(впервые опубликован в 1993 г. под псевдонимом – Горислав Янко)
«...катер ПАРК-13-30, как меня слышите? Патрульный аварийно-ремонтный катер 13-30, отвечайте, я Ганимед, отвечайте, я Ганимед».
Сидящий за пультом лейтенант от неожиданности чересчур резко дёрнулся к панели управления и торопливо, почти касаясь губами микрофона, проговорил:
— Ганимед, это ПАРК-13-30, вызов принят, даю код... Командир бригады Иран Кашмир.
— Код опознан… Кашмир, почему молчишь? — в раздражённом и встревоженном голосе дежурного проступили нотки облегчения. — Я вызываю тебя битых полчаса. Что там у вас?
— Всё в порядке, — с недоумением ответил лейтенант, покосившись на аварийные дисплеи. — Видеосвязи только нет. Это ты, Вик?
— Да. Почему молчали, спрашиваю.
— Да я лишь сейчас твой вызов принял.
— Странно, — задумчиво протянул дежурный станции. — Гм... А что с видео?
— Понимаешь, сорок минут назад я говорил с патрульниками из команды "Блэккэт", и всё было нормально.
— В общем, разберитесь сами. Это барахлит ваша аппаратура, потому что видеосвязь есть со всеми, кроме вас. А теперь задание. Заглох спутник ОХ\6 типа "Ипсилон", находящийся на парапланетной орбите Плутона. Вы ближе всех к нему, поэтому идите и выясните причину аварии. По возможности, устраните её.
— А что такая срочность? — поинтересовался Кашмир.
— В Центре беспокоятся, — неопределённо ответил дежурный. Поколебавшись, добавил: — Между прочим, если бы вы не нашлись в течение ещё нескольких минут, поднялись бы Аварийные Спасатели.
— АСы? Да что такое, черт возьми? — удивлённо спросил лейтенант, глядя по привычке на пустой экран видеосвязи.
— Я не в курсе, — сказал дежурный, — но, по-моему, ничего. Всё, желаю удачи. Салют.
— Салют...
Кашмир медленно опустил тонкий стерженёк микрофона и, задумчиво прикрыв глаза, откинулся в кресле. В том, что ничего не произошло, у него теперь не было абсолютно никакой уверенности. Он снова посмотрел на безмолвный экран видео. Он прекрасно понимал, что здесь никаких неполадок быть не могло. Он знал это. За годы работы в Заорбитальном отделе Службы Безопасности Кашмир научился сливаться со своим катером в одно живое целое. Он не просто пилот-навигатор первого класса. Он — пилот-сенсорник. Когда однажды метеорит снёс бортовую телеантенну, ему показалось, что он ослеп. Это нормально.
А сейчас — нет.
Кашмир посмотрел на дисплей энцефалокомпьютера. Его рука застыла в воздухе над тумблером контакта. В своей работе патрульные крайне редко прибегали к помощи бортовых вычислителей. Тревожить их по пустякам считалось верхом лени и профессиональной деградации — на борт аварийно-ремонтного катера энцефалокомпьютер — биофизический компьютерный организм — устанавливался, в общем-то, на случай катастрофы, когда экипаж не в состоянии вести машину. Но такие случаи, к счастью, стали почти гипотетическими. И даже рядовые ЧП происходили до обиды редко, так, что рядовыми их уже и называть-то не стоило. И в целом, служба аварийно-ремонтных бригад была простой, в чём-то даже скучной. Поэтому, если к компьютерам и обращались, то обычно для того, чтобы пообщаться или во что-нибудь поиграть. Правда, такое общение порицали психологи, а игры — программисты.
Кашмир ткнул пальцем кнопку и посмотрел на замерцавший дисплей. Нет, ни болтать с вычислителем, ни играть он не собирался. Он не знал, зачем вызвал компьютер, но свою интуицию уважал и её советы ценил.
— Салют, Энко, — сказал он, подмигнув дисплею. — Скажи-ка, дядя, как чувствует себя система связи вообще и видео в частности?
«Вполне нормально», ответил компьютер, почему-то не принимая кашмировского тона.
— Хо-ро-шо, — задумчиво произнес Кашмир. — Тогда дай мне координаты спутника ОХ/6.
— Чего ты к нему лезешь? — раздался голос из-за спины.
Это, конечно, Стас. Прислонившись к полуоткрытому шлюзу, он стоял за креслом в позе ковбоя и смотрел на командира с хмурым подозрением.
Руслана Стаса Кашмир знал два года — ровно столько они вдвоем летали по осточертевшим маршрутам сперва между Марсом с Деймосом и Фобосом, потом вокруг Плутона с Хароном, и за это время преотлично изучили друг друга. Характер у Стаса был, конечно, несносный. Его чёрный юмор и шутки невпопад поначалу раздражали Кашмира. Но в том был весь Стас, и впоследствии Кашмир понял, что другого напарника ему не надо.
— Пристегнись, — сказал он Руслану. — Летим к Плутону. Задание.
— А что такое? — осведомился тот, усаживаясь в кресло. — А-а, спутник сдох... Надеюсь, его разнесло чем-нибудь тяжёлым на множество сияющих осколков.
Кашмир снял данные компьютера и развернул катер по курсу.
— Может, и разнесло, — сказал он. — Но на моей памяти такие спутники никогда не подводили. А работаю я в отделе, как-никак, тринадцать лет.
— Знаменательная дата, — ухмыльнулся Руслан. — Берегись, этот год может стать для тебя последним.
Кашмир резанул его яростным взглядом.
— Вечно твои дурацкие шуточки... Просто у меня сегодня дурное интуитивное чувство.
— Вот-вот. Просто дурацкое.
— Я имел в виду, неприятное предчувствие, — усмехнувшись, поправился Кашмир.
— Ладно. Ты слишком суеверен.
— Астронавты — самые суеверные люди…
— Ты хочешь сказать, что я плохой астронавт?
— Я хочу сказать, что мы почти уже у цели, — заметил Кашмир. — Сообщи Ганимеду, что мы на подходе.
Стас пожал плечами и приблизился к пульту.
— Слышишь, Иран, — озадаченно пробормотал он через минуту, — а её нет. Связи, связи нет.
— Видео? Или вообще?
— Абсолютно.
— Выведи на Ганимед автономный лазер-передатчик.
— А как ты думаешь, — полюбопытствовал Стас, — чем я столько времени занимался?
Кашмир молча передал пилотирование компьютеру и внимательно посмотрел на напарника. Ему вдруг показалось, что он смотрит в зеркало.
— Энко, — напряжённо сказал он, тронув кнопку контакта — второй раз за одни сутки! За один час! — Энко, как сейчас чувствует себя система объединенной связи? Проанализируй эфир.
«Система объединенной связи функционирует нормально. В эфире без изменений».
Кашмир молча взглянул на дисплей и отвернулся.
— Что творится на борту?! — не сдержался Стас.
«Не задавай глупых вопросов, — почти агрессивно ответил энцефалокомпьютер. — Если бы что-то произошло, я бы сигнализировал немедленно. Все бортовые системы функционируют нормально. Полёт происходит в заданном режиме. Судно приближается к цели».
Стас и Кашмир переглянулись.
— Энко, как здоровье? Ты уж извини, старина...
«Никаких отклонений нет. Самоконтроль работает».
Стас вздохнул и покачал головой.
— По-моему, теперь надо осведомиться о нашем здоровье, — без улыбки сказал он. — Ну, так... для очистки совести.
— С вами всё в порядке, — сейчас же издевательски начал компьютер. — Могу дать более подробную информацию.
— Не надо! — отмахнулся Стас. — Только не это.
— Он не осознаёт всей серьёзности сложившейся ситуации, — отозвался Кашмир. — В самом деле, мне сейчас многое непонятно.
И по тому, как промолчал Стас, он определил, что даже ему не до шуток.
— Энко, — поднял голову Кашмир, — в максимально короткий срок обеспечь связь с каким угодно объектом и поддерживай её любым способом. Непрерывно посылай в эфир следующую радиограмму: «Внимание! Всем! Говорит патрульный аварийно-ремонтный катер (ПАРК-13-30). Блокируется связь. Все бортовые системы функционируют нормально. Обстановка неопределённая». Конец радиограммы. И передавай наши координаты.
«Приказ принят. Выполняю».
— Чуть что — сразу сообщай.
«Понял».
Кашмир оторвался от экранов и покосился на Стаса. Тот перевёл катер на ручное управление и внимал перемигиванию индикаторов под верхней панелью.
— Забавно, да? — спросил он. — Чего уставился?
— Да, странно, — откликнулся Кашмир.
— Угу, ты ещё скажи, что за все тринадцать лет твоей работы в СБ с тобой такого ещё не было.
— Такого ещё не было, — кивнул Кашмир. — А с тобой?
Стас недоумённо взглянул на него и открыл рот, чтобы достойно ответить, но холодный тон компьютера заставил его молчать.
«Вниманию экипажа! — прозвучало из динамика. — На расстоянии 820 километров с переменной скоростью движется объект массой около тысячи тонн. Курс неопределённый. На запросы не отвечает. Радио...»
Стас закрывает рот. Кашмир включает аварийный режим и рывком пускает машину вперед.
Компьютер продолжает:
«…не посылает. Параметры объекта: длина около двухсот метров, ширина около пятидесяти, высота около тридцати. Объект явно искусственного происхождения, имеет правильную форму...»
Сильнейшее ускорение вдавило пилотов в кресла. Кашмир продолжал увеличивать скорость. Компьютер не слушали; сканеры бросили на экран общего обзора белую черту, которая, постепенно увеличиваясь в размерах, принимала знакомые контуры грузового корабля малого тоннажа «Лена».
Не сводя с грузовика глаз, Кашмир подтянул микрофон и потребовал с борта кодировку. Ответа не было. Стас также ещё и ещё послал вызовы, но индикаторы связи по-прежнему нейтрально светились синим, а дисплеи оставались пусты.
— Он говорит, скорость переменная, — имея в виду энцефалокомпьютер, сказал Кашмир. — Ты можешь это понять?
— А ты посмотри, — Стас кивнул на индикацию определения движения объектов, — они то тормозят, то разгоняются… Ты можешь это понять?
Иран Кашмир молча глянул на монитор.
— Мне это не нравится, — пробормотал затем он, загерметизировал скафандр и ввёл режим повышенной опасности.
Стас посмотрел на командира и выразился. Когда он вновь поднял взгляд на экран обзора, то окаменел. На месте уносящегося в пространство грузовика возникло маленькое ослепительное солнце, на миг затмившее все звёзды.
Компьютер сработал быстрее астронавтов — войдя в торможение, катер заложил крутой вираж и свечкой взмыл вверх. Затем помчался, всё больше и больше наращивая скорость, пока Кашмир не завернул его посреди космической пустоты. Позади уже ничего не было. То есть, было всё, как прежде.
«Атомный распад, атомный распад…» — стучало в висках у Кашмира. Он в недоумении повернулся к Стасу.
— Но ведь у нас нет ничего подобного с командоровских времён, — пробормотал тот. — Может, на том грузовике перевозили...
Он растерянно замолчал, сообразив, что такого быть не могло. В крайнем случае транспортировкой подобного груза занялся бы какой-нибудь из судов спецфлота. И об этом было бы обязательное оповещение Службы Безопасности. С некоторых пор таким вещам начали придавать серьёзное значение.
На дисплее появились дрожащие цифры: по данным компьютера, взрыв, превративший грузовик в радиоактивную пыль, соответствовал заряду в полторы мегатонны.
Стас протяжно свистнул и принялся щёлкать клавишами.
Вдруг на панели связи замигали красные огни.
«Даю крейсер «Ревенант», — сказал компьютер. — Начало сеанса через тридцать секунд».
— Наконец-то! — выдохнул Кашмир и облегченно откинулся в кресле.
Но тут же дёрнулся Стас:
— Что? Энко, что ещё за «Ревенант»?
«Крейсер «Ревенант»... — компьютер внезапно умолк, и пилоты недоумённо переглянулись. — В регистрах не значится».
Стас и Кашмир долго смотрели друг на друга.
— Конечно, не значится, — прошептал Стас, бледнея. — Во флотах их всего три: «Антарес», «Стрелец» и «Ригель».
— Может, Энко ошибся? — тихо сказал Кашмир, понимая, что энцефалокомпьютер сделать такого не мог. — Послушай, Энко... где находится крейсер? И — его код, бортовой номер?
«Бортовой номер и иные параметры идентификации не сообщались. Местонахождение судна неизвестно».
Мигнул экран видеосвязи. Вспыхнул — и тут же погас. Кашмир подтянул дужку микрофона и торопливо проговорил:
— Крейсер «Ревенант», если вы нас слышите… на связи патрульный аварийно-ремонтный катер. Бортовой номер 13-30. Командир бригады лейтенант Кашмир. Прошу незамедлительно сообщить о себе по форме А.
Наступила тишина. Напряжённо вглядываясь в холодный экран, пилоты ждали ответа. Наконец в динамике что-то щёлкнуло. Потом послышался странный вздох, и глуховатый голос с сумасшедшим глубокомыслием произнёс:
— Без конца и начала и во веки веков незыблема мудрость звезд. Всё удаляющееся приближается, ибо то и другое не противопоставимо, оно едино и в единстве лишь сообразно. Дай дорогу уходящему...
Голос затих, из динамика еще некоторое время слышалось шипение, затем прекратилось и оно. Над панелью снова мигнул экран.
Прошло несколько мгновений, прежде чем астронавты пришли в себя.
— Ну, и кто это? — спросил Стас.
Но ни Кашмир, ни компьютер ему не ответили. В кабине застыла неопределенная тишина. Эфир опять опустел. Катер одиноко плыл в холодном безмолвном пространстве.
Кашмир посмотрел на своего напарника и молча отвел взгляд.
— Что ты собираешься делать? — спросил тот.
— Попытаюсь нащупать этого призрака, — ответил Кашмир. — Эй, Энко, попытайся его запеленговать, Я чувствую: он где-то рядом.
— А мне кажется, что нам это не удастся, — барабаня по колену пальцами, задумчиво произнёс Стас. — Мне вот почему-то так кажется.
— Какие идеи по существу? — спросил Кашмир.
— По существу — абсолютно никаких. И вообще никаких. Ручаюсь, у тебя тоже... Между прочим, однажды я слышал одну презабавнейшую историю. В те времена ещё, когда проходил стажировку на старой почтовой посудине под названием "Миг". Так вот, шкипер...
Его рассказ прервался аварийной сиреной, которая взревела, казалось, со всех сторон. Вспыхнувшее в одночасье табло с надписью: «ОПАСНОСТЬ» озарило лица пилотов горячим красным светом.
— Компью... Компьютер! Энко! — заорал Кашмир, дёрнувшись к пульту.
Но компьютер молчал. Все индикаторы разом судорожно мигнули и погасли.
Стас схватился за штурвал и с предельным ускорением стал уводить катер из проклятого места. От непонятного, неизвестного чего-то, которое хотело тоже неизвестно чего. Стас бросал судно то влево, то вправо, нырял вниз, ввинчивался штопором вверх, словно пытаясь освободиться, вырваться из мертвой хватки пустоты, чьи бестелесные щупальца окружили весь мир.
Вдруг на очередном вираже одномоментно загорелись все символы и индикаторы. Эфир тут же наполнился самыми разнообразными звуками. Тишина в кабине залилась голосами, музыкой, смехом, сигналами, шумом.
— Свят, свят, свят, — облегчённо вздохнул Стас и вытер вспотевший лоб. — «Дай дорогу уходящему…»
— Компьютер выведен из строя, эфир занят посторонним… — озабоченно заметил Кашмир. — Руслан, возьми рули на себя.
