ГЛАВА 5 СЕМЕЙНЫЙ УЖИН
Видят Боги, видит великая Нэния, покровительница домашнего очага и семейных уз, она старалась быть любезной с новоявленной родственницей! Но чем больше приходилось общаться с Яной, тем сильнее Элоизе хотелось тихо взвыть и погрызть перила. Почему перила? Потому, что вздумай она укусить гостью – и отец в лучшем случае отвесит ей подзатыльник.
Дочку правителя бесила эта девчонка, что таскалась за ней и милым мальчиком Ваней и не давала нормально поговорить. Развесив уши, Элоиза внимала его рассказам о Земле, Москве и Грибоедове, а противная Яна без конца влезала со своими замечаниями. В первый раз она вдруг заорала:
- Как, Ваня, ты учишься в этой школе? А я – в той, что у сквера, - и девчонка произнесла словосочетание, непонятное Элоизе, но повергшее мальчика в экстаз.
- О! – вскричал он. – Вот это да! Почему же я тебя ни разу не видел? У меня миллионы знакомых в вашей школе!
Наследница могла бы ответить, почему. Просто эту пришибленную мышку с хвостиком на затылке и виноватыми глазками не заметишь, пока не стукнешься с ней лбами посреди улицы. Почешешь голову – и забудешь.
Гостью осенила гениальная догадка:
- Может, ты и живешь по – соседству?
Мальчишка разразился какой-то словесной абракадаброй. Яна захлопала в ладоши и сделала еще ряд таких же нелепых телодвижений. Оказалось, что действительно по соседству. Стоит только двор пересечь. Гости с новой силой взялись удивляться, что ни разу не встретились. Да младенцу понятно: эта Элоизина сестрица помирает от ужаса при мысли выйти во двор. Наверняка моментально сбегаются ученики обеих школ, чтобы подразнить зануду и маменькину дочку. Ох, простите, тетушкину племянницу. Поэтому она предпочитает сидеть дома, читать книжку, мыть полы и штопать носовые платки. Тьфу!
Янек, внимательно глядевший на Элоизу, нахмурился: вряд ли она сама понимает, что попала в точку. Но понимает или нет, а мальчику не нравилось такое отношение к Яне.
После того, как гости выяснили, кто где живет, а наследница пришла к выводу, что они познакомились совсем недавно, Яна надолго заткнулась и только бродила за остальными по Золотому Дворцу. И все равно, если бы Элоиза рассказывала кому-нибудь об этой их экскурсии, она бы сказала про сестрицу: «Она без конца влезала со своими замечаниями».
Правителеву дочку одинаково бесило и Янино молчание («Задается, считает себя умней других») и разговоры («Уж лучше бы молчала – болтает ерунду!»), и то, что девчонка порой брала в руки дорогие ей предметы. Если бы вон ту вазу из розового камня Светлых гор ухватил Клавдий, она бы и бровью не повела. А ведь он непременно бы ее раскокал. Но вот видеть эту вещь у Яны было выше ее сил и Элоиза велела поставить безделушку на место. Сестрица подчинилась беспрекословно. А наследница тут же решила, что гостья размазня и рохля. «Уж я ее доведу», - обрадовалась она. И прицепилась к Яне с вежливыми просьбами: пойди туда, принеси то, ах, не это, а другое, да что ты, я же этого не просила, да нет, уже не нужно… Но скоро Элоизе стало не интересно, потому что девчонка и не думала обижаться и устраивать истерику. Вроде как ей было даже приятно услужить двоюродной сестре.
А вот милый мальчик Ваня строил Элоизе страшные рожи, делал круглые глаза и шипел, как сто тысяч рассерженных гадюк. Он уже не казался ей таким милым. Потому что нормальный человек давно бы уже включился в игру «Доканай глупую девчонку».
Тут Элоиза вдруг решила, что Яна дура. И пошла другим путем. На гостью посыпались фразочки и вопросики с подколами. Нормальная девица давно обозлилась бы и вцепилась наследнице в волоса. Была бы славная возможность свести счеты с козявкой, а заодно, в случае чего, сказать, что это не она, не Элоиза, а гостья затеяла драку. Но на любой каверзный вопросец нудная Яна отвечала серьезно и обстоятельно, словно от ее слов зависела дальнейшая Элоизина жизнь. Она не замечала подколов и, похоже, напрочь была лишена способности реагировать на оскорбления. Получилось, что гостья доканала хозяйку своей твердолобостью и толстокожестью.
Тогда пострадавшая сторона усилила нажим и перешла к критике Яниной внешности. Уж это должно подействовать! Но смеяться над сестрицыной моськой – все равно, что над собой. Пришлось ограничиться высказываниями по поводу Яниной привычки вечно наряжаться мальчиком. И еще - завязывать волосы всякой дрянью. Соплей какой-то.
Девчонка отошла к зеркалу. Что там у нее с прической? Растрепалась что ли? Ну, завязан хвостик канцелярской резинкой, что такого? Алина говорит, современные мохнатые цветные резинки портят волосы. А то, что она надела штаны и рубашку – так ведь никакого праздника вроде нет, чтоб трепать красивое платье.
