ГЛАВА 9. ДОЧЬ РАЗЗЫ.
Когда грохот стих и по лестнице перестали катиться камни, Яна сразу же понеслась наверх. Предчувствие ее не обмануло. Дверь была завалена окончательно и бесповоротно. Девочке просто повезло, что в этот трогательный момент ее не было на площадке. Она зачихала и закашляла: что поделаешь, аллергия на пыль. Яна попыталась разобрать завал. В конце концов с ней ее верная лопатка.
Ничего не вышло. И не выйдет, поняла она очень скоро.
- О, мой дядя! – в отчаянии вскричала она. – О Янек! Что с вами? Что?
Это надо было выяснить немедленно. Прямо сейчас. Она перестала злобно колотить кулаком ближайший камень и уселась на него, чтобы подумать. Яна сказала сама себе:
- А что думать? Сверну направо, потом еще раз направо. Обойду зал по периметру. Где-нибудь найду еще одну дверь. Не найду – пойду дальше на север. Выйду в другом зале. Вернусь сюда. Всё хорошо. Даже свет имеется. Интересно, откуда?
Девочка сделала то, чего раньше делать ей совесть не позволяла: на всякий случай выцарапала на стене лопаткой свое имя. Чтоб если что, знали – она жива. Потом она стала спускаться вниз, высматривать нужный поворот. Он нашелся очень быстро. Девочка прибавила ходу.
- Я сейчас, - шептала она, - Я сейчас…
Будто дорогие ей люди могли ее слышать.
Она прошла совсем чуть-чуть – и уперлась в стену.
И услышала сзади - ужас какой!!! - шаги.
И жалобный голос.
- Яночка, подожди меня, я ножку повредила.
Девочка выставила вперед лопатку, вглядываясь в странным образом освещенный коридор. Она готова была увидеть кого угодно, только не это существо.
Ростом оно было с семилетнего ребенка и больше всего похоже на лисичку, стоящую на задних лапках. Лапки были длинные и стройные, и коленками вперед, а не назад, как у зверька. И на них надеты кожаные туфельки. Похожие на Янины, только маленькие. Ручки тоже совсем человеческие. И фигура ничего. Фигура взрослой женщины. Только все видимые части тела были покрыты темной и мягкой шерсткой с медным отливом. На голове шерстка была скорее волосами, длинными и темно-каштановыми, сколотыми ярко-оранжевой заколкой. Чувствовалось, что существо любит яркие цвета. Оно было одето в коричневые штаны и курточку с бахромой, и оранжевую рубашку с ней же. Через плечо болталась сумка, на поясе – кинжал.
Девочка потеряла дар речи. А незнакомка его как раз обрела.
- Привет, - сказала она, - я тебя знаю. Ты Яна. А я - Дини. Рада знакомству. Ты что молчишь? Я так и знала, что ты нырнёшь в дверь. А куда же еще? Поэтому я оказалась здесь раньше. Ты почему так долго стояла там? В другой раз решишься на что-нибудь – сразу действуй. А то могут быть неприятности. Ну, скажи что-нибудь. Видишь, как начали падать камни, один зашиб мне ножку.
Болтушка уселась на выступ стены, задрала штанину и стала растирать шерстяную щиколотку.
- Шишка будет, - сообщила Дини. – Прямо на косточке. У тебя нет троксевазина? Ах, да откуда? Зато у меня есть зеленка. Тебе не надо?
Яна от удивления все шире разевала рот. Наконец у нее свело челюсть, и она захлопнула его, щелкнув зубами. Потом перекрестилась. Потом перекрестила Дини. Уж очень она была похожа на чертика. Только без хвоста. А против чертей известно, что надо делать.
- Ты еще «Отче наш» прочитай, - хмыкнула та и опустила штанину. – Это как-то невежливо, вообще то.
Девчонка не знала, куда ей деваться от стыда. Ведь точно, невежливо.
- О-ох! – только и сказала она.
- Ты здесь не пройдешь, - заявила Дини. - Поблизости жили три сестры. Они все время ссорились: «Это твое, это мое», - и все такое. Нагородили стен страшное количество. Чтоб никто не занял лишнего сантиметра. А нормальным людям не пройти. Что? Как им разрешили? Они взятки давали. О! Я тут много чего знаю. Поэтому я с тобой.
Яночка наконец выдавила:
- Ты хоббит?
Дини прыснула и свалилась с выступа.
- Сама ты хоббит. Поняла, кто ты есть? А я – Хранительница Жилищ и Садов.
- Ты того? Домовая? Нет, домовуха? Домовенка? Ох, что я болтаю! Домовица? Домо…вилка?
Яна схватилась за голову.
