Святочный рассказ
В жизни есть счастье.
Пришла она вечером. Может, за день до святок, может, за два. Точно и не помню.
Говорит:
- Я знаю, что Вы мне должны подарить святочный рассказ.
- ???…
- У вас все равно нет того, что мне нужно, и вы не богат. Так что, думаю, рассказ будет лучше всего.
Нос у неё от мороза красный, пальто серое, длинное, а с ботинок вода стаивает.
- Да… лучше всего… Я завтра за ним приду…
Она перешагнула лужу, открыла дверь в метель, согнулась, как бабушка, и вышла.
«Почудилось» - подумал я и посмотрел на оставленную ею лужу…
Лужа из озерка превратилась в речку и потекла прямо ко мне. Я «отъехал» на своем кресле, чтобы не мешать «речке» течь, но она повернула за мной. Я снова, она опять… «Речка» догнала меня в углу комнаты и коснулась моей правой тапочки. Я испугался и заснул…
Когда проснулся, уже была ночь. Думаю – это приснилось мне всё…
Вообще, днем спать нельзя. Встаёшь всегда с какой-то тревогой в душе, будто на поезд опоздал.
А если не приснилось?… Придет завтра, принесет новую лужу, и скажет:
- Ну, давайте быстрей, а то некогда мне и замерзла… А еще в восемь мест надо.
- А куда тебе в восемь мест?
- А я что, в восемь сказала?.. В восемьдесят… Вы же не один… Но, это не важно…Давайте рассказ.
- Я так дать не могу…
- Как это не можете? – надулась. Стоит - маленькая, как мышка, сердитая, бесстрашная… - Что, платить Вам прикажете?
- Да нет, Вы меня не поняли. Вот Вам сколько лет?
- Восемь.
- Неужели я с восьмилетней девочки буду деньги брать за ерунду?
- Мне ерунда не нужна!
- Я не в том смысле… Я в смысле, что мне это не трудно, тем более для такой очаровательной девушки, как Вы…
- Вы мне морочите голову. Давайте рассказ!
- Во-первых, не морочу, а во- вторых… Вы опять мне сделали лужу. Снимайте свои дурацкие башмаки и всё, что под ними и давайте сюда…
- Мне…
- Я знаю – Вам восемьдесят лет.
- В восемьдесят мест!
- Ну, да. Извините… Вы успеете, только в начале высушим Ваши ботинки и пальто. Идите сюда.
Я взял гостью за холодную руку и подвел к камину…
Камин, кстати говоря, очень мерзкая штука. Всё тепло улетает в трубу, и греться от него можно, только подойдя вплотную. Хорошо, что я его не стал делать, а деньги пропил…
От пальто и башмаков пошел пар.
- Протяни ноги к огню.
- А рассказ?
- А потом сразу рассказ...
Никак не могу понять, почему у маленьких всегда ноги чистые и не пахнут, хоть они сто лет в бане не были. Они, наверное, ходят по облакам…
- Ну, давай.
- Что?
- Рассказ… видишь, я уже протянула ноги к твоему огню…
- Да… рассказ…
У меня не было никакого рассказа, но язык не поворачивался, чтобы это сказать. Она загипнотизировала меня. В нашей паре она была главная. И она об этом знала, и я. Она только не знала, что у меня нет рассказа.
- Тебя как звать?
- Не тяни время…
- Я не тяну, просто рассказ не бывает без людей, а люди без имен…
- Назовите первое имя, которое придет Вам в голову…
- Мария.
- Ну, вот и пусть будет Мария.
- Мария – это не очень оригинально.
- Мне не нужно оригинально, мне нужно грустно.
- Почему грустно?
- Потому что жизнь грустная.
- Глупости какие!.. Жизнь прекрасная и веселая штука… Там праздники всякие… День рождения…
- Нет отвратительнее праздника!
- Почему?
- Все смотрят на тебя, будто ты всем чего-то должна и делают дурацкие рожи, на которых написано: «А мы чего-то знаем про тебя!!!»…
- А я вот ничего про тебя не знаю, кроме того, что ты маленькая, холодная и мокрая…
- А я всё про тебя знаю.
- Что всё?
- Ты пишешь глупые рассказы и хочешь прославиться.
- И всё?
- И всё.
- А чего же ты тогда пришла ко мне? Иди к тому, который пишет умные рассказы и не хочет прославиться…
- У него нет камина… и он не стал бы снимать с меня ботинки...
- У меня камин есть. Ботинки я с тебя снял. Я свободен?
- Нет. Рукопись давайте. Вы обещали.
- Слушайте, Вы, молодая хамка! Сначала Вы называете меня глупым, а потом требуете рукопись рассказа… Может быть я и глупый, но гонорар я всегда беру вперед.
- Странно. У меня было полное впечатление, что Вы напишете бесплатно.
- Бесплатно пишут умные. Дураки - только за деньги. Вы же такая умная, в отличие от некоторых, должны понимать?
- Вы заметили, люди, когда дело доходит до денег, начинают разговаривать на Вы?