Пожав плечами, Яна обернулась и увидела удивительную картину. Янек сунул под нос Элоизе кулак, и вид у него был очень решительный, злой и взъерошенный.
Яна разинула, было, рот, да вот беда – никак не могла сообразить, что сказать. Правителева дочка, видно, тоже растерялась. Не каждый день наследнице Нетума суют в лицо такую штуку. И из-за кого? Из-за противной сестрицы!
Не растерялся Клавдий, к тому времени присоединившийся к ним. Он моментально дал Янеку в глаз. Вернее, хотел дать, но тот отклонился, схватил парня за летящую конечность и дернул на себя. Оба потеряли равновесие и кувыркнулись пузом на пол. Секретарь вывернулся и попытался подмять мальчишку под себя. Клавдий был сильней, но Янеку почему-то чаще удавалось треснуть его. Яночка бросилась на помощь и попыталась расцепить парней. Тем же занялась Элоиза. Клавдий не отцеплялся. Пришлось как следует отпинать хулигана. Его покровительница этого вынести не смогла и дала Яночке в ухо.
На ковре моментально образовалась куча-мала, издающая пыхтяще-визжащие звуки.
Если учесть, что наследница как раз показывала гостям зал Приемов, то именно в нем это все и происходило, когда туда вошел правитель Внедрилий в сопровождении нескольких человек. Их одежда походила на пестрые лоскутные коврики, а на поясах, шеях, в ушах и волосах чего только не болталось: от пучков травы и бус, до палочек и косточек.
Внедрилий все утро был страшно занят и не смог уделить гостям должного внимания. Теперь он пару секунд весело созерцал побоище, а потом обратился к спутникам, ничуть не смущаясь:
- Простите, тут небольшой беспорядок, пройдемте ко мне в кабинет.
Пестрая вереница потянулась через зал. От нее отделился Лука. Он взял со столика кувшин и плеснул водой на кучу-малу. Четверо ребят отвлеклись от замечательного занятия и обалдело уставились на лоскутное шествие. Его участники прятали улыбки, кланяясь растрепанной Элоизе.
Советник постучал кулаком по лбу, призывая подумать над своим поведением.
- Не ссорьтесь, дети, - попросил он и пошел за остальными.
Яна круглыми глазами провожала удивительных людей. Да уж. Ее друг в джинсах и она в бейсболке также походили на степных жителей, как те - на космонавтов. «Представляю, как веселился Пафнутий, когда Янек врал ему, что мы из диких племен», - подумала девочка.
* * *
- Тебе сколько лет, оболтус? – вопросил Внедрилий призванного к ответу Клавдия.
- Шестнадцать почти. Скоро будет.
- А ему, - правитель кивнул в сторону Янека, - двенадцать. Значит, ты можешь поднять руку на того, кто младше?
- Значит, могу, - нагло заявил хулиган, ощупывая разбитую губу.
Янек размышлял над тем, как стало известно, что драку начал Клавдий? После того, как ребята привели себя в порядок, они снова были на виду друг у друга, и вчетвером успели облазить весь дворец и парк. Жаль, не смогли побывать в городе – их просто не выпустили за ворота. «Проницательный – ужас!» - подумал мальчик о правителе.
- Уйди, Клавдий, с глаз моих. На три дня, - вынес приговор Внедрилий.
- Куда, государь?
- На конюшню.
Элоиза возмутилась:
- Ну, уж нет! Это после того, как я его каждую минуту обучала хорошим манерам?!
В ответ раздался смех на пять голосов. Янек сказал:
- Это я виноват. Я Клавдия обидел и получил сдачи. Все справедливо. Девчонки нас просто разнять хотели. Ничего страшного. Я уже извинился.
Он выразительно посмотрел на Элоизиного защитника. Конечно, никто, ни перед кем не извинялся. Они просто помирились. Хитрый Хранитель знал, что как гость, может добиться амнистии для великовозрастного драчуна.
- Да, он уже извинился, - подтвердил Клавдий, глядя еще выразительней. – Только если он опять так сделает, я его снова отлуплю.
- Как? – заинтересовался Лука, имея в виду, что такого сделал гость.
- Сильно,- уверил его Клавдий, а Янек закатил глаза: ну не дурак ли?
Элоиза пихнула Яну в бок и указала на отца.
- А!- опомнилась девочка. – А можно его не наказывать? Ваня, он у нас такой: доведет кого угодно. Не только Клавдия, но даже и меня. Порой самой так и хочется врезать!
Яна так и не усекла, отчего началась драка. Ей, естественно, никто не доложил. Зато Внедрилий понял все очень хорошо, словно видел своими глазами. Уж если кто кого и доведет – так это его доченька. Правитель не собирался лезть в отношения детей и устраивать разборки по каждому поводу. Просто постарался бы, чтобы со временем ревность Элоизы прошла и сменилась привязанностью к сестре.
Но Клавдия следовало проучить: он ударил того, кто младше.Правитель не собирался отменять наказание. И он попытался втолковать это племяннице, а заодно и Элоизе с Янеком, которые таращились на него преданными глазками.