Новая знакомая зашлась в смехе. Пушистыми лапками она вытирала пушистую мордочку и уморительно дергала лисьим носиком. Наконец Дини больно ущипнула себя за вполне человеческое ухо и перестала ухохатываться.
- До чего ты прикольная, Яна! – сообщила она. – Ну просто невозможно! Нам с тобой не будет скучно.
Яночка удивилась. Допусти она в школе такую оплошность, ее бы обозвали притырком или тупой Каштанкой, развернулись бы и ушли. Алина бы прочитала бы длинную мораль с экскурсом в далекое фольклорное прошлое. А Дини назвала ее прикольной и даже не обиделась, и продолжала болтать:
- Знаешь, Яна, если бы у тебя была вставная челюсть, она бы давно выпала и потерялась. Тебя интересует, каких жилищ? Разных. В основном своих.
- А можно мне наверх? – робко попросила девочка.
- Естественно. Только сначала спустимся вниз. Обойдем. Говорю же – здесь везде стены. Остановись вы в следующем зале – и никаких проблем. Но нет. Вам приспичило именно в этом.
Дини, прихрамывая, заковыляла назад. Яна – за ней. Целый миллион вопросов не давал девочке покоя. Она за всю жизнь не задала их столько, сколько за последние несколько дней. Она никогда не принимала столько самостоятельных решений. Все это всегда брала на себя Алина. Но здесь тети не было и приходилось выкручиваться самой.
- Дини, Дини! – громким шепотом позвала она, когда ее спутница начала спускаться по лестнице. – Почему ты заботишься обо мне?
- Потому что я старше. Мне здесь все знакомо.
- Нет-нет. Откуда ты вообще про меня узнала?
- От верблюда.
Дини опустилась на ступеньку. Яна осторожно присела рядом. Подземная лестница не была ни холодной, ни сырой, а Дини не кусалась.
- Яночка, - сказало удивительное существо, - видишь ли, о том, что у тебя Сердце Реки, знает уйма народу. Кое-кто хочет причинить тебе вред и камушек-то забрать.
- Да, я уже давно поняла. К тому же и галерея разрушилась не случайно. И… и эта зверюга…
Девочка содрогнулась от ужаса, вспомнив, что эта тварь сделала с ее дядей. Только бы он не умер! У нее в рюкзаке тоже есть зеленка и она могла бы пригодиться дяде. Но знает ли об этом хоть кто-нибудь?
- Стой, стой, Яна! – закричала Дини, потому что она внезапно сорвалась с места и понеслась вниз. – Остановись, кому говорю!
- Как это, стой! Наоборот, надо скорей! Там мой дядя, там всех поубивают без меня!
- А ты хочешь, чтобы поубивали с тобой? – Дини доковыляла до девочки и погладила ее по руке. – Не плачь. Пока твоих друзей защищает Влажная Стена, они в безопасности. Видела Влажную Стену? Её сделал мой любимый. Видела, как драпанули бирюзовые ребята? С твоим дядей мой жених. Он вылечит его. И остальных тоже. Он укажет им безопасное место. Он уведет от них ваших врагов. Все будет хорошо.
- Он врач? - Яну сейчас заботило лишь одно.
- И это тоже. Если наш дорогой правитель не умер сразу, значит, он сам встретит тебя, когда ты вернешься.
Счастливая Яночка облегченно вздохнула. И тут до нее дошло.
- Ты здесь не одна? Вас двое?
- Нас всегда двое, - весело откликнулась Дини.
- А чего еще не поженились? – ляпнула девочка и в ужасе зажала рот руками. Нет, она дождется, что ее знакомая обидится. Но той все нипочем.
- Поженимся. Следующим летом. Но это всего лишь формальность.
Они спускались и спускались, и Яна только вздыхала, подсчитывая, сколько предстоит подниматься. Слева попадались коридоры и залы, во всех других направлениях – только разномастные стены. Получалось, что путницы забирали все южнее, и девочке стало казаться, что скоро они вернутся туда, откуда все началось – в Золотой Дворец. Дини рассказывала:
- Раньше прямо над нами росли Великие Сады Нетума. Они всегда были здесь. Их заложили еще мои далекие предки. Они так и звались: Хранители Садов. Потом правители содержали их в образцовом порядке.
- Я не видела никаких садов.
- Конечно, не видела. Они засохли, как только случилось это несчастье с Золотой Рекой. Твой дядя – человек нервный. Его, видишь ли, раздражали километры засохших коряг. Он велел все выкорчевать. А чтобы люди сильно не расстраивались, придумал, что земле надо отдохнуть до тех пор, пока не будут заложены новые сады. Ну да, мы с моим любимым работали тоже, мы с ним тоже столичные жители. Выкорчеванные деревья сжигали на месте, чтобы удобрить почву для новых посадок. Вокруг Столицы горели костры много дней подряд. Кошмарное зрелище! Но согласись, ряды сухих яблонь действуют еще более угнетающе.
