Мутант, он тоже людь

       
       Часть 1


       Тишина сумрака напоённого влагой леса в этот момент не успокаивала, а скорее настораживала. Всегда наполненный звуками его обитателей, лес замер в ожидании чего-то не совсем хорошего. Обычно так живность умолкает, прячась перед сильной грозой или когда в лесу начинают большую охоту забредшие сюда хищные звери. В разрывах между плотными кронами деревьев кое-где проглядывало голубое небо, и ничто не предвещало скорой грозы.
       Маленькая исцарапанная пятипалая ручонка ухватилась за низко висящую ветку и вскоре над веткой появилась голова её обладателя. Это был, с трудом поднимающийся с земли, совсем голый человеческий детёныш. В его возрасте человеческие дети только начинают ходить. И что самое странное, детёныш не плакал. Его вниманием завладело ползущее по ветке пёстрое существо. Ядовитая гусеница, медленно спускающаяся по этой ветке, увидела в ухватившейся за ветку руке препятствие для себя и замерла, оценивая опасность. Но это длилось не надолго. В лесу даже крупные звери старались обойти таких гусениц стороной. Длиной в полтора локтя с сотней маленьких ножек-коготков. И каждый её коготок был напитан смертельным ядом. Стоило ей проползти по, держащуюся за ветку, руке маленького человека, как рука почернеет и через час распухнет до неузнаваемости. Уже через два часа взрослый человек теряет сознание и вскоре в страшных конвульсиях мучительно умирает от удушья. Детёныш с интересом разглядывал яркую живую игрушку и уже собирался второй рукой схватить её.
       Марго заворожёно смотрела на голого ребёнка и ядовитое насекомое. Она прожила уже достаточно, чтобы навидаться всякого, но не помнила ни единого случая выздоровления после встречи на коротке с такой гусеницей. Мимолётно, для себя, она заметила, что детёныш был мальчиком. Где-то, совсем рядом яростно взревел хищник. От неожиданности она вздрогнула и выронила собранный в подол платья сноп травы. Надо было скорее спасаться. Сегодня она непростительно долго провозилась, собирая не на долго расцветшие лечебные травы. И тут, удивляясь самой себе, она почему-то не стала подбирать с таким трудом собранный за целое утро первоцвет, а опрометью бросилась к держащемуся за ветку ребёнку. Что толкнуло её на это, она объяснить не могла даже самой себе. Толкнуло и всё тут. Пробежать всего десять шагов не такая уж и трудность. Но тем самым она ставила свою жизнь под угрозу, удаляясь на эти самые шаги от спасительного колодца. Подхваченный ребёнок, лишённый возможности поиграть с разноцветной игрушкой, возмущённо заплакал. В ответ на детский плач, совсем рядом, почуяв ускользающую добычу, громко взрыкнул голодный зверь. До ближайшего колодца Марго бежала так быстро, как никогда не бегала даже в своей молодости. Схваченный в охапку плачущий малыш мешал ей слышать, как хищник перешёл с рыси на бег намётом. С каждым его прыжком шансы на жизнь уменьшались. В открытый зёв колодца, чувствуя за спиной дыхание зверя, она по сути дела свалилась. При этом, чтобы уберечь ребёнка, ей пришлось пожертвовать своим тело. В падении она прижала его к своей груди и, больно ударяясь о скобы и обдирая колени с локтями о шершавые стенки колодца, рухнула с пятиметровой высоты на мокрый бетон проходного канала. Подол старого платья при падении задрался, чуть ли не на голову. Не обращая на пронзившую боль в ноге, тут же посмотрела вверх. Почти весь световой проём колодца заполнила клыкастая голова зверя. От его обиженного рёва закладывало уши. Хоть тут ей повезло, и зверь не смог протиснуться в люк колодца. Будь он немного поменьше, его не остановил бы ни колодец, ни тьма туннелей. Опёршись спиной о холодную стену, Марго пробовала перевести запалённое дыхание. Затем, припадая на ушибленную при падении ногу и прижимая к груди ободранными руками маленькое тельце притихшего ребёнка, Марго медленно поковыляла к своему убежищу. По дороге домой укоряюще думала:
- Старею, наверное. Выживаю из ума и становлюсь сантиментальной. За каким чёртом мне этот голый ребёнок? От него столько мороки. Могла жизни через него лишиться. Вот ногу себе чуть не сломала и два часа лазания на коленках по сырой траве собаке под хвост пошли. Своих детей сроду не было и слава богу. А здесь чужой приблудился. Наверное, это судьба. И что самое странное. Он вроде из нормальных людей будет. Всё вроде при нём. Изъянов никаких не видно. Мать, скорее всего, звери заели, а эта кроха сумела выжить. И как его ещё никто до сих пор не успел сожрать? Что мне теперь с ним делать? Чем кормить? Не вонючей же крысятиной?
       Так рассуждая, она по тёмным туннелям добралась до своего убежища. А там, как на зло, этот сосед-япошка у её дверей крутится. Не хотелось выглядеть в его глазах законченной дурой собирающей по лесу сопливых голых детей. Да и вид у неё был, не приведи Господи. Наливающиеся болью сбитые локти и колени источали сукровицу и при последующем подсыхании коросты, обещали не один день мучений. Соседа она в серьёз не воспринимала. Так себе, недомерок. Да ещё и узкоглазый. На мужчину её мечты он явно не тянул. Марго, при своём богатом воображении подстёгиваемым постоянным чтением затрёпанных любовных романов, даже представить себе не могла этого японца своим любовником. Этим и объяснялось прохладное отношение Марго к соседу. Свою семью он давно потерял, и теперь вот один как перст белый свет коптит. Правда, всегда вежливый и внимательный. В помощи ей ни разу не отказал. А кто ещё поможет слабой женщине? Продолжая про себя так рассуждать, под вопрошающем взором всегда молчащего соседа, Марго кое-как отперла металлическую дверь и внесла скулящего малыша в своё жилище. Следом, не спрашивая в этот раз разрешения, шагнул сосед и взял у неё из рук ребёнка. Марго со стоном опустилась в старое кресло и обессилено закрыла глаза. Ребёнок на руках мужчины примолк и начал усиленно тереть грязными кулачками слипающиеся глаза.
- Слип, май беби ...– запел тихим голосом мужчина и малыш и, переволновавшаяся за это утро, Марго медленно смежили глаза. Монотонные звуки баюкающей колыбельной песни уносила их от тревог и забот, даря сон и временное забвение. А мужчина, качая на руках маленького человечка, продолжал тихо напевать один и тот же куплет колыбельной песни. Больше десятка лет он не видел таких маленьких детей. Как тут не вспомнишь о том, как когда-то вот так же он нянчил своих малышей. И всегда рядом хлопотала по дому его любимая жена. Когда это было? Малыш на его руках поднял в сердце глубоко спрятанную от самой себя боль, породив печальные воспоминания. Эти воспоминания выдавливала непрошенную скупую слезинку, которая катилась по его морщинистым небритым щекам. Он ладонью осторожно гладил шелковистые волосы на голове спящего малыша, и на душе у плачущего мужчины от этого становилось спокойнее и светлее.



*

       Сегодня утро началось, как и всегда. Поел прямо на ходу из ржавой консервной банки, выкинув предварительно из неё белых червей. Они питательные и их тоже можно есть. Но старуха всегда этих червей выкидывала, что теперь делаю и я. Вот только есть из банок, не перестал. Хотя старуха постоянно меня за это корила. Чашку после еды надо мыть, а банки я вообще не мою. Я их выбрасываю в технический колодец. Поковырял чуток вчерашний ужин из жареного гриба со змеиным жиром и наскоро запил всё съеденное водой из старого огнетушителя. На его красном боку ещё остались белые буквы. Живот возмущённо заурчал и я икнул. Икнул возмутительно громко и наверху кто-то зашевелился. Неужели меня опять засекли. Плохи тогда мои дела. В прошлый раз меня пытался поймать ,,мут,, с длиннющими руками. Он без оглядки сунул их в мой колодец. Видно торопыгой был или сильно жрать хотел. Не знал он, что все колодцы в округе мои. Я по этим рукам так железным прутом шарахнул, только треск сломанных костей по теплотрассе пошёл. А как он выл после этого. Из-за его воплей сразу нагрянула стая ,,мутов,, и на меня началась облава. Но я то не совсем дурак, и пути своего отхода давно подготовил. Быстро нырнул в низкий проходной канал и, на карачках, побежал прочь. Они самого маленького урода в колодец спустили, и он погнался за мной по пятам. А остальные бежали по поверхности и ориентировались на его крики из промежуточных колодцев. Только я убегая мимоходом всегда ловушки настораживаю. ,,Мут,, в темноте со всего разбега и налетел на острый штырь от наземной машины. Я его как-то во время ночных вылазок на кладбище старых машин в покинутом городе скрутил. Этот мелкий урод перед смертью где-то с полчаса вопил. Но ни куда не делся, издох, как миленький. А я на своей грибной плантации под большими трубами отсиделся. Думал ,,муты,, своего мелкого урода заберут. Они друг за дружку горой стоят. Но не забрали. Наверное, стаю ,,мутов,, зверь спугнул. Их тоже есть кому жрать. Я потом его на своём грибном огороде закопал. Так грибы лучше и быстрее расти будут. ,,Мут,, маленьким он был, но мясистым. Грибы конечно еда знатная и питательная. Но уж очень они мне приелись. Днём на поверхность, ни-ни. Кто-нибудь голодный обязательно поймает и сожрёт. Не зверь, так мутанты. Нормальных, не покорёженных людей, мутанты за их мясо ценят, считая его целебным. Всё надеются вылечиться. А чего лечиться? Мутант, он и в теплотрассе мутант. Сам я считаю себя нормальным. И старуха так говорила. У меня два глаза, два уха, один нос. Зубов двадцать восемь. Ещё четыре чуть попозже должны прорезаться и вырасти. Пальцев на руках и ногах двадцать. Если бы было по-другому, то я сейчас был бы ,,мутом,,. Так, шепелявя беззубым ртом, их называла старуха. Это она меня всего ощупывала, и всё зубы у меня во рту считала. И все время меня учила и поучала. Это делай так, а этого делать нельзя. Свои старые потрёпанные книги заставляла читать. А в них, всё не понятно было написано. Такого в жизни не бывает. Например. Про ,,мутов,, вообще ничего не написано. Зато часто про любовь писалось. Что это такое и с чем её едят, эту самую любовь, в них не объясняли. Старуха при слове ,,любовь,, жалобно вздыхала и говорила:
,,Подрастёшь, сынок, она сама к тебе придёт. От неё не спрячешься и не убережёшься,,
       Я на её эти охи и вздохи громко фыркал, хотя до сих пор ничего не понял, о чём это она так вздыхала. Старая Марго с сожалением продолжала вздыхать, как о чём-то хорошем. Тогда почему я должен от этого хорошего ещё и беречься? Ходили упорные слухи, что города с нормальными людьми давно вымерли от какой-то заразы и мы, лесные отшельники, единственные осколки от когда-то громадного их сообщества. Я над этими слухами как-то не задумывался. Ну, вымерли и вымерли. Мне от этого ни хорошо, ни плохо. А вот старуху эти слухи очень огорчали. Она даже изредка тихо плакала. В эти моменты мне делалось её очень жалко.
       Ночью на верху всего не приметишь. Даже съедобную траву плохо было собирать. А её мне старуха перед своей смертью велела обязательно есть. Для здоровья. Она ещё прежнюю жизнь помнила, когда всё было по-другому. Тогда, с её слов, не траву, а витамины ели, это такой разноцветный сладкий горох. С грибов только сытость, а проку особого и витаминов нет. У меня в холодное время из-под зубов кровь начинала сочиться. Хорошо ещё, что мой сосед, тот самый, что под большими баками с водой живёт, мне лук давал. Он там у себя зелень выращивает. Дно в огромном водяном баке стеклянное и свет до его норы через воду доходит. А у меня, в полутьме подземелья, только грибы и растут. Огромные, скользкие и тяжёлые. Я ему эти грибы иногда ношу, а он мне не только зелёный лук, но и ещё какую-то траву кислую даёт. Её названия я не знаю. Поешь такой травы, и дёсна на целую неделю перестают кровоточить. Сосед там своих ларисок выращивает. Это он их так называет, хотя это простые крысы. Такие серенькие остромордые зверьки с длинными голыми хвостами. Они всё подряд жрут и всё, даже несъедобное, грызут. Иногда стальную стенку загона пробуют прогрызть. Он почему-то с ними как с детьми носится и моими грибами с ними делится. А когда их на мясо убивает, то обязательно сам из них кровь высасывает. Он и мне своих ,,ларисок,, при обмене даёт уже высосанными. Это тоже настоящее мясо. Я опять прислушался. Звуков с поверхности слышно не было.
       Я себя давно уже считаю взрослым и поэтому хожу куда хочу. Правда, ходить далеко тяжело и опасно. Здесь змеи стали появляться. Иногда с двумя головами, а иногда с сотней маленьких ножек. Те особо шустрые. Укусит из подтишка и поминай, как тебя звали. Не так давно одну, по глупости заползшую в мой колодец, палкой забил и зажарил. Жирная и вкусная змеюка была. Ядовитых пауков давно всех повывел. По потолкам бегают и тоже из подтишка кусаются. Укусит и человек через пару часов в вонючую кучу скользкой дряни превращается. Ещё ,,муты,, иногда засады устраивают. Но у меня есть способ узнавать, где живое прячется или в засаде сидит. Я согнутую проволочку из лёгкого белого металла всегда с собой ношу. Её в кулаке зажму, а длинный кончик, что наружу торчит, начинает шевелиться, когда рядом появляется что-то живое или опасное. Вот и сейчас она у меня в руке зажата и пока спокойна. А я направляюсь к соседу старику. Забавный лысый человечек и очень-очень старый. Его лицо состоит из одних морщин, даже глаз не видно. А они у него очень узкие. Наверное, скоро умрёт, а всё какие-то упражнения с острым, как бритва, мечом делает. Каждый день и по несколько раз. Я его, после смерти старухи, тоже иногда подкармливаю. То грибов, то мяса ему притащу. Жалко старого человека. А он меня не жалеет и всё мучает игрой с палкой. Возьмёт сам палку и ну меня ей колотить. А я, по его научению, отбиваюсь от него своей палкой. Особенно мне нравиться палку в руке вращать. Только свист стоит. А то на деревянных мечах с ним дерёмся. Дерётся он. А я только еле-еле успеваю отбиваться. Потом у меня всё тело и руки в синяках. Молодым он, наверное, здорово на мечах дрался, если сейчас меня до седьмого пота мучает. И дышать по особому заставляет. Вдохнёшь, потерпишь немного, а затем медленно выдохнешь. С начало я всё это делал, чтобы старика не обижать. А сейчас привык и мне это даже стало нравиться. Руки начали наливаться силой и ловкости в верчении палки прибавилось. До этого я был страшно неуклюжим. Ходил, нога за ногу цеплялись. Соплёй убить можно было. Старик хоть и мучает меня, но без меня сильно скучает, хотя виду и не показывает. По лицу видно, что он рад моему приходу. Аж светится весь. Теперь он меня всё поучает. Что должен мужчина делать, что не должен делать. Особенно про долг и мужскую честь много говорит. Я этих слов, как и старухину ,,любовь,, не понимаю. Но из уважения к старику внимательно слушаю. Мне, из всех его рассказов, особенно нравятся те, где герои с помощью своего оружия побеждают плохих людей, драконов и злых духов. А иногда он с благоговением и почтением в голосе рассказывает про ассасинов и ниндзя. Невидимые и неуловимые, они убивали врагов, облачённых громадной властью и повелевающими громадными армиями. Помеченные смертью властители прятались за неприступными крепостными стенами и днём и ночью окружали себя сильными и умелыми воинами. Но вотще. Смерть приходила к ним в любом случае, и ничто не могло их спасти. Разве что другой ниндзя или ассасин вмешается. Мне не особо верилось, что такие люди были в старом мире. Хотя всё может быть. И я внимательно слушал эти, похожие на сказку, рассказы старика.

