(Предупреждение от автора! Истории про Рыжего Карно писались очень давно, поэтому несмотря на фантастический жанр, в них вы не встретите сотовых телефонов и mp3-файлов. По этой же причине прошу списать на мою беспечную юность возможные случаи плагиата с Хайнлайна и других классиков)
Синяя треть, Граница ЗНГ, Коммуны Тельмана, Честь и Совесть, Барклановск 06.Х1.239
"Людям тоже свойственно заводить норы. Одни обретаются там постоянно, другие появляются лишь иногда. Им, как правило, свойственно дорожить своими норами, но это опять же относится не ко всем представителям их породы... "
Священные песни ликантропского учения жизни. Малая Гидра
- Желаете подстричься? - едва ли не простонал парикмахер с нескрываемым ужасом глядя на безобразно спутанные грязные длинные рыжие волосы.
- Нет, ни к чему, - через плечо парикмахера Карно с усмешкой разглядывал свое отражение в одном из зеркал. Проклятая человеческая кровь! Вот истинные риторркийцы никогда не страдают от пробивающейся на скулах и подбородке щетины. Нет у них таких генов, чтоб лицо зарастало. Карно же человеческая кровь, сколь бы мало ее не было в его жилах, все же умудрилась подарить пусть довольно вялую, но тем не менее периодически напоминающую о себе темно-красную растительность,
После полутора суток бодрого марша к городу Барклановску Карно и в остальном имел вид весьма потертый и доверия не внушающий. Даже новый скаф, перепачканный и запыленный, был похож хафф знает на что. И учитывая все это Карно не удивился, увидев на лице парикмахера испуганно-подозрительное выражение.
- Плачу наличными, в кредах, - успокоил его Карно и, кинув сумку на диван для посетителей, забрался в кресло. На дворе стояло раннее утро и он был первым и единственным клиентом в парикмахерской. Карно это как раз устраивало.
Блаженно расслабившись в удобном кресле, он отрешившись от действий парикмахера наслаждался комфортом. Мысли в голове шевелились медленно и неохотно, как потревоженные улитки, и под закрытыми веками риторркиец ощущал, как медленно восходит над городом солнце. Большая часть его пути была пройдена, Карно был близок к своей цели.
Через некоторое время, расплатившись с пугливым парикмахером, чистовыбритый, как джентльмен из высшего общества, Карно снова шагал по улицам города, интуитивно вспоминая уже знакомый ему маршрут.
Барклановск был одновременно и совершенно заурядный и немного странноватый городишко. Никаких высотных зданий, за домами то и дело заметны садики-огороды. По дороге периодически проносятся туда и сюда военного вида машины, а рядом на тротуаре играют малолетние дети. Даже в преддверии ожидаемых всеми кровавых событий -наступления повстанцев с Манхайских гор - Барклановск жил своей обыденной жизнью и, казалось, никакие катаклизмы не смогут изменить течение этой жизни. Хоть тысячу раз переходи городишко от одной воюющей стороне к другой, он останется прежним каким был всегда и до создания Коммун Тельмана, и задолго до этого. Проходя мимо кафе, Карно остановился, раздумывая а не зайти ли перекусить какой-нибудь славной натуральной пищей, столь соблазнительной после "лесной стоянки" на завтрак, обед и на ужин. Сквозь решетки поверх стеклопластиковой витрины он увидел отражение розовато-пресного неба в кружеве девственно-белых невинных облаков, просыпающуюся уличную активность и сияюще-голубые глаза на бледном лице в ореоле рыжих волос. Автоматическим движением Карно коснулся подтянутой гладкой щеки и довольно улыбнулся своему отражению, но в кафе идти передумал. А вскоре он свернул в переулок и на окраине города нашел нужное ему здание - защищенный получше остальных маленький трехэтажный дом за бетонным забором. Свеженький плакат на этом старом заборе радостно приглашал всех желающих посетить "лучший в Барклановске универсальный магазин" и вежливо просил связаться с хозяином по домофону и сообщить цель своего визита.
Все четыре раза, что Карно бывал здесь плакат каждый раз обновлялся, но содержание оставалось прежним, впрочем, как и все, что скрывалось за забором. А скрывался там не больше, не меньше, чем тот самый вышеуказанный магазин, торгующий почти что любым товаром от еды и одежды до военной амуниции. В таком тревожном городке, как Барклановск, это было вполне легально.
Не долго думая Карно отстранил прикрученный проволочкой кусок линолеума, закрывающий домофон от атмосферных осадков и вдавил клавиш вызова. Впрочем, прошло несколько минут прежде, чем ему ответили.
- Магазин закрыт, - не очень дружелюбно сообщил ему унылый женский голос.
- "Дочка хозяина, - вспомнил Карно, - Хафф подери, как же ее звали?"
- Заенька, скажи отцу, Рыжий Карно пожаловал, - мягко произнес он в микрофон, так и не вспомнив имени девушки.
- Ой, - пискнул динамик, послышался быстрый топот каблучков, потом что-то загремело, падая на пол, и уже в отдалении всплеснул крыльями счастливый крик: "Красавчик вернулся! Папа! Красавчик... Красавчик здесь!"
Карно весело усмехнулся, вот ведь угораздило как-то раз представиться второй своей кличкой... Едва успел он подумать об этом, как перед ним уже распахнулась обитая металлом калитка в заборе.
- Прекрасный день, Карно, дорогой мой, любимый клиент, - на пороге, перегораживая щуплой фигуркой почти весь проход, головой едва ли до ключиц Карно стоял хозяин магазина - Манасия. Выглядел он против обыкновения усталым и растрепанным.
