Прощание
Серый день. Хмурится осень, жмурится небом цвета несвежего бетона, будто от геморроя. Даже жаль ее, а значит, жаль себя.
Небо крутится. Хочет выпустить солнце. Не получается, только мутный белесый диск висит над крышами.
Я не вставал с постели уже больше трех дней.
Ко мне пришли двое.
- Собирайтесь, - говорят. – Пора.
Встал. Оделся. Вышел. Лицезрел картину чахнувшего неба.
Двое в черных шляпах, черных плащах, очки. Мужчина и женщина. Шли мимо старых не проснувшихся еще домов. Лишенный головного убора, я втягивал голову в воротник пальто, сон, еще недавно блудивший в моих каре-зеленых глазах, улетучился. По-осеннему холодно. Сентябрь. Конец сентября.
Пришли в лесок. Тонкие чахлые осинки образовывали полянку, покрытую серо-коричневыми листьями.
- Здесь? – повернулась женщина к мужчине.
Тот кивнул, подошел к более или менее здоровой осинке и достал из-за нее лопатку. Подошел ко мне, очертил круг метра два на два.
- Копай, - сунул он мне лопату.
Я ничего не понял. Эти двое не устрашали, тон мужчины не казался повелительным. Я со скучающим видом скрестил руки на груди.
- Зачем?
- Зачем? Забудь это слово. Зачем – самый бестолковый вопрос, который можно задать. Хотя… ты скоро все забудешь, - процедил мужчина и снова протянул мне лопату.
- Могилу себе копать будешь. За работу, - протянула женщина и полезла в карман плаща. Блеснул черной гладкой поверхностью пистолет. Мужчина тоже достал пистолет. Два дула смотрели на меня, поражая черным цветом, как две черные дыры.
- Копай.
Я вонзил лопату в землю. Она поддавалась не слишком легко. Лезвие было острым, земля отлетала комьями. Вскоре я прокопал уже больше двадцати сантиметров вглубь.
Солнца не было, небо оставалось затянутым и равнодушным. Работа продвигалась не слишком быстро. Стало жарко и пришлось снять плащ. Белая клетчатая рубашка была сырая от пота и грязная от земли.
Двое все стояли наблюдающими соколами. В недрожащих руках, согнутых в локте, были черные пистолеты.
«Копай…»
Надо было давно уже самому додуматься. Но самосохранение давало о себе знать даже тогда, когда нож касался кожи. А вот копать – это нелегко, возможно, даже муторно, зато и помирать проще.
Я изредка оглядывался. Между бесконечным рядом частых осинок мелькали черные тени. Такие же черные, как мои спутники. Я почему-то был уверен, что это были их коллеги.
Странно, но первичное непонимание, «нехотение» сменились почти согласием и полным пониманием важности происходящего.
Яма все расширялась и углублялась. Я выпрямился, чтобы вытереть пот со лба, отвернулся от моих стражей и оперся на черенок лопаты. Вдруг одна из черных теней стала стремительно приближаться. Внезапно тень поравнялась со мной, и я неожиданно почувствовал укол в сердце. Это была моя хорошая подруга.
- Ты чего тут делаешь? – спросила рыжая, стоя напротив меня в каком-то метре и держа руки в карманах.
- Да вот, могилу себе рою.
- А это че за охламоны?
- Типа надзирателей, что ли.
- Оно тебе надо?
- Приходится. Сам раньше хотел, да вот до могилы не догадался.
- Че ж ты делаешь-то… Себя губишь. Мне будет тебя не хватать. Такого, какой ты есть всегда. Мы будем еще общаться?
- Вряд ли. Я не буду любить тебя.
- Понятно. Ну, тогда пока. Тебе там будет хорошо, надеюсь, - она улыбнулась грустно, опустила голову и снова затерялась в осинах.
Рыжая растаяла в серости леса так же быстро, как и пришла. Я обернулся. Мои стражи стояли так же неподвижно. Наверное, они ничего не видели.
Я снова принялся за работу. Тучи сгущались, плыли нехотя, медленно. На руках от лопаты образовывались красные пятна.
Вдруг я заметил еще одну неясную тень между осинок. Я продолжал копать, руки ныли от усталости, а человеческий силуэт стал приближаться.
Я плюнул на ладони, растер, глянул на моих неподвижных менторов. Даже не шелохнулись. Да они застыли, что ли? Лопата опять вошла глубоко в землю, опять покатилась земля за меня.
В пяти метрах от меня появилась девушка. Волосы прямые, русые, фигура сложная, мерная, руки скрещены на груди…
- Салют, - поздоровался я.
- Привет… - отозвался силуэт. – Ты чего здесь делаешь?
- Могилу рою. Ты мне розы красные принесла?
- Ты мне еще розовые не донес. Сам додумался?
- Да нет, эти вон, - я кивнул на людей в черном, - подсказали.