       *

       Сегодня утро началось, как и всегда. Завтракать было нечем. В животе поселилась пустота и грызущий кишки голод. Давно проснувшийся Троеглаз чего-то тихо жуёт, а его третий глаз на затылке, заметив моё пробуждение, испугано заморгал. Припрятал от стаи кусочек еды и теперь втихоря её грызёт. Правда, он глупый и от голода может палку или камень, таясь от всех, грызть. С него станется. Стая стала медленно просыпаться. На охоту с утра пойдём все. К вечеру хищные звери просыпаются и всю ночь по зарослям и развалинам будут рыскать и выть. Позавчера мы поймали лося и железными трубами его забили. Он был старый и слепой. Как он только смог дожить до старости? Из шести ног, две были давно перебиты. И рога, которые у него росли прямо из горба, были все пообломаны. Мясо его мы забрать не успели, лишь горячей крови напились. Большой зверь пришёл, и вся стая в страхе разбежалась. Зверей много и все они разные. Имён всем не дашь, потому их и зовут одним словом ,,Зверь,,. Самые страшные, это небольшие и шустрые. И злющие они до ужаса. Таких немало. А большие, не такие шустрые, и убежать от них гораздо легче. Есть вообще огромные, неуклюжие и дурные. Мы в стае сами все разные. Вот взять Длиннорука. Руки у него длиннее тела. Ему недавно их перебили. Это когда он в колодце кого-то ловил. Скоро ли кости у него срастутся, не знаю? Я теперь до выздоровления его сама кормлю. Так он не сильно покорёжен. Лишь на руках по три пальца. А вот Пузан, так он громадный и глупый. Зато все его четыре руки могут тебя так сдавить, что сразу все кишки изо рта полезут. Или вот Костяк. На нём вообще мяса нет. Одни кости выпирают. Через кожу видно как у него сердце бьётся. Но он, напрягшись, может чуять и видеть добычу через стены и землю. Только после этого сильно болеет. Блюёт кровавыми сгустками и воет от головной боли как зверь. Остальные такие же, с всякими отклонениями. У кого три глаза, у кого две головы. Есть на вид нормальные, но с какими-нибудь особенностями. Камни, например, взглядом кидают. Или посмотрит на тебя и волдыри, как от ожога появляются. Этим всё Пышка занималась. Она по вечерам костёр так разжигает. Сама толстая, вся как на отдельные части разъятая. Ноги отдельно, руки отдельно, живот с грудью вообще отдельными шарами висят. Из-за своей толщины и постоянного потения ходит по поляне совсем голой. Даже в холодное время. Все уже привыкли и не обращают на неё внимания. Я, например, стесняюсь ходить совсем голой. Особенно свои потяжелевшие за последнее время груди стыдно показывать. Хотя кого стесняться. В стае никто не смотрит на женщин. Как говорит Умник: ,,Все мы тут, стерильные,,. Про пальцы и говорить не приходится. Все считают, что должно всё быть как у правильных людей. Пять пальцев, два глаза, две руки и две ноги, одна голова и ещё много других признаков. Всё это знает и помнит Умник. Он маленький, худой и наверное самый слабый в стае. Еле ходит на своих тоненьких ножках. И ест мало. А голова у него варит лучше других, потому-то он её еле и носит. Умник помнит всё, что когда-либо слышал или читал. А читает он много. Из старого города ему вороха книг по случаю притаскиваем. Правда, вместо глаз у него какие-то белые пузыри и он плохо ими видит. Чтобы читать, а читает он постоянно, на шее у него висит выпуклое стекло с чёрной ручкой. Мы его ему специально из старого города принесли. Вся стая бережёт его. Кого другого давно бы или звери, или мы сами сожрали. Но без его совета или указания большие дела в стае не делаются. А с маленькими головами народа у нас достаточно. Микроцефалами их называют. Одним словом, в нашей стае собрались одни лишь уроды. Я к ним привыкла. А куда мне деваться? К правильным людям мне ходу нет. Да и не осталось их, настоящих правильных. Повымирали все. Подземные города вон пустые стоят. Из них раньше к нам своих ,,мутов,, высылали. Теперь даже их не шлют.
       Вся стая каждый день охотится. У каждого своя роль и свои приёмы охоты. Вместе, это хорошо слаженная команда. Оружием нам служат железяки с кладбища машин, что в наземном мёртвом городе находится. Туда мы не частые ходоки, особенно в последнее время. Здоровенные крысы не дают проходу. Там и правильные люди не ужились. Крысы их с насиженных мест выжили или сожрали. Поймать и съесть правильного человека мечтает каждый мутант в стае. Считается, что тогда все беды и болезни покинут твоё тело. Только я не в это не верю. Год назад мы поймали в колодце правильную старую женщину и всей стаей съели. И ни кому это не помогло. Всё также мучаются головными болями, гнойниками и кровотечениями. Меня все долго принимали за правильную. Но, увидев мои красные глаза, четыре развивающиеся груди и белые волосы, теряли ко мне всякий интерес. В детстве, чтобы скрыть мои красные глаза, мама заставляла меня носить контактные линзы с тёмной радужкой. Но когда у меня стала расти вторая пара грудей, моё уродство уже трудно было спрятать, меня выгнали из поселения людей. Мама, глядя на выпирающие холмики, горестно говорила:
 - Господь двоим девкам нёс, да тебе, доченька моя, всё досталось. А где-то сейчас несчастная девка плоскогрудость свою клянёт. Эх, горюшко моё, горькое.
       Про то, что я могу видеть ночью как днём, узнала много позже. Думала, что все люди так видят, и не придавала этому значения. Это Умник распознал моё скрытое дарование. Он ещё его хитрым словом назвал. Ноктолапией. Он умный и знает много-много разных умных слов из толстых книжек. Из-за этой моей способности, когда очень нужно меня посылают на исходе ночи с поручениями в соседние стаи. Ночные звери в эту пору ложатся отдыхать в свои логова. А дневные хищники ещё спят в норах. Другой ,,мут,, не пройдя и половину пути, погибнет. А я прохожу через весь Чёрный лес в оба конца и остаюсь живой.
       Как только я стала подрастать и встретила свою пятнадцатую весну, у меня появилось странное отношение к мужчинам. Они меня стали замечать, а я ими интересоваться. Один пришлый, заметив мой заинтересованный взгляд, попробовал что-то сделать со мной. Он повалил меня, стал рвать на мне одежду и кусать за растущие ещё груди. Вот тогда-то я и узнала, почему я неправильная. От страха перед воняющим кислым потом самцом горячая волна ударила в голову, глаза залил красный свет, и я потеряла сознание. Потом мне в стае рассказывали, что я не теряла сознание, а просто превратилась в дикого зверя. Воя и вереща, скрутила здоровенного мужчину в узел и махом перегрызла ему горло. Он, такой большой и сильный, не смог со мной совладать. Я ведь тогда ещё заморышем была. Когда я очнулась, всё лицо кровью залито и рядом лежит загрызенный мной мужик. Мы его тогда быстро съели. Теперь меня все стороной обходят. Способных к размножению мужчин в стае нет. Но иногда в стаю забредает и такая редкость. Почему редкость? Потому что они, из-за способности к продолжению рода, неприкасаемые. Убить такого, значит навлечь гнев всех соседних стай. И не только соседних. А плохие новости тут быстро расходятся. Этот раз нас не тронули. Ведь его убила я во время его приставаний. А это не в счёт. Вот если бы его стая убила, тогда нас, за нарушение закона, объединившиеся стаи всех перебили и съели. Первое что видит неприкасаемый по приходу в стаю – это мои четыре налитые соками жизни груди. И он остаётся в стае. Для публичного ритуала передачи живородящего семени. Тогда-то Умник и рассказывает ему про этот странный случай. Тот недоверчиво выслушивает Умника и тихо исчезает. Кому охота быть съеденным бешеной женщиной. После этого случая меня стали звать Паучихой. Есть у нас в стае и Паук. Но у того руки-ноги, целых восемь, так хитро выросли и были такими цепкими, что он даже по стенам и потолкам запросто лазает. А уж по деревьям за ним и не угнаться. Это он высматривает с деревьев для нас добычу, а мы её забиваем железными прутами и трубами.
       Мне иногда становится очень плохо. Я встретила уже семнадцатую весну, и с каждым разом становилось всё хуже и хуже. Обычно это прихватывает меня к ночи. Чего-то хочется, а чего, сама не знаю. Тогда я вою на Луну. Вот и сегодня, живот стал наливаться пекущим внутренности жаром, а в груди поселилось непонятное беспокойство. Я злюсь и становлюсь раздражительной. Тоскливое настроение требовало кого-нибудь крепенько обидеть. Чтобы не нести свою беду в стаю, забираю свой заострённый стальной прут, и ухожу за дальние развалины, в лес. Стая молча смотрит мне в след. Они знают, почему я ухожу, но помочь моему недугу никак не могут. Они всё знают, потому что у них есть Умник, который после моего ухода в очередной раз расскажет стае о причудах и странностях способных к размножению женщин. Он и мне объяснил, почему мне бывает так плохо. Основная причина в том, что я не стерильная и могу размножаться. Сегодня они будут охотиться без меня.

       *

       Канал начинает расширяться, и я уже иду в полный рост. Скоро поворот и жильё старика. Проволочка в кулаке ворохнулась и начала резво шевелиться. И с каждым шагом всё сильнее. Прислушиваясь и принюхиваясь, начинаю тихо красться. Вот и угол поворота. Осторожно выглядываю и различаю в полумраке подземелья, как чёрная зверюга, встав на задние лапы, пробует проломить дверь стариковского жилья. Дверь эта из железа и является гордостью старика. Он говорит, что такие двери стояли на железных машинах плавающих по большой солёной воде. Не представляю себе ни таких машин, ни столько солёной воды, чтобы по ней плавали машины с железными дверьми. За старика я спокоен. А вот зверь зря тратит своё время. Тихо начинаю отходить от угла. И в это время слышу противный скрип открываемой двери. Опять выглядываю из-за угла и вижу что старик, резво размахивая мечом, нападает на зверя. Зачем он это делает? Глупый, глупый старик. Зверь, злобно рыча, пробует зацепить нападающего когтями, шипя и взвизгивая, когда сверкающая полоска касается его лап. Вижу, что старик быстро устаёт и его надолго не хватит. Достаю из-за пояса охотничий нож. Сжимая в одной руке нож, а в другой тяжёлый железный прут, начинаю вдоль стены красться к занятому стариком зверю. Он гораздо ниже меня и я со всей силы опускаю стальной прут на его крестец. Удар болезненно отдаётся в моей руке. При этом ясно слышно, как хрустнула его тазовая кость. Старик сделал выпад мечом, и тот куснул зверя в шею. А дальше началось непонятное. Хищник разваливается на две части. Одна осталась неподвижно лежать в собственной крови на полу тоннеля, а вторая, небольшая и гибкая, как ядовитая змея, бросилась на меня. Её неожиданное нападение я встретил выставленными прутом и ножом. Сильный удар когтистой лапы пришёлся по ним, и меня отбросило к стене. Пока я поднимался, неловко опираясь на стенку, зверь мог меня десять раз добить. Но не добил. Старик, явно спасая мою жизнь, напал на зверя сзади. Тот был вынужден оставить меня, и занялся неугомонным стариком. Меч, в руках этого немощного человека, превратился в сверкающий круг, так быстро он им вращал. И, вращаясь, меч начал разбрызгивать по стенам тоннеля тёмную кровь зверя. Сталь больно кусала разъяренного хищника. И если первый убитый зверь рычал, то этот был безголосым и потому молча и стремительно метался, пробуя достать старика когтями. Старик начал громко кричать:
 - Банзай! Банзай!
       Наверное, таким криком он у меня помощи просил. И я опять бросился в драку. Железный прут во второй раз опустился на спину уже этому зверю. Я со страхом стал ждать, что и эта тварь разделится пополам. А старик, резкими махами меча, уже добивал агонизирующего зверя. Интересный зверь-мутант напал на старика. Или старик напал на ,,зверомута,,. Ведь он мог отсидеться за своей железной двери и не выходить. Эти старые люди все с какими-то заскоками и придурью. Старуха про сердечные чувства и любовь постоянно говорила. А этот мне всё про кодекс чести и мужской долг талдычил.
       Звери оказались очень интересными. Один жил в другом. Я с интересом разглядывал меховую полость в грудине и животе первого зверя. Это была самка. А второй зверь, который до поры до времени отлеживался у неё в полости - самец. Пока я рассматривал зверей, старик вдруг притих. Бросив рассматривать зверей, я кинулся к нему и увидел что он умирает. Ран на нём не было. Видно надорвался от напряжения во время боя с сильными хищниками. Перед смертью старик, не открывая глаз, с трудом заговорил.
       ,,Мой юный друг, я умираю хоть и не от ран, но счастливым. Воину умереть в бою - это счастье и великая честь. Ты молод и у тебя ещё всё впереди. После моей смерти займи моё жилище. В нём безопасно и спокойно. И самое главное. Я дарю тебе свою катану – древний самурайский меч. Это самое дорогое после семьи, что я имел в своей долгой жизни. Многие поколения моих предков поили его кровью врагов. Будь достоин этого меча. Все близкие мне люди покинули меня, уйдя к богу или в поисках счастья на стороне. Тебе же я советую искать таких, как ты сам. Или заводи себе подругу, даже из ,,мутов,, и роди себе сына. Ну и что из того, что он будет мутантом. Скоро все на Земле будут мутантами. В большей или меньшей степени. А время тебе создавать семью уже пришло. Старая Марго, пока её не поймали ,,муты,, говорила мне, что тебе скоро восемнадцать. И ещё. Нельзя всю жизнь прожить под землёй. У меня в столе возьмёшь мои записи и карту. Внимательно прочти и найди то место, где был военная база. Я, будучи молодым, там военную службу проходил. Она на карте помечена мной красным. Найди её и это тебя спасёт в трудную минуту и обезопасит от всякой напасти. Там очень много всякого оружия. Только внимательно читай инструкции по его применению и не поступай опрометчиво. Помни, с оружием и техникой шутки плохи. И ещё. Каждый сантиметр по карте это четверть мили по земле. И бойся стайных крыс. Они теперь все мутанты, их много и от голода они страшно злые. Теперь просьба. У меня в жилье найдёшь большую банку с надписью ,,Эссо,,. Там ещё остался бензин. Возьми его, и облив им, сожги моё тело на поверхности. Это будут правильные похороны. Не могильные черви, а чистый огонь съест мою бренную оболочку. А моя очищенная огнём душа уйдёт на небо к предкам. Тебе же, сынок, я желаю удачи в этом мире. С достоинством и честью носи звание мужчины,,.
       Он ещё пытался что-то сказать, но его голова качнулась на бок и безвольно замерла. Я закрыл его невидящие глаза.
       Сначала занялся убитыми хищниками. Ухватив самку за хвост, поволок её в дальний переход к шахтному колодцу. Колодец этот очень глубокий. Казалось, сама тьма поселилась в нём. Я иногда бросал туда камни и отдалённый звук их падения раздавался не очень скоро. Следом за самкой в колодец был сброшен её самец. Он оказался не легче самки и состоял весь из мускулов. Как она его в себе таскала?
       Затем, закрепив меч старика на ремнях у себя за спиной, понёс лёгкое тело старика и банку с бензином на поверхность. На поверхности царила ночь и звери. Какой-то из них нудно и тоскливо, на одной ноте, тонко завывал где-то рядом. А я всё тащил на себе тело старика и жестяной бидон с надписью ,,Эссо,, с оскаленным полосатым зверем на поцарапанной картинке.

       *

       Полная луна заливала всё вокруг мёртвенно-холодным светом. Неверные размазанные тени иногда скользили по залитой этим светом земле и кустам. А я от безысходной тоски тонко выла на Луну. Вдруг, совсем рядом, в ночи расцвёл громадный огненный цветок. Это было так неожиданно и страшно. Все боятся огня. Большой огонь нёс всему живому только смерть. Я от страха перестала выть и спряталась за пенёк. Огненный цветок возносил свои трепетные лепестки к небу и озарял землю на много ярдов вокруг. А рядом с этим цветком, опустив голову, без всякой боязни стоял высокий человек, мужчина. Из-за спины у него торчала рукоять какого-то оружия. Я осмелела и стала подползать поближе. Когда цветок начал блёкнуть и умирать, человек неожиданно исчез. Вот он стоял, и его уже нет. Словно кто в спину меня толкнул, так захотелось его догнать. Как могла быстро поднялась и побежала к увядающему огненному цветку. А он всё продолжал угасать. По угольям уже бегали не языки пламени, а яркие искры, Но не зря я столько лет промышляла охотой. По треску сломанного сухого сучка под ногой незнакомца, сразу определила направление его движения. Сегодняшняя злость придала моей погоне азарта. Глаза, привыкшие видеть в темноте, позволили увидеть, как мужчина исчез в старом колодце. Их тут очень много. Особенно в той стороне, где под землёй постоянно гудит. Но туда ходить, себя не любить. Потом вся кожа покраснеет. А если подольше задержишься, заживо гнить начинаешь. Из наших ни кто в ту сторону не ходок. Я тихо скользнула следом. Мужчина, хорошо зная дорогу, в темноте шёл быстро, и я еле поспевала ловить отзвуки его шагов. Потом он пропал. Я нашла колодец, куда он спустился. Теперь я кралась за ним по подземному ходу с сырыми стенами. С потолка падали за шиворот редкие холодные капли. Ход становился то ниже, то выше. Шли долго и я начала его нагонять. Вот он остановился у стены и раздался ржавый скрежет. Потом он исчез в стене. Подождав немного, я подобралась к этой стенке. В ней была дверь. На ощупь определила, что она железная. Это ещё не означало, что я нашла жильё незнакомца. За этой дверью мог быть ещё не один длиннющий коридор. Или целый лабиринт из коридоров. Обидно. Такую дверь никому не открыть. Столько время зря потеряла. В груди горькая досада опять стала уступать место чувству тоски.

       *

       Сделав всё так, как просил умирающий старик, я не стал ждать, когда прогорит огонь, а пошёл назад в подземелье. И вдруг проволочка ворохнулась в моей руке. Ворохнулась она как-то странно. Так она шевелилась, когда я подходил к жилью старухи. Может быть, самка какого-нибудь зверя крадётся по моим следам. И я быстро спустился в ближайший ко мне колодец. Уже в проходном канале понял, что кто-то преследует или следит за мной. То, что этот следопыт не собирается меня обрадовать доброй вестью или куском сладкого сахара, ясно было и ребёнку. Вот только реакция проволоки указывала почему-то на женщину. Такое со мной было впервые. Старуха тоже была женщиной, но её я не боялся. Других женщин почти не встречал. А при редких встречах с ними не знал как себя вести. Я даже вспотел от всяких предположений. Быстро захлопнув за собой скрипучую дверь в жилище старика, начал судорожно поворачивать все запорные рычаги. Их было целых восемь. Хотя даже один, закрытый, никто не в силах был открыть с наружной стороны. Встревоженный своими предположениями, всё же закрыл дверь на все запоры. Затем привалился к ней спиной и стал слушать воцарившуюся за дверью тишину. Чего-чего, а её слушать я умел. Она рассказала мне, что преследователь осторожно подошёл к двери и долго стоял перед ней. Уходить этот кто-то не собирался. Что делать мне? Если этот неизвестный уйдёт, то скоро вернётся не один. Сделать мне они ничего не смогут. Но жизнь станет гораздо сложнее. Значит надо этого следопыта убить. И вдруг за дверью раздался тонкий, похожий на плач, тоскливый вой. Через железо до меня доходили знобящие душу звуки, рождающие в ней отголоски этой тоски. Сердце почему-то сжало и мне стало жарко. Стонущие звуки этого тоскливого воя, отзывались во всём моём напрягшемся теле вибрирующими волнующими сердце отголосками.