- Отличный день, - кивнул Карно, через голову хозяина заглядывая во двор и, подмечая скрытые ранее за забором следы недавних разрушений, едва прибранный беспорядок во дворе, вытоптанные клумбы... - может быть все-таки пригласишь меня внутрь?
- О, извини, Карно, проходи, конечно же. Окажи честь моему магазину, - Манасия отступил, пропуская Карно во двор и поспешно закрыл за ним дверь, - В такие нелегкие времена, как сейчас, особенно радостно принимать добрых знакомых.
Сломанные ветки, разбросанный садовый инвентарь, черепки посуды и прочий мусор были уже большей частью прибраны, но все еще бросались в глаза. Карно окинул взглядом весь двор и, ничего не сказав, прошел в магазин. Там, среди стеллажей с товарами, вешалок и стендов, многочисленных полок на каждой стене, царила по-домашнему тихая, уютная атмосфера. Дом-магазин был стар, дом дряхлел и умирал, но бережный уход усердно поддерживал его жизнь. Здесь все было аккуратно и убрано, каждая вещь и вещица знала свое место и даже интергиевские светильники в неосвещенных углах и закутках между стеллажами сияли как-то по-особенному тепло.
Заметив, что Карно остановился и оглядывается в магазине, поотставший было от него Манасия тут же возник рядом с риторркийцем и провокационно поинтересовался:
- Понравилось что-то новенькое, любезный Карно? Желаешь расширить свой обычный список покупок? Вот, посмотри, какое качество, какая вещь, - тут же Карно была предложена блестящая коробочка, о предназначении которой он не имел ни малейшего представления.
- Нет, спасибо, Манасия, я возьму, как обычно, - Карно решительно прошел к прилавку, попутно снимая свою сумку.
Манасия как-то очень специфически печально посмотрел на него своими светло-карими усталыми глазами с опущенными кончиками и, бормоча что-то под нос, побрел собирать для Карно обычный набор товаров. Риторркиец так и не понял, осуждал ли его старик за нежелание расширить список покупок или просто по привычке расхваливал свои товары. Скрипнула лестница и в коридоре появился силуэт дочери Манасии. Карно равнодушно взглянул на нее, с усмешкой подметив, что девица очевидно переоделась в другую одежду: слишком уж неуместно празднично смотрелась ее блестящая кофточка и узкие брюки с ажурными вырезами по внешней стороне голени. Короткие вьющиеся плавными волнами темные волосы свободно распущены. Она замерла в проходе и с подчеркнутой неумелой томностью бросала на него долгие, многозначительные взгляды.
- Ребекка, что ты стоишь, помоги отцу, - проскрипел откуда-то там с другой стороны Манасия. Девушка дернулась было к отцу, потом замерла и, поколебавшись мгновение, медленно прошла мимо Карно, качая худыми плечиками и, впрочем, довольно милыми бедрами. Карно стало ужасно смешно наблюдать за ее потугами быть соблазнительной, и, когда она уже прошла мимо него, риторркиец в затылок ей произнес:
- Я только что заметил, ты так выросла, Бекки!
Ее чуть ли не передернуло и, не посмев обернуться, девушка одним прыжком исчезла из виду.
- Хр-р! - вслед ей мурлыкнул Карно и прислонился спиной к прилавку. Манасия не заставил его долго ждать, уже вскоре между ним и Карно на прилавке взгромоздились аккуратной горкой упаковки искусственной пищи, интергиевые и гиприоновые подзарядные устройства, пачка чистых пластин матриц-носителей, набор игл, стержни для ласгана, химические чистящие средства, маскировочная накидка, поисковый сенсор взрывчатых веществ, пояс с микро-лебедкой и сигареты. Карно почувствовал, как лицо его приобретает довольное выражение.
- Как приятно видеть радость своего покупателя, - в бесчисленный раз подольстился Манасия. Карно кивнул, проверяя заряды и срок годности на продуктах.
- Удостоверься, прошу тебя. Прекрасные свежие товары, - убеждал его хозяин магазина: - Последние поставки.
- Верю, верю, - пробормотал Карно, сваливая покупки в сумку и доставая деньги. Ребекка стояла чуть в стороне от них, прислонившись спиной к полкам и из-под припущенных ресниц неотрывно наблюдала за риторркийцем.
- О, Карно, любезный, дорогой мой клиент, - глядя на поблескивающие креды безрадостно произнес Манасия: - Ужасно не хочется сообщать тебе грустные вести, но...
- Что еще? - Карно нахмурился. Неужто здесь закрыли свободное хождение кредов - этой универсальной, наиболее твердой и надежной валюты Синей трети да и всей вселенной? Не может такого быть! Да и с парикмахером он ведь расплатился в кредах...
- Видишь ли, тяжелое военное положение в городе вызвало подорожание перевозок. У меня не было другого выбора, кроме как поднять цены, - Манасия вздохнул и, понурившись, добавил: - К тому же, есть и причины более личного характера.
Карно посмотрел на склоненную голову пожилого человека с обширной лысиной в коротких седых и нелепо курчавых волосах. Магазин Манасии громили не первый раз, даже не всегда грабили, больше крушили и громили все, что попадалось под руки. В городе это было чем-то вроде плановых мероприятий, служащих реакцией на любые значительные события. Отчего это происходит Карно не знал и не понимал, потому как в другое время магазин если и не процветал, то уж никак не бедствовал, и в клиентах недостатка не наблюдалось.
- Ладно, сколько с меня? - спросил Карно. Манасия оживился и назвал сумму.
- Ха, ты что думаешь я с ума сошел? - фыркнул Карно, возмущенно вскидывая подбородок: - Да за такие деньги я пол твоего магазина купить могу.
