Кухня в семье, даже когда семья уже больше походит на склочную жизнь коммуналки, всегда остается центром мироздания, куда стекаются все после работы, пытаясь быстрей занять местечко под солнцем-оно же конфорка плиты. Этот худой мир- шаткая терпимость, разбивающаяся от хлопанья дверей и вибрации буфера моей магнитолы. Анна Семеновна и толстая котлатая Муська- неотъемлемые жители и хозяева кухни. А.С.варит борщ и кошачий суп, периодически поглядывая на бунтующую стиральную машинку, которая дрожа всем своим кубическим телом пытается сбросить серую бесформенность Муськи, Муська спит, сторожа левым ухом возможность стащить что-нибудь со стола. Плита, стол, машинка друг от друга на расстояние вытянутой руки и пол муськиного прыжка. Я протискиваюсь к холодильнику, его пасть воняет похлеще Муськиной, но мой голод продолжает стойко рассматривать его содержимое, гадая, что будет безопаснее- позавчерашняя каша или неизвестной давности плов. Я после суток, я неприкасаем, я могу так простоять хоть весь вечер, что и делаю…Входит Толич, его помятое сном и похмельем лицо, выражает сначала испуг, а после- деловитость главы семьи, открывает рот-”Сахар есть?” количество опасных запахов исчерпывает свой лимит- я закрываю холодильник, отворачиваюсь к умывальнику( полпрыжка от стола), умываю руки. Толич собирается в ночное, выжимает в 800грамовую банку пол лимона, сыплет заварочки, кипяточку, оглядывается извиняясь- “Сахарку мне б?“ “Ты его купил? Нету!”- А.С. сгоняет Муську, разгружает машинку, развешивая тут же на кухне мои футболки и толичевские рубашки. Толич уходит, слышно, как долго ковыряется в замке, знаю, что топчется на лестничной площадке, закуривает. А.С.приносит из комнаты 3литровую сахара, на треть заполняет сахарницу, банку уносит, смотрит на меня устало. Завтра разморожу холодильник, сегодня - ухожу из кухни.