- Получается, дядя не выполнил обещания? Не посадил новые сады?
- Выполнит. А пока в Нетуме невозможно достать и вырастить ни одного нормального саженца. Все дохнет без воды.
Наконец они вышли на галерею обширного зала. Здесь Дини уселась на каменную скамью и принялась растирать ушибленную ногу. Яна стояла рядом и била копытами от нетерпения. Ее одинаково терзало и любопытство, и желание побыстрей вернуться к своим.
- Дини, а можно… а ты мне расскажешь, как все было?
- О, запросто! Мы гостили... в гостях и услышали обо всех этих ужасах. Пока мы вас нашли, чуть не поседели. В городе оказались только на рассвете. Сначала решили, что вы все погибли. Но было понятно, что Янек, например, жив. Стали думать: из дворца можно удрать по Тайной Дороге. И тут мы увидели, что открыли ворота. И это в такое-то время! И всадники из города поскакали в рощу Дохлого Мерина. «Ага!» - сказали мы. Нам сразу все стало ясно.
- А как вы увидели?
- А мы в это время на стене сидели. Самое тихое место. Вот мы быстренько со стены спустились – и бегом в сторону Реки.
- Спустились? Как? – удивилась Яна. Стены Столицы впечатляли своими размерами.
- Элементарно, Ватсон. По веревочке. В нас стреляли! Но мы скрылись в тростниках и позволили всем думать, что нас таки подстрелили. Ха-ха!
- А если бы подстрелили?
- Ну, значит все. Настал бы вам трындец.
- Что?
- Трындец. Капут. Отбросили бы лапти всей компанией. А так видишь, как мы вовремя подоспели. Пришлось полазить по камышам и кустам. А как еще незаметно подобраться ко входу на виду всего города? А там… Ого! Кто разделался с динозавром?
- Мой дядя, - с нежностью сказала Яна. – Мой милый дядя.
- Силен! – восхитилась Дини и продолжила: - Бежали почти всю дорогу. Устали – жуть. Глядим – у вас дым коромыслом. А при входе стоит волшебник с мерзкой мордой. Я осталась в тени. А мой друг подошел и говорит: «Как хорошо уметь читать: не надо к маме приставать…» - ну и так далее. По - русски.
- Зачем?
- Теперь он считает себя букварем.
- Кто?
- Волшебник.
- Почему?
- По-твоему, было бы лучше, если б он считал себя памперсом?
Яна подавилась воздухом и кашляла минут пять. Когда она делала перерыв, Дини пользовалась моментом.
- Думаешь, какая у нас цель, да? Лично у меня – организовать твою встречу с родными и близкими. А в глобальном масштабе? Если можно помочь человечеству, отчего этого не сделать?
- Кха-кха-кхакому человечеству?
- Ну, как какому? Компании вашей. Ладно. У нас в запасе полно времени. Идем, я покажу тебе красоту, – и Дини направилась к спуску в зал.
- Нет, хочу к своим, они будут волноваться, - заявила Яна.
- Это по пути.
И они стали спускаться вниз с четвертого этажа. Дини что-то сказала – и полутемный зал ярко осветился.
- Древняя магия. Сохранилась случайно. Включается, отзываясь на два слова. Учись.
Яночка ахнула.
Галереи, тонкие витые колонны, стрельчатые окна, большие и маленькие скульптуры, странные выступы на стенах, похожие на фигурные желоба для стока воды. Почти пересохшие водоемы внизу, малюсенькие, едва ли не игрушечные кораблики лежащие на боку. И повсюду блеск камня, серебра и капель воды. Яна заметила, что основной мотив орнаментов – цветок яблони, ее ветки и листья. Девочка прошептала в восхищении:
- Что это, Дини? Просто Венеция какая-то!
- Гораздо лучше. Это Серебряная площадь. Это сердце нашего города.
- Чьего города?
- Моего, Яночка. Я из Дома Яблони.
- Но что это значит? Я ничего не знаю. Однажды этот ненормальный, Ян Лаэнса, напал на вас – и города не стало. Это понятно. Но почему? Как могли вы, такие маленькие, причинить вред его семье? Здесь ошибка?
- Нет. Тот, кого запретили называть по имени, был великим волшебником. Величайшим из всех, что рождались до Яна Лаэнса. А тот пожалел о том, что натворил.
- Пожалел он! Лучше бы пожалел прежде, чем натворил. Оба хороши.
- Ну, в общем-то, да.
