Меня зовут Лета. Я из самого солнечного города на земле. Именно там началась и закончилась моя жизнь. Она была похожа на сотни других жизней, и ничем особенным от них не отличалась, но однажды я полюбила…
Как всякое неземное счастье, любовь однажды проходит. И порой внезапно. И я уже давно не плачу, потому что смирилась с судьбой. Но недавно я совершила одно преступление, и теперь немного раскаиваюсь. Я никому ничего ранее про него не говорила, но мне, кажется, что пришло время открыть дверь тайны и показать всех своих потаенных «скелетов». Не стоит пугаться, конечно же они не настоящие. Да ты ведь и не испугаешься, потому что ты всего лишь дневник, и твои хрустящие страницы пахнут ванилью. Наверное, в сумке пролился ванильный лосьон для кожи. Дневник – он как священник, смиренно выслушает долгую нудную исповедь, но только в отличии от церковного священнослужителя, дневник ничего не скажет в ответ и не избавит от грехов. Ведь он не Бог….
Ранним весенним утром, я вышла на улицу. Дул ветер и пахло морем. Мне казалось, что должно произойти что-то особенное, что перевернет всю мою жизнь. Я спустилась к воде. Море было как-никогда взволнованным и неспокойным. Я села на берегу и стала бросать камни в воду, они ударялись об нее, создавая легкие круги. В небе сгущались тучи, которые шли с Востока, и волны становились сильнее. Мне стало прохладно. Я подняла глаза и увидела вдалеке одинокую фигуру человека. Он сидел на пирсе и смотрел вдаль. Небесный горизонт был четко отчерчен линией моря. Казалось, что эта граница двух сильных стихий, лишь полоса, отделяющая их от единого целого, чтобы окончательно не слиться. Даль манила своей загадочной неизвестностью, хотелось прикоснуться к ней, и я мысленно это делала. Человек издалека оказался интересным собеседником. Он подошел ко мне и попросил прикурить. Я дала ему зажигалку. На его лице была грусть и отчаяние, но кроме них я сумела еще разглядеть его благородные черты. Мы сидели на камнях, и я слушала его историю.
У Миши недавно ушел из жизни отец. При каких обстоятельствах, он не вдавался в подробности, кажется, он умер от рака. Теперь он остался один, и вся работа в галерее его отца ляжет на него. Они занимались продажей картин неизвестных талантливых художников. И дело продвигалось весьма успешно. Миша мне долго рассказывал, про разных интересных людей, про их талантливые картины, про то, как отец любил свою работу. Отец был тоже художником, но однажды решил открыть свое дело. Мы просидели так почти весь день. Миша сказал, что со мною ему легко, и захотел еще раз увидеться. Он дал адрес галереи и сказал, что ждет меня ровно в одиннадцать.
На следующий день, я отложила все дела и пришла по адресу. Сегодня погода была намного солнечнее и теплее. Миша открыл мне стеклянную дверь картинной галереи и улыбнулся. Так началась моя новая жизнь. Каждый день я приходила в галерею и помогала ему расставлять картины, мы разговаривали об искусстве, смеялись, шутили. Я видела, как ему становилось легче, как он начинает по-новому жить. Солнечные зайчики прыгали на стенах и прятались за тенистыми занавесками. Воздух в галерее простирался сквозь открытые форточки, и приносил запах сладких магнолий. У меня кружилась голова. От счастья. Потому что Миша однажды сказал мне: «Лета, я тебя люблю».
