Раннее утро для неё. Для всех десять утра, а для неё раннее утро. Вот так она теперь живёт. Следит за прислугой, ухаживает за садом, за мужем и, конечно, за собой. Дополнительно к обычным занятиям, женщин её круга, она мысленно усмехнулась, да, может она так теперь говорить, она ещё усиленно ходила на спорт. Выражение было местным, чешским, в её городе, где она родилась, так никогда не скажут. Все в чешской деревушке занимались спортом, - вот так надо, - помаленьку, но она увлеклась всерьёз. Совершала длинные пробежки, качалась на тренажёрах. Слушалась тренера – маленького чудака, которого все женщины округи очень любили. Много читала и общалась, правда, только по понедельникам и четвергам, с друзьями в инете.
Остальное время она на развлечения не тратила. Она усиленно учила чешский язык и знала его уже довольно хорошо. Разговаривать научилась быстро, но хотела большего. Хотела, потому, как стремилась устроиться на работу, например, в местную школу, чтобы преподавать русский или украинский язык. Деревушки вокруг большого промышленного и торгового центра были непростые, жили тут люди состоятельные. Соответствующими были и школы. Несколькими иностранными языками никого не удивишь – не наша, то есть деревня. Опять вспомнилась родина.
Город её родной стоял на границе России и Украины. Отец её был русским, работал на железной дороге, на ЖД – так привычнее. Мать, участковым врачом в городской поликлинике, вот она была настоящей хохлушкой. Красивой, тёмноглазой, шумной и любвеобильной. Городок, где родилась Елена, был небольшой, стоял на реке и фактически был поделён на четыре части – рекой и ЖД. Тут так друг друга и спрашивали. Ты, где живёшь, а, за рекой, за ЖД? Это означало, что тот, кого спрашивали, живёт с одной стороны хорошо – в центре, но с другой стороны за ЖД, это уже от центра в рабочем районе. Мало, что это объясняло посторонним, но зато городским всё становилось ясно – средней руки человек. Можно и лучше жить, но грех жаловаться.
С Яном Власаком Елена познакомилась на работе, но классического служебного романа у них не было. Дело в том, что Ян прибыл в их фирму, где Еленка занимала весьма скромную должность в отделе по продаже цветных металлов, по бизнесу. Прилетел прямиком из Лондона, хотя и был чехом и жил на родине, но дела чаще прокручивал в Лондоне. Только три месяца они всего и встречались – заинтересовал её чех тем, что совершенно был не похож ни на наших парней, ни на чехов, в её представлении. Был он голубоглаз, это вроде бы чехам соответствует, но чёрен как воронье крыло, высок и статен. Чех, чехом, но замуж она вышла за него совершенно не из-за его прелестей. Первым и главным толчком было то, что жених её Сашка, задурил в то время так, что поведение его не лезло ни в какие ворота.
Разругались они, ко времени чешского романа, уж как с полгода, только переживала Еленка ещё сильно. Никак не могла Сашку забыть. Как всё закрутилось с чехом, да ещё нажимать стал иностранец на неё с женитьбой, так у Елены всё в голове просто извертелось. И так и эдак, она прикидывала, но как быть не знала. Спасла её от сомнений мамаша – хватит терзать всех и себя в первую очередь – выходи замуж. Хуже не будет. Так то и случилось и теперь уж три года тому. Ходит теперь Еленка по своему саду, ухоженному и вроде счастлива. Всё у неё теперь не простое и сад не исключение. Сад идеальный. Так садовник приходящий два раза в неделю говорит. По сторонам, вдоль ограды, хвойные, самых разнообразных высокорослых пород. Почти четвёртую часть участка занимают огромные гранитные камни, сложенные в природном стиле. Всё это – альпинарий или по-нашему горка.
В расщелинах камней садовник и Еленка высадили редкие и капризные растения альпийской флоры и новозеландские её виды – микроскопические раулии и ацены. По соседству тут располагались – колючие, как пучок гвоздей, кочки акантолимонов из засушливых высокогорий Ирана. Конечно, основной сад тут был уже давно – более сорока лет и принадлежал уже умершим родителям Яна. Некоторые растения настолько прижились, что за десятилетия, из малюсеньких розеточек превратились в жёсткие полуметровые лепёшки. Даже редкие растения Кавказа тут имелись, это – саксифрагу колумнарис и драбу лонгвисиликва. Понятно, что Еленка поначалу, и выговорить бы не смогла такие чудеса, но она попросила садовника написать по-чешски на маленьких дощечках их названия. Постепенно почти всё запомнила, даже научилась разбираться в их прихотях.
Сейчас Еленка ходила по своему саду, щупала иногда колючие его чудеса, присаживалась около них, как присаживаются около маленьких деток, и рада ровно ничему не была. Последнее время в голове у Еленки бродила одна важная мысль, просто дела не давали додумать эту мысль до конца. Очень стала сомневаться Еленка в собственной любви к мужу. Всё чаще стал ей сниться родной город, отец с матерью, и, главное, обормот Сашка. Опять же детишки у них с Яном почему-то не получались. Не получались и всё. Наука наукой, а казалось ей, что это как раз из-за того. Ну, понятно – из-за того, что не любит она Яна.
Только она об этом подумала, как раздался звонок. Она совсем не удивилась. Это Ян звонит. Самолёт из Лондона давно уже приземлился и он звонит ей, чтобы выходила встречать к воротам, так они всегда делали. Странно было, что раньше не позвонил, ещё из аэропорта. Звонок был из авиакомпании. Ей, казалось, что говорят без смысла и повторяют, что-то там такое бесконечно. Наконец, она резко отбросила руку с телефоном, зачем-то сжала левую в кулак. Она превратилась в небольшую гранитную горку. Идеальный сад молчал, он был альпийским, холодным, и прекрасным как снежная королева.