Ну вот исчезла дрожь в руках,
Теперь – наверх!!!
Ну вот сорвался в пропасть страх
Навек, навек.
Для остановки нет причин,
Иду скользя,
И в мире нет таких вершин
Что взять нельзя.
Среди не пройденных путей
Один путь – мой.
Среди не взятых рубежей
Один - за мной,
А имена тех, кто здесь лёг,
Снега таят,
Среди не пройденных дорог
Одна – моя!!!
(В. С. Высоцкий).
-Опять голос срываем, речку перекрикиваем, да? Завтра на соревновании по скалолазанию будем еле ноги передвигать, да жестами объясняться, потому, как горло болеть будет. Чудненько, ничего не скажешь. А ну-ка, мартышки, подвиньтесь, живо.
Шутливо распихивая притихшую было ребятню направо и налево, Артур уселся рядом со мной, предварительно перед этим дав указания двум скучающим в сторонке мальчишкам, чтобы те подбросили в затухающий костёр дров. После чего со всей мочи запел, присоединившись к общей разновозрастной компании школьников. Они все вместе, игнорируя непредвиденный кратковременный перерыв моего аккомпанемента, воодушевлённо доорали куплет. Я непроизвольно поморщилась: у старшего инструктора группы слуха не было абсолютно.
Общее задорное настроение заразило весь лагерь. Никто даже не пытался лечь спать, хотя подъём был назначен на шесть, и все прекрасно понимали, что отлынить от обязательной утренней зарядки, непременно следующей за гигиеническими процедурами, до сих пор ещё не удавалось никому, даже инструкторам. Артур был непреклонен: дисциплина одинакова для всех, это закон.
Сейчас об этом никто не думал. Тесно прижавшись друг дружке как воробышки в непогоду, дети сидели рядком вокруг разгорающегося с новой силой пламени и жадно внимали помногу раз уже спетым за эти несколько дней песням. И не надоедает же!
-Алёна Александровна, про крокодила спойте, пожалуйста.
Не дождавшись окончания проигрыша, весёлая толпа на одном дыхании прогремела задорную старую шуточную детскую песню. Начавшие было кучковаться в сторонке разрозненными группками старшие ребята, поймав беспечное заразительное настроение, вернулись к костру. Компания оживилась ещё больше, завязался разговор, можно было отдохнуть.
Отставив гитару в сторону, я налила себе чаю, и пытаясь согреть костенеющие на ночном ветру пальцы, обеими руками прижалась к горячей алюминиевой кружке, совершенно не чувствуя обжигающей температуры налитой внутри жидкости. Кто-то осторожно тронул меня за локоть.
-Слышишь, Алёна Александровна, ты Пашку не видела?
-В палатке лежит, сказал выспаться надо. Он дежурит завтра с утра и судьям в разбивке трассы обещался помочь, не трогай его.
Артур недоверчиво посмотрел в сторону недалеко расположенной от нас палатки, тёмной громадой с неправильными треугольными очертаниями возвышавшейся среди таинственных теней кустарника.
-Боишься за него?
-Да. Мне не нравится его поведение, в последнее время невозможно стало разговаривать: огрызается, злобный как волчонок стал, нервный. Хотелось поговорить.
-У него опять проблемы с отчимом, знаешь?
-Подозреваю. Знаешь, Алёна, не упустить бы нам парня. Ты поводи его с собой в инструкторскую группу, ответственность почувствует, может и толк какой будет. Всё-таки там взрослые люди, хоть какой-то пример нормальных отношений, а не того дурдома, который у него в семье. И вообще давай будем ему больше доверять - пацан не плохой. Помнишь, маленький шумный какой всегда был, душа компании, а сейчас вот лежит в палатке… Так, кстати про спать:
-А ну, ребятня, сколько время уже? Брысь по палаткам. Тётеньки, вы что это там около костровища лежбище устроили, без волос остаться захотелось! Собрали свои тряпочки живо, давайте-давайте, на горшок и в мешок.
