Охранник вот уже минут пятнадцать исподтишка наблюдал за девушкой, сидящей на крайней позиции – в самом уголке, у окошка. Во-первых, девушка была симпатичная. Во-вторых, еще когда она зашла, он почувствовал, что от нее ощутимо веет какой-то растерянностью и беззащитностью. В-третьих, за последние полчаса она выпила три «мохито», выкурила одну за одной 5 сигарет и при этом ни разу не выпустила из рук телефон, с каким-то предельным остервенением тыкая в кнопочки. Видимо, ничего хорошего не писали, потому что где-то на середине второго «мохито» и к концу третьей сигареты, ее глаза принялись регулярно наполняться слезами. Слезы капали на лакированную поверхность стола, девушка небрежно смахивала их на пол, промакивала глаза салфеткой и принималась тыкать в кнопочки со все усиливающимся энтузиазмом. Впрочем, на третьем мохито она отшвырнула от себя телефон, брезгливо накрыла его мятой салфеткой и, подумав, еще и сумочку сверху поставила. Через пять минут телефон, видимо, опять что-то пискнул, так что сумочка отправилась к девушке на колени, а телефон – в руки.
«Ну, что за показуха», - поморщился охранник, - «Выключить было бы гораздо надежнее!»
Наверное, девушка и сама пришла к такому же выводу, потому что прочитав очередную порцию чего-то крайне неприятного, явственно всхлипнула и даже подняла руку с телефоном, как бы намереваясь шмякнуть его куда-нибудь подальше, чтоб разлетелся на мелкие кусочки, чтоб ему было больно!!! В самом деле, не одной же ей страдать! Но, подумав, кажется, все же отключила, засунула в сумку, глубоко вздохнула, промокнула глаза еще раз, отправив еще одну салфетку в и без того переполненную пепельницу, достала пудреницу и, сделав независимое выражение лица, принялась что-то там исправлять. Исправляла довольно долго и, в принципе, неплохо в этом преуспела, но вот независимое выражение получалось из рук вон плохо. Время от времени оно «плыло», как восковая маска в огне, черты искажались в какой-то почти детской плаксивости и губы судорожно глотали воздух. Официантка Лариса подошла поменять пепельницу, девушка что-то ей сказала и через пять минут Лариса принесла ей еще один «мохито».
Девушка насупилась, выудила из коктейля мятный листочек и принялась его жевать, угрюмо уставившись прямо в охранника, но, по всей видимости, совершенно не анализируя зрительную информацию. Охранник вздохнул и тоже загрустил. Виктор улыбнулся. Он видел все: и девушку, явственно страдающую в пылу ссоры с каким-то непутевым любимым, и молоденького охранника, проникшегося к ней глубоким сочувствием, а возможно, и более приятными эмоциями. Почему бы нет? Девушка-то симпатичная, совсем молоденькая… Была - не была! Он рассчитался по своему заказу и отправился к крайнему угловому столику...
- Здравствуйте. Можно мне присесть рядом с Вами?
Девушка непонятно пожала плечами и Виктор тут же уселся напротив нее. Она уставилась на него с легким раздражением и в то же время с плохо скрываемой надеждой. Да, надежда! Когда нам плохо, мы всегда в глубине души надеемся, что придет мама, папа, Дед Мороз или зеленые человечки – да неважно, в конце концов, кто – и поможет, хоть кто-нибудь поможет нам справиться с тем горем, которое совсем непросто пережить в одиночку. Виктор прекрасно об этом знал, поэтому решил ковать пока горячо:
- Я вижу, у Вас не слишком хорошее настроение?
- Настроение у меня – просто отличное, - вызывающе заявила она гнусавым от слез голосом и прерывисто шмыгнула носом.
- Ну это же замечательно, когда у такой прекрасной девушки отличное настроение, - осторожно заметил Виктор.
- Да, в мире вообще много замечательных вещей.
Тут в сумочке у нее что-то пискнуло. «Все-таки не выключила», - с некоторой досадой подумал Виктор. Девушка, тем временем прочитала сообщение уже гораздо более спокойно, сосредоточенно нахмурилась и, как показалось Виктору, почему-то бросила на него быстрый незаметный взгляд. Впрочем, наверное, действительно показалось. На этот раз она положила злополучный телефон на край стола, секунды три посмотрела куда-то в абстрактную даль – и, повернувшись к Виктору, тут же ему улыбнулась:
- А вы хотели меня утешить? Развеселить? – в зеленых заплаканных глазах промелькнуло неистребимое женское лукавство, - Вы добрый Дедушка Мороз?