- Я рада. Чем скорее вернешься, тем лучше.
- Неужели ты меня так не любишь?
- Именно так. Давай заткнись и работай. Жду тебя.
Русая стерва-аристократка повернулась на каблуках (модные кеды, обрамленные бахромой джинсов) и зашагала к дымке леса.
Весело живем. Друг мой, почти отрекшийся от меня, теперь ждет.
Я решил поскорей закончить и с новыми силами и прибывшим ожесточением схватил лопату. Земля отлетала огромными валунами, уже приходилось кидать за плечи, ведь я погрузился вглубь примерно на полтора метра. Спина не разгибалась, руки страшно болели. Но разум не сопротивлялся, а душа тем более.
Невозможно было сказать, сколько времени я уже находился на поляне за работой. Природа тихонько чахла, увядала в осеннем унынии. А настроение, как ни странно, было.
Интересно, а они гроб купили или мне так ложиться придется?
Цепочка обрывков моих беспорядочных мыслей была прервана. Я увидел еще одну тень, снующую между деревьями, которая, как и предыдущие, приближалась, но совсем неспешно. Я ждал ее поравнения со мной, но скоро бросил это и снова взялся за работу. Пот капал вниз, в яму, черные брюки и белая рубашка стали невозмутимо коричневыми и мокрыми.
И опять неслышно, опять внезапно появилась третья моя знакомая. Невысокого роста, черная копна кудрей обрамляет ее бледное лицо. Она окинула меня взглядом, потом посмотрела на надзирателей. Ухмылка (или же печальный вздох?) пронеслась по ее милому лику и сейчас же исчезла. Мы долго смотрели друг на друга, не смея шелохнуться, оглядывая друг друга с ног до головы. Я улыбался, я светился, но изнутри. Физиономия же моя решительно ничего не выражала, более того, наверное, на ней было что-то пренебрежительно-раскованное. То, от чего я страдал при каждой встрече с этой черноволосой девушкой.
- Как ты? – вырвалось из моего рта, нет, из недр, ниже диафрагмы…
- Я? Отлично…
Я усмехнулся и снова схватился за черенок. Она стояла, поставив одну ногу впереди другой, и руки ее не находили покоя: она то сплетала их за спиной, то клала крестом на грудь, то клала в карманы.
Милая девочка…
- Ты знала, что я любил тебя?
- Да.
- Ты не могла ничего с этим сделать?
- Ничего.
- Почему не хотела говорить со мной?
- А ты представь себя на моем месте.
И правда. Ну что могла сделать девушка, в которую влюбился юноша, к которому она не ничего не чувствует да и не может чувствовать? Да ничего.
- Я скучал.
Молчание стало мне ответом.
- Я скоро приду обратно. Ты сможешь быть со мной?
- Ты найдешь себе еще кого-то. Очень родного, очень сильного. Я знаю это. Больше ничего сказать не смогу.
- Как я буду ее называть?
- М.С.
- Спасибо. Если что…
- Я найду тебя, если понадобишься. Но не думаю, что это произойдет.
Красавица улетучилась, застилаемая дымкой осеннего леса. И после нее остался осадок тоски и надежды на будущее счастье.
Правая рука покрылась тонкой сеточкой крови. Я даже не заметил, как один нарыв порвался и облил кожу.
Я обтер руку о штанину и поднес ко рту. Зализываю раны, как животное, как всегда. Что же станет со мной?
- Привет! Где ты пропадала?
Смуглую девушку с каре-зелеными глазами обступили одноклассники. Она снова пришла в школу после долгой болезни и была рада встрече.
Девушка шла по школьному коридору, еще на первом этаже.
- Дарова, - сказал кто-то, и мягкая рука упала на ее плечо.
Она дернулась от внезапного прикосновения и обернулась.
Рыжая.
- А, это ты. Привет.
- Ты как?
- Лучше некуда. Извини, мне бежать надо. Потом поговорим, - небрежно бросила она и убрала с плеча руку рыжей.
Коридор был почти пуст, потому что занятия еще не начались, было совсем рано. Девушка опустилась на мягкое кресло рядом с одноклассниками.
- Привет. Ну, готова к алгебре?
Говорила русоволосая девушка с аристократическим видом, сидя вполоборота к вновь пришедшей.
- Ага, сейчас. Отмажусь как-нибудь. Че-то скучно у вас, пойду, погуляю.
Девушка с каре-зеленым глазами встала и пошла по коридору, к лестнице. Мысли были заняты тем, как бы не пойти на алгебру, но ее прервали. Прямо на повороте она столкнулась с черноволосой старшеклассницей.
- Ой, извини, пожалуйста, - пролепетала кудрявая.
- Привет. У тебя какой урок?
- Английский, - почти пропела красавица.
- Понятно. Ну давай.
Прощание с частью своей природы прошло успешно (?) …