И потом чуть ласковее, потише:
-Завтра трудный день, идёмте, ребята, баиньки. Всем спокойной ночи.
***
Пошевелив палкой чёрные угольки затушенного костра, от которых в разные стороны, заполняя всё вокруг серым ядовитым туманом шёл дым, я, убедилась что истлевшие оставшиеся целыми головёшки светившиеся изнутри ярким янтарным светом не представляют ничего опасного с точки зрения пожарной безопасности, повернулась спиной к лагерю и, напоследок сцепив сзади в замок кисти рук, потянулась, распрямляя отёкшие от длительного сидения конечности.
Тело приятно напряглось, требуя движения ещё и ещё. Не в силах устоять зову природы, любуясь полной луной, сегодня выглядевшей особенно яркой на фоне тёмного ночного звёздного неба, как будто совершая некий шаманский ритуал, я быстрыми прыжками в несколько минут оказалась на маршрутной тропинке, манящей своими извилистыми каменными поворотами, уговаривающей меня бежать дальше и дальше - прочь от людей.
Первобытный восторг разрывал изнутри грудную клетку, чувства обострились до невозможности. С удовольствием, ощущая как приторные сладкие запахи чарующей майской ночи дурманят голову, не боясь оступиться и упасть, я побежала по светящимся в бело-голубом свете камням вдоль речки. Наконец-то одна!!!
Уже на рассвете довольная и усталая я возвращалась назад к своей одноместной палатке, расположенной невдалеке от основного лагеря, на узком каменистом приступке. В лагере было тихо, только в соседнем истрёпанном походном жилище кто-то громко храпел. «Сейчас почищу зубы, и спать», - подумала я. Внезапно что-то тихо, почти неосязаемо дотронулось до меня сзади. «Кому – то ещё не спится», - решила я, и морально приготовившись к разговору, обернулась.
Тень была уже далеко, но легко узнаваема. Маленькая, хрупкая, девятилетняя, самая младшая из группы девочка - Нина, завораживающе улыбаясь в окружающее пространство, легко, совершенно воздушно, прошла мимо меня по направлению к речке. Прежде чем исчезнуть в темноте, она повернулась и пристально посмотрела на вершину расположенной за моёй спиной горы.
Я мгновенно почувствовала тревогу, голову стиснуло каменными тисками, как будто бы силы гравитации скалистых вершин сдавили мозг. По моим подсчётам до речки ей оставалось всего лишь несколько шагов, дальше быстротёк, а что если…она… Лунатик? Шепотом, скорее губами, чем голосом я произнесла:
-Нина, вернись!!!
И помчалась вслед: напропалую, перепрыгивая через все встречающиеся на пути колючие облепиховые кусты, попросту игнорируя их. Ребёнка не было нигде. Оставив безуспешные попытки напрасных поисков, вернувшись в лагерь, в отчаянии, уже безо всякой надежды, просто так на всякий случай, заглянула в палатку для девочек. Спит!!!
Она спокойно лежала на боку, безмятежно улыбаясь во сне, в самой глубине палатки далеко от входа. Милая, нежная девочка, как я рада тебя видеть! Успокоившись, я уже было, повторно направилась в сторону своего одинокого бунгало, как внезапная догадка неприятно осенила меня: палатку, перед тем как уложить детей спать, я сама лично застёгивала на потайной наружный замок и двойной ряд пуговиц, открыть её изнутри было невозможно.
***
-Алёна, возьми ля-минор, смотри, что наши балбесики вытворяют.
Оглушая пространство неимоверно громкими криками, эхом разносящимися по ущелью, сопровождая процедуру купания в горной речки дикими телодвижениями, напоминающими танец живота, вся группа без исключения кочевряжилась, издалека строя нам с Артуром нелепые рожицы, улыбаясь, кривляясь, и заигрывая друг с другом. На довольных физиономиях блестели жемчужные капельки воды. Разогретые ледяным душем тела были красные от разбушевавшейся в жилах молодой неуправляемой энергии. Ребята махали нам руками, зазывая к себе. С удовольствием я заметила, что Павлик был вместе со всеми в самом центре кучи – малы, такой же бешеный, возбуждённый, радостный, как и все остальные.
