает сколько, а ведьмы пьют кровь убитых, - деловито ответил сослуживец.
- Придурок, с чего ты взял, что святоши едят траву?
- Не траву, а листья. Я сам был в группе сопровождения пленного святоши, он зачем-то понадобился федералам живым, на протяжении всего пути он ничего не ел кроме лепестков цветка, который был у него в кармане.
- Идиот, ведьмы не пьют кровь, если бы это было так, мы все давно стали бы колдунами, так как часто едим мясо убитых. Они отличаются друг от друга тем, что святоша никогда не нападёт, не возьмётся за оружие.
- Но они тоже могут быть неуязвимыми!
- Да, только они не убивают, как делают это ведьмы и колдуны. Понял?
- Угу, - головорез прочистил нос и тоже закурил, - правда, что твой отец, когда жил в большом городе сошёл с ума и убил много копов, и что за это его могли распылить?
- Он сам был копом, или кем-то вроде того.
Сослуживец ткнул кулаком Виталия в плечё и усмехнулся:
- У тебя крутой папаша, почему он не сделает так, чтобы ты был сейчас вместе с ним, в тёплом и сухом вездеходе? Почему ты топчешь грязь со всеми остальными?
- Он хочет, чтобы я стал настоящим мужиком.
Виталий выбросил окурок и снова поправил ремень.
- А ты что, ещё не мужик? Или ты педик?
Виталий ударил карателя в ухо, звонкая оплеуха доставила радость всем рядом идущим.
- Колонна, стой! – раздался приказ, когда из-за деревьев показались скалы и искристая шумная полоска реки.
На фоне переливающейся в лучах солнца воды, чернели силуэты танков моторизированной роты карателей подошедших для объединения со стороны гор. Виталий с любопытством, но без радости и одобрения посмотрел на прибывшее пополнение.
- Колонна, разойдись! У вас есть сорок минут, чтобы пожрать и опорожнить кишки! В лес не уходить, к реке не выходить. Разведгруппа сообщила, что за водопадом деревня отшельников. Они взяли пленного, так что у вас будет повод повеселиться!
Через полчаса в сопровождении командного состава к карателям вышел Ковылин старший, на верёвке он вёл связанного монаха. Лицо пленного опухло от побоев, а в редкой бородке запеклась кровь. Он то и дело спотыкался, наступая на лохмотья собственной, потемневшей от грязи, рясы, которая когда-то была белой.
- Хорошие новости, парни, - выкрикнул Ковылин старший, - федералы определили местонахождение ещё трёх деревень.Одна из них практически у нас под носом. Как мы и предполагали, отшельники отправили своих щенков в сторону скал, там у них город.
Ковылин сильно дёрнул за верёвку, от чего монах почти выбежал вперёд.
- Этот ублюдок, живший в лесной избе, утверждает, что в деревнях не более четырёх тысяч отшельников. И говорит, что видел, как несколько часов назад вместе с вездеходами деревню за горой покинуло более половины жителей. А в городе этих крыс несколько десятков тысяч, среди них есть ведьмы и колдуны, но мы раздавим их без проблем, правильно я говорю?
- Да-а! – взревели полторы тысячи глоток.
- А что мы будем делать с этой бородатой обезьяной? – верёвка снова натянулась.
- Покажи свой фокус, командир!
- Да, покажи ,,считалочку”!
Ковылин старший заставил монаха повернуться лицом к головорезам и встать на колени. Командиру подали мачете.
- Считай! – приказал он пленному.
- Что? – монах попытался обернуться.
- Не оборачиваться! – Ковылин старший ткнул его сапогом, - считать умеешь?
- Да, - спокойно ответил монах закрыв глаза.
- Считай – раз, два, три. Считай до десяти, но не торопись.
Вокруг воцарилась тишина, глаза карателей загорелись в ожидании крови и веселья.
- Раз, два, три, - начал считать монах, - четыре, пять, шесть…
Командир занёс над его головой мачете.
- …Семь, восемь…
Резким движением Ковылин отсёк голову монаха.
- …Девять, десять…- произнесла голова кувыркнувшись в воздухе и упав в траву.
На это каратели откликнулись воплями бурного восторга.


