Кира Артамова
Цена денег.
***
-Господи, спаси и сохрани! - истово перекрестившись три раза и с тоской посмотрев на мрачное питерское небо, вот уже третий месяц затянутое серым студнем облаков, она делает шаг вперед - навстречу так изменившемуся миру.
Хрупкая сгорбленная старушка спускается со ступеней крыльца парадной дома, где прошла ее молодость, где была пережита ею блокада и тяжелые послевоенные годы, где выросли ее дети, куда привозят ей на выходные и праздники внуков... Сегодня ей идти за своей мизерной пенсией. Но главное не дойти по слякоти и лужам до заветной сберкассы, а вернуться назад, домой живой… И не за свое истрепанное старческое здоровье переживает бабушка, а за судьбу-лиходейку, что породила на свет новую напасть: наркоманов, подкарауливавших теперь беззащитных стариков на обратном пути из «опасного путешествия» за своими кровными грошами…
-Что, Тоня, за пенсией? - вдруг окликает ее знакомый, слегка дребезжащий теперь, низкий голос.
-За ней, родимой, - кивает Антонина Петровна, оборачиваясь к высокому седому старику с неизменившейся за годы завидной осанкой, сжимавшему в руке резной посох.
-Пойдем, провожу, - с покровительственными нотками в голосе заявляет старый великан, предлагая согнутую в локте руку - для него нет изменившегося мира, для него все по прежнему, и ничто не согнуло и не согнет широкую спину внука императорского кирасира.
-А сам-то куда шел, Никита Ильич? - Антонина Петровна никогда не решалась называть лишь по имени важного офицера, со времен войны потерявшего и четырехкомнатную квартиру, и черную волгу - признак великого почета и достатка, и забулдыгу-сына, так и не подарившего ему внуков, воровавшего тайком отцовские медали и ордена и менявшего их на убивший его напиток…
-Да за ней же, окаянной, и шел! - усмехается старик, - Куда ж нам теперь ходить?! Не на танцы же!
-Да-а-а, бывали времена, - вздыхает баба-Тоня, беря под руку старого знакомого и на миг мысленно переносясь в счастливые годы своей молодости…
-Пойдем, получим наши «бешеные деньги»! - вновь пошутил старик - он не унывал…
***
-Давай, давай! Работай! Рви его, мальчик!!!
-Давай, роднуленька! Сожри его! Давай родненький!!!
Два крепко сбитых мужика в кожаных куртках и дорогих ботинках прыгают вокруг огороженного фанерой маленького квадрата арены.
За их спинами и вокруг беснуется народ.
Народ разношерстный: такие же, как они «крутые» мужики в добротных кожаных куртках с тугими кошельками - бизнесмены или просто «достойные люди»; их подруги в роскошных шубах, обвешанные золотом, ежедневно изнуряющие себя различными массажами и масками в новомодных спа-салонах; подростки - либо пришедшие «с родителями» либо попавшие на закрытую территорию, приведя с собой «проходной билет» - четвероного бойца. Всех их объединяет одно - азарт и пьянящий восторг при виде двух схватившихся на арене псов. Псы не дерутся - они убивают друг друга - это отличительная черта их породы.
В лакированных джипах, припаркованных чуть поодаль (по нынешней слякотной погоде сюда можно добраться только на них) исступленно лают и воют следующие претенденты на смерть. Смерть или победу…
-Лаки! Лаки! Лапа! Лапульечка, давай!!! - продолжает подбадривать своего любимца хозяин.
Любимца… Да Лаки любимец. Любимец и чуть ли не кормилец - питбуль принес своему хозяину около 500 тысяч долларов за последние пол года! Раньше, лет эдак пять назад, Димка убил бы за такие деньги, не моргнув. Теперь убивает Лаки… Лакота Ред Аллерт - чистокровный питбуль - убийца по крови - он таким родился, таким воспитывался, его этому учили и тренировали, для этого его породу и вывели полтора века назад.
А вот Димку таким сделала жизнь. Вернее, нежелание жить такой жизнью, какой жили его интеллигентные, обедневшие родители. Его этому никто не учил - до всего сам дошел своим умом. И приспособился к этой жизни, как сумел… Раньше приходилось и «мокрухой» заниматься - «Бог миловал» - не загремел за решетку, во время спрыгнул «с темы»; и «телком» послужить пришлось… Однако меняются времена - теперь Димкина жизнь поспокойней стала - собачек вот разводит… Собачек далеко не простых. Иных ему из-за границы привозят - по блату, а может, просто удачно избавляются от «нелегальной породы». Да только кто разбираться-то будет? Денег собачки приносят в десять раз больше, чем иной «рядовой» легальный бизнес.
***
-Ну поехали! - сама себе скомандовала Людка, запирая обшарпанную дверь двухкомнатной квартиры, накормив и уложив спать больную мать.
Она вышла на работу как обычно - в 23-00. На треклятый проспект, отнявший у нее отца и сделавший мать инвалидом. Она вышла «ловить» клиентов на дорогих машинах. На таких, какая однажды и перевернула всю ее жизнь, сбив родителей. Конечно же сбила их не машина, а человек, сидевший за рулем - не совсем трезвый и совсем не бедный… Не сел он в тюрьму, не лишился водительских прав, даже на суд не явился - все за него сделали друзья и деньги: и дорогу, оказывается, родители не по пешеходному переходу переходили, а аж через ограждения перелезши, по середине трассы, и никогда не пьющий отец в стельку пьяным вдруг оказался… Да что теперь говорить! Получила Людка на руки 8 тысяч (едва на инвалидную коляску для матери хватило, да на первые лекарства) и на всю жизнь память о том, что нет на земле правды… Правды нет и счастья тоже. Правда - она у сильных, а счастье - у богатых. Правда - власть, а счастье - деньги.
