Глава 15. ДИВИЗИЯ.
Генерал Бздунов ждал около вертолёта проверяющих, а именно так учеников воспринимали во всех министерствах.
— Здравия желаю! — приветствовал их генерал, отдавая честь, — Куда полетим? — спросил он.
— На Марс! — ответил Карпыч, — А Вы, генерал, уверены, что лететь на этом вертолете не опасно? — он с подозрением осматривал вертолет, — Может лучше на машине доехать? Что-то у вас, особенно в последнее время, они бьются часто?! Нам, собственно, всё равно в какую войсковую часть Вы нас отвезете, нам просто глянуть, и обратно, это для галочки! — он посмотрел на генерала, — Сказал Секретарь, что надо, вот мы и едем!
— По поводу вертолета не опасайтесь! — ответил генерал, — Это в войсках бьются, а на этой машине даже министр летает! Очень надёжный вертолет!
— А почему в войсках бьются? — спросил Папа, — Вроде бы такие же вертолеты?
— Тут несколько причин, — ответил генерал, — и это касается не только вертолётов, но и всего вооружения и техники: и вертолётов, и самолетов, и танков, и кораблей, и подводных лодок… Даже ракет: ведь тот же «Тополь» надо на тягаче автомобильном возить, а где запчасти взять, где топливо хорошее?!
— Ракетное? — удивился Папа.
— Да нет! — ответил генерал, — Кому нужно ракетное топливо?! Его тут не реализуешь! Обычное топливо: бензин, керосин, солярка… Мы прилетим в дивизию, и вам комдив всё расскажет! — генерал сделал приглашающий жест, — Проходите, пожалуйста!
Вертолёт быстро набирал высоту. Карпыч с видом профессионального механика прислушивался к работе двигателя. Папа с интересом рассматривал в иллюминатор открывающийся пейзаж столицы.
— Так куда мы летим? — спросил Карпыч у генерала.
— Мы летим, — ответил генерал, — в танковую дивизию, дислоцированную в Масковской области. Дивизия одна из лучших, очень толковый командир, грамотно проводит реформы…
— Так Вы не договорили! — сказал Папа, — По каким причинам происходят отказы техники и вооружений?
— Главная причина отказов — старая техника: и самолёты, и вертолёты и подводные лодки! С началом реформ в армии всю приличную технику, которая была на вооружении, продали. Потом стали продавать запчасти, которые ещё работали на старой технике. Все детали из цветных металлов поснимали, их можно в металлолом сдать. Потом, уже не работающее старьё на чёрный лом!
— Подождите, генерал! — сказал Папа, — Как это, боевую технику продали?! Кто же её, старую купит?! Ведь продажей вооружений занимается специальная государственная служба! Если только техника с военными секретами, чтобы разобрать и посмотреть, как она сделана!
— Виноват, Михаил Потапович! — сказал генерал, — Я понимаю, что Вы давно в России не были, но Вы же в Администрации работаете! Должны знать, что никто устройством нашей техники и вооружений не интересуется! Это раньше было!
— Ну… Знаю, конечно… — Папа сконфузился.
— А продали тому, — сказал генерал, — кому она была нужна! Начиная от мелких банд боевиков, которые против нас же и воевали, и, заканчивая совсем немаленькими государствами, в том числе и демократическими! А государственная служба по торговле вооружениями к нам не относится и работает самостоятельно… Остались кое-какие заводы по выпуску вооружений, вот они вместе и делают бизнес! Только к бюджету этот бизнес никак не относится! Всё по карманам расходится…— нехорошим голосом сказал генерал, — Что ещё?! Ремонт и обслуживание почти не проводится, а если и проводится, то на очень низком уровне… Запасных частей или нет, или они все некачественные, выпущенные в какой-нибудь левой мастерской — заводы почти все разогнали… Это с одной стороны, а с другой — и обслуживать-то некому… Офицеры, которые не разбежались с началом реформ, или подрабатывают где-то ещё, надо же семьи кормить, или пьянствуют беспробудно… Кому же обслуживать?! Академии и военные училища ликвидируются, а те что остались, практически не финансируются… Лётчики сейчас выпускаются без налёта, моряки — без наплыва… Топлива-то нет… А кто по срочной службе призван — все больные и недоучки… Некоторые в армии первый раз вилку увидели… Из них тоже специалистов не сделаешь…
— У меня в доме в советское время жил один прапорщик… — вступил Карпыч, — так вот, он говорил: «Иногда бывают дни, когда идёшь со службы домой, и вдруг с ужасом замечаешь, что руки-то у тебя свободны! Ни свертка в руках, ни мешка, ни канистры… И сразу становится мучительно больно за бесцельно прожитый день! С пустыми руками — как с расстёгнутой ширинкой!».
— Да уж… — сказал Папа, — Конечно, и в советское время в армии сильно пили! И воровали! Но не в таких же количествах… Я думаю, что раньше был боевой дух в армии, потому что каждый знал, за что он должен воевать! Кто его противник! А теперь за кого воевать?.. — Папа с горечью махнул рукой и тотчас получил толчок по ноге от Карпыча.
— Как-то поехали на юг на машине отдыхать четыре майора, — сказал Карпыч, — а с водкой тогда перебои были, можно левой водкой отравиться, и взяли они с собой по ящику водки каждый.
— Водкой палёной можно и сейчас отравиться! — вставил генерал Бздунов.
— Останавливают их гаишники на посту: «Куда столько водки везете? На продажу? Где накладные? Документы на груз?». Майоры отвечают, что на юг едут, отдыхать! А водку с собой взяли, чтобы на отдыхе палёной не отравиться! Гаишники не отстают — много везете! Это не для личного употребления! Отпустили только после того, как майоры объяснили, что едут отдыхать надолго, на целую неделю! И что они все майоры! Увидели майорские документы — и сразу отпустили! — Карпыч посмотрел на генерала, — Как-то Вы всё это грустно рассказываете, генерал! Вы же генерал Бздунов — герой России! Не согласны с проводимыми в армии реформами?
— Что Вы?! — испугался генерал, — Я разве сказал, что не согласен?! Я только объяснил, почему в армии происходят отказы техники! Вы же сами спросили!..— сказал генерал, как бы извиняясь. Он посмотрел в иллюминатор. — Уже подлетаем! Видите! — сказал он, обращаясь к проверяющим, — Дивизия внизу!
— Не видим дивизию! — ответил Папа, — Танки-то где?
— Танки в ангарах! — покровительственно пояснил Карпыч, — Это секретный объект! Понимать надо! Если танки не в укрытиях, их легко может обнаружить спутник!
— Какой спутник? — удивился генерал, — Я же вам докладывал, что дислокация войсковых частей, наличие техники, военнослужащих и т.п. уже ни для кого не секрет! Зачем же их из космоса снимать?
— Пардонтий! Пардонтий! — ответил Карпыч, — Совсем забыл! Меня-то ещё по-другому учили!
— Опять не понял! — сказал Папа, — Тогда зачем танки поставили в ангары? Если их не надо скрывать от врага?
— Я не говорил, что они в ангарах! — ответил генерал Бздунов, — Это Виктор Карпович сказал! Ангары давно сданы в аренду коммерсантам — они там хранят конфискат с таможни. А танки… — он показал пальцем вниз, — Вот там, справа… Видите?! Восемь танков! Почти что новенькие!... Гордость дивизии! — он обернулся к проверяющим, — Видите?
— Всего восемь? — удивился Папа, — В дивизии восемь танков?
— Это те, что ездят и стреляют! В полной боевой готовности! — ответил генерал. — А вон там, слева, поле целое!.. Это танки не на ходу — это на резку и в металлолом! Очень хорошая статья доходов!
— Это танки?! — спросил Карпыч, — Больше на кладбище пиратских кораблей похоже!
Вдруг вертолёт сильно тряхнуло, и где-то внутри машины раздались странные, очень сильные механические стуки. Все упали на пол. Машину качало из стороны в сторону, лязг и грохот усиливался.