       *

       Я не успела догнать неизвестного. От неудачи мне стало совсем плохо. И я от досады завыла. Высокие звуки моего голоса эхом заметались по подземелью, дробясь и множась. Затем, повернувшись, я медленно побрела в обратную сторону. Пройдя порядочное расстояние, полезла по лестнице очередного колодца наверх. На поверхности приближалось утро. Звёзды начали терять свой блеск, а небо стало сереть. Но не это было главным, что могло бы стать самым главным в этот момент. Главным и страшным в этот момент были крысы. Огромная стая крыс сидела вокруг колодца и смотрела на меня маленькими бусинками глаз. Словно заранее знали, что я вылезу именно из этой проклятой бетонной дыры. Их явно не интересовала моя сношенная обувка. И не нужны им были мои старенькие расползающиеся джинсы и рваный свитер с прорехами на локтях. Их интересовало моё тело. А точнее – мясо, из которого оно состояло. Это я поняла и сразу вся похолодела. Ходу назад, в колодец, не было. На нём не было железной крышки. А так они меня и в колодце достанут. Крыс я с детства не люблю за их длинные и голые хвосты. Хотя мы их часто ловим и жарим на огне. Сырыми есть их я не отваживалась. А другие лопали крысятину за обе щёки и не морщились. Здесь собралось их больше сотни. И все разные. Размером с кулак и с голову взрослого человека. Совершенно голые и щетинистые. С ежовыми колючками на спине, а на некоторых была броня из костяных бляшек. У самых крупных, вместо резцов были клыки, и они щерились этими клыками. Лютый голод в глазах и длинные, голые и препротивные хвосты делали их похожим друг на друга, объединяя в одно целое.
       Удобней перехватив железный прут и расставив для устойчивости ноги, я стала ждать продолжения наших гляделок. Ждать пришлось не долго. Сразу с десяток крыс серыми молниями бросились на меня. Прут со свистом смёл половину нападавших тварей. Но оставшиеся в живых крысы вцепились в меня. Следом прыгнуло ещё с десяток. А затем и остальные, словно боясь опоздать на делёжку добычи, двинулись серым ковром в мою сторону. А я махала прутом, свободной рукой срывая крыс с себя, и с силой шмякая их об землю. От напряжения схватки особой боли от укусов пока не чувствовала. А они лезли друг на друга, стараясь добраться до своей добычи. Их, висящая на мне серая масса, начала давить своим весом, и я упала на одно колено. Вот теперь боль в колене от падения и боль от крысиных укусов достали меня. Всем своим существом почувствовала и поняла, что это было моим концом и мне стало до жути страшно. Быть съеденной заживо такой мерзостью. Практически крысы уже начали меня есть. Животный страх мутной волной начал заливать моё сознание. И тут что-то отвлекало их от пожирания меня живой. Вся в кусающихся крысах, я краем глаза заметила сбоку постороннее движение. Кто это мог быть? Ни один, даже очень сильный зверь, не пойдёт против такой кучи крыс. Их все звери, как заразу, обходили стороной. Теперь они и его съедят. А потом опять возьмутся за меня.
 
       *

       Это была настоящая женщина. К тому же, ещё совсем молодая. В своём затворничестве я их почти не видел. Приходили иногда к старухе, такие же старые и морщинистые, как она сама. И тоже вспоминали про старую жизнь и обязательно про мужчин и любовь. Весь их разговор только и состоял из восклицаний: ,,А помнишь?,,. После их ухода, старуха уверяла меня что они всё врут как сивые кобылы. И что красивей и удачливей в любви была лишь она. Мне это было не интересно, да и плохо я понимал, о чём идёт речь.
       Постояв у дверей, женщина ушла, я, тенью выскользнув из дверей, тихо стал красться следом за ней. Она почему-то не замечала меня, хотя должна была следить за окружающим. Вот у одного из колодцев она ухватилась за ржавые скобы и полезла вверх. Я прошёл немного и стал подниматься по лестнице другого соседнего колодца. Осторожно высунув голову из чугунного круга, увидел, что женщина, от кого-то отбиваясь, отчаянно машет палкой. Серые предрассветные сумерки не дали сразу разглядеть зверей напавших на неё. А когда я их увидел, то понял, что женщина уже заранее была обречена быть съеденной заживо. Вот она ещё живая, но это пока. Безрассудно было вмешиваться в то, что творилось наверху. Справиться с такой стаей крыс, не смог бы никто. Но необъяснимая сила безумия вынесла меня из колодца к месту битвы и мой меч, моментально выхваченный из-за спины, пропел за сегодняшнее утро свою первую песнь смерти. Его свист вселил в меня дикую уверенность. Нож в одной руке, меч в другой. Всё тело напряглось и казалось, что каждая жилка налилась тугой силой и от напряжения звенела. Разить серую мерзость я старался самым кончиком острейшего оружия. Его путь отмечался кровавыми дорожками разбрызганной крови. Вдруг вся масса крыс, как по команде оставив в покое женщину, ринулась на меня. Женщина в это время стояла на одном колене и уже еле-еле отбивалась от серых хищников. Вот где мне пригодились изнуряющие уроки старика. Не зря он гонял меня с палкой в руке до седьмого пота. Не зря я страдал от синяков и затрещин. Круг из вращающегося меча получился не хуже, чем у него во время схватки с двойным зверем-мутантом. Основная масса крыс попала под его вращения и из блестящего, круг, разбрызгивая мелкие капли крови, превратился в бледно-розовый. Капельки крови продолжали веером слетать с его кончика, а конца и края крысам не было. Тех зверьков, которые прорвались через защиту меча, я смахивал с себя ударами ножа. А упавших отбрасывал сильными ударами тяжёлых ботинок. Под ногами хрустели крысиные кости. И если бы не стальные шипы на подошвах ботинок, я давно бы упал, поскользнувшись на их останках и крови. Самое главное, не дать зайти им мне за спину. И бить и резать, резать и бить. Резкая боль в бедре. Смахнём её вместе с крысой ножом. Снова боль и ещё взмах ножа. А правая рука с зажатым в ней мечом жила самостоятельной жизнью. И её жизнь несла крысам смерть. Эти твари понимали только боль и смерть. Смерть, которую нёс им мой быстрый как молния и не дающий промаха меч. Но почему-то они обречёно лезли и лезли на меня? Словно кто их в спины толкал.

       *

       Крысы, словно по команде, оставили меня в покое и скопом ринулись на, неведомо откуда взявшегося, незнакомца. А тот в один миг превратился в боевую машину, несущую окружающему миру смерть. Как только меч в его руке стал вращаться, он сам стал смертью. Будь то крысы или громадный зверь, от которого вся наша стая недавно убегала, ничто не могло противостоять ему. И крысы безрассудно гибли десятками под ударами его клинка. Как богатырь из детской сказки, которые рассказывала мне моя мама, явился он в самый последний миг. Я встала с колена и, превозмогая боль от укусов, кинулась на помощь незнакомцу. Моя железная пика молотила по тылам крысиного войска, но они как будто не замечали меня и рвались к мужчине. А я всё молотила и молотила по живому серому ковру, пока не услышала голос незнакомца. Он приказывал мне остановиться. Я как бы очнулась. Оказывается, убивать уже никого не надо. Все крысы были убиты. А я молотила уже по мёртвым. Незнакомец держал на весу за хвост здоровенную разрубленную пополам крысу в панцире из костяных бляшек. Из его объяснений поняла, что это был вожак всей этой стаи. Голова у него была, какая-то раздутая. Наверное, от мозгов. И крысиная морда, самая противная из всех мной виденных до сего дня. Незнакомец с ног до головы был в крови. И своей и крысиной. А одежда на нём, в основном до пояса, превратилась в лохмотья. Тут я посмотрела на себя и поняла, что выгляжу ещё хуже незнакомца. Одежды на мне практически не было, одни обрывки. А обнажившееся тело всё покрыто крысиными укусами и кровью. Вот тогда-то мои ноги подогнулись, и я, выронив металлический прут, от навалившейся усталости и накатывающей волны боли начала падать на землю.

       
       *

       Женщина закатила глаза, и вяло начала падать на землю. До этого энергично молотившая по крысам, теперь она лежала на земле кучей окровавленного тряпья. Я вытер меч об последнюю убитую крысу и вложил его в ножны за спину. Затем замер и послушал тишину. Если рядом кто и затаился, ни я, ни моя проволочка его не почуяли. Это радовало и успокаивало. Сняв накрученную на пояс верёвку, и пропустив её под мышками окровавленной женщины, стал осторожно спускать её в колодец. Затем спустился сам. Нести безвольное тело лишённого сознания человека было неудобно и потому тяжело. С каждым шагом я чувствовал, как усталость от былого напряжения наваливается на меня и лишает последних сил. С большим трудом, отворив тяжёлую дверь, затащил женщину в теперь уже своё жилище и стал искать спрятанные стариком лекарства. Он как-то показывал мне их и объяснял что для чего. В полудрёме нашёл коробку с пакетиками. Взял тот на котором коряво было написано ,,От заразы,,. Один белый кругляшёк проглотил сам, а второй пропихнул в сквозь сжатые зубы женщины. Налив в кружку воды запил его и расплёскивая воду, кое-как напоил свою гостью. Что было дальше, не помню. У меня в голове всё помутилось, и я провалился в серое забытьё.

       *

       Голова раскалывалась, а всё тело кричало и ныло от боли. Этому немому крику откуда-то снизу вторил чей-то тихий стон. Подняв голову, огляделась. Я лежала на чьей-то постели, а рядом на полу, скорчившись в неудобной позе, лежал стонущий окровавленный мужчина. Жажда сжигала меня изнутри, но я сразу отметила про себя, что это был правильный мужчина. На столе стояла белая кружка, которая притягивала мой взгляд. Еле передвигая ноги, добралась до стола и жадно выпила из неё остатки воды. Потом приметила капающий кран на стене и набрала из него в кружку ещё воды. Утолив свою жажду, стала поить стонущего мужчину. В это время кто-то заскрёбся в дверь. Неужели опять крысы? Тело, вспомнив крысиные укусы, рефлекторно дёрнулось. А я - свою несостоявшуюся смерть и испугалась. В сердце серой змеёй стал заползать липкий страх. Поскрёбывание в дверь не прекращалось. Я тихо подошла к двери и прислушалась. За железом двери явно кто-то был. И это хорошо, что за железом. Вдруг, скребущийся за дверью, позвал слабым человеческим голосом. Этот голос я слышала впервые, и он явно принадлежал старому человеку. Повозившись с дверным запором, отрыла его и, сжимая в руке взятый со стола большой нож, отступила от двери на пару шагов. Дверь приоткрылась, и в неё проскользнул маленький пожилой человечек. Он тоже был правильным, но каким-то угрюмым. По крайней мере, на вид. Увидев меня с ножом, он явно растерялся, и не знал, что ему делать. Убежать он уже не мог. Видимо решил что я, злобная и кровожадная мутантка, ужасным ножом разделываю на куски лежащего без памяти на полу хозяина жилища. По этому я сразу бросила нож на пол и показала ему пустые руки. Он успокоился, и сам затворил за собою двери. После этого у нас был разговор. Преодолевая головную боль, я рассказала ему про страшную битву с крысами и о печальном последствии этой истории. Он, слушая мой рассказ, только горестно покачивал головой. Затем спешно засобирался, обещая скоро вернуться. Я же, притворив двери, упала без сил на лежанку и стала впадать в забытьё.
       Меня разбудил требовательный стук в дверь. За ней опять стоял человечек. В руках у него был пластиковый бидон и пластиковый мешок. Войдя в жилище, он с ходу попросил помочь ему положить на пол, прислонённый к стене щит. Я, превозмогая терзающую тело боль, помогла ему положить щит на пол. На обратной стороне щита были надписи и непонятные рисунки. Я могла читать по слогам. Но здесь были чужие буквы. И из дурацкого любопытства я поинтересовалась у человечка, что же написано на щите. Будто именно этого, в то время когда меня всю трясло и пекло жаром, мне не хватало для полного счастья. Тот, хмуря лоб, стал медленно, водя пальцем по самым большим буквам, читать. ,,Порядок регламентных работ по обслуживанию седьмой секции ядерного реактора,,. Я из прочитанного ничего не поняла. Но знала, что всё ядерное, это что-то очень плохое и от него надо держаться подальше. По тому, когда человечек стал укладывать меня на этот ядерный щит, попробовала сопротивляться. Но куда мне немощной сопротивляться. Уложив меня, человечек ножом стал срезать остатки одежды. При этом как-то опасливо смотрел на мою покусанную грудь. За тем, макая тряпку в тёплую воду, куда он насыпал горсть коричневого порошка из своего мешка, стал протирать ею моё тело. Было щекотно и приятно. Я, лёжа на ядерном щите, задремала. И тут в памяти всплыло старое и полузабытое воспоминание. Вот так же, когда-то, моя мама мыла меня маленькую, тёплой водой из тазика. Я запомнила её большой, тёплой и очень доброй. И ещё, её ласковые руки. После маминых рук я больше не знала человеческого тепла. Вскоре после этого маму кто-то убил, и дальше я жила сама по себе. Вдруг стало до слёз жалко мою маму, себя и мне захотелось в голос зареветь. Но человечек в это время заставил меня перевернуться на живот и продолжил протирать меня тёплой водой, смывая грязь и засохшую кровь. Затем я, по его просьбе, встала и он, протёр всю меня сухой тряпкой, а затем стал натирать вонючей мазью. Она больно жгла места крысиных укусов и противно воняла. Покончив с этим вонючим делом, он, найдя в стенном шкафу большую белую рубаху, натянул её на моё на голое тело. Останки моей грязной изодранной одежды, брезгливо морща нос, ногами запихал в угол у двери. Вонючая мазь жгла места укусов на теле и у меня от жжения появилась даже какая-то энергия. Я помогла затащить на ядерный щит, до сих пор, не очнувшегося мужчину и стала помогать снимать обрывки одежды и отмывать его от засохшей крови. Места крысиных укусов покраснели и опухли. И если у меня следы укусов были даже на лице, то у него очень сильно пострадали ноги. Выше пояса крысы добраться до него так и не смогли. При этом мой взгляд задерживался на его заросшем курчавыми волосами низу живота. Какой-то отголосок моих ночных беспокойств тихо звякнул во мне. И я почувствовала, что краснею. Украдкой глянула на занятого мокрой тряпкой человечка, не заметил ли он мою реакцию на голого мужчину. Но тому было не до переживаний. Когда человечек стал смазывать раны вонючей мазью, мужчина очнулся и застонал. Он поворочал мутными глазами и, еле шевеля губами, попросил воды. Человечек сыпанул в кружку коричневого порошка из пакетика и напоил этим больного. Затем заставил эту горькую гадость выпить и меня. Я тут же впала в полудрёмы. А человечек, в поисках еды, уже во всю шуровал по кастрюлям и ящикам. Но еды нигде не было. Тогда из угла на свет появился пластмассовый ящик с крупной надписью. Буквы на нём были правильные и я сумела прочесть по слогам. ,,Неприкосновенный запас,,. Человечек, видя мой заинтересованный взгляд, пояснил:
 - Это на крайний случай.
       Из ящика были вытащены две небольшие пластмассовые коробки, а сам ящик исчез в своём углу. Из разодранной коробки человечек достал консервы в больших металлических банках. Я их уже давным-давно не видела. Раньше, когда все жили в подземельях, мы постоянно ели такие консервы. А потом их не стало, и все полезли на поверхность за пищей. Как разогреваются эти консервы, я знала с детства. Надо было повернуть проволочку в днище и через минуту открывай горячую банку, крутя другую проволочку. Вот я и покрутила на одной из банок, с надписью ,,Говядина,, эту проволочку. Что такое ..говядина.. , я не знала, но то, что это очень и очень вкусно, помнила. Человечек налил в чашку немного воды и, вывалив туда горячее содержимое ещё одной банки, стал всё это размешивать ложкой. От запаха вкуснятины у меня живот подвело, и рот наполнился слюной. Мне сунули в руки пластиковую вилку из коробки и одну из открытых банок. Обжигаясь и давясь кусками волокнистого мяса, проглотила всё её содержимое в считанные минуты. Жидкая солоноватая кашица последними каплями упала в мой открытый рот уже из пустой опрокинутой банки. Вылизать банку не хватало сил. Желудок наполнился горячей пищей, и меня от сытости стало клонить в сон. Тем временем человечек с ложки кормил горячим бульоном очнувшегося мужчину. Тот ел вяло, то и дело, роняя голову. Что было дальше, хоть убей, не помню. Уснула, как убитая.

       *

       Что-то больно обожгло тело. И опять обожгло. Я приоткрыл глаза и увидел, что рядом лежит кто-то в белом. Жажда жгла и сушила рот, а всё тело горело и чесалось. Я попросил воды. Попив поданную воду, опять нырнул в беспамятство. Потом чувствовал, как меня кормили с ложки. Я ел и в тоже время спал. Когда в очередной раз проснулся, то обнаружил рядом с собой спящую молодую женщину. Большая белая рубаха на ней была расстёгнута и прямо у меня перед глазами была её, вывалившаяся из большого ворота рубахи, грудь. Четыре спелых плода в четырёх дюймах от моих глаз. Рука слабо дёрнулась, так мне захотелось потрогать её. Сердце тяжело ухнуло и забилось, как будто кровь стала вдвое гуще и вся она разом ринулась в низ моего живота. Воздух вокруг меня сгустился, и я почувствовал, как начинаю потеть. С большим трудом оторвал взгляд от женской груди и стал рассматривать её лицо. В тусклом свете ,,вечной,, лампочки, волосы девушки казались седыми. На щеке чётко выделались два крысиных укуса. Маленькое ухо было проколото в мочке и там, на проволочке угнездился прозрачный зелёный камешек. Прямой нос и припухлые губы, делали её похожей на женщин из иллюстраций книг о любви. Книг про любовь, у старухи был целый ворох. Она все их много раз перечитала и знала наизусть. Особенно часто доставала меня, сравнивая с каким-то Ромео из Шекспира. Он, этот Ромео, видно жил в большом городе по названию Шекспир. И там была сплошная любовь. По колено или выше. И все его жители ходили по ней. Вообще, этот город Шекспир старуха тоже часто упоминала.
- Вот в Шекспире говорилось …- восклицала она. Может она сама там жила в этом дурацком городе и слышала, что там говорилось.
       Подле меня лежала молодая женщина, вид которой меня очень и очень взволновал. А любви рядом почему-то не было. Или эта любовь водилась только в старом-престаром городе Шекспире. А старуха, наверное, перед смертью, умом пострадала и придумала всё это. И всё же, рядом со мной мирно посапывая носом, спала молодая женщина, и было мне с ней уютно и спокойно. На стуле, рядом с моей постелью, стояла кружка с водой. Я, напившись воды, опять покатился в мутный сон забытья.

