Я танцую на огне. Его острые языки жалят мне стопы, но я не чувствую больше боли. Я почти потеряла всякую чувствительность. Стен больше нет. Вместо них стволы серых деревьев… Или чёрных… Я забываю название красок, я забываю сами цвета. Я больше не чувствую их… Потерялась во времени. Не знаю, сколько я уже взаперти, какой сейчас день и день ли вообще. Каждый раз, когда я открываю глаза, на улице будто сумерки. Вид на ветхий, неухоженный парк, а дальше лес. Не тот, что я всегда знала, но тот, в котором лучше бы я была сейчас, чем здесь. Лес за пыльным стеклом, до которого ещё около полуметра от решёток. Нет, это не решётки, это несколько толстых голых ветвей. Железных ветвей, пахнущих кисло-сладкой гнилью.
Теперь иногда ко мне приходит странный человек в сером платье-халате. Противное сморщенное лицо как сушёный фрукт и маленькие тараканьи глазки. Губ, наверное, у него не было вовсе. На месте рта – прорезь тупым ножом в засушенной вязкой коже. Маленький рост, карлик, гном, скорее леприкон… руки всегда держал в складках своей одежды. О чём-то говорил. Я не знаю этого языка. Я его не помню. Я забыла, как надо говорить и как понимать. Набор букв, набор звуков. Смотрю на него и вижу шевелящиеся рваные створки тупого разреза, которые что-то мне говорят.
Ночами я не сплю, пытаюсь вспомнить хоть что-то из прежней жизни, но ничего. У меня как будто амнезия. Я не помню ничего, с тех пор как попала сюда. Иногда кажется, что я была в странном долгом сне с рождения, а теперь я заперта тут как подопытная мышь, за которой наблюдают, как быстро она умрёт. Сначала поселили вместе с такими же запуганными зверьками, а теперь бросили меня в отдельную клетку, чтобы я не мешала опытам в массе…
Ставки сделаны на голод, одичание и тоску…