Если близкий тебе старый человек вдруг серьезно приболел, ты осторожно присаживаешься к нему на край постели и начинаешь гладить его бедные сухие руки, выпростанные поверх шерстяного одеяла, и под своими гладкими ладонями осязаешь слабые мышцы, всего лишь на треть заполняющие пустоты провисших кожных покровов; ты переживаешь минуты, когда любовь в твоем сердце крепко мешается с жалостью, рождая эмоциональную волну, которую ты можешь назвать болью, а можешь – испугом, но что бы это ни было – оно пробегает внутри тела от головы до пят, и какой-то быстрый, великолепно построенный в тебе инструмент, стоЯщий несравненно выше по техническим характеристикам космического телескопа Хаббл или камеры Вильсона*, фиксирует на квантовом, молекулярном, органическом уровне короткий ярчайший след, так что потом, после того, как тебя пронзило насквозь: до дрожи в ногах и металлического послевкусия во рту, - ты поневоле задумываешься о завещанной каждому перспективе вот также остаться в будущем наедине со своим собственным разваливающимся телом.
Перед центральным входом в магазин маленький ребенок без устали постигает таинство четырех бетонных ступеней, вполовину его роста каждая; едва успев взобраться на верхнюю, он, не мешкая, начинает спускаться вниз, а любящая мать, если позволяет время, не прерывает этого однообразно повторяющегося занятия, и ты удивляешься вместе с ней количеству сил и терпения у беззащитного, открывающего мир малыша. Ты умиляешься блестящими ясными глазками, нежной кожей и подвижностью суставов детишек, и недоумеваешь, отчего связь человеческих существ с храмом души постепенно становится все более и более опосредованной, ухудшенной органическими сбоями и немощами, но - вот незадача! - некому заявить о категорическом несогласии. С возрастом, уже отчаявшись когда-либо быть в полной мере удовлетворенным своим лицом и внешним видом, просто машешь рукой на отражение в зеркале, что совсем не помогает прогнать следы прожитых лет, как сгоняют надоевшую августовскую муху или стирают налипшую осеннюю паутину, подцепленную носом на открытом ветру.
Невозможно избавиться от мысли, что Адам и Ева совершили нечто ужасное, если их вот так раз и навсегда удалили от Древа Жизни.
2008-01-30
Примечание: камера Вильсона* – первый трековый детектор заряженных частиц.