Ниночка принесла чай. Александр Иванович позвенел ложечкой, отхлебнул и, вздохнув, спросил:
- Много их там?
Ниночка всплеснула руками и сказала:
- Уже пятеро. И все мужчины.
Александр Иванович опять вздохнул. Ему нравилась его работа мирового судьи, но разводить он не любил. Пять разводов в один день это явный перебор. И, опять-таки, одни мужчины. Когда приходит муж с женой и просят их развести, тогда есть вероятность уговорить их не торопиться, когда приходит одна женщина, тогда есть шанс, а когда является один мужчина, тогда шансов нет. Александр Иванович не был психологом, а потому не мог объяснить, в чем тут дело, но сомнений в своих умозаключениях не испытывал, благо работал судьей уже четырнадцать лет.
Он открыл глаза и увидел Ниночку, стоящую около его стола и ожидающую приказа ввести первого. Александр Иванович попросил ее, и она удалилась. Он неодобрительно посмотрел на ее слишком короткую юбку. Все понятно, молодость, но в суде лучше было бы носить что-то более строгое. Настя, его прежняя помощница, была эталоном строгости в одежде, именно строгости, а не чопорности, но ее сманили большей зарплатой, и вместо нее появилась Ниночка. С обязанностями она справлялась, но ее откровенные наряды его раздражали.
В зал вошел мужчина и робко сел на неудобный стул. Александр Иванович отодвинул чай и раскрыл папку с бумагами:
- Игорь Петрович, если не ошибаюсь?
Мужчина подтвердил его правоту кивком и сразу начал наступление:
- Разведите нас, пожалуйста. Не могу я больше так, совсем достало. Я слышал, что дают время на проверку чувств, но нам это не надо, поверьте. Нечего уже проверять, все чувства давно иссякли...
Александр Иванович слушал внимательно, он всегда внимательно слушал людей. Игорь Петрович внешности был заурядной, одет был просто, но аккуратно, речь его была гладкой, бранные слова не проскакивали. Вполне приятный мужчина, одним словом. Александр Иванович кашлянул, деликатно прерывая Игоря Петровича, и тихо спросил:
- А что же Ваша супруга не явилась?
- Да не хочет она ходить. Но она согласна, Вы не сомневайтесь! – пока еще муж приложил руки к груди и робко посмотрел на судью.
Александр Иванович полистал дело:
- Так, значит, Вы состоите в браке семь лет. И что, говорите, чувств совсем не осталось?
Мужчина истово закивал.
- Но все-таки, есть какая-то веская причина?
- Есть! – Игорь Петрович на секунду закрыл глаза, а потом открыл их и затараторил: - Я ненавижу тараканов. Боюсь их, понимаете? Для меня убить таракана, это то же самое, что убить... Ну, не человека, конечно, но все равно подвиг. А она их разводит!
Александр Иванович удивился:
- Как разводит?
- Ну, крошки у нее везде. Она все время что-то ест и везде крошки. Даже в постели. И посуда немытая годами стоит. Пылесос пылью зарос давно. Я тут сам пропылесосил, а потом мешок понес выкидывать. А на нем дата производства написана. Три года назад! Вот Вы можете поверить, что если нормально убираться, то мешка на три года хватит?
Александр Иванович посмотрел на Ниночку. Ее выражению лица позавидовал бы Станиславский. Впрочем, он и сам не верил, что мешка может хватить на три года. Он опять вздохнул и спросил:
- Ну, а может быть, Вы сами могли бы убираться?
- Да я и убирался. Она сказала, что не любит, и я убирался. Окна мыл и все такое. Но она же специально гадит! Я только пол помою, а она сразу навалит. Я ей говорил, сотни раз говорил, а она все равно гадит. И мама у нее такая же, как приедет к нам, так сразу нагадит!
Александр Иванович строго посмотрел на мужа:
- А в остальном она устраивает Вас, как жена? Ну, Вам нравится, как она готовит?