— Они и так на мне… — Стас подозрительно посмотрел на командира. — Что ты собираешься делать?
— Общий аврал, — ответил Кашмир и пригнулся к микрофону. — «Всем. Всем. Всем, — проговорил он. — Всем судам, находящимся в пределах внутренней транзитной зоны Плутона, настоятельно рекомендуется немедленно покинуть эту зону и не приближаться к ней. В районе указанной зоны обнаружен агрессивно ведущий себя не дифференцируемый объект, назвавшийся крейсером «Ревенант». Данный объект на расстоянии, не позволяющем его опознать, выводит из строя бортовые компьютеры и полностью блокирует эфир. По всей вероятности, им был уничтожен грузовой корабль малого тоннажа класса "Лена". Всем судам и автоматическим модулям немедленно покинуть внутреннюю транспортную зону Плутона. Повторяю...»
Кашмир ещё раз отчётливо проговорил сообщение, выключил микрофон и опустил под подбородок.
— Свяжись со штабом, — сказал Стас.
— Ни к чему, — качнул головой Кашмир. — Сейчас они сделают это сами.
Он оказался прав. В следующий момент на панели вспыхнул рубиновый огонёк. Экран засветился, и перед астронавтами появилось лицо темноволосого человека в штатском.
— Полковник Александр Ждан, — ровным голосом представился он. — Внешний отдел. Возвращайтесь на базу и по пути доложите о происшествии.
Кашмир начал подробно рассказывать о том, что случилось около Плутона. Слушая его краем уха, Стас вёл катер, и время от времени искоса поглядывал на экран, где застыло неподвижное лицо полковника. Ему казалось, что он уже видел его когда-то, только не вспомнить, когда… Нет, знакомых во Внешнем отделе у него не было. Может, просто схожесть... Но с кем? Кого всё-таки он напоминает?.. Ах, ну конечно же. Эти холодные голубые глаза. Если на лице полковника оставить лишь верхнюю его часть — Раффс. Координатор-командор Рене Раффс. Которого называли «его величие», точно. Учебники истории, эпоха Командоров. Только какие у него были... Какие у Координатора были глаза? Чёрные? Или нет, серые. А у этого голубые. Здорово похожи...
— Вы действовали верно, — выслушав Кашмира, сказал Ждан. — Возвращайтесь. Салют.
— Салют! — козырнули Стас и Кашмир.
Экран погас.
Андреев и Фернандо играли в карты, когда в кают-компанию вошел Альбинони и перемешал колоду.
— По местам, — сказал он. — Человек за бортом.
— Что за дикие шутки? — возмутился Фернандо.
— Тим, подготовь медотсек, — не обратив внимания на эту реплику, сказал Альбинони Андрееву. — А ты, Люси, возьми капсулу и вылови этого пешехода.
Недоумённо переглянувшись, оба поспешили к выходу.
Выведя капсулу из дока, Фернандо посмотрел на слабо мерцающий в темноте кабины дисплей. В верхнем углу белесовато светилась маленькая точка.
— Кэп, дай луч целеуказания, пойду по нему, — попросил Люсьен.
— Даю, — ответил Альбинони, — принял?
— Да... Пошёл.
Люсьен медленно пустил капсулу по лучу и занялся оптикой. Но рассмотреть на таком расстоянии плавающего в вакууме человека он не смог.
— Кэп, ты его видишь?
— Да, — ответил Альбинони, — но плохо. Дать тебе изображение?
— Не надо. Я сейчас буду ближе, начну различать... Что за черт, ничего не пойму...
— В чем дело? — в голосе Альбинони прозвучала тревога.
— Погоди... Сейчас... Почему он голый? Он по пояс раздет!
— Дашь ты мне, в конце концов, видео или нет?
— Ну, что у вас там? — включился в разговор Андреев.
— Можешь быть спокоен, — хмуро ответил ему капитан. — Лечить тебе никого не придется… Люси, зацепи его манипулятором, а вовнутрь не вводи. Когда возвратишься, пропусти в «стерилизатор». Понял?
— Отстань, — огрызнулся Фернандо. — Дай взять сперва.
— Как ты думаешь, откуда он? — спросил после непродолжительного молчания Альбинони.
— Не знаю, — раздражённо ответил Люсьен. — Полюбопытствуй у компьютера.
— Полюбопытствовал, — сказал капитан, и в его голосе Фернандо уловил некоторую растерянность и недоумение.
— Ну, и что? — насторожился он.
— Ничего.
— Вообще?
— Совершенно.
— Странно.
— Очень. Понимаешь, очень странно. Я просто не знаю, что и думать.
— Думай, что хочешь. Только не мешай, — оборвал его Люсьен. — Сейчас я вывожу манипулятор.
На экране внешнего обзора был уже чётко виден человек, словно стоящий в задумчивости на алмазной россыпи звёзд. Он находился метрах в двадцати от капсулы, и Фернандо мог хорошо его рассмотреть. Лицо этого человека показалось ему необычным. То есть, даже не лицо само по себе, а то выражение, которое присутствовало на нём: спокойное, сосредоточенное, с усталым прищуром тёмных глаз. Создавались впечатление, что человек обернулся на чей-то оклик, и застыл, скованный космическим холодом.
— Люси, — прожужжал из наушников голос Альбинони. — Рассмотри, что за форма на нём, а то мне не видно.
— Я как раз на нее и смотрю, — сказал Фернандо, — и ничего не понимаю. Во всяком случае, до сегодняшнего дня я такой не знал. Смотри: лампасы на брюках алые и тонкие, как у разведки, но впереди ещё одни полоски, широкие и белые. А ботинки — вообще не поймёшь, откуда.
— Хорошо, бери его.
— Сейчас.
Приблизившись к мертвому телу ещё на десяток метров, Фернандо остановил капсулу и выдвинул вперед длинный коленчатый манипулятор. Осторожно обхватив тело за талию, он вернул манипулятор назад и стал разворачивать капсулу.
— Возвращаюсь, — сказал он Альбинони.
— Давай, давай, — отозвался тот. — Мы идём на сближение.
Подрулив к прямоугольному корпусу корабля, Люсьен ввёл неизвестного в квадратное отверстие спецлюка и медленно вплыл в док.
…Когда он появился на палубе, Альбинони и Андреев уже ждали его в "стерилизаторе", отсеке, где все изучаемые объекты проходили первичное исследование и комплексную обработку на предмет безопасности их для человека.
— Ну что? — спросил он, подойдя к коллегам.
Андреев озабоченно посмотрел на экран, где было изображено распластанное в окружении приборов тело, и пожал плечами.
— Ничего, — вздохнул он. — Агрессивных компонентов нет, что и понятно… И вообще, всё как бы в норме. Кроме отсутствия жизни.
— Не остри, — заметил ему капитан.
— Это острит его профессиональная гордость, — поддел Люсьен Тимура и подошёл к пульту. — Посмотрим ближе?
Он коснулся клавиатуры. Стена беззвучно разъехалась, и все трое шагнули в открывшееся помещение.
— Откуда же он мог здесь взяться? — задумчиво пробормотал Альбинони. — Я запрашивал компьютер, но безрезультатно.
— Взгляните-ка, что это? — держа на ладони плоскую коробочку размерами с пачку сигарет, спросил Фернандо.
— Где ты это нашёл?
— На предметном столике анализатора. Это, значится, вещь нашего гостя.
Альбинони взял у него коробочку и принялся её рассматривать.
Она была тяжелая и гладкая на ощупь, выполненная из темного, матово поблескивающего металла. На одном из торцов её чернели два круглых отверстия, а между ними светился зелёный огонёк.
— Хм-м, — буркнул Альбинони. — А что по этому поводу решил анализатор?
— Он назвал сию вещицу… читаю: приставка к персональному компьютеру, — сказал Фернандо. — Идёмте в рубку и дадим её нашему Умнику.
— А что с… ним, с объектом? — остановился Андреев. — Впрочем, я положу его пока в тамбуре.
— Ты имеешь в виду это тело? Может, лучше в холодильник?
— Не стоит. Через четыре часа мы будем на Тритоне.
— Умник, — сказал компьютеру Альбинони, когда все пришли в рубку, — поработай-ка с этой штукой, будь любезен.
Компьютер долго молчал, сосредоточенно перемигиваясь сам с собой разноцветными индикаторами. Наконец его телеобъективы ожили, а на мониторе запрыгали строки каких-то букв.
— Что это? — изумился Фернандо.
— Это, похоже, латынь, — сказал Андреев и удивлённо воскликнул: — Да-да, именно латынь!
— Странно... — хмыкнул Альбинони. — Умник, ты решил поиздеваться над нами? Переведи.
Компьютер навёл на него один из телеобъективов и, убрав с экрана текст, сообщил:
«Перед вами индинформ, то есть индивидуальный информационный моноблок старшего сержанта Аэрокосмической Ассоциации +++++++++++++ (запись расшифровке не поддаётся) Кима Виза...»
— Минутку, — прервал компьютер Альбинони. — Почему не расшифровывается?
«Информация засекречена. Расшифровать не могу».
— Что же, продолжай.
«Продолжаю: Номер карты — 034АД... Дальше идут сведения о дате и месте рождения, но в тексте встречается много зашифрованных орфограмм».
— Ладно, рассказывай то, что можешь перевести, — махнул рукой Альбинони, с недоумением переглянувшись с коллегами. — Подумаешь, стратегическая информация — дата рождения.
— В самом деле, очень странно, — согласился Андреев.
«Продолжаю, — сказал компьютер. — ...Школу космонавигации закончил в 97-м году, получив специальность инженера связи дальнего космоса II категории и звание младшего сержанта. До 102 года работал на +++ в Первом Центре по исследованию космического пространства, после чего по конкурсу был переведен в III сектор Аэрокосмической Ассоциации для участия в проекте "Приближение". Тогда же Киму Визу было присвоено звание сержанта АКА. В 104 году в составе Первой Межзвёздной экспедиции покинул систему +++++ на крейсере 1А1 «Ревенант». В экспедиции занимает должность инженера обратной связи. В 108 году присвоено звание старшего сержанта».
— Это всё? — спросил Фернандо, когда компьютер умолк.
— Нет, но я счёл, что психологические и соматические данные вас не заинтересуют.
— Действительно, — вздохнул Альбинони, — нам это не нужно.
Некоторое время никто не проронил ни звука. Затем Фернандо взял у компьютера индинформ погибшего космонавта и задумчиво сказал:
— Что мне не понятно, так это Аэрокосмическая Ассоциация и Первая Межзвёздная экспедиция.
— А почему латынь, а не интернационал? — недоумённо развел руками Андреев. — И что ещё за карты? Это, наверное, что-то типа паспортов, которые недавно отменили. Может, отменили не для всех?
— Боюсь, — сказал капитан, — эти вопросы можно продолжать и продолжать. Наверное, этим займётся Внешний отдел.
— Да погоди, — нахмурился Андреев. — Люс, зачем ты забрал эту коробочку? Там наверняка есть что-нибудь любопытное.
Фернандо пожал плечами и молча втолкнул индинформ в бокс беспроводного соединения.
— Умник, расскажи о Первой Межзвёздной экспедиции, — сказал он.
«Выполняю, — прогудел компьютер. — В составе экспедиции 39 человек и один корабль — крейсер дальней разведки 1А1 «Ревенант». Начальник экспедиции — комиссар Высшего Стратегического Совета Роман Северин. Список членов экспедиции поименно и по должностям...»
— Это не интересно, — поднял руку Альбинони. — Что там ещё?
«Почти вся прочая информация блокируется. Могу дать информацию о корабле. Однако весьма несущественную».
— Всё равно. Хоть что-нибудь.
«Выполняю. Крейсер высшего класса специального назначения, тип 1, серия А, номер 1. Предполагалось построить в качестве военного судна, но, в соответствии с реализацией проекта "Приближение", был преобразован в корабль дальней разведки. Заложен на космоверфи +++ на ++++++ в 99-м году. Крейсер имеет ядерную энергетическую установку и двигатели управляемой ядерной реакции. Вооружение: парные импульсаторы "ММ"... Вниманию экипажа! — вдруг прервавшись, засигналил компьютер. — Опасность! Опасность! Команде срочно занять свои места. Наруш...ш...»
Из динамиков донесся душераздирающий скрежет и треск.
— Быстро по местам! — рявкнул Альбинони. — Всем надеть скафандры повышенной защиты! Я дам ускорение!
— Что произошло? — крикнул Андреев, несясь рядом с Фернандо по переходу. Но тот не ответил ему, скрывшись за шлюзом радиорубки.
— Полный вперёд… Доложите обстановку, — потребовал капитан, как только все оказались на своих постах. — Люсьен, что у тебя?
— Связи нет! — тотчас же ответил Фернандо, вжавшись в компенсатор перегрузки. — Полностью всё вышло из строя, кроме внутренней.
— Дьявольщина, — выругался Альбинони. — Умник тоже молчит. Ладно, идём маневренно, согласно Инструкции… Тимур, почему я не вижу тебя на экране? Тимур!..
Но Андреев не отвечал. Видеокамеры в медотсеке показывали пустое, залитое ярким светом помещение, голые белые стены. Доктора нигде не было. Около стола виднелась прорезь раскрытого настежь шлюза.
— Я пойду взгляну, — сказал, придя к Альбинони в рубку, Фернандо.
Капитан встретился с ним встревоженным взглядом и ещё раз попытался вызвать Андреева, затем, отдельно, медотсек.
Но экраны показывали прежнюю картину. Альбинони обернулся и не увидел Люсьена — тот уже пошёл к Андрееву. Он хотел сказать ему кое-что, но не успел. Может быть, это и ни к чему. Фернандо не зря захватил с собой "ММ"...
Войдя в медотсек, Фернандо сразу почувствовал неопределенную опасность. Он не мог понять, какую именно и откуда она исходит. Просто, все нервы были напряжены, словно пружина спускового механизма. Так бывает; когда кто-то неизвестный следит за тобой холодным недобрым взглядом. Ты не знаешь, где он и чего хочет, и это самое неприятное.
Не найдя Андреева в медицинских помещениях, Фернандо вышел в переход и задумчиво огляделся. Его внимание привлекли огни светящегося табло над шлюзовой камерой тамбура. Цветные квадратики странно ярко горели в полумраке перехода. Взглянув на них, Фернандо понял, почему странно, и остолбенел.
— Кэп! — воскликнул он в микрофон, — похоже, Тим вышел наружу, в приёмный тамбур, и оставил открытой внешнюю камеру.
— Бред… Что за чёрт… — раздался в наушниках озабоченный голос Альбинони. — А у меня уже вся аппаратура сдохла, абсолютно ничего не фиксирует. Ты пробовал вызвать его ещё?
— Глухо, — ответил Люсьен. — Ситуация нестандартная…
— Ты думаешь…
— Не исключаю. Ты ведь тоже.
— Да, но… В общем, идём переменно.
— Понял. Я пойду за ним.
— Иди. Только... будь там поосторожнее.
— О'кей.
Фернандо на секунду замер и, держа наготове "ММ", медленно двинулся вперед. Он мог поклясться, что уже знает, в чём дело. Когда за его спиной бесшумно сдвинулись створки внешнего контура, он активировал биоиндикатор и посмотрел на маленький экран. Там светилось бледное пятно, очертания которого напоминали человеческую фигуру. Кто это — Тимур или... Или или? Люсьен шевельнул перчаткой, послав в переборку ключ-импульс. Стена нехотя раскололась надвое и разъехалась. Люсьен застыл. Ещё не сводя с неподвижно лежащего тела "ММ", он уже понял, кто это. Потому и шлюз не закрылся, что просто на полу, свесившись в космическое пространство, лежал Андреев. Подойдя к нему, Фернандо с ужасом заметил, что на нём нет шлема. Не только шлема… Того, на что его надевают, тоже не было...
