ВСТРЕЧА В АЭРОПОРТУ
В воздухе медленно сгустилась странная напряжённость. Разговоры внезапно прекра¬тились. Лица мужчин, стоящих в очереди к регистрационной стойке аэропорта Домодедово медленно поворачивались навстречу чёткому перестуку каблуков и надолго застывали в этом положении. Наверное, поэтому капитан Максим Неверов, прервав разговор с соседом, тоже обернулся, в том же направлении. Через зал, еще свободный спозаранку от мятущихся толп пассажиров, двигалась необычайно красивая изящная женщина. Она была одета в черную юбку и свободный полосатый черно-белый кардиган прихваченный пояском с блестками. Странно, даже его вроде свободный покрой не скрывал полностью грудь и бедра красавицы. Ясно было, что ее костюм делал закройщик очень высокого уровня. Она бросила равнодушный взгляд на очередь, состоящую почти из одних мужчин и смело пошла к самой стойке. Только теперь Максим заметил следующего за ней молоденького офицера в щеголеватой форме с иголочки с тяжелым чемоданом в руке. Опытный взгляд Максима без труда признал в нём штабного порученца или адмиральского адъютанта. Щеголеватый офицерик мгновенно понял ситуацию и, потеснив двух майоров и высоченного сибиряка, поставил багаж на весы и быстро получил квитанцию. Полный верзила-сибиряк попытался что-то недовольно буркнуть, но под холодным взглядом красавицы слова застряли у него в горле.
-Спасибо, мальчики!- сказала она явно не молодым майорам и те растерянно заулыбались, как дети, которым вместо шоколадки подсунули фруктовую жвачку.
-Теперь, Ник, вперед, на посадку! - скомандовала леди, и офицерик понес за ней следом легкую ручную кладь, хотя было явно заметно, что он то лететь не собирался.
Уходя, она еще раз окинула взглядом очередь и надолго задержала его на Максиме, осмотрев его с головы до ног, так что соседи с завистью и интересом стали оглядываться на подтянутого морского офицера. Но вот ее глаза потемнели, она медленно отвер¬нула голову и пошла догонять ушедшего вперед порученца. Максим тоже узнал её и теперь находился в жутком смятении. Ему хотелось дог¬нать ее и взять ее за руку, но он, как приклеенный остался стоять, боясь даже пошевелиться, хотя его взгляд провожал ее до тех пор, пока она не скрылась за стеклянными дверями выхода из аэропорта с надписью "На посадку."
Это было десять лет назад. Они встречались около года, заканчивая люберецкий техникум авиамашино¬строения, хотя оба жили в Видном. С наступлением тепла он часто возил Светлану Соболеву в техникум и обратно на своём мотоцикле. Часто они задерживались, чтобы сходить в кино или прогуляться. Но подошел 1993 г. и в городе на улицах Видного стало беспокойно, появилось очень много кавказских торговцев и связанных с ними банд. Были и те, кто боролся против них. Война шла с переменным успехом, случилось так, что на их курсе учился ничем не примечательный грузинский паренек, который вдруг стал ездить в техникум на "Мерседесе". Оказывается, его старший брат стал контроли¬ровать ближайшие рынки и палатки. Парень отличался тупостью и заискиванием, любил подмазываться к русским парням, но затем забурел и сам стал принимать знаки поклонения.
Его взгляд все чаще стал останавливаться на Светлане и он неожиданно стал возникать то тут, то там возле нее. Максиму как то пришлось даже его грубо оттолкнуть и Светлана призналась, что он несколько раз пытался ее лапать. Попытка Максима вызвать его на драку была прервана внезапно появившемся телохранителем из-за спины которого Резо заявил, что девочку он все равно заберет себе, хоть добром, хоть насильно.
Домой они ехали молча и Светлана тесно прижималась к его спине, будто ища защиты. Но он не смог её защитить. Уже на следующий вечер пятеро парней поджидали их после кино. Его избили в кустах за кинотеатром.