Виктор слегка удивился тому, что она случайно уловила фрагмент его собственных мыслей, но знакомство продолжил все с той же непробиваемой вежливостью.
Через пятнадцать минут он знал, что девушку зовут Катя, что грустит она из-за того, что позавчера рассталась с мужем, что мужа зовут Марк, и что Катя, собственно, расставаться с Марком совершенно не хотела и почему-то считала, что Марк тоже не должен хотеть расставаться. Более того, она была уверена, что, скорее всего, он просто хочет «повредничать», выдержать характер, а она таких отношений не понимает. А понимает она такие отношения, в которых все ведут себя искренне и не ведут игры с целью выиграть побольше поблажек. Ведь это же не футбол, в конце концов, это же отношения любящих людей! А какая любовь, если торговля? Марк же, по словам Кати, был сильно недоволен тем, что она уделяет слишком много времени работе и слишком мало времени ему, Марку, то есть. Домашним же делам Кате уделять время и вовсе некогда. Она любит не только Марка, но и свою работу. Вот.
Кажется, девушка уже сильно захмелела, потому что во время повествования язык у нее изрядно заплетался. Впрочем, уходить из кафе ей явно не хотелось. Виктор подумал, что это, видимо, что-то вроде синдрома попутчика, - когда выкладываешь первому встречному все самое сокровенное не потому, что он такой близкий тебе человек, а совершенно по противоположной причине - ты видишь его в первый и последний раз и именно поэтому не боишься, что о тебе подумают. Виктору нравилось играть эту роль. Почему-то очень многие из встреченных им девушек воспринимали его именно как такого случайного попутчика-собеседника. К тому же всегда так получалось, что несмотря на степень возникающей близости, все они действительно виделись с ним в первый и последний раз. В этом, определенно, были свои плюсы. Что ж, будет еще одна – зеленоглазая Катенька. Как бы вот только…
Катя сама попросила Виктора проводить ее. По ее словам, жила она недалеко.
- Катюша, я с удовольствием! – он задумался, - Только, знаете, я живу в соседнем доме, совсем рядом, и мне нужно забежать к себе буквально на минутку. Подождете меня здесь? Или, если хотите, можете зайти ко мне.
Катя как раз рассчиталась, захлопнула книжечку со счетом и решительно встала.
- Я уже ухожу. Зайти? К вам?! Нет, конечно, я не пойду. В крайнем случае могу у подъезда подожж..дать, - она пошатнулась, Виктор галантно подставил руку.
На улице уже давно была ночь. Пахло липами и летом. Светили звезды и шумели машины. Виктор прошел по знакомому маршруту, таща на себе почти совершенно обмякшую Катю. Вот и подъезд. Интересно, она так и будет отказываться зайти? Не может же он оставить ее здесь одну, в таком состоянии – в конце концов, это не по-рыцарски, - он усмехнулся.
- Катенька, может, все-таки зайдете?
- Д-да, - нервно согласилась девушка. Кажется, ей уже стало плохо от выпитого - так покорно она висела на его руке. Споткнувшись, ухватилась за его пиджак. Он поморщился. Еще не хватало, чтобы она случайно разбила его подарок. Это будет досадно. Он слегка высвободился, чтобы открыть дверь подъезда и пропустить ее внутрь. Дом был старый, пятиэтажный, с небольшими крылечками, с деревянными дверями без всяких замков и домофонов. Виктор зашел на крылечко и открыл дверь, хотел повернуться и пригласить даму, но тут ему на голову упало что-то очень тяжелое и темное, что-то огромное закрыло небо и качнулось в глазах сливающейся полоской фонарей…
***
- Вовка, все, пока, спасибо, что подбросил, - она чмокнула водителя в небритую грубую щеку.
- Ага, тебя не подбросишь… Вишь, как на тебя маньяки кидаются, - пробурчал Вовка.
- Ой, я сейчас приду домой – и напьюсь!
- А что ты там такое красивое пила за столиком? Это ж вроде алкогольный коктейль?
- Ну такой же, как алкогольный, только безалкогольный. Мята с чем-то. Довольно вкусно, кстати.
- Да уж, я видел, ты всю зелень из бокала выудила и жевала, как печальная лошадь…
- Вова! Ща как дам! Это я в образе была! Задумчиво жевала травинку!
