Любовь как время года

Валерия Корсакова
Основано на реальных событиях.
Моим хорошим друзьям посвящается.


ОНА

Она жила в своей зиме и каждый вечер грела сердце в бокале ароматного глинтвейна. Душистые пряности в горячем вине наполняли кровь разноцветными мечтами, и ночью ей снились караваны в пустыне, шумные базары, бирюзовая мозаика на куполах мечетей, остроносые туфли и опахала из павлиньих перьев. Но наступало утро с его едва теплыми батареями, шерстяными носками, завтраком и макияжем. И она шла на работу воплощать чужое счастье и чужие мечты в интерьерах домов и комнат.

Что же касается ее собственного счастья, то оно постоянно меняло свой облик, одеколон, пену для бритья и тапочки. Так начиная с обновления полочки в ванной, каждый раз изменения постепенно охватывали всю квартиру. Перевешивались картины, переставлялись вазы, меняла места мебель. До переклейки обоев и смены занавесок доходили редкие романы.

Когда ее спрашивали, в чем причина таких частых перестановок, она отвечала: «Мужчина – это дом со множеством комнат. Некоторые из них заперты, другие темны и захламлены, остальные пустуют. И от женщины зависит, сможет ли она подобрать ключи к закрытым дверям, разобрать весь хлам и открыть окна. Но начинать нужно с комнат, которые пусты, так как женщина приходит со своей мебелью. И если ей удастся создать в пространстве мужчины интерьер, удобный обоим, значит, они подходят друг другу. Но на все это нужно время. Я же нашла более практичный способ определить, подходит ли мне понравившейся мужчина или нет. Я переставляю вещи в своей квартире соответственно его характеру и смотрю, будет ли мне комфортно жить в такой обстановке».

Но теория себя не оправдывала, и вскоре ей стало казаться, что эта квартира обречена подстраиваться под приходящих в нее мужчин. Каждый из них сначала казался идеальным. И тумбочка на новом месте или магнитофон на освобожденной полке смотрелись очень даже неплохо. Но постепенно какие-то детали начинали раздражать. Она спотыкалась о сумку с инструментами, или задевала сваленные в беспорядке диски, или удивлялась одинокому носку в своем белье. После подобных открытий исчезновение хозяина сумки, диска и носка становилось делом нескольких дней.

И тогда наступало время, когда ей не надо было делить свою зиму ни с кем. Одинокими вечерами она доставала из верхнего ящика письменного стола альбом для рисования и делал наброски интерьеров своего будущего дома. Постепенно пустых листов в альбоме становилось все меньше, а одиночества и свободного времени все больше, но ни один из рисунков так и не был закончен. Она бросала их, как и всех своих любовников по одной ей известной прихоти.

Однажды, не найдя за перевернутой страницей следующую, она отложила карандаш и сказала самой себе: «Как я могу придумать интерьер, если не знаю, каким будет дом? Это также глупо как в детстве мечтать о будущем муже. Чем больше мечтаешь, тем сильнее оригинал будет отличаться от придуманного». С этими словами она убрала альбом в стол и решила начать новый, но не для рисунков, а для собственной жизни.

* * *

ОН

Он уже так давно жил в чужой осени, что она стала казаться ему своей. Впервые он оказался в ней, когда вошел в свою будущую жену, случайно и как ему казалось ненадолго. А теперь, лежа на груди у супруги, он удивлялся, как далеко смог его увести размеренный стук ее сердца. Его жизнь превратилась в бесконечное плавание по тихой реке ее волос и голоса, и свежезаваренный чай по утрам пах дымом костра из опавших листьев.

Со стороны казалось, что они живут душа в душу, хотя на самом деле это он жил в ее душе, такой же однокомнатной как и ее квартира. Низкие потолки, узкий коридор, окна во двор-колодец. Когда он попытался перевезти в нее после свадьбы свои мечты о просторном доме, свернутые в тугие рулоны чертежей и сшитые в толстые папки проектов, то им просто не нашлось места.

"Все твои бумаги похожи на сухие семена,- сказала жена,- Из них никогда ничего не вырастет".

Он был другого мнения, но спорить не стал. Отвез проекты в архитектурную мастерскую, где работал, и постепенно некоторые продал, а некоторые разложил как конструктор на элементы фасадов, планировок и кровли и частями вставил в новые заказы. Так, воплощенные в линиях и размерах, его мечты расходились по рукам, неся в себе зашифрованное послание для одной единственной души, с рождения знающей шифр.

С тех пор он больше не возвращался к мысли о собственном доме, сказав себе однажды: "Как я могу проектировать дом, если не знаю, кто заполнит все его комнаты? Это также глупо, как строить трехэтажный особняк для одного человека. Он займет одну комнату, а в остальных поселятся его страхи".