— Что случилось? — крикнул Карпыч в сторону пилота и, не получив ответа, крикнул опять, — Что случилось? — в кабине пилотов раздалась грубая тирада, состоящая сплошь из матерных слов. Можно было только понять, что пилот недоволен действиями каких-то людей, отвечающих за техническое состояние вертолёта, и желает всяческих неприятностей этим людям и всем их родственникам. Генерал Бздунов, испуганный больше всех остальных, лежал на полу бледный и громко причитал: «Ну, вы суки, мне ответите!.. Ответите! Я вас всех… Зачем же мне деньги нужны теперь?! И пожить-то хорошо не успел совсем!». (Дальнейшие причитания носили сугубо интимный характер и опущены автором). Наконец, раздался сильный толчок о землю, и всё стихло. Карпыч медленно встал, потягиваясь и потирая ногу, посмотрел в иллюминатор: по полю, на которое они упали, к вертолёту бежали военные, размахивая руками. Карпыч посмотрел на лежащих на полу Папу и генерала Бздунова.
— Вы там как? — спросил он, наклоняясь к Папе, — Миш, ты жив?
Папа зашевелился, открыл глаза и стал принюхиваться.
— Вроде бы жив! — ответил он, принюхиваясь активнее, — Чем это так странно пахнет?
Карпыч тоже стал принюхиваться. Он толкнул за плечо генерала.
— Бздунов! Ты как там, жив? — сказал он неприязненно, — Вставай! Подчинённые твои уже бегут, а ты развалился, как боров после случки! Да ещё обделался! Испугался так?! — генерал открыл один глаз, — Что пожить богато не успел?!
— Виноват! — тихо ответил генерал Бздунов, — Ударился головой и потерял сознание! А испугался за вас! За вверенное мне гражданское начальство!
— Ври больше! — весело сказал Карпыч, — Испугался, что не успеешь пожить хорошо на украденные деньги! Много наворовал-то?!
— Виноват… Лучше героически пёрнуть, чем по-предательски бзднуть…— тихо произнес генерал и опять потерял сознание, артистично откинув руку назад и сильно ударившись головой об железный пол, издав звук, довольно высокого тона.
— Ему бы не войсками командовать, а взводом ассенизаторов! — возмущенно сказал Карпыч, — А то: вертолёт надежный!.. Даже министр летает… Наверное, так и летает, как мы сейчас!...
— Министру проще падать, — ответил Папа, — он толстый такой!.. — Папа посмотрел на бездыханного генерала Бздунова, — Послушай, Вить! Если он каждый раз так головой будет биться о железо? Плохо же!..
— Ты за его голову не переживай! Он же боевой генерал Бздунов — герой России!
Из кабины вышли два пилота. Карпыч посмотрел на них зловеще:
— Ну, что? Летуны? Кто меня сейчас на три буквы послал?
— Виноват! — отозвался один из пилотов, — Я! Майор Бессмертный! — он виновато смотрел на проверяющих, потирая ногу, вероятно ушибленную при падении. — Понимаете, надо было машину и вас спасать, некогда было разговоры разговаривать. Извините ещё раз, я боевой пилот, во всех горячих точках воевал… — тут ожил и стал подниматься генерал Бздунов, крякая и постанывая: «Всё, Бессмертный! Теперь ты у меня Смертным станешь! Это твой последний бой был!.. Писец тебе! Убивать тебя сейчас буду!». Майор аж сжался весь. Карпыч подошел к нему и хлопнул по плечу.
— Спасибо, майор, за службу! — сказал он, — Если бы не ты, лежать нам сейчас в этом железном ящике в виде отбивных! — Карпыч от души пожал майору руку, — Точно, Бессмертный! — он посмотрел на генерала, — Ну, а генерал Перебзд… Ой! Генерал Бздунов немного переволновался, испугался не за себя! За нас! За гражданское начальство! — Карпыч обернулся, посмотрел на генерала и добавил, — Пилотов надо бы к наградам представить, жизнь нам спасли!
— Слушаюсь! — неохотно сказал генерал.
К вертолёту подбежали люди в военной форме, и стали кричать и махать руками. Майор Бессмертный с трудом открыл дверь и крикнул, что обошлось без потерь и начальство в порядке. Подкатил открытый газик с генералом в огромной фуражке, похожей на маленький аэродром. Он был взволнован, но, услышав, что все начальники живы и здоровы, успокоился. Карпыч с интересом выглядывал вниз.
— Что это за мода пошла такая на фуражки? — сказал он Бздунову, — У фашистов, что ли переняли? И причём, чем меньше звание, тем больше фуражка! Только вот, у генерала этого, как его?
— Генерал Войнушкин, — ответил Бздунов, — комдив.
— Только у Войнушкина наоборот! — продолжил он, — Раньше в русской армии были очень красивые фуражки — блином!
— Теперь в армии всё блином, — шепнул ему Папа, — кроме фуражек!
Спустились вниз. Генерал Войнушкин строевым шагом подошел к Бздунову, отдал рапорт, что, мол, так и так, в дивизии всё нормально, служим понемногу. Бздунов рапорт принял и представил проверяющих генералу.
— Разрешите отлучиться на десять минут? — спросил Бздунов, — В медсанчасть… Выпить валерьянки и привести форму в порядок!
— А успеешь за десять минут? — спросил Папа, — Иди. Мы пока с генералом поговорим…
— Генерал Войнушкин! — представился генерал, — Бывший моряк—подводник.
— Как это?! — удивился Папа, — А как же тогда Вы попали в танковые войска, если раньше командовали подводными лодками, как справитесь с командованием танковой дивизией?
— А какая разница? — удивился генерал, — Главное, как я понимаю, это навык в проведении демократических реформ в боевом подразделении! А у меня такой навык есть! Имею награду и благодарность от командования за внедрение реформ во флоте!.. А матрос, он тоже солдат, только в бескозырке! Теперь вот, командование бросило меня на реформирование танковых войск!
— Разрешите? — спросил внезапно появившийся Бздунов, распространяя запах дешёвого одеколона. Карпыч принюхался и шепнул Папе: «Миш, может, ты его из своего баллона брызнешь?».
— Говорите! — ответил Папа.
— Дело в том, что генерал Войнушкин, в то время ещё адмирал, одним из первых начал демократические преобразования во флоте! — он с уважением посмотрел на Войнушкина, имевшего гордый, независимый вид, даже перед высоким масковским начальством, — В лице Войнушкина, — все посмотрели на лицо Войнушкина, — мы видим новый тип современного русского генерала, генерала-новатора, генерала-демократа, я бы даже сказал больше — генерала-либерала!..
— Бздунов! — перебил его Карпыч, — Ты уже стихами заговорил?! Случайно, раньше, в советское время, не замполитом служил?
— Так точно! — ответил тот, — Всё Вы знаете!
— Работа такая! Давай конкретнее! Так мы отсюда до ночи не улетим!
— Я больше на этом вертолёте не полечу! — сказал Папа, — На машине обратно поедем. Продолжайте, генерал.
— На момент начала реформ адмирал Войнушкин командовал соединением, состоящим из двенадцати современных атомных подводных лодок. Всего за три года им было реализовано по очень выгодной цене десять лодок.
— Как это? — искренне удивился Папа. Он так и не научился скрывать своё удивление. Дело поправил Карпыч.
— Ты забыл, Миш, нам про это генерал-прапорщик рассказывал. Всё вооружение продается за копейки под видом металлолома, а разницу в цене получают на свои счета, или наличными. За всем этим неустанно следит военная прокуратура, и того, кто украл, или присвоил себе больше положенного по инструкции, сажает в тюрьму!
— Так точно! — подтвердил Войнушкин, — За все десять лодок я полностью отчитался!
— Хочу спросить, — обратился Карпыч с видом знатока, прищуриваясь, — А куда делись те две лодки, которые Вы не реализовали?
— Одна лодка, самая современная, — не моргнув глазом, ответил генерал, — по приказу генерального штаба была отогнана за океан в распоряжение наших союзников. Денег за неё я не получал!
— А вторая? — с подозрением спросил Карпыч, — Вторая куда делась? Улетела в космос?
— Никак нет! — уже слегка волнуясь, ответил Войнушкин, — Она пошла на резку своим ходом и затонула на большой глубине!
— Что это вдруг? — не унимался Карпыч, — Что это она затонула, плавать, что ли, не умела? А экипаж?
— Экипаж спасся! — уже совсем расстроено, немного покраснев, ответил генерал.
