Мы готовились к операции. Медсестра Анька намыла руки, надела перчатки, халат и стала готовить инструмент.В это время в дверь операционной постучали. Я побежала открывать. На пороге стоял полный мужчина высокого роста. Я его узнала, это был больной из 108 палаты, Савочкин.
Он спросил растерянным голосом:
-Где доктор?
Я указала ему на дверь с надписью "Ординаторская" и спросила:
-А что Вы хотите?
-Да я хочу домой съездить.
-Это к доктору, если он разрешит. Но ведь это Вам мы сейчас будем делать операцию.А Вы домой сбегаете.
-Нет, я не согласен.
-Так Вы сходите к доктору, мож он и разрешит.
Я зашла в операционную и сказала медсестре, что Савочкин отказывается от операции.Анька,полная брюнетка с голубыми глазами, была сегодня в подпитии, и потому сердито сказала:
-Ну и х... с ним. Все равно ведь ночью опять припрется. Вот если бы после 23 часов делали бы операции платно, то не ходили бы бл.. они по ночам, а приезжали бы утром со своими болячками. А то терпят день, два, а потом ночью,здрастье Вам пожалуйста.
Тут ей позвонил доктор и отменил операцию. Анька сняла халат, швырнула перчатки в мойку и сказала:
-Иди отдыхай пока.
Я пошла в свою комнатку и прилегла на кушетку. Но прошло полчаса и опять в дверь раздался сильный грохот.Ведут Савочкина на операцию.Плохо ему стало.Теперь он согласен.
Ну, мы с медсестрой опять по новой стали все готовить к операции. Намыла медсестра руки, завязала я ей халат,биксы с инструментом открыла и пригласила доктора и анестезиологов в операционную.
Уложили больного на операционный стол.Прикрыла я его простыней и привязала ремнем ноги.Медсестра-анестезиологичка Верочка, всегда приветливая,очень симпатичная блондинка, крупная и высокая, впорхнула в операционную и весело сказала:
-Всем привет. Опять работаем.
Она взяла бинт и привязала больному руки к специальным подставкам.Лежит он, как распятый на кресте.Вера стала искать ему вены и поставила капельницу.Влила в вену наркоз.А больной вдруг спрашивает:
-Доктор, а я пить буду?
Мы тут все чуть от смеха не рухнули. Вера ему говорит:
-Будешь, дорогой, ешё как будешь заливать.
-Подержи руку,- сказала она мне.
Я держу его руку, чтобы иголка из вены не выскочила, а он ее так выкручивает, что я уже не справляюсь. В этот момент входит хирург Алексей Иванович и начинает нам помогать держать его руки.
А анестезиолог, молодой светловолосый Николай Степанович, приставил к носу больного маску с кислородом.Но Савочкин сопротивляется, крутится и вдруг начинает синеть.
-Что такое.Да он же пьян,-восклицает Николай Степанович.-Напьются же,бл..., а потом мучайся тут с ними.Стоп-стоп, а может кислорода нет. Маша, сбегай в коридор и посмотри на стенке прибор такой кругленький.Посмотри на какой цифре стоит.
Я бегом в коридор,сама по дороге думаю, хорошо, что я инженер и могу прибор со стрелкой от чего-то другого отличить. Ищу глазами прибор.И вижу: стрелка на нуле.
-На нуле, Николай Степаныч, кислорода нет,- кричу я ему, а у самой уже нехорошие мысли в голову лезут:"Ведь больной уже в наркозе и не может дышать самостоятельно.Ему срочно нужно искусственное дыхание.Что же они будут делать? Не хватало ещё тут нам трупа".
Тут анестезиологи: и доктор, и медсестра так заработали, что все замелькало. Я не думала, что возможно вообще так быстро двигаться, тем более работать.Николай Степанович что-то быстро сказал Вере, назвал только цифру.Вера подбежала к тумбочке с лекарствами, на ходу открыла ампулу и мгновенно влила лекарство в шприц, который был закреплен в вене.Николай Степанович четко и быстро отдавал ей указания, и они понимали друг друга с полуслова. Он неотрывно слушал сердцебиение и смотрел зрачки больного.Все мы остальные замерли в ожидании.
Наконец, больной открыл глаза и ругнулся матом. Все вздохнули с облегчением. Жив.Теперь будем ждать пока кислород включат.
Вера позвонила в соседней комнате техникам, чтобы они поменяли баллон. Больной продолжал бессвязно матерится, но все молча стояли и ждали кислорода. Наконец, стрелки прибора сдвинулись с нуля, в аппарате раздалось шипение, кислород пошел. Теперь все сначала.
Вера вводит в вену наркоз. Больной, лежащий на столе, как огромная глыба, затихает. Дыхание у него останавливается, мышцы на всем теле начинают судорожно сокращаться.Он на грани жизни и смерти. В эти минуты все в операционной напряженно молчат.
Тут начинает колдовать анестезиолог, теперь от него зависит все. Он подключает больного к аппарату искусственного дыхания за считанные секунды и грудь больного начинает равномерно подниматься и опускаться.
-Все, он дышит,- говорит Николай Степанович,- можете приступать.Работайте, Алексей Иванович.
Слава Богу, напряжение меня отпускает.Я скидываю простыню с больного,медсестра и хирург берут в руки большие зажимы, похожие на палочки и обильно смазывают больному живот йодом.