-Ты только посмотри сколько энергии!!!
-Как бы её в нужное русло теперь направить?
Между тем стихийное бедствие в виде нашествия разгорячённой неуправляемой толпы ребятишек приближалось к лагерю.
На ихнюю империю
Пойдём всем нашим строем,
Колумб открыл Америку
А мы её прикроем!!!
Элементарная фигня
Все их поползновения
У нас что боги что дрова
Равны до одурения!!!
(слова народные)
-Алёна, возьми ля-минор. И давайте быстрее завтракать. Сбор назначен на девять, а ещё нужно успеть привести лагерь в порядок.
И уже не мне, подыгрывая парням, выстроившимся в шеренгу перед инструкторской палаткой:
-Равняйсь. Смир-но. Воль-но. Кругом, шагом марш. Слушай мою команду. После завтрака младшая группа идёт с Алёной Александровной на скалодрон готовиться к соревнованиям, они по жеребьёвке первые. Остальные наводят марафет на близлежайшей территории, после чего следуют туда же. Аминь.
Артур понизил голос обращаясь к Павлику:
-Павел, поможешь с маленькими справиться, ладно, здесь без тебя разберёмся, а там мужик нужен - мало ли что может понадобиться.
***
Тревожные глазёнки новеньких малышей, первый раз выехавших на такие масштабные сборы, не давали мне покоя всё время, пока я гуськом вела их по изрезанной временными водотоками, местами перегороженной свалившимися булыжниками дороге. Видимая издалека скала, с уже обозначенными на ней краской разметками, неприступной стеной возвышавшаяся впереди, кажется, пугала их ещё больше.
Обособленной кучкой мы встали недалеко от страховочной площадки, где уже суетились рослые мускулистые парни местного альпинистского клуба. Притихшие, расфокусированные в действиях, заторможенные, в один момент как будто поглупевшие или переставшие разговаривать на одном языке со всеми остальными дети, заметно нервничали и по очереди прижимались ко мне, обнаруживая первые признаки коллективного психоза. Ничего, пусть видят всё вблизи, чтобы привыкли за время предварительной подготовки к маршрутам и не боялись, по крайней мере, начала трассы.
И вот, торжественное открытие соревнований, волнующие минуты выхода на старт первого участника. За первопроходца переживают все, это уже потом позже в командах поднимется шум и гомон от бьющих через край ребяческих эмоций. Поднимаю глаза и невольно восклицаю:
-Господи, какой хрупкий мальчонка!
Следующая очередь Нины. Она ненамного больше предыдущего участника, конечно, не такая ловкая и быстрая, но, безусловно, уже сейчас имеющая свою собственную неповторимую технику, обещающую со временем неплохие результаты. Заранее приготовившись провести обычную процедуру проверки страховочного снаряжения обязательную перед стартом для всех участников, ловлю на себе Пашин умоляющий взгляд, я поняла его сразу… Артур никогда не позволял никому из ребят проверять страховку. На какую-то долю секунды внутри всё холодеет. Нарочно медленно чётко произнося слова, делая между ними значительные паузы, чтобы придать себе и сказанному больше важности, я говорю:
-Павел, проверь, пожалуйста, у Нины страховку. Посмотри, защёлкнуты ли карабины, правильно ли надета обвязка, всё ли надёжно пристёгнуто.
После чего спокойно отворачиваюсь к остальным, делаю то же самое с их обмундированием: перевязываю неумело закрученные узлы на обвязках, защёлкиваю карабины. Без необходимости, больше для баловства дёргаю за всю систему, слегка приподнимая над землёй, просто чтобы хоть чуть-чуть подбодрить их. Откуда-то издалека гремит повелительный приказ:
-На старт.
