3. Мадонна Пушкина под пальмою Сиона.
Не множеством картин старинных мастеров
Украсить я всегда желал свою обитель,
Чтоб суеверно им дивился посетитель,
Внимая важному сужденью знатоков.
В простом углу моём, средь медленных трудов,
Одной картины я желал быть вечно зритель,
Одной: чтоб на меня с холста, как с облаков,
Пречистая и наш божественный спаситель-
Она с величием, он с разумом в очах-
Взирали, кроткие, во славе и лучах,
Одни, без ангелов, под пальмою Сиона.
Исполнились мои желания. Творец
Тебя мне ниспослал, тебя, моя Мадонна,
Чистейшей прелести, чистейший образец.
«Я женат – и счастлив»; одно желание моё, чтобы ничего в жизни моей не изменилось – лучшего не дождусь». «Не можешь вообразить, какая тоска без тебя», «Жена моя прелесть», «Милый мой Ангел!», «Друг мой», «Жить с тобой в разлуке так же глупо, как и тяжело» - из писем Пушкина.*
Придворная интрига в Петербурге конца 1836 начала 1837 года развивалась по классической схеме. С одной стороны популярный, но не угодный двору поэт и его молодая красавица жена; с другой – обольститель женских сердец, офицер императорской гвардии барон Дантес-Геккерен Жорж Шарль. Ревность, пасквили, клевета, тайная встреча, объяснение в любви, предательство близких…. Интрига, как и следовало ожидать, закончилась дуэлью. Поэт был смертельно ранен.
Российский царь Николай Первый постоянно получал информацию о здоровье Пушкина. Придворный доктор Арендт по шесть раз в день и по несколько раз ночью приезжал навестить обречённого. Сначала затравить, а потом торжественно похоронить – старый приём. Похоронами ведала церковь. Негативное отношение Пушкина к церкви было общеизвестно. Поэтому царь посылает через доктора Арендта записку: «Если бог не приведёт нам свидеться, посылаю тебе моё прощение и последний совет: умереть христианином. О жене и детях не беспокойся; я беру их на свои руки». Император знал, что Пушкин не христианин. Ответ Пушкина был настолько важен царю, что, несмотря на позднюю ночь, внизу стояла приписка: «Я не лягу и буду ждать». Арендта оставили наедине с Пушкиным. Вскоре позвали первого попавшегося под руку священника и наскоро причастили умирающего. Граф Строганов стоящий во главе опеки над детьми и имуществом Пушкина после его смерти, упросил престарелого митрополита Серафима содействовать местным властям и не препятствовать благопристойным похоронам.
-------------------------
*Мадонна, отрывок. А. С. П. 3.с.175.
Пушкин. Письма. Академия. т.2-3.
Сразу же после отъезда Арендта поэт Жуковский поспешил распустить слух, что Пушкин просил передать царю: «Если бы я остался жив, я весь был бы его». Когда Жуковского упрекнули за неправду, он ответил: «Я заботился о судьбе жены Пушкина и детей». Со временем «заботливых» появилось много; с их заботами родился другой Пушкин, «любезных уст улыбкою довольный, царю небес и господу-Христу».
Отпевать поэта должны были в здании Адмиралтейства в церкви, прихожанином которой числился Пушкин. Друзья поэта, не без согласия царя, от имени жены Натальи Николаевны разослали пригласительные билеты в дипломатический корпус и главам иностранных миссий.
«Наталья Николаевна Пушкина, с душевным прискорбием извещая о кончине супруга её, Двора Е. Н. В. Камер-юнкера Александра Сергеевича Пушкина, последовавшей в 29 день сего января, покорнейше просит пожаловать к отпеванию тела в Исаакиевский собор, состоящий в Адмиралтействе, 1-го числа февраля в 11 часов до полудня». Казалось бы, всё было согласованно, но случилось непредвиденное. Тело Пушкина положили в гроб по желанию вдовы не в камер-юнкерском полосатом мундире, по определению Пушкина «шутовском кафтане», а в чёрном фраке. «Он не любил мундира», - объяснила жена Пушкина. Царю немедленно донесли. Приглашённые и желающие отдать последний долг поэту пришли утром в Адмиралтейство, но с удивлением нашли двери запертыми. Отпевание происходило в Конюшённой церкви, куда тайно под покровом ночи тайная полиция перенесла тело. Название церкви говорило само за себя: она стояла в центре полукруга конюшен и предназначалась для конюхов. Столпилось огромное количество людей, но разрешали заходить немногим. Третьего февраля в полночь гроб с телом Пушкина заколотили в просмоленный ящик и под присмотром жандармов отправили для захоронения в Святогорский монастырь.
