Игорь Карнич. Записки ведьмака

-Угадай, какой сегодня день?
-Десятый Лунный, символ – ангел, несущий арфу.
-Ага! Гитара – не арфа, но и я – не ангел!
-Почему же? Бывают тёмные, чёрные ангелы…
-О, да! Сегодня мой день!

Диалог Игоря и Лизы.
Записка первая: немного о…

Всем нам известно, что в этом мире есть волшебники, колдуны, медиумы, предсказатели и ещё много шарлатанов. Хорошая фраза для начала рассказа об одном из таких людей. Нет, он не был фокусником-обманщиком, не любил сказки Толкиена, да и вообще старался не показывать свои умения на публике. Игорь Карнич был не просто ведьмаком. Этот молодой человек был по уши увлечён естественными науками. В основном, это сводилось к тому, что ему доставляло удовольствие выслушивать лекции о каких-то Законах Мироздания, которые не подвластны человеческой мысли. Но так случилось, что это были человеческие законы, которые с лёгкостью и даже некоторой издёвкой обходила вся его фамилия на протяжении ннадцати веков. Вот так Игорь и попал в Загребский университет с непонятной аббревиатурой, где на протяжении уже двух лет с упорством маньяка доказывал всем профессорам, что современная наука не в состоянии объяснить феномен семьи Карнич. Но всё же Игорь был неимоверным лентяем, по крайней мере, так считали все окружавшие его люди. Вместо того чтобы по простому алгоритму вычислить фокусное расстояние поганой линзы, он просто изменял его, даже не притрагиваясь к стекляшке. Или же подгонял показания вольтметра под списанное у отличников значение. И его абсолютно не волновало, что у каждого было своё задание и свои данные, лишь бы приборы показывали то, что он хочет. А он хотел многого. Ну, вот однажды электронный амперметр, стоявший на столе преподавателя, выдал на экране простенькую надпись на английском: «Stooped Physics». Жаль только, что господин Горанчевич не владел иностранными языками в таком масштабе, чтобы понять это. Лысый профессор списал «видение» на жару и усталость после пяти пар. В тот день было действительно жарко, но уж не настолько, чтобы глазам своим не верить! Хотя Игорь добился желаемого, и всю группу отпустили по домам на два часа раньше положенного. Как было сказано ранее, Игорь просто терпеть ненавидел законы человеческого мира, а, в особенности, законы физики. Нет, конечно же, были некоторые исключения из правил, да только и из исключений есть исключения, если вы поняли, о чём я. Ну, вот, к примеру. Ему бабка часто говорила, что по всем законам аэродинамики, отмечу, человеческим законам, лишь две летающие твари не могут летать. Это и есть исключение из исключений. Или, нет… Забудем! К слову о летающих. Методом банальной эрудиции можно было догадаться, что первый - это шмель. Второй же тварью была госпожа Аннушка, любимая мать Игоря. Эти твари летали вполне естественным для существ, не имеющих ни малейшего представления о законах физики, способом. Кажется, из всех Карничей только Игоря не тянуло в высь, в сине-чёрную прослойку черничного пирога, именуемого небом. Вот его бабка – вполне реально летающая старуха. И наплевать, что баррель не дёшев, на «Штуке» она летать любила. Хороша штука этот немецкий Юнкерс. Трёх бочек нормаля вполне хватало, чтобы попугать НАТОвских лётчиков над Францией и вернуться обратно, на родное поле за селом Кржзьное. И так почти каждую неделю. Аннушка же летала, как и положено настоящей ведьме, на метле. Не так далеко, как её свекровь, но тоже с большим кайфом.
Из всего выше сказанного, можно сделать вывод, что рассказ наш пойдёт не о волшебнике из страны Оз, и тем более не о малолетнем колдуне с палочкой из пера феникса, а о весёлом, иногда застенчивом, но всё же очень добром ведьмаке по имени Игорь Карнич.

Записка вторая: футбол.

Что ж, начну рассказ с самого главного. С Любви!… Хотя, нет. Это была страсть. Настоящая страсть…. Хотя Игорь считал, что это была истинная любовь, но это всё равно была страсть! Футбол был для Игоря всем. Ну, или почти всем. По детству он гонял мяч во дворе с утра до ночи, даже забывая о школе. После тринадцати, когда он обнаружил в себе магические способности, его перестали брать в команду даже самые добрые друзья. Только на ворота и то с большой неохотой. Нет, его ценили, очень ценили, но до тех пор, пока он не начинал выделывать фокусы с мячом. Ну, что он мог с собой поделать? Ну, не любил он проигрывать! Игорь мог лузгать семечки, сидя за воротами, а мяч всё равно не в состоянии был пересечь линию. Даже «девятки» не шли! Да и с полу метра в его «раму» забить не удавалось. Мяч был полностью в его власти. Игорь тогда всерьёз задумался о профессиональной футбольной карьере, но на первой же тренировке в юниорской команде Загребского «Динамо» ему наскучила бессмысленная беготня по полю. Хорошо, хоть мячик иногда удавалось в руках подержать, но всё равно скука смертная. Некоторое непостоянство тоже относилось к положительным качествам семьи Карнич.
И так, будний вечер. Игорь сидел перед телевизором, делая вид, что готовится к завтрашней контрольной по оптике, которую затеяли для проверки остаточных знаний в головах студентов. Она была полностью письменной и перспектива колдонуть представлялась смутно. Он, конечно, даже и учебника не открывал. А зачем это нужно, когда все формулы уже написаны карандашом на обороте тетради? Перевернул и катай! Абсолютно ничего сложного. Может, только логическую цепочку решения надо будет придумывать самому, но ничего! Не первый день сессия! И, к сожалению, не последний…
По телевизору ничего интересного не показывали. Может, только по М-ТВ крутили новую рекламу с Микки Маусом в главной роли, но и это было не интересно. Даже в дремоту тянуло. Хотя это было, в общем-то, не из-за скуки. У волшебников и колдунов случаются упадки сил из-за перенапряжения. А Игорь никогда не умел правильно оценивать свои возможности и считал, что ничего невозможного для него нет. Это опять же упиралось в его нелюбовь к законам физики. Не стоило ведьмаку с таким усердием призывать грозу вчера. Только время и силы потерял. Честно говоря, не думаю, что дождь принёс бы кому-нибудь радость в солнечный осенний день. Так, для самоутверждения… Но, осмелюсь добавить, у него ничего не получилось. Ведьмак сначала злился, но потом вроде приутих. И всё равно ему было скучно. Вот сидел он перед телевизором, крутил в воздухе карандаш и скучал. Спасение всё же пришло с пятьдесят девятым каналом. Да такое спасение, что всем спасениям спасение! Клетчатый стадион и горстка англичан на втором ярусе: в прямом эфире транслировали долгожданный футбольный матч Хорватия – Англия. Только-только отзвучали гимны. Домашний матч родной команды, а он мучает оптику?! Нет, такого быть не может.
Ещё не закончилась стартовая двадцатиминутка, а стюарду на входе какой-то взъерошенный хорват предъявил обёртку от сникерса с надписью, сделанной фломастером: V.I.P. Устроившись рядом с каким-то английским толстяком, кажется, нефтяником, он преспокойно с чувством собственного достоинства задремал, краем глаза наблюдая за творящейся неразберихой в стане английской сборной. Когда прошёл первый тайм, толстяк повернулся к нему и спросил на страшном хорватском:
-Как по-вашему, хорваты хоть гол забьют?
-Нееееее… - протянул сонно Игорь и с издёвкой улыбнулся.
Дружелюбие Карнича не знало границ. Прошло ещё минут десять-пятнадцать. Толстяк заправился пивом и поп-корном, толкнул его в плечо и с радостью сказал:
 -Да, ваши проиграют, это точно. Сейчас пара-тройка контратак и всё!
 Игорь встрепенулся:
-Да, вы что? Наши выиграют. Готов поставить свою правую руку.
 Нефтяник презрительно посмотрел на него:
-Ты ж сказал, что хорваты не забьют. Теперь изменил мнение? Непостоянство, мой друг – плохое дело.
-Я сказал, что хорваты не забьют. Это всё.
 Тут стадион взорвался. Прекрасный удар головой хорватизирванного бразильца да Силвы открыл счёт. Толстяк приуныл. А Игорю наоборот стало интересно. Вот если бы он действительно поспорил на правую руку, то сейчас мог бы отправить лишнюю конечность писать шпаргалки! Но ещё веселее было то, что хорваты переигрывали англичан во всём. И похоже, что островитянам хватило бы и ничьей. Кажется, это понял и сосед Игоря:
 -Давайте поспорим на тысячу евро, что ваши нашим, - он теперь сделал акцент на этом, - больше не забьют.
-Верно, не забьют, - всё ещё сонным голосом ответил ведьмак.
Кажется, толстяк просто не понял, что сказал, а если и понял, то не понял, что попал. Тьфу! Слово за слово, но они всё же поспорили. На пять тысяч евро! Время шло, но никак не забивалось. Толстяк заметно нервничал, грыз ногти. Игорю совсем стало скучно. Надо было придумать что-нибудь, чтобы повеселить народ. И вот под прессингом хорват английский защитник отпасовал мяч в штрафную лысому вратарю. Тот сделал пару шагов навстречу, чтобы выбить мяч на чужую половину, но не тут-то было. На самой линии, за долю секунды до соприкосновения круглого с ногой лысого, выросла кочка. Мяч, подскочив, перелетел через ногу вратаря и издевательски перекатился за линию. Стадион сначала не понял юмора, но через миг вновь взорвался. Бедняга-вратарь, поминая всех святых матерей, пытался втоптать в газон уже исчезнувшую кочку, а нефтяник отсчитывал пять кусков. Клетчатые ликовали, а островитяне окончательно потеряли надежду и приумолкли до самого финального свистка. Это понравилось Игорю. Он так не шутил уже с год, с тех пор, как поступил в университет. Как бы там ни было, не подумайте, что Карнич позволял себе подобные выходки ради денег. Нет, нет! Просто повезло с соседом. Ведь, везение – тоже часть любого Карнича.

Записка третья: университет и таланты.

Пред тем, как продолжить рассказ о приключениях Игоря, мне хотелось бы сделать небольшое отступление и поведать вам о его университете и самых талантливых студентах. Это я делаю, чтобы лишний раз показать насколько сильно может выделяться ведьмак из общества обычных людей, если, конечно, захочет.
Как было сказано ранее, университет носил странную аббревиатуру, расшифровывать которую не рисковал даже, ректор Сарим Салихамич. Лингвист по образованию, он часто грешил речевыми оплошностями, хоть хорватский и не самый сложный язык. Все студенты, которые удостаивались чести переброситься парой фраз с ректором, делали удручающие выводы о том ужасном образовании, которое давал пару веков назад, во времена молодости «Хамича», их университет. При разговоре, зачастую, ректор автоматически сваливался на английские выражения и ругательства, впрочем, эквивалентные хорватским. Поэтому без знания иностранных языков было крайне не желательно его злить и беспокоить в трудный момент по мелочам. Как-то Игорь столкнулся с ним в коридоре. Да не просто столкнулся, а налетел из-за угла на полной скорости. Тот загнул что-то невообразимое на латыни в сторону уже исчезнувшего ведьмака. Но пары фраз в ответ Карничу вполне хватило. После этого у бедного «Хамича» стали резко выпадать волосы в самых нескромных местах, а ведьмак странным образом сдавал экзамен по термодинамике до самого лета. Но, всё же прокляв Клапейрона до седьмого колена и впервые в жизни списав со шпаргалки, Карнич умудрился-таки получить «четыре». Но это было ещё на первом курсе, так что, он не стал распространяться о первой в жизни неудаче. Тем более что это никого и никогда не интересовало. Ну, не будем отвлекаться. Университет, в котором учился Игорь, был так же стар, как его бабка, и так же ветх, как бабкина «Штука». Финансирование ремонтных работ велось частично за счёт студентов, которые предпочитали положить в карман экзаменатора несколько сотен единой европейской валюты, чем просиживать джинсу в библиотеке. Таким образом, они получали свой экзамен не за взятку, а за «вклад в благоустройство родного университета». Конечно же, не всё шло на покраску и побелку, ведь преподаватели тоже люди, которые, как и все, достойны трёхразового питания и чистых штанов, пусть даже позабыв о чести и совести. А кто об этом в наше время-то думает? Может только бабка нашего героя! Впрочем, о её чести, как и о чести Аннушки, давно упоминали надписи баллончиком на стенах университетского туалета, авторы которых, как бы это не показалось странным, безнаказанно украшали цветочками и пчёлками стены спортзала, по крайней мере, до поры до времени. Как бы там ни было, мастера живописи в стиле граффити оказались на редкость ценными кадрами. И, не смотря на козни Игоря, преспокойно выиграли «Чашу Пикассо», главный приз местного конкурса, так называемых, живописцев. И даже банка пурпура, неожиданно упавшая из неоткуда прямо на их творение, ни коим образом не помешала этому. С тех пор они сами выплёскивали такую же на свои работы, чтобы добиться неожиданного результата. Им не повезло только однажды, когда этим «неожиданным результатом» явилась банка, свалившаяся на «Хамича». Официальных извинений даже в письменном виде явно было не достаточно. И художники бесплатно малярили все аудитории до конца семестра. Впрочем, и настенную живопись над сантехническим оборудованием им пришлось-таки удалить методом ацетоно-тряпковтирания. Это был единственный возможный метод, доступный в тот момент. После чего бригада маляров-живописцев навсегда сгинула с просторов Загреба. Как оказалось, ацетон пагубно сказался на их творчестве в плане мировосприятия, хотя настенных фресок в университете меньше не стало. Поговаривали, что живописцы отправились в Италию, на родину Великих. Но всё прояснилось, когда их взяли за изготовление «пудры» где-то на границе с Голландией. Об этом даже Единое Европейское телевидение говорило. Хотя это был лишь повод, чтобы в последний момент отказать Хорватии во вступлении в ЕС. К сожалению, о дальнейших приключениях живописцев история умалчивает.
Вот такие были наиболее талантливейшие из студентов времён Игоря Карнича. Нет, конечно, были и певцы, и писатели, и прочие, да только не многим удавалось достичь такой популярности, как малярам-живописцам. А страна строгим и чётким маршрутом двигалась к Единой Европе.
Записка четвёртая: душонка и сестрёнка.