Вдруг кто-то с силой толкнул Люсьена сзади. Судорожно цепляясь за обезглавленное тело Андреева, Фернандо полетел за борт, вспомнив, что экран биоиндикатора по-прежнему показывает присутствие лишь одного человека. Это было странно...
Кувыркаясь в пустоте, Фернандо всё дальше и дальше отплывал от корпуса корабля. Страха он уже не чувствовал. Вначале был шок, и Люсьен провалился в бездну подсознания, а после этого осталось одно лишь созерцательное любопытство. Бездна окружённых тьмой звёзд медленно переворачивалась, кружилась вокруг. Совсем рядом, в каких-нибудь тридцати метрах белел, отдаляясь, остро отточенный стабилизатор корабля с огромными синими цифрами номера и буквами "Лена". Полсотни шагов… Но шагов этих не сделать, до стабилизатора не добраться... Вдруг из дюз ударило пламя, корма судна стала удаляться всё быстрее и быстрее, мелькнули и растворились синие буквы, исчезли… Затем на месте корабля вспухло стремительно разрастающееся ослепительное облако, оно в один миг поглотило всё, и Люсьена тоже. Он так и не успел понять, что это было.
Войдя в кабинет шефа, Ждан на мгновение задержался у порога и неслышно щёлкнул пальцами. По поводу его примет в отделе давно ходили анекдоты и байки, но Ждан прекрасно знал, что не один он такой. У каждого, считай, сотрудника имелось что-то своё. У шефа, кстати, тоже. Собираясь к нему, Ждан пытался сосредоточиться на каком-нибудь аспекте дела, которое сейчас вёл, но, несмотря на это, чувствовал, что разговора не получится.
Шеф посмотрел на него из-за неприступности своего стола, отодвинул в сторону бумаги и спросил:
— Ну и что?
Ждана всегда раздражала эта его привычка — опереться лапищами на край чёрной лакированной доски, блеснуть ископаемыми очками и, выжидательно уставившись на вошедшего, задать свой постоянный вопрос. Обычно в таких случаях Ждан говорил, пожимая плечами: "Да так, ничего", и с видом экскурсанта начинал рассматривать переплёты книг на стеллаже, пока шеф не переходил к разговору по существу. Но сегодня было не как всегда, поэтому Ждан обессилено опустился в громадное кожаное кресло и, глядя в окно, ответил:
— Пока никаких результатов.
Потом он перевёл взгляд на генерала и добавил:
— Сегодня сам пойду с патрулём. Может быть, там что-нибудь надумаю.
— М-да, — выразительно сказал шеф и потянулся к селектору. — Фёдорова, пожалуйста. А, это вы... Это Маруани. Я хотел спросить, что вы узнали нового. Ничего? Великолепно, спасибо…
Генерал с отвращением отодвинулся от селектора и посмотрел на Ждана. Тот ответил ему невозмутимым взглядом.
— Но какие-то же мысли у вас есть? — раздражённо поинтересовался Маруани.
— А как же, — кивнул Ждан. — Но, боюсь, они вас не заинтересуют.
— И всё же?
— Я о той фразе, принадлежащей этому... крейсеру «Ревенант». Как там: "Всё удаляющееся приближается, ибо то и другое не противопоставимо, оно едино и в единстве лишь сообразно". Меня это навело на некоторые философские размышления...
— Избавьте меня ради бога от вашей философии! — генерал рубанул рукой воздух. — Я спрашиваю о деле. Произошло экстраординарное ЧП, а зам. начальника Внешнего отдела Службы Безопасности ударился в мудрствования!
Ждан развё руками, всем своим видом показывая полное непротивление злу.
— Давайте сейчас вызовем Фёдорова и Стокса и устроим летучку, — вяло предложил он.
Маруани длинно взглянул на него и снова клацнул селектором.
— Кажется, это самая дельная мысль, которая возникла у вас за эти сумасшедшие четыре часа, — заметил он, вздохнув.
Оба следователя появились через минуту. Худой и белобрысый Стокс положил на край стола желтую пластиковую папку.
— Что это? — с подозрением целясь в неё сквозь очки, спросил генерал.
— Все имеющиеся материалы по делу «Ревенант», как вы и говорили, — ответил Стокс.
Маруани придвинул папку к себе, открыл её и двумя пальцами взял тонкий лист бумаги, с одной стороны наполовину заполненный мелким печатным шрифтом.
Ждан смерил следователей неопределённым взглядом и отвернулся.
— На чем вы остановились? — спросил Маруани.
— Весь спецфлот брошен на поиски объекта, так называемого крейсера «Ревенант», — тихо ответил Стокс. — Пока ничего. Как сквозь землю провалился. Но через два часа начнется прочёсывание больших планет и спутников. Надеемся обнаружить что-нибудь там. Сигналов пока никаких.
— М-да, — сказал генерал, — не густо. Ну что же, вот полковник советует организовать мозговой штурм, неплохо, раз ничего другого не придумать. У кого какие соображения?
— Мне кажется, — начал Стокс, — стоит исходить из того, что мы имеем на данный момент...
— На данный момент мы имеем уничтоженный грузовик с тремя трупами, — перебил его Маруани. — Да ещё вот этот, с позволения сказать, документ, который я держу в руках.
Он потряс перед собой листом бумаги из жёлтой папки и разжал пальцы. Лист плавно соскользнул на полированную поверхность стола.
— Давайте всё-таки продолжим, — задумчиво глядя на него, сказал Ждан. — Кроме уже перечисленного, мы еще знаем, что при уничтожении транспорта применялось ядерное оружие, которого, кстати, в арсеналах нет. Мы это знаем… Утечки ядерного сырья тоже не было. Я справлялся. Это первое. Далее, то, что называется крейсером «Ревенант». Объект не зафиксирован, не опознан. Одно время я думал, что его вообще не существует как такового. Однако, все эти неполадки с бортовым компьютером ПАРКа №13-30, блокировка эфира, странный радиобред. В "чёрном ящике" всё записано... И неадекватное поведение погибшего экипажа грузового корабля…
Ждан замолчал и посмотрел на следователей.
— Современными средствами блокировать эфир невозможно, — заметил Стокс. — На мой взгляд, вырисовывается версия...
— ...посещения нас посланниками иной цивилизации, — закончил за него молчащий до этого Фёдоров.
— Однако, не очень цивилизованно они себя ведут, — вздохнул Ждан.
— Версия, конечно, сомнительная… — пробормотал Стокс, и Маруани снова его перебил:
— Это не сомнительная версия, а газетная! — Маруани поднял, затем бросил на стол пачку газет, пестрящих вредными заголовками. — Вы что, в это верите?
На некоторое время в кабинете застыла тишина. Потом генерал беспомощно взял жёлтую папку, повертел её в руках и положил назад.
— Об этом, конечно, узнали газеты, тэвэ и другие, — устало сказал он. — Если к исходу суток мы ничего не найдем, то будем выглядеть жалким посмешищем. Вот, полюбуйтесь, что тут написано. Завтра будет хуже.
— А как они пронюхали? — осведомился Ждан.
— Обыкновенно. Патруль 13-30 дал информ "Всем! Всем! Всем!"
— Ах, ну да... Он, конечно, действовал верно.
В это время на секретере замигал экран. Маруани повернулся к нему и, по мере того, как менялось выражение его лица, Ждан понял, что сообщение чрезвычайное.
— Восхвалим небо, — вздохнул генерал с огромным облегчением в голосе. — Только что я получил "красный текст". На Меркурии найден этот самый крейсер «Ревенант». Мы все сейчас же вылетаем на место.
Округлый низколобый шлюп медленно опустился на залитую серебряным светом равнину. Выйдя наружу, Маруани, Ждан и два следователя направились к приземистому зданию Южной станции, сиротливо уткнувшейся в бугор. Им навстречу заспешил начальник станции Иенсен, высокий бородач с затвердевшим озабоченным лицом.
— Это не здесь, — сказал он, поздоровавшись. — Место посадки находится в пяти километрах отсюда. Вы хотите сразу туда?
— Безусловно, — ответил Маруани. — Вы нас проводите?
— Да, конечно.
Они вошли внутрь станции и направились к подземному транспортеру.
— Расскажите нам пока, как вы обнаружили объект, — попросил Ждан начальника, заходя вслед за ним в вагон.
— Ничего особенного, — ответил Иенсен. — Его засекли локаторы. Радисты, понятно, запросили данные, он не отвечает… Тогда послали зонд, который при подходе к месту посадки был уничтожен. А после этого уже вызвали патруль.
— Какие вы приняли меры предосторожности? — спросил генерал.
— Поскольку на борту "Ревенанта" могут быть ракеты с ядерными зарядами, основной персонал станции уже эвакуирован, оставшиеся переведены в специальные помещения на глубине около трёхсот метров. Фактически, на поверхности находимся лишь мы и силы СБ, взявшие крейсер в кольцо.
— А другие станции? — передёрнув плечами, поинтересовался Маруани.
— Там также приняты вполне конкретные меры, — ответил Иенсен. — Деталями я не интересовался…
Вагон подземки затормозил, глухой шум под ногами постепенно затих. С коротким шипением раскрылись двойные бронированные двери.
— Ждан, вызовите шлюпку с фрегата, — сказал Маруани и обернулся к Иенсену. — Ну что же, спасибо, мы не станем более задерживать вас.
— Всего хорошего, — кивнул тот и вернулся в вагон.
…Поднявшись на борт фрегата «Оберон», который маяком возвышался над бугристой меркурианской равниной, оперативники прошли в штабную рубку. Командир корабля, капитан-лейтенант Рейфлинт, встретивший их, включил мониторы наблюдения и передал командование старпому.
— Не хотите ли взглянуть? — указав на огромный экран внешнего обзора, предложил он.
Маруани, Ждан и оба следователя подошли к пульту и сели в кресла.
— Это он? — с сомнением спросил генерал, оглянувшись на Рейфлинта. — Вот это?..
— Смотрите, — ответил капитан-лейтенант, — вон на отражателе справа видны полустёршиеся буквы названия.
— На английском, — удивлённо заметил Ждан.
— И на русском, — добавил командир фрегата. — С другой стороны.
Маруани пристально вглядывался в очертания застывшего в котловане судна. С виду корабль походил на громадную лейку, перевернутую вверх дном. На сужающейся её части располагались отливающие тусклым красноватым светом надстройки, а широкий конец "лейки" чуть криво стоял на неровном грунте. Множество разнокалиберных антенн, увенчавших корпус со всех сторон, придавали кораблю сходство с ощетинившейся зенитными орудиями башней. На воронкообразном отражателе с трудом можно было разобрать шесть последних букв слова "Ревенант", стало быть, названия судна. Всё остальное оказалось стёрто.
— Честно скажу: не впечатляет, — разочарованно произнёс Маруани. — На крейсер эта штука не тянет. Бот, к примеру — другое дело.
— Однако, он сам себя так назвал, — заметил Рейфлинт.
— Чудовищная нескромность, — усмехнулся Ждан. — Капитан-лейтенант, не могли бы вы как-нибудь приблизить изображение?
— Возьмите. — Рейфлинт передал Ждану дистанционный пульт управления. — Кстати, я хотел послать зонд, но он начал палить так, будто его атакует дюжина штурмовиков.
— "ММ"? — спросил Ждан.
— Да. Четыре бортовых «Метателя молний» и одна носовая установка.
— Какие у вас силы? — поинтересовался Маруани.
— Два клипера, «Фламинго» и «Ангел Май», фрегат «Москва», кроме моего «Оберона», три штурм-шлюпа и семь катеров БАРК. Кроме того, над нами «Антарес». На борту крейсера этот… квадросканер и аппаратура для комплексного наблюдения.
— Ну, с такими силами можно и сражаться, — сказал генерал. — А «Ревенант» как?
— Словно вымер. Впрочем, это автомат.
Некоторое время все молча смотрели на неподвижный силуэт "диверсанта".
— И что сообщают с "Антареса"? — спросил, протирая очки, Маруани.
Рейфлинт подошел к панели и нажал несколько кнопок. На экране возникла распечатка технических данных "Ревенанта".
— Как видите, — сказал командир «Оберона», — это довольно древняя конструкция. Сделанная, однако, на высоком уровне и, несомненно, на Земле. В пределах нашей системы, во всяком случае. Так что, заманчивая версия о «не нашем» происхождении отпадает. Судно построено явно с учётом земных технологий.
— А каков примерный возраст судна? — спросил Ждан.
— Этого, увы, с крейсера определить пока не сумели.
— Однако, — задумчиво произнес Ждан, — мне кажется, что в наши времена его построить не могли.
— Пожалуй, — поддержал его Рейфлинт. — В гараже такое не построишь, в трейлере не спрячешь. А подобных проектов с командоровских времён не было.
Маруани посмотрел на них с интересом.
— Вы что же, думаете, что "Ревенант" построили ещё тогда? — спросил он. — И это судёнышко почти сто лет носило где-то по солнечной системе?
— Я не знаю, что и думать, — со вздохом признался Ждан. — Но посудите сами. После Третьей мировой научно-технический потенциал оказался сведённым практически к нулю. В те часы "Ревенант" был не возможен. А за последние полвека тоже! Потому что, в гараже такое и вправду не построишь. Кроме того, технологию оружия "ММ" разгадали не так давно.
— Но известны они были, тем не менее, — отозвался Маруани.
— Да, — кивнул Ждан. — Но только Командорам. Кстати, то же самое случилось и с двигателями ядерного распада. Предполагают ведь, что последние корабли Командоров ходили уже под такой тягой, но официально первый двигатель такого типа сделали лет сорок назад.
— М-да, — сказал, помолчав, Маруани. — А вы что думаете, капитан-лейтенант?
Командир фрегата пожал плечами и, заложив руки за спину, принялся мерить шагами рубку.
— Я склоняюсь к предположению, что «Ревенант», — он замолчал и обвёл глазами присутствующих, — является кораблём сопровождения линкора Стратег-Командора «Последний Козырь».
В помещении застыла тишина. Ждан неподвижно сидел у посреди рубки, глядя на меркурианский пейзаж, Рейфлинт прислонился к спинке своего кресла и, перебирая клавиши на панелях, время от времени косился в сторону генерала, задумчиво склонившегося над столом. Федоров и Стокс сидели в стороне и участия в разговоре не принимали.
Из оцепенения всех вывел писк зуммера, донесшийся с пульта.
— Я слушаю вас, Маринеску, — сказал, подойдя к экрану, Рейфлинт.
— Похоже, у него выработан весь ресурс топлива, — сообщили ему. — Мы готовы к проведению операции.
— Хорошо. Ждите сигнала.
Рейфлинт повернулся к Маруани.
— Мы можем ещё раз попробовать приблизиться к нему и установить связь, — сказал он.
— А он не попробует свои ракеты? — спросил Маруани. — Вы рискуете.
— Практически нет. Ракеты будут нейтрализованы сразу же после запуска.
— Он не подпустит вас, — с сомнением покачал головой Ждан. — Или вы хотите применить "невидимку"?
— Да, именно. Научники хотят подвести аппарат к объекту на минимальное расстояние и попытаться раскусить коды общения с его бортовым компьютером. Если же это не удастся — парализовать компьютер промодулированным импульсным полем.
