64 клетки одиночества
Макаров Тихон.
Маленькая затхлая комната. Слабоосвещённая. На окнах - решётки. Тусклый свет. На стене висит доска. На ней – шахматные нотации к партиям. За столом сидит Шахматист. На столе несколько шахматных книг. Он быстро перелистывает страницы, останавливается на некоторых местах, записывает что-то в блокнот. Перед ним карманные шахматы. Он достаёт их и проверяет некоторые партии. Переставляет фигуры с фанатизмом. Шахматист прохаживается по комнате, жестикулирует, разговаривает сам с собой, но его не слышно. Шум на улице. Кто-то кричит из коридора: «Я вижу чемпиона!». Шахматист ударяет стену кулаком, ему больно, он стонет, кричит: «Заткнитесь все!» и усаживается за стол. Начинает писать и просматривать партии.
.
.
.
1
.
.
.
По коридору идут два человека. Они одеты официально. В руках одного – газета с шахматными новостями; второй выглядит уставшим и обеспокоенным.
С Е Р Г Е Й: Держись сдержанно. Не позволяй себе резких высказываний… не затрагивай щепетильные темы, обсуждаемые. Он не любит политику и всё, что с ней связано. Он вообще говорить не любит. Воспринимает любые разговоры, кроме шахматных, как насмешку. Ни слова о сексе. И о деньгах. Он аскет.
П А Ш А: Чего?
С Е Р Г Е Й: Отрекается от всего материального, от денег.
П А Ш А: И зачем он хочет играть со мной на деньги? Я, всё-таки…
С Е Р Г Е Й: Великие не без странностей. Сальвадор Дали, например, вместо томатного сока пил баранью кровь и говорил, что он – полубог.
П А Ш А: Не думаю, что гениальный Дали…
С Е Р Г Е Й: Как бы там ни было, точно тебе говорю – у великих не все дома. Если ты понимаешь, о чём я.
П А Ш А: С чего ты взял, что он великий? Я наверняка выиграю его с форой в ладью.
С Е Р Г Е Й: Расслабься, Паша, я всего лишь пошутил. Это он считает себя великим. Вот и веди себя соответствующе. Подыграй ему.
П А Ш А: Я что, актёр захолустного театра что ли?
С Е Р Г Е Й: Что ещё… Он не любит шум. Ненавидит даже. Если ты будешь нарушать тишину, он нас выставит. Не позволит сыграть этот матч.
П А Ш А: Что он себе позволяет, ****ь? Кто здесь титулованный гроссмейстер, а кто хер с горы, возомнивший себя шахматным Богом?
С Е Р Г Е Й: Паша, не волнуйся. Хочешь выиграть его – выиграй. Но только не расстраивайся, если произойдёт обратное.
П А Ш А: Обратное? У Серёжи наконец-то прорезалось чувство юмора?
Паша останавливается.
С Е Р Г Е Й: Паша…
П А Ш А: Посмотри на меня. Ну? Посмотри? Кого ты видишь?
С Е Р Г Е Й: Тебя, Паша. Я вижу тебя.
П А Ш А: Нет! Кто я? Кто? Ну, посмотри… внимательней! Кого ты видишь?
Сергей хмурится. Ему это не нравится.
С Е Р Г Е Й: Чемпиона, Паша. Я вижу чемпиона.
П А Ш А: Ну-ка повтори это. Ты должен это повторить.
С Е Р Г Е Й: Я вижу чемпиона.
П А Ш А: Громче!
С Е Р Г Е Й: Я вижу чемпиона, Паша!
Идут дальше.
П А Ш А: Вот так-то. И никакой шахматист мира меня не одолеет. Я пришёл в этот мир доказать, что я самый величайший игрок на свете. Кажется, я уже доказывал это. И не раз. Ну-ка, освежи свою память, Серёжа.
С Е Р Г Е Й: Я всё помню, Па…
П А Ш А: Какой у меня счёт с Полугаевским?
С Е Р Г Е Й: Пять побед, одно поражение, без учёта ничьих.
