Свобода слова
На протяжении последних лет каждый из нас неоднократно слышал различные варианты использования выражения "свобода слова". Мы наблюдаем его употребление в основном в такик контекстах как "отсутствие свободы слова", "борьба за свободу слова", "наличие свободы слова". В случае когда данное словосочетание используется без контекста, обычно имеется ввиду последний вариант, т.е. "наличие свободы слова".
Вспомним, что это выражение было одним из доминирующих и частоупотребляемых во времена перестройки. Оно шло рука об руку с другим выражением, широко известным на западе и ассоциировавшимся там со "свободой слова". В СССР эти два понятия тоже часто смешивались. Имеется ввиду пресловутая "гласность". Многие революции тем или иным образом провозглашали что теперь наступила "свобода слова". В наше же время, чуть что, чуть попытается кто-нибудь остатками здравомыслия удержать нескончаемый поток словоблудия — сразу начинают кричать о попрании "свободы слова".
Давайте попробуем трезвомысленно оценить что скрывают и что несут в себе означенные выше высказывания. Но прежде, буквально несколько слов о "гласности", с той лишь целью, чтоб эти два понятия не смешивались у нас в голове.
1. Замечание про гласность.
Гласность понятие новое. Раньше применялись такие слова как огласка, оглашать. Когда мы говорим "предать огласке", мы имеем ввиду словесное обозначение перед некоей массой людей чего-то заведомо умалчиваемого. Любое такое предание огласке чего либо тайного всегда порождало нездоровые кривотолки и разномыслия, молву. На Руси, видимо из-за православного воспитания, проблема молвы не очень волновала древних писателей, т.к. человек, воспитанный в православной среде, знал цену молчанию, не расточению Слова, собиранию Его в себе. Даже в начале 20-го века вдохновленный Т. Эллиот писал в своей поэме про "Речь без слова, Слово неизреченное". С другой стороны, Римская цивилизация, уже достаточно развращенная ко времени написания Энеиды видимо ощутимо пострадала от молвы и Вергилий описывает молву следующим образом:
"Зла проворней Молвы не найти на свете иного:
Крепнет в движенье она, набирает силы в полете,
Жмется робко сперва, но потом вырастает до неба,
Ходит сама по земле, голова же прячется в тучах.
Мать-Земля, на богов разгневавшись, следом за Кеем
И Энкеладом Молву, как преданья гласят, породила,
Ног быстротой ее наделив и резвостью крыльев.
Сколько перьев на ней, чудовищной, страшной, огромной,
Столько же глаз из-под них глядят неусыпно и столько ж
Чутких ушей у нее, языков и уст говорливых.
С шумом летает Молва меж землей и небом во мраке
Ночи, и сладостный сон никогда ей век не смежает;
Днем, словно стражник, сидит на верхушке кровли высокой
Или на башне она, города устрашая большие..."
таким образом, гласность является родителем молвы, т.е.некоего зла. Гласность ассоциировалась со свободой слова, т.к. в связи с возможностью бесконтрольно говорить все что угодно, получалось что огласке предавались умалчиваемые ранее факты. Кроме такой, однонаправленной ассоциации, никаких других связей между означенными понятиями нет.
Слова несут в себе значительно больше информации, чем заключено в их смысловом значении. Многие писатели обращали на это внимание, но, насколько мне известно, официальная этимология остается глуха к подобным трактовкам. В плане чуть большего понимания слова "гласность" раскроем полнозвучие — получаем "голосность". Голосность — то что признесено голосом, т.е. даже не обязательно слова — многоголосное пение без слов, например. Голосность — суть издавание звуков, посему если эти звуки и напоминают слова, но не несут в себе духовной насыщенности, то мы получаем "голословность". Т.о. "гласность" — "голосность" — "голословность". Теперь чуть более ясен и смысловой аспект гласности — голословность, или "пустословие".
Теперь — к основной теме — "свободе слова".
2. Что есть Слово?
