- И это всё?
Я скорее, догадалась, чем услышала, свой беззвучный вопрос…
- И это всё?
Молча стояла на дороге, глядя на своё безжизненное тело. Как ни странно, было холодно. Я стояла, кутаясь в любимую джинсовую куртку, и никак не могла согреться. Длинные волосы беспощадно рвал ветер. Я на секунду даже растерялась – мне казалось, что сейчас я уже не должна чувствовать ничего. Кажется, так мне говорили или я где-то читала – что не будет ни мыслей, ни чувств… Мысли были. Чувства тоже.
То, что было рядом – растерянная женщина-водитель и её испуганный маленький ребёнок, съёжившийся на заднем сиденье, разводящий руками врач скорой помощи, санитары с носилками из морга – всё казалось мне сном. Зато я, абсолютно реальная (сама чуть было не подумала о себе – живая), со своими мыслями и чувствами, стояла в растерянности здесь, рядом, и не знала, что мне делать.
Просто стояла и думала:
- И это всё?
Вдруг услышала тихий и, как мне показалось, грустный голос:
- Пора!
Чья-то рука легла мне на плечо, и другой голос, спокойный и уверенный, произнёс мне прямо на ухо:
- Да, милая. Это всё.
Почему я не удивилась тогда? Это удивило меня только впоследствии – и тогда я задала Джошу предсказуемый вопрос:
- Почему я тогда не удивилась?
Спросила, и вдруг мой взгляд наткнулся на грустную, недоверчивую, его улыбку.
- Ты что, действительно не поняла? Ты, любительница вечно гнуть свою линию философских мировоззрений? Ты, изучившая десятки религиозных трактатов и чуть было не засевшая писать диссертацию на тему веры? Ты, написавшая десятки собственных философских вещей, сама не верила, не понимала, о чём пишешь?
Честно говоря, я собиралась только растерянно покачать головой, показывая, что действительно не понимаю, о чём идёт речь, но вдруг взбесилась – совершенно неожиданно для самой себя.
- Да, чёрт возьми! Я действительно ни черта не понимаю!, - заорала я, нисколько не заботясь о приличии. – Да, вот такая я дура! Можешь больше со мной не общаться!
Едва передохнув, я раздражённо выкрикнула:
- Чёрт, забудь, что я вообще тебя спрашивала!
Повернулась и собралась выбежать из комнаты, но Джош успел удержать меня за рукав и расхохотался:
- Вот теперь я тебя узнаю! Чёрт, вот теперь я узнаю, что это наша Принцесса, а то строишь из себя… А я чуть было не поверил, что ты действительно не понимаешь, чёрт…
- Не чертыхайся, Джош! Ты ведь знаешь, Кире за это ничего не будет, а вот тебе…
- Ярл, не занудствуй. Наконец наша девочка проявила свою знаменитую взрывную натуру – показала себя такой, как мы всегда её знали!
Всё ещё злясь на Джоша, я поклонилась заглянувшему в комнату Наставнику и снова взглянула на собеседника:
- Так ты мне ответишь или продолжишь издеваться?
Джощ, вытирая выступившие от смеха слёзы, вдруг стал необычайно серьёзным.
- Милая, - мягко сказал он. – Всё было так, как было, и не могло быть по-другому. Просто потому, что ты не допускала для себя других вариантов развития событий. Ты верила, что всё будет так, как это произошло для тебя в итоге на самом деле. Поэтому ты не удивилась тогда… Не разочаровывай меня, Принцесса. Ты ведь всегда верила и заставляла верить других. Заставляла, не спорь. Потому что…
- Потому что…
- Потому что боялась…
- Боялась?
- …что они «умрут и их черви съедят».
Смутное воспоминание шевельнулось в моей душе, и я тихо произнесла:
- Каждый получит по вере его… Да? Каждый – по вере?
Джош, соглашаясь, кивнул:
- Именно. Я уж думал, ты и не вспомнишь. Физическая смерть – слишком сильный стресс, правда, милая? Даже если переживаешь это в стотысячный раз. Впрочем, каждый раз это всё равно бывает по-разному…
- Поэтому вы называете меня «милой» и «Принцессой»?
Не дожидаясь ответа, ответила сама:
- Потому что так называл меня он?
- Да, милая. Повторю, смерть – слишком сильный стресс. Именно поэтому всё должно пройти в привычной обстановке…
Я вздохнула.
- Ладно, можешь больше не называть меня так. Я справлюсь. Я сильная. Ты же мой Ангел, должен и сам это знать.
- Конечно, милая. Ты сильная. Я знаю это. Но я…
Было темно, но мне показалось, что я вижу, как по его щекам покатились слёзы. Его голос дрогнул, но уже через секунду он взял себя в руки и тихо сказал:
- Прости. Но у меня есть своя причина, по которой я называю тебя так… Понимаешь, так я называл… Её, понимаешь? Прости, я не должен говорить о ней… так я называл её… Да я и Ангелом твоим согласился стать только потому, что ты напоминала мне её.
