В тёплый летний день в парке культуры и отдыха – на площадке перед колесом обозрения, которое ещё называют чёртовым колесом, собрались люди. Они встали спинами к чёртову колесу, а лицами – к четырёхметровой хренатени, накрытой огромным куском белой ткани. А ещё среди людей были дети. Некоторые из них хотели писать, остальные хотели пить. И те, и другие вертелись и активно мечтали укататься на каруселях…
Рядом с хренатенью стояла трибуна. Между трибуной и хренатенью около десятка начальников переминались и вполголоса обменивались информацией. Ещё рядом с хренатенью, трибуной и начальниками, под тенью дерев, притулился духовой оркестрик. Оркестрику не терпелось поскорее вдуть людям что-нибудь духовное, но они знали, что их номер в этой программе самый последний.
Наконец, кто-то кому-то кивнул, и среди начальников началось шевеление. Из глубин кустов и газонов на трибуну вынырнул мужик. Ни разу не кашлянув, он заговорил в микрофон.
- Уважаемые земляки!
Земляки начали неспешно принимать позы слушателей. И только дети продолжали активно стонать о каруселях, туалете и газировке.
Мужик на трибуне говорил красивым голосом, чётко выговаривая все буквы.
- Сегодня знаменательный день, - говорил он. – Сегодня мы открываем памятник заслуженному деятелю культуры, почётному гражданину нашего города Наталье Петровне Клубникиной.
Имя, отчество и особенно фамилия были произнесены так, что все тут же поняли – нужны, как минимум бурные аплодисменты. И аплодисменты были.
После аплодисментов мужик начал предоставлять слово различным начальникам. Начальники по очереди залазили на трибуну, быстро потели, начинали испытывать жажду, а потому спешили уступить место следующему, не утомляя людей длинными речами.
Выступающие вспомнили, что Наталья Клубникина сперва была талантливой танцовщицей, а потом перешла на руководящую работу. Она инициировала, организовывала и основывала в городе много всего культурного, включая парк культуры и отдыха. И именно Наталья Петровна лично руководила установкой чёртового колеса обозрения, возле которого и воздвигают ей теперь памятник благодарные земляки.
Ещё выступающие не удержались и отметили-таки, что Наталья Петровна была очень красивой женщиной, у которой всегда было много друзей и поклонников, как её таланта, так и её красоты. Что она была не просто так, а даже очень о-хо-хо! И многие её такой и запомнили. Короче, Наталья Петровна – это не только красивая женщина, но и культурная гордость города.
Выступления начальников закончились. Люди перевели взоры на четырёхметровую хренатень. Только дети всё также хотели пить, писать и укататься на каруселях.
На трибуну забрался начальник городской культуры и торжественно объявил, что памятник Наталье Петровне Клубникиной открыт. Тут же вдул оркрестрик. Вдул на всю мощь. На сколько хватало лёгких. “Ах эти девушки в трико”. Рабочие на счёт три-четыре дёрнули за канаты, белая ткань с ускорением поползла вниз с хренатени, и перед глазами горожан предстала четырёхметровая статуя, покрытая бронзовой краской. Красивая, стройная, писающая женщина, присевшая так, как обычно приседают женщины, чтобы сделать это.
Люди замерли. Замолчали даже дети.
Тут же из междуножья статуи брызнула струя чистой воды и стала наполнять чащу, в которой собственно скульптура и сидела.
Аплодисменты грянули и в мгновение перешли в овации. Мужчины восхищённо завопили, женщины одобрительно закивали. И только дети, захихикали (“А тётенька писает!”), но тут же получили подзатыльники: “Тётя не просто писает, тётя даёт жизнь нашей культуре!”
Вскоре начальники разъехались, а оркестрик ещё целый час отдувал, что надо и как следует. Под звуки оркестра люди окружили статую, организовав очередь к струе. Попив и помыв физиономии из нового свщенного источника, люди постепенно разошлись в разные стороны. Чтобы их дети наконец-то пописали, попили и укатались на каруселях.
Очень скоро площадка парка между скульптурой и чёртовым колесом получила название “у сущей красавицы”. И эта площадка стала одним из самых любимых мест сбора городской творческой интеллигенции. А ещё это место стало новой культурной достопримечательностью города. Представители творческой интеллигенции говорили: “Наконец-то мы дали достойный ответ Западу, с их жалким брюссельским писающим мальчиком. Куда этому безымянному мальчику против нашей Клубникиной! Наше искусство смелее, честнее, искреннее, прогрессивнее!”