Была у нашего героя сестра. Не одна, конечно, но та, что жила в Загребе, казалась ему самой милой и дружелюбной. Сатанинско-садистские идеи, посещавшие Лизу Карнич, были неимоверно тонкими и изящными, так что, мало кто верил в истинное намерение закопать пару-тройку школьных учителей на городском кладбище. Или наоборот, вырыть пару скелетов и украсить ими площадь на День Всех Святых. Впрочем, Аннушка, как бы, в поддержку племянницы, сама часто грешила подобными вещами, но оставалась незамеченной даже сторожами склепов. А Лиза хотела, чтобы все видели её с мертвецом под руку и с лопатой на плече. Ведьма! Нехристь! Одержимая Дьяволом! Таких очень много сожгли ещё в восемнадцатом веке. Правда, ни одну даму из рода Карнич не пугала перспектива погребального костра, пусть даже и живьём! Старые языческие поверья, теплящиеся в памяти колдовской фамилии, успокаивали и даже настраивали каждого на огненные врата в Валгаллу, через которые всем им придётся пройти. И абсолютно ни кого не волновало, уже умерши, аль привязанным к столбу перед святой инквизицией. Хотя, последнее было несколько неприятно и больно, так как являлось полным ущемлением прав ведьм и колдунов. А если приплести к этому ещё и наитончайшее чувство юмора Карничей, то о смерти, как о конце жизни и говорить не стоит. Только шутить и смеяться! Пока не заточат в подземелье или не воткнут осиновый кол ватиканские приспешники возрождённой инквизиции, чтоб их ветром сдуло! Ну, не будем о грустном.
Начнём с самого утра. Хотя для кого как. Если проспал две пары и приковылял к концу третьей, это ещё утро. Так вот, как-то раз в такое утро подошёл к Игорю его приятель, знаменитый смутьян, похлещи самого ведьмака…. В общем, Бойко Негрий. Странный, худой… Больше нет слов, чтобы его описать. Да, и ни чем он и не выделялся из толпы. Хотя, очень желал этого. И набивался в друзья всем подряд. Они сидели в столовой, обсуждая… точнее, не обсуждая, а… Игорь просто слушал странные сумбурные мысли Негрия. Была только ранняя осень, а все думали уже о предрождественской серии тестов. Их назначили вместо посленовогодних экзаменов, в честь вступления в ЕС. Думали, говорили, спорили, а учёба всё равно начиналась только за две недели до них. Знаменитая поговорка «От сессии до сессии…» актуальна для всего студенческого мира.
-Оптика уже мне сниться! – Негрий смотрел заспанным взором на Карнича, - Что делать?
-Выучить, сдать экзамен и забыть, как страшный сон, - ведьмак был в хорошем расположении духа.
-Тебе легко говорить! У тебя всегда линзы такие кривые попадаются, что даже свет не преломляют, а мне ещё и погрешности считать приходится!
-Позвольте, - к ним подсел Али Аль Макавави, сирийский гость их университета и группы в частности, - Чтобы не считать погрешности, нужно делать всё без погрешностей, а тем, у кого руки каждое утро трясутся – не судьба получать отличные оценки.
«Макич», как его нежно называли сокурсники, и не мечтал о «хор.» и «отл.», поскольку у него самого руки, зачастую, дрожали.
-Интересно, брат Али. Каким же образом можно сделать работу без погрешностей? – изумился Бойко.
Брат Али задумался, но через секунду сообразил:
-Никак, просто если одна и та же погрешность повторяется много раз, то методические указатели советуют менять прибор…
-…или человека, выполняющего лабораторную работу, – перебил Игорь, - И вообще, господа, разве у вас нет более весёлых тем для разговора?
-Так о чём ещё можно говорить? – Негрий был удивлён, - Время быстро летит.
-На время нельзя положиться, оно слишком относительно, - добавил «Макич».
Ведьмак повертел пальцем у виска и со смыслом сказал:
-А как насчёт… - он кивнул в сторону первокурсниц, сидевших за соседним столиком.
«Макич» вознёс взор вверх, мол, Аллах всё видит, а Негрий почесал затылок, потом подбородок, но ничего не сказал. Игорь же рассмеялся, чем привлёк внимание девушек. Те жёстким оценивающим взглядом посмотрели на него, потом на Негрия и вновь увлеклись своим обедом. Бойко сконфуженно шепнул Карничу:
-Неплохо бы…
Ведьмак взглянул на него и отрицательно покачал головой:
-У тебя же тесты через два месяца.
-Так именно, что через два, а не сегодня и не завтра.
-Вот и сиди-зубри, а про красавиц и думать забудь.
-Не знаю, как ты, Игорь, - прошептал Бойко, - а я душу бы Люциферу продал, только бы сдать тест, а потом…
Ведьмак усмехнулся:
-Без проблем!
Вопреки распространённому мнению, Локи и Люцифер, чьи имена часто ассоциируют с дьяволом, были вполне добрыми скандинавскими богами. Первый вообще не понимал разницы между добром и злом, второго уличили во всех смертных грехах папские переписчики, за что и сделали их «плохими». Стоит добавить, что Локи очень любил детей. Одних приёмных у него было с десяток. Вот такой приёмной дочерью считала себя Лиза. Это означало, что Люцифер приходился ей братом, а значит и Игорю. Тут даже дело не в крови и не генетике. Скорее в душе, в человеческом сознании ведьмячьих созданий под фамилией Карнич. Лиза была ещё более радикально настроена по отношению ко всему христианскому, чем сам Игорь. Даже на мобильном телефоне у неё стояла какая-то мелодия сатанинской группы «The burn of Vatican». Бедная Лиза аж подскочила, когда этот хэви-ужас вновь заиграл в сумочке. Без сомнения, она обрадовалась, что наконец-то позвонил Игорь.
-Да… - протянула дочь Локи.
-Слушай, Лиза! Тут один кадр хочет душу Люциферу продать. Поможешь? Проценты пополам!
В этот момент надо было видеть лицо бедного Бойко. Оно побледнело и позеленело одновременно. Даже глаза наполнились ужасом, но потом он как-то быстро пришёл в себя. Наверное, воспринял это как шутку. А «Макич» же поспешил удалиться подальше от сатанистов. Мало ли что…
-Приведи его ко мне, оценим, - загробным голосом ответила Лиза уже по громкой связи.
На следующий день Бойко познакомился с сестрой Игоря. Сделав несколько странные выводы о наследственности в семье Карнич, Негрий получил-таки обещание от имени Люцифера на положительную сдачу тестов.
-Душонка никчёмная… - говорила Лиза, когда речь вновь заходила о Бойко, - Даже шкура медного гроша не стоит!
-А как же мои проценты? – шутил Игорь.
Лиза укоризненно смотрела на него и говорила:
-Нет, братишка, не стоит душа обывателя стараний Люцифера.

Записка пятая: воздыхатель Лизы.

Я уже пытался начать с этого, но не получилось. Придётся просто констатировать, что самая главная вещь, ради которой стоит жить, это, конечно же, Любовь! Нет, я не имею в виду, что это настолько уж главная вещь, просто чуточку поглавнее всего остального. Так не считала только Лиза. Будучи частью семьи Карнич, она пренебрегла традицией выходить замуж в семнадцать лет. Видимо, у неё были свои причины на этот счёт.
Они встретились у подъезда Лизы. Блондин нёс букет прекрасных белых роз. А ведьмак бутылку французского красного и книгу “Руны для «чайников»”. Они оба были приглашены его сестрой в гости. Януш был поляк. Об этом Игорь догадался по его шипящему акценту. Таких было много в университете. Тем более, что по нему были видны ещё более восточные корни славян. Может даже русские, может украинцы. Что-то такое странноватое, я бы сказал. Нет, конечно, Карничи никогда не были расистами, может, только иногда шутили о странностях отдельных представителей той или иной национальности, но дальше дело не шло. Принципы семьи Карнич не позволяли этого. Уважение… уважение, которое они заслужили среди других колдовских родов, не позволяло им подобных выходок. А, тем более, Аннушка тоже на треть полячка. И вообще, национальная принадлежность Карничей вызывает слишком много противоречивых вопросов. Но сейчас не об этом. Януш, как оказалось, ещё учился в школе, несмотря на высокий рост. На секунду Игорю показалось, что поляк был даже младше Лизы. В прочем, сей джентльмен оставил в памяти ведьмака лишь положительные выводы. Единственное, что было не понятно, почему же Лиза так жестоко относится к нему. Он даже костюмчик нацепил, розочку в нагрудный карман… Нет же! Сестра издевалась над Янушем самыми извращёнными способами. Даже открывая дверь, не смогла сдержать своего сарказма.
-Здравствуй, братишка! – посмотрела на наряд поляка и воскликнула: - О, майн год! Тебя в этом наряде в гроб класть можно!
Ясновельможный пан Януш покосился на стёртую джинсу Карнича и выдал почти без запинки:
-Примите, о, прекрасная Лиза, сей букет цветов в знак моих чувств!
Лиза продолжала:
-Ясно вижу, что чётное количество! Молодец! Братишка, хватай лопату, сейчас по стаканчику и на кладбище, новую могилку копать! Ты хоть подарок-то принёс, о, проклятье моей жизни?
Игорь сделал вид, будто это было сказано ему, и протянул книгу. Сестра мельком просмотрела оглавление и отложила презент подальше, после чего испепеляющим взглядом из-под очков уставилась на пана. Тот чуть поёжился и понял, что отступать уже некуда.
-Могу подарить тебе руку и сердце! – без всякого смущения сказал поляк.
-Не нужно мне твоё сердце! Да и рука не нужна! Я уже поела! Подари мне дробовик! И мне весело, и тебе меньше мучаться!
Ведьмак попытался перевести тему издевательств в другое русло:
-Лиза, я помню, что у тебя в морозилке лет пять назад лежал шматок сала. Предлагаю распробовать!
-Пробуйте, воины Киевские! А я посмотрю на вашу медленную смерть от внутреннего гниения.
-А чем тебе сало не нравится? – попытался вставить слово Януш.
-Жирное оно больно! – отрезала Лиза и прошла в кухню, чтобы удостовериться в достаточном количестве и вообще наличии сего пищевого оружия в двухметровом бункере с басурманским логотипом «GeR». Качество из Германии.
-Ян, тебе хлеб чем намазать? – говорила Лиза, доставая из буфета разноцветные банки, - мышьяком или медным купоросом? Могу предложить цианистого калия…
Игорь кашлянул и вежливо спросил:
-Сестрица, тварь ненаглядная….
-Да, я такая! – перебила сестрица, - И не делайте мне комплементов!
-У тебя солянки нет, случайно? – выпалил ведьмак.
Покрасневшая Лиза поставила перед ним горшок, в котором плескалась ещё горячая жирная солянка с луком и оливками:
-Всё ради вас, дорогой Карнич!
Вдруг звонок в дверь. Лиза соскочила со стула и со словами: «Кого ещё нам ветром задуло?», помчалась открывать. Сие была госпожа Хельга, сестра Аннушки, соответственно, мать Лизы. Ещё одна ведьма!…Она поставила метлу в угол и прошла в кухню. Пан встал и поклонился, Игорь же просто сказал: «Здрасте…». Колдунья ничего не ответила, схватила из-под носа Игоря горшок и залпом опустошила его. После чего, удалилась в свою комнату, и они её больше в тот день не видели. Лиза вернулась со звериной злобой на лице: «Шайзе! Майн муттер!». У Игоря, уже автоматически, в голове проплыл образ Сарима «Хамича», великого и ужасного мастера иностранных ругательств. Но его, ведь, можно было прервать, а Лизу нет. Она завернула ещё что-то по-немецки, да такое, что бедный пан съёжился и потерял дар речи. Но вскоре отошёл и стал травить анекдоты, от которых хотелось повеситься, лишь бы не смеяться. Время пролетело незаметно. И вскоре Януш изволил откланяться, ибо завтра у него намечались великие дела. Когда и Игорь стал собираться домой, он одёрнул Лизу и спросил её прямо в глаза:
-Что ты его так? Нормальный малый. Весёлый…
-Я этого малого в котле сварю и съем за ужином, если он ещё раз появится у меня на пороге! – зарычала она.
-Добрая ты, Лиза. Когда замуж-то?
-Не в этой жизни, братишка.
-А что так? Симпатичных парней нету?
Лиза поправила очки и с такой гримасой уставилась на брата, что тот аж вздрогнул:
-Все вы сволочи и козлы. Не обижайся братишка.
-В смысле, не обижаться? Ты же про всех говоришь!
Перед ведьмаком в воздух взмыло зеркальце, на котором были нарисованы фиолетовым фломастером рожки как раз на лбу его отражения. Игорь одним взглядом уложил стекло на стол, потом посмотрел на Лизу. На её лице сияла задорная улыбка. Она схватила платок, плюнула на него и стала стирать следы рогов с образа ведьмака.
-Это такое зеркало, братишка. Всем рога ставит, кто в него посмотрится. Ты симпатичный малый, только совести тебе побольше… И побриться не мешало бы!
Записка шестая (маленькая).

