Создатель.
В начале было Ничто. То есть не просто Ничто, а Совсем Ничего. Затем появилась боль. Не сильная, но нудная. Она била ровными толчками откуда-то изнутри, словно пытаясь прорваться сквозь эту пустоту и наполнить собой всё вокруг. Вследствие ударов стало появляться что-то осмысленное. Сперва тоненьким ручейком, а затем бешеным потоком, это “что-то” ворвалось в мир и вспыхнуло родившимся сознанием.
Он понял, что существует.
Незаполненная вселенная вращалась вокруг Него в сумасшедшем темпе, нагоняя животный страх и растерянность перед бесконечностью. Ему хотелось остановить её или хотя бы замедлить, чтобы привести в порядок свои мысли, единственное, что было в арсенале. Отчасти это удалось. Он с удовлетворени-ем заметил, что круговая пляска притормозила свой дикий бег, как бы подчиняясь Его желанию. Стало немного легче.
Первая победа вдохновляла и требовала закрепления успеха. Но вдруг возникла мысль: “Он один в этом мире! Совсем один!!”
Здесь отсутствовал свет, и всё окутывала тьма, словно накинутый кем-то ради глупой шутки плед. Цвета ограничивались двумя – чёрным и очень чёрным. Правда, там вдали, бесконечной дали, вспыхивали мириады звёзд, и хотя Он не мог их видеть, но точно знал, что они – там. Он чувствовал их блеск, но попытки дотянуться до ближайших своим сознанием ни к чему не привели, только усилили и без того надоевшую боль. Тогда пришло решение – создать свой мир, собственный. Нечто грандиозное, не похожее ни на что.
Эта мысль принесла долгожданное успокоение и наделила Его силой. Он станет богом. Безжалостным или милосердным, Он пока не решил, но всё-таки богом и только им.
Вначале надо разделаться с давящей и всепоглощающей тишиной. Мир необходимо наполнить звуками – скрипом, шелестом, писком, визгом, хрипом. Они вносят разнообразие и иллюзию пока не существующей жизни. Сжав своё “я” в комок, Он попытался выдернуть из пустоты крошки “не полного безмолвия” для того, чтобы сложить из них чей-нибудь голос. Это было трудно, почти невозможно. И вот, когда отчаяние навалилось, готовое захлестнуть Создателя целиком, послышался отдалённый звук. Слабый, но уверенный. С каждым мгновением он становился всё громче и громче, оживляя вселенную.
А Творец уже переключился на другое созидание. Ему нужен свет. Тонкие нити устремились к чужим мирам, уже созданным и занятым, с целью украсть немного света, от каждого по чуть-чуть. С них не убудет, а у Него появится своя звезда.
“Соседи” не заметили вторжения постороннего, и отовсюду потянулся яркий свет. Он прибывал непрерывно – пучок за пучком. Смешиваясь с чернотой и друг с другом, лучи далёких светил образовывали свою звезду, пока ещё не слишком яркую, но уже способную бороться с тьмой. Стало заметно теплее, даже жарко. Причём холод отступал очень быстро, просто с невероятной скоростью. Это немного пугало.
Ещё одна странность не давала Ему покоя. Образовавшаяся звезда имела красно-жёлтый оттенок и чересчур уж правильную форму, без каких-либо изъянов. Создателю это не понравилось: “Может быть, я творю слишком быстро, и созданное не успевает за мной?”
Он попытался замедлить процесс, но было уже слишком поздно. Подчиняясь творческому толчку, мир больше не чтил своего родителя и сам, по инерции, завершал цикл рождения. Свет отвоёвывал всё больше и больше пространства, изгоняя ночь куда-то на задворки мироздания; жар становился всё нестерпимее, до такой степени, что уже заглушал боль; сквозь какофонию звуков отчётливо пробивалась человеческая речь; всевозможные запахи процеживались сквозь разбухшее и готовое взорваться нутро хаоса, выписывая невероятный по своей сложности букет.
Всё было готово, и с минуты на минуту ожидалось великое чудо.
“ Воды бы,”- подумал Создатель, и небытие лопнуло, как калёное стекло недорогого автомобиля, уступая место яви.
Семён открыл глаза и вновь закрыл их, ослеплённый ярким солнцем, светившим сквозь немытое окно прямо в лицо.
- Ну что, Копелин, проспался? Ни на минуту нельзя оставить. Какое ты давал обещание? Никаких пьянок, никаких друзей. Вспомнил? В кои веки вырвалась к маме, поверила тебе, а ты… Ни стыда, ни совести! – Голос жены доносился глухо, как сквозь вату.
- Поднимайся, - уже более спокойно продолжила она, - тебе же на дежурство через час. О чём ты думаешь? Если б я не приехала, так бы и дрых, наверное.
Тихо скрипнула дверь. Голова у Семёна после попойки гудела, как медный колокол при пожаре. Страшно хотелось пить. Кряхтя и стараясь не делать резких движений, Семён Копелин поднялся с кровати. Немного постоял, приходя в себя, затем вздохнул и, избегая смотреть в большое настенное зеркало, направился к холодильнику. Друзья должны были оставить там пиво на опохмел. На данный момент лучшего творения для Создателя не существо-вало.
Сентябрь 2002 г.