-Не надо...Хватит! Вы же убьете его!- пыталась кричать Света.
Резо держал ее в руках, пытаясь зажать рот. Вдруг он начал шептать что-то ей в ухо. У Светланы округлились глаза и она перестала сопротивляться. Когда окровавлен¬ный Максим попытался приподняться его настиг еще один удар башмаком по лицу, последнее что он видел, это смесь жалости и презрения на лице Светки, которую Резо вел за руку к своему "Мерседесу". Он открыл дверцу машины, а Светка с совершенно отрешённым лицом подняла юбку и нагнулась…
Когда через три дня он вернулся в техникум, Резо праздновал победу. Кавказец не отходил от Светки ни на шаг и она послушно следовала за ним. После занятий он гордо усаживал Светку в свою машину, пренебрежительно поглядывая на остальных парней.
Однажды на крыльце техникума Резо заметил Максима и увлечённо начал рассказывать дружкам, причём явно не к месту, о том, как она усердно задирала ноги на заднем сидении его «мерса». А затем он со смехом перешёл на тему светкиного совращения. Девушка ни за что не хотела делать ему отсос, и у него ушло много времени на её убеждение. И теперь он может пользоваться даже её попкой, когда ему вздумается.
У нее оказалась такое узкое отверстие, что он кончал, едва введя в неё свой конец.
Ему никак не удаётся продлить это удовольствие, жаловался Резо. Дружки охотно хохотали.
Едва дойдя до мотоцикла на почти негнущихся ногах, Максим чуть не разбился, уже на первом повороте выскочив в кювет. Как он доехал до дома, Максим вспомнить не мог. И до сих пор его трясло при воспоминании о негодяе Резо. А тогда потянулись серые преддипломные будни, и Максим постепенно ожил, лишь изредка позволяя себе проехаться в Москву, чтобы попить пива в парке Горького. На девчат он не обращал внимания, и они быстро отстали от него, прилепившись к его друзьям. С тех пор в жизни Максима не нашлось места ни одной женщине, кроме проституток, которых в общем не позволяла его скромная зарплата офицера, но, на его счастье, одинокая сердобольная тётка иногда присылала ему переводы, которые целиком уходили на поддержание минимального душевного равновесия Максима, ставшего убеждённым холостяком.
Уже переехав в Питер, в военно-морское училище, он узнал, что Резо тоже остался с носом и Светку у него почти насильно перекупил Помидор. Он кинул ему тысячу долларов на колени и вытащил Светку из машины. Резо напился и разбился на машине так, что стал инвалидом.
Однако вскоре разразился ещё более крупный скандал. Похождения Светки и Помидора быстро оборвались. Однажды ему захотелось разделить девушку со своими дружками, но она так отчаянно отбивалась, что им пришлось её изнасиловать и выбросить из машины возле дома, в чём мать родила. С помощью возмущённых кавказским беспределом соседей закрутилось следствие и Помидор ударился в бега. В его отсутствие торговля начала разваливаться, а на дружков наехала местная милиция и осмелевшие люберецкие братки. Светлана через месяц после изнасилования укатила в Симферополь к тётке, и Максим узнал о её судьбе лишь перед поступлением в училище. Зайдя к непрерывно вздыхающей матери Светланы, Максим узнал от неё многое о Светкиной судьбе. Во всяком случае, тогда он так думал. Во время разговора она с укоризной поглядывала на Максима и вздыхала, и он больше не стал к ней заходить, стараясь заглушить в себе ту боль, которую вызывало в его душе имя бывшей подружки.
Сам Максим после техникума попал служить вместо обещанной вертолётной части в подводный флот, где и остался, поступив сначала в Академию подводного плавания в Санкт-Петербурге, а затем распределившись на Крайний Север. За севером последовал очень Дальний Восток, а точнее Камчатка и Курилы. Один бог знает, как они пережили пореформенный погром флота, но его служба шла ровно. И он дослужился до капитана первого ранга, так и не женившись. Всё свободное время он отдавал кораблю или единственному своему увлечению- подводной охоте. Так он пополнил свою коллекцию зубами акул и касаток, вымещая на них свою злость на подлых людей, подобных поганенькому грузинскому пареньку по имени Резо.