Ждан вздохнул. Здорово. Пока Служба Безопасности ловила автомат-убийцу в космосе, учёные мужи ловко нашли его у себя под боком и уже вытребовали сверху разрешение едва ли не препарировать предмет. Причём сделать это силами и ресурсами Службы, командуя её собственными людьми. Чуть растянув в усмешке губы, Ждан покосился на шефа. Он, конечно, тоже чувствовал себя здесь в некоторой степени лишним и, пожалуй, тоже желал, чтобы у тех, там, всё провалилось к дьяволу. Собственно, Ждан был в этом почему-то уверен и заранее злорадствовал.
— Ну что же, начинайте, — сухо сказал Маруани. — Кто ответственный за проведение операции?
— Формально я, — ответил Рейфлинт, — но я отвечаю лишь за безопасность. А остальное лежит на Антонове, председателе экспертной комиссии.
— М-да, — сказал Маруани. — Ну... начинайте.
Рейфлинт кивнул и, повернувшись к пульту, вызвал борт "Антареса".
— Маринеску, можете приступать. Прошу непрерывно передавать мне всю информацию, как договорились.
— Да, обязательно, — ответил тот. — Мы сразу передаём все параметры.
Рейфлинт отключился и сел в кресло наблюдателя.
— Капитан-лейтенант, а какую версию выдвигают научники? — спросил у него Ждан.
— Честно говоря, просто не знаю, — пожал плечами тот. — Но, сдаётся мне, они в смятении и к единому мнению не пришли. Вполне возможно, что некоторые из них думают так же, как и мы... Однако, прошу внимания: они уже начали.
Все устремили свои взоры на экран внешнего наблюдения.
По пологому каменистому склону холма медленно взбирался приземистый танк, накрывшись, словно панцирем, плитами универсальной защиты. Он напоминал огромную, спрятавшую голову и хвост черепаху, осторожно ползущую навстречу неведомому. Из-за бронированных плит время от времени высовывались антенны импульсаторов, будто щупальца, исследовавшие окружающее пространство.
Ждан смотрел на это скептически. Едва заметная полунасмешливая улыбка не сходила с его лица. Рейфлинт взирал на происходящее бесстрастно, и лишь генерал, глубоко сидя в кресле, щурился и барабанил по колену пальцами. Следователи тихо переговаривались, глядя на экран.
Тем временем танк добрался до плоской, слегка закругленной вершины бугра и остановился. Командира «Оберона» вызвал кто-то по эфирному телефону, он коротко ответил…
— В чём дело? — нервно спросил Маруани.
— Сейчас с «Москвы» запустят «призрака» чтобы ещё раз оценить действия объекта, — объяснил тот. — Не знаю, зачем им это нужно.
"Призраком" в данном случае называли координируемое в определенном месте комплексное поле различных частот и параметров, способное привлекать к себе внимание всевозможных следящих радиолокационных систем, оптико-электронных анализаторов, сторожей и прочей техники подобного рода. Суть этого явления состояла в том, что на экранах и дисплеях в месте координации поля оператор или компьютер видел тот объект, чей образ принимало поле. Но на самом же деле там никакого объекта не было и всё заключалось в электромагнитном обмане.
— Вот, смотрите, — сказал, кивнув на экран, Рейфлинт.
Черноту неба пробили частые неровные вспышки. Уносясь в пространство, они кромсали пустоту метрах в ста над бугром, где неподвижно застыл танк, устремив вертикально вверх длинную светящуюся антенну.
— Забавно он лупит, — глядя на силуэт "Ревенанта", сказал Ждан. — Есть ещё порох в пороховницах...
Молнии, казалось, с неуёмной и бешеной яростью отрывались от носового орудия корабля, стремясь испепелить то, чего не существовало в пустоте меркурианского неба. Внезапно выстрелы прекратились.
Рейфлинт с излишней поспешностью защёлкал кнопками клавиатуры, затем с удивлённым выражением на лице обернулся к коллегам.
— «Ревенант» понял нецелесообразность своих действий, — растянуто произнёс он. — Или даже раскусил обман.
— То есть, определил, что над ним нависло только поле, а не, скажем, катер? — спросил Маруани.
— Пишут, что так, — ответил командир фрегата.
— Посмотрим, что будет дальше, — сказал Ждан, не сводя глаз с экрана. — Признаться, мне это нравится.
Однако на плато долгое время всё оставалось без изменений. Лишь приплюснутый корпус танка медленными «перебежками» осторожно приближался к "Ревенанту".
Через некоторое время на пульте снова длинно пискнул зуммер связи с крейсером «Москва».
— Мы считаем, что остался только последний способ, — сказал оператор. — Обработка полученных данных показала, что все другие попытки ни к чему не приведут и могут навредить.
— Это было ясно с самого начала, — не удержавшись, буркнул Маруани.
Оператор бросил в его сторону короткий взгляд и промолчал.
— Действуйте, как считаете нужным, — сказал, оглянувшись на генерала, Рейфлинт. — У вас всё готово?
— Так точно.
Рейфлинт кивнул, и лицо оператора исчезло на гаснущем экране.
— Они хотят парализовать бортовой компьютер "Ревенанта"? — спросил безразличным голосом Ждан.
— Да, — ответил капитан. — Таким же высокочастотным промодулированным полем. Чтобы можно было детально изучить судно и...
— Мы поняли, — прервал его Ждан.
— Они считают, что у них это получится? — насмешливо поднял брови Маруани.
— Я отсылал свои рекомендации не спешить, — сказал Рейфлинт, — а мне сообщили, что им удалось внедрить в борткомпьютер «Ревенанта» свою программу…
Все вновь повернулись к пульту. Танк на экране уже довольно близко подполз к неподвижному, как казалось, мёртвому кораблю, и затаился, словно вжавшись в дно маленькой впадины между холмами. Несколько защитных плит на верхушке машины раздвинулись, и на толстом гидравлическом приводе вверх медленно поднялся импульсный генератор, чем-то напоминающий фотоаппарат. Какое-то время картина на экране оставалась неизменной. Секунды четыре, может, пять.
Потом сплошная ярко-белая вспышка безжалостно резанула по глазам, ослепив их, ударив по нервам, потом от пульта донесся тонкий свист, а в ноги что-то толкнуло, и всё тело налилось нарастающей дрожащей тяжестью.
Устало сомкнув веки, Ждан уже понял, что произошло и почему фрегат совершил экстренный взлёт. Там, внизу, какая-то часть равнины превратилась в раскалённую оплавленную воронку, дышащую смертоносной радиацией. Впрочем, этого или подобного следовало ожидать. Тайну Командоров, если это была одна из них, невозможно раскрыть так просто. И Ждан о том прекрасно знал.
Когда Мартин шёл по ведущей к производственным корпусам аллее, из-за низких вечерних облаков неожиданно вывалился прямоугольный силуэт какого-то небольшого судёнышка и снизился около синеющего невдалеке скудного соснового леса.
Мартин, хотя и вспомнил, что никаких челночных полётов не объявляли, всё же не обратил на это внимания, продолжая размеренно шагать по шершавому бетону и насвистывая навязчивую мелодию. Мелодия навязалась ещё утром, едва он включил телевизор и сел за обеденный стол, собираясь за завтраком выяснить отношение жены к новой модели "Плимута" с автопилотом. Да-да, именно в тот момент и появилась на экране красотка в лёгком красном скафандре с бравурной до отвращения песенкой. Мартин сразу возненавидел её. Возможно потому, что Анна как раз тогда и заявила свое решительное нет не только "Плимутам" с автопилотами, но заодно и разным "Бьюикам", «Фордам» и "Ладам", как с автопилотами, так и без оных. Хватит с неё того, что три месяца назад один "Феррари", тоже, кстати, последней модели и тоже с автопилотом, превратился в живописные обломки, а тот, кто в нём сидел, временно переменил место жительства на больницу и выписался из ортопедической клиники семь недель назад. Довольно. Пора бы уже давно забыть о мальчишеском лихачестве и больше думать о семье. Вон и сын растет точно такой же. Недаром всю комнату заклеил своими жуткими рекламными плакатами, этими... ну, с автопилотами и так далее. Отцовский опыт на пользу не пошел. Одни автопилоты в голове у обоих.
Мартин с тоской подумал тогда, что отныне автопилоты станут самой актуальной темой в домашних разговорах, и тут до его сознания дошел смысл проклятой песни, в которой самыми значительными словами были: "Автопилот приведёт". Мартин не знал, куда приведёт, его это не интересовало совершенно, но он был уверен, что ещё немного — и какое-нибудь незначительное событие приведет его к сумасшедшему дому или в могилу. Второе даже лучше первого. Он так и сказал Анне, что первое хуже второго, и ушёл, хлопнув дверью. Дело ведь, говорил он себе, не в дурацком «мальчишеском лихачестве», а в том, что общественный транспорт — это одно, а собственная лётная машина — совсем другое!.. В общем, день был испорчен. В голове звучала ненавистная мелодия, крутились знакомые до омерзения слова, и в таком состоянии пришлось идти на работу.
Заставляя себя думать о чём угодно, только не об автопилотах, Мартин с трудом подавил в себе желание ударить у пандуса керамическую вазу с цветами и вошёл в стеклянный вестибюль Первого корпуса.
Все уже были на своих местах. Хонг и Пирке, как обычно, шутя переругивались через полупрозрачную раму производственного пульта, что, впрочем, не мешало им следить за индикаторами синтеза. Анджелли вышел куда-то на минутку, и это значило, что в ближайшее время его увидеть не удастся. Будучи начальником смены, Мартин первое время беспокоился подобным положением дел, но вскоре привык. Ко всему прочему, присутствие мрачного Анджелли, как ему казалось, лишало коллектив гармонии.
Сев в свое кресло, Мартин запросил у компьютера данные о полученной продукции, просмотрел контрольную информацию, затем нехотя поинтересовался течением синтетических процессов и, не найдя к чему придраться, стал листать супериллюстрированный «Клаксон». Когда он дошёл до шестиместного «УАЗ-Енисея», из-за стены донёсся приглушенный, ни на что не похожий рёв. И тут же на панелях тревожно замигали индикаторы, задрожали тонкие чёрточки стрелок.
— Что там такое? — вскакивая с места, крикнул Мартин.
Он подбежал к центральному пульту и посмотрел на его датчики.
— Я отключаю цех! — схватился за рукоятку рубильника опередивший его Пирке.
— Отключай, — бледнея, ответил Мартин. — Но какого дьявола, в чём там дело? Куда подевался наш неразговорчивый коллега?
— Анджелли как раз пошел в цех "В", — сказал Хонг, глядя в сторону. — Там с самого начала смены ему что-то не понравилось.
«Почему же ничего не сказали мне?» — едва не рявкнул Мартин, но вовремя сдержался. Если бы он пришел без опоздания, ничего бы не произошло. Ах, эти проклятые пятнадцать минут! Эта проклятая мелодия с её дурацкими словами… Мысленно заскрежетав зубами, Мартин велел перевести весь комплекс на аварийное положение и твёрдо вышел из пультовой.
Спускаясь в производственные помещения, он вдруг почувствовал странную нерешительность. Какое-то подсознательное смутное ощущение... Идти дальше желания не было. И тот неясный звук, похожий на жуткий сорвавшийся вопль…
Услышав за спиной шорох, Мартин резко обернулся и, потеряв равновесие, едва не упал. Это были инженеры-операторы. Подождав, пока они подойдут, Мартин сухо спросил:
— На территории больше нет никого?
— Вы имеете в виду посторонних? — Хонг зачем-то оглянулся и пожал плечами. — Насколько я знаю, нет.
Мартин кивнул, и они вновь стали спускаться вниз по пологой каменной лестнице. Мартина раздражало то, что производство упрятали в подвалы. На Земле, где каждый метр поверхности предпочитают засадить травой и кустарником, это понятно, но на Марсе-то, при нескольких городках да десяти миллионах жителей? Впрочем, даже сотрудникам редко доводилось бывать в рабочих цехах, а автоматике было всё равно.
Цех "В" встретил вошедших ярким вспышками непрерывно сверкающей сигнализации. По всему полу разлилась прозрачная бесцветная жидкость.
— О господи, да что же это? — с изумлением воскликнул Мартин и повернулся к коллегам.
Хонг нагнулся и осторожно коснулся жидкости пальцем в перчатке. Затем поспешно вытер его носовым платком и отступил на порог.
— Кажется, это азотная кислота, — сказал Пирке.
— Да, — подтвердил Хонг, глядя на мини-табло портативного анализатора, который он всегда носил с собой. — Очевидно, поврежден резервуар... Но что с ним могло статься? Ничего не понимаю.
Осторожно ступая резинопластиковыми ботами, он пошёл вглубь зала к тому месту, где над аппаратами линии синтеза возвышался плоский коричневый резервуар. Вскоре его глазам представилась странная картина. Словно кто-то вырезал кусок стенки из бока резервуара, оставив зияющую тёмную дыру, откуда хлынул поток едкой ядовитой жидкости. Прислушавшись, Хонг определил слабое шипение, доносившееся от изогнувшихся на полу труб. Медленно подойдя ближе, он с нарастающим страхом различил лежащее в их переплетении тело. Но это был не Анджелли. Анджелли лежал чуть дальше, уткнувшись лицом в пол. Кислота тихо .шипела, окружив его голову, руки, ноги…
Отшатнувшись, Хонг попятился назад.
— Что там? — встревожено спросил Мартин, не решаясь влезать в лужу без защитной обуви.
В следующую секунду все содрогнулись от душераздирающего, леденящего кровь рёва. Мартин узнал его — такой же точно он слышал несколько минут назад в пультовой. Из коридора раздался треск и зловещее шипение горящей электропроводки. Пирке бросился туда, но тут внезапно погас свет. Перед тем, как всё застлала кромешная тьма, Мартин увидел в проходе чей-то покачнувшийся силуэт; затем слух резанул оборвавшийся свистящим хрипом вопль, и наступила жуткая своим безмолвием тишина.
Дрожащей рукой Мартин нащупал аварийный щит, но вместо ключа его пальцы коснулись чего-то холодного и твёрдого, и он с ужасом понял, что это запястье человеческой руки.
— П-пирке, вы здесь? — прерывисто спросил Мартин.
В ответ раздался безумный хохот. Мартин отскочил в сторону и, поскользнувшись, упал прямо в ядовитую жижу. Блеснула ярко-синяя вспышка, сразу же сзади что-то с грохотом обрушилось. Вскакивая и с отвращением оттирая руки от кислоты, Мартин успел заметить перед собой огромную перекосившуюся фигуру с искаженным потусторонней усмешкой лицом. Затем его шею сдавили твёрдые холодные пальцы, и перед глазами замигали часто бледные искры.
Город тонул в сером тумане. Улицы металлически блестели под дождём и отражали скучное бесцветное небо. Ветер дышал отнюдь не весенней прохладой, и голые ветки мокрых тополей заметно дрожали от его бестолковых редких порывов.
Равнодушно глядя на эту невеселую картину, Ждан стоял у подоконника, ожидая появления коллег, и звонко тёр пальцем по полотну огромного запотевшего окна. Ожидался серьёзный скандал. Известные бездари, угробившие "Ревенант", не заслуживали ни малейшего прощения: то, что произошло на Меркурии в результате дилетантских экспериментов, не оставляло надежд на раскрытие тайны посланца из эпохи Командоров. Целый ряд исторических вопросов, на которые, возможно, были бы найдены ответы, останутся висеть в воздухе. Беспрецедентно бездарно. Мало того, кое-кто теперь не против всю вину по этому поводу спихнуть на Внешний отдел. Вообще-то, определённые сотрудники Внешнего отдела могли бы при сильном своём желании ещё тогда многое изменить, но говорить о том сейчас не имело резона. К тому же, случившаяся, мягко выражаясь, неудача послужит для некоторых весьма фундаментальным уроком. И поделом.
