"Бред усталости"
Она не чувствовала совершенным образом ничего, и сегодня вечером случился рецидив. Пустота стала абсолютной настолько, что её начало подташнивать. Хотя возможно, это ощущение возникло из-за понижения атмосферного давления, или, что гораздо банальней, из-за некачественного датского печения, которое привлекло её накануне.
Сидя перед телевизором и пытаясь стоически сносить тошноту, она подумала, что у неё начало портиться настроение. Однако, просмотр фильма сделал своё дело – она отвлеклась, вдоволь насытившись эмоциями персонажей.
Чарли часто полагала себя воришкой. Она постоянно наблюдала за реакциями других, и если ей нравилась та или иная по форме, то она непременно её копировала, чтобы впоследствии использовать. Это не было её секретом, напротив, она часто рассказывала о своёй «хладнокровности» родным и знакомым. Но они, как ни странно, ей не верили, думая, что для Чарли это некий вид кокетства. А она не врала. Никогда.
Она знала, что многие полагают её доброй, и даже знала почему – они путали доброту со щедростью, той самой, которая возникает не из-за сердечности, а совсем наоборот – от безразличия.
Однако, Чарли не было чуждо чувство справедливости. Иногда, именно оно и выступало причиной её, с виду спонтанных, щедрот. Она рассуждала следующим образом: «если у меня есть нечто стоящее, но кому-то оно принесёт больше радости и пользы, то пусть ему и достаётся, ведь для меня это не важно». А они говорили, что она замечательная, добрая и отзывчивая, не понимая, что Чарли это делает просто потому, что ей не трудно и не жалко. Ей, вообще, никак.
Более прочего в себе она ценила склонность к аналитизму и фотографическую память. Благодаря им, она могла быть адекватной в любой ситуации, вне зависимости от точки слияния времени и пространства. Она быстро определяла что чувствуют, а то и думают, окружающие её люди и, используя подходящее, ранее считанное проявление эмоции, надевала его, словно стильно подобранную сорочку. Порой, Чарли думала, что из неё получилась бы первоклассная актриса, однако для неё это было невозможно – она считала лицедейство низким, неприемлемым для себя ремеслом, хотя, весьма часто пользовалась его плодами. «Что поделать, - рассуждала она, - Всем нужно кушать».
Фильм давно закончился, она успела посмотреть и полнометражный мультфильм по какому-то ночному каналу, но тошнота всё не проходила. Чарли не знала, хочет ли чая, поэтому сидела, и тупо слушала музыку. Чтобы хотя бы разозлить себя, и утвердиться в том, что у неё плохое настроение, она стала вспоминать все неприятности, которые когда-либо с ней происходили. Через минут десять напряжённого думанья, она злорадно хмыкнула, поняв, что даже те вещи, которые могли бы травмировать чью-либо психику и оставить у личности отпечаток в виде жуткого комплекса на всю жизнь, для неё были просто фактом – информацией, позволяющей иметь полезный опыт. Обращаясь к негативным воспоминаниям, она знала только, где было опасно, а где нет, она так же помнила, что в те самые моменты так же ничего не чувствовала. Кажется, когда она была маленькой, по этой самой причине её считали умной и странной. Однако, себя Чарли странной не считала, полагая, что странным становишься, только когда начинаешь себя с кем либо сравнивать. Безотносительно же, то есть для самих себя, все выглядят абсолютно обычно и нормально.
Внезапно, она поняла, жутко устала, что её утомила серая зимняя размеренность, какая случается на юге накануне скорого прихода весны. Она устала от пустых дней, от которых не скроешься даже впав в глубокий анабиоз, и от ночей, когда неприкаянно сидишь и тупо слушая музыку, не можешь отыскать образ, из которого можно было бы выдавить хоть одну эмоцию.