Так, не совсем так или совсем не так,
но ведь как-то это было?
1
Они сидели во дворе, в тени, возле сараев: гость (он же "брат из пустыни", он же "друг из общины") - на скамье, младший слуга в доме Иосифа - перед ним на корточках; в руке гостя была сухая ветка оливы, он, не торопясь, разламывал ее на части и монотонно рассказывал:
- Вот здесь, - ( он бросил один прутик) - лежит такая земля, что можно 17 дней идти, ничего не встретишь, ни воды, ни человека. один колючий кустарник; зато вот здесь (еще прутик) - Айн-Фехша, оазис, - пальмы, фиников сколько хочешь, вода и целый лес тростника.
Он выпрямился, и слуга так и впился в него взглядом - продолговатое лицо, очень бледное, с серыми, широко поставленными глазами, улыбается.
- Тростник, из чего циновки плетут. Видел когда-нибудь, как он растет?
Слуга, миловидный, как девочка, слушал зачарованно, только дохнул в ответ:
- Нет.
- Такие высокие метелочки, - закончил гость о тростнике. - Вот здесь (шлепнулся прутик на землю) было большое чудо: земля тряслась, но это давно было. А община - вот здесь ...
Внезапно совсем близко, за оградой усадьбы, простучали копыта, во дворе загремел цепью, залаял пес, и во двор въехали два всадника. Пес метался и взвизгивал, приветствовал на свой лад. Гость и слуга вскочили и теперь стояли, низко склонясь, сложа руки на груди, хотя господа были уже далеко и входили в дом.
- Наверное, тебе пора бежать, - сказал гость, - а я пойду прилягу.
- Как же много ты повидал! Расскажешь еще сегодня вечером? - смешным, ломающимся голосом просил мальчик.
- Расскажу, если лихорадки не будет, -
отвечал гость.
2
Еще недавно в большом доме было тихо и пустовато: Иосиф, богатый и почтенный человек, член Верховного совета Иудеи - Синедриона, жил один, чаще в Иерусалиме, но иногда и здесь, в родной Аримафее, недалеко от Иерусалима. Время от времени он получал вести из Рима от своего единственного сына Азора, который сейчас заканчивал там кое-какие торговые дела. Иосиф, занимая высокое положение в Иерусалиме, тем не менее принадлежал к эссенам. Он был почётным другом одной эссенской общины, "помогал своим братьям в пустыне" и придерживался эссенских обычаев, в частности, помогал бедным и в быту своем избегал роскоши. Время от времени в дом являлись гости - посланцы пустыни со скромными дарами для братьев из городской общины. Таким был и тот, о котором мы рассказали вначале; в прошлом месяце он пришел в запылённом хитоне, босиком, низко поклонился Иосифу, потом - собравшимся слугам, опустил наземь огромную плетёную корзину и - неожиданно для всех упал без сознания. Теперь его лечили домашними средствами от тягот скитальческой жизни, и он медленно поправлялся.
Поджидая своего Азора, Иосиф часто задумывался о том, как сын отнесется к его тесным связям с Общиной Простой Жизни: 27-летний Азор был человек честолюбивый и характера твёрдого. Иосиф, "добрый и праведный", как его называли, грустный человек, к своим 50 годам хорошо знал людей. Так, он думал, что, вероятно, для сына после нескольких лет, проведенных в Риме, здесь, в Аримафее и даже в Иерусалиме жизнь будет представляться стоячим болотом. И Иосиф слегка беспокоился за свои патриархальные отношения со слугами и особенно за тесную связь с Общиной Простой Жизни, все больше места занимавшей в его мыслях и делах.
Однако, все обошлось. Азор приехал, и в доме стало веселее. Ежедневно бывал Марк - друг детства Азора, сын давно умершего богатого купца, Марк, два года назад возвратившийся из Александрии, "ученый врач", как его называли.
(Продолжение следует)