Как он слышал, Светлана за это время поменяла трёх мужей. Турецкого бизнесмена она бросила ради еврейского тележурналиста. Потом поступила в Московский университет и вышла замуж за грузинского адмирала русской службы, приятеля известного спортсмена Отара Квантаришвили, известного двухнедельным изнасилованием московских красавиц, сопровождавших одну из спортивных делегаций в Барселону. Ему сказали, что она стала мелькать на экране телевизора в одной из новомодных демократических передач, вступила в партию «Яблоко», а затем в одну из радикальных еврейских партий, освящённую присутствием бешеной сионистки Новодворской.
Когда Максим, после сдачи багажа, прошёл на лётное поле, Светлана была уже там. Она посмотрела на него пренебрежительно поверх модных тёмных очков и отвернулась к молоденькому лейтенанту. Сдерживая сердцебиение, Максим осторожно подобрался к ней ближе. Было видно, что её спина напряглась, будто она почувствовала сзади его присутствие. Лениво и медленно подкатил аэродромный автобус. Пассажиры повалили внутрь, и Максим набрался смелости встать позади Светланы и даже подсадить её под локоть. Она делано и удивлённо обернулась.
-Ой, какой вежливый морячок!- протянула она и добавила. Вы, наверное, только что из училища, молодой человек, совсем ещё неиспорченный!
Максим побагровел и отошёл в сторону, стараясь не привлекать к себе взгляды любопытных пассажиров. У трапа невероятным образом Светлана умудрилась оказаться в первых рядах и гордо, как царица, взошла наверх. И здесь за ней уже кто-то из мужчин нёс её дорожный чемодан. Максим дождался своей очереди и, улыбнувшись изящной стюардессе, зашагал по трапу наверх. Войдя, он сразу же положил свой чемодан на полку для ручной клади и двинулся по проходу. Светлана уставилась на него ледяными глазами.
Он прошёл, не сказав ни слова и сел тоже в первом салоне на три кресла позади неё. Рядом с ним сидели два крупных мужика, по виду наверняка шахтёры. Каково же было их удивление, когда сразу после завершения посадки, едва самолёт двинулся на взлётную полосу, Светлана встала и, распостраняя вокруг себя красивый запах очень тонких духов , подошла к ним.
-Извините, молодой человек, вы не маньяк? Тогда почему вы непрерывно сверлите меня взглядом?
Светлана демонстративно развернулась и, не дав Максиму открыть даже рта, вернулась на место, заставив его буквально побагроветь от смущения. Шахтёры немедленно оживились.
-Не-а, капитан, эта дамочка не для тебя. Она не меньше, чем на два миллиона баксов тянет. Ты видал какая у неё жопа? Она же упругая, как мячик. За неё ещё полмиллиона можно накинуть. А у тебя, небось, в кармане после командировки в Москву медаль «За отвагу» и десять тысяч наших деревянных? Или ещё хуже –вошь на гребешке…
Максим отвернулся. Его сосед полный шахтёр с якорем на кисти руки толкнул его в бок.
-Да не расстраивайся ты, капитан! Хочешь мы с Андроном по триста баксов скинемся и, считай, она твоя? Эти все надушенные девки за баксы, что хочешь сделают. А за шестьсот она тебя целую ночь до потолка будет подкидывать. Андрон, чего молчишь? Давай гони монету для геройского подводного флота. Гони, говорю, боцманюга, или пасть порву, надводник-палубник, видишь, наш брат подводник торпеду в борт получил от шаланды-мокрощелки!
Андрон зашуршал бумажками и к удивлению Максима его сосед протянул ему шесть зелёных бумажек.
-Да вы что, мужики? Я не собираюсь с ней знакомиться… то есть, короче, бросьте ерунду пороть, на самом деле.