       *

       Меня разбудил тихий стук в дверь. Чувствовала я себя относительно бодро, и лишь корочки засохшей крови стягивали кожу вокруг многочисленных ранок. Всё это зудело и страшно чесалось. За дверью опять стоял угрюмый человечек. Себя он по имени так и не назвал. И я своего имени ему тоже не называла. Но я то спрашивала его про его имя, а он меня нет. Молча, лишь бросив косой взгляд на меня, он прошёл к топчану, и стал колдовать над спящим мужчиной. Потом занялся посудой, в которую наложил принесённую еду. Мы сели есть. Безвкусная грибная масса и к ней половинка жареной крысы. Когда я всё это съела, он заговорил со мной.
 - Послушай. Ты ,,мут,, и потому не можешь находиться вместе с нами, нормальными людьми. Дон спас тебя от крыс, а сам очень сильно пострадал от крысиных укусов. Тебе то что. Ты мутант и к тому же баба. А все бабы как кошки живучие. Вон, во всю уже бегаешь, а Дону надо выкарабкиваться из болезни. Я прошу тебя, выбирай себе любую одежду и уходи со своими четырьмя сиськами к своим чеканутым мутантам. Не дури зазря молодому парню голову. Он сейчас в той поре, когда кровь в голову бьёт лишь от одного вашего бабского запаха. А мы тут найдём ему нормальную женщину и оженим их. И у них потом народятся нормальные дети. Понимаешь? Нормальные. Без всяких изъянов и излишеств. Так что прошу тебя, уходи Христа ради. И ещё. Не говори своим ,,мутам,, про это убежище. Хотя бы в знак благодарности за спасённую тебе жизнь. Ведь тебе Дон жизнь спас. Я верно говорю?
       Спросил и отвернулся от меня, не дожидаясь моего ответа. Мне почему-то стало больно и до слёз обидно. Этот человечек как будто ногой меня пнул, ну словно крысу. Я уже привыкла к пинкам. Но чтобы вот так словами больно в самое сердце ударить. Со мной это случилось впервые. Хотя нет. Ещё в детстве, очень далеко отсюда, когда я жила среди нормальных людей, был такой случай. У всех моих ровесниц стала расти грудь. А у меня всё оставалась, по-прежнему как доска плоской. И тогда я надела мамин лифчик и напихала туда ваты. Злые мальчишки сразу раскусили мою хитрость и столкнули меня в школьный бассейн. Мне тогда тоже было больно и стыдно когда они, вытаскивая меня из воды, нарочно сорвали лифчик и, показывали всем комки мокрой ваты в нём. А вокруг смеялись и показывали на меня пальцами. Тогда от обиды и стыда я чуть не умерла.
       Я молча порылась в стенном шкафу и вскоре была одета в толстую рубашку из шерсти. Правда, она была великовата. Джинсы были в самый раз. Из обуви подошли лишь высокие кожаные сапоги. Уходя, уже у двери повернулась и в сердцах сказала человечку:
- Злой ты человек, хоть и нормальный.

       *

       Пробуждение было тяжёлым. Что это со мной такое приключилось? Какие-то злые крысы в костяных кирасах и белоголовая полураздетая девушка. И ещё страшная битва за чью-то жизнь. В моём убежище никого не было. Я встал и, пошатываясь на слабых ногах, пошёл к столу, на котором стояла накрытая куском материи чашка с едой.
       Только после того, как я поел, то озаботился отсутствием девушки. Её раны были многочисленней и гораздо серьёзней моих ран. Значит, болеть она должна тяжелее и дольше. А может быть, она уже умерла от ядовитых укусов крыс, и сосед сбросил её в ближайшую шахту? Все эти вопросы роились в моей голове и тогда, когда я отпирал дверь пришедшему соседу. Он разочаровал меня ответом на мой вопрос. Оказывается она очень быстро поправилась, и сама ушла в свою стаю уродов-мутантов. Как так ушла? Не дождалась и не поговорила со мной? Хотя бы спасибо сказала. Я расстроился и обессиленный лёг на постель. Мою щёку больно царапнуло. Я поднял голову и присмотрелся к помехе. На моей подушке рядышком лежали две маленькие серёжки с зелёными прозрачными камешками. Как мне думается, это было самое ценное и дорогое, что имела в своей жизни без прощания ушедшая девушка. Может быть, это память о её матери? Ведь кто-то проколол мочки её ушей и вдел туда ей эти серьги. И это она оставила мне. Так просто такую вещь она оставить не могла. Наверно, что-то этим хотела сказать. И что-то подсказывало мне, сосед умышлено не всё рассказал о внезапном уходе девушки. И не расскажет.

       *

       В поселение я, в плохом самочувствии, пришла к вечеру. Никто особо не обратил внимания на моё появление. В стае царили спокойствие и сытость. Икая от переедания, Троеглаз сообщил мне, что Паук нашёл целую поляну убитых крыс. И вся стая второй день пирует и обжирается крысятиной. Стаю не озаботил вопрос, почему и кем эти крысы убиты. Для них было важно то, что они были и их можно спокойно есть. Лишь Умник, обгладывающий очередную обжаренную крысу, внимательно оглядел мою новую одежду, следы крысиных укусов и, не задав не единого вопроса, лишь многозначительно хмыкнул. А мне было наплевать на них всех, потому что мне опять было плохо. Но не так плохо, как всегда. Выть на Луну или избить кого-нибудь не хотелось. А хотелось плакать. Плакать тихо-тихо и также тихо жалеть себя. В чём моя вина, что я родилась такой уродиной? Из-за этого очень давно меня изгнали из подземного города, вывезя сюда на вертолёте и бросив одну в страшном лесу. Почему, единственный понравившийся мне мужчина на моём коротком жизненном пути остался в стороне от него? Или я осталась на обочине его жизненной дороги? Ему то что? Он вон, какой красивый, правильный и храбрый. Я опять вспомнила моменты из той битвы, и от этих воспоминаний самой становилось страшно до ледышки под сердцем. Если бы даже три, таких как я, вступили в схватку с крысами, то и тогда бы они легко победили нас троих. А он, этот Дон, отважился заступиться за меня и уничтожил всю огромную стаю крыс. В моих глазах ореол героя-спасителя над ним становился всё ярче и ярче. Вон, мои друзья до сих пор ни как не могут съесть побеждённых им крыс.
       Пока я так тихо себя жалела, рядом со мной незаметно появился Паук. Это он умеет, подкрадываться. От нетерпения и желания что-то сообщить мне, он подергивал всеми своими вывернутыми руками-ногами. Я улыбнулась и погладила его по плешивой голове. А он сразу же сообщил о том, что видел, как меня чужой человек в колодец затаскивал. И что он никому, даже Умнику, про это не говорил. И что он знал, меня там не съедят. Если бы хотели съесть, на верёвке спускать не стали бы, а просто сбросили вниз без неё. Паук глупый, но добрый. Просто он неприятный на вид из-за тонких вывернутых локтей и коленок. Только я жалею его, вот он из всех сил старается мне угодить. Первый раз за эти несколько дней я улыбнулась и погладила его ещё раз по плешивой голове. Для него ласка как счастье. Он, обнажая мелкие острые зубы, улыбался. Улыбнулась и я, почему-то вспомнив о своих оставленных у Дона на подушке маминых серьгах с изумрудиками.

       *

       Камешки на солнце, играя зелёными гранями, весело сверкали. Видно не простые это камни. У старухи были кольца и серьги с камнями. Она любила перебирать их и вспоминать какой любовник, какой камень ей подарил. Ещё старуха говорила, что женщина - сама по себе драгоценный камень. Но пока у камня нет оправы, он не применим и не приметен. Так и женщина. Мужчина делает её драгоценностью, он её оправа. И ещё она мне твердила, что любить безоглядно, нельзя. Надо дать понять женщине, кто её хозяин. Иначе сделает она из меня тряпку и будет всю жизнь помыкать мной. Этих советов она надавала мне тысячу. Надавала и исчезла. Сколько я помнил себя, столько же помню и старуху Марго. Кем она мне приходилась, не знаю. Теперь все её камни у меня в убежище спрятаны. Но там всё больше красные или прозрачные. Красные камни - большие и на солнце светятся изнутри, напоминая своим цветом, свежую кровь. Их я не люблю. А прозрачные, как звёздочки сверкают и переливаются на солнечном свете. Самое маленькое колечко, с двумя камешками, прозрачным и нежно зелёным, я достал и повесил на шнурке себе на шею. А серёжки теперь держал в тряпице и изредка смотрел на них, вспоминая лицо спасённой девушки. И тогда на сердце делалось тепло, и оно начинало сильнее биться.
       Прошла целая неделя после того случая. Сегодня, я чувствую себя прекрасно, и с утра старательно повторил все те упражнения с настоящим мечом, которым меня учил старик. Его я стал вспоминать с благодарностью. Нет, не зря он гонял меня до седьмого пота с палкой в руке и корил за упущения в занятиях. Не зря я зарабатывал синяки и шишки на его тренировках. Уже днём я не выдержал и стал собираться в путь. Зашедший проведать меня сосед смотрел на мои сборы с неодобрением. Но молчал. А что тут говорить? И так было ясно, куда я так спешно собираюсь.
       Поверхность встретила меня шумом поднимающегося молодого леса. С каждым годом лес захватывает у долин всё больше и больше земли. Я, держа белую металлическую проволочку, осторожно направился в сторону места обитания стаи мутантов. Там, где они живут, всегда воняет гниющими остатками пищи и испражнениями. И ещё, вьются тучи зелёных кусачих мух. Где эти муты живут, там и гадят. Я прислушиваюсь и принюхиваюсь. Проволочка в кулаке тихо ворохнулась. Я внимательно оглядываюсь. И в это время, откуда-то сверху, из гущи ветвей, раздался скрипучий голос:
- Человек. Дальше не ходи. Я сейчас Паучиху сюда позову.
       По шевелению веток было видно, в какую сторону направился обладатель скрипучего голоса. Двигался он на удивление быстро. А я задумался над сказанным. Что за Паучиха должна прийти? И почему я должен её ждать? И кто меня окликал из ветвей? Отойдя немного в сторону, присел на торчащий из земли кусок оплавленного бетона. Спиной навалился на толстый ствол дерева. Так, ко мне подойти незамеченным, было просто не возможно. И стал ждать. Кого ждать? Сам не знаю. Для верности посматривал на зажатую в кулаке проволочку. Вот её торчащий из кулака длинный конец начал шевелиться и я сразу весь напрягся. Мгновение и меч молнией сверкнёт в моей руке. Вокруг было тихо. Я ждал. Из кустов на поляну вышел ,,мут,,. Маленького роста, с большой головой и мутными шарами вместо глаз. Он смотрел в мою сторону. Наверное, по запаху определил. А мутант решительно направился ко мне. Вот он уже стоит передо мной, и я почувствовал в своей голове вроде щекотания. Чуть позже сообразил о присутствии в ней чужого разума. Ага. Этот чахлый и большеголовый мутант просто телепат, и сейчас шарит по моим мозгам, считывая информацию без моего разрешения. Вот скотина. Моя рука поползла к рукояти меча за спину. Видя или чуя этот жест, маленький головастик заговорил скрипучим голосом:
 - Не надо трогать оружия, я безобиден. Меня зовут Знатоком или Умником и я не причиню тебе вреда. Просто я хотел узнать степень твоей заинтересованности нашим товарищем - Наиной, по кличке Паучиха. Так же я хотел бы тебя предупредить. В случае насилия над нею, ты погибнешь. Всё должно быть по доброму согласию. Но я уже знаю, что таковое между Вами будет. А теперь просьба. Не обижай её, пожалуйста. И другим не давай обижать. Она очень добрый, но ранимый человек. Просто она пока молодая и потому глупая. Такой молодой женщине нужен сильный спутник и хозяин, а иначе она пропадёт. У меня всё. Удачи тебе, человек-воин.
       Человечек развернулся и тихо исчез. И опять в верхних ветвях кто-то завозился. Я ошарашено переваривал сказанное головастым телепатом.
 ,,Паучиха, Наина, очень ранима, человек-воин,,. Сказано было немного, а разбираться в сказанном можно было целый час. Но разбираться время не было. Проволочка резво засуетилась в кулаке. Это, какой мощности энергетическое поле надо иметь, чтобы так взбесить мою проволоку. На полянке теперь появилась моя незнакомка, названная чахлым Умником, Наиной. Меня охватила незнакомая доселе робость. Она в растерянности оглядывалась по сторонам. Я не выдержал и вышел из своего укрытия. Увидев меня, Наина вся поникла, будто ожидала удара, и всё же я успел заметить в её глазах искорку узнавания и радости.

       *

       Прошло несколько дней. Я не замечала их течения. Я даже не замечала, ела я или нет. Жила как в тумане. Мне было плохо. Но не так как в прошлые разы. Луна могла быть спокойна, выть я на неё не собиралась. И мои соплеменники, тоже могли не бояться моего состояния хандры. Беспокойство это было другого рода. Беспокойство ожидания. Я разговаривала сама с собой, а иногда с незнакомцем из убежища. И ни как не могла вспомнить его лицо. Помнила лишь одно. Как он, не пожалев самого себя, спасал меня от смерти. В глазах до сих пор стоял человек-Смерть со сверкающим в свете восходящего солнца страшным в бою мечом. И ещё я помнила распластанного на щите беспомощного нагого человека. Именно его нагота и вспоминалась мне. Умник неоднократно подходил ко мне и, постояв рядом, молча уходил. Кто-то из стаи чем-то кормил меня. Мне казалось, что это ещё продолжает действовать крысиный яд.
       В середине дня к Умнику прибежал взволнованный Паук. Наверное, где-то богатую добычу заприметил. Но нет. Знаток призвал меня к себе и сообщил, что мы с ним идём в лес. Странно. Знаток очень плохо ходил и потому редко покидал своё насиженное место. Значит, намечалось что-то серьёзное. И мы с ним пошли в лес. Шли не долго, и он приказал мне ждать там, где мы остановились. С дерева ко мне спустился взволнованный Паук и, пока Умник где-то гулял, рассказывал мне, как он меня любит и как ему скучно будет без меня. С чего это он так разошёлся? Как на проводах в другое племя прощается. Снова появился Умник и сказал, что я должна пройти пять десятков шагов и там ждать. Чего ждать? Когда придёт зверь и сожрёт меня всю с потрохами? Но я почему-то не стала спорить, хотя раньше без ругани ни одного задания Умника не выполняла. Десять раз бы огрызнусь. А тут молча побрела, машинально считая про себя шаги. Отсчёт закончился на небольшой поляне, где я стала оглядываться. Зачем я здесь стою?
       И вдруг моё сердце прыгнуло в груди и забилось пойманной птицей. На дальней окраине полянки встал во весь свой рост тот человек, о котором я все эти дни только и думала. Ноги стали ватными, и мне захотелось тут же провалиться сквозь землю. Я чувствовала себя перед ним голой, потому что не справлялась со своим лицом. А оно предательски выдало сразу все мои чувства. Счастливая улыбка растянула рот, а из глаз брызнули слёзы. Я в голос заревела и бросилась к нему. А он тоже, увидев меня, пробовал скрыть свою радость. Посреди поляны мы встретились. Я обхватила его за талию и, уткнувшись носом ему в грудь, продолжала навзрыд плакать. А он гладил меня по голове и тихо говорил мне что-то хорошее. Я ещё не кончила реветь, когда он, освободив свои руки, стал вставлять в мочки моих ушей мамины серьги. А затем сорвал со своей шеи верёвочку и, сняв с него колечко, надел его на мой, грязный и мокрый от вытираемых слёз, палец. Сквозь эти слёзы я смотрела на жёлтое колечко, всё перевитое тонкими золотыми нитями, удерживающие маленький бриллиант, который оттенялся зеленью от соседства с капелькой изумруда, и на душе стали распускаться огромные красивые цветы. И все они были белыми-белыми, как снег. Я подняла вверх зарёванное лицо и заглянула ему в глаза. Они смотрели на меня ласково и внимательно. Ну, совсем как смотрела когда-то на меня моя мама. Большой и сильный, он, наверное, никого-никого на всём белом не боится. Стоя рядом с ним, я заметила, что впервые не оглядываюсь и не прислушиваюсь к окружающему. Сейчас, рядом с ним, я никого и ничего не боялась. Просто стояла и прижималась к нему. Одно всё же я боялась. Боялась, что он возьмёт и исчезнет. И жизнь для меня опять станет безразличной и серой.
       
       *

       Сколько мы так простояли? Не знаю. Но она была рядом живая и тёплая. Моя рубашка на груди от её слёз, вся промокла. Но мне было всё равно. Она была рядом, и ничто не могло заставить меня расстаться с ней. Я косил глазом вокруг, не ослабевая бдительности. Только теперь я берёг не себя, а прижавшуюся ко мне Наину, и чувствовал, что из зарослей на нас смотрит не один глаз. Пусть себе смотрят. Пусть боятся меня, ибо ни один зверь не смог бы сейчас одержать надо мной победу. Залогом моей непобедимости была эта плачущая девушка. В груди маленьким зёрнышком зародилась яростная злость, которая кипятком выплеснется на любого кто покусится на мою Наину. Я считал её уже своей. Да и она, доверчиво прижимаясь ко мне, отдавала себя под мою опеку. Сладко чувствовать себя хозяином женщины. Ой, как сладко. А впереди было что-то новое, что-то многообещающее. Я это тоже чувствовал всем своим сердцем, и мне хотелось подхватить эту маленькую девушку на руки и, прижимая к себе, всё время носить её на руках. На что-то большее моей фантазии не хватало.

       *

       Никогда я не чувствовала себя так спокойно, как шагая рядом с Доном. Мы шли к нему домой, в убежище. Он так и сказал: ,,К нам домой,,. А мне всё равно куда меня вёл Дон, лишь бы идти рядом с ним. Он стал в один миг для меня всем. Я им в этот момент жила, им дышала и лишь о нём думала. Шла как во сне и очнулась лишь тогда, когда мы переступили порог железной двери. Дон закрыл дверь на запоры и повернулся ко мне. А я, от невыносимого жара и зуда, охватившего всё моё тело, начала спешно срывать с себя одежду. Сорванная рубаха полетела в угол. За ней последовала обувь и джинсы. И вот, совершенно нагая я стояла перед моим героем. Он жадно смотрел на меня. Именно так он и должен был смотреть и его кадык дёрнулся как у голодного человека глотающего слюну при виде зажаренного куска мяса. Я так хотела видеть, как он на меня смотрит. Он продолжая смотреть на меня, расстёгивал пуговицы своей рубахи. Я не выдержала, шагнула вперёд и стала неловко ему помогать. Моя нервозность передалась ему, и он вскоре стоял нагим, вздрагивая всем телом как от холода. Я жадно разглядывала его. Небольшие шрамы пятнали белую кожу подземного жителя. Тёмные волосы резко оттеняли белизну этой кожи и курчавились в низу живота. И то, что должно украшать каждого мужчину, было вздыблено и, сам вид этого украшения заставил моё сердце испуганно ёкнуть. Приподнявшись на носки и закинув руки на его шею, прижалась к нему. Мои воспалённые, от охватившего возбуждения соски прижались к его горячей коже, а животом я чувствовала, до какой степени мужчина возбуждён. Он поднял моё пылающее лицо и впился губами в мои губы. Было больно и сладко. Одной рукой он удерживал мою голову под затылок, а второй прижимал меня к себе. Скоро, мне стало не хватать воздуха. И в этот момент он подхватил меня на руки и понёс на ту лежанку, на которой мы уже лежали в беспамятстве.
       Как я поняла, у него никогда не было женщин. И он, как и я, был неопытен. Исступлённо целуя, а затем, покусывая мою грудь, он просто не знал, что делать дальше. Честно сказать и я не особо разбиралась в этом. Но ещё маленькой видела, как это делают животные, а, взрослея, наблюдала это у взрослых. Но наблюдать и уметь это две разные вещи.

