I.
Поздний вечер. Большая улица. Фонари выстроились в ряд. Голубоватый свет струится по кронам деревьев. Тепло. В конце улицы в затемненном месте стоят двое.
- Зачем ты строила глазки этому сумасшедшему? – с возмущением говорит Дима.
- Никаких глазок я ему не строила, - отвечает Лиза.
- Если бы ты не сказала бы ему своего имени, он бы отошел от нас и не приставал.
- Мы с тобой шли вместе за руку, он спросил. Как, ты считаешь, мне нужно было ему ответить? Послать его подальше?
- Ничего бы не случилось, если бы ты его и послала.
- Ты знаешь, что я не умею никого никуда посылать. Когда человек не делает мне ничего плохого, то я не могу ему сказать какую-то грубость. У меня всегда была такая проблема.
- Тогда не надо было на него смотреть!
- Конечно, я должна смотреть только на тебя. На кого-то другого я уже и посмотреть не могу!
- И нечего на других смотреть! Поэтому он и взялся читать тебе стихи! Идиот!
- Он просто увидел приличную пару и решил немножко заработать! Поэтому и спросил мое имя. И стихи у него неплохие. Наверное, на каждое женское имя понасочинял!
- Ах, у него, оказывается, еще и стихи хорошие! Ты прямо заулыбалась, как дурочка!
- И не думала я улыбаться! Так, слушала, да и все! Дал бы ему на пиво. Он бы сразу и ушел.
- Конечно, он готов был у меня девушку из-под носа увести, а я ему еще и денег должен дать! Прекрасное решение! Спасибо за подсказку!
- Никаких девушек он не собирался у тебя уводить! Человек так подрабатывает!
- Какой идиот так подрабатывает? Хорошо еще, что я ему морду не набил!
- Очень хорошо, что ты до этого не дошел! Если ты морду будешь бить всем тем, кто к нам на улице подойдет, тогда нечего нам вообще по улицам ходить! Только дома сидеть! Ты – у себя! Я – у себя!
- Тебя и надо дома посадить, чтобы ты не строила глазки всяким проходимцам!
- Никаких глазок я не строила! Это вообще не в моем репертуаре. И ты это прекрасно знаешь. Нет, тебе нужно постоянно ко мне придираться ни за что ни про что!
- И не думал я к тебе придираться. Просто тебе нужно было на себя посмотреть, какая у тебя была довольная физиономия!
- Меня никто не оскорблял, никто не ругался. Почему у меня должна была быть недовольная физиономия? Мы шли из театра. Мне понравился спектакль. Такое редко бывает. Почему я должна была быть недовольной?
- Потому что нельзя с кем попало знакомиться на улице.
- Да я же с тобой шла! Я что, знакомилась что ли?
- Вот я-то ему своего имени не называл, а ты называла.
- Слушай, уже полдвенадцатого. Меня дома будут ругать!
- Пока только одиннадцать. Все время у тебя часы идут неправильно!
- Так возьми и почини. Вместо того чтобы ругаться и придираться!
- Понимала бы ты что-нибудь в этом деле. Твои часы уже никто не починит! Разве что твой поэт!
- Поэт твой мне не нужен. Мне вообще никто не нужен, кроме тебя. Как будто ты не знаешь!
- Я-то как раз и не знаю, кто тебе нужен!
- Ну, так подумай хорошо! Вечно ты со своей подозрительностью все перевернешь наизнанку!
- Ты готова в рот смотреть первому встречному! И не надо от меня шарахаться! Я и так вижу, что ты готова уже домой отправиться без меня!
- И отправлюсь! Потому что ты несправедлив! Потому что ты не любишь меня. И ревнуешь к каждому столбу!
- Это ты меня не любишь!
- Нет, ты! Ну, поцелуй меня. Я тебя люблю. Только одного тебя! Понимаешь ли ты это?
- Это я тебя люблю. И не говори больше ничего!
Он обнял ее. Целуются.
II.
- Я не понимаю, что у тебя на уме! – говорит Дмитрий.
- Ничего у меня на уме нет. Я живу как живу, - отвечает Елизавета.
- Послушай. Я понимаю так: два человека, если они любят друг друга, то они должны как-то быть вместе, что-то делать вместе. Не отстраняться друг от друга.
- Ты имеешь в виду меня? Я и не думаю отстраняться.
