Ну, с добрым часом двадцать четвертого января! Насколько могу предполагать, вы сейчас кто-где: на службе, дома... А потому, могу неспешно рассказать о своих приключениях минувших дней.
Итак, вернемся на пару неделек назад. Так или иначе, но что-то мне нездоровилось. И надумалось призвать на помощь медицину. Как говорится, чего проще! Принимает дяденька бледно-печальное выражение вывески и звонит в "Скорую помощь".
Милейшие парамедики делают симулянту обезболивающий укол и заполняют некий бланк, который на другой день покладается на стол "семейной докторессы", становясь, естественно, основанием для написания ею высокохудожественного "больничного листа", причем, даже не прикоснувшись при этом к телу страдальца!
Но что немаловажно, живот таки да - несколько побаливал.
Далее. Неделя ушла на сдачу-отдачу всяких анализов. Из которых, по мнению "семейной тети доктора", следовало, что "пациент скорее жив, чем болен"! Но этому, вполне дееспособному ****оболу, таки стало несколько не по себе: боль в подвздошье ощутимилась, и пришлось снова вызывать "скорую". А поскольку я им - парамедикам - уже надоел, вопрос был прям как клистирная трубка: "Укол или в больницу?". И что-то подсказало мне - в больницу. По прибытии в приемное отделение я подвергся электрокардиографированию.
И!
Тут-же!
Переложен на носилки "Реанимобиля"! С воем сирены оттранспортирован в реанимационное отделение Центральной кардиологии! Диагноз не скрывали: инфаркт миокарда. Вот те и заболел животик!
Тут нужно сделать некоторое отступление. Оказалось, что юмор уместен и в таких вот сердечных делах. Дело в том, что уже после всех процедур (о которых ниже) и перевода в общую палату, мне была вручена этакая брошюрка "Справочник для тех, кто перенес инфаркт сердечной мышцы". В целом умная и нужная книженция. Но! Добрался я до середины и...
"Главным признаком инфаркта сердечной мышцы является стенокардия." Ну, это понятно! "Другими, наиболее часто наблюдающимися симптомами, являются:
- потливость,
- сильное чувство слабости,
- тошнота, рвота,
- чувство нехватки воздуха, одышка,
- сердцебиение,
- возбуждение, часто чувство страха..."
Ну и еще целый абзац в том же весьма успокоительном стиле.
И вдруг!
Жирным шрифтом!
"Первым признаком инфаркта сердечной мышцы может быть и ... внезапная смерть!!!" Ничего себе!
Но и на этот случай авторы тоже приберегли инструкцию!
"Находящиеся рядом должны немедленно вызвать скорую помощь и начать мероприятия по оживлению (NB!) под руководством ДИСПЕТЧЕРА!" Вот я так и представил: идет себе человек по улице, вдруг пошатнулся и замертво упал, и пульса нет, и не дышит. И тут, как из ничего, появляется ДИСПЕТЧЕР! И окружающие точно знают, что это именно ДИСПЕТЧЕР! И он начинает руководить оживлением! Ну, то есть, до приезда скорой помощи... Потом-то он также, как возник, плавно исчезает...
Но вернемся в кардиологическую клинику. Я не случайно процитировал этот справочник. Как выяснилось, там, в отделении реанимации, таки действительно был диспетчер. Высокий, средних лет мужчина, в белом халате нараспашку, темноволосый с сильной проседью, глубоко посаженные глаза, закатанные рукава скорее хирурга... Изучение кардиограммы - не более десяти секунд. Появившиеся ангелочки-сестрички раздели догола. Тут-же несколько капельниц. И уже через минуту (точно-точно, я засекал!) меня везли по каким-то коридорам, лифтам, туннелям. Операционную мне осмотреть толком не удалось. Сестричка быстрыми и ловкими движениями обрила паховую область и смазала йодом. Лица врача я тоже не рассмотрел - он был в маске. Причем, несколько более плотной, чем обычно.. Слева от меня висели мониторы, а прямо надо мной какие-то аппараты. "Ну, что ж, начнем!" - сказал доктор, и объяснил, что вот сейчас он введет в мою бедренную артерию зонд, который попытается протолкнуть в сосуды, питающие сердце. А там постарается найти тот из них, который, (гад такой) лопнул. Ну и как-нибудь эту дырку заштопать! Позже я понял, что это за маска была и вообще все, что происходило. Понял даже, почему, когда сестра сказала, что вот сейчас добавит мне в капельницу еще чуток морфина, я ничего не почувствовал. Это сложилось тогда, когда я увидал в своей карточке, сколько _всего_ этого морфина в меня тогда влили!
Так вот, аппараты, что висели надо мной, - рентгеновские. Маска, фартук и перчатки хирурга - свинцовые. Тяжеленные. А точность нужна - ювелирная. Время операции - чуть более часа! А у него еще хватало сил шутить! «Посмотрите на экран слева! Что видите?» «Похоже так, что это мое сердце и сосуды в нем… А это тот зонд, что вы в меня ввели… А что я должен еще видеть?» «Ну, вобщем, не принципиально… Мне просто нужно было, чтобы вы повернули голову влево и не крутили ей!»