Они потихоньку спускались. Дини сказала:
- Это было давно. Очень древний конфликт. Но наш народ до сих пор страдает от этого. Когда Хранители Вод забывают, что они Хранители, случаются несчастья.
- А где все ваши?
- Кто где, Яна. Многие здесь, на Иллене. Кому-то в разное время удалось бежать. Ты удивишься, но большинство из них на Земле. Так уж получилось.
- Да ты что?!
- Честно.
- А ты?
- Я из Москвы. Коренная москвичка. У меня там мама и папа, и бабушка с дедушкой.
Тогда понятно, откуда она знает про Ватсона и лапти, про памперсы и зеленку. А то уже Яна думала, что ей послышалось.
- У нас в Москве я таких не видела,- озадачилась девочка. - А, понятно, вы живёте в своих жилищах. Очень скрытно. В подпольях.
И снова Дини не обиделась. Она ответила серебристым смехом и потянула спутницу за собой.
Яночка бродила внизу среди никому не нужного великолепия, недоумевая, как мог маленький народ создать все это? Дини объяснила, что здесь поработала магия. Яна этого не понимала. Как и того, зачем такое все высокое.
- А как же гости? – рассмеялась ее спутница. – По-твоему им бы понравилось передвигаться на четвереньках? Мы торговали и дружили со всеми странами Иллена. Тайная Дорога – это всего лишь торговый путь из Лесного Края в Нетум. Пойдем со мной. Пора ужинать и спать. Не возражай. Нам с тобой нужен отдых. А со своими встретишься уже завтра днем.
Дини повела Яночку к одному из корабликов. В отличие от остальных, он стоял вертикально и был хорошо обжит. Путницы расположились на палубе. Когда Яна села, до нее вдруг дошло, как она устала, и показалось, что ей больше уж не встать никогда. Ее приятельница сбегала вниз и притащила тушенки и сгущенки, кукурузу «Бондюэль», сухарей и конфет. На берегу она подожгла угли в маленьком очаге и поставила на них чайник. А из сумки извлекла курьи ножки и бутерброды. В общем, пошел у них пир горой. Оголодавшая Яна уплетала за обе щеки, не забывая между делом жалеть своих голодных спутников.
- Где ты живешь в Москве? – спросила она у Дини. Та пожала плечами:
- Дома. Но это не подвал, не думай.
Девочке показалось неудобным расспрашивать дальше. Зато ее приятельница страдала неуемным любопытством. Яна вдруг заметила, что рассказывает Дини очередную забавную историю из своей жизни, а та ухохатывается, приговаривая:
- Ой, не могу! Нет, с тобой не соскучишься!
«Что это? Получается, у меня есть чувство юмора? Получается, я могу кого-то рассмешить, как другие девочки? Кому-то, кроме Алины, может быть интересно со мной?»
С перепугу Яна захлопнула рот. Зато его сразу открыла Дини. Она болтала о прошлом «истинного Нетума». О его обитателях девушка говорила как о хороших знакомых. Когда ей приспичило обсудить какую-то Валерию, девочка даже не сообразила, что речь идет о популярной певице.
- Ты чего на меня так дико смотришь? – вдруг спросила Дини.
- Ты что, как можно это слушать? Попса ведь это.
- И что?
- Некультурно.
- А! Ага. А что слушает культурный человек?
- Чайковского. Баха. Кальмана…
- Ужасно легкомысленно.
- Почему?
- Как может тот, кто любит Баха, слушать Кальмана? Именно так думали старые старички того времени. Дальше.
- Шуберта.
- О!
Дини полезла на какое-то возвышение на корме и изобразила Шуберта по полной программе.
- Я слышал, как катился
Ручей с высоких скал
И как журча, играя
В долину он бежал…
- Дини, ты чего?
- Отстань. Дини – значит «Маленькая речка». Это песня про меня.
Не знал я, что со мною
И что влекло меня,
Но следом за струею
С горы спустился я…
Возможно, стоило обидеться, но было слишком красиво и слишком смешно. Наконец Дини комично откланялась. Яна самозабвенно била в ладоши. Артистка спросила:
- Так что ты там сказала насчет Кати Лель?
- Кати? В каком смысле, Лель?
-У-у! – разочарованно протянула Дини. – Я, значит, поддерживаю с тобой светскую беседу, даже песни пою, а ты не можешь высказать свое мнение по поводу бессмертного шлягера «Муси-пуси».
- «Куси-куси»?
- Все с тобой ясно. Отстала ты от жизни, мохом поросла. Именно так думала передовая молодежь времен Шуберта о тех самых старых старичках. Вечный конфликт отцов и детей. Кстати. В школе одиноко стоим у стеночки и книжку читаем?
- А? - опешила Яна. - Я? - Какое дело кому бы то ни было до её проблем?
