Все началось спокойно.
Все началось спокойно. В субботу я проснулась с легкими схватками. Просто время от времени тянуло живот. Нет не больно, но чуть-чуть неприятно. К обеду они мне надоели. Я стала замечать, что пока хожу, болей нет, стоит сесть – появляются. Решила засечь, как часто они появляются. Три часа засекала, потом надоело. Результат: схватки приходят каждые 15-20 минут, продолжительностью 15-20 секунд. Ну я и подумала, что это тренировочные. Все-таки я на 24 неделе и рожать мне в принципе рано.
Чувствовала я себя хорошо. Часа в четыре в туалете заметила необычную слизь на бумажке. Она была очень плотная с белыми прожилками, но без крови. Я подумала, что это и есть эта самая пробка, но как-то особенно и не озаботилась.
На следующее утро я опять проснулась с этими схватками. Мне это стало действовать на нервы, а муж сказал, что он меня повезет в больницу, пускай врачи посмотрят. Сказано-сделано. Мы позавтракали, оделись и поехали. В больнице меня пристегнули к CTG, чтобы эти самые схватки измерить. Приборчик как всегда ничего не показал, хотя я пока лежала, схватки чувствовала. Потом пришел доктор и увел меня в кабинет на обследование. Он очень долго делал УЗИ и обрадовал меня, что у нас будет доченька! Как я обрадовалась! Наконец-то! С девочкой все было в порядке, здоровая беременность, без всяких отклонений. Потом он сделал вагинальный УЗИ. Матка закрыта, шейка 4,2 см. Все прекрасно. Почему схватки? Непонятно. Может тренировочные. Пробка отошла? Откуда Вы знаете, что это пробка была, у вас у женщин постоянно что-то выделяется, особенно у беременных... но крови нет, поэтому все в порядке.
Из кабинета я выплыла – Ура у нас будет девочка!!!!!!!!!!!!!!!
Приехали мы домой. Схватки продолжались, но я не обращала на них внимания, больно мне не было и доктор сказал, что все в порядке.
Я сготовила кушать, испекла торт, к нам приехали гости. Вечер был прекрасным, мы смеялись и кушали – схватки продолжались. Где-то в пол одиннадцатого я пошла в туалет и сидя на унитазе почувствовала, что из меня что-то движется. Я подумала, что это опять какая-то слизь (вечно у вас у женщин, что-то выделяется...) и чуть-чуть напряглась, а потом потрогала пальцем. Там выходило, что-то теплое и упругое, как резиновый мячик, но сухое. Я «затолкала» это что-то обратно и на грани обморока вышла из туалета. Гости сидели за столом и смеялись, я начала собирать вещи в больницу. Тапочки, ночнушку, халат, зубную щетку…
Муж спросил, что я делаю. Я обратилась к гостям: «Вы же все равно сейчас домой поедете? отвезите меня в больницу. У меня там что-то...» (муж был выпивший). Мои девочки тут же подскочили, посадили меня в машину, мы примчались в больницу...
Сначала меня обследовала дежурная акушерка. Сняв перчатки она отвела глаза и сказала: « Шейка зрелая, но я позову доктора, пусть он посмотрит. Он объяснит.»
Она вышла, а я ничего не поняла. Потом пришел доктор, тот же, что меня утром принимал. Он был ужастно злой (похоже он до этого спал). Посмотрел на CTG, который опять ничего не показывал и накричал на акушерку, почему она его вызвала, ведь все в порядке и он меня уже утром обследовал, все было хорошо. Акушерка ему ответила, что он должен меня обследовать. Тогда он рыча одел перчатки и засунул в меня пальцы... Его глаза стали квадратными он только тихо прошептал: « О боже!» Меня начало трясти. А спросила, что случилось. Он ответил, что шейка сгладилась. Насколько? Полностью. Что значит полностью? Открытие 10 см., сейчас будешь рожать…
Я отказывалась понимать. Я же только на 24 неделе, и моей девочке еще совсем не время появляться на свет. А они уже притащила капельницу, для сбивания схваток и подстелили под меня клееночку. Меня трясло все больше.
Пришел врач и сообщил мне, что вызвали детского врача и сейчас он мне будет вскрывать пузырь и я буду рожать. Я начала на него кричать. Как они собираются спасать моего ребенка, ведь у них в этой больнице даже оборудования для таких малюток нет. Она же сразу умрет! Я требовала, чтобы меня везли в другую клинику с реанимацией для ранних малышей. Он сказал, что у меня пузырь лопнет сам с минуты на минуту и если это случится в дороге, то роды придется принимать на обочине, а это еще хуже. Но для меня было важно протянуть как намного дольше, я же не могла дать им вырвать из меня мою малютку. Тогда они вызвали группу врачей-реаниматоров вместе с оборудованием из той самой клиники. Нам надо было ждать. Я начала гипервентилировать, а рядом сидела подруга Вика и просила меня успокоиться. Все будет хорошо. Все будет хорошо...