- Возможно, раньше и мог, но времена изменились, - возразил Манасия. Какое-то время они еще торговались, но торговец был непреклонен и Карно практически не удалось сбить цену. В других обстоятельствах он, возможно, уже давно пристрелил бы упрямого старика, забрал все, что надо, и вполне счастливый пошел дальше, но была такая мудрая ликантропская поговорка, что волк никогда не режет скот вблизи своего логова, и Карно эту поговорку весьма уважал...
Впрочем, стоило ему начать отсчитывать креды, как выяснилось, что до нужной суммы не хватает почти десятки.
- Хафф, - не заботясь о том, чтобы не оскорбить слух девушки, выругался Карно. Манасия взял у него деньги и пересчитав их печально развел руками.
- Не хватает...
- Сам знаю, что не хватает, - поморщился Карно и задумчиво посмотрел в сумку. В этом препоганом Барклановске не было ни одного нормального банка, где ему бы разменял одну из крупных купюр, пристроенных в ремне у него под скафом без того, чтобы не поднять шум и крик на весь город, а у самого Манасии сдачи с такой купюры и подавно не найдется, да и не станет хитрый старикан связываться с такими деньгами.
- "Надо было все-таки убить тех пилотов и забрать свои деньги," - запоздало подумал Карно, с грустью понимая, что, видимо, от части покупок придется отказаться. Но чем пожертвовать? Здесь он всегда покупал только самое необходимое...
- Наверное, пора бросить курить и иглы у меня еще, в принципе, остались, да и без интергиев можно обойтись, - хмуро признал Карно, неожиданно осознавая, как ему хочется курить и как туго будет без интергиев, или если иссякнет запас игл...
- Отец, а почему ты не хочешь открыть ему счет? - томно поинтересовалась Ребекка, она явно была на стороне Карно. Зато Манасия посмотрел на нее как на полную идиотку и даже не стал ничего говорить, Карно ответил ей за него:
- Понимаешь, заенька, я не завожу счетов. Она посмотрела ему в глаза:
- Почему?
- Видишь ли, всегда существует возможность больше никогда не вернуться в это место, - весело улыбнулся Карно, поражаясь глубокой нравственности внутреннего смысла этой вполне искренней, в общем-то, фразы. Да и не даст ему Манасия никогда кредита.
- Жаль, очень жаль, что так получается, - посочувствовал Карно Манасия и, глядя как Карно роется в сумке, выбирая что бы оставить, тихо произнес: - Впрочем, Карно, у меня есть к тебе деловое предложение. - Ну? - Карно посмотрел в глаза старику.
- Так трудно найти сейчас человека, заслуживающего доверия, - завел свою песню Манасия, - Но ты всегда вызывал у меня самые добрые и уважительные чувства. Не могу я позволить себе, чтобы ты покидал мой магазин с омраченным настроением. Вероятно, мы сможем кое-что придумать, чтобы тебе не пришлось платить недостающую сумму, но и я не остался в накладе. Карно услышал, как Ребекка затаила дыхание и, хищно улыбнувшись, спросил:
- Что, Манасия, хочешь, чтобы я избавил тебя от кого-то? Фламмер будто сам собой прыгнул ему в руку.
- Но учти, это стоит дороже, чем 10 кредов, за десятку по последним ценам разве что ликантропам уши бреют.
- Упаси боже, что ты говоришь Карно! - Манасия отчаянно замотал головой, - Я имел в виду совершенно другое. Я уже совсем не молод, сам видишь. Жена болеет, а
Ребекка совершенно ничего не понимает в том, как надо вести дела. Городским я не доверяю, а у самого ни сил, ни времени нет, да и годы опять же не те...
Карно прищурил правый глаз, наклонил голову к плечу и спросил:
- А можно немного конкретнее?
- У дома совсем обветшала крыша, - не унимался Манасия, - и мне думается, если бы ты привел ее в должное состояние, это полностью закрыло бы твой долг по покупкам.
- Чинить крышу? - Карно фыркнул, потом задумался.
- Ночью будет гроза, - добавил Манасия, возможно, для того чтобы разжалобить его, но для Карно эти слова имели совсем другое значение - бултыхаться ночью по лесу совсем не хотелось.
- Я приготовлю мои самые лучшие блюда, - заметила Ребекка.
- Ладно, решено, - Карно кивнул, - Я ем у вас и ночую, но, учтите, я отнюдь не профессиональный кровельщик.
- Ничего, уверяю тебя, там работа простейшая, - пообещал ему Манасия. Через час Карно готов был запихать эти слова обратно старику в горло. Ему, конечно, приходилось делать кое-какой ремонт у себя в "нарвале", но с этой крышей случай был явно клинический. Стоило взяться за одно, тут же отваливалось другое, третье осыпалось тебе в глаза, а четвертое рушилось прямо под ногами. Через два часа Карно решил, что даже если он и успеет управиться к вечеру, работы здесь в любом случае никак не на 10 кредов, не на 20, и даже не на 50...
Еще через два часа его пригласили к столу, и Карно немного успокоился. Слишком хотелось есть...
Ребекка все время суетилась вокруг него, не упуская ни малейшей возможности прикоснуться к нему. По-своему это было даже довольно забавно, и Карно разок не удержался от того, чтобы щипнуть девицу за ляжку.
После еды дело пошло куда веселее, Карно лазил по крыше как обезьяна, не очень заботясь о том, чтобы его работа смотрелась красиво, но и не халтуря. Халтурить он не любил и не очень-то умел. Вытащенные им из амбара и сложенные под лестницей стройматериалы стремительно исчезали, а Карно только и сновал вверх и вниз, полностью доверившись страховочным шипам на поверхности скафа.
