...
Господи, как трудно начать… Со мной всегда так. Мне трудно начать, решиться, подобрать слова, настроить себя… Но, если я начну, наберу на экране хоть несколько слов, строки побегут сами собой. И в жизни так. Если я решусь, если подберу слова, и найду в себе силы, то все побежит, словно строчки, со мной и без меня. Так, что я только и буду успевать за ними наблюдать...
Это была осень, ровно год назад. Осень, как и за год до этого, когда она грациозно и, будто шутя, перевернула мою жизнь с ног на голову...
- Год, это не много! Правда. Мы будем постоянно на связи, надо просто быть сильными и не дать себе расклеиться. Ты устроишься на работу, я буду учиться, ждать тебя. А через год ты приедешь…
-Угу…- обычно, когда я переполнена эмоциями, я не могу говорить. В моем горле образовывается ком, и все, на что я способна, это короткие: «угу», «да» и что-то в этом роде.
А прощаться трудно. Поезд быстро набирает ход, стучит, играет «Марш Славянки», я глотаю ком, жмурюсь, сдерживая слезы.
- И что ты теперь будешь делать? – каждый отчего-то задает этот вопрос. Он стучит в голове, шумит и не дает спать.
Как что? Работать. Сутра до вечера, чтоб не оставалось времени на собственные мысли. Чтоб время летело как можно быстрее. Работать, работать, работать…
- Мы рады снова видеть тебя, Оль! Здорово, что ты все-таки приехала, у меня на тебя большие планы! – она улыбается и отводит меня к моему новому рабочему месту. Теперь я просыпаюсь в восемь утра, варю себе кофе, и хожу на работу по туманным улицам города. И, пожалуй, это лучшее, что есть у меня сейчас. Туман, желтая листва, влажный воздух и музыка в плеере. Полчаса туда, полчаса обратно. Только в это время я чувствую себя собой. Все остальное - протираю джинсы, сидя за компьютером и клепая новости. Невыносимо тоскливо. В старых домах без ремонта неделями нет света, муж поссорился с женой, а она убила его ножом. Господи, как же это все тошно!
…Провожу пальцем по обложкам книг, аккуратно расставленных на полках. Детективы, фантастика, биографии…Глаз останавливается на черном переплете. Михаил Ромм «Беседы о кино». Интересно… Это было последнее, что я успела подумать перед тем, как окунулась в совершенно другой мир. Мир, где люди занимаются тем, что приносит им удовольствие. Я беру с собой книгу. Сажусь в вагон. В эти выходные я обязательно увижу маму, мы наговоримся до двух часов ночи, а потом разойдемся по своим комнатам спать… Шесть часов пути, музыка в наушниках, книга…Вот чего я избегала все это время – шесть часов и ты не займешь себя чем-то важным, тебе некуда от себя деваться. Мысли сами приходят в голову, ты не можешь ими управлять. Все это сделало свое дело. Я стояла среди других людей, готовящихся выйти из вагона. На плече сумка, что-то ритмичное играет в плеере. Свободной рукой вытираю лицо, улыбаюсь. Беззвучно смеюсь. Над собой. Выхожу из вагона, вижу радостное мамино лицо, она обнимает, целует меня. А я ей вместо приветствия:
- Мам, я не хочу быть журналистом.
- Приехали…
Мне смешно оттого, что я переехала в другой город, чтоб работать, смешно, что собирала все свои вещи, наивно думая, что задержусь там на целый год год.
Во мне вмиг все перевернулось. Как только я поняла, чем хочу заниматься, все закружилось вокруг, а может, закружилась моя голова…
- И что? Кем ты хочешь быть?
- Я буду писать кино. Знаю, это самонадеянно, но я не хочу ничего больше. Только так. Мамочка, это моё. Я не объясню тебе словами. Не объясню. Но это так.
Самое трудное – ждать… Мое ожидание умножилось в несколько раз. Я готова была вычеркивать в календаре дни, считая их в конце каждой недели.
Я вернулась в туманный город. Снова собрала свои вещи.
- Пап, я решила ехать в Москву и поступать во ВГИК.