— Я должен вступиться за генерала! — сказал Бздунов, — Я знаю его очень давно и с положительной стороны! Мы служили вместе! И, кстати, реализовал он эти лодки, по цене, намного выше, чем было указано в рекомендациях штаба округа — на свой страх и риск! И у него всё получилось… Финансовая отчётность в порядке!
— Меня штаб округа три раза проверял! — тихо, с обидой сказал генерал, — Военная прокуратура! Копеечка к копеечке! Всё по инструкции!
— И лодку затонувшую, тоже прокуратура проверяла? — ехидно спросил Карпыч.
— Проверяла!
— Ну да! А то там не люди сидят?! — Карпыч ухмыльнулся, — Впарили лодку, а деньги поделили между собой… Как будто я не знаю, как это делается! А присяга, а инструкция, а честь офицерская, генералы в Маскве?! Им кушать не надо? — грозно спросил Карпыч, входя в роль. — Вы что, инструкции не знаете? Что делиться с командованием надо, не знаете?
— Ты что, Карпыч, — шёпотом спросил Папа, — взятку вымогаешь, что ли?
— А почему бы и нет?! — тоже шёпотом ответил Карпыч. — Секретарь был бы горд за меня! — генералы, видя, как перешёптывается руководство, и, поняв это как-то по-своему, тоже стали оживлённо перешёптываться.
— Ладно! — сказал Карпыч, — По поводу этой пропавшей лодки надо будет ещё раз провести тщательную проверку! Я лично распоряжусь… Далее… Почему Вы сразу их продали? Нельзя ли было их сначала более эффективно использовать? И получить больше выгоды?!
— Это как же? — удивлённо спросил сильно расстроенный Войнушкин.
— У меня есть один знакомый, капитан первого ранга Виктор Иванович, командовал подводной лодкой… Он рассказывал, что с началом реформ ему в грузовые трюмы бананы грузили, а потом и наркоту тоннами… Дают приказ: прибыть тогда-то — тогда-то, в такую-то точку океана, всплыть и забрать с находящегося там корабля груз… Доставить груз в такую-то точку, в такое-то время… Он сначала не понял, что это наркотики. Когда понял, написал рапорт и ушёл с флота. Говорит: «Я присягу не наркотикам давал!».
— Зря Ваш Виктор Иванович с флота ушел! — ответил Войнушкин, — Хороший, наверное, подводник был: наркотики абы кому перевозить не поручали, и премии хорошие платили… Но я не мог использовать свои лодки для перевозки наркотиков! Тут уж мне точно нечего предъявить!
— Почему же? — подозрительно спросил Карпыч.
— Потому, что такие решения, кому доверить перевозку наркотиков, а кому нет, принимались чиновниками как минимум в Генеральном штабе, а то и выше… Лодок-то много было в нашей армии, а наркотиков мало, по сравнению с лодками… И, к тому же, Вы сказали, что я сразу продал… Директива была такая!
— Я еще хотел добавить, — вступил генерал Бздунов, — что в результате реформ, проведённых адмиралом Войнушкиным, всего за три года у огромного военно-морского соединения на балансе осталось имущества: два старых, потрепанных спасательных жилета, рваная тельняшка и пустая канистра из-под солярки… Вот как надо Родине служить! Вот на кого надо равняться! За то и награждён орденом «За заслуги перед демократией»! А Вы говорите, подлодка затонула!. — он вопросительно, с надеждой, посмотрел на Карпыча.
— Нет, нет! — ответил Карпыч, — Эту подлодку я просто так не оставлю!
— Ладно! — вступил в Папа, подытоживая разговор, — Показывай, генерал, свою дивизию!
Проверяющие вместе с генералами принимали строевой смотр. Они стояли на импровизированной трибуне. Рядом расположился военный духовой оркестр, состоящий из небольшой кучки музыкантов, издающих негромкую, грустную музыку.
— Почему в оркестре так мало музыкантов? — поинтересовался Папа, — Не хватает людей?
— Никак нет! — ответил Войнушкин, — Музыкантов, как раз достаточно, инструментов не хватает! Девались куда-то!
— Затонули, наверное?! — ехидно сказал Карпыч, — Как та подлодка! — Войнушкин хотел что-то сказать, но не стал оправдываться. В это время неукомплектованный оркестр хрипло заиграл строевой марш, и мимо трибуны, чеканя шаг, пошли военные. Первым со знаменем дивизии непонятного цвета, шел какой-то толстый дядька в форме полковника. Вид у него был под стать знамени, которое он нёс: помятый, несвежий и усталый. Генерал Бздунов взял под козырек, а Войнушкин начал давать пояснения проверяющим:
— Со знаменем идёт мой заместитель! — начал объяснять Войнушкин.
— Наверное, по воспитательной работе? — спросил Карпыч, — Сразу видно, что замполит! А вы знамя хоть раз чистили?
— Так точно — замполит! Полковник Развратнов! — ответил Войнушкин. — А зачем чистить знамя? Оно уже старое, ещё в Отечественную дивизия с ним воевала! Старьё! Скоро все эти старые тряпки заменят новыми знамёнами, чистыми, из качественного импортного материала! Я уже и приказ читал по министерству. — Генерал посмотрел на плац, — За полковником идёт танковый офицерский взвод! Он состоит только из офицеров! — на плац, чеканя шаг, вышел танковый взвод. Вид у офицеров был бравый, они хорошо держали шаг, были чисто и опрятно одеты.
— А почему во взводе только офицеры? — спросил Папа. — Хорошо идут, молодцы!
— Дело в том, — пояснил Войнушкин, — что из этих офицеров состоят экипажи исправных танков, — он показал рукой в сторону восьми танков, которые проверяющие видели еще из вертолёта, — которые могут ездить и стрелять! Типа: офицер-механик! У них приличная зарплата, больше нигде не подрабатывают…
— А остальные офицеры подрабатывают? — спросил Карпыч, — И где они подрабатывают?
— Служба много времени не занимает, — ответил генерал,— зарплаты маленькие и платят не регулярно… Многие офицеры просто пьют запоями, что попало, а кто обременён семьёй, как правило, подрабатывает, кто чем умеет: кто грузчиком, кто киллером… — генерал улыбнулся.
— Кого на кого учили?! — сказал Карпыч, — У меня был приятель, военный переводчик. Он рассказывал про свою службу: «Я был прикреплён к майору, который учил арабов на танке ездить. Посреди пустыни что-то у танка сломалось. Жара под шестьдесят, майор, весь в машинном масле с гаечным ключом просит меня помочь. Я чистый, в белой форменной рубахе, отвечаю: «Не могу, товарищ майор! Кого на кого учили?! Вас — танки ремонтировать, меня — языком работать…».
— Так точно! — сказал Войнушкин и продолжил, — Офицеры-механики постоянно тренируются, участвуют в стрельбах, служат по уставу… Даже жалко на них солярку переводить! Все они офицеры-механики, потому, что солдат к танкам и подпускать-то страшно… Не умеют солдаты на танках ездить...
— Какое странное формирование, — удивился Карпыч, — получается, что восемь танков, это и есть вся дивизия? А случись война? Как воевать будем?
— Войны больше не будет! — уверенно ответил генерал, — Так в новой военной доктрине записано! Если только с террористами, поэтому и танки не нужны больше! Не на танках же с террористами воевать?.. Наш танковый взвод создан приказом министра только потому, что столица недалеко — мало ли что может случиться! В других дивизиях и такого-то нет! — генерал посмотрел на плац. На него вступил строй, нет, не строй, скорее это было похоже на толпу истинных демократов, абсолютно свободных людей. Одеты они были в форму, но совсем не по уставу: ремни болтались ниже пояса, пилотки надеты у кого как, сапоги не чищены… Толпа продвигалась по плацу вразвалочку, не в такт музыке, в произвольном порядке… Первый нёс на руке магнитофон, но музыки слышно не было, её заглушал духовой оркестр. Некоторые даже приплясывали…
— Это рота старослужащих! — пояснил Войнушкин, — Или, как их еще называют — «деды»!
— А почему они в таком виде? — уточнил Папа.