- Грустно? Одиноко? Никто с девочкой не дружит? - с сочувствием заглядывая ей в глаза, спрашивала Дини. Не было в её тоне ни насмешки, ни осуждения. Вместо того, чтобы возмутиться, Яночка горько всхлипнула над своей несчастной судьбой. Грустная, одинокая жизнь у неё. Насмешки? Она привыкла и не замечала, а от тех, от которых не отмахнуться, мастерски отбивалась. Её игнорировали - и Яна страдала. Она просила Алину помочь, но та, со свойственной ей бескомпромисностью, объясняла, что это оттого, что Яне завидуют, что она выше бескультурных одноклассников, что на них не стоит обращать внимания, а стоит ценить тётку, которая кормит и поит приблудную племянницу, прививает ей культуру, скотине такой. Девочка никак не могла взять в толк, чему у неё можно позавидовать, как не обращать внимания, если хочется дружить, неужели все такие уж бескультурные и почему интеллигентная тётя с утра до вечера без перерыва орёт на неё, называя скотиной, сволочью и даже похуже того. От большой любви орёт, хочет человека сделать из приблудной племянницы, в целях самосохранения думала Яна. Она любила тётю и хотела верить в её любовь.
- Мне никто не нужен, кроме Алины, - повторила девочка слова благодетельницы. И тут же укусила себя за язык. А дядя? А Янек? А все они там, наверху?
- А я? - Дини смотрела слегка обиженно.
Яна растерялась. Она залопотала что-то невразумительное.
- А ты спрашивала своих здешних друзей, что им интересно, что читают, чем занимаются на досуге? - не отставала вьедливая Дини.
- Это невежливо, - выдала культурная девочка.
- Но ведь общаются именно так. Спрашивают и находят что-то общее. Это значит проявлять внимание. С твоей стороны.
- Да? - потрясённо спросила Яночка. Для неё это явилось откровением.
- Тебе же приятно, когда с тобой говорят о тебе?
- Ну... Да.
- Правило номер один, - провозгласила Дини. - Покажи, что тебе интересен мир собеседника. Тогда, когда ты раскроешь перед ним свой, может, ему тоже понравится.
- И он станет - что?.. - прошептала Яна. - Культурнее?
- Вам просто станет интереснее вместе, - захохотала Дини. - Да-да, вместе. Смотри, Сердце Реки - прекрасная общая тема для тебя и твоих друзей.
- Да, - счастливо вздохнула девочка и прижала руки к груди - там у неё завелось счастье. - Да, они мне друзья. Но, - спохватилась Яна, - все они были такими доброжелательными...
Дини зевнула:
- Правило номер два. Будь доброжелательной и ты.
Яна моргала глазами, соображая, насколько она доброжелательна.
- Я помою посуду, - вызвалась девочка.
- Ты устала. Вместе помоем.
И они помыли молча. Каждая думала о своём.
Янина приятельница снова выкрикнула несколько непонятных слов, и свет в зале стал таким, каким был, когда они пришли. Сунула Яне в руки масляный светильник, второй взяла сама и повела девочку вниз. В малюсеньком помещении она выдала Яночке спальный мешок, и обе быстренько угоризонталились, вытянув усталые ноги. Яна спросила:
- Дини, а Клавдий твой родственник?
- Клавдий Ниго? С ума сошла? Спаси нас Боги от таких родственничков! Они все пьяницы. Лучше скажи, с вами действительно нету Степки?
- Какого Степки?
- Степана Пыльного, поэта.
- Нет.
- Жаль.
Яна начала опять:
- Дини, ты заботишся обо мне ради моего дяди? Потому, что он правитель и ты его знаешь?
- Нет, ну вы слыхали такое! - возмутилась женщина. - Забочусь, потому, что ты ребёнок. Я тебя люблю.
- Мя? - только и смогла пискнуть изумлённая Яночка. - Мня?
- А что, нельзя?
- Можно, - брякнула девчонка.
- Ну то-то же. Давай спать, ладно? Устала очень.
Какое тут спать! Сердце Яны так бешено колотилось от всевозможных чувств, что его стук просто мешал заснуть.
Девочка помолчала, а потом решилась.
- Дини, ты спишь? Не спи. Скажи, ты что-нибудь знаешь о моих родителях?
- Нет. Ничего не знаю, - соврала подруга и заснула сном невинного младенца.
* * *
- Давай, пой громче: трам-тара-бум-бум, трам-та-та!