- Можете навещать его и помогать ему, - обрадовал он ребят.
Клавдий, поклонившись, попятился к двери. Он сам не понимал почему, но ему отчего-то именно на конюшню отчаянно не хотелось. Куда угодно, только не туда. Только не сегодня. Три малявки продолжали игру в гляделки, усиленно моргая ресницами. И правитель не выдержал, окликнул оболтуса:
- Ладно. Просто до завтра держись от меня подальше.
Возможно, тем самым он спас Клавдию жизнь.
* * *
Здание, означенное на карте города, как один из складов зерна, пользовалось сегодня подозрительной популярностью. В Москве, например, бдительные старушки мигом бы сообщили куда следует.
- А что ж это такое-то деется? – вещала бы одна из них в трубку. – И все утро, и весь день, ходют и ходют. По две, по три штуки, а то и по шесть. И ведь туда зайдут, а обратно ни-ни. Еще никто не вышел. Только один все высунется из двери, зыркнет на улицу – и нет его. Что? Нет, не уходит, обратно прячется. И что они там могут делать в таком количестве? Сырое зерно жрать? Террористы, как есть террористы!
Приехала бы милиция, похватала бы кого придется, проверила бы все мешки и нашла залежи оружия. И быстренько дозналась бы, что владелец склада и есть самый главный террорист. И в новостях сказали бы: «Благодаря бдительности граждан и своевременным слаженным действиям стражей порядка…»
Так это в нормальной стране. А в ненормальном Нетуме, который почти никогда не воевал, в его Столице никто не бдил, даже несмотря на последние странные события и ожидание нападения Акорса. Нет, стражи порядка, конечно, имелись в достаточном количестве. У них даже были заслуги вроде поимки еще ночью, у Замостья, двоих злоумышленников в бирюзовых повязках. Один был ранен, другой – оглушен, и оба твердили, что они из Лесного Края. И ругали на чем свет стоит порядки Синего Города: дескать такие звери бегают по мосту без поводка и намордника! И вот теперь все обсуждали это событие, и описание твари обрастало новыми подробностями. В свете всего этого люди, табунами исчезающие в дверях склада, заинтересовали лишь одного человека.
Долговязый длинноволосый поэт Степан Пыльный уже какое-то время наблюдал из-за угла странное явление. А понаблюдав, сделал выводы и быстрым шагом направился к ближайшим стражам порядка. Стражи кликнули товарищей и гурьбой вломились на склад.
И ничего не нашли, никого не застали.
Степан Пыльный, он вам не лыком шит. У него такие знакомые, о которых никто не знает. Пару раз он был в гостях аж в Москве и один раз в Питербурге. Насмотревшийся новостей поэт, потыкал мешки и сказал:
- Ищите подземный ход.
И они бы нашли. Но граждане вдруг проявили несвоевременную бдительность. Явился хозяин склада с командой своих слуг и велел выметаться. В Столице никогда не было такого прецедента. Стражи доказывали, что имеют право осматривать, ради безопасности, что сочтут нужным, а хозяин твердил, что это его частная собственность и не пошли бы все вон. Драку затевать никто не хотел. Все знали, что делает правитель с зачинщиками уличных потасовок. Граждане наслаждались скандалом.
Поэт Степан Пыльный почесал затылок и сказал сам себе:
- Теряем время.
Он протиснулся сквозь толпу и сначала пошел, а потом побежал в Сторону Золотого Дворца, молясь, чтобы не было поздно.
Кружевные ворота могли быть закрыты для кого угодно, только не для него. Степан знал во дворце всех и все знали его. Но тех, что стояли сейчас на страже, поэт видел впервые. Ну да мало ли что. Поэт потребовал его пропустить. Мало того, Пыльный предъявил перстень Внедрилия, который тот дал ему для таких вот случаев. Но стражники велели уходить.
- Иди, иди, не принимают сегодня, - говорили ему.
Поэт случайно опустил глаза и увидел на сапогах одного из них кровь. И сделал вид, что уходит. Он обогнул ограду. В том месте, где когда-то вытекал ручеек, он протиснулся под решеткой и помчался к изящному зданию.
И понял, что опоздал.
Подземный ход заканчивался в конюшне. И даже просмотр новостей не подготовил Степана к тому, что он там застал. Поэт не был готов увидеть своих знакомых в виде мертвых тел на залитом кровью полу.
Лошади нервничали, жалобно ржали. В углу поскуливали оставшиеся без матери щенки собаки Амки.
Поэт выполз на воздух, не понимая, что это может быть опасным для него. На ступенях черного хода со стрелой в спине лежала жена одного из конюхов. Видно, тоже спешила предупредить. Не соображая, что делает, Пыльный пересек лужайку и поставил ногу на крыльцо. Из дверного проема показалась ухмыляющаяся рожа лучника. Острие стрелы смотрело Степану в лицо. Он даже не подумал что-то предпринять для своего спасения. Зачем? Если больше нет тех, кого он любил, если Нетум постигла участь Анорры и княжества Вэрлетт, что будет делать на этом свете поэт Степан Пыльный? Он не собирается служить Акорсу.
