СЕРГЕЙ.
Сергей окончил институт и собирался жениться на Катеньке, худенькой стройной девочке из района. Она окончила техникум, работала на заводе, куда устроился на работу Сергей, жила в заводском общежитии. Когда Сергей приводил её домой, она вела себя тихо и скромно, уважительно относилась к Полине и Михаилу Сергеевичу, предлагая свою помощь Полине по хозяйству. Катенька только отвечала на вопросы, но не проявляла желания рассказывать о себе. Так как Сергей был послушным, исполнительным, уступчивым, а Катя тихоня и, всегда добивалась своего, то Сергей беспрекословно её слушался.
Для Катеньки это была выгодная партия, она выходила замуж за инженера из приличной семьи, живущей в городе, появилась возможность уйти из общежития. И зная характер Сергея, рассчитывала, что будет хозяйкой положения. Её родители были из деревни, после войны перебрались в районный центр, где отец работал шофером, а мать на птицеферме. Она знала, что помогать ей некому, так как дома были еще меньшие дети, и нужно в жизни пробиваться самой.
Свадьбу назначили на осень, как неожиданно летом появился Ваня. Он успешно окончил десять классов одним из лучших учеников и приехал поступать в медицинский институт - высокий, здоровый, красивый парень, выросший на деревенских харчах. Михаил Сергеевич обрадовался его приезду. И хотя Ваня заявил, что он зашёл только повидаться, но к большому огорчению Полины Михаил Сергеевич заявил, что Ваня его сын и будет жить здесь - в комнате Сергея, куда нужно поставить ещё одну койку.
Полина с Михаилом два ездили в деревню, где Валентину благодарила за то, что та спасла жизнь её мужу. Но в душе затаилась обида. Ну ладно - она вышла замуж за Максима Григорьевича, так как получила извещение, что Михаил погиб. А он мало того, что жил в деревне с женщиной, так заделал ей ещё ребёнка, хотя должен был знать, что она будет его ждать до последней минут, сделает все возможное и невозможное, чтобы сохранить семью и детей.
Теперь же, когда появился в доме Ваня, Полина переживала, как сложится жизнь у Сергея, если он женится? Ведь он вынужден будет пойти жить на съёмную квартиру! Сергей уже проявил своё недовольство и сказал Полине, что Катенька очень расстроилась, когда узнала, что вместе с Сергеем в комнате будет жить сын Михаила. Больше того, если он здесь пропишется, то может претендовать на жилплощадь. А Ваня как назло, сдал вступительные экзамены и поступил в институт. Полина знала, что Михаил добрый, уступчивый, поступает всегда пределах разумного. Но если предъявлять ему претензии, требовать от него отказаться от того что ему дорого, давить на него, то может получиться негативный результат.
Полина всевозможными ухищрениями старалась замалчивать разговор о Жене, все чаще Алексей стал приходить домой пьяным, и в доме постоянно возникали ссоры и скандалы. Она уже давно поняла, что действительно ухватили «кота в мешке», да еще какого «кота»! Все эти проблемы она держала в себе и не желала о них говорить с Михаилом. От этих переживаний она похудела и стала плохо себя чувствовать.
С этими проблемами она решила пойти к батюшке исповедоваться. Полина купила свечи и поставила перед иконой Божьей Матери Пресвятой Богородицы, отстояла службу, заплатила за исповедание. Батюшка наговорил, что все эти беды у неё оттого, что отошла она от церкви, что дети некрещёные, невенчанные, что они не защищены Господом Богом. Выяснив, что она крещеная и православная, в конечном итоге отпустил ей грехи, дал совет менять свой образ жизни. Те, кто порвал с церковью, возвращаются к греху, и нужно бы вернуться к Евхаристии.
После исповедания Полина ещё больше расстроилась. Она поняла, что надо что-то предпринимать, так как в её жизни начался полный разлад. Она стала задумываться, что во всех её бедах виноват Михаил. Она разрывается на части, не знает, что делать с женитьбой Сергея, а Михаилу хоть бы что. Забрал к себе жить своего сына с деревни. Полина уже намекала ему, что для Вани нужно было снять квартиру, а он даже слушать не хочет.
Проблема решилась сама собой. До Вани дошли сведения, что из-за него Сергей не может жениться, и, съездив на октябрьские праздники домой, он больше не стал жить у отца. Он только появился, забрал свои вещи к большому огорчению Михаила Сергеевича. Как оказалось, он решил бросить учиться, так как Валентина не имела возможности его содержать. Пришлось за сто рублей снять койку в одном частном доме.