Однажды мы рассматривали новую картину, который принес один художник. К нам часто кто-то захаживал. Будь-то любопытные прохожие, туристы, покупатели, и конечно же, сами художники…Они болтали с нами, мы их угощали мятным чаем с карамелью и обсуждали искусство. Миша мне говорит: «Смотри, как эта девушка похожа на тебя, такие же рыжие волосы и синие глаза…». Мы долго удивлялись. Мой взгляд никак не мог отрываться от этой странной, но красивой картины. На ней была изображена плачущая девушка, с цветком магнолии…
Оставив картину в углу, мы решили закончить очередной рабочий день и пойти прогуляться. Нам было хорошо вдвоем, мы стали таким же единым, как небо и море. По утрам я готовила фруктовые пудинги и заваривала крепкий чай. Мы любили завтракать на балконе нашей небольшой однокомнатной квартиры – студии, а потом вместе шли на работу. По дороге в галерею я покупала карамель, чтобы угощать гостей, а Миша дарил мне милые весенние букеты, которые приобретал у местных торговцев. Вечерами я любила ходить по дому босиком и что-то напевать. Миша мне говорил: «Ты подарила мне новую жизнь, ты спасла меня от горя». И я ему верила. Я всегда ему верила, особенно когда он говорил такие слова. Но я принимала их как должное, наверное потому, что на фоне этой счастливой жизни, я уже ничего не замечала - все было просто чудесно. День за днем мы духовно росли, познавая новый мир искусства и любви. Мы могли не спать до самого рассвета и просто молчать, обнимая друг друга. Мы оба знали, что это любовь…
Однажды утром, мне позвонила сестра и пригласила приехать на месяц. У нее была помолвка, должно было собраться большое количество девушек, чтобы устроить грандиозный девичник. Вечером я собрала чемодан и счастливая поехала на вокзал. Было ощущение, что уезжаю не на месяц, а на минуту и скоро вернусь. Я тогда ни о чем не думала. Я просто пила счастье большими глотками, и не видела дна, которое постепенно образовывалось в моей чаше.
У сестры мы здорово провели время, веселились, готовили, говорили о мужчинах, о предстоящей свадьбе. Я каждое утро звонила домой, но никто не брал трубку. У меня появилась тревога. Я чувствовала, что-то неладное и сообщила сестре, что должна ехать…Вечером я села в поезд. Всю ночь я не спала, но потом задремала, и мне приснился странный сон. Та самая картина, на которой была изображена плачущая девушка с магнолией. Рядом с картиной стоял Миша и некая девушка. Она предлагала ему изрезать картину ножницами. Он согласился. Они резали полотно и смеялись, мелкие кусочки падали на пол и были безжалостно растоптаны. Весенние букеты в вазах, которые мне дарил любимый, совсем осыпались. В галерее был беспорядок. Редко заходили художники и посетители, не пахло больше цветами, а только алкоголем. Я чувствовала этот запах во сне. С Мишей все время находилась эта девушка, и она меня настораживала, я запомнила ее большие карие глаза…
Утром я уже была дома. Меня никто не встретил. Пустота меня пугала. Миша сидел на балконе, пил чай и смотрел телевизор. Я села рядом с ним. Он равнодушно посмотрел в мою сторону и сказал, «Привет». Мне не понравилось это слово. Точнее не понравилась интонация, с которой он его сказал. В нем было какое-то безразличие. «Что случилось?»- спросила я. Он сказал, что все в порядке «Почему ты не брал трубку?». Меня не было дома. Целый день прошел в полном смятении. В галереи Миша практически меня не замечал, и сам разговаривал с покупателями. Мне только давал указание, что нужно принести, и что сделать.
Вечером мы ужинали в тишине, и вдруг Миша промолвил: «Я решил, ты должна уйти…».
Я подняла глаза и посмотрела на него без слов. Мне не хотелось больше разговаривать, мне хотелось скорее стереть эту минуту и жить дальше, как ни в чем не бывало.
- «Почему?» - спросила я, чувствуя, как подступает ком в горле.
- «Давай, оставим все как есть, только не будем жить вместе, хорошо? Ты можешь приходить в галерею и мне помогать, если хочешь».
- «Нет, подожди. Я хочу знать причину, почему я должна уйти».
- «Просто прошло уже много времени и нам нужно пожить отдельно…
Эта фраза, меня уничтожила. Из-под ног исчезала земля и я чувствовала, как падаю в пропасть неизвестности, как на моих глазах рушился мир, который значил для меня все, а я стою и не знаю, что делать…
Я собирала вещи и тихо плакала. Миша пытался меня успокоить.
Я ушла. Больше мы с ним не встречались. Я узнала, у него теперь новая жена. Статная кареглазая девушка, которая родила ему дочку. И все. Больше ничего о нем я знать не хотела.
Я подарила ему глоток новой жизни, которую он допил до конца, как я пила то счастье, что мне дарил он. Я долго желала ему нового несчастья, похлеще, чем смерть отца. Это страшное преступление. Я наказана. Теперь я болею.
Завтра у меня последняя операция, и возможно, это последний раз, когда я держу этот дневник. Но мне хотелось бы, чтобы любимый знал, что я стану его ангелом хранителем.
Я просто буду рядом. Всегда…
8 февраля 2008 год.
(Первая и последняя запись в дневнике Виолетты Т.)