За дверью был даже не сумрак, обычный подъезд, больше похожий на помойку. Она выдохнула, и, стараясь не дышать зловонием питерской атмосферы, побежала на улицу.
Заразочка не старалась выглядеть смущенной, даже не смотря на то, что средь бела дня оказалась на улице, как бы это выразиться приличнее, топлесс. Она скрестила на груди руки, но это не очень помогало. На нее смотрели с явным интересом. Не обращая внимания, пересекла двор и выскочила на улицу.
Машины останавливались сами.
- Что с Вами случилось? – спросил ее паренек из разбитых и подгнивших Жигулей. – Может, Вас подвести?
- Не стоит. Я знаю, что делаю. Проезжайте. На улице минус пять, а вы …в туфлях на босу ногу. Простудитесь.
- Не так страшно. По крайней мере, не страшнее того, что … поезжайте! – она прижала к своей груди то, что осталось от кофточки.
Заразочка присела на лавочку, вмонтированную в остановку. Напротив остановки скопилось несколько машин. Мужчины наперебой старались предложить свои услуги. Некоторые предлагали даже вызвать милиции или самолично набить морду тому, по чьей вине я оказалась в столь щекотливой ситуации. Она улыбалась, но никому ничего не говорила. До тех пор, пока напротив не оказался мужчина, больше похожий на артиста или шпиона. Он, молча, снял с себя куртку и закутал ее, уже начавшие синеть плечики. Потом достал фляжку и силой опрокинул в ее рот. Напиток оказался непривычно крепким, и она, закашлявшись, с трудом проглотила гремучую жидкость.
- Имя. Как тебя зовут? – спросил он тихо, но так настойчиво, что она не могла противиться, но желаемый ответ он так и не получил, потому, что она выдавила из себя только одно слово:
- Заразочка.
- Адрес. Куда тебя вести? Ты не можешь сидеть здесь и замерзать. Или ты чего-то ждешь?
- Да. Я жду автобус. У меня нет денег на такси.
- Вставай и пошли. Я знаю, что тебе надо. – Она подчинилась.
- Я… мои родители ничего знать не должны,… а мои вещи… - она хотела сказать что-то еще, но он прервал ее.
- Сейчас не время. Да и не так важно. В милицию мы не поедем. Вещи я тебе сейчас куплю, а с ним разберусь сам. Не стоит светиться. – Он протянул ей мобильный телефон. – Позвони родителям и скажи, что ты задерживаешься по непредвиденному делу. По этому телефону они смогут тебя найти. В любое время. Как только ты сможешь вернуться – ты сообщишь.
Заразочка безвольно проговорила заданный текст в трубку и заплакала. Он не стал утешать ее. Не было и традиционного носового платка – его заменила коробка с бумажными салфетками и бутылочка минеральной воды.
- Тебе нужен врач? – он не был обеспокоен. Скорее, деловит.
- Думаю, что не умру…
- Могу тебя утешить: не умрешь. Наверняка. Не у меня на руках.
- Зачем тебе все это? Хочешь быть хорошим или рассчитываешь на благодарность?
Он выразительно посмотрел на Заразочку.
- А ты не боишься, милая, что я сейчас открою дверь и выкину тебя?
- Нет. На мне твоя куртка. Она, по всему, дорогая. Потому, ты не выбросишь меня, тем более, на глазах у людей, потому, что тебя обвинят в том, что со мной случилось.
- ЧТО? Это просто разводка? И я попался, как последний лох?
- Почему же последний? Как первый. – Она зло посмотрела в его глаза и… Заразочка ожидала минимум пощечины, но он почему-то просто наклонился к ней. Взял за подбородок и поцеловал. Сильно, но не жадною. Профессионально. – Так я не первая, кого ты спасаешь?
- Не первая. Но я впервые спасаю человека из такой пикантной ситуации. Раз ты отошла немного, посвяти меня в курс дела… и, может, ты скажешь мне свое имя?
- Имя не скажу. История – простая как три копейки. Заехали в гости. Выпила шампанского. Глотка два. Очнулась, когда кофточка была порвана, а он стаскивал с меня трусики. Я нащупала бутылку шампанского и ударила его. К сожалению, он жив. А я сбежала.
- Умнечка, но ты не боишься, что он тебя найдет? – он выразил обеспокоенность.
- А что ему меня искать – вместе учимся.
-Не боишься?
- Нет. Папе скажу. Он его семью порвет.
- Не думаю, что стоит подставлять отца. Скажи его фамилию, и я сам все решу.
- А зачем это тебе?
- Ты девственница? – он смотрел на нее без пошлости и цинизма. Без любви. Но… с некоторой заботой.
- Нет. Я даже когда то была замужем.
- Тогда чего ты испугалась?
- Я… ты не понимаешь. Это не испуг. Я… не понимаю, что он со мной сделал. Я чувствую, что была почти на том свете.
