Перед погрузкой она плохо спала, проснулась часа в четыре утра, ворочалась, тяжко вздыхая. Перевозить то надо было всего ничего. Старый диван, кресло, пуфик, газовую печь в возрасте одного года, ковер, зеркало, стол, пенал с полками, тумбочку под ТВ, напольный светильник. Вроде бы все. Изо всех этих вещей самым старым было зеркало, оно же одновременно было и самым красивым. Широкое стекло, молочная рама в позолоте… Эти вещи были с ней несколько лет жизни, они стали ее частью, приросли к ней, забрали ее старость. Почему –то ей казалось, что она помолодела, а вещи… Как домашние животные забирают на себя болезни хозяев, так и вещи забрали ее время.
Она не спала всю ночь, руками касаясь своего тела, словно проверяя его присутствие. Тело набухало почками груди, подставляло под пальцы новорожденную шелковую плотность кожи. Она лежала в неподвижных мыслях ни о чем, в кошачьей неге без досады на бессонницу. Часы спрессовались в невремя. Не было ожидания сна, было предчувствие перемен. Ни часов, ни минут, просто душный кусок ночи, в который проник тревожный набат крошечного будильника на телефоне. Этот сигнал почему-то всегда вызывал у нее ассоциативные картинки под кодовым названием «Тревога в стране лилипутов». Эти тревожные, нарастающие –та-та-та- Та… Как будто маленькие человечки, бегают в ужасе по пространству жизни.
Лика отключила лилипутский ужас, заставила себя подняться, впрыгнуть в красные спортивные штаны, закрыть вызывающие изгибы тела коротенькой футболкой.
Новое зеркало отразило ей ее лицо с задорными глазами. А старое стояло в стороне... Вот так, несмотря на ночь без сна, у нее были задорные глаза.
Вещи стояли покорно и бессловесно в коридоре, загораживая проход. Лика проскользнула плоской тенью мимо них, поставила чайник на огонь. В черную мозаику утренних окон ей смотреть не хотелось. Гипно-взгляд ночи нес в себе что-то тяжкое, давящее на сердце.
То самое-лилипутство.
-Я сильная,- вслух сказала Лика.
А собственно, зачем ей нужен тоскливый, утренний мир за окнами? Теперь у нее есть новая мебель, просторная комната с махровым ковром на полу, на котором так удобно делать зарядку… А старые отвезем на квартиру к подруге… Лика наткнулась на отражение своего лица в зеркале… Горящие глаза, и румянец на щеках… Что-то случилось с ее телом, оно словно начало жить отдельно от нее. Словно тело затеяло свою игру, не считая нужным уведомлять Лику об этом.
Чай показался ей безвкусным. Она поковырялась вилкой во вчерашних прорезинившихся за ночь блинах. Странное волнение. Как будто перед прыжком в неизвестность. А она, всего-то, вывозит старые вещи из дома. Теперь они будут заполнять собою пустую комнату с белыми стенами за несколько кварталов отсюда. И Ликина подруга, наконец-то съедет с общаги в квартиру с Ликиными вещами.
-Мои… Но уже не мои.
Лика взяла тряпку и мыльную воду и стала протирать вещи, подготовленные к погрузке. Пыль, налипшая на печку и пенал, казалась несмываемой. Лика, терла ее пенной щеткой, потом насухо тряпкой, потом опять щеткой.
Когда мозаика окон стала серой, ей позвонили. Сказали, что едут. Она спросила, сколько грузчиков, ей ответили, что один.
-Как один? Он же не сможет унести диван.
На том конце провода помялись, и водитель сказал, что он поможет грузчику.
-Как один?- продолжала по инерции волноваться Лика.
-Вы заказали одного.
-Я не заказывала одного! Я просто заказала машину для перевозки мебели.
-Ничего, он сможет один. Подождите нас немного, мы тут в пробке стоим.
Лика стала ждать. Мифического грузчика, Гулливера. На одной руке печка, на другой торшер… Легко, виртуозно. Это же надо додуматься- послать для перевозки мебели одного грузчика.
Между тем в ее окна пробились цветы нереально мягкого солнца, запел соловьем домофон.
Через минуту на пороге ее квартиры появились два высоких, хотя и щупловатых паренька. Один из них, который в камуфляже и был грузчиком. Лика могла ощущать людей по потокам, невзирая на манеры и внешность. Это умение из детства она смогла пронести до нынешних дней.