И это был единственный раз, когда он не смог найти общий язык со своим клиентом - самим собой. Оказалось, что он и его душа говорят на разных языках, и для того, чтобы понять друг друга им нужен переводчик.

В остальном все шло своим чередом. Свою работу он любил и часто говорил, что на самом деле рисует портреты, а не чертит планы. Объяснял он это просто: «Душа человека – это его дом, который он строит с момента своего рождения и в который возвращается после смерти. Сам того не подозревая, каждый из нас выбирает материал стен, вид кровли, количество окон и этажей. Есть души с темными подвалами и глухими стенами, есть с просторными верандами и светлыми мансардами, в несколько этажей со сложной планировкой и практичные одноэтажные. Одни возводят стены из камня уверенности, другие из древесины доверчивости, третьи из бетона заблуждений, четвертые из панелей хитрости. Мне остается лишь перенести на бумагу то, что я вижу, глядя в глаза приходящих ко мне людей».

Так или иначе, заказчики оставались довольны, работы всегда было много, но только возвращаясь домой и смотря на себя в зеркало, он видел лишь фундамент и ничего определенного.

* * *

ОНИ

Первые несколько дней в новом городе она пила только кофе на собеседованиях и ела то, что приснится. Деньги от сданной вместе с зимой квартиры почти целиком ушли на билет, осталось лишь на съем скромной комнаты. Но ей повезло. В купленной на вокзале газете среди скучных объявлений сдам-сниму было одно очень любопытное: "Сдается однокомнатная квартира на солнечной стороне города. Девушке с именем Юстина первый месяц проживания бесплатно".

- Надо же, какой интересный город. - Подумала она. - Сюда стоило приехать хотя бы за тем, чтобы узнать цену собственному имени. Может мне удастся еще что-нибудь также удачно продать?

И действительно, расплачиваясь за советы улыбками, она вскоре добралась до указанного в объявлении адреса. Правда, последние несколько штук оказались подделками и мало чем ей помогли. Дом прятался во дворах в стороне от шумной улицы и не имел таблички с номером, но стоило ей взглянуть на надпись у подъезда "Юстина, я тебя люблю!", как сомнений не осталось.
- Подожди, мы еще совсем не знаем друг друга, - ответила она дому и вошла внутрь.
Позже, когда хозяйка квартиры, в долгом рукопожатии которой можно было по буквам нащупать фразу "рада вас видеть", отдавала ей ключи, она спросила:
- А кто такая эта Юстина?
- Не имею ни малейшего представления. Знаю лишь, что если в этом доме не останется никого с таким именем, то ему уже не поможет никакой ремонт.
- А что если просто закрасить эту надпись?
- И что изменится? Сколько слоев краски потребуется, чтобы стереть память о чувстве? Нет, эти буквы слишком глубоко въелись в самое сердце дома, и та история, что скрывается за ними, поддерживает его лучше любого фундамента.

Хоть такое объяснение могло показаться странным, но Юстина в тот момент думала не головой, а своим пустым желудком, тем более что квартирка ей понравилась. Светлая, со всей необходимой мебелью и даже с балконом, на котором росли неприхотливые цветы. До полудня в погожие дни на кухне гостило солнце, и тогда Юстина наливала две кружки янтарного чая - для себя и для него. Вскоре она устроилась на работу в дизайн-ателье, и дни полетели быстрее, а по ночам перестала сниться еда. К наброскам своих интерьеров она так и не вернулась, заняв все пространство пустующих вечеров прогулками по городу. Так каждый вечер она выгуливала свои чувства и считала соотношение светлых и темных окон в домах. Сменив пряный глинтвейн на густой молочный коктейль, она по-прежнему ложилась далеко за полночь, и в ночной тишине засыпающего дома ей чудился размеренный стук его старого влюбленного сердца.

* * *

Он вернулся с отпуска с выжженными солнцем глазами. На рабочем столе его ждали наброски небольшого загородного дома для молодой пары. Он не стал начинать работу над этим проектом до отъезда, надеясь, что вернется полным сил и идей. Но казалось, что он забыл стряхнуть после пляжа песок с мыслей, и дальше набросков дело не шло. Он смотрел на свои эскизы и никак не мог сосредоточиться. Что-то отвлекало внимание, какой-то монотонный звук, едва различимый в офисной тишине. Откинувшись в кресле, он закрыл глаза и прислушался. В распахнувшейся перед ним темноте звук стал четче и обрел невидимый пока образ - ребенок ходил по комнате. "Так ходят по ковру,"- решил он, и тут же представил светлую детскую и себя в ней. Мебели здесь не было, и свет из большого арочного окна заполнял комнату как вода аквариум. В углу лежало несколько игрушек.