Пассажиры по соседству стали осторожно прислушиваться к интересному разговору. Запахло крупным скандалом. Шахтёр схватил его за руку.
-Ничего, бери! Отдашь через месяц-другой! А девку трахни-честь по чести. Раз уж она сама к тебе подвалила.
Сосед протянул руку для знакомства.
-Будем знакомы! Антон-старшина минного отсека на дизеле -85 год –Балтика. А этого чудика Андроном зовут. Боцман он с противолодочного эсминца. Мы с ним после дембеля познакомились в вагоне на Дальний. Решили по золотишку ударить-да так здесь и застряли.
Максим, тяготясь этого знакомства, нехотя пожал руку соседа, но тот стиснул его кисть как клещами, и, почти насильно, вложил в его руку шестьсот долларов.
Светлана снова встала и, выслушав с недовольной миной нотацию стюардессы, опять подошла к ним. Наклонившись, так что в прорезе блузки стали видны её упругие груди, она громко зашипела.
-Если я правильно поняла, то господа продолжают обсуждать мои прелести? Вы что, все трое маньяки? Ах, нет!! Ну, тогда прошу вас зарубить на носу вот что: я кого угодно буду подбрасывать ночью до потолка только не этого, гм…морячка… усекли? Ну, всё, а теперь, вот вы, встаньте и перейдите на моё место. Мне надо поговорить с молодым человеком.
Светлана явно нарочно именовала его то морячком, то молодым человеком. Она словно знала, что моложаво выглядевший капитан первого ранга будет воспринимать такое обращение особенно болезненно.
Полный шахтёр встал и оглядел Максима с сочувствием.
-Ну, ты ей видать чем- то крепко насолил, земляк. А я то думал, что вы не знакомы.
Светлана подтолкнула Максима на место ушедшего шахтера и торжественно села рядом с ним. Надо ли говорить, что все ближайшие ряды забыли о том, что самолёт выруливает на стартовую полосу и готовиться взлетать. Глаза и уши окружающих пассажиров настороженно следили за разговором капитана и очень смелой раскованной дамы. Все так старательно изображали полное равнодушие, что это выглядело как чистая комедия.
-Так что, тебе нечего мне рассказать, Неверов? По - моему мы не виделись десять лет. Хотя я тебя понимаю. Рассказать то особенно нечего. Плавал, погружался, пил и снова плавал. Опытные офицеры уходили и ты занимал их место. Невзначай женился, но жена сбежала в Москву, конечно же, с каким- нибудь кавказским торговцем, и теперь ты устойчиво ненавидишь всех чёрных. А также баб, которые пачками ложаться под них? Я в чём –то не права?
Максим угрюмо молчал, но Светлана терпеливо ждала его ответа.
-Ты так точно описала всю мою жизнь, что мне действительно совершенно нечего добавить.
-Да? Странно… тогда скажи честно- тебе неприятно меня видеть?
Максим хотел бы сказать ей, что он всегда мечтал о том, что её встретит, и она его обнимет и простит, но начало разговора и её воинственный тон не позволяли сделать столь смелое заявление. Он прокашлялся.
-Знаешь что, расскажи - ка ты лучше о себе. Наверное, твоя жизнь сложилась намного интересней.
Тем временем в салоне Ил-86 воцарилось напряжённое молчание, и самолёт круто пошёл на взлёт. Через пару минут, когда ощущение набора высоты и лёгкое головокружение исчезли, он продолжил.
-Ты знаешь, я как-то раз заходил к твоей матери, надеясь получить от тебя весточку. Но ты ничего для меня не передавала, и я … короче последние пять лет я почти ничего о тебе не слышал.
-То есть как? Прямо таки совсем ничего? И даже не смотрел мои ток-шоу по ТНТ? И ты не знаешь, что я известная телеведущая? А иначе с чего бы это на нас с тобой пялился весь салон?
Немолодая пара по-соседству смущённо отвернулась.