П А Ш А: А с Тартаковером?
С Е Р Г Е Й: Тридцать одна победа, два поражения, без учёта ничьих.
П А Ш А: И теперь, на сладенькое: какой у меня счёт с нынешним чемпионом мира?
С Е Р Г Е Й: Что за глупости…
П А Ш А: Ну? Я жду.
Они останавливаются перед дверью. Паша смотрит на Сергея.
С Е Р Г Е Й: Ладно… никакого счёта нет. Ты не играл с ним.
П А Ш А: Хорошо, это верно. Почему же я не играл с чемпионом мира?
С Е Р Г Е Й: Потому что ты и есть чемпион мира.
П А Ш А: (ухмыляется, потирает руки) В точку. Ну, где там этот дряблый Божок?
Сергей стучит в дверь.
.
.
.
2
.
.
.
В комнате трое. Паша, Сергей и шахматист. Его имя никто не знает. Шахматист расставляет фигуры, Сергей и Паша шепчутся, шахматист их не слышит. Он ничего не замечает кроме доски. Фигуры расставлены, Сергей отходит на задний план и присаживается на стул, тихо, аккуратно, шахматист следит, чтобы Сергей не нашумел. Сергей усаживается, шахматист погружается в партию. Он играет белыми. Первый ход – е2-е4. Паша отвечает б7-б5. Шахматист рубит пешку.
П А Ш А: Да, теперь я вижу, о чём ты говорил, Серый, настоящая мощь игры. Этот парень умеет рубить фигуры.
Шахматист не обращает на его слова внимания, сосредоточенно смотрит на доску. Они разыгрывают партию в быстром темпе. По ходу матча Сергей прячет лицо в ладони, ему хочется уйти. Паша проигрывает и сокрушённо качает головой. Шахматист говорит: «шах», затем ещё раз, а потом «мат». Паша оглядывается на Сергея. Сергей улыбается.
П А Ш А: Я поддавался.
С Е Р Г Е Й: Да, конечно.
П А Ш А: Ты же не думаешь, что я мог…
Ш А Х М А Т И С Т: Впереди ещё много партий и борьбы. Расставляй
Паша разворачивается к доске.
П А Ш А: Боюсь, сынок, все они повернутся к тебе тыльной стороной, то есть, жопой.
Паша делает ход, шахматист отвечает.
П А Ш А: (смеётся) Каро-Канн? Сергей, (разворачивается к нему) какой у меня счёт против Каро-Канн?
С Е Р Г Е Й: Сто побед, одно поражение, без учёта ничьих.
Паша смотрит на своего соперника с удовлетворением, но тот, кажется, не слышал ни вопроса, ни ответа. Он сосредоточено смотрит доску. Паша замечает, что шахматист считает время. Каждую секунду он ударяет большой палец о средний. Паша переводит взгляд на секундную стрелку настенных часов и понимает, что его время идёт.
П А Ш А: Мы играем с контролем?
Ш А Х М А Т И С Т: Да.
П А Ш А: По сколько?
Ш А Х М А Т И С Т: Четыре минуты на ход. У тебя осталась одна.
Паша хмурится и делает ход.
П А Ш А: Это Каро-Канн, Сергей, можешь записать победу на мой счёт…
Они делают ходы. Шахматист ударяет пальцами то левой, то правой руки. Паша волнуется. Партия разворачивается не в его пользу, он проигрывает позицию. Паша грызёт ногти. Шахматист задумывается на некоторое время, тянется к одной из фигур. На Пашином лице - ужас, Сергей отвернулся к стенке. Крупный план Паши. Он обречён.
Ш А Х М А Т И С Т: Мат.
П А Ш А: Это… это… я просто…
С Е Р Г Е Й: Ты просто поддавался?
П А Ш А: Вот именно.