С крыши открывался весьма любопытный вид на город и лес, выжженную "мертвую полосу" за лесом и далекие горы - убежище мятежных повстанцев. Полностью подтверждая астрологические прогнозы Манасии, с юга на город ползи мрачные угрюмые тучи, но местное солнце, хоть и бессильное прогреть холодный весенний воздух, нещадно палило с небес, и все более многочисленным во второй половине дня покупателям, которым довелось зайти к Манасии и увидеть Карно на крыше, казалось, что на темном фоне предгрозового неба сияет второе солнце. Столь ослепительно великолепны были налитые сиянием света его рыжие волосы. Впрочем, он напрасно так доверял своему скафу.
Почти вся работа была уже сделана и Карно, здорово уставший, но вполне довольный самим собой, собрался перекурить... и неудачно выбрал точку опоры. Стоило только перенести основную тяжесть на левую ногу, и крыша выскользнула из-под сапога, омерзительно заскрипели по только что закрепленному им новому листу покрытия страховочные шипы, рванулись знаменем волосы, а потом он треснулся об землю, от неожиданности вместо привычного "хаффа" выругавшись по-риторркийски.
Нога ужасно гудела, если бы не защитная шкура скафа он, наверняка, бы сломал ее. Лежавший до этого на боку, Карно перевернулся на спину, опрокинулся затылком в остатки сухой прошлогодней травы и неторопливо закурил, глядя на карниз крыши, нависший над ним, на небо над карнизом... на белую мягкую ладошку, возникшую в этом небе и погладившую его по щеке.
- Как ты меня напугал, - произнес над ухом голос Ребекки. Карно чуть повернул голову и снизу-вверх посмотрел ей в лицо. Нет, не то чтобы она была красива... Миловидна, не более... Но после изуродованного лица Тирни Карно было приятно смотреть на любое нормальное девичье лицо.
- Бекки - зайчик, - поддразнил ее Карно.
- Красавчик, - маленькие пухлые пальчики дрожали, когда она убрала челку у него со лба.
- Ребекка! - треском выстрела одернул ее оклик Манасии. Девушка вскочила и отбежала в сторону.
- Иди на кухню, у тебя там горит что-то, - тоном однозначного приказа произнес отец, и она безропотно покорилась. Карно послал ей вслед парочку колец табачного дыма. Тяжелое дыхание сообщило ему о том, что приблизился Манасия.
- Она у меня самая младшенькая, - тихо произнес надтреснутый голос, - Все другие старшие дочери повыходили замуж и поразъехались из города. Сын погиб. Одна Ребекка у меня и осталась. Карно слушал молча.
- Если бы не она, мы с женой бы не выжили. Так нельзя жить, - голос скрипел и подхрипывал, как будто Манасия готов был расплакаться, - Возможно, мы сами виноваты, что она так засиделась в девках, да и не любит она здешних парней - брезгует.
Карно смотрел в небо и прикидывал достаточно ли хорошо он закрепил последний лист и не рухнет ли тот сейчас ему на голову. Наползающие тучи отражались в его ясных глазах...
- Ребекка думает, что все понимает в жизни, но она еще такая глупышка. У нее это как навязчивая идея, уехать из города. Любым способом, любой ценой. Ты ведь заметил, как она на тебя смотрит? - Манасия тяжело вздохнул, - Ты ей и раньше нравился, но сейчас... ^Она такая хорошая девочка, послушная, добрая, наивная... Возможно, она думает, что ты заберешь ее из города.
В голосе старика прозвучало отчаяние, почти мольба. Карно подтянулся на руках и сел, посмотрел на Манасию, ожидая продолжения исповеди. Хозяин магазина выглядел жалко. Стоя над Карно, он просяще прижимал руки к груди, не смея поднять глаз.
- "Какая беспомощность! - подумалось риторркийцу: - Хафф подери, неужели это старость превращает людей в такие безвольные слабые существа или тут что-то иное? Что ж, в любом случае, если только почувствую, что становлюсь таким, немедленно выжгу себе мозг. Все лучше, чем вот так - пресмыкаться".
Карно усмехнулся, полностью довольный принятым им решением. Манасия, очевидно, понял его гримасу по-своему и неожиданно жарко взмолился:
- Ты ведь не заберешь ее у меня? Я никогда ничего не хотел о тебе знать, ты приходишь где-то раз-два в год, берешь товара на хорошую сумму и исчезаешь. Нас обоих это вполне устраивает... Но моя девочка... Если ты воспользуешься ее отношением к тебе, я... - Карно чуть приподнял бровь, прикидывая какую же такую страшную угрозу придумает это ничтожество, но вместо этого Манасия слабо произнес: - Я этого не переживу. У меня разорвется сердце.
- Манасия, перестань унижаться, - риторркиец поднялся на ноги, сверху-вниз глянул на пожилого человека и, стараясь, чтобы голос его звучал дружелюбно, небрежно бросил: - Не беспокойся, не собираюсь я спать с Ребеккой. Я вообще не собирался здесь ночевать, ты сам предложил заняться твоей крышей, - Карно потянулся, закинув руки над головой, - И я намерен закончить ее до захода солнца, а потом вкусно поесть и сладко выспаться, а сейчас... Как по заказу пискнул сигнал вызова.
- Смотри, у тебя опять клиент, - заметил Карно и, взяв очередной лист, полез с ним на крышу.
- "Фу, - мысленно выдохнул он вслед поспешившему к покупателю Манасии, - А ведь когда он начал ее расхваливать, я уже было испугался, что ее предложат мне в жены". Карно весело рассмеялся, и в ответ ему в темном небе блеснула молния, а налетевший холодный ветер принялся ожесточенно трепать его волосы.
Заканчивать работу пришлось под дождем...
В дом он вошел через кухню, оставляя на линолеуме в желтых и коричневых шашечках мокрые, грязные следы.
