Есть два типа интересных людей противоположного пола: первый – те, с кем мы занимаемся сексом; а второй – те, с кем можно много и долго прикалываться на эту тему. Причем, если первая стадия впоследствии вполне естественно может переходить во вторую (если только речь не идет о задетом больном самлюбии и т.п.), то вторая в первую… ммм… скажем, так, вряд ли.
Был такой прецедент однажды в моем эмпирическом опыте… Знаете, неудачный. Нет, не то, чтобы что-то там не сработало или напрочь пропало желание, просто все вдруг ушло в безнадежное ухахатывание. Уж, простите меня, за жаргонное слово. Я вообще человек простой и открытый, ничего в себе не таю.
Оттого, наверное, очень многие люди, а особенно того самого, противоположного полу, очень часто-таки заблуждаются на мой счет. (Ой, как сильно они заблуждаются!) Думают, вот сидит симпатишная дэвушка, не модель, конечно, и без форм, как у Дженнифер Лопес. (Что поделать, бог своих не додал, а искусственные мне без надобности. Денег жалко, себя тоже жалко, и вообще мы люди обычные, не публичные. Так сойдет.) Ну так вот, сидит эта дэвушка, глазами зыркает, улыбается и спокойно так рассуждает и шутит на довольно пикантные темы. А раз нет у нее этих самых барьеров внутренних, и стеснения нет, и вообще как-то всё без напряга и запросто, то, наверное, с ней замутить что-то там такое по-быстрому - без проблем. Так ведь думаете?! ;)
А на самом-то деле – не так. Просто я обожаю прикалываться. И вообще разговаривать на закрытые темы. Мне вообще интересно, есть ли та грань, за которой уже наступает интимное, или можно трещать обо всем? Только так, «без пыли, без грязи», по-доброму. И по-умному. Потому что ведь юмор, он может быть разный. Как сказала когда-то актриса Мария Голубкина (в интервью каком-то, по телевизору, а я запомнила): «У кого-то он в попе, у кого в голове…» Так вот, если он в попе, то это не очень-то весело. Даже грустно, скорее. Кто-то, правда, может парировать и сказать, что все шутки о сексе – это юмор на уровне попы. Ну не знаю, не знаю… Я так не думаю. Впрочем, спорить не буду.
* * *
Помню, был у меня приятель один. Все бойфрэнды обычно на этой фразе звереют и просят меня замолчать. Что поделать, попадались такие бойфрэнды ревнивые. Сама выбирала. Но сейчас у меня нет мужчины, я свободна как птица, и поэтому все же продолжу.
Звали Олег. До чего же веселый был парень. Офигительно просто. Мы работали вместе в салоне офисной мебели, я сидела в торговом зале, консультировала покупателей и выписывала накладные, ну а он тоже что-то там делал, уж не помню, что именно. Ржал, наверное. Помню, как мы с ним познакомились. День на второй или третий. Было лето, жара, кругом вентиляторы. Будни, мало клиентов, я сижу у компьютера. Он – за соседним столом, развалившись вальяжно.
- А скажи-ка мне, Лиза, твое сердце свободно?
- О да. – А сама жму на «enter». (Блин, компьютер завис!)
- Полюби меня. Хоть разок. Не пожалеешь.
- Да ты че?! В самом деле?
- А то. Зуб даю. А вообще, ты любила когда-нибудь?
- О да, канэчно.
- Что это вы со мной, девушка, «одами» разговариваете?
- Ой, не знаю... Жара. Перегрелась, наверное.
- Жарко? А хочешь, я включу вентилятор и направлю его в твою сторону? Всё – «как скажешь, любимая». Секундочку. Вот, готово. Разрешите, пожалуйста, вас ОБДУТЬ?
- Ах, ОБДУЙТЕ меня, ну ОБДУЙТЕ же!..
Разве можно в такой обстановке работать!
* * *
- Лизка, хочешь, в субботу поедем на яхте кататься? По Москве-реке. (Он сказал: «По Москвареке». Все так говорят.)
- Какой яхте? На улице осень!
- Ну и что.
- Холодрыга!
- Ничего, я тебя согрею.
- Ты мне лучше скажи, что ты делал так долго в стоматологической клинике?
- Как что? Зубы лечил.