— Поскольку они выполняют очень важные функции в дивизии, то я делаю им поблажки… Но в роту дедов входят не все, кто служит второй год! Некоторые старослужащие пашут, как и все остальные бойцы на стройке! В эту роту входят дедушки, которые умеют заставлять работать других бойцов! Пинком и прикладом! Боец должен зарабатывать деньги для своего командира! — рота дедушек профланировала мимо трибуны. Последний нёс дымящийся чайник. Далее на плац вступило странное воинское формирование, внешне напоминавшее отступление поверженных Наполеоновских войск от Масквы. Формирование, в отличие от роты дедушек, пыталось держать строй, но это получалось плохо.
— Вот видите, как плохо бойцы ходят! — сказал Войнушкин, — Что только дедушки с ними ни делали: и били, и есть не давали, и на «губе» безвылазно… Ничего из них не получается! Вот какой материал нам присылают военкоматы!
— И как же они служат? — удивился Папа.
— А Вы не пробовали их накормить? Одеть как-то получше? Чтобы они себя солдатами почувствовали? — спросил Карпыч.
— В этом нет никакого смысла! — ответил генерал, — Просто надо за период службы извлечь из них максимальную прибыль! И всё! — Когда последний боец прохромал по плацу, генерал Войнушкин сказал:
— К сожалению, это всё, что мы можем сейчас представить из личного состава, большая часть недоносков на службе! Чуть позже, на полигоне, я смогу вам показать учения танкового полка со стрельбами!
— «Недоноски» — это кто? — спросил Папа.
— Бойцы мои! — ответил генерал, — Их по-другому и не назовёшь…
— Хорошо, генерал! — сказал Папа, — Покажите нам Вашу дивизию: казармы, столовую, склады, как техника хранится…
— Есть! — сказал генерал, — Для начала посмотрим казармы.
Вся процессия, включая проверяющих, обоих генералов и нескольких замов командира дивизии, направилась в сторону невзрачного, давно не крашенного дома. По дороге к ним присоединился и замполит. Зайдя в казарму, проверяющие, к своему удивлению, увидели довольно просторное помещение, покрашенные стены, аккуратно заправленные койки, телевизор… На одной из коек сидел развалившись очень крупных размеров сержант. Он смотрел телевизор и лениво ел из банки сгущённое молоко большой алюминиевой ложкой.
— Проходите! — сказал генерал Врунов, делая приглашающий жест проверяющим, — Вот такая у нас казарма!
Карпыч подошел к сержанту и спросил с удивлением:
— А почему на «тумбочке» нет поста? И почему ты, при появлении начальства не встаёшь и не отдаёшь рапорт?!
Сержант неохотно поднялся, облизал ложку, аккуратно поставил банку на кровать и сказал:
— А чего вставать-то? Я с генералом уже виделся сегодня! — он внимательно посмотрел на Карпыча, — А ты хто такой будешь?
Карпыч был возмущён! Он и сам служил в армии, но такого наглежа не встречал! Чтобы при появлении генерала сержант даже не встал!
— Да я!.. — аж задохнулся Карпыч от возмущения, — Да я из Администрации Президента! Да я!.. Я с Президентом за руку каждый день здороваюсь!.. Вот же — наглёж в сметане! — при упоминании Президента все офицеры сделали озабоченные лица и напряглись, но сержант и глазом не моргнул:
— Не хило! — лениво ответил он, — А я старший сержант Слонюк! — и, сладко потянувшись всем телом, добавил, — Ломаю череп одним ударом левой руки без замаха! — и, немного подумав, добавил, — Через ушанку! Кому хошь!
Карпыч тоже подумал и решил в диалог не вступать. Ещё раз посмотрев на сержанта Слонюка, он повернулся к Войнушкину, с волнением наблюдавшим за диалогом, и спросил:
— Кто это?
— Это наш главный дедушка — старший сержант Слонюк! — с гордостью отрапортовал генерал, — Весь порядок в дивизии на нём держится! Даже офицеры его боятся! Он такой порядок тут завёл, что второй раз ртом не повторяет, второй раз уже кулаком!
— Да! — ответил Карпыч, — Сразу видно, что человек на своём месте! Вот я когда срочную служил в советское время, к нам в часть из десанта паренька прислали…Сержант Мухачёв. Маленький такой, худенький… Масквич. Дедушки, было начали к нему приставать, типа Слонюка вашего, так он, несмотря, что маленький, дал одному по челюсти и сломал! На две недели дедушку забрали в госпиталь. Оказался он мастером спорта по боксу. Поэтому и в десант призвали. Только не учли в военкомате, что живого веса в нём — сорок шесть кило, а с парашютом меньше пятидесяти, как оказалось, прыгать нельзя. Парашют не раскроется. Поставили его свинарём служить. Он сначала расстроился: ничего в этих свиньях не понимает, масквич, в деревне-то всего два раза был… Но потом оценил все преимущества свинарника: «У нас через ночь подъём по тревоге, и все бегом пять километров на аэродром, в самолёты грузиться! А я тоже бегом, двести метров до свинарника, а дальше спать… Сначала мешал заснуть гул взлетающих самолётов, но потом я привык. Высплюсь хорошенько и начинаю за свиньями ухаживать… После моих стараний свиньи сильно похудели, поджарые стали, морды узкие, как у собак. Вокруг свинарника чистота: как не выпущу их, так они даже все бычки от сигарет сжирали… Может, кормил я их не так?.. А ко мне в свинарник часто замполит наш ходил, очень любил за свиньями наблюдать… Встанет в сторонке, закурит сигарету и смотрит задумчиво, как они совокупляются… Наблюдательный… «Ты новую породу свиней вывел, Мухачёв, — говорит, — десантная свинья!». А закончилось всё плохо: приехал какой-то генерал, отведал моей свининки, сломал зуб и пришёл ко мне с проверкой. Долго орал и выяснял, какой дегенерат масквича на свинарник поставил! Вот так я у вас в части и оказался…».
— У нас в дивизии тоже есть подсобное хозяйство… — сказал Войнушкин, — И овощи выращиваем, и свиней держим, и коров… Но мы городских туда не ставим… Только сельских… На территории дивизии открыли несколько магазинов, в том числе и овощной — довольно доходное дело!
— Опять не понял? — удивился Карпыч, — Зачем солдатам покупать овощи? Овощи они должны в столовой кушать! Когда я служил, у нас в магазине были сигареты, конфеты, мелочевка разная…
— А кто сказал, что овощи покупают солдаты? — в свою очередь удивился Войнушкин, — Магазины мы открыли не для солдат — просто магазины! Кто хочет, тот и покупает! Некоторые издалека приезжают, потому что у нас дёшево!
— Какие ещё у вас магазины? — спросил Папа.— Чем торгуете?
— Да всем! — ответил Войнушкин, — Всё что есть в дивизии, всё и продаём! Начиная от продуктов, и заканчивая соляркой! Военная форма, любая… Её очень хорошо разбирают, тушенка, консервы, макароны, крупы, мука: у нас же приличные поставки — дивизия-то большая!— генерал задумался, — Цены низкие, поэтому и раскупают быстро! Для солярки построили небольшую бензоколоночку! — генерал вздохнул, — Жалко, что мало бензина выделяют, танковое же соединение, солярка и масло! Но, всё прибыль!
— Да! — озадаченно сказал Карпыч, — С Вашей смёткой, хоть в губернаторы! Теперь понятно, почему бойцы на отступающих французов похожи…
— Да у нас-то что? — сказал Войнушкин, — Мелочёвка!.. Вот кто на складах служит, там да!.. Там настоящая торговля! Всё продадут и спалят склад вместе с документами! Чистая работа!
— Не завидуй, генерал! — сказал Карпыч, — Ты и тут всё наладил хорошо!
— Я и об офицерах забочусь! — продолжил поощрённый генерал, — В магазинах им небольшая, но скидочка! И в офицерскую столовую разрешаю овощи и мясо с подсобного хозяйства недорого отпускать! И дедушкам перепадает!
— А бойцы? — спросил Папа, — В солдатскую столовую тоже даёте?