- О, Карно, бедный! - Ребекка тут же накинула ему на голову полотенце, будто поджидала его за дверью. Карно неразборчиво пробормотал какие-то слова благодарности, ожесточенно пачкая чистую ткань о грязные волосы.
- Тебе надо переодеться!
- Бекки, я в скафе, - осадил ее Карно, возвращая девушке полотенце: - А это лучше выброси сразу.
Она улыбнулась, видимо решив, что он пошутил, и, жеманно поведя свободной рукой, произнесла:
- Проходи в гостиную. Ужин почти готов.
- Очень кстати, - Карно встряхнулся и вышел из кухни, не зная, что у него за спиной Ребекка с блаженным видом уткнулась лицом во влажное перепачканное полотенце...
В гостиной Манасия смотрел вечерние новости, риторркиец молча присоединился к хозяину дома, ему тоже не мешало немного вникнуть в суть происходящего в мире.
Но хотя они и проторчали уставившись в мерцающие картинки весь ужин, передавали только всякую местную лабуду. Тема предстоящего наступления горцев, экономического кризиса в Синей трети и перспектив войны с Облаком еще не вполне отчетливых, но от этого не менее жутких, считались здесь явно неактуальными, и единственным, что вызвало интерес Карно среди потоков дурацких сплетен и пересудов, было сообщение о пожаре в порту Эрнста Тельмана. Операторы снимали великолепие огненного танца с винтокрылов, и казалось, будто это жидкое море сияющего и рвущегося к небу пламени разливается по земле. Очевидно, горело жидкое топливо, и островами, черными остовами смерти, подрагивало в жарком мареве то, что осталось от взорвавшихся кораблей.
Карно залюбовался, наблюдая как очередной металлический гигант, бороздивший вечность от звезды и к звезде, обращается в огненный гейзер в последнем безнадежном порыве умчаться в небо. Да уж, наблюдать гибель чужих кораблей было куда приятнее, чем гибель собственного...
- "Пока еще неизвестно, является ли чудовищная катастрофа результатом террористического акта или невероятной преступной халатности. Следствие продолжается... - равнодушным голосом сообщил комментатор, скользнули перед глазами цифры общего количества жертв, затем прокрутили список уничтоженных кораблей, и Карно едва сдержал готовый сорваться с губ нервный смешок. Среди прочих судов в этом жутком пожаре полыхнула и старушка Гаморра, по неизвестным Карно причинам до сих пор так и не покинувшая порта. И все же напряженное выражение лица, очевидно, выдало его.
- Не думал, что ты такой впечатлительный парень, - тихо заметил Манасия, ссутулился, вздохнул и нерешительно предложил: - Может хочешь выпить?
Карно подумал об унылых бутылках с не слишком прозрачной жидкостью цвета мочи, замеченных им за толстыми стеклами древнего серванта, представил себе потенциальный вкус этого напитка... Тут же к горлу его подступила тошнота, а в голове противно зашумело. Жалкая четверть человеческой крови, предрасположенной порою разбавлять себя алкоголем, оказалась повержена тремя другими четвертями трезвеннеческой риторркийской и похоже даже зверски и, похоже, даже зверски избита ими без всяких правил.
- Спасибо, не стоит, - не очень твердо, но все же однозначно возразил Карно.
- Точно не хочешь? Выпили бы по стаканчику на ночь, расслабились, - Манасии, похоже, тоже не очень хотелось пить, и уговаривал он по дурной привычке все время всех уговаривать, - Помянем всех погибших.
- Всех говоришь? - усмехнулся Карно: - Ну на это меня верно не хватит.
- Может быть тебе положить еще добавки? - поинтересовалась, положившая локти на стол, а подбородок на кулаки, Ребекка.
- Да, дай мне еще кусок мяса, - с энтузиазмом поддержал ее Карно. Окрыленная, девушка бросилась на кухню выполнять его просьбу.
- Ты был прав, она действительно хорошо готовит, - заметил ей вслед Карно и, чувствуя, как забеспокоился, завозился потревоженным ежом Манасия, фыркнул: - Да не психуй ты. Я помню свои слова. За дочь можешь не бояться.
Потом, после ужина, Карно стоял под навесом за домом и курил, краем уха слушая, как Манасия выговаривает своей дочери за ее поведение.
- Вот и поделом тебе, старый жмот, - подумалось Карно, - Скинул бы цену - меня бы уже и в городе не было. А теперь сам виноват, что дочь тебе нервы тянет. Это ты старый, а она-то молодая. Даже чересчур молодая для такого папаши, как ты".
Гроза уже кончилась, но ночное небо по-прежнему сплошным полотном застилали тучи - ни одной звездочки. Карно полной грудью вдохнул пропитанный озоном воздух и ногтем сбил пепел с сигареты. Еще едва теплящиеся золотые огонечки, слабо мерцая, слетели вниз и бесславно закончили свое существование, упав в лужу. Город за забором уже большей частью дремал, притушив огни многочисленных окон. Где-то у леса тоскливо выла собака. Карно посмотрел в сторону гор и двумя яростными огнями сверкнули в ночи его светлые глаза, отразившие тлеющий кончик сигареты. Там - уже совсем близко было его убежище...
Уже совсем близко...
Ребекка приготовила ему комнату наверху - квадратное помещение с одним окном и довольно поганой мебелью, похоже, принадлежавшее раньше кому-то из других детей Манасии.
- Пожалуйста, прошу тебя, располагайся, - лепетала она, дрожащими пухлыми руками взбивая подушки, - Это такая радость принимать тебя в нашем доме. Ты не представляешь, какая это радость!
- Мда? - Карно завесил окно и принялся разоружаться, выкладывая на письменный стол в порядке возрастания убойной мощи - игольник, станнер, узкий ласган; побитый и поцарапанный, .но от этого не менее смертоносный фламмер и под конец для полного комплекта мрачный и уродливый ворп.