А шаги и не думали стихать. Теперь они слышались уже за дверью по паркету холла и дальше вниз по деревянным ступеням лестницы. Ему не оставалось ничего другого, как последовать за ними. Стремясь настичь проворного бегуна, он прошел весь дом. Заглянул в кабинет и две спальни, хозяйскую и гостевую, на втором этаже. Спустившись на первый, прошел в просторную гостиную, свернул в столовую с выходом на террасу и через кухню снова вышел в холл к лестнице в цоколь. Он проходил комнаты подвала и представлял, что скоро здесь будет пыхтеть котельная, а здесь удобно разместить кладовую, тут самое место для сауны и душевой, а рядом должна быть комната отдыха с баром, мягким диваном и телевизором. Оставалось лишь выйти на улицу и осмотреть дом со стороны.

Парадная дверь выпустила его на крыльцо, за которым по всему участку буйствовала еще никем не стриженая трава. Где-то за домом послышался детский смех, и он пошел на звук, желая все-таки познакомиться с ребенком. Однако, сделав круг, он так никого и не обнаружил. Встав напротив крыльца, он еще раз осмотрел строение: кирпичные стены, отштукатуренные и покрытые снизу природным камнем, выступ балкона над гаражом, черепичную крышу с парой труб. И ему показалось, что за пустыми окнами сгустилось ожидание, которое также пристально разглядывает его, не в силах попросить о помощи.

Открыв глаза, он уже знал, что будет делать. Положив перед собой чистый лист и взяв карандаш, он набросал чертеж верхнего этажа будущего дома, и первой комнатой, которую он отметил на плане, стала детская.

* * *

Это был по всем пунктам странный проект. Начиная с того, что одна из комнат была подписана как "Детская", чего раньше она не встречала, и заканчивая тем, что стоило открыть первую страницу, как ей слышался детский смех и топот ножек. Но работать с ним было на удивление легко, словно кто-то вел ее за руку из комнаты в комнату, по пути рассказывая, что и где должно находиться. В какой-то момент ей даже стало неловко перед заказчиками, счастливой молодой парой, за то, что она прилагает к дизайну их проекта так мало усилий. Но это чувство она решила оставить при себе, как и одну маленькую вольность, которую однажды себе позволила. Заинтересованная автором этого удивительного проекта, она списала его имя и адрес фирмы, значившиеся на титульном листе.

Юстина сдала дизайн-проект раньше срока. Заказчики наперебой расхваливали ее и замечательного архитектора - господина Милаша, которого им посоветовали друзья. Они совсем не ожидали, что им будет так легко найти общий язык с исполнителями. Юстина смущенно улыбалась и как бы между прочим наматывала нить комплиментов на палец, так что к концу их разговора получился тугой клубок, из которого можно будет связать что-нибудь на память.

На следующий день она проснулась в собственном отгуле и в чьем-то чужом настроении. Впервые ее сердце билось в унисон со старым влюбленным сердцем дома. И солнце за чаем подмигивало ей как-то по-особенному. Собрав свои наброски к последнему проекту, Юстина одела удобную обувь, чтобы безопаснее было ступать по канату из секунд от настоящего к будущему и отправилась по списанному адресу.

* * *

С утра пятницы Милаш поймал за хвост будущую субботу. Привязав ее к руке, он отправился на работу с приятным чувством наступающего выходного. Постепенно это чувство растянулось в прочную нить, и в какой-то момент ему стало казаться, что другой ее конец связан с кем-то еще.
Рабочий день шел своим чередом, нить в субботу становилась все короче, а чувство близости встречи с незнакомцем на противоположном ее конце усиливалось. Поэтому он совсем не удивился, когда дверь открылась и в кабинет вошла девушка с чертежной папкой в руках.

* * *

«Одна нить – два сердца» - подумал он несколько минут спустя, глядя в ее глаза.

«Наконец-то мое будущее стало настоящим» - подумала она, слегка улыбаясь.

* * *

Я...

Я бы хотела, чтобы все случилось именно так. И неважно, что эту историю я придумала, листая альбом с набросками интерьеров, найденный в снятой вместе зимой квартире. Этот дневник давно съехавшей хозяйки, которую я никогда не видела, рассказывает о ней гораздо больше любых встреч красноречивыми надписями на страницах: «Он часто смотрит мне в душу, но редко в глаза», или «Ему сняться такие шумные сны, что их звуки часто меня будят», или «Его руки явно быстрее моих сомнений». Листы хранят легкий запах вина и корицы.

Я уверена, что так все и случилось. Что, однажды отправившись в путь, она нашла тот Дом, в котором день за днем воплощается неповторимый дизайн-проект ее жизни. Дом, в котором главным звуком стал детский смех и топот ножек. Дом, в котором всегда царит одно время года – Любовь.

Пусть таких домов будет больше.