Теперь Людке не нужна была правда, а вот счастья очень хотелось. И желательно побольше. Выходила она за счастьем «на охоту» на ночь глядя, и всю ночь это счастье себе зарабатывала… Случались, конечно, в ее работе и форс-мажоры - от одного пол месяца на койке провалялась, как еще до дому добралась после «экстренного десантирования» из джипа на скорости под сотку. Но берег Людку ангел-хранитель, наверняка не раз проливавший свои ангельские слезы за непутевую подопечную, и выходила из таких передряг она если и не «сухой из воды», то по крайней мере с малыми потерями. И была у Людки цель - устроиться в массажный салон. Рассказывала ей недавно по телефону одна подруга, как хорошо в таком салоне работается. Тайский массаж - штука новая, модная и совсем не сложная - знай себе обнаженным телом своим по богатеньким клиентам води, а они уж не поскупятся, раскошелятся - и за «сеанс» тебе заплатят положенные 500р. и чаевые еще оставят. Естественно, массажем там занимаются только чистоплюйки, а нормальные девушки - на интиме трудятся. Выгода явная - 800р. за час, да плюс чаевые! А в день может и человек пять придти! Вот это работа - деньги лопатой греби! Опасности - ноль: охрана, администратор, клиенты только из «своих», да еще бесплатные контрацептивы - презики то бишь! Это тебе не на проспекте задницу морозить на свой страх и риск за незнамо какие деньги, а тут за один день можно до 5 тысяч заработать, а Ленка говорит, что бывает до 10 - если понравишься! Людка нравиться умела. У нее «дело» должно было пойти! Это можно будет матери операцию сделать, какую уже и не надеялись оплатить, ремонт в хате, шмоток дорогих, мужика себе там можно найти богатого! Ленка говорила, что многие из салона себе богатых мужиков нашли!
Мысли Людки прервал черный джип, привычно заморгавший правым поворотником.
-Работаешь?
-Работаю.
-Садись.
_____________________________
***
В старом университетском скверике, лежал высокий седой дед с проломленным черепом, рядом едва шевелилась хрупкая старушка, невидяще пытающаяся нащупать что-то дрожащими руками.
Она даже не увидела нападавших - только злобный юношеский голос выкрикнул сзади «Сука!» - громом отразился в голове удар, а потом, словно черный мешок на голову накинули - ничего не слышно и не видно…
Ей повезло - удар пришелся вскользь, лишь сорвав с головы кожу и оглушив, а нападавший не стал наносить повторный удар. Видимо беспокойство у студентов вызывал только ее рослый спутник - его ударили несколько раз - чтобы уж наверняка.
Ей повезло, что она пошевелилась уже после того, как двое подростков кинулись бежать, бросив в кусты свое оружие - кирпичи…
Ей повезло, что у нее не было серег, а то бы порвали и уши, чтобы выручить еще денег на покупку новой порции «дури»…
Ей стало горько, и она заплакала. Заплакала тихо, как плачут не от великого горя, а от обиды. Ей стало обидно не за то, что свершилось страшное преступление, не за то, что ее ударили и она сейчас ничего не видит, не за то, что у нее отобрали пенсию и ей придется просить денег у детей - она этого не понимала сейчас, а за то, что ее впервые в жизни назвали этим мерзким словом - «Сука»! - это единственное, что она сейчас помнила, и что ударило ее больнее проклятого кирпича.
-С-с-сука… - повторила Антонина Петровна трясущимися губами и снова всхлипнула…
***
В молодом подлеске стоял нестерпимый смрад. Здесь была свалка претендентов, не прошедших в следующий тур. Четвероногая братия, не такая «элитная», как усопшие собратья, в ужасе обходит это место, предпочитая жрать отходы на помойках, чем поедать себе подобных… Упокоившиеся здесь жили иначе…
-Сука! - зло выдохнул Димка, зашвыривая подальше в зловонный овражек отяжелевшее окровавленное тело Лаки.
Лакота Ред Аллерт сегодня впервые проиграл бой, нанеся серьезный удар по финансам хозяина… «Лапулечка» очень сильно огорчил «папу»… Папа выкинул его на помойку:
-Сука! - сплюнул Димка, вытирая о кожаную куртку окровавленные руки, и вспоминая бледного тощего пацана, забиравшего с ринга пса-победителя - никому не известного черного кобеля… И ведь отказался его продать! - Сука!!!
***
Людка дежурно улыбнулась. Это - знакомый. Хотя «знакомый» - громко сказано. Просто садилась она в его шикарный джип уже не в первый раз. Этому много не надо - короткие оральные утехи и честно заработанные 200р. в кармане. Ну подумаешь обругает ее последними словами, ну за волосы подергает - вот беда…
Машина сворачивает на второстепенную улочку, заезжает в темный захламленный дворик…
Клиент молчит, но Людка уже «включилась» в работу - все заучено, все обычно, ничего нового… В голове дурацкие мысли: «Они что специально неделю не моются, прежде чем баб ехать снимать? Хотя, если бы ехали баб снимать, то, наверное бы мылись, а так - едут «пар выпустить»… Да-а- надо, надо быстрее в салон валить. Ладно, вот эту неделю доработает и пойдет. Благо, день удачно начался - первое бабло уже есть…»
-Сука! - выкрикивает в завершении долгой тирады нецензурной брани довольный «клиент».
Люда быстро выскальзывает из машины, сплевывает на землю и торопится вернуться на проспект:
-Сам ты сука…