- Степка, беги! Беги, слышишь?! – крик маленького Клавдия не произвел нужного эффекта. Медленно-медленно стрела сорвалась – и полетела к нему. Сверху обрушилось что-то тяжелое и большое. Стрела улетела вдаль.
- Скорей в город, предупреди!.. – шепнул ему на ухо помешанный на кораблях мальчишка.
- А ты?
Клавдий глянул поэту в глаза:
- Поворачивайся, человек, и – бегом.
Уже за оградой парка Степан опомнился и ухватил за хвостик одну только мысль: «Человек? А сам-то ты кто – эльф? Кто бы ты ни был, спасибо». Он не сомневался, что Клавдия больше нет в живых.
Бежать недалеко. Старая, ставшая простым украшением города, башня на Первом Сквере – его цель. На ней еще сохранился набатный колокол, который, как и само сооружение, старше Столицы лет на двести, а может, и на побольше.
Степану было невыносимо думать, что люди, все еще мирно бредущие по своим делам, сейчас услышат страшный сигнал. Пока они удивлено смотрят на поэта, мчащегося во весь дух и двух стражников поспешающих следом.
Стрела ударилась в стену, но поэт уже привалился к двери с той стороны, давая себе минутку передышки. Засова на двери нет. Степан в бешеном темпе начал подъем, но видят Боги, как это тяжело после такой пробежки! Стрела, влетевшая в оконный проем взвизгнула над его ухом. Надо быть осторожней и дотянуть до верха. Те, что бегут следом, не так устали и уже нагоняют его.
Все же Степану хватило сил и мужества преодолеть бесконечную лестницу. Он попытался ухватить веревку, что тянулась к огромной чаше колокола, но правая рука отозвалась болью и почему-то не пожелала слушаться. Он протянул вверх левую и успел услышать, как на это движение откликнулся бесконечно долго молчавший Набатный колокол.
Всего одним ударом.
* * *
Правитель распорядился накрыть здесь же, в кабинете, свежепочиненный столик. Это был лучший ужин в жизни Яночки. Ей было радостно и уютно. Они просто болтали. Девочка размышляла о том, как здорово иметь большую семью, где все друг друга любят. Хотя ей сложно представить, как это «все»? Обязательно кто-то кого-то любит меньше, начинаются ссоры, скандалы, непременный дележ имущества и квадратных метров. Или акров. У кого что есть. Не верила Яна в счастливые семьи. Она верила только в любовь Алины к себе, потому что за что-то надо держаться в этом мире. Она смотрела на внезапно приобретённого дядю с обожанием. Он был так на неё похож! Он был ласков и чуточку насмешлив. Он вникал в разные дела её, бедной событиями, жизни. Он говорил с ней нормально, как равный, и Яна напрочь забыла, что у него довольно высокий пост и что он владелец шикарного дома. И даже не вполне осознавала, что он взрослый. Элоиза смотрела ревниво.
Но вот дядя спросил у Яночки о родителях. Она честно ответила, что никогда их не знала, не видела даже фотографии своего отца.
- Портрета такого, - пояснила Яна для местных жителей.
На вопрос, как отзывается об отце тетя Алина, она ответила, что очень хорошо, но ничего конкретного не говорит.
- Они были мало знакомы, - сказала девочка.
На самом деле на вопрос Яны о том, какие они, ее родители, Алина обычно отвечала, поджимая губки:
- Да так. Обыкновенные.
Это значило, что она о ком-то не хочет говорить очень уж плохо. Из врожденной доброты и тактичности. Боясь услышать что-то разочаровывающее, Яночка особо не приставала с вопросами.
Видно дядя сильно надеялся на то, что племянница принесет ему весть о брате. Минуту он сидел молча, глядя в пол. Девочке безумно хотелось поступить так же, как Элоиза – обнять его и пожалеть. Но она не посмела. Сестрица из-за спины отца показала Яне язык и заработала зверский взгляд Луки.
«Чего они так переживают? – думала о Внедрилии гостья. – Братья на самом деле часто не ладят. Вот поссорился бы дядя с моим папой – и было бы тут, кроме Акорса, дополнительное смертоубийство».
«Кошмар! Как она с этим живет? – поражался между тем Янек, постоянно шуровавший у приятельницы в голове. – Никому не верит, во всем сразу видит угрозу и причем сразу глобальную – для всего мира»
Через час здесь знали о Яночке все. А она, несмотря на кошмарные мысли, от души хохотала над забавными историями Луки, смешными высказываниями дяди и жуткими рожами, что строила ей тоже развеселившаяся Элоиза. Один Янек сидел, как пришибленный. Во-первых, он ждал, когда правитель примется за его персону, а во-вторых, ему что-то было тревожно. Он постоянно выглядывал в окно, а один раз встал, открыл дверь и посмотрел, что делается в коридоре.
Наконец Внедрилий решил перейти к делу и спросил:
- Скажи, Яна, если ты не знала своего отца, кто рассказал тебе о нашей стране, о Золотой Реке, обо всем, что происходит? Как я понял, на Земле не популярны путешествия по мирам, а ты знаешь очень много.