На вынос тела из дома Наталья Николаевна не вышла и не пришла в церковь на отпевание. Случай из ряда вон выходящий. Княгиня Вяземская, неотлучно находившаяся при ней, рассказывала в воспоминаниях, что «она не хотела показываться жандармам, и что после кончины мужа страдания её были настолько сильны, что ноги в конвульсиях этой гибкой станом женщины доходили до головы». Та же княгиня слышала, что перед самой смертью Пушкин сказал жене: «Носи по мне траур два или три года. Постарайся, чтоб забыли про тебя. Потом выходи опять замуж, но не за пустозвона».
После смерти мужа Наталья Николаевна провела безвыездно почти два года в своём имении на Полотняном Заводе в Калужской губернии. В Ноябре 1838 года она возвращается в Петербург* и сразу же приступает к осуществлению только ей известного плана. В канун 1840 года она «случайно» сталкивается в английском магазине с царём Николаем Первым, приехавшем покупать новогодние подарки. Царь приглашает её на новогодний бал в Аничковый дворец.**
На бал Наталья Николаевна приходит в костюме библейской еврейки Ревеки - жены Ицхака. Ривка, «девица очень хороша видом», - рассказывает нам Тора, но не только хороша, она добра, и умна.*** «Длинный фиолетовый бархатный кафтан, почти закрывая широкие палевые шальвары, плотно облегал стройный стан, а лёгкое из белой шерсти покрывало, спускаясь с затылка мягкими складками, обрамляло лицо и ниспадало на плечи. Появление её во дворце вызвало общую волну восхищения. Как только начались танцы, император Николай Павлович направился к Наталье Николаевне, взяв её за руку, повёл её к императрице и сказал во всёуслышанье: «Смотрите и восхищайтесь!» Царь не отходил от неё ни на минуту, а императрица заказала для будущих поколений, как символ совершенства, портрет прекрасной Ревеки.
Имя Ревеки не было чуждо Наталье Николаевне. Её прадед со стороны отца гончар Авраам основал при Петре Первом полотняный завод для пошивки парусов. Не просто было ему превратиться в Абрама Гончарова, возможно, случайность, на что довольно прозрачно намекает Марина Цветаева: «Несколько красоток-дочерей. Говорят, что в одну, с одной… Упоминаю, но не настаиваю. Но также не могу не упомянуть, что в одном позднем женском… лице лицо Петра Первого отразилось, как в зеркале». Не только со стороны отца корни Авраама в крови Натальи Николаевны. В письме к П. П. Ланскому, своему второму мужу, Наталья Николаевна пишет о своей родословной: «…В своём письме ты говоришь о неком Любхарде и не подозревая, что это мой дядя. Его отец должен быть братом моей бабки –
-------------------------
*И. Ободовская. М. Дементьев. Наталья Николаевна Пушкина. М. 1987 с.248
**Викентий Вересаев. Пушкин в жизни. М. 2002 т.2 с.474. Ссылка на А. П. Арапову. Новое время. 1908 Дата костюмированного бала с присутствием Н. Н. в костюме Ревеки исследователями указывается по-разному, одни пишут 1841 год, другие 1842 и даже 1843
***Тора. В начале (Бытиё). Иерусалим. Мосад Арав Кук. 1975. с.27
баронессы Поссе, урождённой Любхард. Если встретишь где-либо по дороге фамилию Левис, напиши мне об этом потому, что это отпрыски сестры моей матери. В общем, ты и шагу не можешь сделать в Лифляндии, не встретив моих благородных родичей, которые не хотят нас признавать из-за бесчестья, которое им принесла моя бедная бабушка. Я всё же хотела бы знать, жива ли тётушка Жаннет Левис, я знаю, что у неё была большая семья. Может быть случай представит тебе возможность с ними познакомиться.». Проходя службу в Дерпте, Иван Александрович Загряжский, правильно Загрязский, соблазнил обманом жену барона Поссе Ульрику по девичьей фамилии Любхард, женился на ней при живой жене и детях и привёз в Россию к себе в имение, когда та уже была беременной. Обойдём стороной трагедию обоих жён и семейные сложности. Однако подчеркнём, что Наталья Ивановна, мать жены поэта, родилась от матери-еврейки Ульрики* Любхардт, и что бабушка Ульрика оставила в Лифляндии дочку по имени Жаннет, которая вышла замуж за Левиса. Нет смысла, настолько это общеизвестно, объяснять еврейское происхождение фамилии Левис. В фамильном списке Натальи Николаевны чуть ли не вся еврейская история.** Дворянство Гончаровы получили только при Екатерине Второй. Не случайно была написана Пушкиным «Мадонна» под пальмою Сиона. Его прадеда тоже звали Абрам, и в Пушкина Пушкин превратился поневоле во время инквизиции в Новгороде, «его потомство гнев венчанный Иван Четвёртый пощадил». Цена этому превращению – крещение под страхом смерти. Желание в 1830 году построить «свою обитель» «под пальмою Сиона» - не что иное, как продолжение «музы в израильском платье» 1821 года.