- Не горюй, батя, я выдюжу, ни барского воспитания, – сказал Ваня.
Он договорился на подработки грузчиком в вечернее время на товарной станции.
Первое время после свадьбы Катенька была уважительная, послушная, взяла на себя часть домашних обязанностей. Полина постоянно поучала её, пока Катеньке это надоело, и она стала показывать зубки. И однажды, после того, как Полина отчитала Катеньку, она заявила:
- Вы, Полина Ивановна, всё вмешиваетесь в нашу с Серёжей семейную жизнь, разберёмся без вас.
На это Полина обиделась и нажаловалась Михаилу, на что тот ответил:
- А ты не лезь к ним, сами пускай решают свои семейные проблемы.
Чем старше становится человек, тем больше странностей у него появляется. В то время, как Полина бегала в церковь и слушала батюшку, Михаил Сергеевич по роду своей службы бывал в командировках, часто в Москве. Он полностью разочаровался в марксистско-ленинском учении. Особенно после того, как ему попалась брошюра на немецком языке, где он вычитал, что Карл Маркс (настоящее имя Мардохей Леви) был истовый ненавистник евреев, считавший их не нацией, а классом торгашей. Слушая зарубежные станции, которые передавали об атеисте и основоположнике террора против своего народа Ленине, внуке крещёного еврея Израиля Бланка, основоположнике «красного террора» путём изолирования в концентрационных лагерях и физического уничтожения «классовых врагов», и вспоминал свою Колыму.
Знания, которые он получил из марксистско-ленинского учения, оказались блефом. Ещё в Торе (81) в "Экклезиасте" было сказано:
- И были великие лжецы с посулами равного счастья для всех – и ложь это, потому что не было и не будет людей равных ни по рождению, ни по желанию.
Он стал интересоваться кабалистикой, и особенно его заинтересовала философия Сигизмунда Фрейда, великого психоаналитика, после того, как в одном из букинистических магазинов ему попалась книга Фрейда «Толкование сновидений». Однажды в одном из магазинов он познакомился с Ароном, интересовавшимся книгами великих еврейских философов. Они подружились. Арон, коренной москвич, жил один в коммуналке и занимал большую комнату, уставленную книгами.
Приезжая в Москву, Михаил Сергеевич стал останавливаться у Арона, который всякий раз был искренне рад его приезду. Здесь они могли долгими часами разговаривать на философские темы, слушать зарубежные радиостанции, переживали и радовались за молодое еврейское государство. Арон был в молодости сионистом, участником Халуцианского (87) движения и готов был уехать, чтобы строить новый ишув (88), но по семейным обстоятельствам до революции выехать не смог, а при Советской власти выезд был закрыт.
С момента образования государства Израиль Арон внимательно следил за событиями, происходившими в Израиле. Он говорил, что если бы была, хоть малейшая возможность, он в любом возрасте, не задумываясь, туда уехал. Он собирал все публикации, которые только появлялись про Израилю и, переживая, ругал советские правительство и СМИ за проарабскую политику, и дезинформацию. Этот патриотизм к Израилю постепенно стал передаваться и Михаилу Сергеевичу.
Библиотека Арона была обширная в том плане, что там имелись книги, которые интересовали Михаила. Но выпросить книгу, чтобы взять с собой домой, было практически невозможно – каждая книга для Арона была дороже золота. И всё-таки Михаилу удавалось уговорить и выпросить очень интересовавшую его книгу под строгим обещанием непременно вернуть.
Однажды, привезя из Москвы стопку книг, он сказал Полине, что нужно было бы купить полки для книг, так как они всё накапливаются, и нужно навести порядок. Но неожиданно для него Полина вспылила и повышенным резким голосом сказала:
- Зачем ты таскаешь эти еврейские книги, кому они нужны? Ты компрометируешь своих детей, больше бы заботился об их благополучии!
Постоянно слушая проповеди батюшки, Полина пришла к мысли обвенчать Сергея, считая, что надо каким-то образом начать приобщать его к православию для его же блага. Решила поговорить с Катенькой, чтобы всё сделать тайно от Михаила Сергеевича. Она знала, что Михаил будет против и будет переживать. Она видела, что он стал уделять много времени чтению еврейских книг, и его потянуло снова, как в детстве, к своей религии.