- Зачем?
- Как, зачем?
- Чего тебе не сидится?
- Кочевой ген в крови.
Сложно передать, как медленно стало идти время с тех пор. Я позвонила в Москву, узнала о подготовительных курсах. Это значит, что я смогу ровно на полгода раньше уехать. Да! Скорее бы, скорее…
Во мне не было ни капли страха. Я растеряла подобные чувства во время ожидания. Все они притупились. То ли от зимнего холода, то ли от большого желания.
Когда поезд пересек границу, я вздохнула, и по моей щеке покатились слезы. Это была та минута слабости, которой я не смогла бы допустить позже. Потом мне понадобится слишком много сил.
Я приехала в Москву шестого февраля. И, конечно же, мне негде было жить. В общежитии ВГИК мне отказали. Курсы, не курсы, все равно. Ровно неделю я жила у совершенно незнакомых девушек. Через неделю мы стали писать заявления. Где мы только не были… Меня поселили в общежитие, третьей в мужскую комнату. Теперь возвращаясь после занятий, я шла сквозь глубокие сугробы. Мерзла, дрожала, но была счастлива. Я вглядывалась в темно-серое небо, в метель, в свет машин на дорогах. И во мне росло желание. Больше всего на свете я сейчас хочу быть там! Насколько это возможно чаще. Я не вернусь, нет.
Все больше я утверждалась в правильности своего решения. Мне до эйфории нравилось все, что происходило вокруг.
- Прочитай, пожалуйста. Это этюд, нам на курсах задали.
- Хорошо, чуть позже, ладно?
Мне казалось, он упорно не хотел читать. Я знала от чего. Это страх разочарования. Страх того, что придется врать. Сказать сквозь зубы «мне понравилось», и думать о том, что лучше ей заниматься чем-то другим.
Но он прочел, и в его глазах я увидела искреннее удивление. Он не ожидал. Он спросил: «Это ты написала?»
Сейчас я смотрю из окна общежития на «Космос» и этот вид – напоминание того, что пришлось пройти перед тем, как официально стать студентом ВГИКа. Я долго смотрела в окно в ночь перед первым экзаменом. Будто уговаривала звезды помочь. Я дышала и не могла надышаться. А ночью мне приснился мой экзаменационный этюд. Всплыло это только на экзамене, когда я вспомнила сон, и не смогла больше ничего придумать. Сюжет будто застрял гвоздем в голове. Что ж, может, если приснился, значит так и должно быть?
И снова самое трудное – ожидание. Я ловила себя на мысли, что такое подвешенное состояние длится уже почти год, я все время чего-то жду. Пора бы этому научиться.
Когда на втором экзамене показывали фильм, я долго плакала от впечатлений. Надрывом. Те, кто сидели со мной рядом с недоумением косились. Но я не могла ничего с собой поделать. А потом, где-то через месяц мне приснился страшный сон. Я проснулась оттого, что по щеке течет слеза. Мне приснился второй тур вступительных экзаменов. Всех абитуриентов рассадили за парты и дали задание – рассчитать бюджет стипендий студентов ВГИКа на ближайшие пять лет. Странно. Мне вдруг стало так невыносимо обидно. Ну, зачем на сценарном факультете математические расчеты? Я ведь всегда была так слаба в математике. Ну почему такое задание???
В это лето мне очень часто снился ВГИК. Снилось собеседование. Я проснулась и первое, что подумала: «Какой нахальный сон». Во время собеседования мы с Мастерами пили чай, разговаривали и ели сухарики. Я зафиксировала это ощущение. Приятное и легкое.
…
Я думала, если поступлю, буду кричать от счастья. Думала, что это ощущение будет разрывать на части. Но все было совсем по-другому. Ощущение счастья не накрыло меня волной. Оно спряталось глубоко внутри. Я переживаю его медленно, с каждым новым днем. По дороге в институт, я снова вглядываюсь в небеса. Мне кажется, мы на связи. И я знаю, что если действительно чего-то очень сильно желаешь, если светел и искренен, они, небеса, обязательно тебе помогут. Главное, верить.
05.09.07