От неясных догадок по моей коже пробежали мурашки.
- Поэтому он называл меня так? Это ты внушил ему, что… (вздрогнула, когда он снова кивнул). Где она сейчас?
Он вздохнул и нехотя сказал:
- Там, на Земле. Снова живёт человеком. Только больше не помнит ничего. Не помнит меня. Это наказание, понимаешь? Когда-то очень давно, ещё в прошлой жизни, она умерла раньше меня. Мы тоже верили в реинкарнацию, многого достигли в той жизни и верили, что нам позволят стать Ангелами. Она стала Ангелом. Не моим. Это строго запрещено, потому что влюблённые способны влиять на жизни друг друга. Но она была очень сильной ведьмой. Наставники как-то это проглядели, вот ведьма и стала Ангелом. Когда узнали, было уже слишком поздно. Она нарушила Верховный Закон. Она… привела меня к концу жизни. – Мне снова показалось, что в глазах моего Ангела заблестели слёзы. Могут ли Ангелы плакать? – Чтобы мы снова были вместе, понимаешь? А я должен был сам, своей смертью… а она…
- Как ты погиб тогда, Джош?
- Однажды она просто толкнула меня под машину. Как я…
Очередная страшная догадка мелькнула в моей голове.
- Как ты – меня?
Взгляд хищных зелёных глаз испугал меня.
- Ты готова узнать правду?, - спросил он, и, понимая, что это само собой разумеется, продолжил: - Да, как я тебя. Я надеялся, что ты сможешь мне помочь.
- Потому что я как она?
- Ведьма? Да. Сильная. Сильнее, чем ты думаешь.
- Но я… я погибла раньше, чем должна была? Раньше, правда? А как насчёт тебя – тебя накажут?
Как бы там ни было, мне не хотелось, чтобы моего Ангела наказывали. Я начинала привыкать к нему. Никто не проводил со мной сейчас столько времени, как он.
Джош усмехнулся.
- Уже наказали. Кто же возьмётся перевоспитывать ведьму?
- Так я должна теперь стать Ангелом?
Это был скорее риторический вопрос. Я совершенно не представляла себя ничьим Ангелом.
- Ну да… кто тебе виноват – ты же говорила, что ты не хочешь своего дара. Не хочешь быть ведьмой. Не хочешь даже узнать, как это – быть ведьмой. Не хочешь знать, в чём твоя Сила. Так что будешь теперь насильно овладевать Знанием. И Силой. Пока не станешь Ангелом, - тут Джош улыбнулся. – Или ведьмой. Но тогда будет уже поздно…
Слишком много информации для меня. Слишком много событий. Мой мозг не успевал переварить всё это. Я до сих пор не могла поверить, что я… мертва? Меня нет в живых? Меня нет с ним? Я не могла понять, кто я, где я, зачем я.
Больше всего я боялась, что схожу с ума – я лишь не знала, возможно ли это здесь в принципе. Сходят ли с ума здесь? И где это «здесь»? В раю? В аду? Где-то между?
Безумие страшило меня всегда, сколько себя помню. В моей жизни было множество моментов, когда мне казалось, что безумие близко.
Иногда меня называли сумасшедшей, безумной, говорили, будто я «немного не в себе», но ведь это всё не то… Всегда будет кто-то, для кого ты будешь другим – странным, непонятным, сумасшедшим. Главное в такие минуты – как ты ощущаешь себя внутри, и если внутри тебя покой и гармония, тебе всё равно, как тебя видят другие.
Для меня никогда не было всё просто или хотя бы приблизительно понятно, но мой рассудок всегда оставался со мной. Сейчас мне казалось, что всё, диск переполнен, новой информации в моей голове нет места.
- Это всё слишком сложно для меня. Слишком много информации, Джош. Я ведь имею право подумать. Наверное…
Не глядя на Джоша, я вышла из комнаты и побежала к себе. На этот раз он не стал меня задерживать.
В этой комнате всё было по-моему. Всё было в моём стиле, так, словно я сама, лично всё оформила. Самым лучшим были огромные, почти от пола до потолка, окна. Я хотела сделать такие в нашей квартире, и, наверное, сделала бы, если бы не…
Я присела на низкий подоконник и молча, беззвучно заплакала.
***
Далеко внизу, почти бесконечно далеко, на Земле, начинался дождь. Крупные капли застучали по веткам и листьям, по крышам и окнам.
- Дождь начинается… Это где-то на небе плачет ангел, да, мама? – спросил рыжеволосую женщину маленький мальчик.
Женщина вздрогнула, присела возле малыша на корточки и, стараясь, чтобы её голос звучал как можно спокойнее, ласково сказала:
- Да, милый. Но скоро он перестанет. И тогда ангел улыбнётся, и снова выглянет солнышко. Но это будет завтра, а сейчас – быстро спать!