Обряд решили совершить в районе, где жили родители Катеньки. Прежде нужно там крестить Сергея и там же обвенчаться, но нужно, чтобы она подготовила Сергея. Катенька приняла это предложение с большой охотой. Она и сама думала об этом, еще до замужества у неё дома обсуждался этот вопрос, и её бабка говорила, что негоже выходить замуж за «яврэя». Теперь эту проблему можно будет решить намного легче, если действовать двойной тягой.
Две женщины, заключив тайный сговор, отправились в район к Катиным родителям. Родители подержали эту идею, там побывали в церкви, поговорили с тамошним батюшкой, который объяснил всю сложность обрядов. Необходимо исповедание и причастие и прочие процедуры. Однако остановить женщин уже было не возможно. Полина решила посвятить в свои планы Женю, которая тут же спросила:
- Как к этому относится отец?
Когда она узнала, что обряд хотят совершить тайно, она сказала матери:
- Зачем это тебе нужно, отец будет очень недоволен и будет переживать.
Полина стала объяснять, что венчание становится популярным и модным, и она, посещая церкви, видит, какие стали очереди на этот обряд. Венчание есть таинство перед священником и церковью в обещании жениха и невесты взаимной супружеской верности, благословляется их союз духовно Всевышним и благословляется к рождению их детей, и к христианскому их воспитанию. И если бы они с Алексеем решили венчаться, то у них бы наладилась семейная жизнь.
- Смотри, мама, будут неприятности, – предупредила Женя.
- Я любила твоего отца с самого раннего детства и никогда не думала, что в смешанных браках могут возникнуть жизненные проблемы. Теперь я вижу, когда мы стали стариками, как твой отец тянется к своей иудейской вере, а я теперь не могу жить без своей православной. Даже не знаю, чем это в конечном итоге может закончиться. Я знаю, что отец твой никогда не повернётся лицом к православию, а мне лучше умереть, чем стать еврейкой.
Сергей не желает быть евреем. Хорошо, что вы записаны на мою фамилию, и ваша национальность - украинцы. Да, я теперь прозрела и не желаю, чтобы вы были евреями - на этот народ постоянно обрушиваются одна беда и напасть, за другой, в нашей стране испокон веков презирают евреев. И теперь я хочу, чтобы не только официально, но и духовно мои дети не были евреями.
- Я тайно от отца этот обряд делать не буду, а с Алексеем у нас очень сложные отношения, кроме того, что он человек неперспективный, ни к чему не стремится, для него самое дорогое, рюмка и компания таких же, как он. Да к тому же я подозреваю, что у него есть женщина. Влиять я на него не могу, он живет своей устоявшейся жизнью, и если будет так продолжаться, то я с ним разведусь, – заявила Женя.
- Мама, ты мне не нравишься в своих убеждениях и переживаниях, выброси всё это из головы и радуйся жизни - всё у нас хорошо. Твоя задача - заботиться о своём здоровье и здоровье отца. Твоя душевная нестабильность может подорвать твоё здоровье, смотри, как ты похудела и плохо выглядишь, это очень беспокоит меня. Прошу тебя, мамочка, не рви своё сердце и не тревожь отца, пускай занимается тем, что любит. Хочет читать еврейские книги - пускай читает, – просила Женя.
Этот разговор с Женей ещё больше стал угнетать Полину. Женя не хочет ее понять, вместо помощи и сочувствия ей выговаривают, а муженёк ужасно раздражает её своим увлечением. Чем ближе к старости, тем больше у него дурости.
Кроме того, Полина с Михаилом догадывались, что у Жени не всё ладится в личной жизни. Михаил говорил, что ему Алексей не понравился с самого начала. Она решила серьёзно поговорить с Алексеем, но подумала, что она как тёща своими разговорами сможет только усугубить дело. Стала просить Михаила, чтобы он поговорил с Алексеем, как мужчина с мужчиной.
- Ты, бутылку купила? – спросил Михаил.
- Зачем тебе бутылка?
- Как же я пойду с этим идиотом разговаривать без бутылки, как мужчина с мужчиной? Ты, увидав Алексея, умирала, хотела иметь такого зятя. Вот и радуйся, что у тебя есть такой зять. Тебе тоже не советую идти с ним разговаривать – опозоришься. Женя во всём должна сама разобраться.
- Злорадствуешь, а не твои ли это друзья подсунули этого поддонка?- со злобой ответила Полина.