       *

       Я был весь мокрый от пота. Казалось, что это сама кровь горит во мне. Четыре груди не вмещались в обе мои руки, но я успевал их целовать и кусать за соски. Тело у Наины было гладким и упругим. Оно всё вздрагивало от моих прикосновений. Но наступил момент, когда я почувствовал, что надо что-то делать дальше. Но что? Опустить свою руку ниже её живота я стеснялся. А то, что я имел под руками, уже натискал, нацеловал и искусал до красноты. Что, ждала от меня Наина? И что надо делать, чтобы появилась любовь? Тут я мельком с обидой вспомнил старуху. Почему она не объяснила мне этого. Всё со своим дурацким городом Шекспиром и влюблённым Ромео из этого города носилась. А Наина не стала ждать объяснений. Она просто взяла и сделала так, как надо было сделать. А я подчинялся во всём ей. В начале не было никаких ощущений. Было даже немного неловко и стыдно. Но после нескольких движений я погрузился в горячее блаженство и забытьё. И лишь яростная дрожь моего тела вырвала меня из него. Все потные мы устало лежали рядом и наши руки были переплетены. Я чувствовал усталость и опустошённость. Но ни на секунду не хотел терять найденную мной женщину.

       *

       Дон на мне вдруг всем телом вздрогнул и я, кроме боли, почувствовала, что из него толчками внутрь меня истекает жидкость. Для меня это была неожиданность. Горячая и мокрая от пота, я не чувствовала усталости. Ожидаемого удовольствия от произошедшего я тоже не почувствовала. Единственно, что я твёрдо знала, так это то, что теперь больше выть на Луну я никогда не буду. Отдышавшись, Дон, как безумный, начал целовать меня, всю потную и липкую. На его довольном лице блуждала улыбка. Я же стала чувствовать себя не уютно. В углу убежища пучком проходили ржавые трубы. Из одной из них торчал большой пожарный вентиль, из которого постоянно капала вода. На нём так и было написано. ,,Пожарный,,. Рядом стояла оцинкованная бочка полная воды. Не долго раздумывая, я встала и пошла к бочке. Там и вылила себе на голову целую кастрюлю холодной воды. Благо на полу был желобок стока, и вода быстро сбежала по нему в отверстие, служившее здесь ещё и отхожим местом. Затем, открыв чуть-чуть вентиль, я смыла с себя остатки пота и следы крови в промежности. Кроме крови на бёдрах присутствовал ещё и липко-скользкий подарок Дона. Честно говоря, я от всего этого ждала чего-то большего. Обрывки подслушанных разговоров между взрослыми женщинами были об удовольствии после близости с мужчиной. А здесь лишь пот, кровь и слизь, а где же удовольствие. Единственная радость, это быть одним целым и чувствовать в себе Дона, твёрдо зная, что он только твой. Ну да ладно, разберёмся. Первый раз он всегда бывает неудачным.

       *

       Целый день, до самого вечера я неотступно следовал за Наиной, понимая, что она чем-то расстроена и недовольна. Она щеголяла по убежищу, завёрнувшись в кусок грубого материала из запасов старика, а я постоянно пытался потрогать её за грудь. Она шутливо отбивалась и, всё же я понимал, что-то здесь не так. К вечеру, взяв свой меч, я направился в жилище старухи. После её смерти двери в её убежище были замкнуты на ржавые ключи, изготовленные ещё до катастрофы. Теперь владельцем ключей и убежища был я. Наина, ссылаясь на боли в животе, согласилась остаться одна. Кстати, я сам был удивлён, что она здорова после того, что я с ней проделал. Любому человеку сунуть нож такой длины в брюхо, он проживёт от силы час или два. А здесь та же длина и неоднократно. Правда, это вовсе не нож. Да и совал я его вовсе не в брюхо. Но всё одно. Чего-то я в этом деле недопонимал. Хотя процесс был приятным. Может это и есть любовь? Занятый выживанием в этом суровом мире и при отсутствии молодых женщин я как-то не задумывался над вопросом моего отношения к ним. И вот теперь показал себя перед Наиной полным идиотом и неумёхой. И почему старуха говорила о бережении от такого приятного занятия? Потому-то и шёл сейчас старым коридором в сторону старухиной берлоги. Найти объяснение тому, что произошло у нас с Наиной. Тут я вспомнил о проволочке, которая покоилась у меня в кармане. Какая вопиющая беспечность. Совсем ошалел после Наины. Она тут же оказалась зажатой в кулаке и сразу же показала опасность. Я всмотрелся вперёд, затем оглянулся. Никого. Что заставило меня поднять голову? Не знаю. С невысокого потолка ко мне тянул две длинные тонкие лапы гигантский паук. А я то думал, что их всех вывел в нашем подземелье. Этот не местный, видимо со стороны забрёл. Сам по себе он размером с человеческую голову. А волосатые лапы, по метру каждая. Он, обычно, бесшумно двигаясь по потолку, нагоняет и сверху падает, на ничегошеньки не подозревающую, жертву. Укус его смертелен. Но сразу после укуса, паук резво убегает. А у укушенного им существа, чернеет место укуса и начинает быстро разлагаться тело. Через три часа это уже не живой человек, а кусок разложившегося до состояния студня мяса. Приходи спокойно, волосатый паук, и высасывай разжиженное и воняющее месиво.
       Падая, я рванул из-за спины меч и рефлекторно махнул им. Две волосатые лапы бесшумно упали рядом со мной, а их покалеченный владелец дал по потолку стрекоча. Я встал с пола и с остервенением растоптал хрупкий хитин его хватательных ног. Ещё чуть-чуть и я бы быстренько гнил здесь заживо, так и не узнав, что это за штука такая – любовь. Злясь на себя самого, отворил дверь в старухино жильё.
       Запустение, пыль и паутина царили в этом покинутом и, когда-то всегда прибранном жилье. ,,Вечная,, лампочка тускло освещала эту унылую картину, не оживляя, а лишь усугубляя картину заброшенности. Я, зная, где старуха держала свои любимые книги, начал их поиски. Раньше я ими не интересовался. А вот теперь целенаправленно искал книги и заключённые в них нужные мне знания. Толстенная медицинская энциклопедия, сухо и забубённо поведала мудрёными словами о самом процессе. Про любовь в ней не было ни слова. Но всё равно, отложим её. Книга ,,Мужчина и женщина,, рассказала чуть по более медицинской энциклопедии, но всё как-то туманно и расплывчато. Чувствовалась какая-то недоговорённость о самом главном. Но и её я отложил. Скоро набралось с десяток книг, и продолжал ещё чего-то искать. И всё-таки нашёл её. Обёрнутая в толстую бумагу и со множеством закладок, она была спрятана вместе с зачитанным журналом ,,Плейбой,, отдельно у старухи в прикроватной тумбочке. Видно она её часто открывала и листала перед сном. Обёртку с книги обдирать не стал, а на красивом титульном листе прочёл название любимой старухиной книги. ,,Кама-Сутра,,. Что-то она мне её не показывала. И как любопытный мальчишка сразу сунул в неё свой нос. А там было то, что не знали ни я, ни Наина. С мельчайшими подробностями. И написана она была в глубокой старине, в какой-то далёкой стране Индии. С рисунками в старинном стиле и с современными научными разъяснениями. Чего только эти двое на страницах этой книги не выделывали. Кое-что наскоро прочитал. Про ,,поцелуй лотоса,, и ,,удар кабана,,. И ещё всякие интересные штуковины. Я даже не подозревал, что такое можно выделывать с женщинами. Ай да старуха! Ишь, ты, за какой интересной книжкой свой досуг проводила. Хоть и любила похвастаться диковинами, а эту чудную книженцию мне никогда не показывала.
       Я забрал с собой всего пять книг и найденный мной затёртый журнал ,,Плейбой,, с яркими картинками. Правда, там у всех женщин было всего по две груди. А мне вон как повезло с Наиной.

       *

       Было уже далеко за полночь, и потому я волновалась и не спала. Дона всё не было. Когда я от страха за него готова была лезть на стенку, в дверь осторожно заскребли. Дон, весь пыльный и со связкой старых книг, весело улыбаясь, наконец-то шагнул через порог нашего жилища. Я бросилась к столу, где в миске лежали жаренные грибы и похлёбка из зелени и крысиного мяса. Пока он жадно ел, я, подперев ладонью щёку, смотрела на него. Господи, как я за эти несколько часов по нему соскучилась. Так от разлуки и умереть можно.
       Поев и вымывшись от пыли под пожарным краном, Дон взялся за книги. Мне дал журнал с картинками, а сам упулился в толстенную книженцию. Я, таких толстых книг, в жизни не видела. В моём журнале голые красавицы, блестя ослепительными улыбками и гладкой кожей, и так и этак выставляли на показ свои две большие груди. А на некоторых картинках даже ноги расщеперивали так, что было видно розовую изнанку их внутренностей. Я, украдкой от Дона, заглянула под материю, служащей мне одеянием, и примерила свои груди к журнальным. Нет, у тех женщин они были гораздо больше. И все круглые, как шары. Правда, везде по две штуки. Да, но Дон не жаловался на обилие моих грудей. У меня-то их было целых четыре. Конечно, не такие большие как на картинках, но зато налитые с задорно торчащими сосками. К тому же, мой сосочек, на прикосновение пальцев и губ Дона, отзывался на ласку каждый по своему. Получалась целая симфония чувств. Так любил выражаться в нашей стае Умник. Заинтересованные этими книгами мы просидели до утра. Дон показывал картинки и объяснял написанное к ним пояснение. Неужели всё это люди умели делать испокон веков? С жадным любопытством разглядывая будоражащие воображение картинки, я мысленно примеряла увиденное к нам с Доном. А к утру нас обоих сморил сон. Дон или берёг меня после того, что случилось днём, или стеснялся. Но требовать от меня ничего не стал, а завалился спать.
       Проснувшись утром, я чувствовала себя превосходно. Саднящая боль в низу живота исчезла. Умник говорил, что у меня повышенная регенерация тканей и сильнейший иммунитет к заразе. Проклятое мутантство хоть здесь мне пользу принесло. Рядом, на лежанке, раскинувшийся и нагой, уютно посапывал Дон. То, что он отдохнул, его организм говорил сам за себя. Вот на этот организм я потихоньку, взобравшись на Дона, и уселась. Думала, что после вчерашнего мне будет больно. Вся моя задумка, с трудом, но прошла нормально. Дон, скользнув в меня, даже не проснулся. А я, стоя на коленях и в тоже время, усевшись на Доне, как нарисовано в книге, стала осторожно привставать.

       *

       Мне всю ночь снилась Наина. Если бы она узнала, в каком виде и чем мы с ней в моём сне занимались, я сгорел бы со стыда. Вскоре мои сновидения стали приобретать кошмарную реальность. Наина сидела на мне, а я чувствовал внутренний влажный жар её обволакивающего меня тела. Даже открыв глаза, не мог понять, сплю я или грежу. Четыре упругих груди колыхались перед моими глазами, а мои руки самопроизвольно легли на тонкую талию, а потом опустились на бёдра моей женщины. А она всё ускоряла темп своих движений. Ну, совсем как в толстой книге написано. Видимо успела насмотреться. Но вот мне стало не до книг. Её движения подхватили меня и заставили меня окончательно проснуться и включиться в её игру. Сильно обхватив её талию руками, я ужесточил свои встречные удары. Лежанка, не предназначенная к такому яростному её использованию, жалобно скрипела, грозя в любой момент развалиться. А битва на ней всё ожесточалась. Наина вся выгнулась дугой, а я продолжал ,,удары кабана,, , пока она вся не задрожала и исступлённый крик женщины не прозвенел под сводами убежища. Она на миг замерла, а затем возобновила своё движение. И тут настал мой черёд, Вместе с выплёскиваемым в неё семенем, из меня выплёскивалось истомное удовлетворение и желание восторженно кричать. Затем, крепко обнявшись, мы оба пробовали задушить друг друга в объятьях. И нам не было больно. Острыми зубками Наина вгрызалась в моё плечо, а я сильно кусал её за груди. Вели мы себя словно дикие звери. Боже, такого блаженства я в своей короткой жизни не знал. Это, наверное, и есть та любовь, о которой мне всё время талдычила старуха.

       *

       Во мне взорвался огненный шар, который опалил меня изнутри, вырвался наружу и заставил кричать как раненого зверя. И как зверь, я крепко обхватила Дона и стала больно кусать его за плечо. А когда Дон в очередной раз излился в меня, чувство горения стало неистерпимым. Теперь горел каждой оголённый нерв до самого своего кончика. Я чувствовала себя так, как будто с меня живой содрали всю кожу и, обнажившимся мясом, чувствовала малейшее колебание воздуха, который жаром опалял меня. Дон, своим громким страстным стоном, только подстегнул этот нервный жар. А когда он стал целовать и покусывать мою грудь, я готова была умереть от переполнявших меня чувств. Тело стало лёгким-лёгким. Легче пёрышка. И оно вовсе не было прижато к мужчине его сильными руками, оно парило над всем миром.

       *

       Над необозримым океаном зелёного леса парил огромный двуглавый орёл. Раскинув свои двойные кожаные крылья, он во все свои четыре зорких глаза, способных с этой высоты заметить даже муху на земле, видел, как живой серый ковёр из покинувших город крыс, медленно наползал на территорию стаи мутантов. Видел он, и как ветви деревьев, по которым бежал в стаю с дурной вестью мутант-разведчик Паук, шевелились. Не мог он не заметить и огромного скелета, только что мимоходом обглоданный крысами, ещё час назад живого и могучего животного с огромными клыками и когтями. Не видел он лишь того, как глубоко в убежище, крепко обнявшись, спали, только что обретшие любовь, два счастливых человека. И ещё невидимые орлу в своих норах, Умник и ещё пара мутантов-телепатов, были сильно встревожены давящей на них надвигающейся мощной волной угнетающего биополя. Но изобилие добычи на земле не заставило орла спикировать и, выставив свои четыре когтистые лапы вперёд и с завидной лёгкостью схватить добычу. Ибо он знал, что сам мог стать добычей крыс. Это одинокую особь можно было легко закогтить. А в своей массе крысы были опасны даже для него, стремительной смерти на крыльях.
       Серая чума расползалась по, изувеченной человеком и залечивающей свои раны, земле. По всей вероятности заканчивалась эра человечества и начиналась эра серых крыс.

       ______________________________




       Часть 2

       Тревожное чувство надвигающейся опасности появилось не сразу. Оно росло постепенно, и это притупляло его восприятие. Что бы убедиться в своих ощущениях, вожак мутантов велел позвать двух других телепатов руководимой им стаи. Кое-как пролезшие в его нору, они подтвердили предположение тщедушного вожака о надвигающейся большой беде. Правда, пока нельзя было понять, что же это за беда. Землетрясение или чёрные тучи всё пожирающей саранчи. Но то, что беда носила биологический характер, было точно. Очень сильный телепат может и разглядел бы носителей опасности. Но где его взять этого сильного телепата?
       Всё это происходило за три дня до того, когда разведчик стаи принёс страшную весть. ,,Крысы идут,, - сообщил, переводя дыхание, запыхавшийся Паук. Вылезший из своей норы вожак стаи по прозвищу Умник, обхватил огромную голову тонкими ручками и завыл, качаясь, как от сильной головной боли. Мутанты стали поспешно выбираться из своих нор, спускаться из гнёзд на деревьях и группироваться вокруг тонко подвывающего вожака. Таким они его ещё не видели. Собравшаяся вокруг него стая, в страхе от необычного поведения вождя, замерла в ожидании его совета или приказа. Но что можно приказать в такой ситуации. И в это время вдалеке раздался трубный звук. Вожак перестал выть, поднял к небу указательный палец и возвестил:
 - Это глас трубы чёрного Архангела Смерти. Грядет Армагеддон. Грядет Страшный судный день. За нами идёт сама Смерть! За грехи отцов наших платить будем. За наши грехи. Грядет!
       И обречёно замолчал. Стая, мудрёных слов вожака не поняла и, совсем приуныла. Все испуганно ожидали обещанного чёрного архангела с трубой.
       И вот он, ожидаемый ревущий звук трубы, вдруг раздался. Затем, этот трубный глас начал приближаться к стае. Послышался треск и гул от ломаемых и рушащихся деревьев. Опушка поляны взорвалась разлетающимися ветками и щепой сломанных деревьев. Прямо через поляну, где собралось всё племя мутантов, ураганом пронёсся гигантский зверь. Его длинный нос-хобот был задран к небу. Четыре острых белых бивня торчали из, разверстой в жутком рёве, пасти метра на три вперёд. Хлопья пены и слюны летели из этой ревущей пасти. Колоннообразные ноги, толщиной с хорошее дерево, работали с бешеной скоростью, сминая и сметая на своём пути всё, что попадало под них. От его истошного рёва закладывало уши, и в сердце поселялся леденящий ужас. Всё племя, кинулось, кто куда, спасаться. И лишь вожак обречёно остался стоять на своём месте. Видимо смерть под ногами ревущего зверя была ему не так страшна, как смерть от надвигающейся уже известной опасности. Несколько нерасторопных мутантов были моментально растоптаны бегущим зверем. Но не это взволновало очевидцев происшедшего. Клыкастый зверь был весь в кровавых ранах и на его разорванных в лохмотья ушах болтались, намертво вцепившиеся в них, серые крысы. Зверь вломился в заросли кустов и деревьев на другой стороне поляны и его рёв, сопровождаемый треском ломаемых деревьев, стал удаляться. На поляну, где стоял чудом оставшийся в живых вожак, опять стали собираться до смерти перепуганные члены стаи. Они с опаской оглядывались, а потом стали разглядывать расплющенные тела своих соплеменников, которые и телами нельзя было назвать. Лишь одни мокрые пятна вместо только что живых существ. Было до жути зябко смотреть на такое. И с уважением и мистическим страхом взирали на своего, чудом оставшегося в живых, отважного вожака, который отрешённо смотрел в небо белесыми шарами глаз.
       А он в это время мучительно пробовал вернуть вспять мелькнувшую только что мысль. Именно она отвлекла его от других мыслей. В том числе и от мысли о своём спасении от взбесившегося мастодонта. Он машинально сообщил всем, что те крысы, что висели на ушах гигантского слонообразного зверя, использовали его в качестве транспорта. Таким способом они из города забрасывали далеко вперёд своих разведчиков. Иначе давным-давно съели бы эту живую гору мяса. И ещё он приказал присыпать землёй жалкие останки растоптанных мастодонтом соплеменников. Вот тогда то он и вспомнил человека-воина. Вернее не его, а те знания о военном складе с оружием, которые он мысленно коснулся, когда проверял силу его влечения к Наине-Паучихе. Мысль тогда была нечёткой, блёклой и Умник, в момент появления ревущего зверя, в своих промелькнувших мыслях увидел её случайно. Как страничку в книги мельком глянул. Но там всё было не ясно. А прояснить это мог только один человек. Воин. Ведь той спасительной книгой был его мозг.

