Разноцветные квадраты окон расплывались в тёмном мраке сурового засыпающего неба. В воздухе пахло свежестью морозной влаги. Деревья словно замерли, погрузившись в утихающий городской шум… Суета, постоянно срабатывающая сигнализация машин, какая-то странная подъездная возня и многое-многое другое – всё это уже постепенно покидало утомлённый город…
Где-то, в уцелевших частных постройках, тихо, но тем не менее, весьма жалобно подвывали на луну, отморозившие носы сторожевые собачонки.
Ребятишки ещё возились во дворах… Одни, скатываясь с ледяной горы, пронзительно визжали, словно отражая шум уходящего дня, другие, терпеливо тужась в сковывающих зимних одеждах, всё что-то вылепляли из снега.
Люди спешно возвращались с работы… Мороз постепенно набирал свою лютую силу и это было слышно по скрипящему под ногами снегу… Он словно пел под сапогами и от этой, может быть грустной песни, на душе становилось немного тревожно…скорее тянуло на воспоминания…
Пронеслись детские санки… Это две неугомонные девчонки катали третью, совсем ещё малышку. Полозья нарисовали на дороге ровный параллельный след… И кажется, будто зима не возражает этому, однако постепенно дающая о себе знать нарастающая с каждым часом метель строит свои творческие планы, результат которых будет хорошо заметен утром.
Хлопнули двери подъезда, запустив вовнутрь очередного жильца… И тут же закрылись, словно боясь разозлить тьму кусочком случайного искусственного света, не говоря уже о холоде, который при любом удобном случае не упускает возможности прорваться в дом.
А в вышине уже давно собрались звёзды и, незаметно наблюдали за тем, что происходило внизу. Казалось, они просеивали дневной свет, пропущенный сквозь тёмное полотно ткани, – то блекли, то снова зажигались… И только ковш Большой Медведицы неизменно сигналил с западного куска неба. Луна же, отчаянно справляясь с одолевающей её дремотой, едва держалась, дабы не закрыть свой единственный жёлтый глаз. Его сонный свет не светил, а лишь слегка отражался на снежных покровах домов, парков, деревьев, дорог…и всё успокаивал, убаюкивал…
На перекрёстке, так же лениво, светофор переключал свои окуляры… Возможно, за день ему порядком поднадоела эта деятельность, да к тому же, к ночи, он, как ни странно, терял свою вампирскую силу и теперь, однообразно глядя на полоски перекрёстка иногда для разнообразия останавливал ещё оставшиеся там машины.
Внезапно, как весточка приближающейся бури, подул сильный леденящий ветер… Он заставил подлететь кверху свежевыпавший слой снега. Хлопья полчищ снежинок послушно устремились ввысь и тут же затерялись не то в бледном освещении улиц, не то в своих же собратьях дорог, крыш, деревьев и других, доступных им мест.
Неподвластной зиме глыбой, промчался заполненный людьми троллейбус, оставляя в сплетении проводов разлетающиеся в разные стороны, желто-голубые яркие искры электрического фейерверка… Гул убежал вдаль и снова всё стихло… Лишь только изредка, на мгновение каркнет какая-нибудь, не терпящая тишину ворона и, хлопая тяжёлыми крыльями улетит в бескрайнюю темень… Но не смолкая и нисколько не боясь тишины продолжают гудеть трансформаторные будки.