Уже пришла зима. Земля медленно покрывалась тонким слоем снега, который был как-то странно холоден и колок. Будто кто-то сидел в тучке и специально подтачивал напильником каждую снежинку до состояния звёздочки ниндзя. Хотя всё равно за день звёздочки таяли, но ощущалось, что новогодние праздники будут снежными. А если вспомнить, что рождественские каникулы решили растянуть на две недели, то большего от жизни студенту и не нужно было. Экзаменационные тесты уже закончились, но отпускать на отдых ни кого и не собирались. До двадцать четвёртого числа ещё были лекции и семинары, на которых, как нестранно, был замечен и Игорь. Не на всех, конечно.
«Большой, толстый, старый, хромой мамонт…» - самокритичные мысли вновь и вновь прорезались на языке Карнича, как только он пересекал порог университета. Зеркала же не отвечали ему взаимной лаской. Они только предательски трескались, когда ведьмак мудрил с ультразвуковым оборудованием. Или же, когда проходящий мимо «Хамич» задвигал что-нибудь из «тяжёлой артиллерии» своего багажа иностранных ругательств. Хотя, иногда и было полезно услышать какое-нибудь новое слово или выражение. Главное чтобы оно не было направлено в твою сторону, а то мало ли что…. Знание английского ценится повсеместно. И это не смотря на то, что в нём существует множество малопонятных фразеологических правил, форм, законов и прочего издевательства над бедными студентами. Самыми же сложными для Игоря оказались герундиальные формы. И дело было даже не в их непонятности, а в логическом мышлении, которое напрочь отсутствовало у Карнича. Новое утро вновь ознаменовалось новым диалогом с преподавательницей.
-Здравствуйте, разрешите…
-Опять спите, Карнич?! Проходите быстрее!
-Простите, это в последний раз! Вчера футбол, журнал лиги чемпионов, потом Фулхем с Бермингемом играли…
- Какой футбол? А как же герундиальные формы?...
-Ой! – подскочил Бойко, - мы такие герундиальные формы вспоминали, пока наблюдали за этим порно-фильмом!
Преподавательница тихо посмеялась и преступила к объяснению новой темы. В предвкушении Карнич плюхнулся за парту. Перед ним возникла методичка с надоевшими указаниями, но самое страшное было ещё впереди. О выполнении домашнего задания и речи не шло, но отмазки были столь же гениальны, насколько и глупы. Браво, Игорь!
-Игорь, почему вы опять не сделали домашнюю работу? – преподавательнице уже надоели увёртки студентов, и в её голосе это чувствовалось.
-А вчера ещё «Планета обезьян» была после футбола…
Та положила учебник на стол:
-Вот, целый университет таких! Поколение Новой Европы… Не обижайтесь, но у нас такие люди по улицам ходят, будто из Албании все!
-А у нас таких в общежитии много… - сказал Игорь.
-За всех не говори! - воскликнула одна из таких, албанка.
-Да я не об этом! – продолжала преподавательница, - Даже у собаки Павлова были рефлексы. А вам, студентам, говори не говори всё равно не поймёте. Вон первому курсу сказала, чтобы повторили Present Simple, так, что в лоб, что по лбу. Даже если вашей обезьяне после футбола в час ночи объяснить правила построения предложений, то она с пятого раза поймёт и сделает всё правильно, а вы, студенты….
-Разрешите попробовать в шестой раз! – раздался чей-то до боли знакомый голос.
-Сидите, Негрий, учите герундиальные формы!
На этом преподавательница немного успокоилась. Но отрицательные эмоции не давали ей покоя ещё долго. Даже на мелкие оплошности при чтении она обращала внимание сугубо бранными словами. Тот же самый велосипед, читавшийся «байсикл», умудрялись читать как «бикукле». Что ж поделать с тупыми студентами? Хорошо, что профильные слова, типа «математика» и «физика» писали только с одной ошибкой. Проклятые «th» и «ph» давили на разум. А «химия» вообще читалась не по правилам. «Кемистри» выходила «чемистри». Много было заморочек с этим английским. Всё же, не вытерпев, преподавательница сказала:
-Только попробуйте мне на устном экзамене сказать «чемистри» или «бикукле»! Сходу «три» поставлю, и будите мучаться потом!
Карнич же увидел в этом нечто другое:
-Разрешите вопрос! Вот, если я приду на экзамен и с порога заявлю: «Чемистри», то могу ли я надеяться…
Он не успел закончить, ибо студенты его группы поняли сей тонкий намёк. Поняла и преподавательница. Хорошо отсмеявшись, она на полном серьёзе спросила Игоря:
-А вы не хотите заработать честным трудом «четвёрку»?
Вспомнив все честные, но бесприбыльные страдания от нерентабельного труда строителей печально известной Вавилонской башни, ведьмак выдал:
-Трудом? Да ещё и честным? Нет, спасибо, я не голоден!
Записка седьмая: рождество.

 Во всём университете витал дух Рождества… Да такой дух, что аллергики старались надевать марлевые повязки, а кто-то даже респираторы. Коридоры украшали еловые и можжевеловые ветви. Кое-где мелькал маленький еврейский пророк, его мать и святой Николай. Для полноты ощущения вышеупомянутого «духа», везде побрызгали сосновым освежителем воздуха. Этого вполне было достаточно, чтобы вывести из себя Игоря Карнича, представителя языческих родов Восточной и Северной Европы. В его памяти ещё держался испорченный Хэллоуин, что не могло не сказаться на его и без того радикальном отношении к христианским празднествам. Плюс ко всему, госпожа Спалевич отправила его в библиотеку полки протирать, чтобы он раз и навсегда запомнил, что спать на лекциях по матанализу не стоит. Так Карнич впервые узнал, где расположена университетская библиотека и как выглядят учебники по высшей математике. А чтобы полностью «отмазаться» от математички, пришлось прихватить парочку домой. Ой, а что творилось в квартире Карничей! Впервые в гости пожаловала Лиза, с бочкой хереса. Бочка прибыла на подоконник чуть раньше неё, чем несколько обескуражила Аннушку, затеявшую уборку и абсолютно забывшую, что их ждала госпожа Карнич на ужин.
-Ты бы, доченька, гуся рождественского прикупила бы… - сказала бабка, ставя на стол тарелку с ветчиной.
-Ага, - усмехнулась Лиза, - На светлые традиции потянуло? Ведьма старая!
-Не старая, а пожилая, - добавил Игорь, - Но всё равно ведьма!
-Тьфу на вас! Лучше скажите, почему все на Рождество в чёрное оделись?
Аннушка и Лиза переглянулись, а Игорь вообще увёл взгляд куда-то в потолок.
-Ты б мою душу видела! – сказал, наконец, Игорь.
-Траур по моей жизни, - отчеканила Аннушка.
Ответа младшей Карничихи не последовало, и бабка тяжёлым взглядом придавила её. Лиза поёжилась и с детской наивностью в глазах спросила:
-А что?…
Старуха ни чего не ответила, лишь продолжила сервировку стола. Игорь подвинул чан с квашеной капустой и уселся на берёзовый подоконник. Он был тёплым. Век бы на таком сидеть! Даже плюшевое кресло, в котором дремал чёрный ведьмин кот, было не таким уютным, как это столярное чудо. А за окном лил дождь, смывая остатки снега с крыши бревенчатого сарая старой ведьмы, откуда виднелись части фюзеляжа бедного Юнкерса. Бабка вынула из печи здоровенную курицу, больше походившую на птицу Рух, и стала обильно поливать её еловым соусом. Тем временем, огонь в печи медленно угасал. Игорь, предчувствуя предстоящий поход под дождь за дровами, перекочевал с подоконника поближе к столу и подальше от двери. Лиза заметила это и тихо утробно расхохоталась. Но было уже поздно. Внуки госпожи Карнич, прикрывшись кусками полиэтилена, нехотя помчались в сарай. Впрочем, лицо Лизы выдавало её хороший настрой на предстоящее мероприятие. Но, когда пред ними предстало величественное сооружение в три метра высотой, именуемое ни как иначе, как «поленница», весь энтузиазм с мордашки сестры перенёсся на довольную гримасу ведьмака. Бабка уже достала из кармана фартука коробок спичек, когда в печь через трубу стали падать, соря кусками бересты, берёзовые полешки. Дверь со скрипом отворилась, и промокшая насквозь Лиза, уставилась на родственников.
-Это не я!… - наконец, выдохнула она.
И, как бы в подтверждение, раскидав дрова по всей комнате, из печи вылез Игорь. Чистый и сухой! Как Pampers…. Он встал в полный рост перед бабкой и вытянул за собой из печи какую-то верёвку:
-Подставляйте стаканы! Будем праздновать!
Аннушка схватила деревянный ковш и в него тут же плеснулась зелень хереса. Особенно рада была бабка. Она хохотала, покрякивала и вообще производила голосом такие звуки, что и самые именитые логопеды посчитали бы их нечеловеческими. Ведьмак тоже был доволен. До тех пор, пока не наткнулся на испепеляющий взгляд сестры.
-Да, сестрица, - вздохнул Игорь, - я тварь наглая!
-Нет, братишка, ты не наглая тварь! Наглая тварь – это я. Это у меня в крови, - сказала, наконец, сестра ведьмака, подставляя кружку.
Записка восьмая: бабкина «Штука».

