БУБИ
Глава седьмая
I
Сердце Эриха бешено колотится. Он - лётчик! Короткое хлёсткое магическое слово, открывающее перед юностью восторг свободного полёта над землёй. Застыв в монолитной шеренге воинского строя выпускников лётной академии на бетонке военного аэродрома Берлин - Гатов, впервые Эрих Бек сердцем чувствует, что он - летающий рыцарь Великой Германии. Мистика стала реальностью. Отныне он имеет право с гордостью носить шевроны, погоны, фуражку, щегольскую униформу офицера непобедимого Люфтваффе. Крепкие, молодые, стройные, белокурые арийцы, с ярко
выраженными нордическими чертами лица, - лётчики истребители врагов Третьего рейха, восторженно вслушивались в слова приказа Главнокомандующего военно-воздушными силами рейхсмаршала Германа Геринга о присвоении им первого воинского звания «лейтенант» и направлении на постоянную службу в боевые эскадрильи.
Это было летом 1939 года. Услышав команду «вольно!», взрослые мальчики смешали стройные шеренги, и, словно молодые необъезженные мустанги, запрыгали, заржали; обнимая, поздравляли друг друга; бросали неистово в небо фуражки, пытаясь зашвырнуть их на редкие тучки прекрасного германского неба. Никто из них ещё не предполагал, что очень скоро, не войдя в зрелость, будет сбит в небе Франции, утонет в проливе Ламанша, сгорит заживо в далёкой холодной России…
II
Родился Эрих Бек - в немецкой колонии Циндао, в городе протестантских церквей, кирх, жилых домов в неоготическом стиле IX века. Отец работал врачом центрального военного госпиталя. Естественно, он лично принимал роды. Жена Элиза, лётчица, спортсменка, красавица, как подобает немке, родила сына без проблем, легко и быстро. Отец радостно подхватил новорождённого арийца, шлёпнул по попке: малыш звонко закричал. Папа Отто показал сына маме. Элизабет слабо улыбнулась сквозь слёзы и прошептала:
- О, мой Бог… Моя детка, мой малыш… Бэби!
Хотя отец дал сыну имя Эрих, ласкательное имя «Буби» со временем стало неофициально основным и навечно закрепилось за малышом кличкой в качестве боевого позывного псевдонима прославленного лётчика Германии.
С приходом Гитлера во власть Германии, семейство Отто фон Бек вернулось в Берлин. Недалеко от Штутгарта Элизабет основала клуб планеристов. Рядом построили большой собственный дом.
Когда Эриху исполнилось десять лет, мать взяла сына в первый полет. Случилось так, что «фанерно-брезентовая птица» попала во фронт начинающей грозы. Безмоторный планер начало мотать из стороны в сторону. Эриха прижало к матери. По вибрирующим крыльям планера застучал дождь. За тесной кабинкой бесновался ветер. Летучий парусник крутило в каком-то мистическом танце. Мать с трудом вывела планер из грозы: под крылом поплыл живописный изгиб реки Некар; мелькнул замок Розенштайн; показались знаменитые виноградники земли Баден - Вюртемберг. Элизабет сжимала штурвал дрожащими руками. Приземлились благополучно:
- Испугался? – спросила она сына, – Полетишь ещё раз?
- Обязательно, мама! Мне понравилось летать в грозу.
- Ну, весь в меня! – сказала мать, и, перекрестив сына, поцеловала своего первенца в лоб.
III
В шестнадцать лет Эрих сдал экзамен на звание инструктора планерного спорта Германии; в двадцать улетел в 10-й учебный полк Люфтваффе в Пруссии под Кёнигсбергом. Так начался его долгий путь к осознанию того, что он получил счастье быть арийцем – сверхчеловеком, принадлежащим к избранной расе мистических сил, стоящих выше Бога.
Урсуле было пятнадцать лет, когда она впервые увидела полёт планера.
На лето она обычно ездила из Вейсзаха к бабушке в Штуттгарт. Бабушкин старинный особняк, окруженный цветами, расположился в тихом пригороде Штутгартера - Вайндорф. «Винная деревня» - родине предков Урсулы. Её дед по материнской линии Иоганн Винтербах был знаменитым виноделом, знатным кулинаром швабских блюд. Бабушка Марта Мюллер – с материнской стороны - в молодости танцевала в кабаре Вайсенхоф, но потом служила экскурсоводом в музее поэта Шиллера. Бабуся часто водила Урсулу по достопримечательным местам курорта.