       *

       А в это время, человек-воин, то есть я, лениво щурясь, следил за полунагой Наиной, которая сновала по убежищу, наводя в нём порядок и готовя пищу. Особенно возбуждало меня колыхание её грудей, крутой изгиб бёдер и те моменты, когда она нагибалась. Тогда материал на её ягодицах натягивался и обрисовывал что-то аппетитное. Всё это время было заполнено ею, Наиной. Третьи сутки, будучи безвылазно в убежище, мы только и делали, что любили друг друга. Иногда что-то ели. Ну, почему эта старая карга не рассказала мне, что любовь это самое вкусное на свете? Слаще сахара и сгущённого молока из консервной банки. И почему не научила, как надо любить? Ведь для этого не надо ничего строить, охотиться или растить. Нужно, чтобы два человека встретились и почувствовали, что друг без друга они не могут прожить и дня. Неужели в её любимом городе Шекспире все были такие скрытные.
       Мои размышления неожиданно были прерваны стуком. Железо двери гулко ответило на чей-то стук снаружи. Наина вздрогнула и встревожено посмотрела на меня. А я на неё. Что делать? Может просто не отвечать на стук? В дверь опять требовательно постучали, и затем послышался зовущий голос. Наина удивлённо сообщила, что это голос вождя стаи мутантов, Умника. Тогда это что-то серьёзное. Так просто, слабый на ноги головастый человечек, ко мне в гости не пришёл бы. Случилось какая-то большая беда.
       Вместе с Умником, в убежище вошли Паук и двое незнакомых мне мутантов. Уже одетая Наина и я вопросительно посмотрели на Умника. А тот был до нельзя возбуждён. И тогда-то мы и услышали о неотвратимо грозящей, всему живому, беде. Сначала я не придал крысиной угрозе значения. Но после разъяснений Умника, понял, каким удручающе серьёзным было наше положение. Даже моё убежище не спасёт меня от крыс. Достаточно любой дыры, чтобы эти твари просочились в помещение. А у меня и вентиляционные и канализационные отверстия в убежище имелись. И наша смерть от их зубов или голода, это дело времени. Так чем я тогда могу помочь мутантам против идущеголегиона крыс? Пойти и убить их всех? Меня хватит минут на пять - десять яростной схватки. Ну, убью с сотню грызунов. Что такое сотня для целого легиона. Капля. А потом я буду заживо погребён под серым живым ковром и моментально съеден. Много ли от этого будет стае проку?
       Вот тут то Умник и огорошил меня вопросом об оставленной стариком мне карте и о складе с оружием. Я и думать давно перестал о предсмертном завещании старика. Сжёг его тело и забыл все его заветные слова и советы. Умник, когда в прошлый раз лазал по моим мыслям, это каким-то образом уцепил и запомнил часть сказанного стариком. За одно это можно было уважать маленького головастика.
       В дальнем ящике стола была отыскана кожаная сумка на ремне и оттуда извлечена толстая сложенная карта. Умник приказал Наине убрать чашки со стола и протереть его насухо. Та с поспешностью выполнила его приказ, что болезненно было воспринято мной. Но виду я не подал. Развёрнутая на чистом столе карта, вся была почиркана цветными карандашами. Я ни как не мог понять, что же на ней было нарисовано. Всякие разноцветные квадратики и чёрные линии. Я узнал лишь синюю извилистую ленту реки. Умник стал объяснять мне суть нарисованного на ней. Вот центр города, вот река и мосты через неё. А где же склад? Он был обведён красным карандашом, и рядом была сделана надпись. ,,Пароль ,, НИНДЗЯ,,. Ключи от базы в сейфе,,. Я стал искать в убежище сейф. Его нашёл Умник. В стене была маленькая дверца с рядом кнопок. Нажимая на кнопки, Умник, открыл его и извлёк из его глубины странный ключ. Таких ключей я отродясь не видел. Квадратный брусок был весь изрезан глубокими бороздами. А на его конце крепилась маленькая шестерёнка на восемь зубцов. Я, на правах хозяина, сам полез в открытый сейф. Там лежали пачки аккуратно нарезанной зелёной бумаги. Умник назвал их деньгами. Ещё стопка жёлтых металлических кружочков. Умник и их назвал деньгами. Кому они были нужны? Кроме денег и толстого пластикового пакет в нём больше ничего не было. Сосед, пришедший на шум, осторожненько, оглядываясь на меня, переложил все деньги в свой мешок и незаметно исчез. В отдельном пакете лежали документы старика и его фотографии. Молодой и стройный, он красовался на них то один, то с маленькой узкоглазой женщиной в странной просторной одежде, а то с детьми. Лежало там и письмо к потомкам. Так прочёл Умник рукописную вязь на письме. Вот именно им он и заинтересовался. Внимательно прочитав рукопись, Умник призадумался и, вскрыв конверт, стал читать. Потом объяснил мне, что в письме говорится о том, как пройти к этому складу или базе по подземным переходам. И что само по себе тамошнее оружие крысам не страшно. Всех крыс, при их ускоренном размножении не убьёшь. Новые очень быстро народятся. В том складе есть химическая и бактериологическая лаборатория. И огромные запасы этого же оружия есть на складе. А самое главное. Там собраны методики приготовления всевозможных отрав и ядов. Но яды крысам не помеха. Было упомянуто и генное оружие. Вот это крысы не пережить не смогут. Древние, дураками не были, всё предусмотрели. Только вот зачем они сами себя поубивали? Странно и не объяснимо.
       Но кто пойдёт на эту базу? До неё, если верить карте, десять миль по подземельям и проходным каналам. Где в полный рост пройти можно, а где и ползком придётся ползти. То, что без Умника на складе делать нечего, это любому понятно. Без него мы и мили не пройдём. Паука вперёд на разведку пустим. Себя я с самого начала зачислил в поисковый отряд и штат работников военного склада. И так, трое. Но Умник этого расстояния со своими слабыми ногами не одолеет. Ему нужен низкорослый, но сильный, носильщик. И ещё пару человек, то есть мутантов, с бойцовскими качествами. Наину я брать с собой не собирался. Когда я озвучил своё решение, то лишь одна она бурно запротестовала. В это время опять появился мой сосед и молча стал слушать разговоры о нашествии и нашу перепалку с Наиной. Паук убежал за носильщиком и бойцами, а молчавший до сих пор сосед вдруг изъявил желание присоединиться к нам. При этом он сообщил, что у него припрятано кое-какое оружие.
       Действительно, оружия у соседа было спрятано много. Все получили по одной длинной штуковине, называемой винтовкой, а Умнику презентовали маленький пистолет. Каждому раздали запас патронов. Я, в общих чертах знал, как обращаться с оружием. Сосед же продемонстрировал снаряжение винтовки патронами и даже сделал из неё один выстрел. Грохот выстрела под сводами подземелья произвёл на всех неизгладимое впечатление. Себя сосед обвешал круглыми зелёными гранатами. Тут к нам подоспел Паук с тремя мутантами. Двое бойцов, вооружённые металлическими прутьями, тоже получили винтовки. А Паук сообщил Умнику, что вся стая идёт следом, чтобы спрятаться в подземелье. Остающимся телепатам были даны указания по размещению стаи в моём и соседском убежище. Неделю, при наличии воды, они могут продержатся на грибах. И если наш поход не увенчается успехом, то вся стая просто погибнет. Или они погибнут гораздо раньше, от нападения всепроникающих крыс. Ни я, ни сосед об оставляемом жилище и запасах пищи не жалели. Всё равно пропадут пожранные серой ордой.

       *

       Часть пути мы прошли по поверхности. Нам на встречу то и дело попадались бегущие животные. Хищники и травоядные, не обращая друг на друга внимания, стремились как можно скорее покинуть опасный район. Глядя на некоторых, вооружённых изобилием когтей и зубов, не верилось, что они могут бояться маленького серого грызуна. Иногда они бежали целыми группами. При чём хищники бежали бок о бок с травоядными. Но вот волна убегающих животных начала иссякать и Паук с дерева сообщил, что видит вдали много крыс. Все бросились к ближайшему колодцу, пропуская вперёд носильщика с Умником. И скоро наш отряд быстро шагал по сумрачному тоннелю в сторону города. Шли долго и молча. Теперь уже три мили отделяли нас от намеченной цели. Далеко впереди бежал Паук. В середине отряда шла упрямая Наина и носильщик с Умником на руках. Он был мозгом отряда, а Наина была моей женщиной. Все остальные по сути дела охраняли их. Удивляло обилие усохших трупиков крыс, кости которые постоянно хрустели под ногами. Наш разведчик без труда сбил с потолка парочку гигантских ядовитых пауков. И они прохрустели своим хитином под моими ботинками. Пройдя ещё половину пути без всяких происшествий и задержек, мы были остановлены предупреждением Паука. Он прибежал к нам, зажав в одной из рук задушенную крысу. Оказывается, дальше подземный тоннель был раскрыт старым взрывом. Края его оплавлены и там изредка сновали крысы. Дальше тоннель опять уходил под землю. Разрыв составлял, по словам Паука, совсем немного. Мы с соседом выдвинулись вперёд. Паук побежал по потолку, а все остальные осторожно двинулись за нами. При этом сосед снял с петель на своей одежде две гранаты. Впереди появилось светлое пятно. Напряжение от ожидания неприятностей росло. Паук пока сигнала опасности не подавал. Но вот он дал предостерегающий сигнал. Мы все встали и даже перестали дышать. Я на цыпочках двинулся вперёд. В громадной яме, разорвавшей подземный канал надвое, стояла огромная лужа. Еле заметное сияние исходило от её поверхности, а это означало опасность радиации. Её, чтобы попасть в продолжение подземелья, нам надо было обогнуть. Крыс на верхней кромке ямы не наблюдалось, но было слышно, что они где-то рядом. Производимый ими шум и писк явственно долетали до нас. Я махнул рукой и приложил палец к губам.
       Наш небольшой отряд уже почти обогнул лужу и опять входил в подземный туннель, когда сверху раздался громкий крысиный писк. И сразу по краю ямы появилась серая кайма. Крыс было слишком много, и все они начали бег от верха ямы к нам. Мы тоже бросились бежать. Наш отряд бежал изо всех сил, а сзади был слышен нагоняющий нас шорох от тысяч маленьких лап. И вдруг позади нас свод подземелья с ужасающим грохотом раскололся. Звук обвала больно ударил по ушам, и волна воздуха бросила нас на пол подземного канала. Потом она ещё раз ударила по ушам. Сзади нас что-то рушилось и падало. Клубы пыли мешали дышать. Когда всё стихло, мы стали подниматься с полу. Я, падая, больно ударился и порвал о шершавый пол штаны. Все колени были в ссадинах и крови. И лишь Умник не пострадал, потому что основной удар принял на себя, теперь весь ободранный и исцарапанный, его носильщик. Наина ушибла локти и теперь шипела и ругалась от боли. Паук тоже сорвался с потолка. Но он не ныл, а гонялся за оставшимися в живых крысами. Основная их масса была погребена под обвалом. Обрушившийся свод перекрыл путь подземный ход. А виновником обвала был мой сосед, бросивший в нагонявших нас крыс две гранаты. Он и сам не ожидал такого грохота и обвала. Теперь будем знать, что за штука, взрывающаяся граната. Мы отряхивались от пыли, охали и ругались, а Умник тем временем стал сверяться с картой. До склада нас отделяло полмили. И опять Паук побежал вперёд, на ходу обдирая шкурку и обгладывая очередную крысу. Странно, что крысы не освоили эти подземелья. На этот вопрос Умник пояснил, что здесь работает старая система уничтожения крыс токами высокой частоты. На людей они не влияют, а вот крысы гибнут быстро. А работает эта убойная система бессистемно. Может шарахнуть два раза на день, а может и целый месяц отдыхать. Вот крысы и не смогли к ней приспособиться. Я припомнил иссохшие до скелетов трупы крыс в пройденном подземелье, и меня в очередной раз поразил объём знаний этого учёного головастика.
       Все уже устали идти. А тут ещё сказалось постоянное нервное напряжение. Когда Умник объявил, что мы пришли в нужную точку, все попадали на пол и расслабились. Наина положила голову мне на плечо и стала жаловаться на боль в сбитых до крови локтях. Я гладил её по голове и про себя думал, уж лучше чувствовать боль, чем быть съеденным и вообще ничего не чувствовать.