Мало кому известно, что в Хорватии, как в ещё десятке стран Европы, существует негласный закон для колдунов, запрещающий содержание и разведение волшебных созданий вне среды обитания. Конечно, домовые и водяные не подпадали под него, но ни кто и не хотел с ними возиться. К ним относились как к предмету интерьера, как к красивому стулу или комоду. А вот в Румынии, к примеру, в горах до сих пор разводят чёрных драконов, не смотря на нарушения всех прав местных крестьян, чьи овцы, зачастую, были основной пищей сих существ. В Норвегии же тролли были страстью ведьмячьей фамилии Холльфалердофф. И им пришлось поселиться в ледяных болотах у границы полярного круга. Эти гадкие твари ели только из рук хозяев, поэтому колдунов уже лет пятьдесят не видели. Хотя вполне возможно, что, повинуясь инстинкту гнилых упырей и охотников за человечиной, тролли не побрезговали и самими руками хозяев. Экстремальная жизнь во времена постоянных войн и всеобщей интеграции было делом обычным и для Карничей. Нет, дракона Берна бабка Игоря отпустила на вольные хлеба ещё до второй мировой, а малыш-тролль умер от сердечного приступа, когда та впервые завела двигатель Юнкерса. С тех пор этот пережиток войны стал единственной радостью в жизни госпожи Карнич. «Штука» работала без поломок и не требовала большого ухода, хотя и жрала больше, чем десяток троллей, пусть им и не по вкусу был керосин. Так, для аппетита. Главной же ценностью Юнкерса бабка считала двадцать пять крестов на борту. О каждом из них она могла рассказать целую историю. Правда, если присмотреться, то можно увидеть двадцать шестой крест. Он был намалёван красной краской поверх защитного облачения военного чудовища. Поэтому больше всех и выцвел. И история у него была соответствующая. Как-то раз, ещё во время бомбёжек Белграда, госпожа Карнич решила слетать в Грецию к старому колдуну Димитросу. Тот давно звал её на старческие посиделки. Только время она выбрала неудачное. И маршрут. Вот, не могла старая ведьма упустить шанс полюбоваться разрывами бомб среди ночи! И полетела. Напрямик, по Дунаю! А что ей терять-то на старости лет? Когда же, на подлёте к Белграду, её заметили сербские военные, то сходу открыли огонь. Пришлось подняться выше. Но и там было не безопасно. НАТОвские F-18 не ожидали появления такого ужаса, как старуха Карнич на «Штуке», и чуть не столкнулись, выполняя манёвр. Ладно, если этим всё и закончилось бы, но бабка решила не испытывать судьбу и вернуться в Кржзьное. Тем же маршрутом! Вроде, отбилась от зениток, однако, на выходе из облака, её подрезал этот… F-117. Здоровая махина на малой скорости почти навалилась на бедный Юнкерс. Ведьма, выполнив «бочку», поравнялась с кабиной «невидимки» и погрозила кулаком, чтоб её намеренья стали понятны. Но, вопреки ожиданиям, американская железка прибавила скорости, бросив турбулентным потоком «Штуку» в «штопор». Но не настолько была стара старая Карничиха, чтобы помереть в родном самолёте! Минуты две, сколько длилось падение, она проклинала пилота «Стелса», посмевшего покуситься на её жизнь. А когда ведьма вырвалась из «штопора», то крикнула так, что, наверное, и в Валгалле услышали: «Чтоб у тебя антирадарное покрытие отслоилось! Старая металлическая калоша!». О судьбе F-117 история умалчивает, но я бы очень удивился, если та железка, что сбили в последствии где-то неподалёку, была другим произведением американских машиностроительных искусств. Госпожа Карнич тоже не хотела бы удивляться, поэтому и нарисовала красный крестик, чтоб не забыть. Жаль только, что с тех пор у Юнкерса стали барахлить тяги. Старуха их пыталась починить, а просто поменять – руки не доходили, десять лет… Итогом неприятной поломки стала авария. В дождливую погоду ведьма не заметила сарай и не смогла быстро увести «Штуку» вверх. Пришлось разбирать весь самолёт, чтобы очистить от сена каждый уголок, каждый винтик всей этой ветхой конструкции. Почти пол года бабка провела на земле. Пыталась освоить метлу, но это был удел Аннушки. В конце концов, госпожа Карнич перебрала весь двигатель. Рассовала все детали по банкам со спиртом и солидолом. Но Юнкерс так и не взлетел. Даже по сей день военный монстр стоит под брезентом за домом старой ведьмы. И, казалось, что там он и закончит свой век. Однако…

Записка девятая: старый знакомый.

Какая всё-таки гадость эти красные сердечки в сахарной глазури! Сладкие, чёрствые… Ещё печеньем зовутся! Язык весь красный, а дёсна кровоточат… А если вспомнить, что это символ Дня Святого Валентина, то вообще хочется повернуться лицом к стенке и уснуть. До следующей жизни… Даже в Кржзьном не было спасения от этой святой заразы. Ибо госпожа Карнич пару веков назад увидела в производстве печенья вполне прибыльное дело. Жаль, что Игорь узнал это только четырнадцатого числа второго месяца сего года. Если он хотя бы подозревал бы об этом, то ноги бы его не было в бабкиной хате. Понять старую ведьму, конечно, можно было, если вспомнить о произошедшем несчастье с её любимой «Штукой», но даже это не давало ей права устраивать такую засаду для внука. Бедный ведьмак уже чисто из приличия давился печеньем и запивал мятным чаем, попутно выслушивая историю казни Валентина, из-за которого и началась вся эта катавасия. Бабка делала ударение на романтичности этого праздника, как пережитка христианской эпохи. Только что-то эпоха эта не спешила заканчиваться, хоть для Игоря и было вполне достаточно пережить этот день. И он нервно поглядывал на часы, когда бабка отворачивалась, чтобы достать из печи ещё пару сотен сердечек.
-Так, внучёк! – она, наконец, вытерла с лица муку и отряхнула фартук, подняв белое облако пыли в доме, - Время обеденное, а, значит, пора грузить эти сладости и делать прибыль.
-Ты, что, Юнкерс починила?
Та выразительно чихнула, помотала головой, ещё раз чихнула, после чего накрыла нос и рот платком и сказала:
-По Дунаю пойдёшь до самого Рейна, потом в Северное море. Там встретят. На обратном пути из автосервиса в Дортмунде бензонасос и поршневые кольца забери, а то отечественные агрегаты на немецкую технику резьбой не подходят.
И он пошёл. Да как пошёл! Представьте себе деда мороза в поношенных джинсах, рассекающего водную гладь безмятежных просторов Дуная…. Мешок за спиной уравновешивал непреодолимую страсть скорости…. То есть, он был настолько тяжёлым, что приходилось бежать со всех ног, что не нравилось ни спине Игоря, ни местным рыбакам. В какой-то момент ведьмак пожалел, что согласился на подобное мероприятие. Ещё жаль было, что вообще Дунай льдом не покрывается. Конечно, он мог колдонуть, но положительного эффекта это не дало бы. Так как сил на ещё пару тысяч километров у него не осталось бы. Да, и так их не было. Только пересёк границу с Австрией, так сходу на берег и выскочил. Отдышался. Подсчитал пулевые отверстия в мешке и вспомнил, что, оказалось, Венгрия уже кончилась. А он так хотел полюбоваться Будапештом, его старыми башнями, мостами… А в мозгу скрежетала мысль о том, что ещё на такой же скорости Вена пролетит перед глазами, правда дальше по немецким землям, точнее водам, придётся сайгачить, но и это не вызывало у Игоря особого оптимизма. Положим, в Мюнхене ему остановок не предвидится, а в Берлин пришлось бы перескакивать автостопом… Тьфу! В Германию мельком и даже на стадион не заглянуть! На обратном пути… Ага! Автосервис как раз там, напротив стадиона «Боруссии»! Yes! Не успел он об этом подумать, как Дунай превратился в ручеёк. И он, ударившись лбом о деревянный мостик, вылетел на берег. Ощупав лоб, Игорь обнаружил здоровенную шишку. Однако, проклятые печенюшки были целёхоньки, в отличии от моста, который разлетелся в щепки. Ведьмак всё же взял мешок, а заодно и себя в руки и потащился через лес к автостраде. До ближайшего моста через Рейн тут было недалеко, автостопом всего полчаса. Хорошо, что водитель попался чех, прекрасно знавший как страны бывшей Югославии, так и Старой Европы. Карнич отсыпал пару кило сердечек Мареку (мешок легче не стал) и продолжил свой водный путь. На третьем часу скоростного транзиту через Европу, его посетила одна очень интересная мысль. Она врезалась в его голову, когда он, перешагнув через плотину, на миг завис в воздухе. Хотя это вполне могла быть крупная чайка, но всё же… Всё же, на Дунае тоже были плотины! Причём, Игорь шёл против течения… А если Карпаты ускользнули от его взора и даже деревянный мост оказался щепкой на пути?…Этот вопрос так и остался открытым. Но Игорь постарался быть поаккуратнее и на поворотах снижать скорость, а то мало ли что… Вскоре Дортмунд был уже под боком и ведьмак чуть успокоился, хоть и ощущал, что останавливаться нельзя и прибавил ходу. Ведь впереди был ещё Амстердам - давняя несбыточная мечта Бойко и бывшая сбыточная университетских живописцев. Чтоб их только бананами кормили! Отродья гарпии! Да, как говорится, не желай зла ближнему своему и уважай врагов своих… Понаставили мостов по всей реке! Гнев Богов!
Уже стемнело, когда Игорю удалось-таки выбраться из каменной опоры. Судя по больной голове ведьмака, можно был предположить, что мост дал трещину. Карнич, лишний раз прокляв, чтоб не ошибиться, всех архитекторов Голландии, взвалил мешок с сердечками на уже ноющую спину и двинулся пешком в сторону моря. Дорога пролегала аккурат через весь Амстердам, так что ведьмак смог насладиться ароматом кондитерских, украшенных неоном, и видом симпатичных нимфеток в витринах, вытворявших на глазах туристов что-то невообразимое. «Гадюшник неоновый!» - пронеслось в голове.
-И не просто гадюшник, а продажный гадюшник! – из темноты показалась хорватоговорящая бейсболка.
Она плыла. Медленно-медленно… Будто её леской привязали к палке и водили в воздухе, как червяка на крючке. Но на леску была ещё прикреплена жёлтая куртка и зелёные «шаровары». Так что, когда бейсболка подплыла к фонарю, перед Игорем возник знакомый темнокожий колдун. Он тоже пытался поступить в университет Карнича, но, познакомившись с ведьмаком, отказался от сей задумки. А представьте себе, что творилось бы там, если бы на факультете физики и математики учились бы два колдуна! Одного-то там было лишнего! Вот так Танзанийский потомок шаманов отправился в Амстердам, где из-под полы продавал самогонный абсент, пользовавшийся громадным спросом у туристов.
-Куда тянешь непосильную ношу, о, потомок Карничей? – негр улыбнулся во все белёсые зубы, ещё ярче обозначив присутствие своего тела в одежде.
-Лучше спроси «откуда», о, потомок шаманов…
-Да, знамо откуда. И не лень было в такую даль?… - он подошёл ближе и отвесил поклон до земли, как положено при встрече другого колдуна, Карнич ответил тем же.
-Нет, не лень. В фунтах обещались за товар…
-Да, брось ты его! А лучше в кондитерскую Тюленю отдай. Он минима десять кусков «единой» отвалит, да и коньяком напоит!
Предложение было заманчивым. Но колдуны – тоже люди. И они ни чем не хуже других. Развлекаться по-человечески тоже уметь надо! Правда, Игорь нормы своей, как всегда, не знал и понятие «упал – хватит» было про него. Но и падать надо было уметь, а Карнич…. Впрочем, не будем об этом…
…голова у него болела ещё с момента близкого знакомства с опорой каменного моста. Так что, оценить собственное состояние ведьмак был не в состоянии. Его волновало другое:
-А где коньяк?
Он задал вопрос в воздух, в надежде, что хотя бы местный бог ответит.
Что-то зашебуршалось вокруг и глубокий, до изнеможения похмельный голос ответил:
-Какой коньяк?
У бога было черномазое лицо и копна косичек на голове. Ведьмак вдруг вскочил, пытаясь определить, где он. Шёлковые простыни, большой телевизор, пара китаянок… Нет, стоп! Это уже перебор! Он врезал себе звонкую пощёчину и оказался дома. На полу, в обнимку с половиком и недопитой бутылкой абсента, валялся Танзанийский бог. Он был несколько обрадован, услыхав от Карнича про коньяк. А, ведь, Игорь точно помнил, что в его руках вертелась бутылка пятизвёздочного ещё Наполеоновского… хотя… Всё может быть! Единственное, в чём был абсолютно уверен ведьмак, это то, что у Карничей похмелья не бывает в принципе! А у шамана… Впрочем, минуты через две они оба лакали рассол из банки маринованных корнишонов, что, назло свекрови, купила Аннушка. Кстати, вот и она. Ведьма сидела на балконе, потягивая дым кальяна в прикуску с яблоком. С мыслью, что беспокоить ведьму с утра чревато, колдуны, проскользнув сквозь форточку, выбрались на крышу. Ясное прохладное утро, свежий ветерок…. И госпожа Карнич на своей «Штуке», перекрашенной в «летний апельсин».
-Починила-таки, ведьма старая! – в один голос закричали ведьмаки.
Они сидели на крыше, давясь мелкими огурчиками и наблюдая за оранжевым чудом в небе над Загребом. Чудо выполняло фигуры высшего пилотажа, иногда уходя в оглушительные пике и, почти задевая шпили башен, возвращалось к дому Игоря. В конце концов, оно сделало «мёртвую петлю» и, «на бреющем» пронёсшись на головами Карнича и шамана, подалось в бесконечную берлинскую лазурь утреннего неба, по пути не побрезговав магазинными солениями.