- Я так люблю, когда мужчина умеет за себя постоять, - мурлыкнула сзади Бекки, и Карно ощутил, как она приближается к нему: - У тебя должно быть такая интересная жизнь, а опасность так возбуждает!
- Ты закончила стелить кровать? - полюбопытствовал Карно, не оборачиваясь к ней. Он проверял сколько игл осталось в игольнике.
- Да, Карно, - пролепетала она, подступая еще ближе.
- Отлично, спасибо, - он отложил так и не согревшуюся его теплом смертоносную игрушку и начал проверять найфы.
- Хочешь еще чего-нибудь? - голос Ребекки дрогнул.
- Нет, милая. Я всем вполне доволен, - Карно аккуратно раскладывал найфы на столе, - Не беспокойся. Иди ложись спать.
- Карно, а можно я останусь? - нерешительные пальчики слабовольной нежности коснулись его плеча. Бешено взметнулись рыжие волосы, и развернувшись на каблуке Карно оказался лицом к лицу с девушкой. Захлестнувшиеся через плечо пряди слетели ему на лицо.
- Нельзя, Бекки. Нельзя. Она вздрогнула и отпрянула.
- Уже поздно. Иди спать, -Карно не хотелось смотреть дальше, как она будет унижаться предлагая ему себя, а явно к этому дело и шло. Бескомпромиссно сжав предплечье девушки он отвел ее к двери и выставил за порог. Бекки шла покорно, как овечка, и только когда он уже было собрался захлопнуть за ней дверь, неожиданно ожила и кинулась к нему на шею.
- Нет, Карно, не выгоняй меня. Ты не можешь так со мной поступить!
- Я могу и гораздо хуже, так что не вынуждай меня, - Карно попытался мягко отстранить ее от себя, но она вцепилась, как кошка.
- Нет, Карно, пожалуйста. Я так люблю тебя! Ты лучшее, что я видела в своей жизни. Карно... Красавчик... Она заплакала, еще теснее прильнув к нему.
- Ты не представляешь, что значит жить в этом городе! Я тут гнию заживо. Я не хочу так, - в ее дрожащем голосе прозвучала глубокая душевная боль: - Мне здесь так плохо. Всегда было плохо, а сейчас стало совсем невыносимо. За последний месяц нас все время громят. Это так страшно, Карно, так страшно! - она замолчала и только тихо всхлипывала у него на груди.
- Успокойся, успокойся, зайчик, возьми себя в руки, - мягко произнес Карно и ласково провел рукой по ее спине. Она вздрогнула и подняла к нему блестящие мокрые глаза:
- Карно, когда ты приходишь к нам... так ненадолго, так редко. Даже не всегда меня замечаешь, а я... я живу этими мгновениями. Ты - мой герой, окутанный тайной. Я все для тебя сделаю. Все!
- Глупышка, - он грустно улыбнулся.
- О, Карно, Карно, я буду любить тебя как никто на свете, - с какой-то наивно-отчаянной страстью прошептала она и снова спрятала лицо на его груди: - Только забери меня из этого жуткого города.
- Бекки, - Карно вздохнул и поцеловал ее в макушку, но тут же одернул себя. Хаффова девчонка, при всей неуклюжести ее работы, она почти что добилась своего. Мысль о том, чтобы переспать с ней все больше привлекала его. Но, с другой стороны, стоит ли связываться с Манасией. Возможно, Карно еще не однократно придется иметь с ним дело и отнюдь не исключено, что в следующий раз мстительный старикан подсунет ему испорченную пищу или интергий ликантропской сборки, из тех, что, как правило, взрываются у тебя прямо в руках и отрывают все пальцы. А Карно очень нужны были его пальцы...
- Прости, милая, ничем не могу помочь, - цепкие руки сжали мягкую плоть покатых плечей, и Карно отстранил ее от себя.
- Нет, Карно, - почти беззвучно шевельнулись пухлые губки, как у выброшенной на берег задыхающейся рыбешки.
- Не плачь, тебе же на пользу будет, - стараясь не обидеть ее, но уже теряя терпение, твердо произнес он: - Иди и ложись спать.
Его пальцы разжались, и она покорно отступила на шаг, но все же снова с безысходной мольбой посмотрела ему в глаза, ища в их чистой небесной голубизне хоть маленькую толику тепла, и едва живая надежда в отчаянии спросила:
- Ну неужели ты совсем не хочешь меня?
Карно чуть не выругался вслух. Вот ведь какая прилипчивая, доиграешься ведь -свершится твоя мечта, да так, что мало тебе не покажется. Дуреха.
- Нет, не хочу. Совсем, - сухо произнес Карно и захлопнул дверь перед самым ее носом. Через мгновение до него донеслись рыдания и удаляющийся топот ног.
- Если теперь она покончит с собой, прошу винить во всем ее папу, - пробормотал Карно себе под нос и задвинул дверь письменным столом, не слишком усердно забаррикадировался поверх него стульями и устало потянувшись, начал снимать скаф, потом прямо в брюках забрался на кровать, положив под руку игольник и ласган. Потушил свет.
- ^Вот и отлично, - подумалось Карно в темноте: - Если этой ночью дом опять будут громить - мои баррикады их ненадолго задержат, а дальше пусть уж пеняют на себя... Да и эта настырная девица не проберется, а то ведь кто ее знает - припишет мне еще потом какого-нибудь своего выродка".
Хотя, если забыть про Манасию, было бы забавно, вернувшись сюда еще этак через годик или два обнаружить в доме этакого рыженького, голубоглазенького ублюдка. Впрочем, рыженькие ублюдки были у него и на Риторрке, и никакой особенной необходимости в их разведении он не чувствовал...