Эти двадцать минут, что Дини и Яна плыли в высоком и широком тоннеле на надувной резиновой лодке, были такими счастливыми, что девочка и так голосила во все горло. Первый раз в жизни ей никто не говорил, что у нее ужасный голос и не советовал не выть. Кажется, Дини знать не знала высококультурных выражений: «ты не попадаешь в ноту» и «неправильно модулируешь звук». Она заставила Яну выучить Нетумский шлягер про невезучего охотника и теперь обе просто наслаждались собственными воплями и хохотали от души. На дне лодки лежали два рюкзака, добытые Дини из недр судёнышка, полные продуктов для беглецов. Хранительница Жилищ с утра пораньше опустошила чуланчик, выгребла оттуда всё до последнего сухарика.
- Дорога дальняя, - вздохнула она, - вам надо что-нибудь есть.
Вдоль стен тянулись рисунки и барельефы на тему подводной жизни.
- Вон ту каракатицу я нарисовала. При помощи баллончиков с краской, - похвасталась прогрессивная Дини. – И водоросли тоже. Видишь, какие длинные? А вон то…
Женщина вдруг ахнула и ткнула веслом в каменный бордюр. Лодка отлетела на середину мелкого канала.
- Назад! – крикнула Дини спутнице – и та заработала веслом в обратном направлении. – Стой!
- Что такое? – Яна вдруг вспомнила, что ей должно быть очень страшно. Покопалась в своем подсознании и поняла: нет, с Дини она ничуть не боится. Ожившие щупальца одного из выпуклых чудищ вызвали ее смех. Они тянулись к лодке, но пока еще как-то несмело.
- Что тут смешного? – возмутилась Дини. – Он же нас сцапает. Ох, пардон, не нас, а тебя.
- А что делать?
- Ну, можно поразить его каким-нибудь магическим ударом. Или сделать так, чтобы лодка поплыла быстрей – авось проскочим. Лучше всего заслониться волшебным щитом. Особенно если зарядить его так, чтобы он обжег эту пакость.
- Прекрасные идеи! – радостно поддержала Яна.
- Да?
- Конечно.
- И, которой из трех ты воспользуешься?
- Я?
- А кто?
- Ты.
Дини искренне удивилась.
- С чего ты взяла, что это сделаю я?
- А разве ты не волшебница?
- А разве ты не знаешь, что среди моего народа не может быть волшебников? С точки зрения человека, кое-что можем и мы. Но это – норма. Это не волшебство, которое имеется в виду.
- И что делать?
- Не знаю.
Так они пререкались, а щупальца, ожидая, шевелились на стене.
- Поплывем назад? – предложила Яна.
- И пойдем пешком? Знаешь, сколько времени потеряем?
- Тогда давай им врежем.
Дини покосилась на лопатку и пожала плечами.
- Скажи, Яна, ты ничему не училась?
- Ну, привет тебе! Я учусь в школе.
- Я имею в виду магию.
- Я что, Гарри Поттер?
Яна заметила, что на другой стене барельеф ожил тоже. А между тем конец тоннеля был виден уже не так далеко. Дини задумчиво помахала веслом.
- Я бы тебе сказала, кто ты. Знаешь, если бы у меня родилась дочь, я бы в ту же секунду уже знала, есть у нее способности к волшебству или нет. У тебя они есть. И не маленькие. Но ты абсолютный неуч, иначе бы ты могла это скрыть. Остается одно: воспользоваться фамильной лопаткой…
Яна с готовностью подняла инструмент. Слова о способностях она приняла за шутку.
- …как веслом, чтобы плыть назад. –закончила Дини. - Посмотри, ты его уронила.
Девочка потянулась за веслом. В ту же секунду вода пришла в движение, и движение это было направлено к выходу. То есть мимо ожидающих чудищ. Дини охнула и свалилась на дно лодки. Яна снова выпустила весло, а заодно и любимую лопатку. И больно ударилась о консервную банку в рюкзаке. Лодка налетела на что-то острое и стала сдуваться. Щупальца метнулись к ним. Липкая гадость обвилась вокруг Яниного запястья и шеи. Девочка старалась и не могла вздохнуть. Дини закричала и полоснула по удавке кинжалом. Яна хватала ртом воздух, но не могла поднять руку, чтобы сбросить эту мерзость с шеи. Тонкие щупальца оплели путешественниц с ног до головы. В отчаянии Дини выкрикнула не то заклинание, не то имя.
И что-то случилось.
Воздух наполнился потрескиванием и золотистым сиянием, пронизанным сетью тончайших ярких нитей. Они расходились из лап большого лохматого водоплавающего существа, охарактеризованного Дини как «вон то». Щупальца задергались и замотались во все стороны. Пару раз они здорово хлестнули Яну по щеке. Свечение нитей усилилось, стены превратились в сплошное сияние и Яночка поняла, что ее больше никто не держит. Кроме Дини. Она вцепилась ей в руку посильней бешенного спрута, чьи щупальца валялись у них в лодке.
