Кровь заливала все лицо. Я почти и не видел ничего. Кто-то оттащил Сашку от меня - там какая-то еще драка завязалась. А я уже ничего не хотел. Опустил глаза, а там на асфальте уже набралась огромная лужа. Ну, то есть она может и не очень большая была, но мне казалась огромной. Я еще не знал, что у меня за порезы, но расстроился не по детски. Кто-то вызвал скорую и ментов.
Менты меня в скорую не пускали:
-Скажи, кто?
Да, блин! Потом нельзя об этом поговорить?
Отвезли в Первую Градскую. Долго сидел в приемном, на каком-то грязном кресле - все его кровью загадил. Потом отвели наверх, в отделение. Шмотки забрали все, а заместо них выдали безразмерную пижаму, грязно-синего цвета и шлепанцы. Посадили в туалете, велели ждать.
Там, перед туалетом, предбанник такой и зеркало во всю стену. Сижу, сам на себя смотрю. От носа до уха порез, щеку в одном месте насквозь рассадили. Я туда язык сунул. Прикольно - дразниться можно. И на плече поперечный разрез, возле шеи. Кожа разъехалась - одна часть на плечо съехала, а вторая поднялась вверх, к уху. В дыре здоровенная артерия пульсирует...
Час сидел. Приходит сестра, пошли, говорит. Заходим в палату. А надо сказать, что Первая Градская, это какой-то бывший женский монастырь. Палата огромная, потолки высокие. Стоит штук пятнадцать коек. Вонь жуткая! Оказывается, там язвенники лежат и, извините, поминутно воздух портят. Причем делают это с большим знанием дела, с громким звуком и навроде как соревнуются - кто дальше пукнет.
Посидел на койке (кровь давно запеклась, почти и не течет уже). Приходит сестра. Молоденькая. Рыжая. В руках станок. Бритвенный. По цвету, ржавчине и виду похож на гильотину, времен французской революции. Давай, говорит.
-Чего давать?
-Трусы снимай, будем пах брить.
-Зачем это? - удивляюсь.
- Ну, ты что, дурачок? Операция же...
- Я дурачок??? А ты случайно не заметила пару маленьких царапин на лице и плече?
Тупо продолжает настаивать.
-Слушай, красавица. Ежели тебе охота на письку поглядеть, ты так и скажи. Мне не жалко. А вот красоту портить не дам!
Фыркнула, ушла. Еще поскучал. Приходят двое. В грязно белых халатах. А не зеленых, как в кино. Пошли, говорят.
Ну, пошли. Эти двое впереди. Оба поддатые - воскресенье все таки, отчего ж не принять. С шутками, прибаутками. За ними я, как овца на заклание, плетусь...
Толкнулись в одну операционную - закрыто.
-Ребят, а вы вообще местные? - удивляюсь.
-Не боись - ща откроем. - и давай чуть не хором орать на пост. Сестра (другая) пришлепала, открыла. Пока готовили, еще одна пришла. Эта операционная, в зеленом вся, как царевна-лягушка.
Положили на стол.
-Бухал? - один спрашивает, сделав проницательное лицо.
-Ну, утром маленько принял.
-Наркоз не возьмет - терпи. - сказал, как отрезал.
А пока я соображал, что к чему, быстренько руки привязали к таким блестящим поручням, что вдоль стола идут.
Как оказалось, наркоз мне давать и не предполагалось, раз я "пьяный". Это они так решили.
На лицо двадцать один шов положили. Тот, который потрезвей и шил, посчитал и радостно так:
-Оппа! Очко!
И тут же давай плечо шить. Боль дикая. Это, думаю, и не очко уже - это перебор. А сделать ничего не могу. Да и стесняюсь я орать. При девке молодой, сестре.
-Гля, а еще б миллиметр и хана артерии. - второй говорит. И начинают они обсуждать, под каким давлением и на какую высоту кровь брызнет.
Потом один наклоняется:
-Это мы тебя рассмешить хотим и ободрить.
***се, думаю - ободрил. Врач без границ.
Зашили, в общем. Оставили меня один на один с сетрой и утикали куда-то. А надо сказать волосы у меня тогда длинные были. Собрала она их в пучок на макушке, резинкой перетянула. А всю остальную морду лица тщательно забинтовала, оставив только один глаз, рот и часть носа. Отвели меня в отделение, шконку показали. А я, когда в первый раз поднимался в отделение, в коридоре таксофон заметил. Только все отстали, побежал жетончик искать. Сперва хотел у той, рыжей поменять на показ письки, так она от меня сбежала, едва завидев.
Прошел по палатам, нашел жетон. Звоню своим ребятам, говорю, шмотки привезите. Мать тогда в Минске была, у родни, и мы у меня в квартире зависали. Второй комплект ключей у Сашки длинного был. В общем вроде он все понял. Полез в шкаф и отыскал мою детскую футболку, брюки школьных времен и кроссовки той же поры.
Привез. Договорились, что часиков в 12 завтра они за мной заедут, заберут.
Не дотерпел я в этой душной атмосфере. Вообще все утро просидел в курилке. Ну, невозможно же. Нет, ну был бы я язвенником, оно бы и ладно, а так - ну не могу и всё!
Подорвался спозаранку и к метро. А надо сказать, одет я был...Футболка выглядела как топик на Наташе Королевой - тока сиськи закрывает. Брючки со стрелками, но едва ниже колен. Да на босу ногу. Да кроссовки советские, на два размера меньше. А они как деревянные, собаки. Я во дворе только кирпичом им задники заломал, а то ну невозможно же.
Иду, солнце в спину светит. И тень впереди меня бежит. Странная такая тень. Все волосы, которые мне эта коза на макушке резинкой прихватила, покачиваются, как на шлеме у тефтонского рыцаря перья. Тот еще видок. )))
У цветочников возле Октябрьской выпросил денежку на метро. Еду к себе в Черемушки, а тетка напротив и так на меня посмотрит и эдак.
-Из Домодедово я, тетя. Самолет разбился - один я только и выжил. - говорю. Дай денег до дома добраться, до Тюмени?
Тут же отвернулась...
Приехал к нам, иду от метро, а меня никто не узнает. Еле доказал, что это я ))
Дурачку этому, который меня порезал, так и не отомстили ребята. Хотели в лес отвезти, руки поломать, да я не дал. Такая во мне после потери крови умиротворенность была. А потом забыли про него. Менты все ходили, спрашивали "кто?". Не сказал я им.
А недавно столкнулся с этим клоуном. Он как узнал меня - почесал сломя голову из магазина. Дурачок. Если сразу не прибили, кто ж тебе мстить будет через тринадцать лет?
Забавно все это вспоминать. Пожалуй, никому, кроме меня не интересно такие факты биографии моей читать, но пусть уж будет. Случай то забавный.
Швы я потом сам себе снимал - гордился этим сильно. А поперек всей морды шрам так и остался. Я его стесняюсь. Сперва даже фотошопом удалял, а потом плюнул. Подумаешь...