- ...Штаб, на связи сто первый, в квадратах три, пять и семь, органы собраны, трупы сожжены, - сообщил Каерман в микрофон рации, - мы приближаемся к деревне в квадрате девять. После сбора останков планируем прибыть в десятый квадрат к началу штурма. До связи.
Командир санитарной группы потянул штурвал амфибии на себя и по внутренней связи отдал приказ пилотам других амфибий садиться на землю по периметру дымящихся развалин деревни.
- Пусть каждый займётся обследованием местности в своём секторе посадки, это ускорит процесс сбора урожая.
Кто-то из пилотов засмеялся:
- Что, командир, не терпится увидеть собственными глазами предстоящую мясорубку.
- Отставить смех, если вам нравится копаться в этом дерьме, можете хоть заночевать здесь. После завершения работы в этом лесу у вас появится другой командир, я ухожу на заслуженный отдых.
Пулемёты одной из амфибий длинной очередью разбили в щепки несколько деревьев.
- Эй, Пятьдесят третий, что у вас там? – Каерман посмотрел на монитор дальнего обзора и ничего не увидел за облаком поднявшейся пыли.
- Нам показалось, что кто-то перемещался по окраине леса, командир, - отчитался пилот.
- Не мелите чепуху, пятьдесят третий, после этих поганых мясников никого не остаётся в живых. Приземляйтесь и наденьте кислородные маски, при сгорании ядовитых мхов в их дыме концентрируется калий, для карателей это табачный аромат, для нас - смерть.
 Заглушив турбины, Каерман  выпрыгнул через грузовой люк, за ним последовали и остальные  санитары находившиеся на борту командирской амфибии. Месторасположение домов и протяжённость улиц, можно было определить теперь только по оплавившимся пластиковым зубьям стеновых панелей торчавших из земли. У баррикады из бочек и брёвен лежали груды обгоревших тел, а на прутьях радиовышки висело несколько изувеченных трупов.
- Вы двое, займитесь теми акробатами на вышке, - обратился Каерман к двум подчинённым, - возможно у них ещё целы некоторые внутренние органы. Ещё трое тащите контейнеры для органов к той куче бочек. Остальные распределитесь по направлениям улиц.
Каерман посмотрел на экран компьютера в левом рукаве скафандра. Анализ местности показал повышенное радиоактивное излучение в области развалин храма. На былую красоту и великолепие здания указывали белые и голубые мраморные блоки, покрытые барельефной резьбой. Командир подошёл к закопчённым развалинам. Меж двух рифлёных колонн Каерман увидел уходящую под руины лестницу, многочисленные трещины и выщерблены на ступенях и каменной кладке, а так же несколько трупов карателей, свидетельствовали о затруднениях, возникших у головорезов Ковылина при штурме храма.
Приблизившись к лестнице  Каерман настроил компьютер на сканирование подземных помещений.
- Местность уже изучили? есть пригодный для работы материал? – изучая данные сканирования, спросил он у бригад, работающих на окраинах поселения.
- Тридцать тел, из них два головореза, тела измочалены так, что не подлежат дальнейшей транспортировке, - ответил первый отряд.
- У нас то же самое, - отозвался второй отряд, - эти долбанные мясники постоянно выкалывают своим жертвам глаза, и они любят отведать печени. Нужно сообщить федералам, чтобы они запретили карателям делать подобное, иначе, вскоре мы останемся без работы.
- Четвёртый отряд, какие успехи у вас?
- Полный комплект, командир, - услышал Каерман довольный голос, - сорок трупов, из них пятеро мясников, все транспортабельны. Восемь тел можно целиком направлять в биомеханический отдел. Мы сейчас работаем над изъятием органов, так что если у кого-то нет срочных дел, просим помочь, мы можем не успеть вырезать всё.
- Хорошо, первый и второй отряды, пусть на ваших участках роботы начнут копать ямы и складировать в них бесполезный материал, а сами направляйтесь в сектор четвёртого отряда. Пятый отряд докладывайте.
- На улицах только конечности, возле баррикады изъяли у пятерых мясников органы. Все остальные бесполезны. Здесь орудовали ведьмы, у многих карателей разорваны внутренности. Тела с вышки сняли, изъяли семенные железы, селезёнку и два сердца. Сейчас несём контейнеры на борт.