-Очень хороший дядя, -сказала бы маленькая Лика про грузчика.
Большая же Лика улыбнулась, показывая ему вещи. Паренек был намного моложе ее по годам, но по ощущениям… Он оглядел ее квартиру, как мир, который требует очищения. Вот-вот, именно мир… Будто бы Лика встречала его не на пороге дома, а на входе в мир, который создан ею.
-У вас здесь есть оранжевые, лимонные тона, надо добавить прозрачности, убрать болотное, черное минимизировать…
Ничего этого он не сказал, просто улыбнулся. Не губами, не глазами… Радость шла у него изнутри. В принципе, работа была несложной. Диван с девятого они с водителем отнесли вдвоем, а остальные вещи помещались в лифт.
Грузчик работал собранно и быстро. Он мог бы растягивать время, ведь оплата работы у него была почасовая. Но он не хотел забирать Ликины деньги, он хотел помочь ей создать гармонию нового. Она заметила у него в ухе крошечный наушник. Он работал в своем ритме или в ритме музыки. Маленькая Лика сказала бы про него:
-Волшебник.
Большая же Лика поддалась его ритму очищения, отключая неуместную жалость. Когда он взялся за зеркало, она подумала о том, что он может разбить его ненароком. Лика даже увидела эту картинку. Зеркало выскальзывает из рук, стекло трескается, острыми краями вонзается в ладони…
Двери лифта за ним закрылись. Оставалось перевезти только печку.
Грузчик долго не возвращался. Лика стояла около дверей лифта уже одетая. Спортивные сапожки, короткая курточка с меховым капюшоном. Наконец, двери лифта открылись, он вышел, разглядывая свои ладони.
-У вас красивое зеркало. Наверное, от прабабушки досталось.
-Оно не такое уж древнее, просто…
У этого зеркала была история, не вмещающаяся в несколько слов. Лика долго думала, стоит ли его вывозить из дома. В него любили смотреться женщины, а мужчины нет.
Женщины в нем выглядели красивыми, оно их стройнило, а мужчины выглядели большими детьми. Этакое молодильное зеркало. В этом смысле зеркало поддерживало женщин. Ведь женщины хотят быть молодыми, а мужчины- зрелыми… Лика видела как некоторые сильные и мужественные с виду мужчины, спотыкались о детский взгляд своего отражения.
-Я его аккуратно упаковал,- сказал грузчик.
И Лика подумала о том, что он молод только с виду. В старом зеркале он бы отразился воином.
Грузчик занес печку в лифт. Лика зашла вслед за ним. Они спустились вниз к грузовой газели у входа. Лика села рядом с водителем, потом к ним подсел грузчик. Лика сейчас могла более подробно разглядеть его лицо, словно вырубленное скульптором-минималистом из камня. В ухе наушник.
«Группа крови -на рукаве… Мой порядковый номер -на рукаве…»
Лика не знала, что он сейчас слушает. Но почему-то она слышала пульс Цоя.
«Пожелай мне удачи в бою. Пожелай мне…»
Двор казался маленьким игрушечным и полностью забитым снегом.
-Мы сможем выехать?- спросил Лику водитель.
-Да, да.
Грузчик смотрел на свои ладони.
-Больно?- спросила Лика.
Ладони у него были красные.
-Нет. Хотя да. Немного придавил.
-Вам, наверное, тяжело таскать.
-Я привык, -ответил он без горечи и без сожаления.
-А в том доме лифт не работает, -сказала Лика.
-Вот!- он усмехнулся.- А я думал там будет легче.
-Фирма проворовалась. Наши деньги мэр украл. Сейчас в Испанию сбежал. Вы же знаете.
-За такие вещи расстреливать надо, -сказал грузчик тихо, но твердо, без ненависти.
-Говорят, его убили.
-Это они специально слухи распускают, чтоб его не искали
-Найдут, -сказала Лика без уверенности.
-У них своя жизнь, а у нас своя,- он сказал это без сожаления с внутренней радостной силой.
В потоке Ликиного восприятия эта фраза выглядела так: «Они пингвины, а мы буревестники»
«Мягкое кресло, клетчатый плед»
От грузчика исходило ощущение удивительной свободы.
«Но высокая в небе звезда зовет меня в путь».