- Две недели?!!
- Ну да. Мне поставили тринадцать пломб.
- Охренеть! А зачем тебе столько?!
- Чтобы было чем тебя кушать, Красная шапочка! Волк теперь очень голоден. И немножечко зол. У него теперь вместо зубов одни пломбы.
Когда во рту десятки пломб,
Ужели вы не замечали,
Как убавляется апломб,
И прибавляются печали.
Люблю Губермана!
* * *
А потом как-то кто-то принес на работу торт «Полет». Тот, который такой сладкий-сладкий, из безе и орехов. Вкусный торт. Я с утра прибежала голодная. Проспала, не успела позавтракать. Тортик – это чудесно. Закрылась на кухне, мечу не по-детски. Открывается дверь. Это Он. Мой Ромео. Так близко.
- Лиза, это уже невозможно. Я хочу тебя… поцеловать!..
- Ща… секундочку… Блин, ты не видишь, я кушаю...
- Блин, как сладко. Никогда еще так со мной не было… Никогда еще не целовал девушку, у которой полный рот торта!!!
"И такая дребедень целый день, целый день!" А потом стало грустно очень. Он влюбился в меня. По-всамделишному. Сам не понял, как это вышло.
Ну я что? Я всего лишь прикалывалась. Не над ним, нет, конечно. Он мне нравился. Только это совсем другое. Это больше сродни признательности, благодарности за понимание, за принятие той волны, на которой я существую. Родство душ (ой, как громко сказала!). Но не тел.
С телом было все проще. До какого-то времени. Мне хотелось свободы, удовольствия без обязательств. Я сама выбирала, что мне надо, кого мне надо. И сама точно знала, когда нужно уйти. Чтобы быть в безопасности. Чтобы можно было потом поприкалываться и разбежаться. А еще у меня никогда не было, чтобы я возвращалась к кому-то вторично. Чтобы чисто потрах… Нее. Это скучно.
Только это все быстро приелось. Очень быстро. Потому что не было главного. Чувства не было. Настоящего, сильного, искреннего. Чтоб башка отлетала к стенке. Не от секса, а именно – чувства. Понимаете?!
* * *
Мы недавно болтали с подругой. Вспоминали про детство.
Знаете, я росла в очень маленьком, ограниченном микрорайоне (во всех отношениях ограниченном), 28 домов, большинство населения – пьющие. Кто беспробудно, кто от случая к случаю. Разговоры про то, где взять, чтобы выпить, кто сидел, кто «откинулся», кто жену избил, кто дверь выломал. Я училась в обычной школе, куда ходили дети тех, кто (опять же) был в запое, сидел, возвращался и снова садился (не все конечно, но большинство). В общем, полный отстой. Нет, моя-то семейка из породы интеллигентов, нас туда занесло (в это место) после родственного обмена, съехались вместе с дедом и бабушкой. Я пошла в шестой класс, когда мы переехали.
В общем, школа была такая, что нельзя расслабляться и витать в облаках. Приходилось искать свое место. В целом, это было нетрудно. Дело в том, что мне в школе было даже много комфортней, чем дома. Ведь на фоне той всеобщей анархии, что царила в нашем поселке, политический строй моей дружной семьи был почти что тоталитарный. «Ты должна подчиняться. Ты должна нас не слушать, а слушаться. Ты должна, ты должна, ты должна…»
Это все, что я слышала. Плюс система запретов. То есть, все, что я «не должна» - мне нельзя. В общем, в доме было паршиво. Не то, что на улице. Но туда меня не выпускали. Было «нельзя».
Но всегда можно выйти из положения, просто-напросто не пойти на уроки. Выпрыгнуть из окна незаметно. Море выходов, море возможностей. Стоит только чуть-чуть поискать ;).
Вот такие дела. Но и там, в той среде, где мне было чуть легче, все равно было все не мое. Не хватало чего-то самого главного. И меня «заносило». Из крайности в крайность.
* * *
Вот представьте себе эту картину. Просто сюр какой-то (прямо в духе Дали): мне лет 15-16, мы с девчонками после школы собираемся в местном лесу, распиваем бутылку водки, закусив маринованными уклейками (;)), в общем, всяким дерьмом, а потом, затянувшись настрелянными у пацанов сигаретами, размышляем о вечной любви. И о том, что бы было, если бы вдруг наступил конец света. И что завтра жизнь просто возьмет и закончится. Бомба атомная или что-то еще. Что бы мы тогда сделали, в этот самый последний вечер.