- Ответь мне на вопрос. Что значит для тебя дом?
- Все. Я очень комфортно чувствую себя дома. Я люблю свой дом.
- Так почему ты не занимаешься домом?
- Что это значит? Как же я им не занимаюсь? Ужин кто готовит? Сегодня все фотки вставила в альбом.
- Этого мало. Ты не понимаешь! Ты можешь сказать, что ты отличная хозяйка?
- Я никогда и не пыталась быть отличной хозяйкой. Я все-таки много работаю, на две ставки, фактически с утра до ночи. И очень устаю! И вообще я не люблю монотонную работу. Я люблю вязать и рисовать. При этом по дому я делаю все, что надо. У тебя такие претензии ко мне, как будто ты с утра до ночи занимаешься домом!
- ?!!
- Давно пора купить новый проигрыватель. Пора телефон поменять. Телевизор совсем не работает.
- Понимала бы ты что-нибудь в технике! Легче купить новое. Вот возьму и все выброшу.
- Выбрасывать не надо. Ты всегда говорил, что сначала нужно новое купить, а потом уже выбрасывать то, что испорчено.
- Эти дела длительные, а я говорю про женские дела, которые каждый день делаются.
- Так вот и я про то же. У меня короткие, у тебя – длительные. Какая разница? У тебя – свои, у меня – свои. Только почему-то я должна свои дела делать на все 100%, а ты почему-то вообще не должен ничего делать, а только меня укорять. Если тебе не нравится, как я делаю уборку, то можешь нанять уборщицу. Зарабатываешь ты достаточно! Она будет целыми днями убираться. И ты будешь доволен!
- Все что я ни скажу, вызывает у тебя неприятие. Какую еще уборщицу?
- Почему же все? Только в данном случае считаю ко мне слишком завышенные претензии. И не кричи, пожалуйста, соседи сейчас прибегут, тебя успокаивать!
- Плевать мне на твоих соседей! Ты на себя-то посмотри! Какими глазами ты смотришь на меня! Абсолютно никаких завышенных претензий нет. Я давно уже не чувствую, что ты со мной живешь. Сама по себе! И все! Ты меня ненавидишь!
- Соседи как мои, так и твои тоже! Глупости говоришь, да и только! Ты все время ругаешься, поэтому я и стараюсь тебя не трогать! Что ни скажешь, всем ты недоволен; что ни сделаю, все не то. Я уже не знаю, что мне делать и как дальше разговаривать с тобой. И жить!
- Я хочу, чтобы дома был уют и тепло, чтобы ты была рядом, а не где-то далеко от меня. Ты совсем замучилась! Тебе все время плохо. Поэтому ты и занимаешься все время какими-то тебе одной нужными вещами!
- Да кто же тебе это сказал?!! Я, наоборот, все время в хорошем настроении. Это у тебя все время черные мысли блуждают. Ты вечно всем недоволен. Ты все время ругаешься. И еще раз тебе хочу сказать, чтобы ты не кричал так громко! Все соседи давно в курсе всех наших проблем!
- Соседи меня меньше всего волнуют. Меня волнует то, что я тебе не нужен! Если бы меня не было рядом, то тебе бы было лучше без меня! Ты сама-то не ори! Дура!
- Ненормальный! Надоело мне слушать чушь, которую ты здесь несешь! Если я перед телевизором с тобой не сижу, а рисую, например, то это не значит, что я тебя не люблю. У меня и вдохновение есть рисовать только потому, что ты рядом. Если бы ты мне не был нужен, то я давно бы сбежала куда-нибудь. Сам ты дурак!
- Ждать недолго осталось! Ты сама собой занята. Поэтому и не хочешь делать то, что мне нужно. Идиотка!
- Сам ты идиот! Я сейчас наведу порядок, можешь не волноваться!!! – Елизавета решительно встала.
- Ты наведешь!!!
Елизавета подошла к окну.
- Да, твои БЕСКОНЕЧНЫЕ ПРИДИРКИ меня уже окончательно достали! Какой же ты козел! Когда же уже ты отвяжешься от меня со своими претензиями! Ты хочешь, чтобы было все чисто? Чисто?!! Я тебе сейчас устрою очень чистую жизнь!!!
Раскрывает окно. Морозный воздух врывается в комнату.
- Что тебе мешает? Мои рисунки? Акварель тебе помешала?