И когда он только успел заметить? И вот что отвечать на такое? Скажешь правду – выдашь Янека. Начнешь врать – выйдет, как в Замостье. Ее другу пришлось сознаваться.
- Я ей рассказал, - вздохнул он. – А что было делать? Мы это… Мы встретились у Поющего Дома. Не знаете, что это такое, нет? А это когда твой отец, государь, изволил мстить за гибель твоего дедушки у Сухого Озера, Акорс обрадовался и быстренько захватил Лесной Край. Те, кто уцелел в последней битве, женщины и дети Белого Острова, спаслись на Земле и жили в Поющем Доме. Пока нынешние Хранители не вернули себе Лесной Край. Ха-ха!
Этим «ха-ха» Янек попытался выразить свое мнение о правителях трех стран.
- Ну, так вот, - продолжил он. – Мои родители тоже там жили. Теперь живут в другом месте. Но надо порой заглядывать, навещать, смотреть, все ли в порядке. Гляжу – наглая какая девчонка! Так и чешет по поляне! Думаю, это неспроста. Никто не может подойти к Поющему Дому. Ну и слово за слово… Раз девчонка шляется по окрестностям, значит, она не посторонняя, значит, пришло время. Для чего? Чтобы все ей рассказать. Ну, я-то ведь в курсе. Немножко.
- И… - с нажимом спросил Внедрилий.
- И тут один Акорсов молодчик захотел убить Яну. Носился за ней повсюду. Мы хотели попасть на Белый Остров, а попали сюда. В пещере Безумца Яне приспичило заняться раскопками, и она откопала родник. Вот и все. Мы тогда как-то забыли о предсказании. А то бы не стали раскапывать.
Правитель и советник переглянулись.
-Значит, ты все-таки из Лесного Края? – уточнил Лука. – И чего было скрывать? Упорный такой!
- Я все-таки из Москвы. Не все вернулись в Лесной Край. Но все дружат и друг к другу в гости ходят.
Правителю немедленно захотелось выяснить кое-какой личный вопрос. О долге Эжена. Но еще не время. Поэтому он обратился к племяннице.
- Что такое у тебя есть, Яна, что за тобой устроил охоту сам Акорс? Или ты знаешь какое-то заклинание, что поможет нам в борьбе с ним? На последний вопрос, как я понимаю, ответ «нет». Так что у тебя есть?
- А почему сразу «нет»? – опешила Яна. – Может быть «да»?
Внедрилий усмехнулся и сказал такое, что она чуть не померла с перепугу.
- Твой друг рассказал о предсказании Эжена Лаэнса? Тебе суждено держать ниточки наших судеб на Забытой Скале, и в твоих руках должен быть узелок. Иначе не удобно держать такое количества хвостиков.
- Что?
- Ниточками, связанными в узелок, пользоваться удобнее. В данном случае.
Яночка встретилась взглядом с дядей и поняла, что он сейчас спросит.
- Они доверили тебе Сердце Реки?
Губы у Яночки стали, словно сухая хлебная корка, и она все пыталась их облизать. И одновременно сообразить, стоит ли признаваться. Она глянула на Янека, но тот только плечами пожал. Выбирать ей.
А вдруг дядя захочет посмотреть на Камень? Заглянуть в него. Кое-что подправить в своем мире. Наверное, это так просто: с помощью Камня вернуть воду в Нетум, что-то сделать с Акорсом, а заодно и еще с кем- нибудь. Девочка подняла глаза на правителя.
«Тебе суждено», - сказал он. И Яна ответила:
- Да. Сердце Реки.
Внезапно Внедрилий засмеялся и признался:
- А я сказал наугад, думал, это всего лишь легенда. Но ведь Камень должны были давным-давно уничтожить? – он укоризненно посмотрел на меленького гостя, как будто это Янек виноват в столь продолжительном существовании ужасной стекляшки.
Правитель обратился к мальчику:
- Где Забытая Скала?
- Я не знаю, - честно признался он.
Янек вдруг как-то внезапно понял, что Внедрилий ни разу не назвал его Ваней. «Он знает мое имя, - догадался маленький Хранитель, – знает и молчит. Умный такой попался на мою голову!»
Мальчик попытался осторожно проникнуть в мысли правителя, но оказалось, что тот в совершенстве владеет умением защищать их от таких вот, не в меру любопытных. Чего, кстати не скажешь о Янеке. Чертово заклинание почему-то никак не давалось ему. Всякий мог беспрепятственно пошуровать у него в голове при большом желании.
Видя, как они смотрят друг на друга, Лука на всякий случай сказал:
- Не ссорьтесь, дети.
- А кто с кем ссорится, Лука? – рассмеялся невозможно догадливый Внедрилий. – Я вообще-то хотел узнать, что они собираются предпринять.
- Мы вообще-то собирались на Белый Остров. Хотели спросить, что делать и где эта Скала. Король Эжен предсказал – вот пусть и объяснит как следует. А может, кто-нибудь в Нетуме знает про эту каменюку?