С Е Р Г Е Й: Лучше соберись, Паша, иначе…
Паша кивает и расставляет фигуры. Он играет белыми. Думает над каждым ходом. Но и эта партия заканчивается его поражением. Они играют ещё десять партий, шахматист выигрывает все десять. В четырёх Паша предлагал ничьи, но шахматист только оглушительно вскрикивал: «Нет! Играй!». Побеждённый Паша уходит за дверь, на место Паши садится Сергей. Кажется, шахматист отошёл от игр только сейчас, его взгляд наполняется смыслом. Он аккуратно складывает фигуры, закрывает доску, прячет её в стол.
С Е Р Г Е Й: Молодец.
Ш А Х М А Т И С Т: Нет. Не молодец. Я мог сыграть лучше. В десятой партии я отдал пешку, хотя надо было брать слона. Я знаю, он задумал жертву, но она была неоправданная. Знаешь, как говорил Таль? Жертву можно опровергнуть за доской. Я бы опроверг. Это настоящая шахматная революция. Я видел эту жертву в книжках. У Ботвинника и Смыслова. Они не правы, что делали так. Я бы исправил всё это.
Сергей кивает.
Ш А Х М А Т И С Т: Это был слабый соперник. Я хочу кого-нибудь посильнее. Я должен доказать мою теорию. Я не могу играть с такими слабыми противниками. Мне нужен кто-то посильнее.
С Е Р Г Е Й: Это был чемпион мира.
Ш А Х М А Т И С Т: В вашем мире слабые чемпионы. Мне нужен кто-то сильнее. Кто-то, способный мне противостоять. Настоящий гений.
С Е Р Г Е Й: Гениальнее чем ты?
Ш А Х М А Т И С Т: Д… (осекается) такой же. Примерно.
С Е Р Г Е Й: Он не собран. Только что выиграл корону. Наверняка не восстановился после изнурительного матча с бывшим чемпионом. Шесть месяцев сплошных ничьих и потраченных нервов, представляешь? Он улучшит свою игру, обещаю.
Ш А Х М А Т И С Т: Возможно. Но я увидел за доской все его сильные и слабые стороны. Слабых больше. Он тяготеет к позиционной игре. Это шаг назад, потому что я видел его способности в ярком комбинационном стиле. Он не сможет исправиться. Его испоганили учителя. Тренеры. Надо было развиваться самому.
С Е Р Г Е Й: Его курирует лучший тренер, он, кстати…
Ш А Х М А Т И С Т: Мне нужен кто-то посильнее. Его слабости не исправить за месяц игры. Нужны годы, годы тренировок и…
С Е Р Г Е Й: Если хочешь сыграть с кем-нибудь посильнее – сядь напротив зеркала и играй. Без шуток, парень.
Ш А Х М А Т И С Т: (доставая из стола доску и листки с нотациями) я буду анализировать партии. Нужно было принять жертву. Я не должен был отдавать пешку. Он думал, жертва слона приведёт к ничьей. Я должен был разрушить его.
С Е Р Г Е Й: В смысле?
Ш А Х М А Т И С Т: Шахматы это война за доской. Война психологии. Главное – разрушить разум соперника. Это не интеллектуальная игра, как ошибочно полагают многие. Я должен был взять слона.
С Е Р Г Е Й: Я тебе позвоню. Когда ты здесь будешь?
Ш А Х М А Т И С Т: Завтра, как и послезавтра. Кто принесёт мне еду? Мои запасы кончились.
С Е Р Г Е Й: Я могу оставить ден…
Ш А Х М А Т И С Т: Я не буду выходить на улицу.
С Е Р Г Е Й: Ладно, я принесу. Завтра. Я пошёл… а не то, чего доброго, возьмёт наш Паша и спрыгнет с балкона.
Ш А Х М А Т И С Т: Поделом. Он плохо играет. Хуже, чем прошлый, который был до него.
С Е Р Г Е Й: Бронштейн бросил шахматы после игры с тобой. Он сказал, мальчишка, о котором никто ничего не знает – не способен на победы.
Ш А Х М А Т И С Т: Поделом. Он мог в пятой партии лучше сыграть. Потому что…
Сергей незаметно уходит из комнаты, закрывает дверь.