Не сговариваясь, путницы вылезли прямо в воду, забрали свои вещи, вскарабкались на бордюр по каменной лесенке и помчались к выходу мимо теперь уже абсолютно гладких серых стен. Они выскочили в зал, не останавливаясь добежали до противоположной стены, обнялись и занялись истинно женским делом - зарыдали от страха.
* * *
Прошло довольно много времени, прежде чем путешественницы пришли в себя, привели в порядок прически и одежду и слегка перекусили для успокоения. Все это молча.
- Ну и дает Ваш Акорс! – наконец прошептала Яна. Дини ничего не ответила, только разными движениями показала: да, мол, дает. Еще она дала понять, что неплохо бы нацепить рюкзаки и двигать дальше. Дини взяла девочку за рукав и потянула в очередной коридор. Яна думала – к обещанной лестнице. Но нет. Они пересекли небольшой холл и оказались в месте мрачном и страшном.
Ян Лаэнса, пощадивший красоту Серебряной площади, хорошо потрудился над этим залом. Все здесь было ободрано, разбито, носило следы огня. Впереди маячил большой белый камень.
- Яна, - тихо сказала Дини, сжав ее руку. – Я всегда прихожу сюда, если поблизости. Но сегодня я привела сюда тебя, как сделала однажды моя бабушка.
- А зачем ты приходишь?
- Так надо. Я – дочь Раззы. Это ее храм.
- Что?
- Разза – покровительница тех, кто может при помощи гадания заглянуть в будущее. Я могу. Она поощряет всякое волшебство. Поэтому здесь такой разгром. Поэтому Его здесь и похоронили – в назидание всем. Она была Его покровительницей.
- Его? Из-за кого все это случилось?
- Да.
Дини двинулась к камню. Яна – за ней.
Огромный искрящийся валун был весь со всех сторон исписан именами. Яна недоумевала: это что, братская могила?
- Это имена тех, кто мог бы стать гордостью нашего народа и всего Иллена. Кто мог бы не допустить гибели Синего Берега и Восточных Земель. Это те, кто мог бы возродить этот город, и вообще... -
Дини замолчала.
- Они все умерли? – спросила Яна.
- Да. Едва родившись.
- Почему? Это колдовство? Болезнь?
- Это Закон. Среди нас не должно быть волшебников. Никогда. И нигде. Ян Лаэнса заботился о своей семье и о своей власти.
- А ты?
- Я же сказала: во мне ничего особенного.
- А там, в тоннеле? Против кальмаров?
- Это не я. Честно.
Яна задумалась. Ужасная судьба и хитроумное наказание: лежать под камнем, на котором нет твоего имени, преданного забвению, зато исписанном другими именами. Именами тех, кого ты погубил уже после смерти.
Помолчав, девочка спросила подругу:
- Дини, а мне ты можешь погадать?
- Нет. Однажды я хотела, но увидев, что твое будущее очень тесно связано с моим, я бросила все. Дети Раззы не гадают себе. Только дважды в год. Но я стараюсь этого не делать никогда. Мне страшно. Слишком много людей, которых я люблю. Если я узнаю, что потеряю кого-то из них, я умру.
- Кошмар!
- Да, - коротко согласилась Дини. Она расплела темную косу и в ее руках оказалась оранжевая лента. – Когда я прихожу сюда, я благодарю судьбу за то, что здесь нет одного имени. За то, что нашлись руки, не погасившие этот огонь. Но сегодня я молюсь и за тебя.
Дини разрезала ленточку пополам, а потом вновь соединила концы, связав их узлом. Она отошла в сторону и повесила ее на простую ограду позади камня. На ограде чуть колыхалось множество других ленточек, выцветших, хрупких, как паутинка.
«За меня?!»
Из всего сказанного девушкой, Яна поняла только, что Дини полюбила ее неизвестно за что. Девочка быстро ощупала сама себя. У нее не было ленточки, но очень хотелось оставить здесь что-нибудь и попросить за Дини. На секунду пальцы сомкнулись на мешочке с Сердцем Реки. Как прекрасно, даже символично зарыть Камень где-нибудь тут. Но нельзя. Яночка нащупала деревянную пуговку на кармане рубашки. Ее, как назло, пришили намертво. Пришлось перепилить нитки лопаткой.
Думая, что делает это незаметно, Яна сунула пуговку под валун. Но Дини заметила и улыбнулась.
- Все, Яна, теперь наверх. С этими продуктами мы замучаемся подниматься.
На выходе девочка оглянулась.
