Сижу я как-то на лекции в мединституте. Аудитория – амфитеатром, старые чёрные парты, студенты в белых халатах. И вот на экране профессор показывает крупным планом странную фотографию, сделанную под электронным микроскопом. Огромное увеличение, и видны густые растрескавшиеся чешуйки. Древесная кора, да и только! Ан, нет! Мы долго пытались разгадать: что же это за участок на теле? Хм…
Оказалось, если говорить наукообразно, что это эпидермис волосистой части головы, а проще говоря – перхоть! Вот это да-а-а!.. В голове что-то щёлкнуло, и лектора я уже не слышала. Но я не будила храпом соседа, а думала: “Что за совпадение? Откуда взялось такое сходство? С одной стороны – кора дерева, растительная жизнь; а с другой, человек, млекопитающее, так сказать! Высшая форма животной жизни…” И тут взгляд мой остановился на ухе соседа Миши Коновалова. Да видела я его уши тысячу раз. Их размер явно указывал на Мишину гениальность. Стоп!.. Глядя на завитки, изгибы и мочку уха, я только теперь оценила, как похожа ушная раковина на эмбрионы животных, на зародыши! Моё воображение заработало: если положить рядом ушную раковину и эмбрион, то... Никакой связи, но они похожи просто до неприличия, как будто природа потешается надо мной.
Когда закончилась лекция, я пошла домой. На улице лил противный дождь. В Питере никогда не знаешь, брать с собой зонтик или солнечные очки. На этот раз я взяла с собой солнечные очки, и теперь мне было невесело. Я вздохнула. Оставалось только вернуться мыслями к уху, эмбриону, перхоти и древесной коре. Во всяком случае, это лучше, чем думать о промокших ногах. Что и говорить, в метро я замечала только ушные раковины, словно поезд вёз их куда-то на сортировку.
В Озерках от резкого торможения на меня навалилась пожилая женщина. Я увидела очень близко её испещрённое морщинами лицо. Опять в голове у меня что-то щёлкнуло!.. Морщины стрелками бегут по коже и с годами врезаются всё глубже и глубже. Совсем как трещины на сухой земле. “Ну это уж никуда не годится”, – сказала я своему воображению. “Связь между трещинами в почве и морщинами на коже такая же, как между баяном и козой”, – подсказал мне Здравый Смысл, и добавил: “Подумай лучше, что вечером тебя ждет латынь, жестокая необходи¬мость – dura necessitas”.
Дома за чаем, отрезая ломтик лимона, впервые за свои седые восемнадцать лет я заметила, как сильно дырочки лимонной кожуры напоминают поры кожи, особенно там, где они самые крупные, – например, на носу. Будто кто-то продолжал мне напоминать о сходстве разных проявлений природы: растительной и животной, живой и неживой. Что за этим скрывается?.. Должно же быть всему этому объяснение!
Я вспомнила, что и на листьях растений есть поры: они, как маленькие дырочки, кратеры вулканов, то закрываются, то открываются. Они дышат, испаряя влагу, точь-в-точь как наша кожа! Словно один почерк прослеживается во всём многообразии природы. И вот тут-то в моё сознание вдруг стали биться, как мухи о стекло, и другие примеры этого почерка. Того почерка, которого я раньше не замечала. Вокруг планет кружатся спутники, луна облетает землю, а земля – солнце. То же самое происходит и в атоме, где вокруг ядра бегают по орбитам электроны!
Фасоль – да это же почка в миниатюре! И вообразите: улитка во внутреннем ухе и та, что ползет по ветке, – как близнецы-братья! А рентгеновский снимок лёгких?! Его узор – как отпечаток распадающегося осеннего листа с обнаженными прожилками.
Но последней каплей было уж совсем нелогичное сходство головного мозга с чем бы вы думали? Ну конечно, с грецким орехом! “Посмотри-ка, – сказала я Здравому Смыслу, – извилины и форма – один в один…” Здравый Смысл помолчал, а потом выдавил нехотя: “Sapienti sat – умному достаточно”.
Что же получается? Один почерк. Следовательно, один замысел. Один – автор. Бог есть автор, и Он поставил свою авторскую печать на ладонь каждого человека, чтобы все люди знали дело Его.
Так вот чем объясняются эти печати сходства, разбросанные по всей природе! Я вздохнула облегчённо; нечто ценное открылось мне, и Здравый Смысл чванливо повторил: “Sapienti sat – умному достаточно!”
2002 год, 20 февраля