- А вдруг она на Синем Берегу? – мечтательно влезла Элоиза. На нее не обратили внимания. Синий Берег был ее навязчивой идеей. Она вбила себе в голову, что однажды отправиться туда посмотреть, как там дела.
- Никто не знает, Ваня. – Покачал головой Лука. – Все библиотеки изучены еще при отце моего дорогого мальчика. Но скажи, не опасно ли идти на Белый Остров? После битвы у Сухого Озера наше войско вошло в Лесной Край, но потом сразу вышло…
- Ха-ха, войско! Полторы калеки! - фыркнул Янек, а советник продолжил:
-Там везде болота, комары, лихорадка, змеи – жуткое количество змей. А главное, говорят, половина жителей там – оборотни!
- А вторая – вампиры, - хихикнул Янек. – Все не так уж плохо Лука.
- Говорят, король Эжен владеет какой-то непонятной, опасной, совершенно особенной магией. И вообще, мы слишком мало о нем знаем. На чьей он стороне? Как ему дважды удалось нарушить Слова Изгнания? Вроде для их преодоления нужна запредельная сила. Возможно, ему наплевать на Нетум. Речь все время идет о возвращении Золотой Реки - и только. Его жена – настоящая ведьма. И к тому же…
Внедрилий дал знак повременить с описанием последних событий. Правитель и Лука уставились на Янека, дожидаясь ответа.
Элоиза сидела на спинке дивана и размышляла: будь у нее возможность отправиться в Лесной Край, в Анорру, куда угодно, даже на Землю, она бы не раздумывала ни секунды, хоть там триллионы вампиров. Кончится тем, что отец отпустит гостей на все четыре стороны, а она останется дома ждать, когда все сделают без нее и для нее.
Янек поерзал в кресле и спросил:
- Ты ведь участвовал в битве у Сухого Озера, Лука?
- Конечно.
- Поэтому и боишься. Лесной Край – прекраснейшее на Иллене место. Там вода и зелень, там всегда радость. Король Эжен - хороший человек. Ему дорог Нетум, поэтому он с вами еще и носится, и всякие там Слова нарушает. Кстати, ему это ничего не стоит. Но все же он пересек ваши границы всего дважды. Причем второй раз виноваты обстоятельства. А о твоем дорогом мальчике, Лука, он отзывался, как… - Янек замолчал и пощелкал пальцами, подбирая слово.
- Как – что?
- Как-то очень хорошо.
- Да? – усомнился правитель. – Тогда как объяснить вот это?
Бирюзовые ленточки, выложенные на стол, ничего мальчику не сказали. Он пожал плечами. Внедрилий пояснил:
- Две сняты с тех, кого поймали у Замостья, кстати, они сами говорят, что из Лесного Края. А остальные… Позавчера люди в таких повязках напали на меня и мою охрану.
-Зачем? – ошалело спросил Янек.
- Как зачем? Убить хотели. Что скажешь?
- Это не мой король. Нет. Это Акорс, - ответил мальчик. Хорошо, есть на кого свалить, - Акорс всегда любил дурить людям головы переодеванием. Развлекался.
- Ладно, уже поздно. Что вы, двое, хотите от меня? – устало спросил Внедрилий. Поскольку дети не отвечали, он предложил:
- Я отпущу вас на север, когда вы скажете. Дам провожатых и все, что потребуется. Все равно ваше появление – просто преддверие больших испытаний, а не помощь нам в борьбе за жизнь Нетума. Ведь уничтожение Сердца Реки – всего лишь семейное дело Хранителей.
- Нет. – Возразил Янек. – все очень связано одно с другим.
Внедрилий только рукой махнул.
- Вам надо побыстрей покинуть город, он может быть осажден. Завтра-послезавтра уже нужно отправляться. Жаль.
И он грустно улыбнулся племяннице.
Яна же, очень бледная, вдруг поднялась и отрешённо сказала, глядя куда-то в угол:
- Нет. Сегодня. Лучше отправляться сегодня. Прямо сейчас. Мне страшно здесь.
Ее приятеля поразило это «сегодня». Он сам хотел предложить то же самое. Почему? Он не понимал. Его до смерти перепугал Яночкин безумный, остановившийся взгляд. И выразительный шум за стеной.
Правитель и советник потянулись к поясам, но мечей, конечно же, не нащупали. Даже Яна рассталась на время с суперлопаткой. А что ею делать на семейном ужине: трескать салат?
Узкая дверка, ведущая в спальню Внедрилия, распахнулась, и оттуда просто посыпались люди в бирюзовом. Зачарованный этим зрелищем, Янек не сразу обратил внимание на шум за дверью, ведущей в коридор. Она с грохотом ударилась о стену и такие же люди полезли и с этой стороны. Все были вооружены, под рубашками наверняка надеты кольчуги.
- Именем короля Эжена, повелителя Лесного Края, вы арестованы, все пятеро! – провозгласил высокий тип, чьи доспехи сияли самоварным золотом.
- Шестеро, - поправил кто-то и втолкнул в кабинет Клавдия. Он тут же налетел на накрытый стол и все, что стояло не в центре, попадало на пол.
- Сказали же тебе держаться подальше, - с досадой процедил правитель.