Они подъехали к недостроенному дому.
-Шестой этаж, -сказала Лика.
Дом был засыпан свежим снегом голубовато-белым, рыхлым, сухим. Лика не замечала раньше, что снег, может быть таким ласковым и теплым. Она выскочила из машины, даже не накинув капюшона. Грузчик вместе с водителем отнес диван, потом он вынес все вещи из машины. Водитель уехал, и грузчик остался один. Подъезд смотрел на них неоштукатуренным темным зевом.
-Там есть отопление, вода. Жильцы все сами доделывали,- сказала Лика. - Моя подруга сможет там жить. Все необходимое в минимуме.
-А шкаф для вещей?
-Без этого можно пока обойтись.
Грузчик понес наверх кресло, а Лика осталась внизу около зеркала. Зеркало отражало ей часть нереально белого, почти полярного двора, ее стройные ноги в джинсах, светлые волосы в короне солнечных переломленных вещей.
-Я буду заново рождаться- подумала Лика,- рождаться уже в этой жизни. Вот что затеяло мое тело… Потому и безвременье, потому и безмыслие. Буду рождаться из ночи. Оно уносит с собой мой детский образ. Я становлюсь истинной женщиной.
Лика засмеялась внутри себя. По реальному возрасту она женщиной и была. Но зеркало все эти годы отражало ей суть-дите перестарок с голубыми искрами вместо глаз.
Во дворе недостроенного дома было пусто. Лика решила, что старые вещи никто не унесет, и поднялась на шестой этаж в однокомнатную квартиру. Вещи уже начинали заполнять собой новое пространство. Грузчик принес зеркало и опять посмотрел на свои ладони.
-В космос ракеты летают, а вещи поднять по лестнице ни одна машина не может. Нужен человек. Странно это, -сказала вслух Лика.
Про себя она подумала, что и фирма странная. Сто пятьдесят рублей в час –таких цен давно нет. Телефон этой фирмы ей и дала подруга, для которой Лика перевозила вещи.
-Теперь подруга будет смотреть на себя- девочку в это зеркало, подумала Лика, - и может тоже переродится в женщину.
-Красивое зеркало, - сказал грузчик.
-Его помыть надо.
Лика видела в нем свое отражение краем глаза. Молодая женщина с солнечной короной в волосах.
Все-таки лицо у грузчика было необычное, такие лица рисуются простым карандашом, плоские, глаза и губы-черточки. И вместе с тем Лика видела, что его лицо прекрасно. Она и без зеркала сейчас заглядывала в его суть.
-Воин света, -подумала она, -он еще не вспомнил, кто он.
-Два часа,- сказал он. –Триста рублей.
-А можно я вам дам четыреста?- Лика именно так и спросила «Можно?» Хотя в данной ситуации это могло прозвучать нелепо. Все хотят денег. Но она хотела дать лишние деньги богатому человеку. Он, действительно, был богат, просто не осознавал этого
-Можно,- на графитном рисунке его лица не появилось ни одной лишней линии.
Передавая деньги Лика ощутила, что ее грудь наполняется радостью дара. Словно бы она дарила ему не лишние сто рублей, а целую Вселенную
Больше слов не было. Он, включив свою музыку, зашагал вниз по лестнице. Его худощавое тело воина не несло лишнего веса, он шел навстречу своей свободе творения мира.
Она тоже спустилась вниз по лестнице, и пошла навстречу утру, переходящему в обед. Снег по-прежнему был мягким, сухим и теплым. Лика наслаждалась вкусом каждого своего шага. Она шла медленно, неся свое новое тело навстречу жизни. Жизнь втекала в нее, прорастала внутри нее высоким небом, фигурами людей, домами, звуками улиц, тишиной камней. Она шла обратно пешком. Уже подходя к своему дому, она ощутила, что холод усилился. Закоченели ладони.
Ее квартира была наполнена янтарным эфиром солнца, очищенным новым простором. Она скинула сапоги. Новое зеркало подарило ей воздушный поцелуй неземной улыбки.
«Теплое место, но улицы ждут отпечатков наших ног»
«Звездная пыль на сапогах»
«Солнечный день в ослепительных снах»
Женщина внутри нее, прорастая, принимала удивительный шепот мира о том, что мужчина-это ее ребенок, воин, хранитель и любимый одновременно.