Отношения между Михаилом и Полиной портились, постоянные упрёки друг другу, Полина вела себя более агрессивно, считая, что он перестал заниматься семейными делами и не интересуется детьми, а раз так, то она будет осуществлять то, что считает нужным.
Катя стала намекать Сергею на венчание, придумав историю, что ей приснилась Пресвятая Дева, которая вышла из иконы в окружении ангелов и советовала обвенчаться, чтобы их совместная жизнь в дальнейшем стала счастливой. Она сказала, что находится под впечатлением этого вещего сна. Ей советуют мудрые люди выполнить этот наказ. Она посоветовалась с Полиной, которая обрадовалась этой идее обвенчаться.
Вначале Сергей отнёсся к этому предложению с юмором и не желал разговаривать на эту тему. Когда Катя стала настаивать, он предложил ей, чтобы она это выбросила из головы. Он уже три года работал мастером в цехе, работа эта ему не нравилась. Ежедневно нужно было распределять работы, писать наряды, сориться с нормировщиком, который постоянно снижал нормы, принимать работы и сдавать ОТК (отдел технического контроля). Угнетали вечные придирки начальника цеха, который постоянно считал, что участок плохо работает, и рабочие недовольны заработками.
Сергея выбрали членом бюро комсомола, и он мечтал перейти на общественную работу. У него были отличные отношения с секретарём комсомольской организации, который в перспективе обещал взять его к себе на освобождённую должность в заместители. Кроме того, у него был разговор с Алексеем, который поддержал его идею и обещал по линии райкома, помочь продвинуться, по поэтому ни о каком крещении и венчании ничего слушать не хотел.
- Ты что, хочешь загубить моё продвижение по службе? Да узнают, что я ходил креститься, так меня из комсомола выгонят, а я подал заявление вступить в партию.
- А мы это сделаем тайно в моём городке, и твоя мать, и мои родители это приветствуют.
- Нет, всё тайное, в конечном итоге, становится явным, – бескомпромиссно заявил Сергей, - нет, нет и ещё раз нет, и отцу это не понравится! Я знаю, это мамочка тебя надоумила - бегает в церковь. Видал, две дуры - надумали!
Когда Катя рассказала Полине о разговоре с Сергеем, она сникла совсем, почувствовав себя какой-то одинокой. Она видела, что Сергей больше общается с ней, к отцу старается вообще не подходить, и считала, что он чурается отцовского еврейства, а предложение крестится и венчаться он примет с большой охотой. У неё появилось чувство, что у неё ничего не получается с её желаниями, что виноват во всём этот Моисей. С тех пор, как он вышел на пенсию, он увлечён только еврейскими книгами и слушаньем зарубежных станций, а она вынуждена тайком бегать в церковь, и дома ей даже поговорить не с кем. Михаилу интересна его философия и Израиль, а она это ни слушать, ни видеть не хочет.
Вскоре Катенька сообщила Полине, что она беременна, предложила венчание отложить, а когда появится ребёночек, одновременно провести все мероприятия и крестить ребёнка. Катенька немного успокоила Полину, обещая, что после рождения ребёнка Сергей должен стать более сговорчивым, а она приложит все свои усилия и добьётся согласия. Она добавила, чтобы Полина со своей стороны давила на Сергея, потому что он считается с её мнением.
Алексея в обкоме терпели, и считали хорошим кампанейским парнем, закрывая глаза на его частые пьянки до тех пор, пока он не попал медицинский вытрезвитель. Но его сумели отмазать. Его вызвал первый и сочувственно сказал, что не может держать в обкоме, так как он подпортил свою репутацию. Алексей проработал инструктором обкома пять лет и считался уже номенклатурным работником. Если просто так его выгнать, могут быть неприятные разбирательства. Ему предложили повышение, только он должен поехать работать в район, в райком партии завотделом пропаганды и агитации. И он вынужден был согласиться.
Там Алексей особенно не переживал и вскоре сошёлся с вдовой, библиотекаршей из райкома, и поселился у неё на квартире. Алексей приезжал редко, привозя подарки дочке, объясняя, что часто приезжать, не может, так как много работы. Женя догадывалась, что Алексей там уже не один, и, чтобы подать на развод, решила поехать и в этом убедиться. Ещё не доехав до места, она спросила у соседки в автобусе, не знает ли она Алексея? Та подробно ей обрисовала картину, как и с кем, живёт Алексей, так как соседка работает в райисполкоме, и там в их городке «каждый друг друга знает, как облупленного». Жене только осталось тут же на автостанции сесть на обратный автобус и вернуться домой.