Однажды, прогуливаясь вдоль реки, они забрели на местный планерный аэродром. Неожиданно маленький тупоносый самолётик без винта, бесшумно, как будто выброшенный катапультой в воздух, взлетел над поймой реки Некар. Планер, поднимаемый речным воздушным потоком, сделал круг, и сразу же приземлился. Прозрачный колпак откинулся: на траву спустились два молодых пилота. Один, попрощавшись, ушёл, а другой остался у аппарата.
Урсула, гонимая любопытством, подошла к блондину:
- Вам не страшно летать?
- Нет! Наоборот, очень здорово! - ответил звонким голосом планерист, посмотрев в глаза Урсуле:
- Желаете взлететь? У Урсулы ёкнуло сердечко - так ласкали его красивые серые глаза:
- А вы кто?
- Я?.. Я, Эрих Бек, учитель по планеризму, а это мой крылатый Пегас! Эрих распростёр руки по сторонам, имитируя полёт птицы, и озорно обежал с нарочитыми виражами вокруг девушки.
- А я – фройляйн Урсула Мюллер.
- Очень приятно!
Она влюбилась в Эриха с первого взгляда.
- Приходите завтра. Для начала я вас подниму воздух в качестве пассажирки.
- Придёте?
- Обязательно, Эрих!
Влюбиться в парня девушке в пятнадцать лет – это страшнее, чем нечаянно проглотить жабу. Не спится, не сидится, не лежится, не разговаривается, не читается. Тошнит!… Думается только о нём!
Бабушка сразу же определила, что её внучка влюблена.
Утром за завтраком Марта внимательно посмотрела на Урсулу и сказала:
- Да ты, девочка, кажется, втюрилась во вчерашнего летуна?
- Ну, вот ещё что! Зачем мне это?
- О, Урсула, любовь зла – полюбишь и козла!
- Козлы не летают… Эрих – лётчик! – возмутилась внучка и ушла в свою комнату.
Через двадцать минут она, нарядившись в модное белоснежное платье, сдвинув набекрень - почти на ухо - кремовый берет, остановилась, уходя, и буркнула у порога:
- Пошла к летающему козлу!
IV
Эрих ждал её у планера. Как полагается аристократу с приставкой «фон», семнадцатилетний Эрих фон Бек поцеловал нежную ручку фройляйн Мюллер:
- Для начала, Урсула, вам необходимо пройти теоретический курс планеризма. Прошу пройти со мной в класс школы.
- Спасибо! Отлично! Но, предлагаю перейти на «ты»! Мы же – не старики?…
- Хорошо! – обрадовался Эрих.
В зале учебных планерных аппаратов Эрих усадил девушку на место пилота, и сел рядом.
Тоном опытного педагога Эрих, стараясь басить, начал объяснять устройство безмоторного летательного аппарата. Фройляйн, с затуманенным сознанием, широко распахнув прекрасные глаза, стараясь вникнуть в каждое слово учителя, с трудом понимала предназначение всех этих штурвалов, ручек, часиков, кнопочек, тросов, верёвочек, колёсиков, торчащих в каждом уголке тесной прозрачной кабины.
Увлёкшись уроком, учитель нечаянно дотронулся до руки ученицы. Она вздрогнула, но руку не отдёрнула. На лице Урсулы засветилась мечтательная полуулыбка почти созревшей женщины, уже испытавшей в девичьих снах томление эротического влечения. Её прелестная обнажённая ножка ненароком коснулась твёрдой мускулистой ноги юного пилота. Оба вздрогнули:
- Кажется, мы сейчас свалимся в штопор…, - пробормотал Эрих.
Сидя в тесной кабинке планера, почти прижавшись щекой к щеке, они одновременно испытали такой огромный прилив взаимной молодой любви, что Эрих не удержался и поцеловал её нежную мочку уха. Урсула чуть-чуть отпрянула и спросила:
- А мы будем летать сегодня?..
- Его губы пересохли. Серые глаза потемнели:
- Будем! Обязательно будем летать!..
- Спасибо. Ура! Полетели!
- Пристегни ремни!
Урси потянулась к его лицу и поцеловала пилота. Голова её закружилась. Она готова была отдать ему всё: сердце, душу, тело, судьбу, жизнь. Ему же хотелось немедленно целиком войти в каждую клеточку её существа. Рука чуть коснулась ее груди, но тут он услышал шаги своей строгой мамы.
Эрих мгновенно выскочил их кабины планера.
Урсула, наклонив голову, невинно водила пальчиком по приборной доске: туда-сюда, туда-сюда…
- Чем вы тут занимаетесь? – строго спросила мать.
- Вот! У нас появилась новая планеристка, Фройляйн Урсула Мюллер.
- Вижу, – иронически заметила Элизабет, - когда же она появилась?
- Вчера.