В эту ночь, наконец-то расположившись по-человечески на кровати, Карно спал как младенец и никакие сновидения не тревожили его душу.
И хмурым утром следующего дня, проснувшись почти с рассветом, он сразу же начал собираться в путь. Несмотря на ранний час, в доме уже никто не спал. Из магазина доносились голоса Манасии и Ребекки, неведомая Карно больная жена Манасии, похоже, смотрела новости... Радостно насвистывая Карно умылся холодной водой и, спустившись в кухню, наскоро перекусил, чем попалось под руку, вполне довольный отсутствием компании. У него уже пятки чесались, как не терпелось оставить этот дом.
Все же элементарная вежливость требовала попрощаться с хозяином, и Карно пришлось пойти к старику, работающему в магазине. Там была и Ребекка, при виде риторркийца демонстративно повернувшаяся к нему спиной.
- "Видно я ее здорово обидел," - безразлично подметил Карно и подошел к Манасии, стоящему за прилавком.
- Доброе утро, Карно, надеюсь тебе хорошо спалось в моем доме? -поприветствовал его хозяин магазина.
- Весьма хорошо, Манасия. Отлично, - кивнул Карно, - Было неплохо воспользоваться твоим гостеприимством.
- Уже покидаешь нас?
- Да, - просто ответил риторркиец. Манасия пожал плечами, показывая, что это его, Карно, личное дело и сказал:
- Заходи к нам еще. У меня всегда есть полный набор нужных тебе товаров. Все самого высокого качества. Лучшее в Барклановске ты найдешь только в нашем...
- Манасия, я знаю, - перебил его Карно, чувствуя, что сейчас начнется обычная рекламная песня, и прямо спросил: - Скажи лучше, с чего это ты предложил мне отремонтировать тебе крышу? Манасия насупился, отвел взгляд.
- Нет, я понимаю, за 10 кредов ни один уважающий себя работник это делать не стал бы, но я-то не специалист, моя работа может и тех 10 кредов не стоит, - Карно хмыкнул и поправил у виска спадающие на лицо рыжие пряди: - Скажи правду, почему я?
- Ты - чужак, Карно, ты не поймешь. Ты смотришь и не видишь, - очень тихо, почти шепотом ответил ему Манасия: - Местные не очень любят нашу семью. Покупать-то они у меня покупают, но в чем-то помочь, лучше руки себе оторвут.
- А-а, - глубокомысленно ответил Карно. Манасия посмотрел на высокого риторркийца и, улыбнувшись, добавил:
- Спасибо, что сдержал свое слово. Спасибо, за мою дочь.
- Ну, скажу тебе, это было не так уж легко, - доверительно шепнул в ответ Карно и шлепнул ладонью по столу:
- Что ж, увидимся, Манасия.
- Увидимся, Карно. Всегда рад твоим посещениям, - хозяин магазина чуть поклонился, - Увидимся.
Риторркиец посмотрел на старающихся не слишком откровенно его рассматривать покупателей, заметил, что Ребекка куда-то ушла, и, не обратив на это никакого внимания, направился в кухню, с тем чтобы покинуть дом через черную дверь - больно уж не понравились ему покупатели.
Едва задержавшись в дверях, чтобы поправить впившуюся в плечо сумку, он шагнул через порог на крыльцо и тут... прямо в лицо ему выплеснулось что-то мокрое, липкое и холодное. Это было так неожиданно, что Карно даже не успел закрыться рукой и лишь зажмурил глаза.
- Ах, какая я неуклюжая, - довольно прозвучал голос Ребекки, и, продрав глаза, Карно увидел ее стоящую возле крыльца с пустым тазом в руках. Вид Ребекки имела весьма торжествующий и исполненная сознания собственного триумфа, виляя бедрами пошла прочь. Карно, вытер рукой лицо и мельком глянул на свое отражение в стеклянной двери позади него - по волосам, по щекам и подбородку, по такому новому еще, в сущности, скафу обильно стекала гадкая зеленоватая жижа, в которой, видимо, мыли и в которую чистили корнеплоды для завтрака, обрывки их шкурок также налипли ему на волосы, лицо и скаф, пристроившись на нем противными слизняками.
- Вот сумасшедшая стерва, - Карно плюнул себе под ноги, снова вытер лицо, - стерва! Да если бы я так поступал со всеми женщинами, которые отказали мне в любви... -воскликнул он, но тут же понял, что это совсем никуда негодная угроза - практически никогда женщины не отвергали его... такого рыжего.
Спустя несколько часов, сидя на краю открытой платформы несущегося на бешеной скорости фигропоезда, Карно все еще выбирал из волос осклизлые очистки. Слева и справа от него размытой черно-белой полосой летел лес, и даже несмотря на то, что высокий борт платформы защищал его от бешеного ветра, перепачканные волосы яростно бесились на лету, языками пламени рвались в небо. Карно было все равно на какой поезд пробраться: от Барклановска в леса уходила только одна фигроновая ветка, по которой ежедневно проходили сотни грузовых поездов, доставляющие непонятного вида громоздкие цистерны куда-то за "мертвую полосу". Эти поезда были наиболее быстрым и удобным для Карно средством передвижения к его цели, тем более что пробраться на них ничего не стоило. А пока, наслаждаясь бездельем, Карно копался в своей сумке, попутно перекусывая попавшимся под руку консервом, вытащил маскировочный защитный плащ, респираторы и больше напоминающие полумаску защитные очки, а потом приспособил свой багаж так, чтобы носить его за спиной. Он едва успел с этим закончить, как летевший с безумной скоростью поезд начал тормозить (Карно сделалось неожиданно не комфортно в желудке и чуть не вырвало, так резко это произошло). Здесь, совсем близко от выжженной земли был проложен новый фигроновый путь, петлей огибающий "мертвую полосу", все дальше уходя от Манхайских гор.