Тут же фраза: «Блин, побежали потрахаемся. Хоть узнаем, что это такое!»
И, естественно, ржем как лошади. Стадо девственниц разной степени половозрелости. А потом, протрезвев, зажевав алкоголь и табак «живачкой», разбредаемся по домам делать вид, что готовим уроки.
Ну а ночью, когда наконец-то все уснули, и никто не лезет с проверками и допросами, наступает мой час! Я читаю Цветаеву! Гумилева, Набокова, Солженицина, Бунина. И Франческо Петрарку. А еще почему-то мне нравится Ницше. «Что сказал Заратустра». Это чума!!!
Я читаю, пишу, улетаю куда-то, почему-то так хочется плакать. И совсем не хочется спать. А еще я ложусь и мечтаю. И в мечтах в моей жизни все совсем не так, как в реальности. Удивительно, ярко, легко. Пока день не приходит, и мне снова не нужно искать свое место.
* * *
А еще вспоминается: мы решили опять прогулять географию с физикой. Ко мне в гости с утра заглянула подруга.
- Че ты делаешь?
- Книгу читаю?
- Че за книга?
- Чейз. Детективы.
- В лес пойдем?
- Ща, чуть-чуть… дочитаю.
- Интересно?
- Ага.
- Дай мне тоже чаво-нить… Почитать.
- Вон бери, там на стенке их хренова туча. Папа с мамой сдали макулатуру и притаранили. Это наше с братом наследство.
- Слушай, а действительно интересно! Словно кадры из фильма. А пошли в лес читать! На бревно.
- Ну пошли на бревно. Заодно и покурим.
Мы сидим на бревне, упиваясь сюжетом. Круто, блин! Вот идет наша третья приятельница. (К вечеру все подтягиваются постепенно.)
- Вы давно здесь? А че вы тут делаете? Девки, вы ох…ели?!! Вы че?.. КНИГИ ЧИТАЕТЕ?!!!!!!!!!!!!!
* * *
Сколько помню то время – все какой-то вечный «загон». Мной всегда недовольны, я всегда упираюсь рогами, не хочу делать то, что «должна». И мечусь. То мне хочется, чтобы меня оценили, похвалили, да просто… заметили, что я есть, кто я есть. То на все абсолютно насра…. Лишь бы только не лезли, не трогали. Не мешали мечтать.
А в мечтах так хочется в небо! Улететь, раствориться, стать словно птица…
А потом институт. Но не тот, что я выбрала. Мне сказали, что глупо идти в литераторы. («Ну и кем ты намерена стать? Гениальным писателем? Уж скорее библиотекарем...») И пихнули меня в пищевой (был знакомый у мамы на кафедре). Там, где химия с физикой. Фу!... Отстой. Я училась почти что как в школе. Только в школе мне было больше поблажек, несмотря на «уд» с «неудом» по поведению. Поселковые учителя так любили мои сочинения, что прощали мне очень многое. А вот в ВУЗе всем было плевать на мои сочинения. Впрочем, это как раз логично.
Ну и что оставалось наихудшей из всех возможных студенток? Ну конечно же – крутить романы!
Летом, сразу после окончания школы и поступления в институт я познала радости секса. Радость – это, конечно, сильно сказано. Но свое любопытство удовлетворила сполна. Парень был много старше и опытнее, и влюблен в меня очень. Этого все, что тогда мне надо было. В сентябре я пошла в институт и его сразу бросила. Говорят, он страдал. Но потом стал «гулять» с моей одноклассницей. И женился на ней со временем. Так что все у него хорошо. Но на всякий случай, чтобы он знал. Я и вправду ужасно раскаиваюсь. И прошу у него прощения.
* * *
Дотянув кое-как до сессии, я опять закрутила роман. Он был старше года на три. Ой, ревнивый был, словно черт! И такой же негибкий и властный, как родители. Как же, кстати, они его ненавидели. Так боролись, стеной стояли, к телефону не подпускали.