- Тараканам нравится. А мне нет. Нет, вкусно, но такая грязь!
Александр Иванович бился еще двадцать минут, но муж наотрез отказывался видеть в своей жене хоть что-то положительное и все разговоры сводились к тараканам. Александр Иванович принял торжественный вид и вынес решение о разводе. Ниночка принесла печать и штемпельную подушечку, а потом проводила счастливого Игоря Петровича к выходу. Тот приободрился, неловко кланялся и бормотал благодарности.
Александр Иванович отхлебнул остывшего чаю, поморщился и велел звать следующего. Ниночка продемонстрировала ему свои голые ноги, и в зал ввалился очередной мужчина. Сел, закинул ногу на ногу и представился:
- Исаак Соломонович. Прошу о разводе.
Александр Иванович всегда старался подстроиться под собеседника, а потому тоже стал кратким:
- Супруга не пришла?
- Нет, не изволила.
- Вы вместе живете?
- Не приведи Господь!
- Причина Вашего желания развестись?
- Финансовая. Очень много тратит, а хочет тратить еще больше.
- Подробности?
- У меня дело. Свое, небольшое, но свое. Кручусь. Инвесторы, все такое. Прошу ее понять и потерпеть. С дуру оформил ее бухгалтером. С правом подписи. Ну, вот и получается, что на счету денег нет, а она во всем новом. Каждый день новый наряд.
- А насчет алиментов?
- Детей нет. Слава Богу!
Жадный Исаак Соломонович ловко парировал все краткие увещевания Александра Ивановича, и через десять минут Ниночка притащила печать.
Чай совсем остыл, и Ниночка налила ему новый. Александр Иванович размешал сахар, подумал и положил еще кусочек. Рафинад притаился на дне, иногда выпуская крошечный пузырек воздуха, веселый, как мужчины, выходившие из его кабинета. Раз, два... Александр Иванович подождал и был вознагражден – еще четыре пузырька взвились вверх, наслаждаясь своей свободой. Он подождал еще, но пузырьков больше не было, и тогда Александр Иванович размешал чай и сделал большой глоток. Он позвал Ниночку:
- Там все так же?
- Да, осталось двое.
Всего, значит пятеро. А пузырьков шесть. Одного несчастного мужа не хватает. Он улыбнулся своим мыслям и вдруг спросил Ниночку:
- А что за чай Вы завариваете?
- Обычный «Липтон». А что, невкусно?
- Наоборот. Очень вкусный чай. Спасибо, Ниночка.
Странно, дома его жена то же заваривала «Липтон», но он получался невкусным. Контрафакт? Он вздохнул и посмотрел на Ниночку. Та встрепенулась:
- Пора?
Он кивнул.
Вошел очередной мужчина. Очень маленького роста, с большой залысиной и маленькими бегающими глазками. Ниночка села на свое место, а мужчина стоял посреди комнаты, глупо улыбался и воровато косил глазками. Александр Иванович кашлянул и предложил:
- Садитесь, пожалуйста.
- А? Вот сюда? – мужчина сел на стул и замер. Чем-то он был похож на испуганного зайца.
Александр Иванович вздохнул и начал расследование. Спустя пять минут выяснилось, что жена мужчине изменяет. Александр Иванович изобразил сочувствие и посмотрел на Ниночку. По той было видно, что она лично такому бы тоже изменяла. Александр Иванович был с ней согласен, но решил все-таки навести ясность:
- И давно она Вам изменяет?
- Подозревал я давно, с самой свадьбы. Ну и решил это дело проверить, – мужчина потер руки друг о друга, а потом как-то гаденько усмехнулся: - У меня в отделе практикант есть. По нему все бабы сохнут. Ну, это так говорится «сохнут», а на самом деле они мокнут, понимаете?