Ш А Х М А Т И С Т: … потому что нужно было принимать жертву. Я не достаточно много думал, вот смотри, (шахматист смотрит в стенку, он не видит, что Сергей ушёл; шахматист раскрывает доску, в слепую расставляет фигуры) кажется, вот эта позиция, он мог, нет, он просто обязан был походить вот так, а что он сделал? Он мог выиграть и попытался свести партию в ничью. Он не увидел мата на тридцать ходов вперёд, чудовищная ошибка. Вот здесь я бы попытался провести пешку, но он бы преградил путь ладьёй…
.
.
.
3
.
.
.
Шахматист идёт по длинному слабоосвещённому коридору с доской под мышку. Смотрит в дальнюю точку впереди.
Ш А Х М А Т И С Т: Нужно было играть лучше. Этот Паша мог уйти в третьей партии в вечный шах. Это ничья. Это не хорошо. Я должен был исправить это. Сиди на том месте шахматист посильнее Паши я бы мог… проиграть.
Шахматист падает на землю.
Ш А Х М А Т И С Т: Я сильнейший на земле. Я не могу проигрывать. Я должен доказать, что я великий. Что я настоящий мастер. Мне нет равных на земле.
Шахматист заходит в дверь, ложится на парту.
Ш А Х М А Т И С Т: В этой школе плохо топят. Я хочу жить в отеле. Я хочу настоящей еды в отеле. Я – великий шахматист.
Шахматист засыпает.
.
.
.
4
.
.
.
Сергей, Паша и двое серьёзных людей сидят в холле какого-то представительства, на стене плакат с эмблемой ФИДЕ. Серьёзных людей зовут Василий и Оксана. Они пьют кофе.
С Е Р Г Е Й: Он гений. Выиграл пятнадцать партий из пятнадцати с…
В А С И Л И Й: С кем?
П А Ш А: Пожалуйста, пусть это будет между нами… это такой позор… не знаю, что на меня нашло…
В А С И Л И Й: (удивляется) он выиграл вас, маэстро?
Паша слабо кивает.
В А С И Л И Й: О, мама мия, это нонсенс! Какой моветон!
О К С А Н А: Он выиграл тебя без шансов, Паша?
Паша опять кивает.
П А Ш А: Я хотел скрыть это… поначалу… но потом понял, что скрывать такого игрока – преступление. Он превосходит современных мастеров в разы. Что ж, если Господь Бог хочет, чтобы меня сменил на посту такой шахматист – я не против. Он настоящий фанатик шахмат. Мы вышли из комнаты, после поражения, я был зол, думал, знаете… думал, что новичкам везёт и всё такое… а потом я услышал стук фигур. Мы вышли после двухчасовой игры. Он был изнурён, этот шахматист. Я видел это в его глазах. Я же и психолог тоже… вот… в его глазах была одержимость, но и вселенская усталость. И что он делает, после того, как подворачивается возможность отдохнуть? Он разбирает только что игранные партии!
Василий и Оксана переглядываются.
О К С А Н А: Почему нам до сих пор ничего не было известно об этом таланте?
В А С И Л И Й: Всех гроссмейстеров надо пасти с детства. Только у кого-то талант намечается – сразу сообщать нам. Россия должна вернуть престиж мировой шахматной державы. Вспомните времена Советов. Семьдесят лет шахматной гегемонии во всём мире, не считая того позора с Фишером.
О К С А Н А: Американцу просто повезло. Забрал у Советов титул чемпиона. Но всего лишь на два года. Не суть как важно. Почему, спрашивается, об этом мальчике никто ничего не знал? До этого дня?
С Е Р Г Е Й: Я хранил это как тайну… Он месяц назад выиграл у Бронштейна.
О К С А Н А: У Бронштейна? Он же бросил шахматы после юбилея и…
С Е Р Г Е Й: Он бросил шахматы, когда проиграл нашему мальчику.
В А С И Л И Й: Ему и Бронштейн проиграл?
Сергей кивает.