-Ну, во первых с 93 года я вообще не смотрю телевизор-во всяком случае еврейское телевидение. А другого как ты знаешь в России нет.
-Ах, вот что тебя заедает. Так ты ещё ко всему прочему националист?
-Я просто русский человек и честный офицер. А ярлыки шить это твоя работа-раз уж ты пошла к ним в услужение.
-Если ты будешь со мной разговаривать в таком тоне- то я немедленно от тебя ухожу. Мне не интересно выслушивать политические оценки от человека весьма от политики далёкого.
-Я не так далёк как ты думаешь, во всяком случае, к нашим врагам я намного ближе тебя…но если тебе это неприятно, то давай просто сменим тему. Если честно, я хотел бы знать о тебе всё!
Светлана вздохнула теперь уже совершенно не притворно.
- Я очень рада, что ты не знаешь обо мне всего. Поверь, в моей жизни было много крови и грязи. И не очень хочется обо всём этом вспоминать. Только ради бога, не вздумай меня жалеть. Я терпеть этого не могу.
-Я и не настаиваю на подробностях, тем более, вокруг слишком много посторонних. Да и я не исповедник.
-А жаль. Если честно хочется прийти к кому–нибудь и рассказать этому человеку всю свою жизнь до капельки, до минутки.
-И чтобы он отпустил тебе все грехи?
-Не шути так. Наоборот, чтобы мог встать и сказать «иди я прощаю тебя навсегда, ты не в чём не виновна и носишь на сердце чужой камень! Или наоборот-ты виновна и только смерть может очистить твою дущу. Я должен тебя убить. Становись на колени грешница!» И потом он широким мечом отрубает мне голову. Только хочется, чтобы не было очень больно. Чтобы его об этом можно было бы попросить и он бы пожалел меня в этой малости.
-Светлана, да ты прямо миледи Винтер-послушница кардинала!
-Да, Максимчик, и ты не знаешь даже насколько ты прав. Я –это она и есть. Только в современном обличье. Мужчины, которые бывают со мной или погибают или мучаются всю жизнь от нравственных страданий.
-Честно даже мне страшно от твоего тона. Ты что намекаешь на какое-то семейное проклятье? Кажется, твоя мать говорила об этом?
-Да, есть такое проклятье. Моя прабабка вышла замуж за еврея-чекиста и выдала ему мужа своей сестры-белогвардейского офицера, штабс-капитана Серёгина. Сестра прабабки очень любила своего Егорушку и покончила с собой, прокляв мою прабабку смертью её возлюбленных и страшным одиночеством по женской линии до седьмого колена.
-И что же действует проклятье?
-Да Макс, ещё как действует. Чекист вскоре погиб, и прабабка вышла за простого русского инженера-мостостроителя, моего прадеда. Но последний его мост неожиданно рухнул и он прыгнул в прорубь, чтобы спасти мою бабушку с маленькой мамой от судьбы жены заключённого и ссылки.
-А как же от него избавиться, от проклятия этого?
-Ни матери ни бабке не удалось это сделать- мы лишь обязаны носить сохранное кольцо, которое хранит нас самих от страшной смерти. Но наших мужчин оно защитить не может.
-Мне думается что всё это бредни.
-Нет- ты не понимаешь. И прабабка и бабка мои трижды вдовы. Мать решила остаться одинокой и сделала несчастным моего отца. И он всё равно погиб от пьянства. Попал под поезд.
-И всё так уж совсем-совсем безнадёжно?
-Я могу остановить это, если убью своего близнеца. Но… у меня не было даже сестры.
-Странное предсказание. А может надо просто жить и не мучить себя этим?
-Я и пыталась это сделать. Но… ведь ты чуть не погиб… Потом Резо, он стал инвалидом. Помидор был казнен своей любовницей, страшно казнен. Турок, который меня подцепил в Симферополе, я тогда играла за сборную Крыма по волейболу, был сожжён заживо нашими братками за свою связь с чеченцами. Он поставлял в Турцию наших девчат, а на эти деньги помогал чеченцам покупать оружие. Он же нанимал украинских снайперш.