Эрих оправился от смущения:
- Сегодня у нас первый инструктаж!
- Понятно! А вас, фройляйн, прошу зайти ко мне для оформления документов. Меня зовут Элиза. Я директор планерного клуба. Надеюсь, что наш инструктор пилотажа, мой сын Эрих фон Бек сделает из вас отличную лётчицу. Сколько вам лет, девочка?
- Пятнадцать, фрау Элиза.
- Ещё не поздно учиться летать, хотя в вашем возрасте я уже летала три года. Итак: жду вас завтра!
Элизабет по-военному повернулась через левое плечо и вышла, стуча
каблуками лётных крагов по деревянному полу коридоров ангара.
Дождавшись, когда мать свернула за угол, Урсула прижалась к Эриху:
- Так мы взлетим сегодня в небо? – она с мольбой заглянула учителю в глаза.
- Пошли!
- Подожди! Одну минутку! – Урсула огляделась по сторонам, и, убедившись, что в ангаре никого больше нет, поспешно поцеловала инструктора в щёчку.
V
Какая мать не волнуется, узнав о мужской влюблённости сына.
Будущая теща, убеждённая от природы в том, что дети рождаются только для её материнской любви и забавы, медленно, но верно, наполняется подсознательным страхом потери сына навсегда, зачатого в сладости, рождённого в боли, родного, самого любимого её Малыша, ее Бэби. Как обычно, мать на волнах своей любви и ревности, пытается всеми способами «спасти» молодого сына от посягательства другой «чужой» женщины на будущее её мальчика. Конечно, она не против женитьбы сына. Она желает ему счастья и добра, но, зная по личному женскому опыту огромную силу любви, пытается отодвинуть «серьёзные» эротические связи «малыша» на более зрелый возраст сына.
В этой ситуации все мамы говорят примерно то, что говорила мама Элизабет сыну Эриху после первого планерного «катания» Урсулы в чудесном небе любви:
- Я тебя хорошо понимаю, сын мой! У меня нет возражений против твоего выбора. Но пойми же: ты ещё находишься в таком возрасте, когда только-только формируется твоя профессиональная карьера, твоё будущее. В тебе дремлет огромный талант лётчика! Я знаю это как мать и как лётчица. Я знаю, что любовь семейная приносит в дом счастье, покой и материальный достаток. А судьба семьи находится только в руках мужчин сильных, талантливых, образованных. Ты – мужчина, Эрих! Ты немец, ариец, и этим всё сказано. Арийцы умеют жертвовать настоящим ради великого «завтра»! Наше завтра – всегда прекрасно! А настоящее – это мгновение. Оно поедает глупых людей; именно тех, кто не умеет терпеть и ждать.
Все дети в какой-то период жизни хотят походить на своих родителей. Эрих не был исключением. Сын подражал маме Элизабет Рейнеке больше чем отцу. Ещё в детстве она заболела авиацией: в её родной городок Хиршберг приехал бродячий уличный цирк. Вместо слонов и бегемотов цирк привез ревущие бипланы.
Вся Германия вставала «на крыло».
На городских пустырях закатывались аэропланные представления: цирковые пилоты-акробаты творили чудеса смелости и пилотажа. Разукрашенные в разноцветы, завывающие сиренами, самолёты и бесшумные, как летучие мыши, планеры выделывали в небесах фантастические сальто-мортале. То лётчики становились на крылья бипланов во весь рост и пили шампанское прямо их бутылки; то, помахивая рукой охающей публике из кабинок бесшумно падающих планеров, проносились под мостами бутафорских мостов.
Визгливый женский восторг вызывал полёт одетого в доспехи, летающего германского рыцаря. На маленьком юрком самолётике он пролетал ниже трибун над самой землёй, раскачивая крыльями; потом взмывал вверх, делал петлю Нестерова и, перевернувшись вниз головой, чиркнув крылом лётное поле, крючком подхватывал с земли красный дамский платок – символ романтической преданности любви.
Элизабет Рейнике, став мадам фон Бек, лётчицей высшего класса, не раз проделывала нечто подобное вместе с маленьким сыном, сидящим рядом в кабине планера. Семейная жизнь, рождение сына не помешали ей стать самым лучшим асом Германии, преданной идеям нацизма и самому Гитлеру.
VI
Рано утром, на другой день, в то время, когда Эрих поднял свою новую ученицу на учебном двухместном планере «Грюнау» в воздух, дверь кабинета Отто фон Бек – отца Эриха и супруга Элизабет – с треском открылась ударом женского сапога. Перед очами заслуженного профессора медицинского факультета Берлинского университета предстала его супруга - разъярённая Элизабет.