Зажимы в их руках напоминают мне дерижерские палочки. Вот они взмахнули ими и оркестр ожил, полилась таинственная мелодия.Мерно звучит аппарат искусственного дыхания, в его звуке я вдруг начинаю улавливать неведомые голоса, складывающиеся в тихую песню. Голоса кружатся, журчат, переливаются, переговариваются друг с другом и поднимаются ввысь.
-Поменяемся местами ,-говорит хирург медсестре.И они плавно и величественно обходят вокруг операционного стола, менясь позициями и старась ничего не задеть. И эти их движения выглядят, как старинный торжественный средневековый танец.
Я сижу на табуретке, подперев рукой щеку, слышу музыку их танца, опускаю глаза в узорчатый чистый пол и ловлю себя на мысли, что мне страшно хочется сейчас одного: упасть прямо на этот красивый, блестящий пол и уснуть.
Поэтому я встаю и отхожу к своему столику, где стоят приготовленные теплые растворы с лекарствами. И жду команды, чтобы их подать.
Все молчат, пока хируг делает разрез, зажимает сосуды и ищет повреждения в организме.Через некоторое время раздается голос хирурга:
-Я ничего не нахожу.
-Но, ведь анализы крови плохие,- говорит Николай Степанович. Посмотри, Алексей, у него печень. А может селезенка?
-И здесь все в порядке. Он здоров, как бык.
-Ну,тогда у него что-то нервное, предположил Николай Степанович.- Или перепил.Он сказал, что два дня был в запое.
-Странный, однако, случай,- сказал хирург,-ну, зашиваемся, ничего не нахожу.
При этих словах начинается и моя работа.Я беру клей, марлю и ножницы и жду указаний медсестры, когда мне приступать. Этот момент работы мне очень нравится.Потому что и я участвую в операции.
-Приклеивай,- говорит медсестра.
Я подхожу к больному, накладываю марлю на стерильную повязку и заклеваю ее.Все молча ждут.
-Всем спасибо, отдельное спасибо за наркоз,- говорит хирург и уходит к себе.
Верочка побежала мыть свои инструменты, а я свои.У раковинеы я ей шепнула:
- А мож аппендицит у него?
-Ну, доктор, наверное, знает. Сейчас под наблюдение положим к себе.
Они забрали больного к себе в реанимацию, а мы с Анькой, переделав свои дела в операционной, разошлись по своим каморкам отдохнуть.
Я смотрю в большое окно на черное звездное небо.На нем уже появляются светлые широкие полосы, рассветает.Спать уже не хочется.Но шуметь я не могу, медсестра в соседней комнате отдыхает.
В шесть часов утра раздается телефонный звонок. Я слышу недовольный голос Ани:
-Маша, вставай, опять операция.
-Опять?-бурчу я недовольно и вскакиваю,- но, ведь никого не привозили, мне всегда слышно в окно как,подъезжают скорые.
В этот момент в операционную быстро входит Верочка и кричит:
-Девчонки, опять работаем.Савочкину аппендицит подозревают.
потом она подходит ко мне и говорит:
-Ну, ты даешь, прям угадала.
Затем входит доктор Алексей Иванович, подходит ко мне и шутливо говорит:
-Ну, что же ты, Маша, мне вчера не сказала, что у него аппендицит. Верочке сказала, а мне нет.
-Да случайно так получилось, совпадение, наверное.
-А теперь скажи мне,- сказал он серьезно,- почему ты подумала, что у Савочкина аппендицит?
-Да знаете, Алексей Иванович, вот три недели назад был точно такой же случай. Привезли пациента с подозрением на язву, искали-искали, ничего не нашли, а потом вдруг аппендицит оказался. Вот я и запомнила.
-Ну, молодец. Только в следующий раз обязательно говори то, что думаешь, хорошо.
-Хорошо,только на Ваших дежурствах, потому что другие доктора меня всегда оговаривают, что я высовываюсь. А я на работе в институте так привыкла. Там мы все говорим, что думаем, даже начальнику.
Началась операция. И, действительно, Алексей Иванович нашел у Савочкина крупный, воспаленный аппендикс.
-Вот смотри, Маша, какой толстый отросток.
-Мужской,- сказала Верочка и захихикала.
В это время стала приходить дневная смена. Медсестры переодевались, заходили в операционную, приветливо здоровались.
Время стремительно приближалось к восьми. А мне на работу в свой институт.
-Иди,- сказала старшая медсестра,- дневные всё уберут.-
Я переоделась и пошла на остановку. Там села в атобус и поехала на основную свою работу.
Все наши уже пришли и обменивались новостями.
В соседней комнате собрали стол к утреннему чаепитию.
Я вошла в свою комнату, где работала одна, потому что все остальные уже уволились из-за маленькой зарплаты.В моей комнате на окнах, на полу, на столах, везде стояли комнатные цветы.Было красиво от этого. Я стала их поливать.На столе, где раньше работала моя коллега Тамара, лежала гора чертежей.
На моем кульмане висел недоделанный мною вчера чертеж. Мне предстояли расчеты, телефонные звонки на производство и поход к технологам.
А сейчас, пока все мои коллеги в соседней большой комнате пьют чай и обсуждают всякие проблемы, мне хоть чуть-чуточку прикорнуть.Я положила руки на стол и опустила на них тяжелую голову.Хоть двадцать минут, хоть полчасика, пока никто из них не вошел сюда.Во всем теле была противная слабость.
Продолжение http://www.proza.ru/2008/02/12/251