       *

       Нам здорово повезло. Одна из резервных дверей в склад находилась в подземелье. К ней даже подходили по полу две ржавые металлические полоски, на которых стояла тяжёлая вся ржавая железная тележка. Попробовав её сдвинуть, убедился в её непригодности. Рядом с двойной дверью в стене была маленькая дверца, которую открыл и стал там колдовать Умник. Вскоре над дверью загорелся зелёный огонёк. Под сводами тоннеля раздался приятный женский голос:
 - Введите пароль-допуск, в противном случае третье отделение базы перейдёт в режим самоуничтожения. Радиус уверенного поражения пять миль, - и под сводами туннеля раздались равномерные звуки мелодичных ударов. Умник судорожно стал рвать из кожаной сумки покойного старика бумаги. Часть их рассыпалась по пыльному полу. Все, сталкиваясь лбами, кинулись собирать рассыпанные листы. Умник быстро перебирал листы и наконец-то с радостным возгласом победно поднял красную пластиковую карточку вверх.
       Семизначное число, набранное на пульте, вызвало целую череду миганий лампочек на пульте. Удары, отсчитывающие время до уничтожения базы, стихли. И опять женский голос сообщил, что доступ в третье отделение базы разрешён. Все облегчённо вздохнули. Знаток закрыл дверцу пульта, в котором щёлкнуло запорное устройство, и дал мне квадратный ключ из кожаной сумки. Я вставил его в отверстие, единственное на всей огромной поверхности двери, и дверь дрогнула. Немного приоткрыв одну половинку, пропустил мимо себя всех своих попутчиков. А затем, вытащив из замочной скважины ключ, захлопнул её за собой. В ней заскрипел механизм, и она снова закрылась на запоры. На этом этаже в беспорядке лежали ящики, стояли тележки с ними, маленькие машины, и на всём этом лежал слой пыли. По широкой лестнице мы поднялись этажом выше. Здесь на пыльных стеллажах ровными рядами лежали зелёные ящики. На следующих двух этажах такая же картина. Одни зелёные ящики. И лишь на самом маленьком по объёму этаже, были жилые помещения, лаборатория и много чего интересного. И кругом горели светильники. Умник сразу оживился и кинулся в лабораторию к столам со всякими стеклянными штучками. Остальные, найдя в комнатах койки, попадали спать прямо в пыль. Мы с Наиной занялись исследованием помещений. На одной двери был нарисован красный крест. Тут должны быть всякие лекарства. У старухи именно в коробке с таким крестом хранились старые лекарства. Это я знал наверняка. А в помещении, где на столах были разбросаны чашки и ложки, мы нашли большой белый шкаф, в котором было много льда, и стояли вмёрзшие в него банки и пакеты с пищей. А в шкафу рядом с ним, хранились полные стеклянные бутылки с яркими наклейками. Это был даже не склад. Это была самая настоящая сокровищница полная чудесных, и наверняка, вкусных, вещей.
       Умника мы нашли в помещении с табличкой ,,Офис,,. Он увлечённо рылся в, разложенных стопками, бумагах. Его носильщик, развалившись в большом и удобном кресле, мирно посапывая, спал. Мельком взглянув на нас, Умник продолжал перекладывать бумагу, выискивая в ней что-то интересное. Из открытого железного ящика появилась очередная порция бумаги. Мы оставили его рыться в них дальше и направились на дальнейшие поиски интересного.
       А здесь всё было интересно. Нашли комнату с маленьким окном и разноцветными кнопками. Нажимаешь на них и видишь в окне разные картинки. Всё больше стеллажи с зелёными ящиками. А на одной увидели нашего Умника читающего за столом толстую книгу. Мне надоело смотреть картинки, а Наина продолжала нажимать на копки. Я полез в ящики стола, где лежали книги и всякие бумаги, когда она встревоженным голосом позвала меня. В окошечке была картинка с видом той ржавой двери, в которую мы вошли сюда. Над ней горел зелёный огонёк. На ржавых полосках стояла ржавая тележка. А весь пол был усеян мёртвыми крысами. Некоторые ещё шевелились. Когда мы входили в неё, их и в помине не было. Как они сумели пробраться в охраняемое электричеством заваленное подземелье? Мы тогда не знали о запасных и обводных туннелях. По всей видимости, крысы шли по наши души. Мы всматривались в окошечко и вскоре увидели, как из тёмной глубины подземелья выкатила новая серая волна крыс. Погребя под собой мёртвых грызунов и ржавую тележку, она заполнила всё видимое пространство и начала подниматься по двери. Я оставил Наину наблюдать за крысами, а сам поспешил за Умником. После моего рассказа, Умник никуда не пошёл, а стал нажимать кнопки на своём столе. Прямо из стола вылезло такое же маленькое окно, и вскоре и на нём стала видна атакуемая крысами железная дверь. Лихо придумали бывшие хозяева. Сидишь себе тут, за столом, а видишь, что делается в каждом уголочке подземелья. Тут экран, это так его назвал Умник, озарился вспышкой. Когда экран смог показать картинку, то на ней ни кто уже не шевелился. Охранная система работала как часы и перебила электротоком крыс. Через некоторое время ещё одна серая волна накрыла мёртвых крыс и стала штурмовать двери.
       Умник стал быстро нажимать кнопочки, и вот на экране появилась зелёная трава. Так это же поверхность. Картинка стала поворачиваться и на экране задом к нам, показалась жирная крыса. Она словно почувствовала наш взгляд и тут же её усатая морда расплылась по всему экрану. На следующей картинке я увидел Наину. Она встревожено всматривалась в мерцающее окошко. Умник переключился на своём окошке на другую картинку. Опять входная дверь в туннеле. Но теперь крысы не лезли на неё. Они подтаскивали к ней какую-то железяку. Странно. Система уничтожения крыс почему-то не срабатывала. Умник, видя это, забеспокоился. Он разбудил носильщика и мы, чуть ли не бегом, направились на нижние этажи, по пути сзывали всех с собой. На первом этаже Знаток заставил открыть один из зелёных ящиков. На нём была нанесена жёлтая полоса, а нём лежал большой жёлтый баллон с круглым прибором и длинным шлангом. На баллоне были написаны буквы и нарисован человеческий череп с двумя скрещенными костями. Затем, в шкафу, где висела резиновая одежда, по указанию Умника, взяли резиновые намордники с очками и банкой на носу. Их он заставил нас надеть себе на головы. Дышать стало труднее. Да и стёкла очков, как только мы потащили ящик с баллоном к двери, сразу запотели.
       В железной двери, у самого пола, торчал маленький кусок металлической трубки. Рядом с ней тоже был нарисован череп. Шланг присоединили к ней, и Умник стал объяснять, как им пользоваться. Оказывается в баллоне страшно ядовитый газ. Вдохнув его, всё живое тут же погибает. Его мы, не снимая неудобных намордников, должны через трубку напустить в подземный туннель. При этом самим беречься, ибо газ может проникнуть через дверные щели и убить нас. Умник, на голову которого ни один резиновый намордник не налезал, вынужден был оставить нас одних. Носильщик-мутант унёс свой бесценный груз, а мы прикрутили шланг и открыли вентиль. Стрелка на приборе баллона медленно покинула цифру сто и поползла в низ. Когда она достигла нуля, вентиль снова перекрыли.
       Картинка в голубом окошке показала повальную крысиную смерть. Крысы толстым слоем покрывали пол подземелья. Даже той железяки, которую так испугался Умник, под крысиными трупами не было видно. Умник пояснил, что это было взрывное устройство. Я удивился. Неужели крысы такие умные? Умные, но не все. Основная масса, только исполнители. А где-то там, наверху, сидит десяток или сотня крыс, которые обладают разумом. Поняв, что мы задумали, и, зная про склад оружия, они послали исполнителей, которые должны любой ценой уничтожить нас.
       Следующие три дня мой сосед, Наина и Умник колдовали в лаборатории. А я следил по голубому окошку за крысами и знакомился с содержимым ящиков. В основном здесь хранились разнообразные винтовки. Каждый ящик имел опись и инструкцию по обращению с оружием. Кроме винтовок, я нашёл ящики с патронами и гранатами. Это было на втором ярусе. А на первом всё было непонятное. Небольшие ракеты. Разнообразные баллоны с газом. И цветные полосы на них были разные. В отдельном отсеке лежало что-то страшное. Меня туда даже не пустили, а Умник нёс маленький контейнер из этого отсека в лабораторию, осторожно-преосторожно. Ещё три члена нашей команды пропадали на пищевом складе. Паук объедался сладкими консервами. А бойцы навалились на мясные. Пару раз шугнул их, но видя, что им этих банок хватит лет на десять, оставил в покое. В период сна, а здесь не было ни дня, ни ночи, мы с Наиной уединялись в найденной маленькой комнате с кожаным диваном. Сначала она рассказывала мне, какой Умник умный, а затем я рассказывал ей сказки на ночь. Но Наина за день уставала и, на мои сказки на ощупь, требовавшие определённой энергии, реагировала вяло.
       На четвёртый день мы выпустили за дверь подземелья ещё один баллон с газом. Только теперь с красной полосой. Начавшееся подозрительное серое шевеление за дверью в подземелье мгновенно затихло. Я разыскал ещё несколько трубок с белыми черепами. Некоторые вели на поверхность, а некоторые к, уже заваленным землёй наземным воротам. Но Умник не разрешил травить крыс на поверхности. Яд будет действовать ещё долго. А нам, может быть, скоро придётся выходить. Как скоро он не уточнил. А тут перестала поступать вода. Крысы нашли водозабор базы и засыпали его. Хорошо, что я загодя нашёл резервный бак с водой. Знаток боялся, что крысы обнаружат воздухозаборники и их завалят какой-нибудь заразной дрянью. В общем, жди от них в скором времени гадости.
       Пакость не заставила себя ждать. О ней нас известил истошный визг Наины. А кричала она из комнаты, где стояли красивые белые чаши с водой и куда мы по научению Умника заходили, чтобы справить свою нужду. Когда мы туда прибежали, то увидели, что из каждой чаши лезут мокрые крысы. Они лезли и разбегались. Сначала спустили в чаши воду. А за тем все четыре чаши были срочно заткнуты подручным материалом. В ход пошла даже сорванная с себя одежда. Знаток почему-то обрадовался крысам и приказал переловить их живыми. Вовремя Наинка тревогу подняла. Не больше двух десятков успели вынырнуть из фаянсовых чаш и их тут же отловили. Остальные так в трубах живьём и застряли. Чтобы поймать всех крыс, пришлось из зелёного ящика достать прибор для глаз, который в темноте всё живое показывал в ярком зеленоватом свете. И как бы не прятались мокрые дурно пахнущие зверьки, через час они все поселились в клетках лаборатории. Умник только руки потирал и торопил Наину приготовлениями к опытам. Нас всех из лаборатории выгнали вон.
       Так прошло ещё трое суток. Умник колол крыс иголками и разглядывал капельки их крови в чёрную трубку с зеркалом. Даже смотреть на это его занятие было скучно. Как Наина это занятие могла терпеть. Поглазев через стекло лаборатории на их мытарства, я отправился на продовольственный склад. Там пропадали всё время остальные обитатели подземелья. Я попробовал пострелять из оружия. Но грохот от выстрелов чуть не лишил меня слуха. И я бросил это занятие. Крысы вроде оставили нас в покое. На экранах их уже не было видно. А экраны на поверхности уже не работали. Грызуны испортили в них, что-то важное.

       *

       Я принесла Умнику в маленькой клетке очередную крысу. Он из пробирки набрал в стеклянную иголку немного жидкости и уколол отчаянно извивающуюся и пищащую крысу. Потом посмотрел на часы и сказал, что итоговый результат будет готов через три часа. Мы тщательно вымыли руки. Затем вымылись под душем и, сменив одежду, пошли в столовую. Меня всё время возмущал тот факт, что почти не сношенную одежду ежедневно выбрасывали в колодец для отходов. Но Умник требовал делать только так. И заставлял мыться под душем всех, кто входил в лабораторию. Как он объяснил, всё, что сейчас делается здесь, в лаборатории, страшная зараза и может смертельно заразить всех нас.
       Вяло проглотив содержимое консервной банки из холодильника, пошла по этажам искать своего Дона. В последнее время он пропадает в мастерской, где начал, не без помощи Умника, осваивать станки. Всё время со станками и со станками. Правда и я постоянно пропадаю в лаборатории. Что-то произошло между нами. Ровно чужими стали. Он всё время дуется как маленький. Хотя прекрасно понимает, что без меня Умник не справиться со своей задачей. Откуда мне глупой было знать, что Дон меня просто ревнует. Не будь Умника, то к стулу стал бы ревновать или к двери. Но я, к своему сожалению, не знала про эту дурную особенность всех мужчин. И тут мне показалось, что кто-то крадётся вдоль стены за стеллажами. Я замерла и затаилась за колонной. Сосед Дона, опасливо оглядываясь, шмыгнул в закуток за стеллажами. После того памятного дня, когда он зло обидел меня, выгнав из убежища, ну невзлюбила я его и всё время ждала от него неприятности. Плохой он человек, сосед Дона. Осторожно, на цыпочках, я стала красться к закутку. Там, отодвинув несколько ящиков от стены, сосед что-то ковырял на стенке. Вдруг часть стены распахнулась на манер двери, и сосед исчез за ней. Я заглянула в открытую железную дверь. Длинный узкий стальной коридор уходил в даль, и не было видно его конца. Умник не один раз предупреждал, что любая лазейка для крыс будет нашим концом. Закрыв дверь на засов и подперев её зелёными ящиками, я кинулась на поиски Дона. Ну конечно, он опять был в мастерской. В грязных замасленных руках радостно нянчил блестящую железяку, которую только что вынул из урчащего двигателем станка. Он не сразу понял, о чём я ему в горячах рассказываю. А когда до него дошло сказанное, бросился к Умнику.
       Все были собранны в офисе Умника. Он проверял на экране все уголки склада. Многие картинки на нём были непонятно где расположены. Вот, наконец, Умник показал пальцем на экран. Все сгрудились и увидели странную картину. Сосед Дона сидел и мирно беседовал с огромной крысой размером с шестилетнего ребёнка. Рядом сидело ещё пара крыс поменьше. На каком таком языке они говорили, глядя на экран, было невозможно понять, но то, что беседа была дружеской, было ясно всем. Дон опрометью бросился на второй ярус к припёртым ящиком дверям. Я, двое бойцов и Паук последовали за ним. Дверь была закрыта. Но Дон прислонил ухо к двери и прислушался. По его лицу мы поняли, что за дверью кто-то есть. И если сосед сидит с крысами, то кроме крыс за дверью никого быть не могло. Дон и бойцы стали спешно баррикадировать тяжёлыми ящиками дверь. Несколько ящиков попались с жёлтыми и красными полосами. Тогда никто об их содержимом не думал и даже внимания на них не обратил.

       *

       Пока возились с ящиками, появился носильщик с Умником на руках. Он сказал и указал, какие ящики перенести на наш этаж. Не смотря на их тяжесть, таскали быстро и на усталость не жаловались. Затем закрыли и задраили двери на первый этаж и на третий этаж. На дверь третьего этажа тоже навалили ящики. Ещё не успели, как следует её заложить, как внизу грохнул взрыв. За ним последовали ещё несколько взрывов. Все кинулись на наш, четвёртый этаж и там прилипли к экрану. Умник быстро нажимал на кнопки, но кроме дыма или черноты пустого экрана ничего не увидели. Можно было предположить и надеяться, что взрыв вызвал общий обвал, и что тоннель полностью завалило. Тут неожиданно раздался женский голос сообщивший, что на втором этаже спецобъекта возникла опасность химического заражения, и герметичные створки вентиляции закрыты. Эту новость голос произнёс три раза и умолк, а мы все выжидающе посмотрели на Умника. Негромкий звук нового взрыва, донёсшийся с нижнего этажа, заставил нас насторожиться. На экране мы увидели следующую картину. С десяток крыс быстро бежал к затвору воздушной вентиляции. Впереди десятка бежала самая крупная с привязанной к спине гранатой. И что самое интересное. На морде каждой крысы был надет пластиковый мешочек. И в лапах они несли сразу по несколько таких же надутых воздухом мешочков. Вот одна крыса упала и забилась в конвульсиях. Пока ещё живая соседка перехватила у неё все надутые мешочки и побежала дальше. Большая крыса, по мере расхода воздуха в одном мешке, прокусывала и дышала из следующего. А бегущие сзади крысы передавали её оставшиеся мешочки. Сами они, как только у них кончался воздух, отравленные газом падали замертво. Но ни одна не воспользовалась запасом воздуха из мешочков, которые предназначались для крысы-камикадзе с гранатой. Вскоре бежала лишь она одна. Не добежав пяти метров до створок воздушного затвора, упала и забилась в конвульсиях. И перед своим издохом всё же привела в действие гранату. Мы услышали лишь звук взрыва. Картинка из этого тоннеля пропала. Учитывая количество крыс на поверхности и то, что газ когда-нибудь выветриться, нам осталось не долго сидеть в осаде.
       Умник нашёл на экране картинку с беседующим соседом-крысофилом. Здоровенная крыса держала большой лист бумаги с буквами: ,,Хочу с Вами говорить,,. Очевидно каким-то образом поняв что мы видим их, сосед стал быстро писать на листах грифелем. ,,Все мутанты в убежище захвачены. Пока они ещё живы. Если Вы в течение суток не сдадитесь, крысы их всех съедят живьём прямо перед этой телекамерой,, Сидящая рядом с ним толстая крысюга выхватывала из толпы первых попавшихся мелких крыс и, отрывая им головы, жрала их ни сколько не смущаясь присутствием невольных зрителей. Есть себе подобных могли только ненормальные или разумные животные.
       Рядом со мной судорожно всхлипнула Наина. Тяжёлая тишина повисла в комнате. Её нарушил Умник:
- Сдадимся мы или нет, всё одно нас сожрут. Они нас боятся. А захваченная крысами стая обречена и ни что их уже не спасёт. По этому Дон отнесёт с десяток баллонов с ядовитым газом и подключает их к трубкам выходящим на поверхность. Вентили баллонов откроете разом по команде. Да не забудьте надеть противогазы. Все воздухозаборники сейчас закроются, и мы переходим на запасы воздуха из кислородных баллонов. Их хватит на неделю. А пока мы с Наиной идём в лабораторию,,.
       С десяток тяжёлых жёлтых и красных баллонов были подсоединены к трубкам с нарисованными черепами и разом открыты все вентили. Дышать в противогазах было неудобно, а тут ещё и стёкла в резиновых масках запотевали, работать приходилось на ощупь. Зато на наверху сейчас весело. Столько ядовитого газа крысам сразу не продышать. Денька два будут радоваться, дергаясь от такого подарка. После того, как я переоделся и вымылся в душе, зашёл в кабинет Умника и нажал примеченную кнопку. На экране кверху брюхом, в окружении дохлых крыс, лежала здоровенная крыса-вожак. А рядом скорчился мёртвый сосед. На листе бумаги, который сжимал в руке человек корявыми буквами было написано: ,,Ненавижу мутантов ,, Теперь и он, и крысы, и вся захваченная крысами стая мутантов были объединены смертью и не было между ними вражды и ненависти. Крысы, не ожидавшие такой реакции на их лживый ультиматум, поплатились за свою самонадеянность.

       *

       В лаборатории, куда Умника принёс молчаливый носильщик, мы оба кинулись к клетке с контрольной подопытной крысой. Та благоденствовала и смотрела на нас в ожидании пищи. Вместо пищи она была подвергнута изъятию порции её крови. Пищащий зверёк после того, как отдал нам каплю своей крови, был опять водворён в клетку и Умник склонился над микроскопом. Минут пять он вращал настроечные ручки и затем радостно, всполошив носильщика, закричал на всю лабораторию: ,,Получилось, получилось!,,
       Меня он заставил смотреть в маленький глазок микроскопа всё время повторяя: ,,Видишь. Получилось!,, Когда мой глаз привык к окуляру микроскопа и перестал слезиться, я увидела большие прозрачные пятна и маленькие пятнышки чуть темнее. Те, что темнее, догоняли большие и влезали в них. Теперь в каждом большом поселилось одно маленькое. Дальше смотреть было не интересно. А Умник начал мне объяснять, что мутогенные препараты и реактивы из запасов базы помогли ему создать механизм быстрой мутации крыс ведущий к упрощению организма зверьков. Это сделает их беспомощными перед болезнями, стерильными в репродукции последующих поколений и быстро прогрессирующей рудиментарности конечностей. А самое главное, чего он добился, так это прекращение роста зубов. Они у крыс растут постоянно и постоянно стачиваются о грубую пищу. А теперь будут стачиваться, а вот расти не будут. Растёртой кашей-овсянкой их никто кормить не собирается, а голыми дёснами много не наешься. Оставшимся в живых семи крысам сделали инъекцию вытяжки из крови хвостатого донора и дали им вдоволь пищи. ,,Поправляйся наше генное оружие,, - бормотал себе под нос Умник.

       *

       Мы, следуя указанию Умника, после возни с газовыми баллонами который раз мылись в душе. И тут к нам в раздевалку явилась троица. Умник с носильщиком и, ни чуть не смущаясь голых мужчин, Наина. Лица у них светились радостью, точь-в-точь как у Паука, когда он объедался сладкими консервами. Умник сообщил, что у них всё получилось, и что надо срочно отправлять подарки адресатам. Я так ничего из сказанного им не понял. Умник не стал объяснять свои слова, а сказал, чтобы мы готовили семь ракет к запуску. Ни чуть не возражая, мы стали быстро одеваться.
       Десять ракетных шахт с установленными в них небольшими ракетами были мной обследованы уже давно. Особенно верхний затвор шахт на предмет проникновения хвостатых оккупантов. Теперь из семи из них были сняты боеголовки и в носовую часть напихано очень много ваты. Из маршевых двигателей, согласно расчётам Умника, были извлечено половина пороховых зарядов. Это для того, чтобы при старте не погибли от перегрузок хвостатые пассажиры. Умник выщёлкивал пальцами на разноцветных кнопках, выжидаючи смотрел на экран. Вскоре ему принесли семь маленьких блестящих кружков с дырочками по центру. Они были вставлены в выдвигающиеся из ракет ящички. Как он пояснил, там был курс ракеты, её скорость и место сброса головки с заражённой вакциной крысой. Я поинтересовался сроком действия непонятного мне оружия. От двух недель и до самого полного истребления всех крыс на земле. Так уже через неделю, как только выветрится ядовитый газ, сюда пожалуют целые полчища этих всеядных и всепожирающих зверьков. Как мы тут отсидимся? Умник успокоил меня тем, что вновь прибывшие будут озадачены массовой гибелью крыс и пока разберутся в обстановке пройдёт не одна неделя. А в неразберихе всем пойманным крысам будем постоянно делать инъекции мутагенного препарата. Благо, материала теперь в лаборатории достаточно. И ни каких ядовитых газов. Теперь крыс надо беречь. Пусть размножаются.

