Татьяна Петровна после поездки к необычной бабушке, выяснив, что Веру мучили проблемы с тем самым зубом, покопавшись в родословной и застопорившись на процессе познавания имён и биографий подкузьмивших их семью предков, впустила, наконец, в свой внутренний мир пока ещё неизвестного будущего мужа. Расставшись давным-давно с первым супругом, отцом Веры, зная, что он женился повторно на более молодой женщине, только почему-то сейчас здорово пьёт и в результате мучает окружающих проблемами своего рассудка, с которым, говоря прямым текстом, иногда не дружит, радовалась, что удачно вышла тогда из обречённого на развал союза. Потом был пройден этап большой любви с человеком женатым и обещавшим остаться с ней, поставив на ноги своего ребёнка. Ребёнок тот давно вырос, а с любимым человеком они удалялись друг от друга всё стремительнее и стремительнее. И сейчас, когда она полностью привыкла к своему одиночеству и, соответственно, - свободе, окончательно решив, что все её мужчины уже прошли мимо и, видя в них больше минусов, чем плюсов, вдруг задумалась, а нужен ли ей всё-таки муж и каким бы она хотела его видеть. Думала она об этом постоянно, передвигаясь по насыщенной людьми и отрицательными эмоциями Москве с тяжелыми сумками в заполненном транспорте, хлопоча дома между плитой, раковиной и холодильником, и даже засыпая ночью, и просыпаясь по утрам, готовя силы к новому, пока не прожитому дню. В этом тумане неизвестности начинал всё чётче проступать контур того мужчины, который мог бы остаться с ней рядом на всю оставшуюся жизнь. Он виделся непьющим, с постоянной работой, умным и добрым, к нему можно было бы прислониться, закрыть глаза и ощутить рядом не только тепло, но и верное доброе сердце. Хотелось, чтобы он был приятной благородной наружности, с хорошей речью, обязательно – с отличным чувством юмора, не лысый, не больной, желательно с автомобилем, так как поездки на дачу электричкой уже утомляли. Через несколько недель такой внутренней работы Татьяна Петровна уже совершенно ясно видела его облик, даже могла составить фоторобот присутствующего постоянно в её мыслях человека. Она была согласна на мужа, более того – она желала, наконец, скорее видеть этот объект рядом. Дочь и внук, ставшие последнее время более спокойными и организованными, не отвлекали её от любимой, заполнившей весь внутренний мир темы.
И однажды, поздним вечером, когда за окном громыхала гроза, а она стояла в мягких тёплых тапочках у раковины, освещённой красивыми, встроенными в верхнюю панель кухни фонариками, и до блеска натирала любимую кастрюльку, напевая о том, что «в небе парила перелётная птица», раздался продолжительный звонок в дверь. В тапочках и фартуке поверх хлопкового домашнего брючного ансамбля вышла она в их многоквартирный холл, прошлёпала к входной двери, повернула ручку замка, одновременно интересуясь, кто же там, и распахнула, наконец, дверь. Счастливой радостью взлетело ввысь сердце. За этими застеклёнными с ребристой металлической сеткой внутри дверями стоял вылитый он, её идеал, и улыбался.
Станислава третий день раздумывала о женщинах, выискивая конец хоть какой-то логической цепочки. Она не собиралась заводить знакомство с супругой Мареева, не хотела сойтись поближе с двумя или тремя поклонницами Анатолия Васильевича здесь, на работе, она слышала о них и давно всё рассмотрела. Сейчас много молодых красивых и очень красивых женщин, этим уже никого не удивишь. Это всё образы и образы, они создаются парикмахерами, модельерами, косметологами, даже воспитанием и внутренней культурой, зависят от рекламы, фильмов, книг и журналов. Эта поверхностная пестрота и многообразие в данный момент её не занимали. Станиславе хотелось постигнуть саму глубинную суть женщины, её роль в земной жизни вообще, и, более того, она осмелилась посягнуть даже на разгадку той высшей, космической миссии, возложенной на прекрасную половину человечества, ту нагрузку, которую она несёт в едином вселенском организме.
Ну, что поделать, Стася не только любила пофилософствовать, но и обожала широкие масштабы.
Она сходила в библиотеку и вычитала массу мифов, легенд и культов, не забыв Ведических Пурушу с Пракрити, китайские Ян, Инь, и даже нашла в астрологических учебниках о ночном светиле образы Чёрной и Белой Луны.
И вот какая интересная картина сложилась перед ней.
Непродолжительная, часто не доходящая и до зрелого возраста жизнь мужчины соприкасается с длинной мучительной, полной различных поворотов жизнью женщины. Мужчина – человек импульса, воин по природе, иногда его взращивают долгие годы, чтобы в одночасье он мог отдать свою жизнь за идеал, за родную землю, за ту же женщину. Он похож на стрелу, на падающее к земле семя и на пронизывающий пространство росток, тянущийся к солнцу в своём самоутверждении.