Александр Иванович кивнул. У Ниночки был такой вид, как будто она съела таракана. Мужчина тем временем продолжал:
- Ну, я практиканту этому и говорю, мол, если хочешь хороший отзыв, есть для тебя дело. Фотографию жены ему показал, эта паскудная рожа у меня на столе стояла. Стерва! Курва, я же ее любил! А она, сука, гуляет, оказывается. Ну, практикант сначала в отказ, мол, не хочет. Ну, то есть сначала он согласен был, но как фотку увидел, так оказался. Но я его уговорил. Распределили бы его в Мухосранск какой-нибудь, а так в Москве остался. Три месяца он ее уламывал, но уломал. Цветы там... Но немного, я много денег ему не давал. Она видно заподозрила что-то, я так понимаю, сразу ему не дала. Честную из себя строила, стерва! Но потом прорвалась, зараза. Он говорит, довольная очень была.
Александр Иванович поморщился:
- То есть Вы так ее проверяли?
- Ну да. А как иначе ее выяснишь? На сыщиков у меня денег нет, а она, видать, осторожная. Девкой же взял! А сейчас думаю – зашила. Ну, раз изменила, значит, развод. Я с такой жить не могу. И так сраму не оберешься, где же это видано, чтоб жена налево бегала? Если бегает, значит не жена, а паскуда.
Ниночка решительно встала, принесла печать и села на свое место. Александр Иванович вообще-то не просил, но мог ее понять, ему самому было жалко жену этого мужичонки. Ниночка опять встала, подошла к столу Александра Ивановича, открыла штемпельную подушечку и обильно начернилила печать. Александр Иванович вздохнул и медленно сказал:
- Даю развод Вашей супруге.
Ниночка спросила, не хочет ли Александр Иванович поесть. Он помотал головой, а потом спохватился:
- Спасибо, Ниночка. Я уж лучше всех отпущу, а уж потом... А хотите, можем вместе куда-нибудь сходить? – предложение вырвался совершенно неожиданно и он испугался, что Ниночка может неправильно его понять. Он посмотрел на нее, ожидая увидеть презрительное выражение лица, но Ниночка мило улыбнулась:
- Конечно, хочу. Вы знаете, я давно хотела Вам сказать, что восхищаюсь Вами. Я бы так не смогла, вот так сидеть и слушать все эти гадости. Это сколько же терпения надо! Я бы им всем сразу развод бы оформила, безо всяких разговоров. А Вы уговариваете. Наверное, это правильно, но я бы не смогла.
Вошедший мужчина был красив и изящен. Строгий костюм, явно итальянский, отличная рубашка, слегка легкомысленный галстук. Он что-то тихо сказал Ниночке, и та засмеялась, прикрыв рот рукой. Он изящно сел на стул и принял строгую позу.
Александр Иванович представился и вежливо попросил рассказать о причинах, которые привели его сюда. Мужчина охотно и без стеснения поделился. Причина была одна – жена не удовлетворяла его как женщина.
Александр Иванович зачем то спросил:
- А любовницы у Вас нет?
Оказалось, что нет, мужчина был против и хотел найти все в одной женщине. Александр Иванович немного застеснялся, но все же попросил подробностей. Может быть, он требует от жены чего-то неприличного? Свингерства, например? Мужчина замахал руками:
- Нет, что Вы! Ничего такого! Просто она категорически против орального и анального секса. Да и от вагинального, если честно, я не получаю удовлетворения. С ней не получаю. До нее у меня были женщины, и все было прекрасно. А с ней как-то не так. Она слишком холодна. Совершенно не возбуждается. На ласки не отвечает. Да что там оральный секс! Она даже позу отказывается менять. Только миссионерская. Да и частота меня не устраивает. Раз в неделю – это максимум, на который она согласна.