Вот муза, резвая болтунья,
Которую ты столь любил.
Раскаялась моя шалунья,
Придворный тон её пленил;
Её всевышний осенил
Своей небесной благодатью –
Она духовному занятью
Опасной жертвует игрой.
Не удивляйся милый мой
Её израильскому платью,
Прости ей прежние грехи
И под заветною печатью
Прими опасные стихи.
Покорив царский двор, Наталья Николаевна приступила ко второй части своего тайного замысла. Не советуясь и не прося денег у опекунской
-----------------------------
*И. Ободовская. М. Дементьев. Вокруг Пушкина. М. 1978.с.63,261 **Е.Э.т.12.с.314.Сапир. Иврит-Иврит. Ульрика – правильно – Эльрика – божественная Ривка; Любхард состоит из двух широко известных еврейских фамильных образований: Люб – Любавичи, Любачов, Лева (на иврите – Луба), Ард (Ардит, Ардот) – испанское; корни. Поссе тянутся к городу Пассау из восточной Баварии – в середине 14 века многие евреи этого города погибли мученической смертью; на иврите ;;;- - паса – распространяться, пас – невеста, конец. Известны древнееврейские фамилии Пас, Пасман, Пассер, Паскаль, Пассовер. Сочетание фамилии Поссе с Левис и Любхард не оставляет сомнения в еврейских корнях носителей их.
комиссии, она связывается с мастерами гранильной фабрики в Петергофе, двумя братьями Александром и Львом Пермогоровыми, и заказывает надмогильный памятник мужу. Выбор на них пал не случайно: они были выходцами из Голландии, им не нужно было объяснять значение шестиконечных звезд на могиле. В январе 1841 года готовый памятник на девяти подводах был доставлен в Святогорский монастырь.
В 27 выпуске «Михайловская пушкиниана» за 2003 год исследователи Д. Гдалин и М. Иванова пришли к выводу, в кавычках цитаты из их открытий, что «события, связанные с заказом и изготовлением надгробного памятника, происходят после 31 декабря 1839 года», то есть после возвращения Натальи Николаевны в Петербург. «Утверждения многих авторов о более ранних сроках работы над надгробием не нашли подтверждения и должны быть оценены как недостоверные». «Документальных сведений об авторе эскиза не сохранилось», однако «к первому марту 1840 года он (эскиз) уже существовал».* Таким образом, навязываемое общественности мнение, что памятник спроектировали Жуковский, Строганов, Вяземский, Тургенев, Вильегорский не имеет ничего общего с действительностью. Эти люди настолько боялись царя, что даже в самых смелых мыслях не могли позволить себе изобразить еврейский символ или, как некоторые трактуют, масонский знак на могиле своего друга в разгар антиеврейской реакции Николая Первого. «Изготовление памятника осуществлялось полностью за счёт его вдовы», «опекуны не нашли возможным изыскать 3 тысячи рублей, не урезая при этом отчисляемых ей сумм, и это не делает им чести».* Таким образом, на основании последних исследований можно сделать вывод,что изготовление столь символичного памятника полностью принадлежит Наталье Николаевне Пушкиной. Не исключено, что активное участие в проекте памятника принимал Сергей Львович, отец поэта. Нет прямых доказательств к этому предположению. Но, во-первых, Сергей Львович изъявил желание в 1837 году взять на себя расходы по сооружению надгробья, во-вторых, у Натальи Николаевны не было таких денег, в третьих, он приезжал к невестке и внукам в Полотняный завод и, конечно, не мог не принимать участие в обсуждении и финансировании проекта сооружения памятника на могиле своего сына.
В мае месяце 1841 года Наталья Николаевна с детьми впервые приехала в Михайловское на могилу мужа. Псковский губернатор нанёс ей визит и привёз в подарок стихи собственного сочинения.**
В тени дерева в Святых горах,
Близ храма, скромная могила
Любимого поэта прах
Покоем вечным осенила.
И крест без надписи стоит,
Зарос травой в забвеньи диком.