— А солдатской столовой у нас нет! — ответил Войнушкин, — Мы уже давно переоборудовали её в элитный гей-клуб «Мужчина в танке»! Сделали ремонт, интерьеры в стиле «танковый дизайн»! Этот клуб пользуется большой популярностью: даже из столицы приезжают! Правда, наши офицеры пока не жалуют этот клуб! Отрыжка тоталитаризма! Я проводил среди них работу по пропаганде гомосексуализма в армии, объяснял, что это обязательно должно быть, что разрастание гомосексуализма — это и есть первый признак демократии вообще, и в армии в частности! Это показывает, что реформы идут! Если теперь у человека есть такое право, он должен им пользоваться! А они упёрлись, как бараны — не хотим, и всё! Некоторые ссылаются на застарелый геморрой, полученный на службе!.. Вот думаю приказ издать: чтобы в принудительном порядке обязать…
— Правильно! — добавил генерал Бздунов, — Если не хотят по-хорошему участвовать в демократии, заставим! Прикажем!
— Я когда срочную служил, — вступил Карпыч, — у нас солдатики, которые на радарах служили, частенько с синусами и косинусами путались… Дошло до командира полка. Он вник в проблему и приказал: все синусы, косинусы и прочую нечисть, считать равной двум! Суеверный был полковник — любил только чётные числа! Не понравилась ему чем-то единица!.. Пытались офицеры доказать: «Не бывает косинус больше единицы, товарищ полковник! Это закон такой в математике!». А полковник в ответ: «В армии всё бывает! Вон отсюда!».
— А Вы сами-то ходите туда? В гей-клуб Ваш? — спросил Папа.
— Никак нет! — ответил Войнушкин, — Староват я уже…
— И я не был… — добавил Бздунов, — Мне ездить далеко…
— А зря! — ответил Карпыч, — Вы, как командиры, обязаны личным примером увлечь своих офицеров в гей-клуб! — он чуть заметно улыбнулся, — Походите туда, господа генералы, походите! Тут у Вас явное отставание от реформ!
— Есть! — сказал Войнушкин как-то неуверенно, — Я попробую! — генерал Бздунов и вовсе ничего не сказал, отведя глаза. Потом, подумав, добавил:
— У меня тоже геморрой… Настоящий… Генеральский…
— Да что там! — подытожил Карпыч тихо, — Дело нехитрое, но противное…Как представлю себе это всё… А где же у вас солдаты питаются?
— Столовая у нас одна! — ответил Войнушкин, — Для офицеров и дедушек! А обычные бойцы в столовой вообще не питаются, мы их сухим пайком кормим! Вермишель эта… — генерал пытался вспомнить название, — Как её, заразу? Искусственно-химического происхождения в пачке… Они её кипятком заливают и едят. Кипяток мы им даём бесплатно…
— Так её же есть нельзя! — удивился Папа, — Это же, гарантированная язва!
—Так я и не ем! — сказал Войнушкин, — Бойцы служат два года, они молодые, за это время язва не образуется, а что с ними будет на третий год — не моё дело! Тем более, что их иногда подкармливают на стройке! Если в столовой кормить — получается очень дорого!
— Хорошо! — подытожил Папа, — С казармами всё ясно, казармы мне понравились, давайте посмотрим ещё что-нибудь… Как у вас обстоят дела с боевой и политической подготовкой?
— Всё на должном уровне! — отчеканил Войнушкин, — По боевой подготовке я вам чуть позже покажу учения танкового полка на полигоне с учебными стрельбами, у нас как раз на сегодня запланировано. А с политической … — он обернулся к свите и скомандовал, — Полковник Развратнов! Два шага вперёд! — Из свиты строевым шагом вышел полковник и, подойдя к проверяющим, отдал честь и выкрикнул:
— Полковник Развратнов! Заместитель командира дивизии по воспитательной работе!
— Вольно, полковник, — сказал Карпыч, — рассказывай, как ты тут политическую подготовку проводишь.
— Разрешите доложить! — ответил полковник, — Политическую подготовку отменили давно, теперь есть только воспитательная работа!
— Рассказывай про воспитательную! — сказал Папа. — Как она тут у вас поставлена?
— На должном уровне! — ответил полковник, — Поскольку новых уставов еще не вышло, то мы пытаемся наладить её сами! Проводим разъяснительные беседы со всеми военнослужащими, включая офицеров, о необходимости работать и зарабатывать деньги для родного подразделения. И о неотвратимости наказания при утаивании заработанных денег. Мы выделили три основных направления в воспитательной работе: первое — функционирование службы приёма доносов от военнослужащих и принятия по ним мер; второе — функционирование релаксационного комплекса; и третье — размещение агитационной информации на стенде в казарме!
— Ну, со службой приёма доносов понятно! — сказал Карпыч, — Ящик повесили где-то, и довольны?! А вот стенд и релаксационный комплекс надо посмотреть!
— Так точно! — ответил полковник, — Прошу вас пройти по коридору казарменного комплекса. Сначала посмотрим стенд, а там рядом и помещение для релаксации, — полковник сделал приглашающий жест рукой. Все потянулись к выходу. Карпыч обернулся назад. На кровати, как на игрушечной, еле умещаясь, сидел с ногами старший сержант дедушка Слонюк. Он с интересом смотрел по телевизору какой-то боевик, ковырял своей большой ложкой в банке со сгущёнкой, по-видимому, набираясь сил. Происходящее в казарме его интересовало так же, как интриги в Большом театре.
— Слонюк! — крикнул Карпыч. Тот медленно повернул голову в сторону говорившего, — Удачи тебе!
— И табе не кашлять! — лениво ответил сержант, облизывая ложку.
Все шли по коридору в направлении стенда. Стены были обшарпаны и давно не крашены. Вид был унылый. Впереди, в небольшом холле, показались две фигуры: офицер, что-то кричавший и выговаривающий второй фигуре, бойцу, судя по виду — дедушке. Войнушкин хотел было вмешаться в разговор, но Папа тихо сказал:
— Не торопитесь, генерал, я хочу послушать, о чём они толкуют! Давайте постоим тут и не будем им мешать.
— Есть! — тоже тихо ответил генерал, — Это помощник моего замполита.
Фигуры стояли около большого стенда, висящего на стене около окна. По самому верху стенда медной чеканкой, потускневшей от времени, была сделана надпись «СЛАВНЫЙ БОЕВОЙ ПУТЬ НАШЕЙ ДИВИЗИИ!». Тем временем, помощник замполита, указывая рукой на стенд, кричал:
— Ты у меня допрыгаешься, Негейко! Хоть ты и дедушка, загремишь в релакс! Сколько можно тебе замечания делать?!
— Да я что? — оправдывался дедушка, — Я просто мимо проходил! И не виноват, что туалет рядом со стендом находится! Мы не одни в казарме живём! У чурбанов никогда туалетной бумаги нет, вот они об стенд пальцы и вытирают! В туалете кругом кафель, там неудобно, а стенд мягкий! Палец легко вытирается! А Вы всё на меня валите!
Все пригляделись к стенду. Он был хорошо освещен солнечными лучами из окна. Действительно, куда можно было дотянуться рукой, всё было в коричневых палочках. А иногда даже в чёрных. Тем временем помощник орал ещё громче:
— Ты меня за дурака принимаешь? Какие, на хрен, палочки? Ты думаешь, что я не видел, как ты только что сморкнулся на наш стенд? Вон она, соплища-то висит, зеленющая!.. — он показал пальцем, — На солнце перламутром переливается! Совсем свежая! Корочкой ещё не взялась!
— Виноват! — покаялся дедушка Негейко под давлением неопровержимых улик, — Случайно у меня поучилось! Думал, что долетит до двери сортира — не долетела! Сморкнулся неметко!
— Имей в виду, снайпер сопельный, ты давно у меня на заметке! Ещё раз сморкнёшься неметко!.. Я всё про тебя знаю… Кто недавно со всякой гражданской сволочью женского рода по кустам барахтался?! Думаешь, я не знаю?!
— Виноват! — каялся сержант.
Карпыч тихо сказал на ухо генералу Бздунову: «В наше время говорили так: «Тяга к бабе — сильнее воли командира!». Генерал подобострастно ухмыльнулся. Тем временем офицер продолжал воспитательную беседу:
— Если через час этот стенд не засверкает всеми цветами радуги, тебе, Негейко, не жить! Чтобы ни палочек, ни соплей! Ты понял?