Ждан медленно отошел от окна и, заняв одно из кресел у массивного, отделанного под дерево овального стола, посмотрел на часы. Точь-в-точь. По коридору раздались голоса. В зал вошли трое из комиссии Антонова, в том числе и он сам, затем медно улыбающийся Паркер с неизменной торпедоподобной сигарой — Ждан понял, что министр взял её не зря: она несколько травмировала восприятие собеседника — и усталый, раздражённый Маруани.
— Вы уже здесь, Ждан, — принимая официальное приветствие, подтвердил очевидное Паркер и улыбнулся так же глазами. — Разрешите представить вам нашего друга и коллегу, — он мягким церемонным жестом указал на полковника и повернулся к Антонову, — неотъемлемая часть нашей компании... Прошу садиться.
Ждан обменялся понимающим взглядом с Маруани и посмотрел в высокий эллиптический потолок, слабо освещающий зал. Паркера надо было знать. Он обладал совершенно невероятным талантом сбить и запутать любого собеседника, особенно в тех случаях, когда дело касалось непосредственно дела. Сказать об этом просто — значило ничего не сказать. Кстати, считалось, что министр не тяготится благорасположением нечистой силы — ни больше ни меньше — и после такого известия многие вопросы застывали. В кабинете у господина Паркера не было ни одного стула или кресла; собственно, и самого хозяина видеть там удавалось крайне редко — он находился сразу во всём министерстве. Сотрудники считали его гением.
Антонов, сидящий напротив Маруани, всё это знал. Вид его говорил об отсутствующем и мрачном настроении, а также о стремлении к короткому разговору. Ждан слышал, что он будто бы уже признал вину своих людей и собирался достойно уйти. Напрасно.
Паркер с сожалением отнял от губ сигару и печально вздохнул. Собираясь сказать первую значительную фразу, он уронил взгляд на матовый экран видеофона, и тот вдруг, тревожно пискнув, загорелся бледным лицом Фёдорова и торопливо проговорил:
— На марсианском полисинтетическом комбинате "Аврора" полчаса назад произошло ЧП, вся смена погибла и... не только. Найдены трое неопознанных.
— Спасибо, — благодарно улыбнулся Паркер. Затем вложил в рот сигару, поднялся и заспешил из зала. — Мы приносим большие извинения, очень большие, — с чувством сказал он на ходу Антонову, — но обстоятельства требуют нашего самого незамедлительного присутствия на месте происшествия. Всего хорошего. Надеюсь, мы ещё будем иметь возможность сотрудничать...
Последние слова донеслись уже откуда-то из пустоши коридора. Ждан и Маруани встали.
— Да уж, — изображая неловкость, вздохнул Маруани. — Так получилось. До свидания.
Ждан огорчённо развел руками, и, вскинув небрежно прядь рассыпавшихся на глаза волос, пошёл за ним.
— Ого, — глядя на массивный параллелепипед разведкатера, сказал Маруани и повернулся к задумчиво молчавшему Ждану.
— Да, — флегматично подтвердил Ждан и покачал головой.
Фёдоров вздохнул и обошёл вокруг катера. На борту посудины синела чёткая надпись: "Р/К № 2. (крейсер "Ревенант".) 666 U.
— Число Апокалипсиса, — заметил Фёдоров.
— Число… — рассеянно отозвался Маруани. — А мы-то думали... Значит, эти трое прилетели на разведку после того, как постигла неудача модуль, то, что мы приняли по неосведомлённости за основной корабль.
— Однако содеянное ими разведкой назвать трудно, — сказал Ждан. — Непомерный по бессмысленной жестокости налёт космических флибустьеров, и только.
— М-да, — протянул Маруани. — Час от часу не легче. Никогда бы не подумал, что доживу до чего-нибудь подобного.
Он отошёл от катера и посмотрел на развороченные в ста метрах отсюда руины. Исхлёстанные разрядами "ММ" корпуса, земля, вырванная взрывом, — это было всё, что осталось от полисинтетического комбината. Теперь по его развалинам осторожно передвигались маленькие, напоминающие синих крабов киберы и шаг за шагом исследовали оранжево-коричневый песок.
— Вам не кажется, полковник, что сделать это могли люди, — Маруани замешкался, подыскивая нужное слово, — ну, не отдающие отчёта в своих поступках?
— Кажется, — ответил Ждан. Он лежал на траве с былинкой в зубах и смотрел в небо. — Однако по поведению модуля на Меркурии этого не скажешь.
— Согласен, — кивнул Маруани и сел от него на начальственной дистанции. — У вас есть какие-нибудь мысли по этому поводу?
— Увы, — огорчённо развёл руками Ждан.
Из распахнутого люка разведкатера выбрался Фёдоров и спрыгнул на землю.
— Аналитика? — предложил он.
— Там есть что-то интересное? — спросил у него Маруани.
— Чисто технически. Молодцы из патруля увлеклись перестрелкой с последним диверсантом и немного смяли внутренний интерьер катера.
— Сколько их было? — поинтересовался Ждан.
— Кого? Наших парней?
— Ну не их же…
— Четверо: два экипажа.
— Да? Странно...
— Странно, что вчетвером не смогли взять живьём одного? — не понял генерал.
— Да нет, — поморщился Ждан. — Здесь как раз ничего странного. У нас большие манёвры были три года назад, а здесь, видно, настоящая боевая подготовочка имеется... Я не о том. Просто, заглянув в разведкатер, я подумал поначалу, что до меня там побывал, по меньшей мере, взвод гиппопотамов в полном десантном обмундировании.
— Вы тонкий и эстетичный профессионал, — усмехнулся Фёдоров. — Полёт мухи представляется вам воздушным боем ворон.
— Да ладно, — отмахнулся Ждан. — А вот ребятам я бы дал по шее за такие дела.
— К сожалению, они лишь обычный рядовой патруль, а не спецподразделение нашего отдела.
— Я не пойму, вы что, их защищаете? — раздражённо спросил полковник. — И вообще, что, чёрт возьми, вы имели в виду под мухой и толпой ворон?
— Простите, — смутился следователь, — совершенно ничего предосудительного. Но вы же сами только что говорили об уровнях подготовки у нас и... и у них.
— Господа, господа! — поднял руки Маруани, — не будем ссориться. Давайте лучше подумаем над проблемой.
Ждан вздохнул и снова лёг на траву.
— Не думается, — вяло сказал он. — Кстати, а что будем делать с сенсацией?
— Паркер сказал: пока никакой огласки, — строго предупредил Маруани. — Идёт расследование.
— Мудр. Ему-то что… Да, а куда он подевался?
— Садился в шлюп он с нами, — ответил Фёдоров. — А здесь его не оказалось.
— Пути господни неисповедимы, — вздохнул Маруани и, щурясь, посмотрел на заходящее солнце. Приближающийся вечер дохнул прохладой.
— Чтобы не было больше случайных парней из рядового патруля, — сказал, поднявшись, Ждан и тоже посмотрел на закат. — Я просил бы отпустить меня в небо. Может, там придут кой-какие идейки.
— Вы так говорите, словно уверены в том, что, как только выйдете за пределы атмосферы, сразу же наткнетесь на крейсер, — заметил генерал.
— Да ну, зачем, — пожал плечами Ждан. — Сразу не хотелось бы. Жить тоже охота. Они там нашего брата не особенно жалуют.
— Вы намерены идти на их разведкатере? — озабоченно глядя в тёмный проём люка, догадался Фёдоров.
— Да. Я думаю, что свой катер они опознают и примут.
— Головой рискуете, — внимательно поглядев на полковника, сказал Маруани. — Но мне ваша мысль нравится. Летите. Может, действительно… Вам на такое всегда везло. Мы тоже будем возвращаться, пусть только киберы закончат лазить по руинам.
...Благодаря себя за то, что не остался с детства равнодушным к судомоделированию в стиле ретро, Ждан без особого труда разобрался в допотопной системе управления катером и медленно стартовал. Вживаясь в сложный организм машины, чувствуя тонкие нервы её электронной системы, он несколько раз прошёлся по орбите и лишь потом свернул в межпланетное пространство.
Крейсер, конечно, искали. Все мобильные части Внешнего и Заорбитального отделов СБ прочёсывали систему вдоль и поперёк по всем направлениям. Шансы Ждана были не намного больше шансов других. Корабль трудно найти, если он сам этого не захочет, выдав себя чутким локаторам. На нём имелась аппаратура, позволяющая уходить не замеченным, а у Службы Безопасности такой не было. Теперь будет, конечно. Специалисты нашли подобные приборы на борту разведкатера, который пилотировал сейчас Ждан, и скопировали их, и через несколько суток вооружат ими патрульные суда. Но это — через несколько дней. А у Ждана есть сейчас. Он уже успешно испытал аппаратуру, уйдя перед носом пограничников.
Сидя в кресле, Ждан смотрел на внешний экран и размышлял над последними событиями по делу "Ревенант". Цепочка происшествий не закончилась, и полковник почему-то чувствовал интуитивную уверенность в том, что конца её не найти — он уводил в неизвестность космического пространства. Одно время Ждан уже думал, что близок к разгадке. Но высказывать свои версии опасался даже мысленно, они казались совершенно фантастическими. Не мог же этот злополучный крейсер в самом деле быть... Впрочем, нет, не надо. Такое невозможно. Хотя, с другой стороны, они, те, кто на крейсере, могли попытаться отомстить Земле за прошлое, за своих отцов. При отцах этого не было бы, но ведь их-то как раз и нет. Тогда, век назад, все сторонники Командоров были объявлены мятежниками, силами хаоса, и уничтожены — уйти удалось немногим. Линейный корабль оставшегося Командора, «Последний Козырь», стартовал с орбитальной верфи и направился, как считается, за пределы Солнечной системы. Однако по каким-то причинам корабль буквально врезался в Юпитер. Опять же, реальных свидетельств всему этому нет, просто таково мнение историков. А если не врезался? Если линкор уходил не один? Но вероятно ли, чтобы несколько доисторических судов в течение сотни лет болтались где-то в пространстве, а теперь вернулись в пределы системы и стали пиратствовать? Ждан вздохнул и, положив локти на панель, обхватил голову руками. Да, такого дела не разбиралось за всю историю СБ. Пожалуй, скоро зависнет вопрос о создании правительственной комиссии, что было бы очень некстати и вообще ни к чему. Ну хорошо, чёрт с ней, с комиссией. Возможно, совсем рядом идёт крейсер со своей безумной командой, готовый продолжать сеять смерть и разрушения. Ревенант, привидение, фантом, призрак… Вполне соответствующее название. Корабль-призрак. Вот уж, действительно... Итак, сперва грузовик и три мертвеца. Положим, крейсер попросту атаковал "Лену" и скрылся. Но почему грузовик не подчинился патрульному катеру — очень странно. Может, капитан решил уйти от погони и дал полный вперёд? Вряд ли. Скорее, что-то случилось с самим судном, и оно вышло из-под контроля, хотя такое объяснение притянуто за уши... Но ещё более непонятна цель, которую преследовал крейсер, выйдя на связь с патрулём, и тот бред, переданный им. Патруль он не уничтожил… Потом на Меркурии объявляется автомодуль крейсера, принятый поначалу за сам крейсер, но недоноски-исследователи доводят его до самоуничтожения. И, не получив от разведчика информации, крейсер бросает диверсантов на Марс. Результаты трагические: гибель четырех человек смены полисинтетического комбината, одного сержанта патрульной службы, испепеленного разрядом "ММ" при перестрелке, и самих диверсантов. Странно! Двое из них погибли при взрыве комбината, что было непростительно для профессионалов подобного уровня, и лишь последний оказывал отчаянное сопротивление до конца. Когда его нашли в разбитом корпусе, оказалось, что он умер от ран. Медики спасовали, не сумев объяснить, каким образом человек с подобными травмами не только оставался в сознании, но и сопротивлялся с чудовищной активностью. Подобное возможно — да и то больше теоретически, чем реально — если в организм ввести спецсредства, переводящие все физиологические системы на совершенно иной качественный уровень, позволяющий работать и жить в очень сложных условиях. Однако, в этом случае человек перестает быть человеком, фактически превращаясь в биоробота, ибо способности к самоосмыслению, а также к другим важнейшим процессам высшей нервной деятельности сильно деформируются и во многом исчезают. Человек становится зомби. Зомби? Нет, диверсанты вели себя в рамках разума и действовали вполне логично. Если не брать во внимание нескольких аспектов, самым главным из которых являлась цель операции на Марсе и её исход. Совершив крупномасштабную диверсию, террористы могли свободно покинуть планету до прибытия патрульных катеров; для этого у них было достаточно времени. Правда, из троих членов группы остался лишь один, но он тоже мог не сидеть на крышке люка своего катера в ожидании патруля. К тому же, трудно объяснить гибель его спутников неосторожным обращением с взрывными устройствами или ответными действиями со стороны производственной смены. Как развивались события в цехе "В", установить не удалось: взрывы стёрли и разнесли всё. Таким образом, следствие по-прежнему практически топталось на месте. Возможно, какой-то свет прольют данные анализов разведкатера диверсантов и тела одного из них, но Ждан сомневался в большой результативности этих данных. На текущий момент он имел следующее. Представляющий серьёзную опасность боевой корабль крейсирует в пределах Солнечной системы, готовый, по всей видимости, к продолжению пиратских актов по отношению к любым объектам как на поверхности планет, так и за их пределами. Меры, принятые для ликвидации существующего положения, успеха к настоящему времени не принесли. Местонахождение источника опасности не определено; поиск его весьма затруднителен.
Ждан безнадёжно вздохнул и, выпрямившись, посмотрел на табло бортового хронометра, "23.58", светилось на нём. Часы на запястье полковника показывали без четверти десять.
На кой чёрт он сюда прилетел?
Тонкий писк сигнала вырвал его из переплетения мыслей и заставил вздрогнуть. Ждан автоматически активировал систему связи и уставился на дисплей, по серо-зеленому стеклу которого побежали округлые латинские буквы. Рванув из кармана переводчик, он настроил его и навёл на экран. Буквенно-цифровой текст оказался совершенно бессмысленным. Вероятно, это был код, не поддающийся расшифровке. Ждан убрал переводчик и занялся ориентационной панелью. Вскоре на экране внешнего обзора возникла косо стоящая в пространстве бледно освещенная звёздами черта. Медленно прислонившись к спинке кресла, Ждан с неприятным страхом понял, что видит крейсер. Тут же он пришел в себя, стряхнув с кожи мурашки, и приблизился к панелям. Связи по-прежнему не было. Что же, всё как и должно быть… Ждан взялся за подбородок и задумчиво взглянул на белеющий вдали корабль. Их разделяло не такое уж малое расстояние. Но о том, чтобы резко рвануть назад, не следовало и думать. Между тем, катер быстро двигался к крейсеру. Он шёл, повинуясь одному только приказу с его борта, и Ждан оказался не в силах что-либо изменить. Ну что же, в любых ситуациях самое опасное — терять трезвость, здравомыслие. Ждан поначалу ощутил некоторый испуг от неожиданности, ему на миг стало не по себе, но сразу же это чувство прошло, сменившись холодной точностью ума и готовностью ко всяким сложностям. Полковник вспомнил свои слова насчет уровня профессиональной подготовки сотрудников СБ и смежных с нею служб в сравнении с экипажем "Ревенанта". Теперь это коснулось и его. Вообще-то, он в своем деле сверхспец, но отношения с космическими пиратами выяснять ему ещё не приходилось. Он даже не мог представить подобную ситуацию сколько-нибудь реально. Лишь некстати разыгравшаяся фантазия рисовала в воображении лихие эпизоды, очень похожие на приключенческие фильмы-боевики.