Выбрасывает в окно один лист, второй, третий.
- Выбросила бы еще свою картину!
- Пожалуйста!
Снимает со стены картину, срывает с нее рамку и выбрасывает холст в окно. Свешивается вниз посмотреть, куда она упала. Слезы льются градом!
- Ты меня ненавидишь! Ты только себя любишь! А я для тебя только уборщица! Что еще выбросить?
Она падает в кресло и рыдает!
- Я и сам это сделаю.
Хватает старый проигрыватель и выбрасывает в окно…
- Может, посоревнуемся, кто больше выбросит? Ах, вот еще и телефон…
Вытаскивает телефонный кабель из розетки, сворачивает его в кольцо, снимает с полки телефон и бросает в окно…
Она рыдает еще громче…
Он садится на диван… Смотрит вперед… Она бежит в ванную. Оттуда слышится плеск воды и рыдания, которые постепенно становятся все реже и реже. Он потирает лоб рукой…
Дмитрий одевается в прихожей. Хлопает дверь!
Елизавета с красными глазами и, все еще всхлипывая, выходит из ванной.
Через минут пять он появляется с холстом и акварелями.
- Вот твои рисунки! И нечего было выбрасывать!
- А телефон? А проигрыватель? – спрашивает она в слезах.
- Новый купим. И телефон, и проигрыватель.
Рыдания опять усиливаются.
- Ну, что ты ревешь? Не надо. Ну, прости меня!
- Ты меня не-не-не любишь!
- Это ты меня не любишь!
- У меня никого не -е -е -е т до –ро… доро-же тебя! – слышится сквозь всхлипывания.
- Ладно, успокойся!
Он подходит к ней и гладит ее по плечу.
- Ну, хватит!
Рыдания опять усиливаются.
Он целует ее в голову.
- Ну, успокойся! Я тебя люблю. Я только тобой живу! Все делаю для тебя. Прости меня за «дуру» и «идиотку»!
- Ты тоже меня прости… за «козла» и «идиота», я не хотела! А я что? Для себя? Я хочу хоть что-то заработать.
- Да разве заработаешь акварелями?
- Еще как можно заработать. Нужно только… только… Я разве тебя не люблю? Я никуда не хожу. С работы сразу домой! Как у тебя язык поворачивается говорить.. говорить такое!
Он целует ее в щеку. Она обвивает его шею руками.
- Я тебя очень люблю!
- Я тебя тоже.
Дмитрий берет Елизавету на руки. Она, раскрасневшаяся, начинает улыбаться. Елизавета опускает ноги на пол. Слезы еще не высохли на ее глазах. Он целует ее еще. Она обнимает его крепко…
- Ну что ты выдумал, - шепчет она…И гладит его по спине… - Я тебя люблю…Я тебя очень люблю… Как бы я без тебя жила, не знаю… Ты…
- Иди ко мне!
III.
Елизавета Павловна собрала длинные подкрашенные волосы в пучок и заколола на затылке. Она тяжело встала и прошла в большую комнату с аркой.
Дмитрий Александрович сидел в кресле с газетой. Поясница у него была окутана старым пуховым платком. На самом деле он уже давно не читал, а дремал. Очки слезли у него на самый кончик носа. Непонятно было, как вообще они держались на носу.
- Митя, ты не видел мои линзы? – вполголоса спросила Елизавета Павловна.
Дмитрий Александрович часто-часто заморгал и полусонным голосом ответил:
- Возьми очки, зачем тебе линзы?
Он поправил очки и стал расправлять газету. Елизавета Павловна уселась на диван.
- Мне нужны линзы!
- Ты куда-то собралась?
- Может быть, съездим к Глебу? Или пойдем погуляем.
- Не могу. Ты что, не видишь, что у меня спина совсем разболелась. И вообще! Пусть сами приезжают. Нечего к ним ездить. Скажут приехать – тогда и поедем!
- Они и не позвонят. Тогда совсем их видеть не будем!
- Если не позвонят, значит, не очень-то мы им нужны!
- Тогда пойдем погуляем! Что-то мне надоело дома сидеть!
- Я-то с удовольствием, только позже. У меня сейчас футбол начинается. Лучше давай пивка выпьем или по рюмочке ! Огурчики есть на закусь? Или рыбка? – лицо Дмитрия Александровича просветлело.