— Так точно! — ответил дедушка, — Сей минут! Только за бойцами сгоняю! Но за чурбанов я не отвечаю! — добавил он, — Они опять весь стенд палочками своими разукрасят! Может, не пускать их в сортир? Пусть на улице гадят! Они привычные… Отвести им место?.. Поставить лист фанеры?!. Пусть об него пальцы и вытирают…
— За них деньги плачены! — резко ответил офицер, — Кррругом! — скомандовал он, — Бегом марш! — Негейко помчался по коридору, как пуля. Генерал Войнушкин первым обнаружил своё присутствие и пошел по направлению к стенду:
— Что тут опять у вас произошло? — спросил он, подходя к офицеру. За ним подошли и все остальные.
— Да вот опять весь стенд загадили! — ответил офицер, — А сержант Негейко высморкался на стенд и попал прямо на Вашу статью «О внедрении гомосексуализма в ряды вооруженных сил в свете демократизации и свободного выбора ориентации».
— Вот скотина! — возмутился генерал. Он подошел ближе к стенду и стал внимательно оценивать потери, — Вот же недоносок! Точно в мою статью попал! — ещё раз внимательно осмотрев стенд, генерал задумчиво сказал, — Удивительно! Действительно, на солнце перламутром переливается… — он обратился к проверяющим, — Вот такое отношение у наших бойцов. Но это, я вас уверяю, единичные случаи…
В этот момент с грохотом открылась дверь помещения, расположенного рядом со стендом, и оттуда с шумом и криками на непонятном языке стали выбегать люди неизвестных восточных национальностей. Чуть не сбив с ног проверяющих и сопровождавших их офицеров, они с криками понеслись по коридору.
— Кто это? — с удивлением воскликнул Папа.
— Это, кто палочки на стенде ставит коричневые! — иронично ответил Карпыч, — Специальное подразделение палочников! Я когда срочную служил, у нас много было всяких происшествий, но об стенд руки никто не вытирал! Помню, как-то в дивизии, в клубе, проходило партийное отчётно-выборное собрание. Тогда ещё клубы в аренду коммерсантам не сдавали. Коммерсанты тогда назывались спекулянтами, и их сажали в тюрьму. Клуб большой, полный зал офицеров, в президиуме командир дивизии сидит, начальник политотдела. В первом ряду тоже сплошь старшие офицеры. Это сейчас высших офицеров, как семечек в огурце, раньше-то полковника в метро не встретишь… Хотя, армия тогда была побольше… Как залез начальник политотдела на трибуну и давай доклад читать нудным голосом: политическая подготовка, решения партийного съезда в жизнь, бу-бу-бу, занудил, занудил… Тут бы и вздремнуть всем, а в первых рядах оживление!.. Полковники, майоры, не спят, головами крутят и принюхиваются… Так и просидели полтора часа… Я у знамени полка стоял, на сцене, в почётном карауле и всю эту сцену наблюдал. Тоже понять не мог: что они не дремлют-то?! А оказалось всё очень просто… Принюхивались все, потому что очень дерьмом воняло в первых рядах! Никто не мог понять, в чём дело! Почему так пахнет?! Смотрели друг на друга с подозрением… — Карпыч принюхался, — От вашего стенда хоть не пахнет! Но Вы и собраний сейчас не проводите… Короче, когда помощник по комсомольской работе опечатывал урну для голосования, с ним случилась неприятность: он в урну руку засунул, чтобы определить, что она пустая, а она оказалась уже полная! Нагадил кто-то туда… Вот он и вляпался! Что делать?! Достал рукой что мог, выкинул, опечатал, и занял своё место во втором ряду… Испачканную руку держал чуть в стороне, чтобы больше ничего не замарать…
— Это группа иностранных рабочих-гастритбайкеров, — сказал генерал Войнушкин, — они живут в солдатских казармах, и пользуются туалетом в своих целях.
— Таджики что ли? — со знанием дела спросил Карпыч, — Гастарбайтеры? Если они питаются так же, как и ваши солдаты, тогда понятно, почему у них палочки чёрные! Тогда точно гастритбайкеры!
— Так точно! — ответил генерал, — Гастрит… — генералу было сложно опять выговорить это непростое иностранное слово, — Кастрат… Гастритбайкеры! Я точно не знаю, каких они национальностей, но мне этого и не надо знать, они же все без документов! Работают на строительстве жилого комплекса на бывшей нашей территории. Министерство активно распродаёт земли войсковых частей, вот и нас частично продали. Нам столько земли не надо, расширяться мы не собираемся, только ужиматься. Часть нашего полигона отвели под строительство элитных коттеджей: часть для генералитета, часть на продажу.
— Коттеджи тоже гастарбайтеры строят? — поинтересовался Папа.
— Никак нет! — ответил генерал, — Они работают только на жилом комплексе. Как они питаются, я не знаю — мы только сдаём строительной фирме, где они работают, в аренду солдатские казармы. Денег за это получаем мало, но всё доход! Коттеджи строят наши солдаты-недоноски — так дешевле!
— Подождите, генерал, я не понял, — спросил Папа, — если в солдатских казармах живут гастарбайтеры, то где же живут солдаты?
— Они устроены очень неплохо, — ответил генерал, — я Вам покажу по дороге на полигон. А теперь прошу пройти дальше, — он сделал приглашающий жест рукой, — и осмотреть релаксационный комплекс.
Вся процессия двинулась по коридору с облупившимися стенами. Чуть дальше коридор был перегорожен фанерными листами, покрашенными масляной краской. По центру перегородки стояла дверь, а наверху большими буквами выведено «РЕЛАКСАЦИОННЫЙ КОМПЛЕКС». Войнушкин открыл дверь и пригласил проверяющих зайти внутрь.
— Наш релаксационный комплекс, — начал пояснения полковник Развратнов, — состоит из трёх отделений: караоке бар-буфет, спортзал и зал для физического снятия стресса. Для начала пройдемте в бар-буфет. Именно с него начинается процедура релаксации офицерского состава. — Полковник открыл дверь и пригласил всех внутрь. Проверяющие зашли и огляделись: прямо перед ними была сделана барная стойка со всевозможными напитками. За ней стоял сержант, очевидно, выполняющий роль бармена, по центру несколько столиков, а в глубине находилось некоторое подобие эстрады. Один из столиков был накрыт.
— Прошу немного закусить, — сказал генерал Войнушкин, — Чем богаты…
— Ну, и чем Вы богаты? — спросил Карпыч, подходя к столу и внимательно разглядывая содержимое блюд и тарелок, стоящих на столе, — Надеюсь, что тут не химическая лапша, которой вы кормите солдат!
— Что Вы? — удивился Войнушкин, — Как можно? Скромненько: осетринка копчёная, грибки маринованные, икорка, соления всякие… Горячее сейчас подадут… — генерал облизнулся, — Коньячок, водка…
— Сегодня среда? — спросил Папа задумчиво, — Нет, спасибо, генерал, мы торопимся, поэтому есть не будем. Давайте дальше смотреть Вашу дивизию.
— Вы кормите тут офицеров? — спросил Карпыч.
— Офицеры, которые посещают комплекс, как правило, берут больше напитки: водку, пиво, реже — вино… А из еды — больше селёдку и чёрный хлеб… Тут же не ресторан.
— А цены ещё похлеще будут, чем в ресторане! — отозвался Карпыч, который уже разглядывал ценники на спиртное, выставленное на барной стойке.
— А что им делать, офицерам? — сказал Бздунов, — Они сюда приходят, когда спиртное больше негде купить. В город за водкой ехать? Нужна машина, бензин… Вот они сюда и ходят… Но генерал Войнушкин гуманен: он разрешает отпускать в кредит, потом вычитает из зарплаты.
— Понятно! — сказал Папа, — Ну, а караоке тоже за деньги? Какой там репертуар?
— Нет! — ответил Войнушкин, — Караоке бесплатно. Выбор песен очень большой… Из отечественных: Пенкин, Моисеев, Шура… И зарубежных очень много! Только я названия плохо знаю…
— А патриотические есть? Песня «Офицеры»? Неужели не поют?
— Штаб округа не рекомендовал для использования, пришлось изъять! Были, правда, у нас разногласия с полковником Развратновым: «Голубая луна» — патриотическая песня, или нет? Решили не изымать.
— Хорошо, генерал, — сказал Папа, — с баром всё понятно, пойдёмте смотреть спортзал!