Александр Иванович посмотрел на Ниночку. Ниночка была в ужасе, она смотрела на мужчину с состраданием, которое он раньше видел только на картине «Гибель Помпеи». Но он все же решил попробовать:
- Ну, вот я, например, тоже не могу добиться от жены орального и анального секса. И оргазм она не испытывает.
В глазах Ниночки сострадания стало в два раза больше. Мужчина грустно улыбнулся:
- Вы и я, видимо, по-разному оцениваем значимость секса в жизни. Для меня это очень важно, а изменять ей я не хочу.
Александр Иванович был уверен, что Ниночка опять принесет печать без его просьбы, но Ниночка сидела на месте, и пришлось попросить. Мужчина изыскано поблагодарил и ушел, умудрившись бесшумно закрыть за собой рассохшуюся дверь.
Ниночка посмотрела на Александра Ивановича и тихо сказала:
- Я Вам очень сочувствую. Я лично считаю, что секс очень важен для гармоничных отношений в семье. У меня пока нет семьи, но, когда будет, тогда секс будет одним из главных критериев моего довольства отношениями.
Александр Иванович ошарашено на нее посмотрел. Настя, которая работал до Ниночки, никогда не позволяла себе таких замечаний. Впрочем, и короткую юбку она себе не позволяла. Александр Иванович решил в дискуссию о сексе не вступать, велел звать очередного. Он закрыл глаза, но вдруг понял, что он хочет увидеть ноги Ниночки. Он открыл глаза, но было поздно – она уже возвращалась на место, и ему пришлось смотреть на мужчину. Мужчина оказался конкретным. Явно бизнесмен, привыкший уплотнять время, он с ходу взял быка за рога:
- Здравствуйте. Хочу развестись с супругой. Причина в том, что я хочу детей, а она не хочет. Хочет рожать не ранее, чем в сорок лет, мотивируя это тем, что пока не нагулялась. Ждать еще двенадцать лет я не намерен. На уговоры я потратил два года и не вижу перспектив. Против развода она не возражает, имущественные претензии мы с ней урегулировали.
Он замолчал и выжидательно посмотрел на Александра Ивановича. Если бы здесь была эта самая ненагулявшаяся женщина, то Александр Иванович попробовал бы что-то сделать, но, раз ее не было, то и делать было нечего. Он вздохнул и попросил Нину принести печать. Мужчина внимательно изучил полученные документы, откланялся и быстро вышел из комнаты.
Ниночка выглянула в коридор и сообщила, что все, больше никого нет. Александр Иванович вспомнил про пузырьки и решил подождать еще минут десять. Домой ему не хотелось. Дома жена, кругом грязь, крошки и тараканы. Кстати, надо не забыть купить карандаш от них. Интересно, сколько лет мешку в его пылесосе? Он, не открывая глаз, пошарил по столу и отхлебнул чаю. Вкусный чай, очень вкусный, хотя и холодный. Дома совсем не тот вкус. Опять говорить с ней о детях? Он готов был даже усыновить, настолько ему хотелось ребенка. Не им, а ему. Ну, придет он домой и что? Сегодня только среда, до пятницы еще два дня. Секс строго по пятницам. Привычно, хотя и не понятно. Ну, дома еще можно посмотреть на ее очередную покупку. Три шкафа забиты под завязку и, что самое обидное, ничего же не носит.
Он вдруг понял, что сегодня он разорвал свой брак пять раз. Вот тебе и шестой пузырек. У него все пять причин – мусор, деньги, секс, дети. И измена. Он долго не мог понять, зачем она ему изменила. Такая холодная и изменила. Вскрылось все случайно, но какая разница. Он вздохнул, встал, аккуратно снял мантию и застыл, не в силах решить, какой вопрос надо сначала спросить у Ниночки. Достал монетку, подкинул ее и с размаху прижал к столу ладонью. Медленно убрал ладонь. Решка. И он спросил:
- Ниночка, а у вас дома есть тараканы?
Ладно, про то, хочет ли она детей, можно будет спросить и позже.