Женя подала на развод, но Алексей категорически не хотел разводиться. Только на третий раз их развели, и в протоколе судебного заседания присудили всё имущество поделить пополам. Основным имуществом у них была двухкомнатная квартира, которая была записана на имя Алексея. Женя просила Алексея быть человеком и не разменивать квартиру, а оставить квартиру ей с дочкой. Она доказывала, что он не имеет никаких прав на эту квартиру.
Алексей был непреклонен. Он уже предложил несколько вариантов размена, на однокомнатную и комнату в коммуналке, доказывая, что теперь по приезду в город ему некуда деваться и придется ночь проводить на вокзале. Женя не соглашалась, ни на какие варианты.
Однажды вечером позвонила Женя и попросила отца прийти к ней, так как в квартиру ввалился пьяный Алексей. Он с Полиной побежал к Жене. Когда они вошли, Алексей сидел в кресле, крепко выпивший и сразу стал говорить:
- А, прибыли дорогие родственнички, тесть с тёщёй, заступники прибежали. Я ей похорошему предлагал решить проблему с квартирой, а она ни в какую. Раз так, я вам устрою весёлую жизнь, квартира моя, и я вас всех отсюда выгоню. Вот так дорогие родственнички, забирайте свою вонючую жидовку и катитесь к чёртовой матери из моей квартиры!
Алексей ругался, матерился, требовал, чтобы освободили его квартиру, и сказал, что спокойной жизни не будет. У него есть все права на эту жилплощадь, и по решению суда его бывшая жена обязана разменять квартиру. А не хочет разменивать, пускай катится к чёртовой матери. Михаил Сергеевич попросил по-хорошему уйти и пьяным здесь больше не появляться.
- А что ты мне сделаешь, старый еврей, сбежавший из Колымы? Да вас всех надо было во ремя…, - и здесь Алексей запнулся.
- Не уйдёшь - вызову милицию, – сказал Михаил и пошёл звонить.
Пьяный, пьяный, но когда Алексей увидел, что вызвали милицию, ругаясь встал с кресла, мгновенно покинул квартиру, и потом долгое время не появлялся.
Как-то Михаил Сергеевич днём читал и надумался пойти в ванну помыться. Он вытащил ящик комода и стал искать бельё. На дне ящика под бельём он нащупал какие-то рамки. Он вытащил их - оказались две изящно изготовленные и, по-видимому, очень дорогие маленькие иконки. На одной был «Спаситель» на другой «Пресвятая Дева - Владимирская Божья Матерь». Иконы были искусно изготовлены и лики их были чудесны, что Михаил загляделся на них. Сразу можно было определить, что иконы были написаны талантливым художником.
Ему, как иудею, в детстве получившему еврейское религиозное воспитание, стало неприятно, что у него в доме появились православные иконы. Сейчас ему как раз хотелось, чтобы у него в доме была иудейская атрибутика. Он стал теперь особенно остро ощущать, что его тянет к своим корням, к своим таким понятным и родным обычаям. А Полина всё больше и больше увлечена своей религией. Почему она таится и прячется? Почему спрятала иконы? Не хочет меня расстраивать. Почему же портятся отношения у нас? Она стала агрессивна. Как она могла у него за спиной заниматься своими религиозными делами? Наверное, и на детей тайно начала влиять?
И он вспомнил, что и сам тайно от Полины, будучи в Москве, когда имелась возможность в пятницу шел в центральную хоральную синагогу. Помолиться царице субботе. Как ему там бывает празднично, всё близко и дорого. А в прошлом году специально к Йом-Кипур (92) поехал в Москву, взял у Арона молитвенник и, когда подошёл к синагоге, увидел, что вся площадь была забита народом.
Во внутрь войти было невозможно. Особенно много было молодёжи - молодая, красивая еврейская молодёжь - женщины и мужчины смеялись, веселились, заполнив всю улицу перед синагогой. Он видел нескольких ешиботников, которые читали молитвенник и раскачивались. Его удивляло, откуда такое возрождение, после стольких лет атеистической насильственной пропаганды?
