«Большинство людей
даже не подозревают
насколько они храбры»
Чейблерз.
Она гуляла по лесу. Лучики солнца пробивались сквозь густую листву деревьев, необычайной красоты… Почему необычайной? Да потому, что это был переходный период в жизни природы – лето сменялось осенью…
Она села возле маленького ручейка, нежно журчавшего у её уставших ног. Села и закрыла глаза. Эти глаза, столько уже повидавшие, сколько слез они пролили и сколько ясного света они подарили, сколько света они излучали для других, сколько тёмных комнат они осветили своим блеском…
Она закрыла глаза, чтобы сделать то, чего так боялась все эти годы, всю свою жизнь. Этот шаг, который сломает последний барьер в её душе, в её израненном сердце, тот барьер который она лелеяла и согревала под сердцем, вынашивала, как мать ребёнка, питала своей болью и кровью, и слезами; тот барьер, который давал ей возможность сказать: « Я не виновата. Это они… Я не строила его… Просто, отстаньте…» Сказать эти простые слова, которые значили совсем другое: «Мне нужна ваша помощь. Не оставляйте меня. Просто обнимите покрепче. Подарите мне свою нежность и любовь. Мне это так нужно…»
Этот барьер помогал ей превратить её слабость в силу: превратить искусственно, не меняя содержания…
О, господи! О, чёрт! Сколько было этих барьеров в её жизни. Их не сосчитать. Даже смешно становится, она со всеми всегда справлялась…
Она рушила Китайские стены разочарований, когда театральные маски Дездемон и Мальвин, Отел и Ромео, Донов Кихотов и Донов Жуанов слетали ( и превращались в прах) с лиц её друзей, подруг, любовников; маски Матерей Терез и заботливых отцов слетали с лиц её родных и близких.
Она рушила баррикады, выстроенные из установок и убеждений, навязанных ей всем окружающим обществом: нельзя громко смеяться, нельзя пререкаться с родителями и старшими, нельзя быть открытой, нужно быть скромной, нельзя выделяться из толпы – хуже будет, будь как все, что бы не накликать беду, нельзя браться за то, чего не знаешь, нельзя вести себя вызывающе… Да пошли вы все!.. МОЖНО. Это все позволено. Я свободна.(Она вспоминала всё это, и ей было смешно.)
Она переплывала болота лжи и предательства, боли и обмана, хитрости и неискренности… Переплывала сама, без помощи… Лишь с улыбкой на лице…
Она разбивала зеркала лести и подхалимства. Разбивала, и с чувством выполненного долга, перевязывала бинтами из нежности, разбитые в кровь руки.
Она раздвигала тучи неудач этими же руками. Она ресницами закрывала ненастные дни от всех окружающих её существ.
Она ломала стены одну за одной: кирпичную, из ракушника, бетонную, железную, титановую… Она ненавидела эти стены, но ей всегда было интересно, что там дальше. Она не могла видеть те разрушенные стены позади… ЭТОГО МАЛО.
Она не могла смотреть в перёд…Ведь там не разрушенная стена, а за ней… Что же за ней? Она должна была это узнать. Ей мало смотреть на то, что есть. Ей мало той вчерашней победы, т.к. она знала, что это не конец, а она пришла в этот мир, чтобы идти до конца…
И вот она, последняя стена, последний барьер. Это то чего она так долго ждала. Последний шаг и свобода… Свобода от этого мира, от этого бренного мира, полного не совершенства и тайн. Последний шаг и эти тайны будут ей открыты…
Последний… взгляд… вглубь… своего…мироздания…. Вглубь… себя. Вглубь…темницы… своих чувств…Вглубь … темницы… где лежит…ответ…на …последний…вопрос…, зная который можно спокойно уйти…Да, последний взгляд……………………………………………….
Но она открыла глаза. Открыла и улыбнулась этому не совершенному миру и сказала ему, что ей ещё рано.
В это мгновение передней выстроились огромные стены, хранящие за собой столько неизведанного, нового, желанного…
« Каждый из нас похож на корабль, бороздящий океан жизни. Ветры и бури, стихийные бедствия, личные трагедии – приходят и уходят, но до тех пор пока вы управляете штурвалом и парусами, вы можете плыть туда куда хотите, невзирая на любые бури и ветры. На самом деле бури и грозы, могут обогатить вашу жизнь – в зависимости от того, с какой точки зрения на них посмотреть…»
Адам Дж. Джексон
Мы сами строим
Свои стены.