- Правитель Внедрилий Двадцать Первый! – расплылся в улыбке тот, кто первым напал на него у стены.
Он подошел вплотную к безоружному отцу Элоизы и выхватил меч.
* * *
На Белом Острове праздник! День рождения Елицы, обожаемой королевы. Она молода, прекрасна и благородна. Она скоро подарит своему супругу сына и дочку, которые родятся в один день, и день этот будет счастливейшим. Потому что славный король Эжен давно уже правит государством, а женился вот только недавно.
Белый Остров среди Лесного Края, по ту сторону Маленьких гор, среди рек и озер, среди других островов и городов кажется чудом. Там сосны, стволы одних красны, а других - сероваты. Там светлые валуны и песок, там круглый год цветы, прекраснейший из которых – Блестящий Дворец. А весной садовые и дикие деревья цветут так буйно, что остров кажется облаком на глади Тихого озера.
Сегодня здесь фейерверк и его огни отражаются в стенах искрящихся построек. Сегодня маленькая Тхаа вся в раздумьях.
- Если только ты захочешь, - сказал ей Эжен, - мы с Елицей при всех назовем тебя нашей дочерью, проведем необходимый обряд. Сегодня.
И она этого хотела больше всего на свете. В душе, да и вслух, она давно называла их мамой и папой, а Янека считала двоюродным братом, сыном дяди и тёти. Но что случилось с ее собственными родителями? Почему она была в лесу совсем одна, больная, грязная и голодная? Она без сил лежала на краю болота, когда Эжен проезжал мимо. Он сразу назвал ее дочкой. Но между ними нет родства. Она – эльф, а он – совсем из другого народа. Изредка новый папа предлагал рассказать о ее настоящих родителях. Но в глазах Тхаа зажигался такой ужас, ее настроение портилось мгновенно и на целый день, и Эжен отступился. Тхаа боялась вспомнить, она хотела и не хотела знать. И, наверное, больше не хотела.
Почему-то, когда король женился на Елице, она тоже привязалась к девочке. Они вместе читали сказки про злых мачех и очень смеялись.
Когда стало ясно, что скоро появятся новые мальчик и девочка, Тхаа целых десять минут рыдала в укромном уголке. Дольше порыдать ей не дали.
Мама Елица нашла уголок и ласково сказала:
- Дурочка! Неужели ты думаешь, что мы с папой перестанем тебя любить?
Тхаа всхлипнула. Именно так она и думала. Мама обняла ее.
- Ты навсегда останешься нашей первой дочкой. Очень-очень любимой. Самой любимой.
И девочка поняла, что так и будет. Но все же это казалось непостижимым. За что великие, прекрасные, всеми любимые люди так привязались к ней? Какое-то недоверие сидело в душе. Поэтому, когда папа Эжен задал ей свой вопрос, она промолчала.
Он сел напротив и долго смотрел на нее.
- Ты знаешь, Тхаа, твои глупые мысли написаны у тебя на лице.
Она сцепила руки, словно умоляя не озвучивать их.
- Сделаем так.
Как всегда. Любимая фразочка короля. «Меньше слов и больше дела» - его девиз. Прямо пионер какой-то.
- Сделаем так. Помнишь, какую глупость я ляпнул в Нетуме? Они называют это предсказанием, и оно почему-то потихоньку сбывается.
«Ничего себе, «почему-то!» - возмутилась Тхаа про себя. – Да что бы ты ни ляпнул, все сбывается».
- Не вижу ничего смешного, когда вокруг такие страсти, - заметил король и продолжал. – Пришло время уничтожить Сердце Реки, разобраться с Акорсом и вернуть воду на Иллен. Если конечно Внедрилий соизволит этого пожелать. А для маленькой Тхаа пришло время узнать о своем прошлом.
- Нет, папа, нет! – взмолилась девочка, но на этот раз номер не прошел. Эжен был серьезен и встревожен. И он знал, что поступает правильно.
- Не будь эгоисткой, Тхаа. Я не говорил раньше, но это повлияет не только на твое будущее. По крайней мере, еще две жизни зависят от тебя. Те, кто должен, отправятся на север. Или на восток. Или еще куда-нибудь. Смотря где эта дурацкая Забытая Скала. С какой стати меня угораздило назвать именно это место? Где оно?
- Да, папа, ты уже говорил, что никто не знает.
- Так вот. Ты пойдешь с ними.
- Я? Зачем?
- Объясняю. В этом походе ты сможешь сама узнать что-нибудь о своих родителях и успокоиться на этот счет. Это раз. Ты поймешь, что мы с Елицей значим для тебя. Или не значим. Это два. Ты вернешься, когда твои брат и сестра уже родятся. Они тебе понравятся. А до того ты будешь занята делом. Оно не позволит тебе кукситься и обдумывать свою несчастную судьбу. Это три.
- А-а…
- А четыре? Это же так здорово – побывать в местах раннего детства, завести новых друзей, повстречать старых, поучаствовать в приключениях. О! Они запомнятся тебе на всю жизнь. Узнав и пережив все, что тебе положено, ты перестанешь шарахаться собственной тени.