Перед камнем стояла женщина. Невысокая, темноволосая и светлоглазая. В платье, подобном туману над рекой, скрывающему и предающему, манящему и пугающему. Глаза ее были грустными и смотрела она на Дини. И от этого взгляда похолодело Яночкино сердце. Нельзя так глядеть на нее! Так, словно жалеешь: «Бедная деточка, что тебя ждет!»
Яна чуть отстала и встала, заслоняя Дини от страшного взгляда. Она протянула вперед руки, показывая, что готова защищать подругу и, одновременно умоляя не причинять ей вреда.
И лицо женщины изменилось. Глаза стали веселыми и ласковыми. Она подняла руку в благословляющем жесте и исчезла так, как исчезает туман, уступая место солнечному свету. Яна невольно задрала голову, отыскивая в потолке окно, которого не было.
* * *
Они действительно замучались. Чертовы лестницы тянулись и тянулись наверх, а рюкзаки были тяжелыми до невозможности. Причем ужасающий, по сравнению с ее ростом, рюкзак Дини был гораздо тяжелее Яниного. Девочка видела, что когда они собирались, ее подруга переложила пару – другую консервных банок из ее рюкзака к себе. Она хотела проделать обратный трюк, но Дини заметила и заявила, что не культурно лазить по чужим котомкам. Яна чуть не скончалась от стыда. Вместо того, чтобы напомнить, что кое-кто только что залезал в ее рюкзак, она забормотала что-то о том, что дети должны помогать взрослым, и без того больным, усталым и замученным заботой о них. Она, например, носит за Алину все подряд. Даже кирпичи: две штуки в рюкзаке и по одному в двух сумках для равновесия.
- Зачем вам кирпичи? – задала естественный вопрос Дини.
- Чинить фундамент дачи.
- Из Москвы возили? Автобус, электричка, полтора километра пешком по лесу?
- Да. А сначала украли на стройке.
- И много сперли?
- Девять штук. А надо было триста шестьдесят.
- И все девять ты таскала?
- А кто же?
- И хватило на починку фундамента?
- Нет, конечно. Надо было еще воровать, а я в больницу попала, как назло. Думали аппендицит.
- А это грыжа…
- А ты откуда знаешь?
Дини вдруг озверела и рявкнула на нее:
- А ну кыш от моего рюкзака, а то, как дам веслом по башке! Здесь тебе не больница.
Кого-кого, а Дини, кажется, нисколько не заботило, обидятся на нее или нет.
И вот они сидели на ступеньке, запыхавшиеся и несчастные. Яна считала, что она гораздо несчастнее, чем ее подруга. Они вот-вот должны были расстаться, и в сердце девочки поселилось горе.
О Дини! Она привязала на ограду ленточку, прося за нее свою Богиню. Она заботилась, чтобы Яночке не было страшно и защищала от ненормальных кальмаров, смешила ее и развлекала. У нее болит ножка, а она тащит для ее друзей огромный рюкзак с едой, переложив в него часть Яниного груза.
- Дини, как ты думаешь, будущее уже наступило и прошло?
- Думаю, оно как раз началось.
- Значит, мы еще увидимся?
- Непременно. Я буду очень осторожна. Специально для того, чтобы встретиться с тобой.
Странное обещание.
Они одолели последний пролет. На площадке Дини сбросила рюкзак и вынула из него свою сумку. Яна сделала попытку ухватить рюкзак за лямку, чтобы тащить дальше уже оба.
- Фу! – рявкнула подруга.
- Что?
- Нельзя. Положи на место.
- Ты как со мной обращаешься?! Я тебе что, собачка что ли?
- Ты глупое дите. Я тебя дрессирую. Брось оба мешка. Быстро. А теперь подумай: там наверху взрослые люди. Что из этого следует?
- Что?
- Они сами дотащат это, ты и так уже много для них сделала.
- Да?
- Они уже идут. До свидания, солнышко.
- Я не хочу с тобой расставаться!
Женщина погладила ее по руке и даже на миг прижалась к ней пушистой головкой.
- Дини! – всхлипнула девочка.
Но ее уже не было рядом.
Яна смотрела вглубь тускло освещенного коридора, уводящего на север. Она прижала руки к груди, чтобы ее горе не пролилось слезами и не испугало тех, кто бежал к ней сверху. «Дини просто не знает меня как следует, - подумала она. – Если узнает – разлюбит. Кому я нужна, как говорит Алина. Только у нее и хватает терпения со мной бороться».
И Яночка обернулась к подлетевшим к ней Тиму и Шоэтту. Они явно не разделяли ее мнение о себе. Они восторженно шептали ее имя, тормошили и обнимали. Они добились ее улыбки и закидали вопросами. Шоэтт взял девочку на руки и понес наверх. Тиму ничего не осталось, как тащить два мешка, возмущенно пыхтя.