Записка десятая: две весны.

Первое марта. Первый день календарной весны. Только прохладно было не по сезону. Поговаривали, что это атлантический циклон принёс на Адриатику мороз и снежные метели в месть за вступление в ЕС. Даже природе не по нраву были перемены. Кто-то говорил даже о начале нового ледникового периода. На самом же деле мороза, как такового, и не было. Единственный раз термометр вдался минус и начался конец света! То есть повалил снег хлопьями, крупными, как готовый завтрак. Залил молоком и готово! Но, для Балкан это было, как минимум, непривычно. Подобное творилось и в Черногории, а в Греции вообще пятерых человек завалило снегом. Холодно было и в университете. Впервые в подвале взорвался котёл парового отопления. Интересно, из-за кого? Непривычные студенты, одевшись как капуста, старались не стоять на одном месте. В итоге, на две недели отменили лекции и заменили семинарские занятия посещением музеев и выставок. Студентов естественных предметов направили в городской музей, где проводилась выставка восковых фигур научных деятелей со всего мира. Нашему герою понравилась эта идея, и, в ночь перед посещением, он пробрался в музей и перевернул там всё с ног на голову. На утро изумлённые студенты узрели нечто невообразимое. Сказать, что Менделеев и Дарвин поменялись бородами, значит не сказать ничего, - никто не заметил разницы. Фарадей и Резерфорд распивали пиво. Лавуазье держал в руке свою голову, а Эйнштейн обнимал Марию Кюри и сковороду с антипрегарным покрытием. И всё такое прочее. Тонкий юмор Карничей мог усваиваться только в огромных дозах. Ловкость рук и никакого жульничества! Сразу набежали репортёры, а Игорь поспешил поскорее убраться из поля зрения фотографов и не привлекать внимания, потому что считал себя нефотогеничным. Спускаясь по лестнице в холл, он столкнулся с журналисткой общеуниверситетского масштаба. Та выронила сумочку и разбила диктофон о мраморные ступеньки. Карнич поспешил помочь.
Они познакомились в Интернете. Это было ещё до университета. Игорь случайно набрёл на её анкету на сайте знакомств. Конечно, случайностей в жизни не бывает и происходит всё так, как угодно Высшим силам, но данную случайность можно и нужно отнести к разряду закономерностей, ибо, перебирая подряд все ссылки в поисковике, обязательно выйдешь на сайт знакомств. Так уж нагружен нынче Интернет всякой гадостью. В её анкете поисковик выделил графу «религия», где, с двумя ошибками, красовалось латинское выражение, означающее «многобожие», политеизм. На фото МиссХ выглядела старше указанной цифры, но, чисто по языческим канонам, определённо очень милой. Несомненно, картинка была в обработке Photoshop, но смотрелась как реальное фото. Темновласая девица в кельтском наряде, с совой на плече и на фоне грозового неба и чёрных скал. Очень красиво! Карнич тот час же отравил ей сообщение с просьбой о более крупном фото, чтоб хотя бы на рабочий стол поставить. Так завязался диалог о мире, искусстве и проблемах человеческой культуры и религии. Несколько раз перезванивались, пока она не уехала в Оксфорд учиться на журналиста. Я б не сказал, что Игорь сильно заинтересовался ею, просто МиссХ была хорошим собеседником, начитанной и умной девушкой. Ему так и не удалось узнать её реальное имя, да он и не хотел. И она не интересовалась его именем. Ник Ведьмёныш её вполне устраивал. МиссХ и Ведьмёныш, MissX and Little-Wizard. Думаю, стоит сказать, что они оба почувствовали друг в друге некую магическую силу, наверное, поэтому и не хотели более близкого знакомства. Опасались… Да, именно опасались. Опасались друг друга. Ведь каждый волшебник дорожил своими секретами. Хотя это не мешало ни ей, ни тем более Игорю колдовать во благо и во вред своей скрытности, как и остальным. Нет, конечно, ещё в школе Карнич хвастался, что может заниматься семью делами одновременно, но это не раскрывало его ведьмячьей сущности. Оказалось, что одновременно лазать в Интернете, делать домашнее задание, помогать по уборке в квартире, читать комиксы, готовить ужин, играть на фортепиано и лечиться от плоскостопия - никого не удивляло. Можно было предположить, что домашним заданием был реферат, который он задал в поисковике и тот на минимальных оборотах работал над этим. Что ужин готовился в микроволновке за три минуты, а творения Моцарта и Листа напечатаны в комиксах. Вот он и сидел за фортепиано, делая столько полезного да ещё и катая босой ногой винную бутылку по полу, которая и была тем самым мусором. Это звучало более чем смешно, зато почти реально. В это можно было верить. И пусть хранит Небо того, кто окажется в доме Карнича во время уборки! Висящие под потолком диван и кровати, ходящий ходуном паркет и летающие тряпки, щётки, швабры довели бы до инфаркта любую бывалую хозяйку, кроме Аннушки и бабки Игоря. Последняя, впрочем, на городской квартире ни разу и не появлялась. Только пару раз пролетала над ней на Юнкерсе. Но я отвлёкся. И так, она вернулась!... Нет, не бабка Карнич, а МиссХ. Перевелась в Загребский технический…. Тьфу! Короче, в университет Игоря. О ней говорили все. Особенно лысеющий «Хамич». Ведьмак же узнал об этом из статьи в университетском вестнике: «Гордость Хорватии. Возвращение». Её звали В;сна. Весна Салихамич. Да, да, она была дочерью ректора. И, конечно же, он не знал о способностях ребёнка. И тем более не имел ни малейшего понятия о её друзьях. И был бы очень «огорчён», прознав об Игоре.
-Я вас помню, - сказала Весна, прикусила губу и почти пропела: -Little-Wizard…
Они стояли на крыше музея, взявшись за руки. Им не было дела до остального мира. Не было больше никого. Были только они. Две ведьмячьи сущности в человеческом обличии. Для них не существовало вчера и завтра. Как и полиции с пожарными четырьмя этажами ниже. Как и ужасной погоды… Которую уж точно можно было исправить! Весна закрыла глаза и громко вздохнула. Её дыханием развеяло тучи и открыло солнечную улыбку Загребу. На миг показалось, что на западе видно море. Синее, блестящее море. Хорватия небольшая страна, но более чем красивая во всех отношениях. А если ещё смотреть на неё глазами влюблённых с крыши городского музея, то и романтика Парижа покажется совершенно не нужным фарсом. Солнце же быстро начало топить снег и лёд, наполнив улицы никому не нужной слякотью. Тучи ушли на восток. Весна взяла всё в свои руки. Нет, не та Весна. В прочем, какая разница. Они обе были прекрасны. Одна боролась с зимой, другая дарила свет Карничу. Нет, это всё равно они обе… Может, Весна и была весной?… Они стояли до сумерек, делились теплом друг с другом и с городом, в котором снега уже почти не было. Конец света был отсрочен.
Записка одиннадцатая: этот безумный мир
 или
 конец оказался только началом.