Заглянем в первоисточники. Первым памятником славянской письменности, в котором дано четкое определение Слову, является Остромирово Евангелие. Перевод этого определения на русский язык хорошо известен: "В начале было Слово и Слово было у Бога, и Слово было Бог". Слово сотворило весь мир видимый и невидимый, человека, выделило его (человека) среди "тварей бессловестных", и дало власть над всяким скотом и растением на земле. Вот, как понималось Слово во времена наших предков. Вдохновленный Тючев писал: "Солнце остонавливали Словом, Словом разрушали города". Маяковский, будучи великим поэтом с несчастной судьбой пытался донести до советских людей должное отношение к слову, хотя бы не как к тому, что сотворило этот мир, но с подобающим уважением. Все помнят эти строки: "Слова у нас, до важного самого в привычку входят, ветшают как платья...." - суть тут ясна и прозрачна. То же в 20-м веке, уже Солженицын в своем "Архипелаге" пропустил одной строкой такую, казалось бы совершенно незаконченную и не совсем понятную мысль: "Среди многих потеряных мерок мы потеряли еще и такую: высокостойности тех людей, которые прежде нас говорили и писали по-русски." В наше время, современный Коперник, величайший мастер Сергей Ноздрин еще раз обращает наше внимание на то, что у нас есть "дар речи. И к этому Дару надо относится с предельным вниманием". Если же вновь обротиться к христианству, мы увидим, что в каждом человеке живет Младенец Христос, Бог-Слово, по смирению своему спеленованый, заключенный, и мы, по мере сил своих, должны делами своими взращивать его в себе, обретать потеряный рай душе и тот самый Божественный Словесный дар.
Таким образом мы видим, что Слово, как создатель этого мира способно по своей божественной природе вершить все, что возможно и невозможно в нашем понимании. Слово само по себе есть высшая и совершенная свобода. Ограниченность Слова внутри человека суть проблема и беда конкретной личностии, Его высвобождение в себе есть тяжелая личностная работа, длящаяся всю жизнь. В этом, втором понимании, высвобождение Божественной природы человека, очевидно, не является общественным, социальным явлением, т.к. направлена исключительно внутрь себя.
Для того что бы окончательно удостовериться именно в таком понимании Слова, как описано выше, еще раз заглянем в летописи. Мы с удивлением обнаружим, что ни в одной древней летописи не встречается упоменаний о попытках " борьбы за Свободу Слова" и т.п.. Т.о., на протяжении всей истории славаян, за исключением последних лет, такое выражение было просто лишено всякого смысла.
3. Подмена
Почему же вдруг мы, как нам кажется, понимаем значение этого, заведомо бессмысленного выражения? Ответ, на этот вопрос не так прост, как кажется.
На первый взгляд дело тут в продуманной, методической подмене понятия "Слово" другим понятием. Из современных подходящих терминов можно выделить такое, как "треп"; более осмысленное и чуть более древнее "словоблудие"; но я отдал бы предпочтение такому звучному, насыщенному и почти забытому древнерусскому термину, как "****ословие" (см. его испоьзование, напр в "Библиотеке Игумена Кирилло-Белозерского монастыря").
Таким образом, мы, казалось бы приблизились к пониманию современного высказывания "Свобода слова", вскрыли смысловую подмену и теперь можем сказать, что на самом деле, тут говорится о свободе ****ословия, или, по-простому, о свободе трепа.
4. Свобода ****ословия.
Говоря о свободе ****ословия мы, прежде всего, имеем ввиду некоего конкретного индивида который имеет желание ****ословствовать и о не чинении преград его желанию. Можно ли такое поведени индивида назвать свободным поведением? Безусловно нет. Человек, потерявший дар речи, променявший его на "дурно пахнущие слова" (Тючев) находится в плену своих маниакальных идей, страстей, он уже не в состоянии прервать свой словесный поток, он уже не может обходиться без слушателей его обильных словесных испражненй. Таким образом он становится рабом этой страсти (обратите внимание, блуд, в смысле плотском, и словоблудие не просто так имеют одну и ту же основу), равной по силе страсти блудной, и на борьбу с которой требуется не меньшие усилия. Возвратиться обратно к трезвомыслию и молчанию человеку, одержимому словоблудием очень тяжело. Таким образом наша "борьба за свободу слова" на самом деле является "борьбой за возможность каждому человеку быть одержимым словоблудием"
5. Подмена.