- Нет. Глупые писатели замечают только уровень гонорара.
- Ты не просто глупый. Ты обидчивый и жадный.
- Может быть, но это не имеет отношения к тому, как я тебя называю – «Ты» или «Вы». Иногда мне хочется так, иногда эдак.
Я сходил к двери, взял несколько поленьев и добавил в затухающий камин.
Дурацкое изобретение этот камин. Его придумали продавцы дров. Он жрет так много поленьев, что иногда хочется двинуть его по каменной харе. Хорошо, что я не стал его строить, а деньги одолжил Игорьку… Но плохо, что Игорек денег мне не вернул…
- Дров для меня пожалел, – прочитала Мария мои мысли.
- Если бы я пожалел – я бы не подбросил…
- У меня нет денег… Можно заплатить как-нибудь по-другому?
- Как по-другому?
- Ну, например, ты загадываешь три желания, и они исполняются.
- Прямо тут же?
- Не совсем тут же, мы же не в сказке. Со временем, конечно. Но наверняка.
- А где гарантии?
- Гарантии - моё честное слово, – сказала она и вытерла красный нос рукавом старой кофты.
- Это серьёзно…
- Пожалуйста, не надо иронизировать. Ведь Вы сами всегда раздражаетесь, когда людей ценят по одежде на них одетой, и тут же делаете то же самое.
- Я не говорил, что я необычный человек.
- Вы опять меня забалтываете. К делу. Давайте рассказ.
- Сначала желания.
- Сундук!
- Что сундук? Сундук желаний?
- Вы - сундук. В армии так называют жадных прапоров…
- Ах, в армии… Так Вы, стало быть, поручик, участвовали в турецкой кампании? В какой части, осмелюсь спросить, имели честь?
- Я была в шаровой разведке.
- Играли на бильярде?
- Нет, просто я и тогда была лёгкая и летала…
- А сейчас?
- А сейчас зима. Снег налипает. Вверху холодно очень. Потом надо воздушный шар.
- А шар-то зачем?
- Ну, без шара как-то неудобно… Я не люблю внимания к себе…
- Понятно.
- Что понятно?
- Что не любите внимания к себе.
- Вам ничего непонятно – это главное Ваше достоинство и богатство. Дорожите им, умник. Гоните рассказ.
- У Вас хамство какое-то неравномерное…
- Это желчь. Вы знаете, что желчный пузырь функционирует таким образом, что поставляет секрет в двенадцатиперстную кишку не равномерно, а выбросами?
- Значит, тот, кто хамит постоянно…
- Правильно – у того нет желчного пузыря, и желчь течет постоянно, вне зависимости от того ел он или нет…
- Ой! Извини, пожалуйста, я не предложил тебе ничего… Сейчас…
Я бросился хлопать пустыми кухонными шкафами...
- Ты сейчас подумаешь, что я напросилась…
- Нет, я не подумаю… Тем более, что у меня только сырая картошка и больше ничего нет… Испечем в камине на углях…
- Это моя любимая еда…
Я выбрал картофелины покрасивее, положил их в камин и засыпал горячими угольями.
Всё-таки хорошо, что я построил камин. Хоть он и прожорливый и не греет совсем, но что-то в нем есть…
- В нем есть картошка. Тащи соль, а я буду вытаскивать.
- Подожди. Я только положил. Надо ждать полчаса.
- Не надо ждать полчаса. Полчаса – это полжизни бабочки. Доставай.
- Будет сырая…
- Доставай, доставай…
Картошка оказалась поджаристая и очень вкусная. У моей гостьи разрумянились щеки и почернели губы. Она ела картошку прямо с кожурой.
Я тоже лопал, как очумелый, и что интересно, у меня прошла моя вечная изжога, к которой я даже успел привыкнуть.
«Надо будет есть каждый день печёную картошку, и тогда не будет изжоги» - подумал я.
- Картошка тут не при чём. Можешь не напрягаться. У тебя не будет больше изжоги никогда.
- Это ты исполнила первое моё желание?
- Нет – это бонус.
- Ты не хочешь помыть лицо?
- Зачем?
- Ты ела не совсем аккуратно и у тебя черные губы.
- Нет, спасибо.
Она провела рукавом по губам и сажа исчезла.
- Я задержалась у вас сверх меры. Давайте к делу.
- Давайте.
- Итак, мы остановились на трёх желаниях, которые Вы мне должны загадать и выложить за это рассказ.
- Да, три желания. Это не так просто. Я должен подумать. Не так часто…
- Послушайте, мы уже час сидим у огня, едим картошку… Ну, неужели мало целого часа, чтобы придумать три желания…
- Ты знаешь, я не очень верю во всю эту затею, ну если хочешь: первое, чтобы не было войны; второе, чтобы дети не болели и… И джип…
- Ты идиот?
- В каком смысле?
- В простом. Какое тебе дело до этих войн? Если их все унять – эти войны, люди придумают ещё какую-нибудь гадость, еще хуже. Детей у тебя нет…
- Ну, может, я имел в виду детей вообще. Во всём мире.