Крейсер приближался. Очертания плавных обводов его хищного акулолодобного корпуса неподвижно поблескивали мертвенным бледным светом. Корабль был не такой уж и большой. От носа до кормы длина его не превышала трехсот метров, а наибольшая ширина — пятидесяти, если не меньше. На круто выступающих хвостовых стабилизаторах алели на чёрном фоне различные надписи и цифры, среди которых выделялось: "РЕВЕНАНТ" — по-русски и по-английски. То же светилось и по бортам. Нигде — от форштевня и до стеклянно чернеющих дюз — не было ни единого огонька, лишь люминесцирующие буквы названий. От этого корабль казался мёртвым.
Катер Ждана зашипел двигателями ориентации, замедлил ход и нырнул под киль крейсера, едва не касаясь его обшивки. Увидев круглое отверстие стыковочного шлюза, полковник загерметизировал на всякий случай скафандр и, проверив своё снаряжение, приготовился к переходу в камеру крейсера. Лишь теперь до него дошло, что разведкатер, вместо того, чтобы войти в свой ангар, пристыковался к внешнему шлюзу корабля. Это не понравилось ему: сдается, пираты решили избавиться от него сразу, без долгих раздумий. Что же, адская машинка в любом случае внесет в диалог некоторые коррективы.
Хорошенько укрепив на спине ранец ИДУ — индивидуальной двигательной установки, — Ждан подождал, пока раздвинутся створки шлюзов и шагнул в камеру крейсера. ИДУ позволяла в некоторой степени замешать поле тяготения, что было очень кстати в заорбитальном вакуумном мире… Полковник огляделся. К его удивлению, здесь тоже было темно. Включив на полную мощность осветители и нашлемный фонарь и отрегулировав видеокамеру, Ждан внимательно осматривал настил, свод, переборки... Он видел холодные пыльные кницы, странно голые, без внутренней обшивки, свисающие с переборок змеевидные кабельные сплетения… Плавающий в невесомости кубический прибор непонятного назначения, разбитый, с треснувшим пластиковым корпусом. Везде беспорядок и запустение…
Ждан ещё раз внимательно осмотрел помещение и в недоумении прислонился к шлюзу. Авария. Значит, на борту "Ревенанта" действительно произошла серьёзная авария, и корабль мёртв? Но как тогда объяснить налёт на марсианский комбинат? Или катастрофа произошла вскоре после этого. Однако судно по-прежнему окружено зоной пустого эфира, да и сигналы связи с разведкатером были кем-то посланы. Бортовым компьютером? Может, те трое диверсантов — последние, остававшиеся в живых члены погибшего экипажа, и сейчас крейсер находится в автоматическом режиме? Крайне маловероятно, но… Но допустимо.
Ждан оглянулся назад и, оттолкнувшись, вплыл в узкий длинный переход, ведущий в носовые отсеки корабля. Картина, представившаяся его глазам, не отличалась от того, что он видел только что. Мрак, холод, вакуум. Похоже, отстреливаться будет не от кого… Поднявшись на палубу выше, полковник оказался перед довольно обширным помещением с вырванной из переборки дверью. Судя по надписи, это была капитанская рубка. К тому же, всё её пространство занимали пульты, длинный стол с двумя рядами кресел. На покрытых деревянными рейками переборках блестели в свете фонарей картины, икона со свечой, какие-то портреты. Портреты?.. Взглянув на них внимательнее, Ждан на миг застыл. Затем подошёл ближе, посветил…
Командоры. Все девять. Монументальный Координатор, насмешливо прищуренный Стратег. И другие, словно шагнувшие в эту комнату из бездны прошедшего времени.
Ждан, не сводя с портретов глаз, передохнул и шагнул назад, уперевшись кулаками в стол. Выходит, прав командир "Оберона" — крейсер являлся кораблем сопровождения линкора «Последний Козырь». Официально считается, что линкор был единственным судном Командоров, покинувший Землю во время последней мировой войны, но так полагают далеко не все. Одному Стратегу известно, сколько у него имелось тогда кораблей, уходящих с ним в безвестность. Возможно, целая флотилия… Флагман погиб, по непонятным причинам врезавшись в поверхность Юпитера, а этот крейсер, очевидно, оставшись в конце концов один, возвратился домой. Но век в космосе, вероятно ли это?..
Ждан провёл рукой по столу и ещё раз посмотрел на портреты. Взгляд его упал на книжный шкаф, соединяющий потолок и настил палубы. Около шкафа в наклоненном вперед кресле сидел человек. Он был довольно молод, почти юн и, конечно же, он был мёртв; его глаза казались ещё стекляннее, чем блестевшие на полках стекла. Человек вроде бы собирался встать, взявшись руками за подлокотники, но что-то ему помешало… "Комиссар Роман Северин" — прочитал Ждан на нагрудном кармане его белоснежного форменного кителя. Это удивило полковника и он прочёл надпись ещё раз: имя комиссара ничего не говорило ему. Всех комиссаров он помнил по именам и фотографиям, а Северин... Впрочем, конечно же! Ведь с тех пор прошло громадное количество времени и, естественно, комиссар Роман Северин никак не мог жить в те годы. Странно, почему у него, Ждана, возникла такая алогичная мысль. Очень странно...
Полковник склонился, внимательно вглядываясь в лицо комиссара Это лицо казалось абсолютно спокойным, бесстрастным, лишь в едва уловимом болезненном прищуре глаз проскальзывало что-то, похожее на усталость. Направленный из-под светлых бровей взгляд терялся в пространстве, уходя сквозь броню переборок и обшивки в одному лишь его обладателю известную даль.
Полковник медленно отошёл от навеки застывшего тела и опустился в стоящее неподалёку большое кожаное кресло. Готовый ко всем ловушкам и козням космоса, к не сулившей ничего хорошего возможной стычке с флибустьерской командой крейсера, он чувствовал в эти минуты неясную неопределенность. Ощущение безмерного вечного одиночества вдруг овладело им… Ждан пытался избавиться от него, стряхнуть его с себя, как стряхивают с плеч поднятые ветром пыльные прошлогодние листья. Но смутное необъяснимое чувство не отпускало, оставалось лишь расслабиться, не сопротивляться его власти, чтобы оно прошло, укатилось без возврата в ничто. Ждан посмотрел в заледеневшие глаза комиссара, встретился с его застывшим взглядом и ему показалось вдруг, что он чувствовал в свой последний миг то же. Что-то мучило комиссара, как медленная и тупая боль в сердце.
…Обойдя почти весь носовой отсек и не найдя ничего интересного, Ждан решил напоследок побывать в просторной кают-компании, которую заметил с самого начала, но проплыл тогда мимо. В ней не оказалось, к счастью, зависших в вакууме или застывших в креслах мертвецов, в отличие от многих иных помещений. Увидев стоящий на столике музыкальный компьютер со снятой пластиковой крышкой, Ждан с любопытством подошел к этому сооружению, осмотрел, нажал на кнопку. Его ждало разочарование. Розетка на переборке, как, видимо, и вся проводка, была обесточенной. Впрочем, если постараться... Полковник вынул штекер своего аккумулятора и, отрегулировав ток и соединение, а также беспроводную связь, снова втиснул белый квадратик кнопки в панель аудиовидеокомпьютера. Индикатор замерцал рубиновым огоньком, старинные колонки ожили. Вздрогнув от раздавшегося в шлемофонах шипения, Ждан чуть приблизился с «блютузом» и сел на подлокотник кресла. Мир наполнили переливчатые звуки незнакомой мелодии. Нет, слушать музыку сейчас и в этом месте было не самым верным. Ждан склонился над пультом, перебирая заголовки, но того, что хотел и ожидал увидеть, не нашёл. Взгляд его упал на небольшую стопку стандартных лазерных дисков, расположенных отдельно. Торопливо пролистав их, он выхватил искомое и установил на дисководе.
«Посланники! — громко прозвучал знакомый по фонограммам голос. — Много раз я мысленно начинал эту речь, желая сказать вам напоследок самые главные слова, которые бы не показались неискренними и излишне торжественными, пустыми и чересчур мрачными одновременно. Возложенная на вас миссия, безусловно, почётна, но она и очень обременительна. Вы не миссионеры, вы — пилигримы, странники. Вам трудно придётся в пути, но ещё труднее у цели. Вы можете не вернуться; вы скорее всего не вернётесь. А если и возвратитесь, то попадёте в совершенно другой мир, чужой и непонятный, потому что ваш остался в далёком и безвозвратном прошлом. И я не знаю, что лучше. Никто не знает. Много лет вашими неизменными спутниками будут лишь звёзды. Они не предадут вас. Всегда человек обращал к ним свои взоры, ибо в них заключены могучие силы, своим светом они отражают истину. Без конца и начала и во веки веков незыблема мудрость звезд. Всё удаляющееся приближается, ибо то и другое не противопоставимо, оно едино и в единстве лишь сообразно. Дай дорогу уходящему, его путь всегда трудней...»
Ждан резко нажал на кнопку выброса диска и поднялся. Вот эти слова! Чёрт возьми, не зря они запомнились ему, когда, сидя в своем кабинете в управлении, он несколько раз подряд прокрутил запись переговоров патруля ПАРК-13-30 и крейсера. Кроме того, что они показались странными, Ждан подумал тогда ещё о чём-то. О чём?
Скользнув взглядом по раздвинутым дверям, он заметил в глуби перехода едва уловимое движение. Или почудилось? Оторвав магнитные подошвы от палубы, Ждан прыгнул к выходу и, проплыв до дверей, осторожно выглянул в коридор. В его конце что-то опять мелькнуло. Или кто-то. Вынув "ММ", Ждан взялся за управление движением ИДУ и быстро поплыл следом — и за поворотом увидел съехавшую вниз по трапу фигуру в слабо люминесцирующем скафандре. Неизвестный двигался спокойно и уверенно. Пробираясь за ним, Ждан подумал сначала, что крейсер обнаружили разведчики — у них подобная форма — но через минуту понял свою ошибку. Это был не разведчик. Скорее всего, это был один из них, один из команды корабля-призрака, как бы странно такое предположение ни звучало. Значит... значит, всё меняется. Крейсер, хотя и основательно повреждён, остаётся, по-видимому, боеспособным, представляющим реальную угрозу судном. Не исключено, что его команду расколол мятеж, приведший к аварии на борту и последующим трагическим результатам. Хотя никаких оснований для такой версии вроде бы нет… Но сейчас думать об этом не пристало — необходимо предпринять что-то определённое.
Включив лингвофон, Ждан с силой оттолкнулся от палубы и, пролетев в невесомости несколько метров, перевернулся и встал перед неизвестным. Тот замер на миг, сквозь стекло шлема окатив его холодностью безразличных глаз, затем неожиданно поднял руку с растопыренными пальцами и, покачав ею, пошёл прочь.
— Э-эй, приятель, — ошарашено пробормотал полковник, шагнув следом.
— Не стоит, — прозвучал в шлемофонах ответ без интонаций, будто слова в нём были сломаны, разорваны. — Займитесь лучше своими делами и покорнейше просим оставить всё это.
— Одну минуту, — решительно сказал Ждан. — Соизвольте... Собственно, что оставить?!
— Брось, мужик, не дури, — рявкнула светящаяся в темноте спина на сей раз вполне эмоционально. — Не ты самый умный. Шёл бы вниз. Необходимо в кратчайший срок взять столицы. Никакой дисциплины, полное отсутствие всякой субординации...
С этими словами неизвестный резко распахнул крышку люка и нырнул в его провал, захлопнув нижний люк перед полковником. Секунду поколебавшись, Ждан дёрнулся за ним, но люк оказался уже задраенным. Выхватив "ММ", Ждан хотел разнести крышку в щепки, чтобы затем всерьёз поговорить с этим странным субъектом, однако сдержался и бросился по коридорам в обход, прикидывая план внутренних помещений крейсера. Выскочив на нижнюю палубу, он рванулся к месту выхода люка и вновь в конце прохода увидел слабо светящийся, скользнувший за угол силуэт. Собираясь продолжать погоню, он подался вперед, но почувствовал вдруг несильный удар в плечо. Сзади в небрежных позах стояли двое.
— Слышь, закурить дай, — сказал один.
Здесь и сейчас это прозвучало настолько неправдоподобно, настолько дико и странно, что Ждан несколько секунд ничего не мог вымолвить. Затем непонимающе переспросил:
— Закурить?..
— А то! — насмешливо ответили ему.
Другой голос доверительно добавил:
— Ты всё тут ходишь, ходишь… А у нас правило: идёшь с палубы на палубу, готовь цигарку.
— Цигарку… — по-прежнему ничего не понимая, сказал Ждан.
— Не наш, — твёрдо заключил первый. — Наши люди по кораблю на «ранцах» не летают.
И тогда второй, длинно вздохнув, предложил скучным тоном:
— Ну что, побеседуем?
Ждан слишком поздно сообразил, что нормальный разговор не входит в намерения этих парней, и от умелого удара грохнулся о переборку. Зато это отрезвило его — полковник рывком отбросил кинувшихся на него «ревенантов» на круто выступающий пиллерс и метнулся в узкий тёмный коридор. Ему не хотелось сразу бабахать из оружия. Парням, очевидно, тоже. Они ввалились в коридор, тут же оказавшийся до смешного тесным, и снова ринулись на Ждана. Их скафандры были хорошо видны в кромешной тьме, в отличие от скафандра полковника, что пошло на пользу последнему, но ощутимого преимущества не дало — вероятно, у "ревенантов" имелись инфравизоры. Выбрав момент, Ждан вновь с силой оттолкнул их, рванулся наверх, однако что-то помешало ему. Он обернулся и тут страшный удар едва не вытряхнул его из собственной кожи, в глазах заколыхались синие отблески, потом всё померкло.
…Очнувшись, он не сразу понял, где находится. Отовсюду раздавался шум голосов, хлопанье пробок шампанского, лёгкая музыка, хрустальный перезвон. За столиками обширной кают-компании (теперь он понял, куда его занесло — по своей ли воле?) сидели "ревенанты" в легких открытых скафандрах. Очевидно, что-то отмечалось... Все были заняты разговорами, часто переходящими в раскатистый смех; на Ждана никто не обращал внимания. Лишь когда он шевельнулся, пытаясь подняться, сидящий за ближайшим столиком детина заметил:
— Необъективный какой-то, — и, повернувшись к одному из двоих соседей, добавил: — Он, говорят, с другого борта.
— Да, — покосившись на Ждана, неопределённо ответил тот. — Немного… Его занесло лунным ветром на Мёртвые палубы. Ну, растерялся слегка, так зачем же на других с кулаками кидаться?
Ждан узнал говорившего. Это был тот самый парень, который предлагал ему "побеседовать" в переходе крейсера на нижней палубе. Мёртвые палубы? Что за бред... Причём тут лунный ветер?
— Присаживайтесь, — заметив, что полковник встал, дружелюбно сказал третий и выдвинул из-под стола основательно расшатанный деревянный табурет.
Ждан, покачнувшись, шагнул назад к компании и сел. Его вниманием навязчиво завладел этот нелепый табурет, но удивляться не было сил. Подумалось: играть, так играть… Мысли двигались с трудом. Его самую малость мутило и в голове разливалась тупая пульсирующая боль. Здорово его угостили… Взглянув на того, кто пригласил его к столу, он с изумлением узнал в нём комиссара Северина.
— Так с какого ты борта? — полюбопытствовал детина.
Ждан посмотрел на него, не находя, что ответить.
— Отстань от человека, Макс, — сказал, наполняя фужеры, Северин. — Выпьем за счастливый финиш.