Полковник Развратнов повёл проверяющих дальше, по дороге давая объяснения:
— Когда офицер снимет внутреннее напряжение при помощи спиртного, немножко расслабится, тогда ему можно снять и физическое напряжение. Для этого у нас есть спортзал. Они подошли к комнате с надписью «Бильярдная», — прошу вас, — пригласил полковник, открывая дверь. — В небольшой комнате стояло два бильярдных стола. У одного была обломана ножка, и вместо неё прилажен деревянный ящик. Материя на столах сильно обтёрлась, были видны порезы, зашитые большими стежками суровой нитки.
— Какой же это спортзал? — удивился Карпыч, — Это обычная бильярдная! Причём, очень запущенная! Трудно даже определить, какого цвета материя на столах! Всё в пятнах!
— Цвет когда-то был зелёный, — ответил полковник расстроенным голосом, — просто господа офицеры… после бара с караоке… иногда тут и драки бывают!.. — полковник расстроился ещё больше, — Они же на деньги играют… Вот недавно ножку от стола отломали…
— У нас есть и большой спортзал, — добавил Войнушкин, — но он за ненадобностью сдан в аренду строителям! Сейчас там склад отделочных материалов. Сдали очень выгодно — аренда большая!
— Так вот! — продолжил полковник, — После бильярда офицер может снять напряжение и окончательно расслабиться в зале для физического снятия стресса. Некоторые офицеры идут туда, а некоторые идут опять в бар, как бы замыкая круг релаксации.
— И сколько таких витков в круге релаксации? — поинтересовался Карпыч.
— Это зависит от нескольких причин: от здоровья офицера, от степени усталости, от количества денег, наконец…
— Один мой знакомый, — улыбаясь сказал Карпыч, — говорил: «Норма у всех разная: у кого стакан, у кого ведро, а у кого неделя!..». Пошли дальше, что там у вас за зал?
— В народе этот зал называется «Избивочная», — сказал полковник.
— А дедушки в релакс не ходят? — поинтересовался Карпыч.
- А зачем им в релакс? — засмеялся Войнушкин, — Они и так денно и нощно солдат молотят, чтобы недоноски работали хорошо! У них вся служба — релакс!
— А мне понравилось! — сказал Карпыч, поймав на себе удивлённый взгляд Папы, — Я расскажу про него Секретарю и посоветую ему сделать такой же у нас, в Администрации! Тоже очень много стрессов бывает, и крайне необходимо их снимать! Поможете, генерал, если что?!
— Так точно! — ответил Войнушкин, — Рад стараться! Помогу!
— Только метелить мы не солдат будем!.. Генералов, это как минимум… У нас же не какая-то паршивая дивизия — Администрация Президента!..
— Так точно! — повторил опешивший генерал.
— Министров, замов, начальников главков… — продолжал Карпыч, — Как хорошо: пришёл на работу, зашёл в релакс, набил рожу какому-нибудь министру, а рожи у них у всех жирные, здоровые, наглые… Не промахнёшься… Потоптал ножками какого-нибудь нерадивого губернатора или прокурора, и спокойный, удовлетворённый, с чувством выполненного долга, идёшь работать… — Карпыч мечтательно заулыбался. Войнушкин в ужасе застыл.
— Что там еще у нас осталось посмотреть, устал я уже!.. — сказал Папа, — Давайте заканчивать…
— Я хотел показать учения танкового полка со стрельбами! — ответил генерал Войнушкин, — Сейчас машина подъедет.
— Даже генерал должен больше ходить пешком! — встрял в разговор Карпыч, — Давайте прогуляемся по свежему воздуху!
Процессия направилась пешком в сторону полигона. Миновали ангары, в которых шла разгрузка из автомобилей бытовой техники. «Тут раньше танки стояли, теперь, за ненадобностью, сдаем в аренду коммерсантам под склад конфиската». — Пояснил генерал Войнушкин. Дальше находились: гранитная мастерская, автосервис, цех по производству минеральной воды «Боржоми», небольшой строительный рынок, какой-то непонятный ангар без вывески и с плотным мускулистым мужчиной у входа. Он был в дорогом костюме и с новеньким АКМом на ремне…
— А тут что? — поинтересовался Карпыч, внимательно рассматривая мужчину в костюме, — Автомат-то, похоже, новенький! Не стрелянный!
— А хрен его знает! — ответил Войнушкин, — За аренду платят исправно, пожаров не устраивают… Что ещё надо арендодателю?!
— Надо было всё-таки на машине, — отозвался Папа, — далеко еще до полигона?
— Да нет, — сказал генерал, — почти пришли, — он посмотрел вопросительно на Карпыча, — Вы хотели посмотреть, где живут бойцы-недоноски? Вот как раз справа их городок, а сразу за ним полигон. Будем заходить?
— Конечно, зайдём! — отозвался Карпыч, — Посмотрим, как солдатики живут.
Вся процессия свернула с дороги вправо, в направлении солдатского городка. С виду он напоминал обычную стройку: несколько бытовок, поставленных друг на друга, непролазная грязь, убитый, наполовину разобранный бульдозер, бельё на верёвках… Бытовки были старые, много повидавшие на своём веку. В некоторых зияли большие дыры, заткнутые тряпьём.
— Это и есть солдатский городок? — спросил Карпыч, внимательно разглядывая площадку. — Прямо Палас-Отель какой-то! А это что такое? — он показал на странные земляные надолбы, во множестве видневшиеся за бытовками. Из каждого надолба торчало по ржавой трубе.
— Это землянки! — ответил генерал Войнушкин, — Недоноски живут частично в бытовках, частично в землянках. В хорошей землянке размещается до взвода солдат-недоносков.
— Ну, знаете, генерал?! — возмутился Папа, — Это уже перебор! Сдаёте солдатские казармы в аренду строителям, а свои солдаты живут хуже, чем скотина!
— Иная скотина больше прибыли приносит, чем солдат! Я даже им выделил буржуйки! В каждую землянку! — ответил генерал, — А у скотины буржуек нет! За аренду платят живые деньги, прибыль для армии! Солдат на срочной службе должен узнать все тяготы и принести максимальную прибыль начальству! А как в Отечественную солдаты жили? Тоже в землянках!
— Значит, тут живут солдаты, которые работают на строительстве коттеджей? — примирительно спросил Карпыч, бросив гневный взгляд на Папу, как бы говоря: «Ну что ты, Миша, опять?! Договорились же, не удивляться и не скандалить!».
— Так точно! — ответил Войнушкин, — Живут с комфортом: и сухой паёк получают регулярно, и буржуйка в каждой землянке! Я лично выделил по буржуйке!.. В бытовках живут солдаты- резчики танков… У них работа тяжелее и жесткий план!
— А в казарме живут только дедушки?
— Так точно, у них тоже тяжёлая служба, им отдыхать надо!
— Как хорошо было служить на Кавказе! — вступил в разговор генерал Бздунов, — Там лишних солдат просто продавали, и нет проблем…
— Да!.. — мечтательно поддержал его Войнушкин, — Продал, сразу деньги получил и, никаких проблем!.. А тут с ними столько забот: и одень, и накорми, и работой обеспечь, в каждую землянку по буржуйке отдай! Тяжелы генеральские будни!..
— Продавать кому? — не понял Папа.
— Как кому? — не понял вопроса Бздунов, — Местное население с удовольствием покупало у нас солдатиков… И платили хорошо, живыми деньгами! Оформляли потом как дезертирство и списывали…
— А зачем местному населению солдаты? — спросил Карпыч.
— Для хозяйственных нужд… — ответил Бздунов, — Хозяйство там у всех большое: скот пасти, на строительстве работать, по дому, на хозяйстве… Бесплатная рабочая сила… Убежать из аула практически невозможно…
— Понятно, — сказал Карпыч, — рабами бесправными… Что вы там про танковые учения говорили? По проживанию солдат у меня больше вопросов нет.
— Тогда пройдемте на полигон, — сказал Войнушкин, — он уже в двух шагах.
