Красный рассказ.
Над городом стояла предрассветная мгла. Туман стелился по земле, скрывая по колени ноги шатающегося пьяницы, который еле тащился, хватаясь за стены домов руками. Луна давно зашла, даже звезды в этот час исчезли с небосвода, одна лишь Полярная звезда ярко, даже слишком ярко, горела на севере. Она была похожа на один красный, налитый кровью глаз, взиравший на молчаливый город с осуждением. Ни ветерка не колыхало веток деревьев в многочисленных садах города, даже собаки, обычно брехавшие всю ночь напролет, и те почему-то замолчали и где-то затаились.
Под ногами пьяницы хлюпнула лужа и, грязно выругавшись, он с отчаянием воззрился в туман, клубящейся вокруг его ног. Мутными глазами обвел улицу и, прислонившись спиной к стене, закрыл лицо руками. Боль никуда не уходила. Она осталась даже после обильного возлияния.
Мотнув головой в надежде отогнать адское ощущение, он побрел дальше, чувствуя, как в его промокшем сандалии хлюпают помои, в которые он только что влез.
На востоке небо окрасилось в мутно-красный свет, а вскоре показался край солнечного диска. Полярная звезда, еще раз гневно обведя мир полным крови глазом, начала меркнуть.
Пьяница протянул руки к встававшему солнцу. Но на его лице не было радости. Отнюдь. Только мучительная боль застыла в глазах. Только отчаяние и невысказанная вслух мысль: «опять, опять все сначала».
Внезапно небо ярко осветилось, и пьяница испуганно воззрился вверх. Через весь небосвод, разделив его на две темно-красные половины, двигалась какая-то ярчайшая точка, которая вскоре скрылась за горизонтом, оставив за собой алый след крови.
Солнце медленно всходило над городом.
Он сидел на пороге своего дома, стоявшего на отшибе за городской стеной, и мутными глазами смотрел, как к нему направляются два римских легионера, бряцая короткими мечами.
Он знал, что должен встать, но головная боль диктовала свое. Остался сидеть, пытаясь совладать с приступом, выбившем у него последние мысли. Боль толчками врезалась в мозг, сотнями лезвий рассекая мягкую плоть.
- Эй, ты!
Сквозь красную пелену перед глазами он еще что-то видел. Чье-то большое красное лицо склонилось к нему, губы шевелились и что-то говорили.
- Что?- еле выдавил он из себя и новый приступ боли заставил его вскрикнуть.
- Поднимайся, ты нужен кесарю,- донеслось до него издалека и тут же раскромсало мозг бесчисленными осколками боли.
Он уже ничего не понимал, он чувствовал, что не доживет до сегодняшнего вечера. Ему бы глоточек… Хоть чуть-чуть, чтоб унять жуткую боль, червем разъедавшую его голову. Потерпи, дружок, потерпи.
Он видел, что лицо перед ним вдруг куда-то пропало, растворившись в кровавой дымке. Он уже не слышал ни тихого разговора легионеров и подавно не видел, как один из них побежал в местную лавку. Потом вдруг почувствовал у себя на губах вожделенный напиток и намертво припал к фляге, которую ему протянул один из легионеров.
Жгучая жидкость быстро попадала в желудок, а оттуда через кровь прошла в мозг, оттеснив боль на второй план. Из красного тумана выплыло лицо легионера, а потом и он сам, за ним стоящий рядом другой легионер, и улица, его родная пыльная улица.
Боль постепенно ушла. Его взгляд сделался осмысленным.
- Что вы хотите от меня?- прохрипел он.
Легионер смотрел на него, не отрываясь, а потом сказал:
- Для тебя есть работа, сам знаешь, какая. Кесарь ждет. Пошли.
И он пошел с ними, уже зная наперед, что ему предстоит сделать. Потерпи, дружок, потерпи…
Стоял жаркий полдень. Солнце было в зените, нещадно паля кучку людей, собравшихся на горе. Плотное кольцо легионеров охватывало гору, закрывая все подступы к ней и не давая пробраться на вершину человеку в рваной одежде. Человек отчаянно кричал.
На горе человек в белом только что закончил читать приговор перед тремя осужденными, испуганно озиравшимися вокруг.
- А этого безумца,- сказал человек в белом палачу, болезненно кривившемуся от подступающих приступов боли,- помести в самом центре вот с этой доской, на которой, как сам видишь, написано его имя.
- Да,- хрипло проговорил палач и бросил взгляд на безумца.
И застыл, пораженный увиденным. В его глазах не было страха, только боль. Губы безумца скривились, силясь что-то прошептать, но с его языка слетел только вздох.
- Да,- повторил палач, не в силах отвести глаз от лица безумца.
В этих глазах было что-то знакомое, что-то до боли известное, но так и не узнанное, то, что лежит на поверхности, что, казалось, надо принять в себя и правда откроется, как створки раковины и в глубине появится ослепительной красоты жемчужина, истина.
Палач отвел глаза и посмотрел на двух других приговоренных. Ничего особенного они не представляли, просто люди, совершившие проступок и несущие за него наказание. Испуганное выражение лиц, дрожащие губы. Как обычно. Сколько таких он перевидал. Сколько таких уже прошло через его руки.
Солнце пекло немилосердно. На небе не было ни облачка. Боль толчками вливалась в покалеченное сознание палача, троекратно усиленная жаром золотого диска. Казалось, это предел его возможностей, казалось, он больше не выдержит ни минуты этот кошмар, но его взгляд, притянутый словно магнитом, вновь обращается к печальным глазам безумца, и в голове ворочается непрошенная мысль о смысле происходящего.