О К С А Н А: Так… хорошо, завтра мы забираем его под свою опеку. Создадим небольшой консилиум… выделим деньги… сначала проведём небольшой сеанс одновременной игры. Скажем, что он – известный французский гроссмейстер.
В А С И Л И Й: (кивает) Жорж Ленуа Аравийский.
О К С А Н А: Очень, очень вычурно.
В А С И Л И Й: Мне нравится… ну ладно… пусть над именем поработает креативный отдел.
О К С А Н А: Позвони им. Скажи, что семь процентов доходов от этого мальчика – достанутся им.
В А С И Л И Й: Не много ли?
О К С А Н А: Хорошо. Пусть будет пять. И не скупись. Деньги будем грести лопатой.
П А Ш А: Деньги… деньги… шахматы это вам не просто день…
О К С А Н А: Мальчик мой, не забывайся. Кто тебя раскрутил, помнишь? А почему ты так раскрутился, а? Всё решили деньги. Шахматы это прежде всего способ заработать деньги. Это не искусство и не эстетика. Это бизнес. Мы получаем деньги за твой счёт и делимся с тобой. Достаточно щедро делимся, надо отметить. Ты всего лишь шахматист. Простой шахматист. Стать просто шахматистом – легче лёгкого.
Василий звонит в креативный отдел, отходит.
П А Ш А: Вы правы. Стать шахматистом просто. Не возможно представить задачу легче. Вот стать великим шахматистом – это другое. Я им стал. Вы не представляете, на что я способен.
О К С А Н А: И что ты можешь? Передвигать фигурки на клеточках, мальчик мой?
П А Ш А: Я могу поставить мат слоном и конём. А вы – нет.
О К С А Н А: (шутливо) Беда-беда… уйти из жизни теперь, что ли?
Паша хочет ещё что-то сказать, Сергей останавливает его.
С Е Р Г Е Й: Вы твёрдо решили сделать из мальчика шахматную звезду?
О К С А Н А: Конечно.
Возвращается Василий, садится на диван, говорит: «Дело в шляпе, друзья».
С Е Р Г Е Й: Тогда я должен отметить некоторые странности этого… товарища.
О К С А Н А и В А С И Л И Й: Странности? Какие странности?
С Е Р Г Е Й: Он немного не в себе… аутичный… кроме шахмат его интересуют разве что – шахматы.
О К С А Н А: Что ты имеешь ввиду?
С Е Р Г Е Й: Как бы объяснить… такого человека невозможно представить за ужином или на пресс-конференции, но зато – смело можно садить за доску с сильнейшими игроками. И не опасаться за результат. Он, как бы это сказать помягче, полный даун. Он с трудом считает. А писать может только шахматные нотации. За партиями.
В А С И Л И Й: (морщится) Это всё осложняет.
О К С А Н А: С другой стороны… говорить он будет мало… он ведь француз, верно? Скажет слово по русски, забывшись в своём идиотизме – что же, дорогой Жорж выучил десяток русских слов. Мат, пат, шах, фианкетирование.
П А Ш А: Вы не понимаете всей серьёзности… он может встать из-за стола и заорать на всё помещение: «Никакой ничьи!». Может стукнуть кулаком по столу, если соперник будет шуметь. Или наорать на президента ФИДЕ во время матча, потому что тот бросил на столик тень.
О К С А Н А: Что это? Завистливые вопли бывшего чемпиона мира?
Паша злится, он хочет сказать что-то резкое, но Сергей его останавливает. Оксана улыбается.
С Е Р Г Е Й: Паша совершенно прав. Нашего мальчика нужно показать психологу. Чтобы он вылечил его.
О К С А Н А: Вылечить от этого возможно?
С Е Р Г Е Й: Судя по всему, мальчиком завладела душевная травма. Обиды в детстве… рос без отца… что-нибудь в этом духе. Опытный психолог сразу бы справился. Возможно, мальчика нужно положить в клинику. На недельку-другую.
О К С А Н А: Клиника… тысяч десять-двадцать. Хорошо, на это ФИДЕ может пойти. Мы согласны, да, Василий?
