Доктора на дежурствах все время были разные, и, соответственно, по-разному проходили дежурства. Если дежурил Арам Ашотович, я знала: “Ну, все, всю ночь будем работать и нервов не оберешься”
Арам Ашотович был обрусевший армянин. Он поселился в нашем городе так давно, что его знали все: кто через военкомат, кто через травмы, а кто через аппендицит .За глаза многие его недолюбливали, но, в общем-то, он был добрым человеком, несмотря на свою обычную хмурость.
Вот и моей дочке он когда-то делал аппендэктомию. Не знаю, помнил-ли он об этом, когда я пришла работать в хирургию?
Сначала он вроде бы меня узнал и стал приветливо разговаривать, очевидно, приняв за медсестру, но, узнав, что я санитарка, уже соблюдал строгую дистанцию в отношениях.
У нас в больнице все доктора и медсестры соблюдали дистанцию. Меня это порою коробило, потому что на основной работе я работала в коллективе, привыкшем к свободному высказыванию своего мнения. Здесь же меня часто оговаривали, чтобы я не высовывалась. А высовывалась я постоянно: и в операционной, и в перевязочной, так как любила задавать докторам вопросы, которые у меня возникали в голове, глядя на медицинские манипуляции. Не всем это нравилось. Но я по природе очень любознательна, и в медицине меня интересовало все, потому я старалась пополнить свои познания не только через специальную литературу, а и, конкретно, на практике.
Впрочем, Арама Ашотовича я ни о чем не спрашивала, потому что он был сильно глуховат, очевидно, по причине своего возраста. Проработав с ним несколько смен, я поняла, что окружающие не вполне справедливы к нему, потому что он ответственный человек и никогда никому не откажет в помощи, будь то санитарка или человек с улицы без полиса.
Некоторые коллеги, очевидно, зная его чрезвычайную ответственность, иногда, попросту говоря, подкидывали ему “свинью”, то есть оттягивали операцию, ставя капельницы, или отсылая бедного больного на дополнительные обследования в соседние отделения, а на следующий день Арам Ашотович на своем дежурстве должен был биться за жизнь больного, потому что начинались осложнения.
Также и все бомжы доставались Араму: он их смотрел, оперировал, назначал лечение, перевязывал.
Делал он, как мне казалось, все страшно медленно, руки у них были какие-то огромные, и я всегда удивлялась, как он такими огромными ручищами ухитряется завязывать маленьктие узелки из хирургических ниток.
К больным он был внимательным, не разделяя их по социальному или материальному положению, к персоналу же относился строго, особенно доставлось от него медсестрам и буфетчицам. Буфетчицам за то, что воруют больничную пищу, медсестрам - за отсутствие на рабочем месте.С коллегами и завотделением он также часто конфликтовал, выступал с резкой критикой на собраниях, поэтому его не долюбливали. Иногда он бывал слишком принципиальным, до скандала, даже в операционной.
Особенно, мне запомнился один случай, когда я только начинала работать.
В то дежурство вечером привезли молодого человека с ДТП. Обычно такие операции были долгими и насыщенными. Вот и в тот раз мы были в операционной с вечера до следующего утра .
Дежурил как раз Арам Ашотович. Когда был сложный случай, то на помощь, как правило, приходили доктора из соседнего травматологического отделения. Так вот, наш доктор вошел серьезный, озабоченный и сказал нам готовиться к операции.
Видно было, что он уже нервничает. Мы поняли, что дело серьезное, быстро, как всегда, приготовили все, что нужно. Позвали доктора, анестезиолога и привезли больного.
Как только приступили к операции, Арам что-то резко сказал операционной медсестре Тане, я в это время готовила растворы и не расслышала, что именно. Однако, реакция Тани меня удивила, мягко говоря, и я была просто в шоке, что за этим последовало.
Она что-то буркнула в ответ, видно тоже в этот день была не в духе, а на повторное замечание доктора взорвалась на крик:
-Что Вы все время своё плохое настроение на медсестрах срываете? Медсестры тоже люди.Прям надоело уже, каждую, операцию выговариваете. Я заведующему буду на Вас жаловаться.
И она так треснула свой столик, на котором лежали на простыне инструменты, что они подпрыгнули и свалились на пол.Теперь делать операцию, ясно, было нечем, инструмент расстерилизовался и валялся по всей операционной.
Начался крик и перепалка между доктором и медсестрой. Я стояла, вытаращив глаза, и смотрела, как они ругаются.
Анестезиолог занервничал:
-У меня больной в наркозе, время пошло. Работайте, наконец.