- Да что же мне с Вами делать? Мне говорили, что Вы как раз и есть самый глупый писатель, но не настолько же? Как могут дети не болеть, если это заложено в их генах и посредством болезней они получают иммунитет. Откуда Вы всё это «барахло» вытащили…
- От бабушки. Она всегда зажигала лампадку и молилась: «Дай Бог, чтобы не было войны, чтобы Коленька не болел…»
- И джип?
- В то время не было джипов.
- Твой драный джип – это единственное толковое, хоть и до позорности мелкое, желание…
- Тогда я не знаю… А можно позвонить по телефону?
- Это желание?
- Нет. Посоветоваться насчет желаний.
- Ну, звоните, только недолго.
Мария потрогала высохшие носки и стала натягивать их на ноги.
Я позвонил первому другу:
- Скажи три желания.
- А, типа, Новый год?
- Скажи просто. Я тебе потом объясню.
- Щас. Деньги, чтобы за машину отдать до конца, задолбал бывший хозяин, новый саксофон и коробку пива... Башка болит - спасу нет. Ты где был на Новый год?...
Соседка по квартире, которой я чиню сантехнику и вешаю на место постоянно падающую штору, сказала:
- Дипломку сдать. Пятнадцать лет уже учусь. Уже и диплом не нужен. Но что я, как дура – пятнадцать лет потеряла зря?… Чёрный мерс и… И щенка пекинеса…
Сестра:
- Машину какую-нибудь, в Америку и замуж…
- А зачем тебе машина, если все равно в Америку едешь?
- Продам… Наверное… А ты чего спрашиваешь?..
Племянник:
- Дом… Ребёнка, что б не очень сопливый и по ночам не орал… Ну, и машину поновей…
Мария заканчивала шнуровать ботинки.
- Ты знаешь, мне иногда кажется, что людям не надо ничего.
- Почему?
- Потому что все желания, которые они сейчас тебе «протелефонили», в принципе, можно выполнить и самому. Ты заметил, никто не пожелал того, что не под силу человеку?
- Мне, выходит, нужно придумать что-нибудь пооригинальней.
- Как хочешь. Мне вообще-то все равно.
Я перевел взгляд на камин и стал смотреть на огонь. В голову ничего не шло, но в огненной картинке стали появляться какие-то пока ещё неясные образы…
Хорошо всё-таки, что я построил камин. Камин не для тепла. Он для чего-то другого. Может быть для того, чтобы из него в дом приходили такие вот гости вроде теперешней…
- Я пришла через дверь. Через камин к тебе придет чёрт. Придумал желания?..
Мария уже натягивала свою растрёпанную высохшую шубу.
- Знаешь, несколько лет назад умерла одна девочка. Ну, не то, чтобы совсем девочка. Лет восемнадцать, наверное… Недавно я перебирал у себя в компьютере документы… удалял ненужное и… и нашел её электронный адрес… Человек ГДЕ-ТО, а адрес остался… У меня такое чувство, что если я пошлю ей письмо, имейл в смысле, она ответит… Вот такая мысль…
- Ответит, если захочет. А то, что получит, я могу гарантировать.
- Тогда это и есть моё желание. Больше никаких нет.
- У вас есть право ещё на два.
- Спасибо… Я ничего не могу придумать… Хотя… Я хотел бы увидеть тебя еще раз…
- И так же называть меня на «ты» и на «Вы» одновременно?
- Это возможно?
- Нет. У меня много дел, а у Вас нет времени.
- У меня полно времени.
- Нет. Вы, к сожалению, умрете раньше, чем я освобожусь.
- Жалко.
- Мне тоже. Кстати, а почему ты не попросил вечную жизнь?
- У меня есть.
- А…
Она открыла дверь и впустила в дом снег и холод, которые поджидали у порога.
- Мне у тебя понравилось. И картошка, и камин, и вообще… Прощай!
- Подожди, а рассказ?
- Ты же его уже написал… Ты точно глупее всех глупых…
Она закрыла дверь и унесла за собой снег, холод и интерес к жизни.
Я сел за старенький компьютер. Набрал знакомый адрес, написал « Прости меня, Мария …» и нажал «send»...
В дверь позвонили. На пороге стояла заказчица рассказа.
- Написали?
- Да
- Давайте.
Я протянул рукопись…
- Может, останетесь согреться? У меня есть камин.
- Нет мне ещё в восемь…ой, в восемьдесят мест… До, свидания…
«Зря я этот дурацкий камин построил - если он не приносит счастья…» - подумал я…
Лужа устремилась ко мне быстрее, чем в прошлый раз… Дверь снова открылась.
- Да, я забыла совсем. Вам письмо. Я оставлю здесь.
Она положила письмо на пол возле лужи, согнулась и вышла…
Конверт был запечатан сургучом с непонятной печатью. Я расцарапал сургуч и достал серенькую, как пальто моей посетительницы, бумажку. На ней было только четыре слова:
«В жизни есть счастье...»
Январь 2008