Девочке привезли подарок: яркую коробку, в которой много всяких красивых заготовок для сбора бус, «фенечек», других изящных девчачьих украшений. Собирай, малышка, учись ремеслу и одновременно развивайся всесторонне, дяденька китаец позаботился о тебе, чтобы ты росла умной девочкой и стала потом хорошей хозяйкой, мамой и умела жить с пользой для себя, своей семьи и своего государства. Хотелось бы надеяться, девочка, что к тому времени ты будешь жить в государстве с триколором и двуглавым орлом, что это государство не растает как дым к тому времени, когда ты вырастешь.
Да, девочка, наши русские богатые дяденьки не могут изготавливать такие вещички для рукоделия, т.к. заняты более важными делами: лес они валят, газ и нефть качают, добывают самоцветы всякие для своих и чужих богатых тётенек. Некогда им, девочка, денежки они делают, им не до тебя. Но не отчаивайся, малышка, китайский дяденька о тебе помнит и сделает ещё много всяких интересных вещиц для твоего развития, твои родители купят их на свою малюсенькую зарплату или бабушка купит на свою пенсию в три тысячи рублей (на то, что останется от пенсии, когда заплатит по счетам ЖКХ две тысячи или около этого). Но ничего, девочка, одна тысяча рублей – тоже неплохие деньги, на них можно купить целых 100 буханок чёрного хлеба, по три буханки на каждый день, а это уже – роскошь, можно сказать. Кто может съесть такое количество хлеба за день, девочка? Никто из людей не может, а в блокадном Ленинграде о таком изобилии даже нельзя было мечтать. Многие бабушки помнят это время, девочка, и они счастливы, что у них такая большая пенсия – 3000 рублей, а ещё более счастливы они оттого, что пенсию эту большую им дают каждый месяц. Они только очень боятся одного, что однажды наступит самый чёрный день в их жизни и им пенсию отменят. Поэтому наши бабушки, девочка, самые счастливые бабушки в мире, даже после нового года, когда стали они платить ещё больше всяким важным дяденькам на содержание их контор, в которых сидят расфуфыренные тётеньки и тычут пальчиком в клавиатуру компьютеров. А для чего они тычут, непонятно. В других государствах в компьютерах находится вся нужная информация на всех людей в государстве и никому не нужно справочки о себе разные собирать с методичностью идиотической, а в компьютерах этих тётенек, наверно, ничего нет, кроме пасьянса. Поэтому бегают, носятся наши граждане, в том числе и бабушки с дедушками, собирают всякие справочки, чтобы дали им копеечку вспомогательную для оплаты этих зверских бумажечек, которые называются счетами по оплате ЖКХ, а также для получения других справочек. Носятся, пересекаются, лбами сшибаются, а тётенькам весело, тычут они пальчиком в кнопочки и грозно так на бабушек покрикивают, когда бабушки не ту бумажечку, не дай бог, им принесут.
А если какая бабушка повалится от беготни такой прямо на ходу и будет лежать дома пластом, то за ней дедушка будет ухаживать бесплатно или доченька её бросит работу свою любимую, но плохо оплачиваемую, и станет бабушку холить и лелеять, а ей за это 500 рубликов в месяц государство подарит. Сердобольное у нас государство, прямо страсть, жалеет граждан своих неимущих, как другим государствам и не снилось. Время от времени подкидывает по копеечке на прожитьё. Если просидел кто в депутатах-чиновниках, нажил мозоль трудовой на одном месте, которое прилюдно не принято показывать, тогда ему государство даст пенсию со многими нолями, а если ты рельсы укладывал, шпалы ворочал, целину поднимал, да в вагончиках замерзал, когда на БАМе вкалывал или нефть бурил, тогда пенсия обычная тебе полагается, но хорошая, на которую можно мно-о-ого буханок хлеба купить: ешь, не хочу.
Оно бы работали, заводики наши, конечно, не хуже китайских, девочка, но заводики все наши как-то в одночасье перешли в ручонки пришлых молодых-залётных москвичей. А что москвичу надо? Денежку из заводика выкачать и плевать ему на нас, аборигенов. Потому-то дышим мы цементной пылью, зарабатываем себе всякие болезни трудноизлечимые, а пользоваться прибылью от вредного для людского организма, но нужного производства, не можем. Потому и прозябает г.Фокино с кучей заводов и заводиков, цементом, кирпичом, трубами торгующих, облезлые дома наводят на мрачные размышления типа: «за что боролись?», «кто виноват и что делать?», а также «тем ли мы путём идём, товарищи?».
Господин Мальцов строил, строил кирпично-стекольно-хрустально-цементно-чугунную империю на благо края родного Брянского, а мы, выходит, прос… прошляпили его дело, пустили на самотёк, не углядели, проворонили, профукали, разбазарили, не справились, народ обманули, не на своём месте сидим? А? Как это понимать прикажете? Бытошь, Ивот, Старь тоже практически по нолям? А людям куда? В Москву подаваться? Там Лужков, ему раб. сила нужна. А наш Лужков где? Без Лужкова нельзя. А почему тогда, когда спешит очередной желающий занять кресло властное, самое главное провинциальное, так бьёт себя в грудь: «Я, мол, и есть тот самый нужный вам Лужков!». А выходит – очередной самозванец, вовсе не Лужков, а так, фикция одна, видимость то есть.
Конечно, девочка, есть у нас самородки-таланты с жилкой предпринимательской, так с ними что делают, ты даже не представляешь. Представь себе: стоит яблоня бесхозная, ветви от яблочек наливных гнутся. Проходит мимо молодой парень, дорогу длинную, страшную по чужбине одолевший, истощавший дальше некуда. Протягивает парень руку, чтобы яблочко поднять, скушать, сил набраться, да идти вершить дела великие во благо родины своей, а ему руку эту самую – тяп по самый локоть – и оттяпали. Не бери, мол, не тобой положенное. И что дальше? Инвалид он теперь, молодой и полный сил, если и сможет выжить, то великих дел вряд ли свершит. Так примерно в государстве нашем относятся к малому да среднему бизнесу. Нет, чтобы помочь, подсказать, да условия создать, наоборот, так навалятся всей кучей с законами своими придуманными, что отобьют охоту заниматься этим самым бизнесом у любого. Так что надеяться приходится, девочка, на китайцев, пропасть они нам не дадут.
Брошена у нас земля, девочка, бурьян на ней растёт вместо колоса тучного. Страшная картина, малышка. Но пойди, построй на ней домишко какой-никакой самый завалящий, да сараюшку для коровёнки-лошадёнки, чтобы пахать да сеять на землице русской, заброшенной, непаханой годами. Тут-то они и набегут, точно бусурманы, приволокут куда надо и срок дадут в соответствии с прегрешением твоим. Низ-з-я, скажут, пахать поле заброшенное, пусть стоит, оно уже скуплено за бесценок богатенькими буратино, ждёт своего часа, когда придут какие-либо москвичи и перекупят землицу в немереном количестве для постройки своих хором. А так – пусть стоит, есть не просит.
Так что, девочка, расти умницей, бабушка надеется на тебя.