«и молитва веры спасет болящаго…» (Иак.5:15)
Сколько лет матушке Серафиме, пожалуй, точно никто в храме не знает. Почему она монашка, а живет в миру, тоже толком мне объяснить не смогли. Да, я особо и не интересовался. Первое знакомство с ней запомнилось её необычной молитвенной практикой, очень высоким, тонким, но приятным голосом, быстрым, но чётким чтением по-церковнославянски. А как она знала службы?! Батюшки, совершенно не стесняясь, частенько подходили к ней за советом. Регент мечтал и просил, чтобы она обязательно пришла на любую праздничную или какую-то особенную службу. И она почти никогда не отказывала, только болезнь могла её остановить, насколько я тогда понимал. Конечно, нашлись люди, которые мне говорили, что она не поёт, а «завывает», слов не понять, тараторит. «По-дружески» предупреждали, что служить с ней вместе невозможно, подстроиться под её манеру никто еще не сподобился, поэтому пытавшиеся либо сами «смывались» потихоньку, либо она их просила подучиться. Да и старенькое её скромное пальтишко, потертый платочек, видавшая виды подстилочка под ноги, как то не очень вязались с порой блестящими костюмами и ярким профессиональным пением других участников хора.
Однако, видимо Господь мне помог. Когда матушка Серафима впервые попросила меня помочь ей на клиросе в среду вечером, я, к своему удивлению, не отказался, а сразу же пришел, хотя побаивался… Но всё прошло замечательно, благодаря предварительным молитвам, в том числе и особой у иконы святого Романа Сладкопевца, нам удалось вдвоем (так сразу же совпало?!) помочь провести батюшкам довольно непростую полиелейную службу. Мне даже пришлось пять раз подряд петь с ней «Величаем…», а учитывая её тонкий голос, это прозвучало специфично. Однако, к моему изумлению, после завершения богослужения, я увидел на многих лицах улыбки, радость, бабушки что-то кивали в наш адрес. Жена, посовещавшись с другими прихожанами, по пути домой в троллейбусе мне сказала:
- Удивительно! Но вы «спелись»!!!
С тех пор я каждую среду и пятницу вечером старался прийти помогать матушке Серафиме и даже порой огорчался немножко, если и кто-то ещё ей помогал. Матушка Серафима всегда радовалась, передавала поклоны и сразу же начинала молиться, когда я оказывался нездоров.
Враг тоже не дремал. Появились мысли, что наше с ней чтение и пение слишком быстрые, что она вечно куда-то спешит, надо не так, необходима торжественность, степенность, величие, соблюдение всех неписаных правил. И я ведь клюнул, представлял себя в другом храме с богослужебной книгой в руках, читающего необычайным голосом, светящиеся лица прихожан…ухмылки бесов…я не видел. Кто-то мне сообщил, что матушка живет почти в овраге и поэтому, поздним зимним вечером, когда уже темно, просто боится там ходить. На время я успокоился, а потом опять – мыслишки «соседей»: «Да, она и летом так читает! Что ты возле нее вертишься?» Слава Богу, что не поддался, ходил, помогал, хотя сердце и покалывало порой.
Накануне той службы, когда свершилось Чудо Божие, а иначе я назвать не могу, я прочел в книге незабываемые слова священника Валентина Мордасова о молитве: « Можно молиться, не стоя на молитве. Всякое возношение ума и сердца к Богу есть молитва настоящая. Например, про апостолов сказано, что они непрестанно молились. Но когда же тогда, спросите, они делали все свои многочисленные дела? Оказывается, одно другому не мешает: они при всех своих делах о Боге помышляли и жили в непрестанной преданности Богу – это настроение духа было их непрестанной молитвой. Это подтверждает святитель Феофан Затворник. Он объясняет, что просто делать свои дела с хорошим расположением духа уже есть угождение Богу. Один старец, когда к нему принесли от кого-то нечто, съестное сказал: «как дурно пахнет», хотя принесенное было по содержанию очень хорошее. Когда спросили его: «как так?», он разъяснил, что прислано оно было с нехорошими чувствами. Так всякое дело намащается теми чувствами, с какими совершается. Выходит, что как от хороших цветов исходит хороший запах, так и от дел, с хорошим расположением делаемых, исходит свое благовоние и восходит горе, как фимиам из кадила. Вот вам и молитва.»*
Поэтому, в среду я решил подготовиться к вечернему богослужению более тщательно, чем обычно. Вышел пораньше, читал Иисусову молитву, настраивался, в храме обошел иконы, поставил свечи, молился, просил помощи. Только потом вошел на клирос, где матушка Серафима уже подготовилась к проведению службы преподобному Афанасию. Я достал Часослов, подошел духовный отец Николай (он вел службу), благословил, вскоре начал чтение… Подошла и его дочь Елена, участница хора, но еще очень слабо разбирающаяся в порядке и течении богослужения. В общем, всё как обычно, так казалось…
И вот уже читаю Шестопсалмие, а что происходит вокруг, почти не вижу, сосредоточился полностью, в храме к тому же погасили свечи, темновато, но буквы я разбираю, от свечи отказался, любезно предложенной мне одной постоянной прихожанкой. Только почувствовал вскоре, что какие-то тени где-то поблизости вдруг стали перемещаться, что-ли? Прочел три первых псалма, вдруг потихоньку подходит Елена и шепчет: «Читай, помедленнее…» Я подумал, может Владыко в храм вошел тайно (такое часто бывает), а он ругается, когда слишком быстро читают, хотя ведь вроде тихо, а он бы сразу сделал замечание. Ну, ладно, читаю как можно медленнее, но чтобы не нарушить ритм молитвенный. Закончив, захожу на клирос, вижу – матушки Серафимы и пальто её нет, стоит только Елена и дьякон новый, тоже кстати Сергий. Ну, думаю, а как же служба, кто вести будет? Елена ведь ещё не знает всего, я вообще приблизительно ,а тут же еще гласы, ирмосы? А они мне вдобавок и говорят: «Почитай кафизмы». Ну, я опять потихоньку, вижу, что люди пытаются составить дальнейшую службу, тренируют запевы неслышно… Но служба то идет, не прерывается, разговаривать не решаюсь, весь во внимании. Слава Богу! И канон прочли, и пропели стройно, потом еще запыхавшийся студент семинарии прибежал (может по мобильнику вызвали?), помогал петь, ну как мог. С Божией Помощью, почти без ошибок завершили службу. Батюшка даже поблагодарил хор. И вот узнаю, что во время чтения Шестопсалмия матушке Серафиме сообщили, что её 90-летняя тетя, с которой остался на время службы соседский подросток-ребенок, вдруг раздетая вышла на мороз и куда-то пошла, а он справиться с ней не может. Естественно, что матушка Серафима сразу побежала к тете, успев только предупредить отца Николая, который и организовал «замены»… И тут я, балбес, сразу же вспомнил, как осуждал ее, за то, что она спешит порой на богослужении. Как поддавался бесовским уловкам… А там, оказывается, дома такое..! Никто и не знал! Вот так вот! Никогда, никого нельзя осуждать! Господь-то потом откроет, да не будет ли поздно? А здесь, какую милость Господь явил, открыл сейчас, ещё до срока, знает ведь, чем грешу и спотыкаюсь на чём! Вот такое Чудо Божие, открытие тайны, еще до Страшного Суда, там то уж и оправдываться будет глупо… Помоги нам всем, Господи! Вразумиться!
*Игорь Смолькин. «Не хлебом единым». Издательство «Сатисъ»,2000, стр.195-196.
Стихотворная версия находится по адресу: http://www.stihi.ru/2008/01/31/1572