Пришло лето. Загреб вновь расцвёл фиолетовыми, красными, жёлтыми цветами шорт и купальников. Только одни Карничи, как и положено, носили шмотки а ля хиппи. Впрочем, и без них в этом городе было предостаточно анти-глобалистов, гринписовцев и туристов, предпочитавших подобный эпатаж. Но не только по одёжке можно было узнать родственника. Пройдёшь мимо, посмотришь косым взором в глаза, да, и признаешь родную кровь. А коль не родную, так двоюродную. Правда, и без всего этого Лиза высмотрела в толпе Игоря. Он прогуливался по старой площади, посматривая куда-то вверх. Она не успела и подумать об этом, как над ними пронеслась Аннушка на метле. Ведьмак тот час же метнулся прочь, но мимо сестры пройти было не реально.
-Не будь я Лиза Карнич! – закричала она, - Тебя всё-таки отчислили?! Не верю! И что ты натворил? А?
Игорь только ухмыльнулся:
-Жалоба на столе «Хамича», значит я могу отдыхать.
Лиза не поняла ни слова, а смысл тем более ускользнул в неизвестность:
-Это ваш Сарим? Чтоб его ветром развеяло!
Лиза явно была не в духе, ещё бы братишке жизнь сломали! По крайней мере, ей так казалось. Игорь почесал затылок, поднял с мостовой камешек и прицельно бросил в окошко ближайшего дома. Стекло с грохотом разбилось. Сестра посмотрела в ту сторону, куда ведьмак отправил часть негатива, и произнесла уже даже с издёвкой:
-Молодец! Талант! А слабо поставить новое?
Прошло немногим больше десяти минут, и конечности Карнича мелькали в окне. За его спиной копошился старичок, бормотавший себе под нос что-то вроде: «Молодёжь… бандиты… хоть совесть появилась…». Да, согласен, в это трудно поверить, но Игорь Карнич, ведьмак в энном поколении, вставляет стекло в окно без помощи магии. А вышеупомянутую совесть и комментировать не стоит. Вот до чего доводит этот безумный мир.
Уже когда Игорь вернулся к Лизе с лицом, выражающим отвращение к любому физическому труду, та вновь начала издеваться:
-Не делай такое лицо, будто в «железную деву» тебя засунули, это не идёт твоему имиджу!
-Лиза! – уже взмолился Игорь, - Именем Неба! Прекрати!
-Ладно, ладно. Уговорил. Но почему я узнаю о твоих проблемах от посторонних людей?
-От кого это? И почему я должен рассказывать о своих проблемах? И вообще, о каких проблемах идёт речь?
Лиза вздохнула:
-Иду, блин, на днях, никого не трогаю. Злая, как стая голодных лисиц, а мне на встречу….
-Януш! – выдохнул ведьмак.
-А ты откуда знаешь? Видел что ли?
-Нет, - Игорь даже вздрогнул и улыбнулся во весь рот.
-А с ним… ну, скажи, скажи!
-Марио! – с искоркой в глазах почти крикнул ведьмак.
-О, Боги! Карнич! И этим всё сказано! – Лиза вознесла свой взгляд в небо, после чего укоризненно посмотрела на брата, утробно порычала и спросила: - А что это за девица? И не говори мне, что это и вправду дочь ректора!
-Я говорил тебе о МиссХ?
-Не надо нам иксов. Игреков тем более! У нас вся жизнь – сплошные иксы! Нам бы кто ответ дал!
-Ты ж добрая была, Лиза! Куда делся твой оптимизм?
Сестра удивлённо взглянула ему прямо в глаза. Игорь чётко прочитал в её взгляде: «Всё понял?». Карнич покачал головой, что, дескать, нет, не понял. Лиза вздохнула, вновь посмотрела на небо. Она смотрела туда секунд двадцать, правда, какое это имело значение!
-И куда ты теперь?
-Не знаю, - отозвался ведьмак, - Может, в Дубровник махну, поработаю пару сезонов барменом в гостинице. Потом… как Небу будет угодно!
-Да, это ценная профессия, а что с МиссХ?
-Весна? Так она же прирождённый журналист! В Оксфорде училась, сейчас на заочном и параллельно во «Всём Загребе» работает.
Лиза вдруг поняла одну Великую истину. Игорь Карнич не просто так на физику пошёл, а с какой-то целью, задачей! Точнее просто время весело провести. А теперь его абсолютно не интересует ни физика, ни вообще наука. А по его усталому виду можно было догадаться, что пару часов назад он колдонул, да так, что сил не осталось. Возможно, даже убил кого-нибудь! Хотя, нет. Думаю, стоит углубиться в подробности и рассказать, что же пошло не так в студенческой жизни Игоря.
Встретившийся Лизе, Марио Патера был одним из немногих сокурсников Карнича, который догадывался о способностях ведьмака. В начале третьего семестра он застукал его в лаборатории, когда тот пытался подсоединить электронный вольтметр к оголённому проводу сети в триста восемьдесят. На Игоря такой малый ток не подействовал, хотя мог и убить нормального человека. А вольтметр, чья шкала имела предел измерения двести сорок вольт, тут же облил всё вокруг жёлтыми искрами. Патера подумал тогда, что ведьмак-идиот просто счастливчик, хотя и неудачник. Когда же идиот в преддверии Хеллоуина вызвался украшать университетское общежитие, Марио вооружился фотоаппаратом и отчаянно следил за каждым шагом Карнича, дабы уловить наиболее ценные кадры. Правда, всё шло не так гладко, как этого хотел Патера. Игорь бездельничал до тридцатого октября, пока какой-то профессор не напомнил ему. И к утру следующего дня, на зло Марио, в каждом окошке сияли маленькие тыковки со свечками, даром, и того и другого у бабки хватало вдоволь. По всем этажам висели паучки и другая нечисть Тайваньского производства, а над парадной дверью красовалась огромная картонная ведьма на метле, точная копия Аннушки Карнич. О транспарантах с кровавыми надписями и говорить нечего! Всё было сделано по первому классу. Жаль, что никто не поверил, что это сделал Игорь в одиночку, и, тем более, что он в этом участвовал. Поэтому вместо благодарности Карнич получил только бесконечные упрёки. В отместку, он накидал по всем туалетам сырные палочки, после чего, пара-тройка крыс навела порядок в университете как раз на Хеллоуин. Недельная дезинфекция дала ведьмаку отдых и свободу творчества. Следивший за всем этим, Марио сделал для себя вывод, что не стоит связываться с Игорем. Но отдельные кадры всё же сохранил в укромном месте, до поры до времени. А творчество Карнича заключалось приблизительно в следующем: он брал кошку с собакой и, без помощи рук, конечно, сажал их на большой дуб в старой части Загреба, где народу поменьше, и наслаждался своей проницательностью и ценностью для этого мира. Садизм и глупость – скажите вы. Однако результат психотерапии по Карничу внушал уважения. Питбуль больше не трогал кошек, да и вообще стал добрее и ласковее щенка пуделя. Если бы это отражали фотографии Марио… В приличных изданиях Патеру послали своей дорогой, после чего, фото оказались на столе Сарима, как раз перед началом экзаменов. Хамич не особенно интересовался «творчеством» Игоря, а вот кадры из туалета, датированные тридцать первым октября, ему понравились. К тому времени он был в курсе отношений Игоря и Весны. И это был великолепный шанс без лишнего шума избавиться от ненавистного студента, ведь одного желания ректора было не достаточно. Фото прошлись по рукам всех экзаменаторов и, сделав соответствующие выводы, они позаботились о его успехах. Но роковой ошибкой Игоря было то, что случилось на экзаменационном тесте по электродинамике. Когда его очень жёстко завалили на электронно-вычислительной технике, то есть информатике, и английском языке, Карнич был злой как медведь-шатун. Поэтому и не следил за своими действиями. Перво-наперво, он опоздал на пол часа. А, ввалившись в аудиторию, заявил экзаменатору: «Господин Стоян, я согласен на всё что угодно! Готов даже полы помыть!». Студенты расхохотались, а Стоян сходу и без разговоров отправил Игоря. Это уже означало, что деканат имел право отказать в разрешении на пересдачу, но Карнич проплатил все пять лет обучения, так что беспокоиться он и не должен был. Однако, ощущение несправедливости довело его до белого каления. Только он закрыл дверь, как услышал истеричный хохот сокурсников. Стоян выскочил из аудитории, выплюнул тряпку и с кулаками налетел на ведьмака. Вроде даже ударил, но Игорь лишь глазом моргнул и у профессора, будто листья по осени, опали на пол штаны, открыв взору студентов трусы национальных клетчатых цветов. Но и этого было мало. Стоян запутался в штанинах и упал, расквасив нос. Этим всё и закончилось. Хотя, нет. С этого только всё началось. К фотографиям саботажа учебного процесса добавилась жалоба Стояна, и о «блестящем будущем» можно было забыть. Ныне не только «Хамич» был настроен против Карнича. И даже сатирическая статейка Весны в университетском вестнике не спасла положение, даже наоборот. Теперь и к ней относились с опаской. Эту всю историю знала и Лиза.
-Да, Марио мне всё рассказал. Но о мести можешь забыть.
Игорь рассмеялся:
-Когда бы? Он закрыл все экзамены и вчера уехал в Марсель по обмену.
По лицу Лизы растянулась довольная улыбка:
-М-м-м-м! В Марсель, говоришь? Ха-ха! Значит, я угадала. Не волнуйся, его тушка будет медленно жарится на малом огне, после чего будет потреблена с майонезом под хорошее полусухое!
Игорь понял тонкий юмор своей родственницы и даже сам посмеялся:
-Молодец, Лиза! Он бы не вынес другой экзекуции!
Они поболтали ещё с минуту, после чего площадь накрыла туча, и под низкий бас грома дождь забил по мостовой. Карничи помчались в кафе, где за чашкой каппучино Игорь убедил Лизу, что ничего страшного и не произошло. Всё было именно так, как он хотел. И МиссХ была тому подтверждением. Ещё одна колдунья!… А цель?… Чёрт с ней! Главное, что Игорь был полностью свободен и мог теперь творить, созидать и разрушать, как ему хочется, без оглядки на косые взоры, коих было достаточно в университете. Пусть он потратил много сил, но… Свежая, тёплая летняя гроза на Адриатике… ужасающие раскаты грома… его творение!
Карничи были и будут другими, отличными от обывателей. И да будет проклят тот, чьи действия будут направлены против светлых идей и намерений одной из величайших колдовских династий Старого Света!


 Октябрь 2006 – Январь 2007.

Записка двенадцатая: о работе…

Дубровник… Если вдавиться в историю, то можно выделить самое главное об этом городке. С момента основания Дубровник стал государством в государстве. Свой флот, купцы, торговые караваны… Только налоги собирали шерифы из Загреба… Знатное местечко! Крепостные стены стоят до сих пор. Не потому ли сюда так тянуло Игоря? Конечно, да! Он сам давно искал независимость от всего сущего, и обрёл её именно здесь…
Отель назывался «Излучина». Конечно, на хорватском это звучало иначе, может даже и более благозвучно. Правда, для такой дыры, которой был это «четырёхзвёздочник», название значения не имело. Две сотни номеров. Из них двадцать семь типа «люкс». Прогнившая канализация, два бассейна и бармен, вытворяющий чудеса с бутылкой виски. Помимо Карнича, здесь работало ещё пятнадцать человек. В основном уборщицы и официантки. Среди них была самой выразительной хохлушка Соня с типичной округлой фигурой. Она всю ночь красовалась у входа в бар, чем постоянно отвлекала Карнича. Ещё был чистильщик бассейнов, марокканец Хасан, писавший на арабском стихи о своей невесте-турчанке Рание, коею оставил в Истамбуле. Вот с ними и общался ведьмак. Соня пыталась флиртовать с ним, вертя огромными бёдрами, а Хасан помогал с арабским. Остальных служащих Игорь видел редко, потому на лицо не запомнил. Он знал, что хозяином «Излучины» является толстый «финик», но и его-то ведьмаку пришлось повидать только раза два за первый месяц работы. Резюме с начала не впечатлило господина Йоланнена. Он отплёвывался и тупил взор, читая «достоинства» новоявленного бармена. Однако с пожеланием подстричься и постоянно носить белый пиджак поверх голого торса, Игоря поместили за стойку, где он стоял и сейчас.
Работа была не самой пыльной… Наливать всем бесплатную «Маргариту» после двух ночи, двойной виски после трёх… А главное – писать отчёт о каждом стакане халявного пойла, выпитого постояльцами отеля. На утро же передавать его через Соню администратору, который всегда проверял мерным стаканом и линейкой содержимое бутылок. Но, конечно не без участия ведьмака, сей статный брюнет «отравился» абсентом и больше не беспокоил бармена. В этом деле оказался свой минус. Его работу стала выполнять Соня. Вот и на сей раз она подошла к стойке бара, держа в руках мерную кружку на два литра.
-Снова отпиваешь из бочки херес, мой сладкий? – она захлопала ресницами и надула губки.
-Вы правы, херес и вправду излишне сладок… - многозначительно ответил ведьмак, собирая растрепавшуюся шевелюру в «хвост».
Соня что-то хмыкнула себе под нос и принялась линейкой мерить уровень «огненной воды» в бутылках. В бар зашла большая группа туристов. Они сразу сдвинули вместе четыре стола, бережливо скинув скатерти на ближайший подоконник. Два особо толстых и особо рыжих возникли перед Игорем.
-Их бин… цвай бихр… - немец показал два толстых как сосиски пальца.
-Опять эти фашисты! - Соня вынырнула из-под полок с винными бочками, но тут же нащупала глазами серый взгляд из-под рыжих бровей, от которого у неё из лёгких вырвался лишь страстный звук:
-Ёзеф…
Немец улыбнулся. Они так стояли секунд десять. Потом рыжий всё-таки нашёл нужные слова:
-Мон либбен мадмуазеля Сония… Их бин… лукинг фор ты…
Соня кокетливо поправила причёску, отведя взгляд. Потом выдала ему что-то из смеси Гейне и Шекспира. Тот ответил: «Мон шери», и закрутил по-гусарски рыжий ус. Когда диалог двух пышнотелых особ завершился, рыжий, откланявшись, пошёл к своим. А Соня скомандовала Карничу: «Десять кружек «Эдельвейса», шнеле!». Она отвернулась, чтобы покрыть себя лишним слоем макияжа, потом, чуть расширив своё декольте, уложила кружки на свой огромный бюст и отправилась к «фрицам».
Теперь Игорь мог вздохнуть спокойно. Хотя бы эта красавица перестанет его отвлекать от работы. Впрочем, эта работа ему уже надоедала… По сути дела, он плевал в потолок как и всегда… Потому Игорь настоял на том, чтобы ему разрешили работать по трое суток с перерывом в двенадцать часов, которые он тратил на глубокий сон. А сезон был в самом разгаре. Июль уже кончался…

Записка тринадцатая: японская весна.

Прохладный херес и бутерброд с ветчиной… Это были единственные привилегии бармена в «Излучине»! Ито, пока Соня не видит… Игорь вернулся к работе в шесть утра, когда весь отель ещё, или уже, спал. То был вторник… хороший день. Позволив себе потребить лишнюю порцию суши, он вытер лужу коньяка с пола за стойкой и подумывал освежиться. Маленький бассейн был заполнен хлоркой, аромат которой чувствовался даже из бара. Карнич пошёл к дверям, ведущим к большому бассейну. Но там его уже поджидал Хасан с сачком для мусора.
-Господин Игор, Игор! – марокканец подскочил к нему, пытаясь подобрать слова, но, запинаясь, стал показать на пальцах.
-Не мельтеши, - оборвал его ведьмак, - Давай ин инглиш.
-Я должен чистить бассейн, с хлор, а то наш хозяин рассердиться и Хасан уволить… Хасан не хотеть… Хасан нужны евро на свадьба… Но Хасан не мочь чистить бассейн…
Карнич всё равно не понимал:
-А в чём проблема-то? Слишком много мусора?
-Да, Игор, да! Мусор… много…
Ведьмак почесал затылок. «Много» в его понимании было – до краёв бассейна. Но можно ли наполнить эту чашу стольким количеством мусором без помощи Игоря? Риторический вопрос. Но, что было «мусором» в понимании Хасана? Листья, банки, бутылки, обёртки…
-Что за мусор-то?
-Я не знай… Я знай, что там два… как бочка, большой…
Игорь окинул взглядом бар. Вроде винные бочки на месте… Так что за ерунда?
-Так. Пошли покажешь.
-Я нельзя смотреть… Харам! Харам!
-Белиберда какая-то! Объясни, что там?
Но Хасан уже совсем запутался. Даже на английском не мог объяснить. Ведьмак махнул на него рукой и прошёл во двор. Откуда-то доносилась «макарена». Вывернув из-за угла, Игорь обнаружил следующую картину. Среди прочего мусор в воде бултыхалась рыжая бочка перебродившего немецкого пива, у которой на животе было вытатуировано готическим письмом «Шальке 04». Вторая же бочка стояла на тумбе, вертя бёдрами и всем остальным, если учитывать то, что она была «топлесс». Соня «ласточкой» приводнилась, и немца вынесло на бетонный берег бассейна. После этого бочки в обнимку отплыли на «островок», где и исчезли под листьями пальм. Не решившись испытывать судьбу и дожидаться финала, ведьмак вернулся к Хасану. А тот уже совсем извёлся.
-Игор, Игор! Что Хасан делайть? Моя хозяин уволить Хасан?
Карнич вздохнул и с язвительной улыбкой спросил:
-Что за деревья растут вокруг бассейна? Не вишня, случайно?
-Хасан знай, Хасан знай! Японский вишня. Сикура!
-Сакура, - машинально поправил ведьмак, - Подожди пять минут, они сами уйдут.
-А что Игор сделай? Что…
-Успокойся, Хасан. Просто жди.
Хвала богам! У Сони была аллергия на пыльцу. Не прошло и двух минут, как бочки, перекатываясь по скользкому полу, удалились в подсобное помещение, откуда не вылезали до самого вечера. Но опустим подробности.
Цветение сакуры посреди Адриатического лета привлекло внимание журнала «Дубровник», потом «Нешионал Географик», а дальше уже и в интернете анекдотов насочиняли… Не прошло и недели, а в «Излучину» прибыл посол Японии, дабы помедитировать под ветвями священного древа и наградить работников отеля за успехи в области флористики. Хасан получил премию в пять тысяч евро, Йоланнен – какую-то медаль за помощь в развитии международных отношений между Хорватией и Японией, а Соня – лекарство от аллергии. Только сам виновник феномена отсыпался после очередной смены. Но не думаю, что Игоря Карнича особо волновали «успехи» коллег, да и с японцами общаться его не тянуло. Интересно же было следующее. Сакура к концу октября заплодоносила крупной красной черешней… Но об этом как-нибудь в следующий раз…

Записка четырнадцатая: яхта «Хамича».