Но сердцу что-то говорит
Здесь о родном и о великом…
И скоро гордый Мавзолей,
Украсив холм уединённый,
Укажет, где в тени ветвей
Лежит поэт наш вдохновенный.
-----------------------------
*Михайловская Пушкиниана. № 27. Пушкинские горы – Москва. с. 91-98. В кавычках – цитаты из исследований Гдалина и Ивановой.
**Семён Гейченко. Пушкиногорье.М.1981.с.242.
Могилу никто не посещал, к ней вообще трудно было добраться; она, об этом пишет Псковский губернатор, даже не была обозначена именем Пушкина. С тех пор, как Осипова весной 1837 года привела в порядок могилу, прошло три года. Неужели Осипова со своим семейством забыли о могиле столь близкого и любимого человека, даже не позаботились о надписи? Может быть, надпись и могила не соответствовали друг другу..., и надпись исчезла.
20 мая 1841 года. Михайловское. В письме к Дмитрию, брату Натальи Николаевны. «Вот мы и приехали в Михайловское, дорогой Дмитрий. …Почта уходит сегодня вечером. Сейчас я еду в монастырь на могилу Пушкина. Г-жа Осипова была так любезна одолжить мне свой экипаж». Из письма от 15 июня к брату становится известным, что в Михайловском «вот уже несколько недель» находится Сергей Львович. Взаимоотношения между невесткой и свекром, судя по тону письма, натянутые. «Я пользуюсь минуткой, пока он отлучился, чтобы написать тебе эти несколько строк. …Прощай, вот уже свекор возвращается домой, и я оставляю тебя…». Письма, последнее было отмечено из Михайловского 1-м октябрём, не упоминают о родовом кладбище Ганнибаллов-Пушкиных за стенами монастыря, о каких-либо проблемах, связанных с реконструкцией могилы мужа или о посещении могилы детьми, или о панихиде в Успенском соборе монастыря.*
В монастырской летописи год 1841 отмечен постройкой Никольской церкви, о могиле Пушкина нет ни слова, так же как и о посещении монастыря Натальей Николаевной. **
Место захоронения находилось на узкой полоске крутого холма между почтовым трактом и глухой церковной стеной, холм обваливался, плыл. С технической точки зрения не так просто было соорудить основание под памятник. Гроб Пушкина пришлось вынуть из могилы, в этом нет сомнения; был ли он, гроб, вскрыт, и что в нём обнаружено, остаётся неизвестным.
В августе месяце памятник стоял на месте. Когда всё было готово, в сентябре «на поклонение к живой и мёртвому» приехал П.А. Вяземский, больше «на поклонение к живой».
---------------------------------
*И. Ободовская. М. Дементьев. Наталья Николаевна Пушкина. М. 1987 «Лето в Михайловском» с.245-267
**Свято-Успенский Святогорский мужской монастырь псковской епархии. «Одигитрия» 2003. с. 120
В письме к другу Пушкина Павлу Нащёкину в декабре 1841 года из Петербурга Наталья Николаевна пишет: «Моё пребывание в Михайловском, которое вам уже известно, доставило мне утешение исполнить сердечный обет давно мною предпринятый. Могила мужа моего находится на тихом, уединённом месте, место расположения однако ж не так величаво, как рисовалось в моём воображении; сюда прилагаю рисунок, подаренный мне в тех краях - вам одним решаюсь сим жертвовать…». (Рисунок землемера Иванова. 1837 год.) Наталья Николаевна чётко подтверждает, что могила её мужа одинокая, одна, в месте не так уж величавом.
Сердечное обязательство конкретизировано и даётся самым близким людям. Во второй половине 1836 года травля Пушкина достигла зенита. Не случайно появляются стихи о родовом кладбище «Когда за городом задумчив я брожу…», Пушкин имел в виду кладбище в Ворониче, рядом с Тригорским и Михайловским, «Я памятник себе воздвиг нерукотворный…» и, совсем близко к трагической развязке, «Напрасно я бегу к сионским высотам, грех алчный гонится за мною по пятам…» В этих словах заложены мотивы памятника. Обелиск на могиле Пушкина архитектурно соответствует «Александрийскому столпу»; «Муза в израильском платье и «Сионские высоты», «пальма Сиона» выражены щитом Давида. Во все века, в том числе и в 19, Щит Давида был известен как символ иудаизма, именно он изображён на обелиске. Часто свои стихи поэт сопровождал рисунками. Поэтому не трудно догадаться, что Наталья Николаевна имела эскиз памятника, нарисованный мужем или словами выраженный, и дала «сердечный обет» установить подобный на его могиле.