Процессия двинулась по направлению к полигону, следуя надписи «Полигон» на ржавом покосившемся столбе. Разместились на каком-то подобии трибун, очевидно предназначенных для наблюдения за учениями и баталиями, разворачивающимися на полигоне. Прямо с трибуны открывался потрясающий воображение вид на огромный коттеджный посёлок. У проверяющих зарябило в глазах. Большие дворцы в готическом стиле соседствовали с огромными сараями, построенными без всякого стиля, скорее напоминающие казармы, аляповатые ажурные башни, бунгало, особняки в стиле «ампир» с колоннами из красного кирпича… Такое же разнообразие было и в цветовых решениях…
— Тут идеальное место для пулемётной точки! — сказал Карпыч, приглядываясь. До ближайшего кирпичного забора было не более ста метров. — Все коттеджи хорошо просматриваются! Вон, какого-то жирного начальника привезли на «Мерседесе»! С этой точки не промахнешься! — Карпыч посмотрел на генерала, — А где воевать-то будем? — спросил он.
— Тут и будем! — ответил Войнушкин, — Сегодня учения с боевыми учебными стрельбами проводят два танковых полка. Первый полк под условным названием «Тушёнка», и его условный противник — танковый полк с условным названием «Водка». Места тут достаточно. Командует учениями полковник Баян. Начинайте, полковник! — скомандовал он.
Как из-под земли, появился чернявый маленький полковник с матюгальником и стал в него орать: «Танковый полк «Тушёнка»! Занять боевую позицию! Танковый полк «Водка»! Занять огневой рубеж!». По команде полковника на пятачок между трибунами и кирпичной стеной коттеджа выбежали солдаты. Слева от трибуны расположилась группа солдат во главе с офицером, на которых были надеты коробки из-под тушёнки. Коробка находились на уровне талии, и солдат, чтобы она не упала, держал её двумя руками. Справа расположилась такая же группа солдат, только с коробками из-под водки. Между условными противниками была большая лужа. Офицеры расставили «танки» в боевой порядок и замерли в ожидании команды полковника.
— Полки построены! Разрешите начинать? — спросил полковник у Войнушкина.
— Пардонтий! Пардонтий! — вмешался Карпыч, — Не разрешаю начинать! Вы нам сначала объясните, как будет происходить этот условный «бой в грязи»! А как же боевые стрельбы?
— Учебные боевые стрельбы производятся ртом военнослужащего! — отчеканил полковник Баян.
— Уже хорошо, что ртом! — сказал Карпыч, — А то после такой солдатской кормёжки нам тут без противогазов не выстоять! И что дальше?
— Танковые полки сходятся «лоб в лоб», и побеждает сильнейший! — ответил полковник.
— А как он определяется, сильнейший?
— Разрешаются удары ногой по коробкам, — пояснял полковник, — при падении коробки, или бойца вместе с коробкой, танк считается условно подбитым. При стрельбе ртом у противника может возникнуть дискомфорт в области ушей, тогда он хватает себя за уши и коробка падает на землю. В этом случае танк тоже считается условно подбитым. Учения проводятся до последнего неподбитого танка!
— Хорошо, — сказал Папа, — начинайте!
— Полки! — взревел в матюгальник полковник, — Вперёд!!!
Полки вздрогнули. Офицеры, очевидно командиры этих полков, громко повторили команду полковника: «Вперёд!!!». Танковые колонны, шлёпая сапогами по луже и поднимая брызги из грязи, молча бросились друг на друга. Офицеры, пытаясь увернуться от брызг, остались на месте.
— А почему они не стреляют? — спросил Карпыч, — Почему не слышно стрельбы?
— В таком близком бою эффективна стрельба «прямой наводкой», то есть прямо в ухо! — ответил Войнушкин. Танковое сражение было в самом разгаре. Солдаты, все перепачканные грязью, в самом центре лужи, изо всех сил удерживая коробки, молотили друг друга ногами и орали, пытаясь крикнуть, как и рекомендовал опытный полковник, прямо в ухо противнику.
— И где Вы столько коробок нашли? — спросил Папа.
— Водочные из релакса, а тушёночные из нашего магазина. Такие учения — моё изобретение! Ведь всё равно надо учения проводить, это пока никто не отменял! А какая большая экономия солярки, снарядов! Всё денег стоит. Да и танков уже почти не осталось!.. — генерал устало вздохнул, — Да и безопаснее так… Посмотрите, как наши бывшие, а ныне независимые государства учения со стрельбами проводят! Что не выстрел — так точное попадание то в гражданский самолёт, то в жилой дом, то еще куда-нибудь…
— У меня один знакомый — большой любитель автотуризма… — сказал Карпыч, — любит с семьёй на машине по разным городам поездить, достопримечательности разные посмотреть, монастыри… Так вот, ехали они как-то на машине, заблудились немного и решили заночевать в лесу в палатке — они к этому народ привычный! Темно уже было, с трассы съехали в какой-то лесок по просёлочной дороге, в темноте разбили палаточку и легли спать… А рано утром как шарахнет где-то совсем рядом с их палаткой… Он выскакивает и видит: прямо рядом с ними большой щит установлен: «Огневой рубеж 1-ой роты». Наверное, в темноте они её не заметили… Тогда ещё военные снарядами не торговали…
— И что? — спросил Папа.
— Что? — ответил Карпыч, — Через две минуты они уже были на трассе, правда, без палатки и спальных принадлежностей, зато живые. Если бы они на такие учения попали, — Карпыч кивнул в сторону лужи, — они бы дольше поспали…
— Михаил Потапович! — обратился к Папе Бздунов, — Учения уже заканчиваются, Вы не могли бы, как представитель Администрации, непосредственно, наградить грамотами победителей?!
— Нет уж, спасибо! — ответил Папа брезгливо, — Сами награждайте! Как представитель, непосредственно, министерства!
— Спасибо, господа генералы! — подключился Карпыч, — Всё показали подробно…
— Да для нас и «товарищи генералы» подойдёт! — скромно ответил Войнушкин.
— Нет уж, не подойдёт! Пардонтий! Именно господа генералы! — подчеркнул Карпыч, — Проводите нас до машины, мы уезжаем. Пора…
— А может, всё-таки на вертолёте? — спросил Бздунов, — Его уже починили… Министр на нём летает!..
— Вот пусть он и летает… Всё равно его снимать скоро будут… А мы уж как-нибудь на машине доберёмся…
Перед машиной генералы прощались с проверяющими. Войнушкин и Бздунов преподнесли им небольшой сувенир «от подводников». Карпыч, крутя в руках небольшую коробочку, запакованную в подарочную бумагу, спросил:
— Что за сувенир?
— Потом посмотрите… — ответил Войнушкин, — Сувенир на «военно-морскую» тематику. Как ваши впечатления от посещения дивизии?
— Вполне!.. — ответил Карпыч, — Есть, конечно, недоработки… Но немного…
— Скажите, генерал, — спросил Папа с надеждой, — А много сейчас в армии таких подразделений, как Ваше? Я имею в виду, где так активно идут демократические реформы?
— Не буду хвалить генерала Войнушкина, — сказал Бздунов, — вы и сами всё видели, но таких подразделений, к сожалению, ещё мало! Сказывается косность мышления личного состава, нежелание работать и проводить в жизнь реформы… Иногда доходит и до открытого противостояния с отдельными офицерами, которые считают реформы ненужными и снижающими обороноспособность армии! Таких отщепенцев мы выявляем, срываем погоны и выгоняем с позором!
— Некоторые подразделения вообще живут по-старинке! — добавил Войнушкин, — Как будто и не слышали ничего про реформы, про новую доктрину!.. Служат по устаревшим уставам!
— А уже есть новые? — поинтересовался Папа.
— К сожалению, пока нет, — ответил Бздунов, — только разрабатываются… Кстати, при разработке новых уставов учитывается и ценнейший опыт данной дивизии!
— Хорошо, господа генералы! — сказал Папа, — Благодарю за службу!
— Служим России! — прокричали генералы. Когда машина стала трогаться, Бздунов постучал в окошко Карпыча:
— Виктор Карпович, Виктор Карпович! — тот приоткрыл окно, — Вы там про подлодку Войнушкинскую говорили… Что надо проверку опять начать… Я могу поручиться за генерала Войнушкина…
— Да успокойся ты, пошутил я!.. — ответил Карпыч через приоткрытое окно, — Меньше на вертолёте летай и головой об железо не бейся!..
С этими словами окошко закрылось, и машина стала набирать скорость. Генералы задумчиво смотрели ей в след…