Таня, заметив меня, крикнула, чтобы я притащила новый бикс с инструментами.
Я бегом принесла из соседнего помещения биксы, металлические круглые коробки, в которых лежали стерильные инструменты, поставила их на стол у окна и стала дергать за веровочки на крышке бикса, в надежде его раскрыть.
-Только ничего не трогай руками внутри, открой икрышку и все,- успела крикнуть Таня.
Но я догадалась и без нее. Так как я первый раз открывала бикс, у меня это не получилось.Все стояли молча, смотрели на меня и, чувствовалось, что злились.
-Ну, я не знаю, как они открываются,-наконец, беспомощно сказала я.
Медсестра Таня не могла уже мне помочь, потому что руки у нее уже были упакованы в стирильные перчатки. Раньше это она делала сама.А заранее меня ничему не учили, не знаю почему, и всё мною познавалось конкретно на практике в экстремальных условиях. Наверное, это тоже были недочеты медсестры.
Хирург продолжал еще больше злиться, но молчал.
Тут Вера, реанимационная медсестра, быстренько подскочила ко мне, мгновенно раскрыла бикс, и подбежавшая Таня взяла из него инструменты. Я чувствовала себя в очередной раз виноватой и неумехой.
Операция была очень долгой и сложной, потому что больной во время ДТП получил различные травмы и ушибы всего тела. Поэтому хирург проверял все внутри, искал источник кровотечения, чтобы зашить разрывы. Он выложил горкой наверх из живота все кишки больного и внимательно глядя на них, перебирал их своими большими руками в резиновых перчатках.
За окном стояла уже глубокая ночь и на черном от ночи стекле окна отражалась вся
картина операционной, как в зеркале. Была видна огромная гора кишок, которая как бы лежала на простыне назависимо от больного.А вокруг нее двигались под звуки гудения прибора искусствненного дыхания силуэты в зеленых одеждах и с белыми масками на лице. Вид всей этой картины с горой человеческих кишок, очень напоминающих обыкновенные сырые сардельки, был просто ужасен. И, если бы я это видела в первый раз, наверное, свалилась бы в обморок. “Фильм ужасов, фильм ужасов”, - гудело у меня в голове в такт звуков аппарата.
Я старалась успокоиться и смотреть совершенно равнодушным взглядом на все это, хотя сердце при взгляде на такую картину ускоренно билось. А я стояла рядом и ждала очередной команды от доктора или медсестры.
А команды и приказы поступали мне почти постоянно. Командовали все: и хирург, и медсестры, и анестезиолог. Иногда все сразу одновременно кричали мне указания, чтобы я их немедленно выполнила. И каждый кричал, что это срочно. Иногда даже топали ногами. Так как все давали мне разные указания, я не знала, какие именно выполнять в первую очередь. Потому что хирург меня просил сбегать в соседнее отделение за доктором, чтобы тот пришел ассетировать, медсестра кричала принести из соседней комнаты трубки или какой-нибудь инструмент, а анестезиолог посылал в это же самое время меня за кровью. К тому же надо было все время вытирать салфеткой пот со лба хирурга и открывать по мере надобности теплые растворы с фурацилином или другим лекарством.
Запутавшись во всех указаниях я сказала:
- Стоп, что в первую очередь, не могу же я сразу в одно и то же время бежать в разные направления.
Тогда хирург произнес, чтобы в первую очередь я бежала в травму, разыскала там доктора и позвала его ассистировать.
Я побежала в травму на первый этаж, разыскала доктора-травмотолога Сашу и пригласила его к нам.
Он очень нелюбезно встретил это сообщение и принялся ругать Арама Я не стала его дальше выслушивать и побежала обратно по следующим делам. Так я крутилась, как белка в колесе, в сплошных неотложных поручениях.
Наконец, вошел Саша из травмы и с ходу начал орать.
Наш Арам вступил с ним в перепалку. Я сначала не понимала о чем они ругаются, обильно перемишивая медицинские термины обыкновенным русским матом, потом догадалась, что они делят больного и свои обязанности по нему.
Наш доктор считал, что его дело только живот, а голова, руки, ноги - это дело травмотолога.
Саша не соглашался, говорил раз больной уже у тебя в операционной, ты все и делай.
Арам в этот момент перебирал кишки больного, внимательно их расматривая, ища трещины на них, чтобы их зашить.
Но, очевидно, какой-то давний конфликт между Арамом и Сашей взорвал нашего доктора и при очередном резком слове Саши, нервы Арама сдали и он с силой швырнул перебираемые им кишки.