Теперь мы уже можем сказать о двойной подмене понятий. "Слово" и "Свобода", оставляя за собой свое Божественное звучание, на понятийном уровне начинают восприниматься как нечто не имеющее отношения к их первоначальным значениям. Вспоминая Оруэла, сейчас можно повторить за ним — "Свобода — это рабство". А ведь, если так подумать, то вполне вероятно данные высокие смыслы лет чрез 20 могут вообще исчезнуть из понятийного аппарата человека. И что останется? Божественные вибрации звуков, с низменным смыслом.
6. Князь мира сего
Давайте рассмотрим еще один, не сразу бросающийся в глаза, аспект, лишь косвенно относящийся к подмене. Про саму подмену на время забудем. Возникает вопрос — почему не назвать вещи своими именами? С одной стороны очевидно, что под лозунгом "давайте бороться за возможность каждому человеку быть одержимым словоблудием" не очень много людей наберется. Но ведь наши перестроечные воротилы привнесли тучи бессмысленных понятий, по поводу чего сотнями рождалить сатирические миниатюры. Почему бы не обозвать все это действо как нибудь современно: "Открытость мыслеизъяснения", ну или как-нибудь поблагозвучнее — филологов то у нас пруд пруди, которые согласно всем законам словообразования и благозвучия могли бы придумать стильное понятие в духе времени. Ан-нет. Дело в том что мы, рускоязычные, с молоком матери впитали Божественность Слова, хотя и не осознаем это. Поколениями это усваивалось. В советское даже время на уроках русского языка нам говорили про "Великий и могучий", про ответственность за слова свои. Живет в русскоязычных в подсознании могущество Слова. И мантра о свободе слова, о том, что за эту свободу надо бороться вдалбливает нам, что Слово может быть не свободно, что оно, значит, не всесильно, что есть некая другая, высшая сила, которая может "казнить и миловать" — дать свободу и отнять. И что мы должны идти вслед за этой силой, т.к. мы идем к свободе слова. Так что это за сила, которая поставила себя превыше Бога? Я думаю все знают ответ — это князь мира сего. И этой черной молитвой, произносимой уже в сотнях стран он ведет за собой весь мир. Ведет к поклонению себе, через рабство ****ословию, через осквернение Дара Речи, через попрание Слова, через превращение людей в скотов бессловестных, а значит — безбожных.
7. Свободная любовь.
Еще один лозунг, который неизменно сопутствовал процессу перестройки, а сейчас приобрел статус фактически религиозный — с созданием многочисленных "храмов" — клубов, со своими служителями и проповедниками. Все это, безусловно, не смогло бы дойти до настоящей стадии, если бы не было у нас свободы ****ословия (обратите внимание — эти понятия — блуд и словоблудие всегда идут рядом) Снова возникает вопрос — почему не назвать все своими именами, такими как свободный блуд, свободная содомия? Почему любовь?
Причины те же, что и в случае со Словом. Во первых подмена — наделение слова с Божественной вибрацией низменным смыслом. Во вторых — все эти гей парады с лозунгами свободной любви самим звучанием этого лозунга, мантрой повторяемой везде и всюду навязывают нам, что Любовь может быть несвободна и есть сила, которая может ее освободить и за которой надо следовать...
8. Что дальше.
А дальше все ясно — придавая высоким, Божественным понятиям низменную ментальную нагрузку мы вытесняем из человека те эмоции, душевные движения, которые эти понятия призваны вызывать на духовном уровне человека.
Подменив все основные понятия, на которых стоит человеческий дух возможно превратить людей в некие создания, куда худшие по своему воздействию на окружающий мир и на себя самих, чем самые жестокие животные и насекомые. Ибо изощренность во зле, присущая человеку, никуда от него не отнимается и ничем возвышенным не заменяется, но напротив, нездерживаемая ничем максимально буйно проявляет свое уродство.
Дальнейшие выводы пусть каждый делает сам.