— И за будущие удачи, — добавил Макс, покосившись на полковника.
Звонко звякнули тонкие пузатые фужеры. Выплеснув шампанское в глотку, Макс сжал и разжал кулак, и из-под пальцев посыпались играющие светом осколки. Ждан медленно перевёл взгляд на эти хрупкие осколки и на миг закрыл глаза. Он безуспешно пытался вспомнить, что предшествовало его появлению в кают-компании среди этого экипажа… Экипажа крейсера... Что за крейсера? Какого крейсера?.. На него снова навалилась гудящая в висках заторможенность. Он заметил: едва в памяти пробивались отрывочные картины прошлого, всё начинало плыть перед глазами, покрываться мутью и гудеть. Странно. Но ведь ещё минуту назад он помнил гораздо больше...
— За какие удачи? — через силу спросил Ждан, поднимая взгляд на комиссара.
На холодном лице Северина проскользнула серая тень, но в следующее мгновение он непринуждённо улыбнулся.
— Говорят, по всей Атлантике установилась изумительно благоприятная погода, — светским тоном произнес он. — Вы не ходили под парусами в Саргассах, полковник?
Опять эта мутно-молочная пелена, расшатывающая лакированные рейки переборки, звенящая ввинченными в нее медными цепями с пронзительным блеском изогнутых бутафорских сабель.
— Нет, — морщась от сдавливания в висках, ответил Ждан. Какие к дьяволу Саргассы?.. — Я не ходил под парусами.
Это было почти ложью, в детстве ему немало довелось плавать на яхтах при секции Морского клуба, но муть вдруг пропала и Ждан явственно увидел чеканное лицо комиссара, в чьём выражении ещё не успела растаять проницательная усмешка.
Макс надкусил какой-то диковинный фрукт и недовольно проворчал:
— Который год сидим без дела… — Он повернулся к Северину: — Товарищ комиссар, разрешите отослать десантную группу на Марс.
Северин хотел ответить, но со всех сторон вдруг взревели завывающие сирены, ярко замигали красные световые табло.
«Опасность номер один! Дэйнджер намбе ван!» — на разные голоса прогрохотало металлом вслед сорвавшимся с мест членам экипажа. "Опасность… намбе ван!" Ждан вскочил и побежал за Севериным, "дэйнджер... один!.." Враз всё затихло. Затихло так же внезапно, как и началось, погасли хлещущие красным светом табло, и перекошенные, качающиеся переходы мгновенно наполнились кромешной тьмой. Ждан услышал нарастающий зловещий свист уносящегося в вакуум воздуха, автоматика захлопнула шлем. Бросившись за исчезнувшим в трап-люке комиссаром, он понял, что память постепенно возвращается к нему, наполняя мысли содержанием недавних событий и тем усиливая неприятие, нереальность, невероятность происходящего…
— Комиссар! — крикнул вдогонку Северину Ждан и только потом включил лингвофон.
Опять раздалось свистящее шипение, тонкая переборка впереди выгнулась, сопротивляющиеся дверные створки рванулись в пространство коридора, грянулись об одиноко торчащий на перепутье пиллерс... Ждана снесло воздушной волной, несколько раз кувыркнуло и бросило на палубу. Распластавшись на ней, полковник краем глаза успел заметить, как комиссар прыгнул в своё кресло и застыл, вцепившись в подлокотники.
«Ах, ну да, — с мукой усталости подумал Ждан. — Это же его рубка, капитанская рубка...»
Поднявшись, он подошел к Северину. Тот сидел в той же позе, в которой Ждан видел его в прошлый раз, когда только попал на борт крейсера. И кресло наклонилось вперёд точно так же, как тогда. Тогда?..
"Комиссар Роман Северин" — прочитал Ждан на нагрудном кармане его белоснежного форменного кителя. Это удивило полковника и он прочёл надпись ещё раз: имя комиссара ничего не говорило ему. Всех комиссаров он помнил по именам и фотографиям, а Северин... Впрочем, конечно же! Ведь с тех пор прошло громадное количество времени и, естественно, Роман Северин никак не мог жить в те годы. Странно, почему у него, Ждана, возникла такая алогичная мысль. Очень странно. Полковник склонился, внимательно вглядываясь в лицо комиссара. Ему внезапно почудилось, будто он уже когда-то видел это лицо, абсолютно спокойное, бесстрастное, с едва уловимым болезненным прищуром глаз, в которых проскальзывало что-то, похожее на усталость. Направленный из-под светлых бровей взгляд терялся в пространстве, уходя сквозь броню переборок и обшивки в одному лишь его обладателю известную даль.
…Обойдя почти весь носовой отсек и не найдя ничего интересного, Ждан решил напоследок побывать в просторной кают-компании, которую заметил с самого начала, но прошёл тогда мимо — это помещение что-то напомнило ему, что-то до боли знакомое. Но он не мог вспомнить ничего конкретного и поэтому собирался заняться осмотром кают-компании особо.
«Без конца и начала и во веки веков незыблема мудрость звёзд. Всё удаляющееся приближается, ибо то и другое не противопоставимо, оно едино и в единстве лишь сообразно. Дай дорогу уходящему...»
— Не стоит. Займитесь лучше своими делами и покорнейше просим оставить всё это.
— Одну минуту. Соизвольте... Собственно, что оставить?!
— Брось, мужик, не дури. Не ты самый умный. Шёл бы вниз. Необходимо в кратчайший срок взять столицы. Никакой дисциплины, полное отсутствие всякой субординации...
Ждан отшатнулся от вставшего перед ним дребезжащего мрака, в глазах замерцали рои бешено кружащихся колючих вспышек, ревущая какофония смешавшихся вскриков, грохота, голосов, звона поглотила, накрыла его, остановила время.
«Наши люди по кораблю на «ранцах не летают… Ну что, побеседуем?.. Необъективный какой-то… с другого борта?.. Выпьем за счастливый финиш… За какие удачи?.. за какие удачи, за... изумительно благоприятная погода, вы не ходили под парусами в Саргассах, полковник? Опасность ван, ван, ван, ван, ван... Комиссар! Ах, ну да, это же его рубка, капитанская рубка ... без конца и начала и во веки веков... не стоит, займитесь лучше... собственно, что оставить.... никакой дисциплины... ну что, поговорим... за какие удачи... ходили в Саргассах, полковник... намбе ван... комиссар... ах, ну да, это же...»
Ждан закрыл глаза, пытаясь избавиться от этой ужасной вереницы прошедших событий, но голоса продолжали звать его, преследовать, он опять отбивался от двух силуэтов в светящихся скафандрах и опять комиссар Роман Северин смотрел на него своим холодным безжизненным взглядом, потом всё повторялось, и из-под пальцев Макса сыпались на скатерть хрупкие осколки, а после их застилала сизо-молочная гудящая пелена.
— Слава тебе, господи, — обессилено выдохнул профессор и вышел в соседнюю комнату.
Над Жданом склонилось чье-то скуластое бронзовокожее лицо, в котором полковник через несколько мгновений узнал Алекса Дина, институтского приятеля и коллегу из сектора радиоразведки.
— Салют, — качнув головой, с сомнением произнес Дин и выжидательно сузил глаза.
— Салют, — ответил Ждан. Голос прозвучал неестественно, хрипло.
Северин облегченно вздохнул и отошёл к окну.
— Ну, ты да-ал, — протянул он. — Скажу честно, извлечён из преисподней.
— Я ничего… ничего не помню... — с трудом проговорил Ждан. — Какого дьявола…
— Да ты уже можешь встать, поскольку реинкарнирован полностью, — сказал Дин. — Идём, прогуляемся по скверу.
Ждан медленно поднялся с постели, прослушивая каждую линию своего тела, затем надел халат, тапочки и двинулся вслед за Алексом. Выйдя из палаты, они молча прошли по длинному, устланному мягким линолеумом коридору и оказались в маленьком внутрибольничном саду.
— Так ты расскажешь мне, что со мной стряслось? — хмуро глядя в круглый, сделанный в виде гигантской раковины бассейн, спросил Ждан.
— Значит, ты вообще ни черта не помнишь, — с сожалением вздохнул Дин. Он помолчал, потом добавил: — Плохо. Крейсер «Ревенант», за которым ты охотился, всё-таки пропал.
— Крейсер «Ревенант», — после паузы закивал Ждан. — Послушай, давай-ка немного подробнее?
— Да, старина, — посочувствовал Дин. — Ничего я тебе пока не расскажу. Почитай-ка сперва вот это сам.
Он положил на колени Ждану жёлтую пластиковую папку, в которой было несколько аккуратно подогнанных листов, заполненных чётким текстом. Посмотрев на приятеля, Ждан углубился в чтение, осторожно перекладывая бумаги и время от времени задумчиво глядя на хрустально звенящие струйки фонтана. Прочитав, он отложил папку в сторону и неловко повёл плечом.
— Что? — спросил Дин.
— Ничего, — ответил Ждан. — Верю этому только потому, что знаю, что в таких папках шутки не залёживаются.
— Да, — повторил Алекс и хлопнул Ждана по спине. — Но ничего, док говорил, что память твоя восстановится. Ещё не так много времени и...
— Так крейсер ушёл? — прервал его полковник.
Дин развёл руками.
— И как в воду канул. Тебя выловили примерно через час после того, как ты вылетел в свободное пространство — всё фиксировалось... А крейсер успел уйти. И ни слуху, ни духу. Разведкатера, ясно, тоже.
— Это сколько прошло времени?
— Сегодня третий день.
— Кажется, вчера был в отделе, — вздохнул Ждан и помассировал лицо. — А у тебя что нового?
— Да что у меня, — сказал Дин. — Сейчас не только Служба, все министерство на ногах… Э-э-э, что это с тобой?
— Папку, — смертельно побледнев, прошептал Ждан. — Дай сюда, скорее.
Встревоженный Дин повиновался, и Ждан, лихорадочно зашелестев бумагами, выхватил один лист. "Без конца и начала..." В памяти перед ним на экране разведкатера появился бледно-белый корпус крейсера с острыми кормовыми стабилизаторами, потом всё растворяющая тьма мёртвых палуб и плавающие в вакууме тела, усталые глаза капитана, чей-то светящийся в конце перехода силуэт, душераздирающий рёв сирен под аккомпанемент багровых вспышек. Всё это мгновенно крутанулось в памяти и резко дёрнуло нервы.
— Вспомнил, — хрипло сказал Ждан и замотал головой, — вспомнил. На борту крейсера произошла катастрофа. Судном управляют не люди, а...
— Что ты несёшь? — подозрительно посмотрел на него Дин. — В бреду ты, говорят, бормотал что-то похожее, но сейчас-то вроде уже пришёл в себя.
— Помолчи!.. — прервал его Ждан. Он прислушивался. Где-то в глубине мозга звенели тонкие едва различимые сигналы. Через время они повторялись, то тише, то громче. Напрягая всё свое внимание и ум, Ждан сложил их воедино. Координаты. Числа. Координаты.
Облегчённо вздохнув, Ждан долго и испытующе смотрел на Алекса.
— Мне срочно нужно на космодром, — сказал он. — Ты не знаешь, где мой жетон?
— Ты... — Дин умолк на полуслове и, качнув головой, полез в карман. — Держи, мне всё равно велено отдать его тебе. Но погоди, куда на ночь глядя?
— Туда, — коротко ответил Ждан. — Надеюсь, ты с транспортом?
— Наверху…
— Пойдём.
— Предупредить бы хоть медиков… — сказал, вставая, Дин. — Ладно, шагаем.
...Пока Алекс раздобывал одежду, скафандр и прочую амуницию, Ждан сидел в катере на крыше, вернее, посадочной площадке Управления и вспоминал. В его памяти восстановилось уже почти всё, он только не мог уловить момент, когда началась эта круговерть со временем. Кажется, после того, как к нему подошли те двое, если они подходили вообще, если это не привиделось, как весёлое общество в кают-компании во главе с юным и здравствующим товарищем комиссаром Романом Севериным. Нет, они всё-таки были: на скафандре сорвана нашивка — это когда один из них крепко схватил полковника за плечо в темноте узкого перехода. Этот момент помнится точно. А может, всё началось с капитанской рубки и речи Командора. Да, верно — всё началось именно с неё, с маленького лазерного диска и застывшего напротив комиссара. Магический диск… Впрочем, ведь должна быть видеозапись всех его похождений, но она, конечно, в спецотделе…
— Переодевайся, я всё достал, — сказал, открыв дверцу катера, Дин. — Вот экран-шлем, о котором ты говорил.
Ждан отшвырнул на задние сидения халат, быстро натянул термокостюм, скафандр и посмотрел на Алекса.
— Спасибо, теперь погнали. Как можно быстрей.
Дин снял машину и, включив экстренные маячки, на предельной скорости бросил её к космодрому. Он знал Ждана не один год и имел все основания доверять ему. И не удивляться. Но теперь он всё-таки спросил:
— Что ты задумал?
— Я слышу позывные "Ревенанта", — ответил тот. — Принимаю их… Только не спеши записывать меня в сумасшедшие.
— Не преждевременное предупреждение, — заметил Дин:
— Я знаю, где он находится.
— То есть?
— То есть, он застрял в кольцах Сатурна.
— Ты намереваешься в одиночку их прочесать?
— Не остри, и без того тошно. Он передал мне свои координаты, более-менее точно. Пока он там, недалеко от Титана.
— Он передал координаты? — пожал плечами Дин. — Но как, телепатически, что ли?
— Спроси что-нибудь полегче, — сказал Ждан. — Слушай, когда вернусь, я всё тебе расскажу. А сейчас сам ещё не во всём разобрался.
— Тогда постарайся вернуться, — без улыбки сказал Алекс.
Ждан не ответил, вглядываясь в приближающиеся огни космодрома. Он пытался различить по силуэтам застывшие на нём корабли, но до стартовых площадей было ещё далеко.
— Почему ты решил идти сам? — спросил Дин.
— Если я сейчас начну поднимать других, момент будет упущен.
— Головой рискуешь.
— Один мне это уже говорил, — усмехнулся Ждан.
— Кто?
— Шеф. Когда я впервые шёл на поиски крейсера.
— Он оказался прав, — заметил Дин.
— Ты тоже... Кстати, как только я уйду, ты предупреди его.
— Хорошо. А может, лучше будет составить тебе компанию?
— Нет, — сразу возразил Ждан. — Меня там уже знают. И, возможно, ждут. Тебя — нет.
— Смотри…
Вырезанная в горах чаша космодрома сияла ярким светом каменных склонов-лепестков. Нависшая над землёй ночь была оттиснута далеко отсюда. Дин притормозил и повёл катер на снижение, прижимаясь к поверхности скал.
— Сейчас получим по шее за нарушение режима, — проворчал он.
— Не получим, — сказал, вглядываясь вперёд, Ждан. — Ну, благодарю. Всего тебе.
— В первую очередь, тебе, — стиснул его руку Алекс. — До встречи в каком-нибудь хорошем кабаке. Чао.
— Чао, — ответил Ждан и спрыгнул на бетонную дорожку.
...Его служебного корвета в ангаре не оказалось. Чувствуя неладное, полковник бросился к дежурному техинспектору, чтобы узнать причину этого досадного факта, и тот объяснил ему, что катер отправили на профосмотр, а пока можно воспользоваться любой из резервных машин. Ждан вскользь напомнил инспектору, что никакой резерв не сравнится с его специально подготовленным бортом, но устраивать скандал сейчас было глупо. Спросив о судах, дежуривших на площадях, Ждан бросился к клиперу-перехватчику СБ "Ястреб". Приходилось сыграть в "боевую тревогу". За это могло сильно влететь от начальства, но иного выхода не было.