Штуковина в виде цилиндрической сеточки, укрепляющей сосуд, называется стент. Тромб, образовавшийся в силу кровоизлияния, разрушают механическим путем и разжижением. Вот и вся современная терапия инфаркта. Фамилии Диспетчера и Хирурга мне назвать отказались. Поэтому здесь, в этом повествовании, я просто стою перед ними на коленях!
Зато на многочисленных врачебных обходах я вдоволь насмотрелся на высокомерные и "глубоко ученые" физиономии... Не могу не рассказать тут про один забавный эпизод. На второй день у меня разболелась икроножная мышца. Естественно, возникло предположение о тромбе. И тут - обход главного врача клиники! Лечащий врач докладывает. Главврач подходит и щупает мою лодыжку. А дело в том, что этот высокомерный бионт вообще с больными не считает нужным не то, что поговорить – даже поздороваться! А тут! За ножку поздоровался! И вослед за ним - вся кодла! Я рыдал от счастья! Прям, как к папской туфле приложились!
А чуть позже появился врач со специализацией, которую немедику понять абсолютно невозможно! Вазолог! Оказалось, это от слова придуманного еще классиком античной медицины Клавдием Галеном в 130-200 гг. Ангиология, она же вазология – наука о сосудах! Лихой мужичок, как это принято в клинике, не здороваясь, ухватил меня за больную ногу так, что я аж вскрикнул, вынул из какого-то холщевого мешочка нечто, смахивающее на микрофон от магнитофона «Яуза» середины прошлого века и передвинул выключатель. Палата огласилась жутким писком, визгом, треском, грохотом! Вазолог тряс этой археологической электроникой, и возможно постучал бы по моей ноге, но перехватив мой взгляд, просто выключил «изделие» и удалился как-бы по-английски! Присутствовавшая при этом дама – лечащий врач, хотя и удерживалась с трудом от смеха, но (честь фирмы!) объяснила, что это какой-то новейший прибор и врач просто еще не освоил его досконально!
Ну что сказать? Самочувствие постепенно нормализовалось. Транквилизаторы и прочая химия уходили. Но сны еще были цветными и фантастическими. То какой-то чат приснился, то почудилось, что на прикроватной тумбочке стоит аж цветной телик… А однажды… Решил поспать после обеда. Просыпаюсь. Холст темперной живописи:
прямо передо мной - торс мужика - моджахеда-смертника! Провода, пиропатроны, коробочка… Понимаю - заёб сознания. Открываю глаза несколько по-европоиднее – моджахед не исчезает! Стойкая галлюцинация, однако! И тут...
- Нет, сосед, вы посмотрите, что они со мной сделали!
Оказалось, на мужика понаклеили датчики с проводками, плюс центральный
процессор. Это для снятия круглосуточной кардиограммы.
Короче, - больной, просыпайтесь, я вам снотворное принесла...
Но рассказ был бы неполным, если бы я не упомянул о посетителях. Нас, выздоравливающих, в палате было четверо. Вечером того дня, когда нас перевели туда из «интенсивки», в комнату вошла невысокая пожилая женщина. Мы уже знали, что мужчина у окна – семидесяти пяти лет, перенес инфаркт миокарда. Так же, как и мне, ему поставили стент. Женщина подошла к нему, обняла голову и поцеловала в макушку. Протянула что-то… Это было обручальное кольцо. С какой нежностью она смотрела на мужа! … Так получилось, что когда она выходила из палаты, я был в коридоре. Только здесь она вынула платок, прижала к глазам и так постояла несколько минут… Она приходила каждый день. Они тихонько разговаривали. Но этот ее взгляд я никогда не забуду! Это тот свет, ради которого стоит жить…
Другой мужчина оказался мужем весьма известной в Эстонии журналистки. Резкой, жесткой, острой на высказывания и суждения. Она вошла в палату, села на стул около кровати мужа, взяла его за руку, а другой рукой стала гладить. Она не отпускала его руку весь тот час, что отводилось на свидание. Я видел ее глаза. И я повторю фразу из предыдущего абзаца: Это тот свет, ради которого стоит жить…
Третьего мужчину навестили две дочери и жена. Я не прислушивался к их разговорам. Судя по тону, это было плохо прикрытое ворчание. Мужчина сидел, потупив взор. А когда дамы ушли, отвернулся к стене и беззвучно заплакал. В эту ночь было полнолуние. Как и я, мужчина оказался Раком. А в полнолуние у нас бессонница. Мы устроились в коридоре. Я не буду пересказывать историю жизни моего собеседника. Не пьяница, не мот, не развратник. Обычный инженер-наладчик. Жизнь в командировках, деньги в дом. И не мне судить, кто там прав, кто виноват. Но проявлять бездушие к тяжелобольному отцу, мужу… Лучше бы вообще не приходили.
Такие вот посетители…
А сейчас выложу это на борд, потом в ванну, потом гулять - медленно и плавно - в прачечную, на почту, в аптеку, в магазин...
Вечером лекции. Слава Создателю - жизнь продолжается!
И я - покамест с вами, и вы - со мной!
Ваш Magnum 2008. Tallinn.