- Поместите контейнеры в морозильные камеры и возвращайтесь к разрушенной церкви. Мой компьютер показывает наличие живых организмов в подземных катакомбах. В это трудно поверить, однако это так.
- Чёрт! Командир это опасно! Там могут быть ведьмаки!
- Да, верно, это и есть ведьмы и ведьмаки, но их жизненные показатели близки к нулю, сердцебиение едва просматривается. Но всё же  держать оружие на готове.
- Командир, зачем туда лезть? К тому же, мы не нанимались воевать…
- Всем заткнуться и выполнять приказ!
Пущенный вперёд робот не обнаружил опасности, после чего падальщики вынесли тела на поверхность. Их оказалось двенадцать: четыре женщины и восемь мужчин.
- Каратели применили сенильный газ и ртутные гранаты, - Каерман быстро осмотрел конечности и головы отшельников, - незначительные царапины, ранения на вылет, ожоги дыхательных путей. Удивительно, что при взрывах ртутных гранат, они отделались такими ранениями. Посмотрите на череп этой дамы, осколок прошёл навылет, под углом, не задев мозг.
- Уж и не знаю, радоваться ли этому или нет, - ответил старший санитар направив ствол автомата на ведьму.
- Может быть, их просто сжечь как бесполезный материал? Нет ведьмаков - нет проблем.- Предложил другой санитар с опаской поглядывая на бездвижны етела.
- Хватит болтать! Немедленно подготовьте камеры для транспортировки! - закричал на подчинённых Каерман, - если мы доставим их на базу живыми, то будем обеспеченны до конца своих дней. Их мозги бесценны для ,,ИНЕКС,, На базу пока ничего не сообщать!
На борту каждой амфибии было по четыре камеры. Приняв дорогой груз на борт, три машины поднялись в воздух и помчались в направлении базы, оставив четвёртую закончить  зачистку места недавнего боя.
- Командир, показатели отшельников падают! - Сообщили со второй амфибии.
- У нас тоже! - доложили с третьей машины.
- Колите адреналин! Делайте прямой массаж сердца, делайте что угодно, только…
Крик Каермана оборвался, так как датчики сердцебиения тел отшельников на его борту вдруг пронзительно запищали, и линии жизни на мониторах вытянулись в непрерывные нити.
Отборно выругавшись, командир передал управление второму пилоту и подбежал к хирургическим камерам.
- Ничего не понимаю, - пробормотал Каерман, просматривая отчёт роботов-хирургов, - они были успешно прооперированны. В чём дело?
Командир вновь и вновь просматривал данные отчёта робота -хирурга, но так и не находил хоть малейшего намёка на какие-либо отклонения повлекшие за собой смерть  ведьм.
Писк датчиков стал невыносимым и командир раздражённо отключив систему жизнеобеспечения попытался связаться с санитарами других амфибий.
- Пятьдесят третий, ответьте, - Каерман присел на край камеры, - пятьдесят третий, вы, что, уснули там?
Радиоэфир безмолвствовал. Вдруг что-то с силой ударило Каермана в шею чуть ниже затылка. Изумлённо потрогав место удара, Каерман обнаружил ручку скальпеля глубоко вошедшего в шею.
- Что за…
Обмякнув и отяжелев Каерман сполз с камеры на пол и звалился на бок. Последнее, что он увидел перед смертью, это взгляд женщины полный ненависти...

...Когда все останки были свалены в вырытые роботами ямы, оставшиеся на земле санитары облили бензином мертвецов и подожгли их. Взвившийся огонь загудел, жадно поедая содержимое ям.
- Смотрите, командир, кажется, решил вернуться. - сказал пилот прислонившись к посадочной подушке катера.
Посмотрев на приближающиеся по небу амфибии, санитары засмеялись.
- Может быть забыл что-то?
- Ага, уронил где-то здесь свою авторучку. - пошутил пилот и включив рацию обратился к командиру, - командир, мы уже начали скучать.
Но командир так и не ответил. Зато произошло другое: бортовые пулемёты зависших в воздухе амфибий, глухо пророкотав, разорвали на куски всех, кто стоял внизу.