Михаил Сергеевич, взволнованный всем увиденным, прямо посреди улицы открыл молитвенник в нужном месте и стал читать. Он простоял около синагоги, пока не наступили сумерки, и кончилось богослужение. И правоверные евреи стали расходиться по домам, чтобы отпоститься праздничной трапезой, и пока не опустела улица. Да вот и сейчас накануне Пасхи встретился с бывшим директором школы Пинхасом (он лет на пять старше Михаила). С тех пор, как вышел на пенсию, регулярно стал посещать миньян (79), больше того, он там духовный руководитель, в детстве он учился в ешиботе (90).
Пинхас в разговоре спросил Михаила:
- Ну ты к празднику достал мацу (91)?
- Не доставал и не пытался доставать, ведь знаешь моё положение - мы празднуем только русскую Пасху, – ответил Михаил.
- Да, пошли времена – что за колбасой, что за мацой нужно ездить в Москву. Мои родственники в Москве достали мне три килограмма американской мацы. Дожили, что мацу везут к нам в Россию из Америки. Когда-то самое захолустное местечко само себя обеспечивало мацой, а теперь в большом городе не достанешь, – возмущался Пинхас.
Михаил Сергеевич задумался, вот ведь как получается, мне бы сейчас в моём возрасте с большим желанием и радостью заниматься традиционно предпраздничными хлопотами, как в детстве с родителями. Это был долгожданный. радостный праздник – Пейсех (Пасха). Теперь, кроме как мне одному, в моей семье - эта еврейская пасха никому не нужна. Полина отличная женщина, любит меня, готова для меня всё сделать, но только не в моей иудейской религии, здесь она за своё православие – кремень. Она к старости очень изменилась, всё еврейское она терпеть не может, всё её раздражает. Нужно кому-то уступать - придётся мне.
Полина, вернувшись, домой, сразу увидела на комоде иконы, а Михаил Сергеевич сидел, уткнувшись в книгу, и не поднял голову.
- Ну что - нашел, сидишь и переживаешь. Я знала, что когда-нибудь нам придётся откровенно поговорить. Ты сидишь, читаешь свои еврейские книги, и я тоже имею право на свою духовную жизнь. Дети наши выросли, от нас не зависят, и я могу заниматься тем, что мне дорого. Я всегда боялась об этом говорить, чтобы не травмировать тебя, но сейчас скажу. Ты, умный мужик, сам видишь, как твой народ на протяжении многих веков подвергается ужасным гонениям и в настоящее время не пользуется большой любовью, а наоборот, притесняется на всех уровнях. Ты же до твоего ареста отказался было от своей религии! И теперь, когда стало ясно, что кроме бедствия, твоя национальность и религия ничего не даёт, ты возвращаешься к ней обратно. Не видно никакой логики. Я не требую, чтобы ты принял православие, но хотя бы ради детей, чтобы у них и их детей была нормальная жизнь, веди себя разумно.
Вот твой сын хочет перейти на общественную работу, ему неинтересно в грязной одежде на три смены бегать по цеху, он рвётся перейти на комсомольскую работу, но я уже сейчас знаю, что из-за тебя ему не будет там никакого продвижения. Вместо того, чтобы сидеть за этими еврейскими книгами, занялся бы лучше помочь ребёнку. Что молчишь - разве я не права?
- Один из мудрейших еврейских философов Рамбам, живший в начале тысячелетия, сказал: «Любой свой поступок человек совершает сознательно, ибо Всевышний наделил его свободой воли, то есть способностью выбирать между добром и злом».
Ты предъявляешь мне претензии. Не скрою, когда наткнулся на эти иконы, мне было неприятно, и первый у меня возник вопрос, почему ты, живя со мной, тайком от меня пошла в церковь, почему от меня прячешься? Но потом понял, что и сам грешен. Мы столько лет прожили вместе в любви и согласии, ничего друг от друга не скрывали, а когда пришла мудрая старость, превратились в дураков. Я от тебя скрывал, что в Москве посещаю синагогу, зная, что тебе это будет неприятно, а ты посещаешь церковь и скрываешь это от меня.