Для Карно это было чем-то вроде его остановки, накинув плащ поверх сумки, отчего на спине образовалось некое подобие горба и пристроив очки и респиратор пока на шее, риторркиец замер у самого борта, ожидая когда поезд начнет поворачивать. Редкий лес по обеим сторонам дороги уже прекрасно просматривался, вновь обретя привычные глазу, четкие очертания, прямо под чуть покачивающимся бортом платформы Карно видел крутую насыпь, обильно подмытую внизу.
Жалобно и безнадежно скрипнула ближайшая к Карно цистерна, и риторркиец понял, что пора... Вам приходилось прыгать с бортика идущего поезда, по всем правилам, спиной вперед? Карно уже приходилось...
Закрывая лицо предплечьями он скатился по насыпи и долго потом отплевывался и ругался, выбираясь из хитрых тенет собственных волос, буквально опутавших ему руки и лицо.
И снова был марш через дикий, голый и мокрый лес. Учитывая не слишком напряженный график его визитов сюда, тропинки в лесу не наблюдалось, а местных этот лес не слишком-то привлекал. Да и не было здесь никаких местных...
Почти через полтора часа Карно вышел на опушку, где за редкими черными стволами открывалась мрачная полоса выжженной земли. Многие километры к юго-востоку отсюда были обезображены каким-то чудовищным взрывом, последствия которого производили удручающее впечатление и спустя несколько веков после трагедии.
Это было еще до оккупации...
Кого-то здесь бомбили и, похоже, с использованием химического оружия. Карно закрыл нос и рот респиратором, покрепче затянул на затылке ремень, крепивший очки, и шагнул на серый, будто пыль, грунт выжженной полосы. Рука сама собой легла на рукоять фламмера.
На выжженной земле приспособилось произрастать только одно растение - не слишком обремененный корнями колючий кустарник, легко перемещающийся по грунту подобно перекати-полю, сбиваясь порой в непроходимые дебри или составляя замысловатые лабиринты. В среднем эти живучие растения достигали в высоту почти двух метров, зачастую поднимаясь выше плеча Карно.
Пробираться среди них было далеко не самым любимым его занятием, зато, вместе с общей нехорошей репутацией, это место прекрасно предохраняло от непрошеных гостей.
Впрочем, был здесь и более серьезный уровень охраны. В колючих кустарниках кое-кто обитал. Стоило Карно только выйти на более-менее чистое пространство, как за очередным колючим остовом шевельнулся мрачный силуэт. Еще через мгновение полыхнуло жаром, короткий жалобных скулеж полоснул по ушам и только живым существом подрагивал в руках фламмер. В десяти метрах от Карно в разодранном на мелкие клочки кустарника мелко подергивалась агонизируя здоровенная тварь с черной обугленной головешкой на плечах.
- "Это все нервы", - мысленно обругал себя Карно, поняв, что прикончил одного из собственных сторожей - генетически запрограммированных чудовищ, которые в любом случае не причинили бы ему вреда.
Почти сразу же, как из-под земли появились еще три зверя, напоминая общим телосложением очень крупную собаку с широкой грудью и длинными лапами, они были по всему телу покрыты мощными хитиновыми пластинами, делающими их похожими на каких-то кошмарных насекомых.
Это милое трио, заметив Карно, виновато покрутило куцыми хвостами, и поспешно накинулось на мертвого сородича, мгновенно разорвав его тушу на кровавые части.
- "Оголодали, бедные собачки, - подумал Карно, глядя на втянувшегося бока жутких тварей: - Ну, конечно, ранняя весна - жрать нечего, а перебраться туда, где охота получше им не позволяет программа".
Карно печально покачал головой и пошел дальше к своей цели, через пару минут за кустами мимо него пронеслись еще несколько теней, торопящихся успеть хотя бы на объедки былого товарища.
А потом риторркиец вышел туда, куда стремился: полузасыпанная расщелина в земле открывала вход в старинные катакомбы. Туда-то и проследовал Рыжий Карно.
Именно здесь было его универсальное, безупречное убежище. То, как он впервые попал сюда лучше спросить у Янтаря, но теперь Карно считал это место своим. Там уже внутри, минуя мембрану за мембраной и чувствуя как его всего просвечивают и просматривают невидимые камеры сомнеровых анализаторов, он только в очередной раз удивился, как хорошо была отрегулирована и как надежна сделана аппаратура у древних. Хотя, с другой стороны, этот всеми забытый бункер принадлежал когда-то явно очень-очень серьезным шишкам. Вот только помог ли он им?
Тогда, еще до взрыва, накрывшего это место вместе с существовавшим здесь некогда городом... Очевидно нет.
Хотя сам бункер уцелел и все системы работали исправно. Закрытая капсула подъемника опустила одинокого риторркийца глубоко под землю и потом он долго ждал в шлюзе, пока очистится воздух .и затем преодолев сверкающе чистую трубу последнего коридора, изгаженную следами его же предыдущих посещений, открыл мыслесигналом последний шлюз.
Слабо просияли, приветствуя его, старые истощенные интергии, и в их свете перед стоящим на пороге Карно открылась первая из множества шикарных, нет, просто роскошных зал.
Расслабленно медленным движением Карно стянул с лица респиратор и поднял на лоб очки. Единственный живой человек в подземном дворце древних, он решительно перешагнул порог, слыша как за спиной его плавно закрылся шлюз.
- Вот и добрались, рыженький, - вслух произнес он и, встряхнув грязными липкими волосами, довольно улыбнулся: - Добро пожаловать в рай!