Я его не любила и, наверное, сразу бы бросила… Но когда мне опять начинают «прогонять эту тему», что я что-то кому-то «должна»… Что опять "подчиняться"?!.. Ни за что! Лучше буду жить с нелюбимым, ревнивым, деспотичным и жутко тупым. «Кто такой Достоевский? Не знаю такого. Давай лучше посмотрим "Просто Марию". Ой, как Виктора жалко…»
Пипец!!! Бред собачий. Я просто вешалась. Спросите: как такие оказываются в ВУЗе? Очень просто. Конечно за деньги. Как и я. Как и многие. Такова селяви.
У него была жилка коммерческая. Этого не отнять. И тогда это было в чести. И сейчас в чести. Только уровень стал много выше.
В общем, он меня вроде как содержал до какого-то времени. Пока сам не «попал на деньги». А потом я его содержала почти больше года. Жила в общежитие у подруги (нам с квартиры пришлось уехать в срочном порядке), он – у друзей. В выходные навещала родителей, они стали помягче, когда поняли, что могу уйти насовсем. А когда уезжала от них, получала паек – на фрукты. Эти деньги растягивала на неделю, чтоб хватило и мне, и ему.
Но при этом он все же успевал меня сильно подбесивать. Просто жилы вытягивал своей ревностью. Понимаете, я зверела от всех этих его подозрений, упреков, проверок, допросов с пристрастием.
Я вообще по натуре совсем не блудливая, это факт.
Да, кокетлива, это правда. И смешливая. Оттого и морщинки у глаз. Но поэтому люди и тянутся .(Не из-за морщин, из-за ржачности:)) И мужчинам я нравлюсь (ну, в ту пору какие мужчины, так мальчишки-студенты). Только я ему не изменяла. Даже в мыслях того не имела.
Нет, вру, было один раз. Мы расстались. Я считала, что окончательно. Ну и тут же нашлась замена. Он как будто стоял у двери, на очереди.
Просто секс. От отчаяния. Тошно было, не скрою.
Ну а дальше вернулся мой «суженый» (в смысле, узкий в плане сознания), долго каялся, просил прощения.
Я сдалась, мы решили попробовать снова. И снова. И снова. Сколько было этих «разрывов навеки». И не счесть. А тогда, помню, лето пришло. Он почти рассчитался с долгами. Сняли комнату, снова съехались. Мне хотелось гулять с подружками, веселиться, ну и так далее. Он все время мотался с друзьями, а меня «прижимал», мол, жена должна сидеть дома.
Я – должна?!! Это, милый, ты что-то попутал. В общем, помню, в какой-то момент мы с ним просто дошли до ручки. Просто бойня пошла настоящая. Он, конечно, сильнее меня физически, но я – духом крепка :). Не сломить!
А в тот раз мы подрались. Прямо на улице! Представляете?! Мимо едут машины, люди идут по тротуару, а мы лупим друг друга по морде, он меня – за руку, я ему – в глаз. Дикость, правда?!
* * *
Но потом я его все же бросила. И с тех пор не хочу никаких обязательств. Никакого: «жена, ты должна…» Это все не ко мне, а к тумбочке. Я могу улыбаться, зыркать глазами, хохотать во всю глотку…
Тут недавно сидела в гостях. Много было народу. Среди них – персонаж. По-другому не скажешь. Я его про себя назвала «отче наш». Он из тех, кому бог, извиняюсь, мозгов не додал (или он опоздал на раздачу). И поэтому, чтоб в своих же глазах выглядеть очень важным и значимым, он не просто с тобой говорит – он вещает. Несет "слово божие" в массы. Нажираясь при этом клюквянки, запивая перцовкой. Именно нажираясь, в хламину!
- Бог сказал, все мы в мире едины, но блажен, кто верует, ибо…
Мама родная, как тебя жизнь-то обидела!
- А ты, милая, с кем пришла в этот дом?
- Одна, «батюшка»!
- А муж хде?
А тебя это «парит»?!
- Нету мужа.
- Что – совсем нет? Вышел весь? («Ха-ха-ха! Шутка дня».) Это плохо. Негоже одной. Все сегодня бросились в независимость. Модно очень. Погрязли в грехе. Бог сказал: «да убоится…
А клюквяночка все убывает. А в глазах все больше туману. И тоски древнерусской. А может китайской. У меня у подружки муж из Китая. Очень сильно тоскует, когда перепьет.