- Вчера были на Дне рождения, тебе все мало? Да и рыбку тебе нельзя. Про гастрит свой забыл? Про атрофический?
- Да что же мы там выпили? По чуть-чуть! Да и пиво – это не водка!
- Каждый день пить, хоть и пиво, – и спиться можно!
- Ну, нам уже это не грозит. А сегодня футбол! Не хочешь – как хочешь! Я сам.
- Вчера не так уж мало ты и выпил. Никак не могла тебя оттуда увести!
- Сама-то никак не хотела уходить! Все Василия Романовича от себя не отпускала.
- Ты совсем на старости лет свихнулся! Зачем мне нужен твой Василий Романович? Я видела, как он с Антониной Степановной вчера целовался.
- Может, он с ней и целовался, а с тобой все заговаривал и заговаривал. Никак не отходил от тебя. Все за ручку тебя пытался взять.
- Совсем у тебя ума нет! У них с Антониной Степановной давно роман, о котором даже его жена знает. Они встречаются дома у Антонины. Ты один только не знаешь об этом!
- Да что мне всякие сплетни слушать! Ты не прикрывайся Антониной Степановной! Ей уже давно за семьдесят. Она старше всех. Ей и мужики уже не нужны, наверное! А вот ты вчера хвост распустила, уж как заливалась соловьем, расхваливая новый дом! Чтобы все упали!
- Почему же и не сказать-то людям приятное, если мне отделка так понравилась. А что касается Антонины Степановны, то ты ошибаешься. Ей еще как мужики нужны. Она всю жизнь прожила одна, и все время у нее кто-нибудь да был. Хоть и выглядит она ужасно! И семьдесят лет не помеха. Понял?
- Я-то понял, что ты и в сто лет будешь болтать без умолку и вокруг себя собирать всех мужиков в любом обществе.
- Ну, хватит. Почти пятьдесят лет с тобой живу. И каждый день одно и то же. Неужели тебе не надоело? Ну, какие мужики?
- Такие, обыкновенные. И всякие разные. Например, Василий Романович! Уже лысый совсем и еле ковыляет, а все туда же! Вот достойный муж для рассуждений о конфликтах между отцами и детьми!
- Опять придираешься. У меня один муж! Это ты! А, между прочим, тема извечная и очень актуальная! Посмотри на нашего оболтуса, и рассуждения сами собой появятся.
- Нашему оболтусу уже за сорок и его не исправить! Пусть живет так, как сам понимает. Всю жизнь ты пытаешься его к своей юбке привязать! Что из этого вышло?
- Я никого к своей юбке не привязываю. Я всегда только высказываю свое мнение. И все! А дальше: думайте сами…
- Это ты только говоришь! А на самом деле! «Мальчик мой!», «Зайчик мой!» А этот мальчик уже натворил такого, что пора ему самому поумнеть. А рассказывать ему, что и как нужно делать, - бес-по-лез-но!
- Говорить всегда нужно! Не думай, что воспитание – это только для малых детей. Взрослые дети тоже воспитываются, да еще как! И они нас тоже пытаются воспитывать! Понял? Только у них еще руки коротки и ума мало! Конечно, они этого не понимают…Да и не могут они в своем возрасте этого знать!
- Никому не нужны в сорок лет твои нравоучения. Внуков вот воспитывай и правнуков!
- Я и воспитываю. Только почему-то у меня проблем больше с Глебом, а не с внуками и с Варенькой. Малые дети – малое горе…
- Василий Романович, конечно же, тебе вовремя подскажет, как нужно тебе поступить, - с ухмылкой продолжал Дмитрий Александрович. - И проблему конфликта разрешит! В глазки тебе посмотрит, и ты сразу поймешь, что делать и как быть…
- Ты просто невыносим! Что ты привязался к Василию Романовичу! Не только я с ним разговаривала. Все эту тему поддержали. Все спорили и доказывали свое!
- Да, все спорили. А вы с Василием Романовичем просто не могли насмотреться друг на друга. Сошлись в одном мнении, не долго думая. Вам и спорить не нужно было. Полнейшая идиллия!
- Если у нас взгляды совпали, то что же я должна ему сказать? Что он не прав? И не думала я на него смотреть!
- Да у него рожа такая отвратительная. Думаешь, он говорил то, что думает? Да просто тебе поддакивал. А ты, ничего не соображая, его записала в свои союзники!