Было раннее утро. Солнце только-только выползало из-за горизонта, уже слегка задевая шпили башен. Это время – самое благодатное для любителей тёплой и мягкой воды Адриатического моря. Правда, таких в то лето почти не было. И только полиэтиленовые пакеты плавно скользили по глади песчаного пляжа, скапливаясь в одну большую кучу под одинокой финиковой пальмой. С неё хорошо просматривался и пляж, и небольшой порт, с которого уже отправлялась по зову утреннего бриза небольшая яхта по имени «Валетта». Её Игорь наблюдал уже не первое утро, потому что знал, что это сокровище принадлежало господину, да будет проклята его лысина, Салихамичу. Точнее, формально принадлежала. В бинокль Карнич ясно видел на борту толпу немцев во главе с официанткой Соней. Она теперь работала только в ночную смену, потому все дни напролёт развлекалась. После случая с сакурой, хохлушка потребовала возмещение за моральный и физический вред. Поскольку у неё покраснело всё лицо, а вдобавок она ещё и подвернула ногу, выползая из-под цветков вишни. Смекнув, что по чём, Карнич сразу «убил двух зайцев». Конечно! Обыкновенному ведьмаку ничего не стоит переписать данные владельца в регистратуре порта, особенно, если преследуется такая «благая» цель… Однако, на сей раз за яхтой проследовал катер береговой охраны. Когда он поравнялся с яхтой, в матюгальник громко зазвенел офицер. Соня прыгнула за борт и, пустив по водной глади миниатюрный «девятый вал», «батерфляем» поплыла прочь. Над катером возвысилась знакомая ведьмаку лысина, тут же начавшая перебирать все грехи отцов и дедов немецких пассажиров «Валетты». «Хамичу» удалось перекричать даже офицера с матюгальником! Он припомнил немцам даже средневековые войны и походы германцев на Рим. О Второй Мировой он даже не заикался. Он кричал об этом! Немцам стали понятны его высказывания только тогда, когда старый лингвист перешёл на смесь английского и французского. Они загоготали, указывая пальцами-сосисками в сторону берега. «Хамич» выхватил у офицера бинокль и посмотрел прямо на пальму, на которой расположился с холодной «Маргаритой» в руках наш герой. Сразу сообразив, что его увидели, ведьмак поспешил удалиться. Выполнив несложный пируэт в воздухе, он приземлился в кучу полиэтилена. Только было поздно… Лысеющий ректор, верхом на офицере и катере, плыл к берегу, абсолютно позабыв о немцах, которые, прихватив по пути Соню, уже вели «Валетту» в сторону порта.
-Будь проклята твоя фамилия, Карнич! – матюгальник «Хамичу» дали зря, - Вот только доберусь до тебя, вредитель-недоносок!
«Да простят тебя Боги!» – подумал Игорь, подбирая с песка плоские камешки. До берега оставалось не больше сотни метров, а офицер ещё и прибавил газу. Ведьмак прицелился и метнул камень по незамысловатой траектории. Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять… Есть! Пробив железное брюхо катера, снаряд перебил правый рулевой трос. Катер резко развернулся на девяносто градусов. Ректор выронил матюгальник, и тот мигом исчез под волнами. Залп! И ещё пара снарядов пробили дно железной банки с двумя кильками на борту. Выразившись ещё пару раз о своей «симпатии» к ведьмаку, «Хамич» вместе с офицером выпрыгнул из тонущего катера. От ректора разошлась волна, захлестнувшая представителя правопорядка вместе с катером, который быстро ушёл на дно. А два тела ещё долго барахтались в утренних водах Адриатического моря. Барахтались, поминая недобрым словом Игоря и обмениваясь мнениями, какую лучше применить казнь к ведьмаку. Озвучены были самые милые идеи, от четвертования до обычного отсечения головы. Нашему герою особенно приглянулась идея поднятия его на колесе на высоту десяти метров к солнцу, чтобы всё его тело медленно поджаривалось… Но когда офицер предложил «Хамичу» старинный славянский метод в виде посадки на кол, у Игоря проснулась совесть… Лёгким движением руки он приподнял свою любимую пальму из песка, да и направил её в сторону воды, где, оседлав у самых листьев, поплыл верхом к утопающим. Те переглянулись и поплыли от него куда-то в сторону Италии.
-Я пытаюсь помочь! – крикнул ведьмак почти в ухо ректору; утренний бриз не помог им далеко отплыть.
-Твоя помощь… - «Хамич» уже глотал воду, - я… лучше утону…
Метров через двадцать оба тела, высунув язык, как гончие, всплыли пузом к верху. Силы уже закончились… Ухватившись за шершавую кору пальмы, они отдышались, и лысеющий ректор спросил у Игоря:
-Ладно, отчислил… завтра же восстановлю… Чего тебе от меня надо?
-Часто проклинали вы меня, господин Салихамич, - абсолютно не принуждено ответил Карнич, почёсывая подбородок, - Теперь я хочу жениться на вашей дочери…
-Нет! Никогда! – ректор отпустил пальму и совершил ещё одну тщетную попытку отдалиться от ведьмака.
«Нет!» - повторил он, когда выполз на песок. «Нет, ни за что!» - говорил он, когда ехали в полицейский участок. «Нет, нет и нет», - повторял он, когда писали протокол об угоне яхты. «Никогда!» - кричал он, пока допрашивали Игоря. «Лучше я сам её со скалы сброшу!» - задыхался ректор, семеня из участка к «Излучине». «А может быть…» - заикнулся он, глотая из бутылки «Хенесси».
-Он не плохой бармен, очень честолюбивый и чистоплотный, - подсказывал ему господин Йоланнен, когда они сидели в сауне.
-Это самый худший студент во всей Хорватии! – возмущался «Хамич».
-Ещё бутылку коньяка? – ведьмак был всегда на месте.
-Пошёл прочь! – голоса финна и ректора слились в один длинный и громкий звук, напоминавший гудок парохода.
Коньяк, оставленный Игорем перед дверью сауны, был вскоре подменён на пустую тару, горячую и пахнущую потом «Хамича». Карнич удалился на рабочее место, где его уже ожидала толпа немцев. Они пытались что-то выяснить у Игоря, но тот только отмахивался от них кружками пива.
На сей раз, всё решилось без участия ведьмака. Или почти без участия… Куча толстых немцев в сауне уболтала-таки «Хамича» подружиться с вероятным зятем. Об этом могу рассказать только то, что предложенный ему выкуп за Весну был значительным. Под стать приданому. Но давайте оставим эту тему, ибо колдовство – вещь тонкая и ни каждый может распознать его в тонне красноречия и грамме обаяния… немецких бочек.
Записка пятнадцатая: окончание сезона.

Именем Всех Богов, да будут прокляты все террористы и ублюдки, спонсирующие их!
Начало неплохое… Дело было вот в чём. Километрах в десяти от «Излучины» находился крупный участок суши, который полностью принадлежал отелю «Президент Савадж». Целый остров – один отель! Его «за глаза» прозвали восьми-звёздочным. Конечно, в сравнении с дырой, в которой работал Игорь, это действительно был рай. Да только не по вкусу он оказался ведьмаку из-за слишком большого количества народу. Вечная толпа у бара и зарплата как у чистильщика бассейна, Хасана, которого, к слову, забрали на допрос, как лицо арабской наружности. Не понравился этот отель и террористам. На шахида прилепили пять кило пластида и… не будем о грустном.
Прошла неделя… туристов больше не прибывало… Дубровник медленно пустел… Эта пустота чувствовалась даже в воздухе. Даже в волнах, накатывавших на песок, задевая босые ноги ведьмака. Игорь осмотрелся кругом. Людей не было. Только вдалеке прошла моторная лодка с «мигалкой». Патруль усилили… Из порта ушли в море все суда. Даже «Хамич» отогнал «Валетту» куда-то чуть ли не к границе во Словенией. Машин тем более не было. Редкими стали даже журналисты, пытавшиеся взять интервью у всех и каждого. А из персонала «Излучины» остались только Карнич, Хасан и Соня, уже грезившая о венчании в каком-нибудь соборе в Германии. Ещё на своём рабочем месте оставался Йоланенн, выпивавший по пять стаканов виски за вечер и подсчитывавший убытки, растущие в геометрической прогрессии. Игорь пару раз пытался намекнуть финну, чтобы тот выплатил положенные четыре тысячи «единой» и уволил его. Но успехом это не увенчалось. «Финик» просил обождать пару дней и принести ещё бутылку «Блек Лебел». Делать в Дубровнике было больше нечего…
Утро было тёплым и немного туманным. Оно обозначило начало одного из редчайших дней в году, когда собирали первые плоды папоротников. Игорь так жалел, что кроме песка и пальм в его окружении не было этих жёстких резных листьев, коих полно в лесах, ближе к Карпатам. Вспоминалось Кржзьное, бабка, «Штука». Ведьмак хотел домой. Он не любил строить планы, но точно выбрал маршрут своего возвращения. Отридна, Загреб, Кржзьное… Сначала повидать Лизину подругу-ведьму, Добринку. Имя явно не соответствовало её профессии, патологоанатома. Хотя можно было бы проехать через Карловац и срезать уголок. После увидеть бы саму кузину. Встретиться с матерью, а может и с Весной… А потом навестить любимую бабку. Главное, не забыть притащить ей вакуумный распределитель давления для маслопровода Юнкерса, иначе повесит на сосне, ведьма старая… Но эти дела, увы, придётся отложить на неопределённый срок. Видимо, Богам было и в правду угодно задержать ведьмака в этом Адриатическом раю.
Сквозь пелену беломолочного тумана прорезался свет автомобильных фар. Фургон проехал позади Игоря, взметнув тучку песка с асфальта. Песок почти застыл в мокром воздухе. Карнич чихнул. Через секунду фургон издал лёгкий хлопок и замер навсегда. Сначала вышел водитель. Он даже не взглянул на причину поломки, только осмотрелся вокруг. Глубоко вздохнув, он прошёл к ближайшим воротам. Под красивой вывеской «Излучина» красовалась Соня, то и дело излучая сигаретный дымок. Они лишь перекинулись парой слов, после чего водитель вернулся к фургону и открыл боковую дверь. Оттуда вывалилось несколько уставших толстых тел, сопровождаемых, как показалось Игорю, Джо Дасеном, вытекавшим из магнитофона прямо на туманный асфальт. Пассажиры, ухватив огромные чемоданы чуть ли не зубами, прошлёпали к отелю. Это была делегация русских туристов. Благодаря им «Излучина» проработала ещё неделю. Во главе этой команды был некто господин Савин. Он ел много сёмги и осетрины, упорно запивая французским коньяком. Сие произвело впечатление на хозяина, которого к концу того дня все русские стали звать «Ёлкин». Соня горланила своим фальшивым альтом «Катюшу», Хасана попытались выучить танцевать что-то кавказское, но, споив-таки горилкой, отпустили осушать бассейн. Он был абсолютно лишним для восточных славянских братьев. Савин заперся в холодной сауне всего на три часа с молотком и бутылкой водки. Для чего? Игорь в жизни не видел настоящей «русской» бани. Ну… в итоге они разогнали её до состояния «турецкой», правда пошли как в «финскую». Карнич то и дело таскал туда холодный алкоголь, поражаясь количеству невесть откуда взявшихся женских купальников. Иногда мимо проходила Соня, презрительно оценивая не количество, а размер. Иная «двушка» казалась ей детскими ползунками. У каждого свои приоритеты… Пьяный Савин хвастался красивым домом в Болгарии и умницей-дочкой в Бельгии. Ёлкин вспоминал Балтику, замшелые равнины, леса и озёра вокруг его родного городка Ювяскюля. Чуть погадя, Игорь присоединился к ним. Он бесконечно долго рассказывал Савину о красоте родных просторов… даром, английский оба знали в совершенстве. В общем, утро уже наступило, когда пьяного Ёлкина вытянули за руки, за ноги на свет Божий.
Так незаметно прошли четыре дня. Следующие два – Карнич спал. Спал так крепко, как никогда не спал раньше. А, проснувшись, он обнаружил, что русские уже собираются уезжать. Кто-то догадался залепить дыру в двигателе фургона ириской, чего вполне хватило бы, чтобы проехать минимум до Киева. Гениальная идея! Настолько, что даже Лиза бы позавидовала! Как позавидовала бы и отсутствию логики господина Савина, который на прощанье пообещал лично придушить шахида, взорвавшего «восьмизвёздочник»!
Игорь получил свою зарплату плюс премиальные, чем был бесконечно счастлив. Лишняя тысяча «единой» никогда не помешает. Теперь он снова был свободен. Единственное, о чём он думал теперь, это как бы не загреметь опять в институт. А то «Хамич» - ещё тот тесть! Да хранят его Боги!