Взметнувшись по трапу на шканцы, Ждан бросился в капитанскую рубку и сунул ничего не подозревающему командиру корабля жетон.
— Срочный старт, — сказал он напряжённо, предъявив свой жетон. — По делу "Ревенант".
Это прозвучало как пароль. Капитан тут же объявил аврал, и спустя пару минут клипер круто пошёл в ночное небо. Ждан сообщил курс. Когда корабль вышел в межпланетное пространство, он посмотрел на хронометр и сказал:
— Остановитесь на подходе. Я сперва пойду один, если надо — будьте готовы отправить несколько человек за мной по пеленгу. Если не ошибаюсь, на борту есть ял и капсулы?
— Да, — подтвердил капитан.
— Хорошо. Я возьму одну.
Оставшееся время пути пролетели молча. Ждан скрупулезно проверил снаряжение. Теперь у него отличный экранирующий шлем и система для видеосъёмки по всему спектру. Теперь никто и ничто не сможет водить его по палубам крейсера. Время призраков прошло.
Загерметизировавшйсь, полковник перешёл в небольшую вспомогательную капсулу и, дождавшись, когда открылся внешний шлюз, вывел судёнышко из корабля. Залитая солнцем ослепительная громада Сатурна нависла над всем остальным миром. Оглянувшись на клипер, Ждан выжал педаль ускорения и помчал к виднеющемуся впереди Титану.
Почти затёртое ледяными глыбами акулье тело крейсера он увидел сразу. Очевидно, произошли неполадки с двигательной системой корабля, а может, кончились энергетические ресурсы или случилось ещё что-то — грозный "Ревенант" был неподвижен. Но что занесло его сюда?
Осторожно лавируя, Ждан приблизил капсулу к исцарапанному метеоритами корпусу и ввёл её в чернеющий прямоугольник открытого ангара. Выбравшись наружу, полковник закрепил капсулу на кильблоках и двинулся вглубь корабля.
Мёртвые палубы встретили его мрачным холодным молчанием пустоты. Внимательно осматриваясь, Ждан быстро нашел капитанскую рубку и встал на пороге. Взгляд его сразу упал на сидящего в своём кресле комиссара. На миг ему показалось, что поза Северина изменилась, но он тут же убедился в том, что это лишь показалось. Зато на аудиовидеокомпьютере лежал, навалившись на него и обхватив руками его корпус, ещё кто-то. В люминесцирующем скафандре. Пальцы неизвестного сжимали "ММ", не совсем такой, как у Ждана… Все до единого диски были сожжены разрядами. И то, за чем пришёл сюда полковник, превратилось в сгоревшую пыль. Как пластик дисков мог гореть здесь, в вакууме? Но Ждан явственно видел порошок окислов.
Распрямившись, Ждан встретился с застывшим взглядом комиссара. Сейчас ему подумалось, что Северин смотрит на него насмешливо. Ждан повернулся и вышел из рубки. Главное не это. Нужно найти бортовой компьютер и снять с него все данные. Правда, задуманное может не получиться: такая информация обычно хранится под шифрами и кодами. Но попытаться стоит. Скоро здесь будут оперативники, поднятые Дином и капитаном "Ястреба", которому Ждан приказал сообщить в Управление координаты крейсера. Хотелось бы успеть до них.
Странно, зачем бортовой компьютер "Ревенанта" пошёл с Жданом на церебросвязь (как, чёрт возьми, он это сделал?) и подкинул свой адресок — ведь не из чувства личной симпатии. Может, для того, чтобы Ждан помог выбраться крейсеру из ловушки? Но некто из команды уничтожает диски, на одном из которых записан голос Командора. Похоже, это сделал тот, просивший "оставить всё это". Призрак. Они решили ликвидировать вещественные доказательства, чтобы Ждан не смог ничего взять с собой, не смог до конца разгадать тайну происхождения крейсера и цель его вояжа. Так зачем же нужно было звать полковника в гости повторно? Желая опять устроить ему временную петлю — тоже нет, конечно. Хотя никакая это не временная петля, а необычное воздействие на психику человека, при котором беспрерывно повторяются прошедшие события. А теперь у Ждана экранирующий шлем и этот номер не прошёл. Значит… значит, компьютер крейсера заманил его для того, чтобы убрать как свидетеля, знающего слишком много. Но мозг Ждана непроницаем и потому, с точки зрения машинной логики, полковника Александра Ждана вовсе не существует. Существует лишь нечто, двигающееся сейчас по палубам и практически не опасное. Скорее всего, всё не так просто, но принцип верен. Коварное судно...
Ждан едва успел скрыться за переборкой, как рядом ослепительно вспыхнула молния, соединив и скомкав пустоту прохода. Ждан заметил фигуру в светящемся скафандре и несколько раз выстрелил, не целясь, веером. Он ошибся. Время призраков не кончилось. Стоит уносить ноги, пока не поздно. Кто его знает, сколько их еще, призраков… А жаль, что они успели всё подчистить, и того, за чем он сюда пришёл, уже нет… Так, осторожно… Укрывшись за трапом, полковник замер. Интуиция не подвела его — спустя секунду в проеме появился ещё один силуэт: Ждан аккуратно снёс его разрядом. Выждав мгновение, он бросился по трапу вверх, постоянно чувствуя себя под прицелом. Огляделся. Нигде никого не было. Ясно, они ждут его на подступах к ангару, где стоит оставленная им капсула. Ну-ну. Ждан подошёл к борту, осмотрел внутреннюю обшивку. Нет, линейным разрядом такой брони не пробить. Но где-то здесь должен быть шлюз наружу. Крейсер обесточен, парализован и шлюз можно без особого труда открыть. Но сперва нужно оставить здесь «подарок» на тот случай, если «Ревенант» придётся уничтожить не смотря ни на что. Полковник отстегнул мину… И вдруг…
"Полковник Александр Ждан, отзовитесь".
Ждан застыл от неожиданности. Неужели компьютер решил связаться с ним по радио, чтобы запеленговать, а потом уничтожить?
"Эй, старина, — прозвучал другой, встревоженный голос, — ты там ещё живой?"
Господи, да это же Дин! Ждан хотел было уже ответить ему, но промолчал. Он не чувствовал уверенности в том, что бортовой компьютер крейсера не воспользуется этим. Пожалуй, даже наоборот. Но необходимо срочно дать о себе знать и предупредить, чтобы никто не приближался к кораблю. Выбирать не приходилось, Ждан бегло набрал текст-шаблон и отправил сообщение:
"Не подходить к крейсеру! Очень опасно! Односторонне прерываю связь!"
"Держись, старина, — послышалось через некоторое время. — Тебя поняли. Держись..."
Ждан, прижимаясь к переборкам, несколькими пробежками добрался до люка, ведущего к килевому шлюзу, и осторожно столкнул вниз по трапу попавшееся кстати кресло. Тотчас же темноту прорезала короткая вспышка молнии. Кресло разлетелось в прах. Ждан от досады чертыхнулся. Шлюзы они, значит, тоже обложили. Ладно.
Достав небольшую компактную "игрушку", полковник по привычке взвесил ее в руке и аккуратно столкнул в провал люка. Вообще-то, на такое крейсер мог ответить кое-чем более серьезным, но это означало бы конец не только для Ждана. Переждав, пока внизу рвануло, Ждан взялся за манипуляторы ИДУ и на предельном ускорении вырвался из мрака мёртвых палуб крейсера. Стараясь лететь так, чтобы спину закрывала очередная глыба льда, он ушёл из зоны колец Сатурна. Оглянулся назад. Всё. Кажется, всё.
Яркий свет заливал всё вокруг сверкающей белизной. Путь по бесчисленным коридорам, трапам и переходам флагмана был очень утомительным. Ждану даже показалось, что на "Ревенанте" он устал не так сильно, как здесь. Наконец, впереди обозначилась обыкновенная деревянная дверь с табличкой: "ЦЕНТРАЛЬНЫЙ ПОСТ". Ждан оглянулся. Дин сочувственно вздохнул и пожал плечами. Коротко вздохнув, Ждан постучался и, щёлкнув пальцами, шагнул за порог.
— Позволите? — спросил он.
— О, вы уже здесь, Ждан, — сказал Паркер, кладя в серебряную пепельницу сигару. — Присаживайтесь.
Ждан сел к столу и покосился на перебирающего пальцами Маруани. Вид последнего не обещал ничего приятного. Присутствие высокого начальства смущало его.
— У меня один вопрос, — сказал, оторвавшись от бумаг, министр. — Зачем вам понадобилось рисковать жизнью вторично?
— Видите ли, — Ждан на миг задумался, подыскивая нужные слова, — мне, наверное, стоит сперва рассказать свою версию всей этой истории.
— Не стоит, — сказал Паркер. — Я примерно в курсе.
Ждан заметил, как Маруани удивлённо стрельнул на него глазами и внутренне усмехнулся. Лично его такая осведомленность оставила равнодушным. Министр, как известно, обладал паранормальными свойствами.
— Я хотел убедиться в следующем… — начал Ждан, но тут прозвенел сигнал видеофона.
— Это вас, — сказал Паркер начальнику Службы Безопасности, не взглянув ни на него, ни на прибор связи. Генерал посмотрел на экран и, извинившись, ушёл.
— Итак, в чём же вы хотели убедиться? — напомнил Паркер.
— Во-первых, в том, что экипаж крейсера не погиб, — сказал Ждан. — Полагаю, вы согласитесь с тем, что я мог в этом сомневаться после всех приключений. Ведь корабль казался совершенно мёртвым; я считал поначалу, что трое диверсантов, высадившихся на Марсе, оставались последними.
— То есть, вы всё-таки не исключали возможности воздействия на вашу психику со стороны цереброкомпьютера корабля, — уточнил министр, — и субъективным следствием этого сочли происходящее с вами на борту. Верно я понял?
— Именно так, — кивнул Ждан. — Тем более, что такое воздействие имело место. Например, я ведь никак не мог на самом деле разговаривать с "ревенантами" за столиком кают-компании.
— Почему же, — поднял брови Паркер. — Собственно, с обычными, реальными людьми, конечно, нет... Но вы же понимаете, надеюсь, что то были не совсем люди… Ну, мы позже вернемся к этому. Итак, в том, что экипаж погиб не весь, вы убедились?
— Да, — полковник вспомнил вспышки разрядов и разлетевшееся на мелкие части кресло, думая, однако, над словами Паркера. — Волей-неволей пришлось.
— Дальше?
— Во-вторых, мне хотелось добраться до бортового компьютера, выяснить некоторые детали происхождения крейсера и найти какие-либо убедительные доказательства моей версии.
— И вы, значит, надеялись на то, что вам их оставят, — усмехнулся Паркер.
— К сожалению, я оставил эту возможность без внимания, — пожав плечами, сухо ответил Ждан. — Память возвратилась ко мне неожиданно, благодаря позывным крейсера, я думаю… Я понял, что судно находится в критическом состоянии и другой возможности побывать на его борту не окажется.
— И ринулись к Сатурну, — подытожил Паркер. Он немного помолчал, вертя в пальцах угасшую сигару, затем вздохнул и, задумчиво глядя на голограмму окна, сказал: — Непростительно. Это единственное, чего я не учёл, и я этого себе не прощу. Дело в том, дорогой Ждан, что я не предполагал существование одной детали, ну, вот этой самой детали — связи, которую цереброкомпьютер «Ревенанта» установил с вами. И потому узнал о вашем втором походе на крейсер слишком поздно и не успел вас остановить. А вы действовали вполне логично.
— Простите, — медленно произнес Ждан. — Выходит, вы знали о том, где находился крейсер?
— М-м… почти, — ответил Паркер. — Узнал незадолго до вас. И мы стали готовить для изучения судна бригаду из сектора Дельта.
— Экстрасенсы, бесплотные, призраки?
— Именно. Они бы проникли в системы компьютера без большого труда.
— А я, выходит, все испортил, — помолчав, сказал Ждан.
— Не совсем, — отрицательно качнул головой министр и усмехнулся. — Огромная информация скопилась в вашей памяти, это раз. Вы сканировали и снимали, это два. И ещё кое-что удалось таки добыть нам.
— Сектор Дельта?
Паркер улыбнулся.
— Призракам легче понять друг друга.
— Призракам… — длинно вздохнул полковник. — Значит…
— Да. Как я уже говорил, живых людей на корабле не было. Живых биологически и физически, в привычных нам измерениях. Катастрофа произошла довольно давно, система жизнеобеспечения, естественно, начала выходить из строя. И произошло то, что должно было произойти в соответствии с функциональными особенностями крейсера "Ревенант" — бортовой цереброкомпьютер, определив сложившееся положение как аварийное, взял, так сказать, бразды правления в свои руки. То есть, он, особым образом воздействуя на нейропсихическую сферу каждого члена экипажа, вернее, посредством её управляя человеческим организмом на всех уровнях, затормозил многие физиологические процессы с тем, чтобы сохранить экипаж на максимально возможный срок и мобилизовать его на выживание. Но долго такая ситуация тянуться не могла. К тому же, что-то случилось с самим компьютером — то ли до катастрофы, то ли после неё — и он стал отдавать неадекватные событиям алогичные приказы, акцентируясь на всё более возрастающей и даже агрессивной заботе о безопасности корабля и экипажа. Именно это привело к трагическим последствиям на Марсе и с грузовым судном "Лена".
— Всё-таки зомби, — тихо сказал Ждан.
— Да, — вздохнув, кивнув Паркер. — Их можно так назвать.
— Значит, я в самом деле имел честь разговаривать с самим комиссаром Романом Севериным? Но ведь он был в вакууме, скованный космическим холодом.
— Не знаю, — развёл руками Паркер. — Может, как раз это вам и привиделось… Хотя я мог бы привести огромное количество примеров подобного рода, — он коснулся сигары пальцем, и она тут же стала тлеть. — Вопрос, понимаете ли, в том, кем или чем был на тот момент этот… э-э, комиссар.
— Ну, хорошо, а потом? — сказал Ждан. — Не могло же всё повторяться множество раз?
— Во-первых, вы сначала не знали, сколько раз повторяется и, собственно, повторяется ли, — ответил Паркер. — Ведь вы тут же всё забывали, не предполагая, что оно уже прошло. Лишь потом вы поняли это и подумали сперва, что попали во временную петлю. Но это же фантастика. Оказалось, вашим сознанием управлял компьютер. Он попросту играл с вами.
— Ещё один вопрос можно? — устало спросил Ждан.
— Пожалуйста.
— Я насчет всей экспедиции "Ревенант". Вернее, проекта...
— Проект назывался "Приближение", — прервал его Паркер. — Я понимаю, о чём вы ведёте речь.
— Так вот, — продолжил Ждан. — Насколько я понял по осмотру крейсера, он построен в тот период, когда на Земле быть построенным не мог. Поэтому версия о том, что крейсер являлся кораблем сопровождения линкора «Последний Козырь», отпадает. В то же время, "Ревенант" принадлежал Командорам, это неоспоримый факт. Возможно, я не всё понял, но у меня возникли по всему этому слишком невероятные соображения.
— Вы знаете, — задумчиво произнёс Паркер. — Я на месте тех, кто послал эту экспедицию, назвал её бы несколько иначе. Например, «Возвращение». Возвращение домой… Хотя нет, я не прав, именно приближение, — министр сделал скорбную мину. — Ошибаюсь второй раз за день — к чему бы это? Наверно, старею… Итак, не возвращение, а постепенное сближение. "Ревенант" был первым его шагом, увы, не совсем удачным, трагическим. Теперь наша очередь. Ну, а до остального вы додумаетесь сами.
1993 и 2007 г.г.