Потом приехала скорая и целый отряд врачей, меня погрузили на каталку, а напоследок акушерка мне на ухо шепнула: «Ноги накрест и держись, как будто писать хочешь, но нельзя. Удачи…»
Мне было плохо. Привезли меня в другую клинику и ничего не случилось. Я начала успокаиваться, а может обойдется... но тут пришел другой доктор, который опять меня осмотрел и тоже сказал, надо рожать. Я спросила, почему нельзя подождать, может и не лопнет пузырь и детка останется внутри. Я даже согласна еще три месяца пластом лежать, только бы девочка в животе осталась. Но доктор сказал, что ничего нельзя поделать, матка открыта на десять сантиметров и у дитя внутри нет больше никакого упора, пузырь лопнет с минуты на минуту. Потом он сделал УЗИ и последовал следующий шок: девочка лежит попой вниз, надо делать кесарево сечение. Я была убита, я так надеялась родить нормально... На что доктор сказал, что если пузырь лопнет, малышка вылетит пулькой, т.к. еще очень маленькая и при этом она вся поломается и шансов выжить у нее вообще не будет. Для меня было ясно: надо резать... Муж, его привезли мои девочки, стоял рядом и держал меня за руку, он тоже ничего не понимал.
Очнулась я от боли. Послеродовые схватки так лупили по порезанному животу, что у меня дух захватывало. А первая мысль была: "Нам позавидовали. Что же теперь?» Прибежала акушерка: «Девочка весит 595 грамм АПГАР 6 7 8, это очень хорошие показания для такого ранничка!» Было полтретьего ночи.
Наутро приехали муж и моя мама, мама плакала, но все время повторяла: все будет хорошо.
Мы пошли в реанимацию. Запустили только меня и мужа. Мы долго мыли руки специальным дезинфицирующим мылом, а потом спиртом. Нам одели белые халаты и пропустили к Котенку. Моя малышка лежала в прозрачном ящике, он был весь запотевший, а вокруг множество датчиков, аппаратов, трубок, лампочек и все тикают, пищат.... Крошка была маленькая как куколка, всего лишь 28 см., но живая! Я расплакалась. Я так хотела бы взять ее на руки, но между нами была стенка... Пришел доктор. Он сказал, что состояние малышки стабильное, но чтобы мы не сильно надеялись, состояние может ухудшиться каждую минуту. Я смотрела на мою девочку и отказывалась понимать, что это случилось на самом деле и плакала, плакала, плакала...
Так мы просидели возле нее весь день. Когда я поднялась в свою палату, я была уверена, что все будет хорошо. Я попросила аппарат для сцеживания молока и раскачивала грудь. Я хотела свою Катю кормить молоком.
На следующий день мне сказали, что состояние крошки ухудшилось. Инфекция, из-за которой все это горе случилось, перебросилась на нее, а иммунной системы у нее нет. Что эта за инфекция была, никто не знал. Ей кололи антибиотики от всех болезней. С этим напором медикаментов ее сердечко не справлялось. Ей сделали переливание крови. В обед, когда я опять поднялась в палату, за мной прибежал медбрат, он катил перед собой инвалидное кресло и прокричал, что мне срочно надо спуститься. Он меня катил, а я опять плакала...
В палате возле малышки стоял доктор, он ей делал массаж сердца. У меня перехватило дыхание, а медсестра спрашивала меня тихонечко, не хотим ли мы покрестить малютку...пока не поздно. Я хотела. Она вызвала священика и позвонила на работу мужу. Состояние Котенка опять стало стабильным. Я стояла рядом и плакала: «Не умирай доченька. Мама теперь здесь, рядом. Ты только не умирай». Медсестра открыла дверку ящика: «Возьмите ее за ножку и держите крепко. Она запомнит. Она это запомнит». Я держала и гладила ее ножку, потом приехали муж и священник, он начал ее крестить: «...и Он назвал тебя твоим именем и позвал тебя и ты пошла…» Говоря эти слова, он рисовал ей крест на лобик и моя доченька улыбнулась. Я один раз видела, как она улыбнулась. Я действительно подумала, что теперь Он держит свою руку над ней, Он не даст ей умереть. Все будет хорошо.
Весь вечер мы опять просидели возле Котенка. Мы по очереди рассказывали ей как хорошо у нас дома. Что на улице весна и все расцветает. И что дома у нее есть папа, который всегда целовал ее в пузе у мамы и говорил на нее «ПРИНЦЕССА». И я обещала ей купить самую красивую куклу. Пока мы с малышкой говорили, у нее повышалось сердцебиение, это было видно на мониторе. Потом она начала морщиться и беззвучно плакать. Врач сказал, что ей стало хуже и ей вкололи повышенную дозу морфия. Мне разрешили засунуть руки в ящик, я держала ее за головку и ножки. От этого она успокаивалась. Так мы с мужем менялись. Потом она уснула и я решила пойти в палату, чтобы откачать молоко. Какое-то время спустя, нам позвонили в палату и срочно позвали вниз. Когда мы спустились, мы направились мыть руки, но медсестра сказала, что не нужно. У меня опустилось сердце, а в палате врач стояла у открытого ящика и держа Котенка на руках пыталась чуть размотать провода. Она дала ее мне в руки. «Держите ее. Держите, она...»,- врач отвернулась. Я держала свою малютку на руках, но я не так хотела! «Она уже?» Врач послушала стетоскопом. «Сердце еще бьется»,- а муж стоял рядом и плакал как мальчишка навзрыд. Я прижимала ее к груди, а на рубашку мне бежала кровь из вырваного катетера. Потом врач опять послушала сердечко и ничего не сказав, посмотрела на часы. Я все поняла. Я смотрела на свою желанную доченьку, а мое сердце горело огнем. Вот и все. Моя доченька прожила 43 часа и так и не успела увидеть весну и своего папочку. А куклу я ей купила и посадила на могилку.
А еще кто-то сказал, что у меня теперь есть свой ангелочек.