- Фига себе травинку! Целый пучок мяты схарчила, актриса…
Катя гордо выпрямилась:
- Ну и пусть актриса! Его вон сколько поймать не могли! А на меня он в первый же вечер клюнул! Значит, правильно я травинку жевала! – она показала язык.
- Ой, да я и сам, глядя на тебя, чуть не прослезился… Трепетная лань! – он неопределенно помахал рукой в воздухе, видимо, изображая степень трепета.
- Я свою задачу выполнила... А вы где сидели до последнего? Я еще карман ему пощупала – а там шарик! Ну, точно, думаю, это он - Дедушка Мороз наш… И так что-то мне не захотелось в этот подъезд заходить…
- Да ты вообще уникум. Такого я еще не слышал… Чтоб подсадные утки в одиночку маньяков валили, да еще каменюкой какой-то… Чисто зверь-баба ты, Катька. Хорошо еще, что это и правда он! Все вещдоки при нем…
- Так я ж вас знаю. Нет вам никакого доверия. Ну все, пока, до завтра.
- Пока, актриса.
Наконец-то она дома! Из комнаты радостно выбежал встречать Муррисон.
- Здравствуй, мой хороший! – Катя уселась на пол прямо в коридоре, сгребла кота в охапку, уткнулась в теплую шерсть и разрыдалась прямо в него. Наплакавшись и навсхлипывавшись вволю, она, не разуваясь, прошла на кухню, заглянула в холодильник, чем-то полюбовалась, после недолгих колебаний достала бутылку водки, лимон и сыр. Лимон через пять минут был порезан, а сверху на лимонные дольки совершенно нетрадиционно улеглись кусочки сыра. Коту повезло больше – ему в одну миску насыпали много сухого корма, а в другую миску налили молока.
Отмерив из запотевшей бутылки в стопочку водки до самых краев, Катя, не церемонясь, выпила, разухабисто стукнула стопкой о столешницу, заела получившимся кулинарным шедевром. Повторила. Подумала. Еще раз повторила. Кажется, отпускает. Внутри что-то нагрелось и стало мелко дрожать. От этого полегчало.
- Просветление еще не наступило, но ноги уже теплые! – криво усмехнулась она.
В сумочке пискнул телефон. Через некоторое время сумбурного поиска, Катя нащупала мобильник в каком-то боковом кармашке и, несмотря на отчаянное сопротивление, выудила наружу.
- СМСкаааа… - весело сообщила она Муррисону.
Внимательно прочла. Нахмурилась. Улыбнулась. Нажала кнопку вызова.
- Алло? – ответили где-то там довольно дружелюбно.
- Марк? – ласково спросила она.
- Ну да, - слегка растерялись там.
Следующие десять минут зеленоглазая трепетная девушка Катя проявила предельную искренность.
- Твааюююю мать! Марк! Мне сейчас не до твоих тонких движений души! Хотел уйти – ну и все, астала виста, бэйби! И вещи свои забери! А еще - знаешь, чем я была занята сегодня, пока ты писал мне свои пламенные филлипики? Я видишь ли, была живцом! На меня ловили Деда Мороза! Нет, Марк, я не сошла с ума – это так маньяка районного прозвали, потому что он у тела жертвы обязательно оставлял елочный шарик! Стеклянный! Шарик, понимаешь? Поэтому Дед Мороз! А потом он действительно пришел, и спасибо тебе большое, Марк, потому что наши психологи вычислили, что Дед Мороз подходил всегда к девушкам, которые переживали жизненный кризис! Он такой, знаешь, утешитель, мать его! И тут тыыыы, Марк, ну ё-мааеее, я тебе передать не могу, насколько вовремя! Мне даже притворяться не пришлось! Я просто первый раз в жизни не скрывала своих эмоций, потому что все равно все думали, что это игра! У меня теперь, судя по всему, новая кличка на работе будет: актриса… Так я хочу тебе сказать: БОЛЬШОЕ СПАСИБО, Марк, за то, что ты так сильно мне помог сегодня! Доброе дело сделал! Можно сказать, мы с тобой вместе! Вдвоем! Спасли невинные жизни! – тут она подавилась, задохнулась, швырнула-таки телефон об стену, откашлялась, брезгливо окинула взглядом пластиковые осколки – и отправилась спать.
Потому что утро вечера мудренее.