Я тогда чуть не подсела на наркотики, и он уже сговорился со своими партнёрами отправить меня в Чечню тоже. Я ведь отлично стреляла. Они меня
чуть не на руках носили и обещали огромные деньги. На самом деле всё это лажа. Уставшую или раненую снайпершу они тоже потом отправляли для лечения в Турцию и продавали в публичные дома. Им нужно было оружие любой ценой. Мой знакомый телеоператор вывез меня в Россию, и мы с ним долго жили в гражданском браке. Я поступила в МГУ. Появились хорошие знакомства. Его машину обстреляли во время командировки в Чечню, говорят, что наши солдаты, и он вернулся оттуда без ноги.
Я не стала его ждать из госпиталя, а стала гулять с его друзьями, а он вскрылсебе вены. Друзья мужа ввели меня в общество Отара Квантаришвили, в Союз спортсменов, и там, после смерти Квантаришвили, познакомилась со своим нынешним супругом. Между прочим, он вице-адмирал главного штаба ВМФ- так, что советую тебе держать со мной ухо востро.
-Что ж, спасибо за предупреждение. А как же ты попала на телевидение?
-Да вот вступила сначал в «Яблоко», а затем в СПС и натолкнулась там на знакомых чеченцев. Они крутили тогда свои дела в Москве. Они меня и протолкнули в ТНТ.
-Светлана, тебе не кажется, что ты излишне откровенна со мной? Кроме того, было бы интересно узнать о цели твоей командировки во Владивосток? Мне, почему то всё больше кажется, что ты летишь именно к нам, на нашу главную базу.
-Ты почти угадал. Я должна со своими операторами принять участие в океанском походе. Но выбор корабля зависит от меня.
-Слава богу, я спокоен за свой корабль. С борта подводного атомохода снять ничего не удастся, я для киношников- пустой человек.
-Зря ты так думаешь. Ещё ничего не решено. Я могу разделить свою съёмочную группу, чтобы побывать в самом интересном месте самой.
-Не делай этого, не стоит. И я боюсь, что ты очень пожалеешь.
Светлана обменялась с ним ещё несколькими малозначительными фразами, а затем решила вернуться на своё место а Максим мучился от мысли что он не так и не о том говорил с ней. Успокоив себя тем, что он проводит её на базу и наконец то скажет ей как он все эти годы мечтал встретить её и попросить у неё прощения. Но ожидания обманули его.
В аэропорту Светлану конечно ждали. Штабной «газик» с ее оператором и вице-адмиралом флота Павлом Погребенным забрал и чемодан и телеведущую. Она уехала, даже не попрощавшись, лишь мельком взглянув на него, а Максим остался стоять столбом посреди лётного поля. Потом он снял фуражку, потёр лоб и, яростно нахлобучив её, снова плюнул себе под ноги. Он забрал свой раздутый от гостинцев портфель и отправился в штаб на перекладных.
Неверов почти не удивился, увидав её через два дня на своем атомоходе. Привёз её всё тот же Погребенный, тоже видимо недовольный выбором тележурналистки, но тщательно скрывавший своё раздражение. Представив её офицерам и команде вместе с шустрым телеоператором, Погребенный отвел Неверова в сторону и очень долго читал нотации об опасности тесной связи с журналисткой и её высоком положении, которое требует от него крайней осторожности в словах и поступках.
Стоя вечером после ужина вместе с ним и его офицерами на палубе атомохода, она вдруг сняла кольцо-оберег со своей руки и выбросила его в море. Обернулась. Максим нервно курил, пытаясь побороть в себе желание обнять и поцеловать её.
-Не дрейфь, Макс! За восемь бед –один ответ. Посмотрим, куда нас кривая вынесет.
От её бесшабашности веяло почти безнадёжностью и Максима, человека явно не робкого и впечатлительного, продрал по коже жуткий озноб.