- Ну, знаешь! Ты переходишь всякие границы! Почему же у него не может быть такого же мнения, как у меня?
- Потому что ему все равно, что говорить. Он такой человек! Ты только этого не видишь!
- Слушай, надоел мне этот разговор! Тебе Василий Романович стал поперек дороги? Я его сто лет не видела, и еще сто лет не увижу. Чего тебе нужно? Чтобы я сказала, что он прохиндей, или что он бабник, или еще что-то дурное. Так мне не надо об этом говорить. Все и так это знают. А ты привязался к нему, так как тебе не понравилось, что мы с ним одну позицию заняли. Я должна была твое мнение повторить?
- И ничего страшного не произошло бы, если бы ты не стала на сторону этого придурка, а разделила бы мою.
- Да если у меня другое мнение! Ты же сам сказал, что это не я, а он присоединился к моей позиции.
- Тем более.
- Я уже ничего не понимаю. Не учи меня врать! Потому что, если бы я повторила за тобой все то, что ты говорил, то это было бы самое настоящее враньё.
- А ты говоришь другое только потому, чтобы мне противоречить!
- Нет, это невозможно! Тебе просто Василий Романович не нравится, но он и мне не нравится. Так что успокойся! И оставим этот разговор!
Елизавета Павловна достала пульт и нажала на кнопку. На плоском экране возникла картина: лес, речка. Вдалеке мелькали крылья мельницы. Слышно было, как течет вода. Она переливалась, искрилась на солнышке. Березы при порывах ветра шелестели листвой. Где-то в ветвях деревьев распевал свою арию соловей.
- Нет, я тебе еще не все сказал, - привстал Дмитрий Александрович. - Почему ты, когда мы уходили, сказала мне, чтобы я тебя подождал, и ушла на второй этаж?
- Потому что мне надо было с Верой договориться о встрече. Мы с ней…
- А Василий Романович почему с тобой вместе возвратился?
- Откуда я знаю? Он наверху стоял с Антоном. А когда я уходила, вышел вместе со мной. Ты и ждал-то меня всего пять минут! Митя, перестань. Ты меня замучил! Прекрати!!! – голос у Елизаветы Павловны срывался. - Или я тебе сейчас устрою…
Она вдруг покраснела как-то одной половиной щеки и тяжело задышала.
- Это ты меня замучила. Твоя общительность не знает предела. Твои…- Дмитрий Александрович встал и, держась за спину, подошел к жене.
- Капли принести? – спросил он почти безразлично. В то же время он внимательно рассматривал лицо жены, пытаясь определить степень неблагополучного исхода в ее состоянии.
- Пока не надо, - Елизавета Павловна закрыла лицо руками и отклонилась на спинку дивана.
Дмитрий Александрович взял пульт и выключил рощу с соловьями.
- Воды принести? – снова спросил Дмитрий Александрович жену.
Он присел рядом.
- Лучше яду, - огрызнулась Елизавета Павловна.
- Сходить в аптеку?
- Куда-нибудь бы сходил.
- Далеко?
- Далеко.
- С этого места, пожалуйста, поподробнее.
- Отвяжись. Мне уже дурно.
- Тебе давно от меня дурно!
- Ты знаешь, нам вообще лучше никуда не ходить!
- А я и не возражаю.
- Вот так сидели бы вместе на диване. И все было бы хорошо.
- Конечно! И не пойдем больше никуда.
Дмитрий Александрович прикоснулся к правой руке жены. Она не сопротивлялась. Он взял ее руку. Она положила левую руку на колени.
- Митя, я так устала!
- Пойдем, я тебя уложу спать!
- Я спать не хочу и не сплю днем, ты же знаешь. Давай просто так посидим.
- Тебе лучше?
- Да, если ты перестанешь меня ревновать…
- Я тебя не ревную…
- Ну, хорошо.
- Все прошло?
- Да, кажется…
Дмитрий Александрович поцеловал свою жену в щеку. Елизавета Павловна погладила мужа по голове:
- А помнишь, когда мы ездили по Енисею? И конкурс? Помнишь? Слушай, давай посмотрим старые записи!
- Нет. Мы не посмотрим...
- Опять с техникой одни проблемы?..
- Понимала бы ты что-нибудь в технике!