- Так о чем я?.. Да… А как звать-то тебя?
- Лизой кличут.
- Лизавета, значит. Имя красивое. Я вот что хотел сказать… Мда… Лизавета… я работаю в водопроводной системе...
- Это, в смысле, в канализации?
- Что? Не понял? Ну да… Неважно… В общем, знаешь, работа хорошая, график гибкий, сутки через трое. А бывает и четверо. Так что все у меня замечательно. Все путем. Я вот тут решил больше не бриться. До тридцати трех. Мне осталось полтора года. Батюшка в церкви меня похвалил… Мда… О чем это я?
- О системе, о том, чтоб не бриться, о графике…
- Да… Так вот… У меня на работе есть парень один… Так вот ты представляешь, он странный такой… Говорит не «минет», а «миньет»… Ты прикинь?!
-Уж прикинула.
Мысли пляшут. От бога к минету. Ты прости меня, господи, но встречаются же… чурбаны!
* * *
А сейчас я болтаю с приятелем. По Интернету. Ну не то, чтоб с приятелем. Скорей, с соискателем. Тоже думает, вот мы сейчас потрещим про эрекцию, вспомним все анекдоты про клиторы, а потом может быть об искусстве (для галочки), о политике (это, как водится), об экономике (всех волнует, будет ли деноминация, надо сделать вид, что мы в теме). А затем, «на десерт», для затравочки, снова что-нибудь эдакое, про "оргазьм". И останется только забить стрелку по-быстрому. И вперед, на вершину, к нирване...
Эх, наивные люди. Я же просто ПРИКАЛЫВАЮСЬ!!!
* * *
Солнце мое, приходи! Хватит прятаться. Видишь, я здесь. Я люблю тебя. Это нестрашно. Совсем нет.
Я же знаю, ты где-то есть. Мне пока неизвестно, какой ты. Как зовут, где живешь и чем дышишь. Но зато знаю точно одно: ты идешь ко мне, не сворачивая.
А я вот она, рядом. Только руку ко мне протяни. Через время и расстояние.
И поверь, что времени нет. И границы весьма условны.
Посмотри на меня. Просто женщина. Молодая и очень сильная. И веселая. (И нормальная!;))
Твоя женщина. Для тебя.
Ты еще сомневаешься? Ты не веришь, что это так?
Странно даже. Кого ты обманываешь?
Неужели так страшно – допустить, что ты можешь быть счастлив?
Я однажды уже говорила. Про любовь. И про то, что когда она настигает, людям хочется отмахнуться от нее, убежать и спрятаться. Мол, да что же это такое?! Как-то слишком все нереально!
А на самом-то деле РЕАЛЬНО! Больше некуда. Потому как, если и есть в этом мире хоть что-то реальное, так вот это оно – ощущение счастья.
Боль проходит, взгляды меняются. Цели, ценности, нравы, законы, политический строй – преходящи. И, увы, уходящи (что, может и к лучшему).
СЧАСТЬЕ ВЕЧНО. Человек всегда помнит, как это было… Когда он был поистине счастлив. Потому что лишь в этот момент он ЖИВЕТ! (А все остальное время – спит или носится в поисках хоть чего-то подобного).
Потому мы все время к нему возвращаемся. К этому состоянию. Вспоминаем, тоскуем и мечемся. Или нас возвращают.
Словно боженька с неба посылает нам знак: «Эй! Ну, хватит упрямиться. От себя не сбежишь. Вспомни, как это было!»
И зачем это, спросишь?..
КАК ЗАЧЕМ?!! Да затем, чтобы мы наконец-то усвоили, дурьи башки, что пришли в этот мир не болтаться без дела, наблюдая, как подходит к финалу отпущенный срок, а найти свое место. Место, где мы познаем Любовь.
Ну а если чуть-чуть замороченней, чтобы мы отыскали в себе (не во вне!) ту струну, что дает нам счастье. Солнце, свет, красоту, доброту… Радость жизни. Жажду познания.
Столько слов, столько звуков, красок, чувств… Невозможно все высказать, выразить.
Я люблю тебя! Ты мне веришь?!!