Профессор даже вскочил с «учёного кресла»:
- Эля, что случилось? На тебе нет лица!
- Ужас! Представляешь! Наш сын влюбился!
- Он ещё живой? Не умер от внезапной любви?
- Не шути, Отто! – Элиза повалилась на диван. - Серьёзная любовь в его возрасте сломает его будущее! Пойми же, он пилот от Бога!
- А я думал, что он - от меня!
Отто улыбнулся, присел рядом с женой, обнял за плечи:
- Подумаешь, влюбился! Любовь естественна как весенний дождь. В семнадцать лет это нормальный процесс. У мальчиков в его возрасте уже играют мужские гормоны настоящего здорового немца. Ему уже требуется женщина! Секс укрепляет тело мужчины!
- Да, какая она женщина? Ей всего пятнадцать лет! Девочка! Она сломает ему жизнь! Они любят друг друга как Ромео и Джульетта. Я это видела вчера!
- Ну, тогда давай что-нибудь придумаем! Хотя разрушать молодую любовь –
дело глупое.
- Я предлагаю срочно продать здесь в Штутгарте мою планерную школу, наш дом и переехать в Берлин. Хватит тебе мотаться между твоим университетом и моей школой. Тем более, мой учитель Вольф Хиртом обещал содействие в поступлении нашего Эриха в Берлинскую академию Люфтваффе, а генерал Эрнст Удет восхищён талантом нашего сына. Ко всему, мне предлагают интересную работу на фирме «Дорнье» в качестве первого лётчика-испытателя крылатых лодок.
Отто задумался:
- Разумеется, если о таланте нашего сына говорит герой Германии, кумир молодёжи, то, видимо, именно так нам надо поступить.
- Боже, Отто! Как я тебя люблю! Ты такой умный! Ну, настоящий немец!
VII
В полёте с Эрихом Урсула чуть не умерла.
О, нет! - не от страха, а от любовного удовольствия. Она чувствовала себя птицей, наполненной любовью. Планер бесшумно парил кругами над виноградными холмами. Ей захотелось петь, и она запела в полный голос:
Give me a rose to show how much you care,
Tie to the stem a lock of golden hair,
Surely tomorrow you”lleel blue,
But then will come a love that’s new,
For you, Lilli Marlene,
For you, Lilli Marlene.
Буби подхватил с Урсулой в унисон. Пилоты любят петь в полёте. Но только сегодня он впервые почувствовал прилив бесконечного блаженства. И готов был выполнить любой её приказ…
Вместо - «For you, Lilli Marlene…» он почти кричал:
- For you, Ursu Muller!
Прокатившись по траве аэродрома, планер остановился возле ожидающей их Элизабет и опустил покорно левое крыло на землю:
- Привет, мам! – весело сказал Эрих и помог Урсуле выпрыгнуть из тесной кабинки.
- Как слеталось?
- Замечательно! Прекрасно! Как в сказке! – затараторила Урсула, - жаль, что я должна возвращаться домой, в Берлин, к маме.
Эрих побледнел:
- А я? Ты меня бросаешь, Урси?
- А ты приезжай ко мне в гости!
Элизабет обрадовалась:
- Значит ты, девочка, едешь в Берлин учиться? О, это хорошо! А кем ты собираешься
Быть по профессии?
- Врачом.
- О, и мой отец врач…, – вступил в разговор Эрих, но мать перебила:
- Мой сын, у меня есть приятная новость для тебя.
- У меня от Урсулы нет секретов. Говори, мама, пожалуйста, при ней!
- Только ты крепко держись за планер, Эрих, чтобы не упасть! Новость сногшибательная!
- Держусь!
- Тебе, как победителю летных соревнований, генерал Вольф Хиртом прислал поздравительную телеграмму с сообщением о зачислении в высшую школу истребителей Люфтваффе. Поздравляю, Эрих! Твоя мечта сбывается. Сын растерялся:
- В один день – столько переживаний! - Невозможно!
Эрих прищурил глаза, чтобы скрыть слезы радости.
Урсула встала на цыпочки, чтобы дотянуться до его губ:
- Поздравляю! Пока! До встречи в Берлине!
- Ваши дороги могут на время разойтись! – добавила Элизабет с улыбкой.
Урсула Мюллер, несостоявшаяся планеристка, наклонив упрямо голову, почти
бегом бросилась к дому бабушки, чтобы успеть уже сегодня вечерним поездом уехать из Штутгарда в Берлин.
Она чувствовала, что мамочка Эриха всеми способами пытается расстроить их любовь. В голове рефреном непрерывно крутилась мысль:
- А всё-таки я буду его женой! А всё-таки он будет моим мужем! Будет! Будет! Будет!