Нина: бледная, напряжённая, маленькая, растерянная, подходит к началу трассы. Мгновенье, и она подвижным паучком ловко и на удивленье уверенно карабкается вверх по отвесной скале. Я ликую:
-Пошла, пошла, пошла, молодец, умничка, девочка! Ну ещё немножко, ну ещё…
-Куда ты попой своей вертишь, Нина, три точки опоры должно быть и мягкое место к ним не относится. Тьфу ты, ёлы-палы. Одно слово - женщина.
Оборачиваюсь, рядом улыбающийся Артур:
-Ничего девчонка, толк будет.
-Ура!!! Ура!!! Ура!!!
Нина достигла финиша за рекордно короткое время и сейчас, последнее что ей оставалось - это спуститься вниз. Тут-то всё и случилось. Первым занервничал судья. Кто-то истерично крикнул:
-ОБВЯЗКА!!!
Я подняла голову. У меня оборвалось сердце. Некстати перед глазами пронеслась картинка ночного происшествия, я должна была предчувствовать нечто подобное…
На краю обрыва, на самом верху скалы еле виднелся нечёткий силуэт девочки - нашей Нины. Она стояла неестественно прямо, напрягшись, лицом к скалистой громаде, обнимая обеими руками угловатый торчащий каменный осколок. Верхней обвязки на ней не было; минуту назад вместе с двумя карабинами, основным и контрольным, эта необходимая часть альпинистского обмундирования слетела вниз, и сейчас болталась на колючем кустарнике в нескольких метрах от первой цветной отметки, обозначавшей начало восхождения. Я не верила своим глазам. Такого не могло быть!!! Если только она сама… не… сняла обвязку, испугавшись… Мысль пронеслась в голове мгновенно, я знала что Нина боялась спуска. Но, если бы замки закручивала я, такого бы не случилось - она не смогла бы их раскрыть… Мы замерли. Время остановилось. Земля медленно уходила из-под ног.
Артур рванулся вперёд и повис на скале. Вверх, вверх, ловко цепляясь за зацепы хорошо известной ему трассы, медленными шажками, он уверенно продвигался вперёд. Вот нога сорвалась, и я закрыла глаза: «Господи, помоги».
Не знаю, как он смог это сделать, никто не знает. Но когда рослый мужчина, обвязанный за пояс верёвкой, держащий впереди себя ни на что не реагировавшую девочку, ногами коснулся поверхности земли - все зааплодировали.
***
Вечером Нина с восторгом, взахлёб, пересказывала подругам подробности своего героического восхождения. Группа отмечала её спасение. Она сидела на коленках у Павлика, который, казалось, был просто не в силах отпустить её от себя, и по - детски откровенно смеялась, упиваясь всеобщим вниманием. У меня отлегло от сердца, но внутри было всё равно мерзко.
Артур сидел напротив, изредка вставлял шутливые колкости в общий разговор и исподтишка, так же как и я, наблюдал за Ниной. Наконец, решив, что пока вроде бы повода к беспокойству нет, оставив ребятню в весёлом возбуждении очередной подвижной детской игры, подсел ко мне.
-Ну хватит киснуть, опять глаза на мокром месте, женщина. Ты пойми, в жизни, конечно, периодически возникают ситуации, когда нужно уметь перепоручать кому-то часть своей работы, но, Алёна, есть вещи, личная ответственность за которые не позволяет сделать это, усвой, наконец, простую истину. Если хочешь чтобы дело было сделано хорошо - делай все сама!!! И никогда больше так не делай, никогда, обещай.
Я потупила глаза.
-А Пашку, всё-таки, возьми в инструкторскую группу, не отпускай от себя, для него тоже урок не плохой получился - я видел, как он расстроился.
И чуть тише, уже улыбаясь, игриво подмигивая мне:
-Алёна, возьми ля-минор.