В А С И Л И Й: (Кивает) Предлагаю следующий ход, чтобы мы все увидели этого аса в действии… завтра приведём к нему трёх лучших шахматистов клуба… предупредим их о странности шахматиста… и проведём сеанс одновременной игры, окей, майн либе?
Все говорят: «Да.»
.
.
.
5
.
.
.
В комнате три стола, за ними – трое шахматистов и, соответственно, три шахматных доски. Чуть поодаль сидят Оксана, Василий и Сергей. Между столиков ходит Паша. Он будет судить матч. У первого столика стоит шахматист и смотрит на Оксану. Оксана показывает большой палец. Матч начинается. Шахматист делает ходы на разных столиках, его соперники задумываются, как-то отвечают. Паша следует за шахматистом.
П А Ш А: В чём твой секрет?
Ш А Х М А Т И С Т: Шах. Секрет чего?
П А Ш А : Ну… твоей игры… мне прежде не приходилось встречаться с таким напором. Как ты научился так хорошо играть? Дело в…
Ш А Х М А Т И С Т: Всё очень просто. Я прочитал, наверное, тысячу шахматных книг и взял из них самое лучшее.
П А Ш А: Значит, самосовершенствование. Не боишься, что когда-нибудь достанешь потолка, расти уже будет некуда и…
Ш А Х М А Т И С Т: Мат! (Наблюдатели подходят к столику и неуверенно пожимают плечами, проигравший сокрушён, шахматист подходит к следующему столику) В самосовершенствовании есть только один потолок, Паша, – неуверенность в себе. Я почувствовал в тебе эту неуверенность. Возможно, ты не выиграл и партии именно из-за неуверенности. После третьей партии ты… мат… уже сдался… шах…
Шахматист ходит от столика к столику. Вскоре он всех обыгрывает. Пожимает шахматистам руки, Паша хочет ещё что-то сказать, но ему преграждает путь Оксана. Все, кроме шахматиста, Оксаны и Василия уходят.
В А С И Л И Й: У вас очень яркий талант, юноша.
Ш А Х М А Т И С Т: В пятой партии с Григорием я мог поставить мат на седьмом ходу. Я покажу. (достаёт доску, расставляет позицию) Он не понимает дебютной композиции сицилианской защиты. Смотрите, вот здесь он защищает коня пешкой, но ослабляет королевской фланг. Остаётся только взять ферзя, поставить его на h5 и… смотрите, это интересно, а вот тут – настоящий шедевр. Здесь можно походить f4! Это жертва, на ровном месте. Он убирает свою пешку и король остаётся голым. Я хожу вот так и – мат.
Василий и Оксана переглядываются.
О К С А Н А: (шёпотом) теперь понятно о чём они говорили.
В А С И Л И Й: (шёпотом) я знаю одного доктора… он вылечит его от этой одержимости… превратим нашего мальчика из мономана – фаната шахмат – в образованного молодого человека, приятного в общении.
О К С А Н А: (улыбается) Это всё очень интересно, мой мальчик. Но мы вынуждены уйти. Завтра мы заедем за тобой в пять.
Ш А Х М А Т И С Т: Да, вы должны уйти. Вот здесь я должен был сыграть так, а не иначе. Посмотрите, я ошибся за доской…
О К С А Н А: Где?
Ш А Х М А Т И С Т: Вот здесь.
В А С И Л И Й: Шутите, майн либе? Это привело к мату через ход. Положение соперника было безвы…
Ш А Х М А Т И С Т: Но я мог поставить мат раньше!
Василий качает головой, они с Оксаной уходят.
Ш А Х М А Т И С Т: А что если… что… если…
Шахматист хватает мел, подбегает к доске и рисует какие-то формулы, нотации.
Ш А Х М А Т И С Т: Это произведёт революцию… теория наконец-то будет доказана… здесь вместо пресловутого c3 нужно ходить f4… это же гениально… это… это квинтэссенция всех шахмат… лучший ход… я должен написать… должен написать…
Шахматист укладывается на парту и пытается заснуть, говорит сквозь сон, что-то про партии. Наконец засыпает.