Палач закрыл глаза, полностью окунувшись в красный кисель боли. Постоял с минуту. По губам побежала едва заметная усмешка. Усмешка превратилась в ухмылку и палач захохотал. Его хохот, словно стая черных воронов, пронесся над головами присутствующих, заставив побледнеть лица даже самых стойких. Легионер, стоявший рядом, отпрыгнул на добрых полметра и испуганно воззрился в красные, налитые кровью глаза палача. У обоих преступников подогнулись колени, и лишь один безумец понимающе кивнул.
Раскаты страшного хохота еще долго гуляли по холмам и вскоре стихли. Палач огляделся. Все было словно в кроваво-красной дымке и расплывалось, стоило только повернуть голову.
- Преступайте,- громогласно сказал он двум легионерам.
Те, стряхнув с себя осколки страха, заспешили к одному из преступников и, подхватив его под руки, поволокли к большому длинному бревну и там, сбив с ног, распластали его сопротивляющееся тело.
Палач, подхватив большой молот и ящик с железными кольями, быстро направился к ним.
Бледное, с мечущимися глазами, лицо преступника казалось ему красным и злым. Палач склонился над ним. Происходящее смешалось в одну сплошную красную кашу. Белый, с красным отливом, диск солнца, бледные лица легионеров, расширенные от ужаса глаза второго преступника, красная пыль, поднятая знойным порывом ветра и хриплые крики человека, тщетно пытавшегося прорвать кольцо легионеров. Слезы на лице преступника, которому в руки вгоняли железные колья, прикушенные до крови губы и крик такой силы, что смогли бы лопнуть барабанные перепонки.
Палач устало поднялся и отер с рук кровь.
- Поднимайте,- хрипло кашлянул он и отошел в сторону.
Легионеры подняли столб с извивающимся телом и воткнули его в специально вырытую яму. Через несколько минут человек на столбе обмяк, его глаза горели безумным огнем и воздух потряс его смех.
Второго преступника рвало. Он стоял на коленях и харкал уже кровью в лужу чего-то липкого и скользкого.
Лишь только безумец стоял спокойно, даже не шелохнувшись, он был как бы вне всего. Казалось, что сознание уже давно покинуло его бренное тело и витало где-то в облаках. Глаза ничего не выражали, на губах запеклась полоска пены.
Висевший на столбе очнулся и заголосил на всю округу. По его телу текли уже начинающие запекаться ручейки крови. В его глазах больше не было осмысленности.
Палач сквозь мутно-красную пелену почти ничего не видел, лишь какие-то смазанные пятна. От криков боль еще усиливалась. Она буквально разрывала его на части, и, шепча: «терпи, брат, терпи», он начинал завидовать мертвым, до крови кусая губы и вонзая ногти в мягкую плоть ладоней.
Короткий кивок и легионеры волокут второго преступника к следующему столбу. И снова страшная фигура палача над распростертым телом. Мерные удары молота, блеск стали, брызги крови… Сознание палача метнулось вверх, оставляя за собой красный след чьей-то и собственной боли. Ничего не слышно, лишь только где-то внизу расплывались удаляющиеся крики. Удивительный мир наполнил душу палача. Прошла боль, позволив дышать в полную грудь…
Его рвало, он плевался собственной кровью, забрызгав лицо палача тяжелыми красными каплями.
Вскоре второй столб стоял вертикально, и второе тело обвисло, потеряв последнюю надежду на спасение.
Палач медленно разогнулся и поднялся с колен. Его взор обратился к последнему приговоренному, к безумцу, который стоял, широко расставив ноги, и совершенно спокойно смотрел в лицо подходившего палача.
Боль вернулась, усиленная в миллионы раз. Мельчайшие осколки лезвий резали его мозг, резали медленно, зная до мельчайших деталей свое дело. Смакуя каждое движение.
Палач пошатнулся, рука метнулась к лицу, смазав его еще больше кровью.
Безумец шевельнулся:
- Терпи, братишка…
Его шепот донесся до него через пронзительный крик боли, достал до самого сердца и больно резанул в мякоть.
- Что…?- еле выдавил палач, неуклонно делая шаг за шагом в его сторону.
- Терпи, брат, терпи,- также тихо повторил тот одними губами и отвернулся,- делай свою работу. Я уже свою сделал.
Палач остановился. Молния сверкнула в его сознании, и он понял свое предназначение. Он всего лишь оружие в руках времени, всего лишь пружинка, приводящая большой механизм, огромный механизм новой религии в действие. Тот камень, на котором возведется новый храм истины. Тот человек, на которого сейчас смотрят боги, ожидая его решительного выхода на мировую сцену. И неожиданная сила полилась в его измученное тело.
Взмах руки и двое легионеров уже бегут к безумцу, волокут его к последнему столбу, валят на горячее дерево и выжидательно смотрят на палача.
Шаг в их сторону. В одной руке молот, в другой железный кол. Еще шаг. В глазах небывалая сила и решимость. Еще шаг. На лице кровь. Еще шаг. Костяшки пальцев побелели от напряжения. Еще шаг. Его тяжелые сапоги взметают красную пыль. Еще шаг. И он уже рядом.
Склоняется над лицом безумца, побледневшего от муки. Губы палача раздвигаются в ободряющей улыбке:
- Терпи, братец, терпи. Теперь моя работа.
И удар. Удар. Удар. Удар. Брызги крови, пена у рта и душераздирающий крик человека, так и не сумевшего пробраться на вершину горы…
08.02.06 г. – 12.02.06 г.