Мы два индивидуума, которые по воле судьбы принадлежат к разному религиозному верованию. Мне бессмысленно требовать от тебя, чтобы ты приняла гиюр (86), особенно при теперешней твоей агрессии против еврейства. Поэтому и, ты не требуй от меня перейти в православие, или отречься от моей веры. Ты знаешь, что я никогда не соглашусь принять православие, хотя ты права, что ой народ за своё верование подвергается жестокому гонению и уничтожению. Я по своим убеждениям не могу и не хочу ориентироваться на мракобесов, занимаюсь тем, что мне дорого. Мы должны найти компромисс и жить так, как нам подсказывает наше сознание. Одно тебя прошу, Полина, прекрати влиять на детей - они сами разберутся. Я не буду идти за Сергея просить и давать ему советы, как жить. Моя главная задача была – вырастить человека с большой буквы, дать ему образование, а дальше он должен пробиваться в жизни сам. Если он знает, что из-за отца, порядочного человека, живущего честно, он не будет иметь продвижение на партийной работе, туда пускай не лезет, пусть ищет в жизни другие пути. Я уже ощущаю твоё влияние на Сергея. Он ко мне не подходит, только «здравствуй» и «до свидания», общается все время только с тобой. Он не желает со мной общаться и скептически смотрит на меня и мои книги. И Женя находится на распутье, и я уверен, что тут не обошлось без твоего влияния. Она умная женщина, и я уверен, что она найдёт правильное решение. Мне непонятно одно, почему ты одна решила, что нужно делать правильно, а что не правильно? Почему в старости невзлюбила евреев? Может быть, это всё у тебя ещё теплилось изначально – с детства? Хотя нет, в молодости ты была совершенно другой, твое отношение было другое. Твоя бабка, светлая память о ней, моя заступница, говорила на идиш, как чистокровная еврейка.
Этот разговор не принес Полине никакого облегчения. Она еще больше стала злиться на Михаила, что на её правильные доводы он парирует так, что ей сказать нечего. Как он не понимает, что его упрямое поведение с его религией всем им портит жизнь и приносит огорчения, из-за него нас всех считают евреями. Он нас всех тянет в пропасть, ведь до войны он порвал со своей религией, не зря говорят, когда человек стареет, он глупеет.
Катенька родила мальчика и сразу стала давить на Сергея, что ребёнка нужно крестить, чтобы он рос здоровеньким, удачливым и получил благословление Господа Бога. К этому времени Сергея избрали на освобождённую должность заместителя секретаря комсомольской организации завода. Встречаясь с руководством завода, Сергей увидел, что никого не интересует, что отец его еврей, чего он очень боялся. Его все называли Сергей Михайлович, хорошо к нему относились, а если, кто и знал, то никто ничего не говорил. Он стал уверенным в себе и понял, чтобы продвигаться в партийной работе, нужно уметь жить с начальством, угождать, услуживать, льстить, проявлять преданность, стараться быть незаменимым, это начальство очень ценит.
Сергей заявил Катеньке, что ни креститься, ни венчаться он не собирается и не разрешит крестить Валерку. Он не может заниматься с людьми и пропагандировать атеизм, а в то же время идти креститься и крестить сына. Когда Полина ему, то же самое стала говорить, что надо крестить Валерку, он вспылил и закричал на неё, чтобы она не вмешивалась в его жизнь и Катеньке «не штамповала мозги», крикнув:
- Я живу некрещёный, и сын мой тоже проживёт! Я только с трудом всунулся в комсомольскую работу, так вы хотите мне всё испортить?
Под предлогом показать внука Катиным родителям Катенька с Полиной взяли Валерку и поехали в район. Там они на сороковой день после дня рождения крестили малыша и все документы оставили у Катиных родителей, чтобы, не дай Бог, они не попали на глаза Сергею.
После проведенного мероприятия Полина немного воспаряла духом, считая, что она с Катенькой сделала большое благородное дело, обеспечив своего внука божественной защитой.
№---№сноски
87--97 Холуцим – пионеры - активисты заселения и освоения Эрец-Исраэль (Израиля).
88--98 Ишув – не легальная алия – эмиграция. Заселение Эрец-Исраэль и создания государства Израиль
89--69 69 Роша-Шана – еврейский, новый год, празднуется в конце сентября, или начале октября.
90--20 Ешибот – духовное училище, готовящее раввинов и других служителей культа.
91--32 Маца – лепёшки из пресного теста. Которые евреи употребляют
вместо хлеба на праздник пасхи.
92—70 – Иом-кипур – Судный день. Согласно иудейской религии, Бог в этот день судит всех людей, предопределяет их судьбы. Когда на небе решается судьба каждого еврея. По религиозному преданию, когда в седьмую ночь праздника кущей (62) – «гешанорабо» - на небесном престоле утверждается вынесенный в Судный день всевышний приговор, которым определяется судьба каждого человека на весь год.
24 Продолжение http://www.proza.ru/2008/01/31/139