.
.
.
6
.
.
.
В комнате сидит король с картонной короной. На коленях стоит шахматист.
К О Р О Л Ь: Ты должен играть яростнее!
Ш А Х М А Т И С Т: Яростнее…
К О Р О Л Ь: Ты должен победить этих сопляков!
Ш А Х М А Т И С Т: Да, ваше величество, я бесприкословно подчиняюсь…
К О Р О Л Ь: Твоя основная задача – стать шахматным королём и уйти из шахмат. Так велю тебе я – великое Альтер эго.
Ш А Х М А Т И С Т: Я слушаюсь, Ваше величество. Вы – единственный великий человек на свете… вы не человек, вы настоящий Бо…
К О Р О Л Ь: Довольно лести, иди и обыграй их.
Ш А Х М А Т И С Т: Кого ваше величество?
К О Р О Л Ь: Ты сидишь среди сильнейших гроссмейстеров. Тебе стоит сделать лишь шаг и – победа.
Ш А Х М А Т И С Т: Победа?
К О Р О Л Ь: Победа, победа, победа, (вскрикивает) КОЛПАК. БАЛАЛАЙКА. ЛАБДОДУЭДАЛОБДУАДА.
.
.
.
7
.
.
.
Шахматист сидит на приёме у врача. Рядом – Оксана и Василий.
В Р А Ч: (опечаленно) Я думаю, что мальчику нужно выйти…
О К С А Н А: Вася, покажи мальчику больницу.
В А С И Л И Й: Но я…
О К С А Н А: Я сказала, покажи.
В А С И Л И Й: Вечно вот так вот… ладно, майн либе, пойдём…
Шахматист и Василий выходят за дверь.
В Р А Ч: Мы сделали анализ и он выявил серьёзную проблему.
О К С А Н А: Мы знали про серьёзную проблему, поэтому и хотели, чтобы вы вылечи…
В Р А Ч: Дело вовсе не в психическом состоянии пациента, оно в норме, даже более в норме, чем у нормальнейших людей в мире.
О К С А Н А: Вы – шутите? Этот человек – аутичный даун. Дебил, который только и знает, что в шахматы играть. Он и слова-то произносит с трудом. Но не суть как важно. Мы всего лишь хотим выкачать…
В Р А Ч: Что?
О К С А Н А: Ничего. Что с диагнозом? Вы поставите или нет? Что у него? Ну?
В Р А Ч: Вашему мальчику нужно к онкологу, а не к психологу… и готовьте деньги для… в общем, кремация обойдётся дешевле… вот, что я вам скажу…
О К С А Н А: Мы не сможем сделать из даунёнка шахматную звезду?
Врач качает головой.
О К С А Н А: Сукина дочь! Ты больше здесь не работаешь! Тебя уволят! Ты будешь полы мыть!
В Р А Ч: Как вам угодно (усаживается за стол) если вы немедленно не уйдете, я позову охрану.
О К С А Н А: Тварь. Я буду жаловаться! (выходит из кабинета)
В коридоре стоят Василий, шахматист и Паша. Выходит Оксана.
В А С И Л И Й: Ну, что у него?
О К С А Н А: (Паше) А ты здесь откуда?
Ш А Х М А Т И С Т: Я мог выиграть… е2-е4, е7-е5, конь г1-ф3, конь г7-ф6, русская партия, возможны следующие варианты…
П А Ш А: Я решил, что одним из первых хочу увидеть здорового шахматиста. Но, как видно, ошибся со временем. Когда его вылечат?
О К С А Н А: Хер вам, дорогие товарищи. Не вылечат. Не выйдет из него денежный проект. Шахматист ваш сдохнет через месяц-два.
В А С И Л И Й: Сдохнет? В чём дело?
О К С А Н А: Опухоль на мозгу. Страшная. Врач сказала, прямо ужас. Это конец.
Шахматист не обращает на их слова внимания. Он шепчет вслух какие-то партии. Паша смотрит на него с улыбкой.