- Ну…
- Ну и последнее. Без тебя не справятся.
Вот такой он, король Белого Острова.
- Если я не захочу? – вставила, наконец, Тхаа.
Эжен улыбнулся, но очень грустно.
- К тому времени захочется. Поэтому я и сообщил заранее.
«Интересно, что он скажет, если я не вернусь? – подумала девочка.
- Попробуй не вернись – придушу сразу, - предупредил любящий отец и так глянул, что она поняла: придушит. Не выдержала и расхохоталась.
Он потрепал ее по кудряшкам и собрался идти. Тхаа вскочила.
- Подожди, папа, а кто те двое? Чья - чего?... Чья судьба зависит от меня. Я их знаю?
- Они из твоей прежней жизни.
- От того, вспомню ли я свое прошлое, зависят их судьбы?
Король кивнул.
- И мое спокойствие. Если со мной и Виктором, что-нибудь случится, они станут заботиться о вас, наших детях. Но ты ничего не бойся, все будет хорошо.
* * *
На Белом Острове праздник. Он похож и не похож на прежние. Виктор поджимает губы, видя, что очередной гость направляется к нему с вопросом:
- А где же ваш Янек?
- Наш Янек в детском летнем лагере. Не захотели срывать его с места.
- А где же твоя Настя, Виктор?
- Ей немного нездоровится, она поднялась к себе.
Насте нездоровится настолько, что она готова прямо сейчас растерзать обоих братцев за их ненормальные идейки. Она сидит в комнате и ждет новостей, но что-то их все нет и нет.
Виновница торжества курсирует между комнатой подруги и парадными залами. Гостям следует улыбаться, а это сейчас трудно. Она смотрит на Эжена и Виктора, которые всегда вместе, даже если далеко друг от друга. Им обоим предсказана гибель в этой войне. А ее муж безоговорочно верит в чужие предсказания. Поскольку собственные выдает оптом каждую минуту. И оба идут на это, потому что хотят оставить своим детям живой и безопасный Иллен. Елица сдерживает слезы и пытается казаться веселой. Зачем портить друзьям праздник? Последний праздник перед страшными днями. Эжен сказал: «Надейся на лучшее». И она надеется. Сестра Марыся подошла и взяла ее за руку. Она знает, как ей тяжело.
Наконец долгожданное известие влетело в окно Настиной комнаты в виде камушка, завернутого в записку.
«Настенька, у нас хорошие новости. Пусть все соберутся там, где всегда».
"Где всегда" - это в маленькой комнате на самом верху Тонкой башни.
Когда, потихоньку улизнув из зала, семейство Лаэнса собралось здесь, их уже дожидались самые желанные гости, те самые двое, с кучей подарков для именинницы, с ворохом цветов степей Нетума и с тем, что дороже всего – с радостной вестью:
- Мы нашли их! Они в Нетуме, в гостях у нашего дорогого мальчика. Ребята в безопасности.
- Первое, что они сделали - отрыли родник в Пещере Безумца. Предсказание сбывается!
- А второе – угробили друга нашего Акорса. Черного, лохматого и зубастого.
- А потом, говорят, по мосту бегала большая обезьяна с рогами и пугала других его друзей. Не знаешь, чья это зверушка, Виктор?
- А первое, что сделал Внедрилий - признал Яну своей племянницей. Весь город говорит об этом. Вся троица во главе с наследницей резвилась в парке, когда мы их увидели. Они бы порезвились и в городе, но их со двора не пускают.
- А из города тем более не выпустят. Ворота закрыты и все ищут Акорсовых шпионов и убийц. Правитель выставил из дворца Акорсова посла и теперь ждет нападения.
- А что еще ему делать со своим якобы войском? Сам он ударить не может. Остается только ждать.
- Стоп. Ты говоришь «Акорсова посла» и «Акорсовых друзей». Но все-то думают, что это наши люди. Я сама видела, как снимали бирюзовые повязки с убитых у стены.
- Ты права, так оно и есть.
- Скажи, Эжен, что теперь будет? Мы выстоим против Акорса? Ты сможешь вернуть воду в Нетум?
- Теперь все зависит от нашего дорогого мальчика. Если я не ошибся в правителе, он достаточно умен, чтобы во всем разобраться и поступить как должно, - ответил король дорогой гостье. И попросил по–быстрому, рассказать о событиях в Нетуме, о которых они тут наговорили.
- По–быстрому не получится, дружок, - улыбаясь, сказал ее спутник. – Но если мы, как всегда, соберемся здесь попозже, вы все узнаете в подробностях.
Елице никогда не нравились эти прятки, хотя долгое время она признавала их необходимость.
- Может, лучше соберемся внизу, прямо сейчас?
- Нет-нет! – умоляюще произнес гость, а его подруга испуганно прижалась к нему. – Зачем портить этот вечер?
И вправду, зачем? Может быть, сегодня последняя возможность спокойно посидеть всемером. Пришедших вновь поблагодарили, велели отдыхать и оставили в покое.
- Встретимся попозже, - сказали им. – Когда заснет Тхаа.
- Да, когда заснёт Тхаа, - грустно подтвердили гости.