Он резко крутанул руль и они, пренебрегая правилами, пересекли две сплошные полосы и через десять минут подъехали прямо к воротам больницы. Нас встречали. Его телефон располагал огромным количеством телефонных номеров тех, кто готов был оказать ему любую услугу.
- Но я не одета! – возразила Заразочка.
- Им будет все равно.
Люди в белых халатах не задавали лишних вопросов. Просто взяли кровь, сделали кардиограмму и воткнули в вену пару уколов. Диагноз и прогноз заключались всего в двух словах: «жить будет».
- Поехали, солнце. Его фамилию ты мне все же скажешь. Счастье, что ты такая живучая.
- Не дождетесь, - сказала Заразочка твердо, но на ее глазах тут-же навернулись слезы.
- Тсссссс. Слезы на этот раз отменяются. Чего ты хочешь?- он был галантен и заботлив.
- Помыться. Можно? – Заразочка смотрела на него с некоторым восхищением.
- Ванна устроит или нужна сауна?
- Если есть горячая вода – можно ванну. – Заразочка улыбнулась.
- Горячая вода есть. Разрешишь принять ванну с тобой?
- Что? Не знаю… не думаю, что это того стоит…
- Ты о чем?
- Слишком много забот, ради того, чтобы принять со мной ванну. Или даже просто пере…- он не дал Заразочке закончить слово.
- Действительно, Заразочка… Заразкина…
- Хорошо, я не против, если ты выполнишь мое условие. Только одно.
- И что за условие?
- После всего ты отвезешь меня домой, и мы оба забудем о том, что было. – Заразочка смотрела своим иссиня серым взглядом, словно поливая ледяным душем.
- Почему?
- Я скажу тебе это только перед тем, как исчезнуть из твоей жизни.
- Есть альтернатива? – Он был ошеломлен.
- Можем дружить семьями. Ты немедленно отвозишь меня отцу и говоришь, что сделал для меня.
- Почему? – Он, может, впервые в своей сознательной жизни не контролировал ситуацию.
Заразочка смотрела на него грустно и немного насмешливо.
- Потом сам спасибо скажешь.
- Хорошо! Черт возьми, ничего хорошего в этом нет, но я готов провести с тобой один вечер и одну ночь и никогда не искать с тобой встреч боле, но… - Заразочка закрыла ему рот ладонью. Он всегда будет помнить тепло этой ладони и запах цветочного мыла. Она улыбалась.
- Поехали мыться.
***
Они лежали в ванной напротив друг друга. Пены было столько, что она не мешала смотреть друг другу в глаза, и им пришлось прорыть канал через нее.
Перед тем, как положить Заразочку в ванну они выпили. Бутылку виски. Или больше. Но это никому не интересно.
Он смотрел на нее, и она знала, что это не повториться никто, но шевелиться было лень. То самое внутреннее решение, которые женщины обычно принимают через пять секунд после общения, было принято: если он захочет, она отдастся ему.
Он хотел, но не мог поверить в то, что это предстоит ему лишь сегодня и никогда больше, но он дал слово. Не в его правилах было это слово нарушать, потому он решился на вопрос, не очень удобный в его ситуации:
- Ты уверена в своем условии? Сама не передумала?
- Я не меняю решения, даже если в них ошиблась. Прости. Так надо. – Заразочка выдохнула, немного громче, чем она была уверена, но он уловил это… И, он рискнул на отчаянный шаг: «он заставит ее изменить свое решение».
В эту минуту ее ступня скользнула в его промежность. Нежно лаская его и без того стоящий член Заразочка смотрела в его глаза. Он смотрел, но не видел. Не видел ее слез, а старался повторить ее действия. Он ласкал пальчиками ног ее промежность, и, не выдержав этой сладкой пытки, они с криком набросились друг на друга.
***
Они сидели в его машине перед ее подъездом. Заразочка – в новой одежде, которую для нее купили по его словам какие-то люди. Он – в слезах.
- Почему?
- Что, дорогой? – Заразочка была готова заплакать, но знала, что не позволит себе этого.
- Я не хочу прощаться с тобой! – это был не крик – стон.
- Мы договорились. – Она улыбалась ласково, но обреченно.
- Условие. Ты обещала сказать, почему?!
- Я приношу несчастья. Ты забудешь меня и будешь счастлив. Я тоже смогу забыть. Ты сам знаешь, что так надо.
Она не оставила последний поцелуй на его губах и лишь порвав струну в его душе захлопнула за собой дверь.
- Заразочка! – крикнул он, но она не обернулась.
Он выезжал из двора, не разбирая дороги. Боковые стекла заметало снегом, но он был уверен в себе.
Последнее, что он слышал: - скрип тормозов. Удар. Свет.
Об этом Заразочка не узнала, ведь в это время в ее окне уже не горел свет.
Ей снилось море.