П А Ш А: Это хорошая новость. Так я остаюсь чемпионом мира?
О К С А Н А: Выходит, что так, Пашенька, милый. Я люблю тебя и твой талант больше всего на свете…(Зло смотрит на шахматиста) Вася, пошли, помянем этого червя в ресторане.
В А С И Л И Й: Эх, пошли… Паша, через месяц турнир в Рейкьявике… я хочу, чтобы ты побил их… ты же сможешь?
П А Ш А: Да без проблем, Василий Петрович.
Василий кивает, они с Оксаной уходят. Как только они уходят Шахматист и Паша переглядываются. Как по команде начинают смеяться.
П А Ш А: В этом сне сознания ты провёл около семнадцати лет.
Ш А Х М А Т И С Т: Это так неожиданно… ощутить себя здоровым. Знаешь, в чём самый прикол?
П А Ш А: И в чём же?
Ш А Х М А Т И С Т: В том, что я всё слышал, что говорят другие, всё понимал, осозновал, но противиться этому, говорить нормальные вещи, а не шахматные – не мог. Всё, что мог – играть в шахматы. А теперь я чувствую себя здоровым, выздоровевшим. Абсолютно. Во мне больше нет этой болезни и, знаешь, если бы не ты…
П А Ш А: Не надо благодарности…
Ш А Х М А Т И С Т: Да нет, Паша, спасибо тебе… теперь мы вдвоём усядемся на шахматный трон и… начнём своё победоносное шествие. Мы можем перевернуть ФИДЕ… два великих шахматиста способны на это, ведь так?
П А Ш А: Да, парень, это так… ну… пойдём отметим твоё выздоровление игрой в шахматы? Я думаю, ты можешь указать мне пару ошибок и наконец-таки научить меня играть. Ведь чемпион мира должен знать хотя бы пару дебютов и уметь сводить партии с претендентом в ничью…
Шахматист смеётся, затем начинает смеяться Паша. Они жмут друг другу руки и уходят.
.
.
.
8
.
.
.
Врач сидит за столом, улыбается, достаёт из столика записку. Читает вслух.
В Р А Ч: Дорогая Машенька, пожалуйста, не переживай за меня, через недели две я снова посещу тебя под покровом ночи. Сейчас нам лучше не видеться, поскольку за мной охотятся власти, в том числе и ФСБ, и ЦРУ, и МИ-6. Я очень хороший агент и они пытаются поймать меня, задушить. Завтра к тебе приведут моего очень хорошего друга, тоже агента. Он ещё молод, но очень талантлив. Приведут его ФСБшники. Он немного контужен из-за спецоперации, которую мы оба провели в Индии, по свержению одного террориста. Ты должна будешь вылечить его, но так, чтобы никто, кроме него, ничего не понял. А ФСБшникам скажешь, что у нашего друга – опухоль. Страшная-престрашная. Таким образом ты спасёшь наш Союз Противостояния от уничтожения. Целую тебя моя дорогая, навеки твой Паша.
.
.
.
9
.
.
.
В комнате из первой сцены сидят Паша и шахматист, достают доску, раскладывают фигуры.
Ш А Х М А Т И С Т: Слушай, это так прикольно… жить без этой мании… я теперь могу думать обо всём, о чём только захочу… ты спас меня… это так классно… думать не только о шахматах…
П А Ш А: Да брось, парень… вон, смотри, как заговорился – даже слона не на то место поставил.
Шахматист поправляет фигуры.
П А Ш А: Ну ты приколист… там стоит ладья… ладно, заканчивай эту фигню…
Паша расставляет фигуры за шахматиста. Паша играет белыми. Ходит е2-е4. Шахматист ошалело смотрит на фигуры. Паша – на шахматиста.
П А Ш А: Что-то случилось? Парень?
Ш А Х М А Т И С Т: Паша, по-моему я всё забыл.
П А Ш А: Что забыл?
Ш А Х М А Т И С Т: Я забыл как играть в шахматы.
Шахматист обхватывает голову. Паша с изумлением смотрит на него. Плавное затемнение.