Сначала эта идея показалась ему смешной. Бред. Облака. Там холодно и неуютно. Это просто её очередная дурацкая мысль. Поживёт и забудет.
Но в её глазах загорелся новый огонёк. Она выходила на балкон, и всё смотрела на небо. Голубое-голубое, с островками лёгкой белой пены, оно всё больше и больше влекло её к себе. Он видел это. Он заметил блеск в её бездонных, голубых глазах. В них отражается небо, даже когда она его не видит. Ночью она не спала. Он со страхом замечал на её губах мечтательную улыбку и боялся. Каждое утро слушал прогноз погоды. К несчастью, было тепло и на небе не было туч.
Однажды он вернулся домой пораньше. На полу лежали огромные белые крылья. Везде были перья, она испуганно смотрела на него. В руках у неё были клей и кисточка.
- Что это?! – закричал он.
Она нервно поправила волосы:
- Я сейчас всё уберу! – и улыбнулась, - Не обращай внимания, я такая рассеянная!
Она спрятала крылья подальше. И они больше не разговаривали об этом. Но с утра небо затянулось серой ватой, и он, радостный, думал, что больше не нужно волноваться и спешить домой. Она ненавидит тучи.
А на небо кто-то вылил таз грязной талой воды, и вода растеклась по небосводу, оставляя подтёки и разводы. Она погрустнела. Огонёк потух. Он приходил домой и видел: она сидит в кресле и смотрит в одну точку. Он радовался, и жизнь его протекала спокойно.
Однажды, в сильный ливень, он с головой ушёл в деловые бумаги. И вдруг солнечный луч осветил комнату. Он повернулся к окну. Дождь отмыл запылённое небо, сияло чистое солнце. Белые облачка путешествовали по небу и … Облака! Он вскочил и побежал домой. Ему было страшно смотреть вверх. Он влетел в квартиру и остановился пораженный. В комнате – никого. Окно распахнуто. Ветер подхватил белое пёрышко и закружил по квартире. Он уселся на подоконник, свесив ноги вниз, в пропасть. Он долго сидел так, пока не ощутил радость. Радость оттого, что все, наконец, закончилось. Он сидел, смотрел на родной город, болтал ногами и смотрел на облака. Солнечный луч зажёг огонёк и в его глазах, он улыбнулся: «Интересно, как она сделала крылья?»
Я не помню, как здесь оказалась. Помню лишь, как падала. Помню – прыгнула и полетела вниз, земля и небо поменялись местами, помню истошный крик старушки из 8-й квартиры. А я была птицей, летящей вниз. Наверное, стоило прожить 14 лет, чтобы почувствовать себя всем и ничем, почувствовать себя птицей. Мои руки – крылья, пальцы – перья…
Я падала медленно и долго. Думала. С 9-го этажа вниз – 5-6 секунд, но ради прекрасных ощущений хватит и этого. Ещё помню, как кусочек шоколадки, что съела перед вылетом, подступил к горлу; почувствовала, как мокрый рукав рубашки Ван Ваныча задел меня по лицу. И серая земля – уже близко. И вот подъезд, где ты мне сказал одно слово: «Всё», где я в первый раз попробовала курить. Ладно, пока!
Я летела, ещё летела, хотя уже сомневалась, правильно ли сделала. Но одно мне ясно – ты всё поймёшь. Поймёшь меня. Подумаешь. Для меня это самое главное. Поймёшь, куда и зачем я летела, обдуваемая весенним ветром. Я - птица, я - птица. Я – пти…
И кровь на серой земле. Всё.
А теперь я тут. Тут неплохо, только темно и холодно. И себя я почти не вижу. Лишь сумеречно-бледное платье, да волосы вдруг потускнели. Зато нет моих страхов и бед, нет ничего плохого.
Впрочем, и ничего хорошего. Совсем ничего. Ну это я так, ударилась в меланхолию. Вообще, мне здесь нравится. Мы все здесь друг друга понимаем. Когда-то мы все были птицами. Можно сказать, мы тут избранные, что ли? Понимаем то, чего не понимаете вы.
Да, ещё: письма мне больше не присылай, их трудно доставать. И не звони, связь плохая, я всё равно ничего не слышу, только расстраиваюсь из-за твоего голоса. Ну всё, прощай, мне надо идти. Будь счастлив. Как птица.
Можно сказать, что я это сделала ради тебя. И здесь – я ради тебя. Зато ты свободен теперь, свободен, как птица…
P.s. Передай Ленке, чтобы она взяла у меня дома кассету «Мумий Тролля», она давно хотела такую же…