Записка шестнадцатая: возвращение в Загреб.

Говорят, один из военноначальников на привале воткнул меч в землю и оттуда возник фонтан ключевой воды. Вождь сказал: «Загребайте» и так появилось название города Загреба. Иногда у Карничей складывалось впечатление, будто кто-то нарочно посреди лета ещё раз втыкает меч в землю. Так получилось, что дожди здесь летом возникают из неоткуда, а продолжаться могут весь день.
Загреб встретил ведьмака моросью. Такой противной и неприятной. Ему вспоминалось первое марта, когда они вместе с Весной разгоняли тучи… Так давно и недавно это было… Казалось, что это была совершенно другая жизнь. Ещё была каждодневная дорога в университет на трамвайчике в позе «размазанный по стеклу». Милые шалости в лаборатории оптики… С каждым шагом по мокрой улице грусть и печаль охватывали Игоря всё больше и больше. Это не был обычный упадок сила, это была сердечная усталость. В голове проносились новые идеи, те, что можно было осуществить сегодня, завтра, вчера… никогда.
-Не будь я Лиза Карнич! – это был единственный голос, который он хотел услышать в тот момент.
Игорь только кивнул в знак приветствия. Сестра тоже была какая-то варёная. Обычно злые, добрые, весёлые, глаза её горели печалью. Карничи в один голос вздохнули и поплелись по узкой улочке куда-то вглубь старого Загреба. Туда, где ещё стоял старый дуб, в ветвях которого держались пучки кошачьей шерсти и шипастый собачий ошейник. У подножия дерева разлилась море-океан лужа, в которой среди пузырьков от падающих капель бултыхался в переливах масляной плёнки противный сине-зелёный лягушонок.
-Ква! – он выскочил прямо под ноги Игорю, - Ква!
Ведьмаки прошли дальше. А тот уже жалобно вдогонку: «Ква-а-а…». Лиза обернулась:
-Боги простят!
Грянул гром и на мостовой возник хиленький человечек в шёлковом костюме. Он тут же вскочил и, прошмыгнув в переулок, исчез в небытие дождевой сырости Загреба, оставляя за собой мокрое эхо своих шагов по лужам… Дождь усиливался. Не дожидаясь пока промокнут до нитки, Карничи шмыгнули под козырёк какого-то кафе. Оттуда тянулся тонкий аромат свежесвареного кофе… К нему примешивался запах круассанов.
 Тонкие пальцы, мягко прихватили за краешек кусочек пропечённого французского теста и, мельком обмакнув в каппучино, уложили его в маленький аккуратный ротик, задетый чёрной помадой.
-Боги галлов были настолько умны, что не подчинились римским кухонным традициям, - МиссХ осветила улыбкой всю дождливую улицу.
 Ей явно к лицу было ситцевое платьице с малахитом в виде лапы папоротника над сердцем. Волосы, стелящиеся змеиным изгибом по плечам, были перекрашены под цвет броши. Это придало ей болотный облик неведомой красоты. Иначе говоря, Весна стала похожа русалку, только без хвоста.
-А ты говорил! – трагически усмехнулась Лиза, обращаясь к брату, - Вот она, красавица. Короче, благословляю вас от имени всех Карничей! Аминь!
-Спасибо, сестрёнка… - отозвался Игорь, стараясь не изображать отвращения к облику невесты.
Но Весна всё же заметила искорку недовольства в серой дымке глаз Игоря. Она собрала волосы, что без сомнения придало овалу её личика ещё более изящные черты.
-Так лучше? – спросила она.
Игорь не ответил. Подскочил к ней и запечатлил на прохладных губах горячий поцелуй. Потом взял за руку и повёл к сестре: «Спасибо…». Лиза кивнула, подумав про себя: «Чтоб вам на памперсах разориться». И вот две ведьмячьи сущности бросились под дождь. Ухватившись за поручни красненького, облупившегося трамвая, они поехали в серость августа, озаряя своей светлой Любовью всё вокруг.
Лиза же с ехидством смотрела им вслед, тихо планирую в душе очередную гадость в ответ на родительские упрёки, которых явно не избежать в преддверии надвигающейся гулянки по случаю необратимости свадьбы Игоря и Весны.
 

Записка семнадцатая: немного о свадьбе…

Почему немного? Да потому что «сам там был, мёд-пиво пил, по усам текло, да в рот не попало». (Примечание: пил много.)
Да будет вам известно, посреди Карпат, где-то на границе Румынии и, кажется, Словакии, есть Чёрный утёс. Он открывает прекрасный вид на глубокие расщелины и огромные горы, длинные русла маленьких речушек и зелёное пятно леса, портящего всю угрюмость пейзажа. Когда-то на этом месте совершал намаз, обратив очи на Мекку, Осман Паша. До него здесь обнаруживались остатки церковных стен, заложенных кем-то из современников Ричарда Львиное Сердце. Но ещё ранее тут принёс кровавую жертву один из вождей Гуннов, Турам. В общем, святее места не придумаешь! Его подыскала Лиза ещё в свои пятнадцать. Она тогда очень была рассержена на Игоря, не помню из-за чего. А посему выбирала наиболее приятное место для принесения его в жертву Локи. Только, не судьба, как говорится…
Ещё утром тридцать первого октября сюда прибыл «Юнкерс» госпожи Карнич с провизией. Чуть погодя стали подтягиваться родственники брачующихся. Арабов оказалось странным образом больше чем родственников Сони. Карничей слетелось штук десять… На аэростате приплыли немцы. Двадцать бочек в одной корзине… Короче, гулять – так гулять! К обеду подъехали невесты в старинном экипаже: кучером был Сарим Салихамич. Ему очень подошёл чёрно-красный камзол. Одновременно с ними, прикрывая с воздуха, на мётле пришкандыбала Лиза. Женихи же были на месте уже со вчерашнего дня. Они успели по пять раз напиться и протрезветь. Даже Хасан оценил сладкую медовуху, коей было всегда предостаточно в погребах Карничей. Последней прибыла Аннушка, притащившая с собой до смерти перепуганного имама. Он был привязан верёвками к метле, потому беспрестанно цитировал Коран. Как выяснилось позже, таким же образом был доставлен и католический епископ. Разница состояла лишь в том, что у последнего не было возможности просить своего Бога о снисхождении, ибо мешал кляп. Протестовал этому только вечно недовольный «Хамич». Он припомнил Аннушке законы чести и совести, что проповедовались обеими конфессиями. В ответ та пообещала, что сей шабаш покажется священнослужителям лишь страшным сном, чему очень возмущалась Лиза.
И вот, на закате, вся эта толпа поднялась к вершине Чёрного утёса. Строки Корана переплелись с латиницей «от Луки», а отпалеровали всё это два сказания о Крумхильде и Ореане Датском. В добавок, были прочтены восемь вариантов скандинавской кабалы, каждый на четырёх языках. В конце концов, запутавшись в главах и наречиях, ударили кубками «за здравие Богов». Даром, канун Дня Всех Святых… Хорошо, что холодно не было. Не обошлось и без курьёзов. К двум часам ночи пьяные немцы попытались позаимствовать самолёт у старой Карничихи. Но не получилось: они обрели крылья в обличии пузатых воробьёв и разлетелись по деревьям, откуда с затяжным «Чири-и-и-и-К!» попадали на землю. Украинская диаспора уселась чуть поодаль от арабов, дабы вкусить запретный для мусульман плод, точнее пуд подперчённого сала с чесноком. Арабы же развлекались по-своему. Восточные красавицы танцевали под домбру танец живота. Солировала невеста Хасана, Рания. Чуть погодя к ней присоединились Аннушка и Весна. Они изящно двигались, почти не ощущая земли ногами. В пятом часу, когда на востоке появилась белая линия рассвета, Лиза вспомнила, что у немцев в аэростате был запас фейерверков… Жаль, что кузина нашего героя не предполагала наличие водорода в болоне… Красно-белая дымка пламени окутала воздух вокруг Чёрного утёса, и в небо взмыли сотни питард и ракет. Лиза, вытирая с мордочки сажу и моргая обгорелыми ресницами, уверяла всех, что она специально решила «прогнать таску».
-Классно вышло, да? – она смотрела на всех дикими глазами, явно выдававшими её желание продолжить серию взрывов.
-У тебя бровей не осталось… - сказал «Хамич», вытирая пот с лысины.
-Ой, смотрите! – Соня показывала пальцем на распустившийся в небе куст папоротника.
Зелёные лапы становились всё шире, пока не стало возможным пересчитать резные листики. Потом среди куста появился стебель с утолщением на конце. Он тянулся всё выше и выше, пока бутон не раскрылся ярко-красными лепестками. Цветок чем-то напоминал болотную лилию. Может более выразителен… Рисунок в небе расцветал в прямом смысле слова. Но в какой-то момент все взгляды перенеслись с небес на край утёса, где рядом, в шаге друг от друга, стояли три счастливые пары. Немецкая бочка-Ёзеф обжамалась с роскошной фигурой Сони. Рослый крепкий Хасан аккуратно прижимал к себе изящную Ранию. И, конечно же, Игорь, стоявший, соприкасаясь лбами и взглядами, с Весной. Через мгновение все пары начали целоваться. К ним сзади подкрались епископ, имам и ваш покорный слуга. Мы почти в один голос прочли свадебные писания. Они отличались разве что только языком:
-…Во имя отца, сына и святого духа! Аминь!
-…И нет бога кроме Аллаха, и Мухаммед – пророк его!
-…Именем Четырёх стихий и Великого Рода!
Взошло солнце, и в воздух взмыли капли святой воды, слова утреннего намаза и зёрна пшеницы. Ещё одну горсть я уложил на макушку Весны, как символ плодородия. Но это было уже ближе к полудню, когда подобрали остатки сала, расколдовали немцев и отмыли прикопчёное лицо Лизы. Мы разъехались по разным уголкам мира. И только к Летнему Солнцевороту мне встретилась в Лейпциге Лиза с каким-то хиппи и Весна с большим животом. Они навещали, не в срок разродившуюся тройней, Соню. Поведали мне, что Хасан уехал с Раниёй в Японию. Ему давно предлагали работу в императорских садах, вот он и согласился. Игорь же так и не вернулся в университет, где хозяйничал его тесть. Он выкупил «Излучину» у Ёлкина и теперь сидит в Дубровнике безвылазно. Ну, это не надолго. Скоро опять отборочные матчи Чемпионата мира по футболу! Думаю, что вскоре будет, чем дополнить эту историю. А может это будет история про дочь Игоря?… Да, хранят их всех Боги!
 
Эпилог: эпилога не будет!
 
Апрель-июнь 2007.