Я думала, что они тут же разлетятся по операционной и застыла в очередном ужасе.
Подошла к Вере и тихо спросила ее:
-Вруг они порвутся?
-Да ничего не будет,- успокоила она меня, -они там накрепко внутри скреплены с брызжейкой.
Саша хлопнул дверью и ушел.
В этот момент остановилось сердце больного. Вера, анестезиологичка, побежала к соседнему столику за аппаратом электрошока. Доктор стал делать массаж сердца. Анестизиолог четко отдавал указания медсетре Вере, какие лекарства вводить и Вера мгновенно это выполняла, бегом. Подключили электрошок.
На экране аппарата была ровная прямая, но вот начали появляться маленьки импульсы, и все вздохнули с облегчением, сердце заработало, они завели его.
-Все нормально можно продолжать делать операцию,- сказал анестезиолог.
В этот момент снова пришел Саша. И сразу опять полез в бутылку, начал опять переругиваться с хирургом.
Анестезиолог опять вмешался. И начал орать на них обоих:
-У меня больной из наркоза выходит, а вы не можете решить, кто ему ухо зашьет. Давайте быстрее.
-Я не буду зашивать .Это ухо не мое, -упрямо твердил Арам.
-Ну, он же у Вас в операционной, а не у меня,- также упрямо не сдавался травмотолог Саша.
- А чье это ухо? Чье? Мое что ли?- подскочил к нему Арам, - это же твое ухо. Вот это, вот и вот – твое,-кричал он размахивая рукой и чертя в воздухе над головой больного воображаемую кривую, делящую их обязанности.
-Давай, Арам, плюнь на этого Сашку, тут всего-то три стежка, зашей, а потом иди с ним разбираться,-сказал спокойно анестезиолог.
Арам молча взял зажим с иголкой и в одну секунду все зашил, сделал эти три стежка, из-за которых и разгорелся весь сыр-бор.
- Ну, вот,- сказал анестезиолг,- и делов то, а орали всю ночь.
-Да он всегда так, я за него должен работать -разозлился Арам Ошотович, скинул перчатки и швырнул их в тазик с использованным инструментом.
-Операция окончена,-буркнул он и пошел мыть руки.
В это момент пришла дневная смена, две операционные сестры и старшая сестра. Они тихо прошли в комнату и позвали меня.
Они уже все знали.Но хотели от меня услышать подробности.
-Ну, какой же он нервный,- сказала старшая,- ну, Арам все равно молодец, он всегда все до конца выполнит. А с Сашкой у них давний конфликт. Ну, давай иди домой мы все уберем,- сказала она.
-Ну, всю ночь работали, ага, даже не присели. Так жрать хотелось,-говорила я одеваясь.
- На шоколадку,- протянула старшая мне плитку шоколада,- и возьми молоко в холодильнике. Ты, Маш, чего тебе надо, скажи, я дам.
Так закончилось еще одно дежурство. Я опоздала на автобус и теперь шла пешком, чувствуя противную слабость во всем теле.
"Только бы дойти и не свалиться по дороге,- думала я, шагая вдоль узкой тропки между кустов и больших берез, спускаясь в овраг и снова поднимаясь и проходя саму противную часть пути, мимо морга, от которого струйкой текла вонючая коричневая жидкость прямо по тропинке в овраг.
Проходя возле самого морга, приблизительно в пяти метрах от него, я услышала за дверьми, на которых висел большой амбарный замок, грохот и человеческий крик. Казалось, что внутри кто-то сильно стучится в дверь и толкатв нее железными каталками.
“ Покойник ? Привидение?- подумалось мне со страхом.- Вот ужас-то уже и глюки у меня пошли. Скорее бежать от этого страшного места.”
Но крики и металлический грохот на прекращались. Никого в этот момент у дверей снаружи не было. Показалось мне это подозрительным, и я решила зайти в поликлинику и сказать об этом странном событии, тем более, что поликлиника, вот она, рядом, и мне как раз надо зайти к участковому насчет рецепта.
Я зашла в кабинет к знакомому доктору. Окно кабинета, как раз было расположено напротив морга. Ну я и сказала об этом доктору.
-Может там кто воскрес?- сказала я.И ушла.
На следующем дежурстве вся больница обсуждала этот случай. Оказывается, на улице подобрали пьяного в усмерть мужика, подумали, что он уже кончился и отправили в морг.
А утром он очнулся среди грязных окровавленных каталок и мертвецов, пришел в ужас и стал орать и стучаться в дверь.
Говорят, после этого он перестал пить.
Продолжение
http://www.proza.ru/2008/08/07/158