Памятник сделан из светлого мрамора. Устремлённый в небо обелиск с шестиконечной звездой Давида в лавровом венце выше средней линии впитал в себя прадедушку Авраама (Петровича) и прабабушку Сарру (Ржевскую), школу «в начале жизни» в Немецкой слободе, поэму «Монах» в лицее - Пушкину тогда было 13 лет, ермолку в 18, может быть, и раньше, и до конца жизни, «Руслан и Людмила» в 20, музу в «израильском платье» и «чем можно верного еврея от православных отличить» в 21 год, «лавки грязные жидов» и стремление провести свою жизнь «в Париже Ветхого Завета» в 24, «Талисман» - кольцо с надписью на иврите в 25 лет и до конца жизни, «В еврейской хижине лампада» в 27, «Шестикрылый серафим» и «Моя родословная» в 30, «Скупой рыцарь» в 31, «Когда владыка ассирийский» в 36, «Напрасно бегу я к сионским высотам» в 37….
Нижняя часть обелиска покоится на небесном своде из двух арок – на каждой по десять шестиконечных звёзд. Небесный свод в шестиконечных звёздах не редкость в древних еврейских склепах-захоронениях и означает единство, монотеизм. Над звёздами – скрещённые, обращённые к земле факелы подчёркивают торжественность и преклонение. Урна под сводом – старинный символ захоронений погибших в битвах героев, плащ на ней символизирует связь с жизнью. Шестиконечные звёзды и факела вытесаны в мраморе и неотделимы от памятника. Все элементы в памятнике символичны, даже число шестиконечных звёзд 21 означает совершенство, а в картёжных играх – выигрыш.*
Свод опирается на массивный цоколь из полированного лабрадора. На нём надпись:
Александр Сергеевич
Пушкин
Родился в Москве 26 мая 1799 года
Скончался в С.-Петербурге 29 января 1837 года
Изготовление столь символичного памятника Наталья Николаевна смогла осуществить только с молчаливого согласия царя. Не мог Николай Первый не знать, что делают в Петергофской гранильне, но закрывал глаза. Возможно, хотел откупиться перед Богом и своей совестью. Беды преследовали его, как из рога изобилия: болезнь Бенкендорфа, болезнь царицы, авария на летних манёврах, опасный случай, чуть не стоящий ему жизни, на Кавказе, пожар в Зимнем дворце….** Впрочем, может быть, царь не хотел терять украшение балов в Аничковом дворце – прекрасную Ревеку. Шестиконечная звезда, надёжно похороненная в глуши за монастырским забором, казалось, не представляла для него опасности.
-------------------------
*Символы, знаки, эмблемы. Практическая энциклопедия. М.2005
**Семён Гейченко. Пушкиногорье.М.1981.с.224
Время появления креста в верхней части обелиска неизвестно, но смотритель музея Семён Гейченко писал, что уже после изготовления памятника царь приказал «присочинить христианский символ на этом прожекте». Не дали Пушкину достичь сионских высот, посмертно крестили на заброшенном холме у подножья Успенского собора Святогорского монастыря.
В 1842 года Наталья Николаевна с детьми снова провела лето в Михайловском, но в письмах, к нам дошло всего три, ни словом не обмолвилась о посещении Святогорского монастыря. Осенью 1842 года Наталья Николаевна навсегда покинула Михайловское и больше на могилу мужа не приезжала. Через два года она вышла замуж за генерала П. П. Ланского. Царь прислал ей на свадьбу в подарок великолепный бриллиантовый фермуар, а когда родила – приехал на крестины.
«Я слышала, что один из дней недели, именно пятницу (день кончины поэта – пятница 29 января 1837 г.) она предавалась печальным воспоминаниям и целый день ничего не ела».* Однажды ей пришлось непременно быть у Пащенко в одну из пятниц. Все заметили необыкновенную её молчаливость, а когда был подан ужин, то вместо того, чтобы сесть, как всё остальное общество, за стол, она ушла одна в залу и там ходила взад и вперёд до конца ужина. Видя общее недоумение, муж её потихоньку объяснил причину её поступка, сначала очень удивившего присутствующих». Правнучка Пушкина, Наталья Сергеевна Шепелёва, вспоминает: «Мой дедушка, Александр Александрович Пушкин, очень любил мать. В молодости, офицером, даже в ту пору, когда он был уже женат, сын поэта каждую субботу проводил у Натальи Николаевны. Суббота была для них днём памяти».
---------------------------
*Друзья Пушкина. Составление Кунина. М. 1984 т.2. с.516. Л.Н. Спасская. 1855-1856.
(Продолжение следует)