Тёмная, загадочная, принимающая и питающая, как почва, обволакивающая и насыщающая, как жидкость женская природа содержит в себе абсолютно всё, из чего и строится этот видимый материальный мир, разбуженная активным мужским импульсом, она просыпается и начинает своё длительное, растянутое, но основополагающее действо. Почва создаёт росток, его величина и насыщенность зависят только от неё. Семя гибнет без почвы. Незасеянная почва просто спит. Да, присутствует ещё нечто высшее, невидимый нами мастер, садовник, и рассуждать о нём своим человеческим умом невозможно, а значит – не надо. Но то, что сила и направление выпущенной стрелы напрямую зависит от лука, а качество музыкального инструмента непосредственно влияет на извлекаемый из него звук – эти понятия трудно оспаривать. И то, что нам мудрецы и пророки толковали на таких простых примерах, опускаясь до уровня наших умов, работает и в более высоких и тонких духовных сферах - это тоже понятно. Именно женщина создаёт мужчину своими мыслями, желаниями, образом жизни, интересами. Воспитанию женщин уделялось величайшее внимание во всех культурах, и именно женщину соблазнял змей в библейской истории о яблоке. Поселил зло в женщине – загубил весь род.
Станислава не стала вдаваться в тонкости религий, очень жёстко держащих в узде женщин, ввиду недостатка знаний, но поняла чутьем, что всё это неспроста и что-то очень важное во всем этом кроется.
И что же может сделать женщина? – спрашивала себя Стася, и себе же отвечала, что женщина может абсолютно всё. Ни один мужчина не в состоянии додуматься до таких изощрений, на которые способна она. И вся вина за происходящие вокруг несуразицы лежит только на женщине. Обольщая окружающий мир, пытаясь сразить мужчину, она и сразила его, - получила то, что есть.
- О, господи, о чём же они думали? – вслух произнесла Стася, вдруг увидев внутренним взором узкий кружок изысканных древних женщин, хотя область фантазий никогда и не являлась её сильной стороной.
Красавицы полулежали вокруг бассейна, источающего цветочные ароматы, вкушали сладости и рассуждали, смеясь, о своём, о женском. Светлая ткань с красивым золочёным орнаментом полностью охватывала их тела, ниспадая струями к полу. Некоторые пользовались узкими кожаными ремешками, выпуская материю на свободу удивительными фалдами. Они увлеченно делились рецептами благовоний, пьянящих напитков, разжигающих страсть блюд. В воздухе мелькали смуглые кисти рук, движениям которых придавалось особое значение, на красивых лицах играли таинственные улыбки. Свобода в движениях ценилась всегда, и эпизоды обнажающихся периодически локтей и коленей навели на мысли, что они будут САМЫМИ УМНЫМИ, если доведут до совершенства тактику воздействия на мужчин. Главное - потом разобраться в своём узком кругу. О последствиях и последовательницах они и не думали.
Да кто же задумывается о дальнейшем, получая желаемое сейчас, сию минуту?
Что мы женщины вырастили – то и имеем, сами виноваты в нашей одинокой жизни и отвечаем за спившихся партнёров, не туда мы вкладывали свои силы и не в том соперничали меж собой, потому что ставили во главу угла их мужские слабости, - таков был конец её логической цепочки.
Итак, в проёме распахнутой двери стоял мужчина её мечты, широко улыбаясь Татьяне, он наиприятнейшим в мире голосом сказал:
- Принимайте ваше «чудо».
И тут Татьяна увидела, что держит он за ворот какого-то забулдыгу, который не может прочно стоять даже на коленях, и с этого «чуда» вода стекает ручьями, образовав уже целую лужицу возле дверей. Сердце её упало в бездонный холод.
- Что это? Кто это? – чужим, враз осипшим голосом произнесла обалдевшая Татьяна Петровна и прислонилась к косяку, тоже, видимо, теряя устойчивость.
- Нехорошо в такой ливень отказываться от недошедшего до дому супруга – идеальный мужчина, встряхнув за ворот пьянчугу, спросил у того – квартира - один, два, три?
Мокрое, уткнувшееся носом в угол создание, похожее на Татьянин идеал только отсутствием лысины, сразу вскинуло голову и, утвердительно закивав, прорычало
- Раз, два, три.
- Ну, вот, видите, всё сходится, – мужчина подбадривающе улыбался Татьяне, указывая на номер под её звонком. Он, по-прежнему держа за ворот, как тряпку, ввёз мужичка в их многоквартирный холл, показав всем хозяйкам этого этажа, как надо мыть пол на самом деле, потому что след от провезённого создания блестел идеальной свежестью.
И пока ошарашенная Татьяна Петровна, не сумевшая отмежеваться от номера своей квартиры, заторможено наблюдала, как её мягкие тапочки разбухали на глазах от впитавшейся воды, «мечта» произнесла – «Ну, бывайте!» и, прощально помахав рукой, навсегда уехала в лифте.