       *

       Я принесла клетки с крысами в отсек, где у ракет деловито хлопотал мой Дон. Каждую пищащую крысу, которая так и норовила цапнуть за палец, завернули в вату и затем этот ватный комок засовывали в головку ракеты, куда уже было напихано этой ваты видимо-невидимо. С помощью Дона я быстро справилась с этой задачей. И в это время громкий женский голос сообщил, что дегазация и проветривание второго уровня третьего отделения базы завершена и можно нормально функционировать. Нас это пока не интересовало.
       Дон и я направились в кабинет к Умнику. С начало решили запустить одну ракету. Знаток нажал на кнопку и на экране появилось слово ,,Пуск!,, В глубине уровней прошёлся гул и слегка громыхнуло. Знаток сказал, что не зря мы ополовинили пусковые заряды. Иначе тряхнуло бы гораздо сильнее. И тут на экране мы увидели с начало небо, а затем быстро меняющиеся картинки земли. И кругом кишмя кишели крысы. Что они там жрут? А в это время Знаток считал мили. На пятидесятой миле начал спуск ракеты на землю. Картинки стали меняться медленнее. Затем он нажатием кнопки отделил головную часть. Как раскрылся тормозной парашют, камера не показала. Зато показала, как из упавшей на землю головки медленно выползала очумевшая от ракетного полёта крыса. А к ней уже спешили хвостатые товарки. Наша крыса ещё не успела прийти в себя, как вновь прибывшую, обнюхал и оседлал хвостатый самец. Камера чётко показывала крысиный акт совокупления, и Умник радостно потирал руки. Уже через месяц на свет появится десяток инфицированных крысят, а ещё через месяц они сами будут готовы к совокуплению. Да и самец после случки стал носителем мутагена. Тут местные крысы начали таскать вату из ракетной головки, и она от толчков повернулась на бок, показывая лишь кусок земли. В течение получаса пять других крыс были доставлены по назначению. Погибла лишь одна - седьмая. Ракетная головка с ней утонула в, некстати подвернувшемся, озере. Радостное чувство исполненного долга охватило всю нашу компанию. Дон выглядел особенно довольным, совсем как ребёнок. Ну, как же. Ведь именно он готовил к пуску ракеты. Мне захотелось обнять и поцеловать этого большого ребёнка. На оставшиеся три ракеты установили головки с ядовитым газом, и Знаток стал нацеливать их на ближайшие города. Теперь землю при их запуске встряхивало основательно. Каждая ракета накрывала ядовитым облаком более пяти квадратных миль городских кварталов обжитых крысами. А то, что там кроме крыс никого нет, можно было утверждать с большой уверенностью.

       *
       
       Чувство гордости за выполненную работу переполняло меня, и я любил сейчас весь свет. А особенно Наину. Но испорченные с ней в последнее время отношения сковывали меня по рукам и ногам. Искоса смотревшая на меня Наина, сама потянула меня за руку, и мы покинули ликующую компанию. Из шкафа в столовой прихватили самую большую и красивую бутылку с вином. До этого мне редко приходилось пробовать вино. По вкусу оно мне напоминало сладкий компот из консервной банки, но горчило, и было необычно терпким по вкусу. После первых глотков по телу начало растекаться тепло, и истома исподволь подкрадывалась ко мне. Потянуло лечь, расслабиться и уснуть. Ага, уснёшь тут с Наинкой.

       *

       Он тоже пил тягучий красный напиток. При этом рассказывал мне то, что он знал о вине. Люди говорили, что вино это собранная в сосуд солнечная энергия. Готовилось оно из раздавленных ягод называемых виноградом. У нас эта ягода не росла, потому что теплолюбива и требовала особого ухода. Слушая Дона, я чувствовала, как исчезают преграды, возникшие между нами в последнее время. Все мелкие ссоры и недомолвки уже казались такими несерьёзными. Дон притягивал меня как магнит. Он тоже часто посматривал на меня. В конце концов я оказалась у него на коленях. Расслабленное состояние, переходящее в полудрёму, но внутри меня жило ожидание близости с Доном. И мои ожидания не были обмануты.
       Так пролетели три дня. По утру четвёртого дня в дверном проёме как-то беззвучно образовалась голова Паука, и он своим скрипучим голосом сообщил, что нас срочно зовёт Умник. Если бы кто другой позвал, ни за что не пошла бы. А Умник просто так тревожить меня, и особо Дона, не будет. Дон, выпростав из под моей головы свою руку, стал быстро одеваться.

       *

       Ну почему всегда на самом интересном месте нас прерывают. Злой, как сто крыс, я вошёл в кабинет Умника. Там уже вся компания с интересом глазела на экран. А Знаток сообщил, что заработала одна из наземных телекамер и у нас гости. Пропустив вперёд Наину, пристроился на стуле рядом с ней. На весь цветной экран расплылась чья-то грязная рожа. Не крысиная, а человеческая. Но уж очень грязная. Она что-то говорила, но звука не было. Рожа, шевеля губами, исчезла с экрана, и открылся вид на огромную уродливую и чадящую машину с торчащим из верхней его части горизонтальной длиной трубой. Из открытого люка верхней части машины выглядывала ещё одна человеческая рожа, ещё грязнее первой. Только белки глаз и зубы, ослепительно сверкая, выделялись на ней. Внезапно в комнату ворвался звук и всю комнату заполнил механический грохот работающей машины. Знаток уменьшил силу звука. В это время мы услышали музыку и начали разбирать отдельные слова песни.
 - ,Ах, мой милый Августин, Августин, Августин. Ах, мой милый Августин. Всё пройдёт, пройдёт.
       Эту песню ещё при жизни иногда гнусавила себе под нос старуха. Слов я не запомнил, а вот мелодия была мне знакома. Опять появилась первая грязная физиономия и, не подозревая, что мы наблюдаем за ним, продолжала копаться рядом с телекамерой. Ага. Это он провода соединяет и, заглядывая в растрёпанную книгу, что-то выискивает в этих проводах. При этом его постигает неудача. Это видно по его раздражённому грязному лицу и словам, которые он говорит. Причём слова ,,чёрт,, и ,,жопа,, в его высказываниях были самыми частыми. Остальных, часто повторяемых им слов, я просто не знал.
       Что сулит нам их визит? Время нынче такое, что хорошего ждать не приходится. А мы и не ждём. Просто затаились и посмотрим, что этим неумытым здесь надо. Одно ясно, что про военный склад с оружием знаем не мы одни.
       К первому ругающемуся присоединился второй, и они оба стали клясть провода, крыс и всё что попадало им на глаза. Упорства им было не занимать. Мне давно бы надоела вся эта возня с проводами. А они всё соединяли и разъединяли их, ожидая какого-то эффекта.

       *

       Вскоре нам надоело смотреть на возню с упрямыми проводами двух ругающихся между собой мужчин, и мы разбрелись по комнатам. Живя в относительно нормальных условиях и при постоянном наличии еды, вся наша команда стала выглядеть ухоженной, отмытой и самое главное, упитанной. Даже Паук раздобрел и по стенам ходить уже ленился. Вскоре ко мне присоединился Дон, и мы продолжили так не вовремя прерванное занятие. За то время как мы встретились, было заметно, как возмужал мой мужчина. Он стал рассудительней. Исчезла угловатость движений. Мышцы округлились и налились силой. И если раньше меня брал робкий юноша, то теперь я знала кто мой хозяин. И, что странно, не роптала и не протестовала против этого. Это с моим-то вздорным характером. Мне нравилось быть не самой по себе, а быть чьей-то. Знать, что у тебя есть защитник и кормилец. Что днём мне принесут пищу, а ночью приголубят. И пусть только кто попробует меня обидеть, то я ему заранее не завидую. И в тоже время было приятно осознавать себя полновластной хозяйкой такого мужчины.
       На следующее утро Умник сообщил, что крыс на поверхности не видно, а незнакомцы с помощью машины расчищают завал у главного входа в подземелье. И что утром к ним присоединилось с десяток вновь прибывших людей. Кое-как и неопрятно одетые, все истощённые, они таскали землю и кирпичи от завала. В их числе и три женщины среднего возраста. Я, словно боясь потери, оглянулась на Дона. Тот на сообщение о женщинах ни как не реагировал. А как же он среагирует. Ведь всю эту ночь он старательно листал книгу ,,Кама-Сутру,, Только вместо страниц были мои распахнутые ноги. Умаялся милый от таких ночных чтений и теперь ему не до женщин. Ему бы поспать сейчас. Вон, какие круги под глазами.
       

       *
 
       ,,Ну, Наинка, ну змея-искусительница, ну Евина дочка. И где она успела научиться соблазнять и возбуждать мужчину. Ни сна с ней, ни отдыха. Но вкусна и аппетитна, ничего тут не скажешь. А уж какая затейница в постели. Нет, не зря я ту книгу из старухиного жилья принёс, не зря,,.
       Пока я так полусонно рассуждал, Умник давил на кнопки и высматривал на экране изменения за пределами нашей подземной обители.
       В это время рычащая машина на экране направила свою трубу в сторону непокорного завала, и тут же раздался взрыв. Из её трубы повалил дым, а место завала заволокло поднятой взрывом песком и пылью. Теперь я знал, что это за машина. Боевой танк, так он описывался в одной старой книге о войне. И служил он когда-то для уничтожения множества людей. Только сейчас к нему прицепили ещё четырёхколёсную грязную бочку с горючим. И этот самый танк пробовал пробить дыру в завале. После трёх выстрелов даже грязомордому главарю стало ясно, что завал стал только завалистей и танком этой проблемы не решишь. Вся его команда засуетилась и стала опять вручную разгребать землю. А её там было немеренно. Им на месяц работы, не меньше.
       Умник посмотрел на меня и предложил сходить через подземный тоннель и побеседовать с пришельцами. Разузнать про их планы насчёт оружия, но при этом особо им не доверять. Почему я? Да потому что остальных, а они все мутанты, они могут просто убить. Ведь правильные люди мутантов не жалуют. В его словах был резон. И я согласился.

       *

       Убить мало этого Умника. Зачем Дону туда идти? Там же правильные женщины. С двумя грудями и, наверное, не одного мужчину пробовавшие. Опыта по охмурению мужиков им не занимать. А Дон вон, какой статный и красивый. Те грязномордые худосочные правильные мужчины ему в подмётки не годятся. Рассуждая так, я помогала собираться Дону в путь. Подобранная на складе новая одежда, вся заляпанная зелёными и жёлтыми пятнами, ладно сидела на моём мужчине. В карманы, а их на одежде было великое множество, раскладывали нужные вещи и еда в консервных банках. А что нужно с собой взять говорил этот противный коротышка - Умник. Он то и дело оборачивался и таращился на меня своими белесыми шарами глаз. Видно чувствовал, что я ему желала. Чтоб ему голым задом на костёр сесть. Да чтоб его крысы живьём сожрали.

       *

       Чужая мысль, а точнее мрачное пожелание Наины, тяжёлым молотком била в виски. Ну что за народ - эти женщины? Их не возможно понять и я их никогда не понимал. Здесь надо думать, как обезопасить Дона от неприятностей ожидающих его при встрече с незнакомцами. А глупая Наина-Паучиха боится, что её Дон всё своё семя другим женщинам раздаст. Вроде с него или с неё от этого убудет. И так она его всеми ночами мучает. При этом кричит как резаная. По утрам Дон ходит так, как будто на нём воду всю ночь возили.
       Дон в это время, не подозревая о буре кипевшей в груди его женщины, крепил за спиной свой меч и прятал в карман штанов гранату. Наина вертелась рядом, и всё время старалась заглянуть ему в глаза. Но Дон мыслями был уже далеко отсюда. Потому, как он рефлекторно сжимал рукоять меча, можно было понять, что он мысленно уже с кем-то сцепился и дерётся. Нет. С таким намерением подраться его отпускать нельзя. И я, отведя его в сторону от провожающих, начал свой инструктаж. Выйти через тоннель как можно дальше и ничего не говорить о военной базе. Как будто он про неё и не слышал. Узнать об отношении этих людей к мутантам и через видеокамеру передать это нам. Желательно все переговоры с пришельцами вести у отремонтированной пришельцами видеокамеры. Граната в кармане Дона – это последний и самый убедительный аргумент в его переговорах с чужаками.

       *

       Умник долго убеждал меня в том, что бы я ни в коем случае не конфликтовал с пришельцами. Мол, приложи все силы и умение говорить, но убеди их в наших мирных намерениях. И обязательно разузнать об их планах. Зачем им нужно оружие? И какое и сколько его нужно. Драка – это последняя мера в моём убеждении их не лезть в теперь уже нашу базу. В противном случае и при наших возможностях им просто не поздоровится. Даже от их страхолюдной машины-танка мокрого места не останется. А от них и подавно. И я должен объяснить этим людям, что мы сами друг друга убиваем, тем самым освобождаем место под солнцем для всяких крыс.
       Наина проводила меня до самых нижних дверей. Она всё время порывалась мне что-то сказать и всё передумывала. В самый последний момент я её поцеловал, и бойцы-мутанты захлопнули за мной тяжёлую дверь. В подземелье ужасно воняло дохлыми крысами, и мои ботинки при ходьбе с хрустом давили их кости. Чем дальше я уходил от входа в подземелье, тем легче становилось двигаться и дышать. Вскоре я достиг провала в туннель и, обогнув светящуюся воду огромной лужи, стал выбираться наружу.
       На поверхности крыс не наблюдалось. Зато во всю буйствовала зелень. Ага, сколько удобрения из дохлых крыс получилось. Рослая трава была мне по пояс, а то и выше. По большой дуге, это что бы чужаки не догадались о местонахождении нашего убежища, стал приближаться к становищу пришельцев. Его никто не охранял, и я почти вплотную подошёл к месту их работы. Крик изумления вырвался у первого заметившего меня мужчины. И сразу же все они ощетинились. Кто лопатой на перевес, а кто и оружием. Поняв, что я один одинёшенек, возникшая тревога и напряжение резко спали. Я тут же был взят в плотное кольцо чужаков. А мне стало неуютно.
       Во-первых, от них резко пахло немытым телом. А во-вторых, особой враждебности в их поведении я что-то не заметил. Помня наставлений Умника, старался держаться в поле видимости телекамеры. На голову выше самого рослого пришельца, я не особо их опасался. Стариков меч за спиной и граната в кармане вселяли в меня уверенность в своём превосходстве и силе.
       А пришлые люди перешли к вопросам. Ну, тут я был готов наворочать им всяких небылиц, только уши открывай. Откуда я? Где живу? А есть у меня друзья-товарищи? И так далее. Да откуда у меня, бродяги, дом и друзья? А новую одёжку выменял на пушистую шкуру зверя не далее как вчера. Новое оружие у встречаемых мной людей видел, и не раз. Сам охочусь только с мечом. Кто всех крыс потравил? Да бог его знает. И так допрос-беседа длилась уже второй час. Что-то не особо они мне верили. Плотно сгрудившись около меня, они жадно слушали мои побасенки. Одна из женщин навалилась своей грудью мне на плечо. От неё тоже пахло кислым немытым телом. И тут хлёсткий удар по лицу отбросил её на землю. Из её разбитой губы текла кровь. А один из мужчин, потирая ушибленный кулак, нарочито равнодушно посмотрел мне в глаза. Э-э-э. Да у Вас здесь не простые отношения. А я-то по простоте душевной уши развесил. Мне эта женщина ни к чему. Да и против Наины она слишком уж не смотрится. Худая, немытая, в изношенной грязной одежде. Как будто вокруг ручьёв и озер нет.
       После возникшей неловкой паузы вопросы стал задавать я. Про них узнал немного. Они сбежали из подземного полузатопленного города-убежища, как только у них начался мор. Заразу в город принесли больные крысы. Им повезло, что среди них не оказалось заражённых. Кроме них вроде бы никто не выжил. В подземном городе погибли многие тысячи людей. Кто от заразы, а кого заели крысы. Там осталось спешно брошенным оружие, продовольствие и ещё много чего полезного. Они от крыс спасались в танке. Хорошо, что горючка была в наземном складе. Теперь вот пробуют откопать склад с оружием и продовольствием. Сначала думали с помощью старых схем склада и найденных проводов открыть какую-нибудь тайную дверь. Но, увы. Теперь вот откапывают главный вход. Если не откопают, передохнут с голода. Как относятся к мутантам? Да ни как. Вокруг на пятьсот миль всё живое крысами съедено. Какие к чёрту мутанты. Даже насекомых нет. И тут я только обратил внимание на отсутствие мух и прочих жучков-паучков. Вот и объясняй им, как я такой чистенький и сытенький среди миллиона крыс выжил. Знаток сейчас у экрана ругает меня за глупость, на чём свет стоит. А Наина как переживает. Успокоить бы её сейчас. Женщины их мне не глянулись. Заморённые, не чёсанные и не мытые. Так что будь спокойна Наинка, не собираюсь я кидаться на чужое добро.
       Наконец главарь перешёл к главному. Могу ли я помочь им с откопкой входа в склад? Ага, разбежался, землекопа себе нашли. У меня от одного вида лопаты изжога приключается. Если уж мне очень приспичит, так я через полчаса в том складе буду. Только тебя с собой не возьму. Что ты за птица-гусь, я не знаю? И почему все твои люди так испуганно на тебя оглядываются?
       Я поднялся с земли и стал прощаться с новыми знакомыми, обещая наведаться завтра по утру. Пройдя с полмили, понял, что за мной следят. Ну, это не страшно. Разветвлённая и запутанная сеть колодцев любого заплутает. И я нырнул в первый попавшийся люк и, пройдя под землёй метров сто до следующего, осторожно высунул голову наружу. Двое моих новых знакомых метались у первого колодца, не решаясь спускаться в него. Вот они встали на коленки и, наклонившись над люком, стали вслушиваться в его тишину. Я осторожно выбрался из люка и неслышно подошёл к ним. Как они заорали, когда я поинтересовался, что там интересного увидели в колодце. С перепугу бедолаги еле отдышались. Потом я пошёл дальше, а они побрели к месту своих раскопок. Что-то легко и просто прошла наша встреча. Или они уже обжигались на незнакомцах, или до такой степени вымотаны, что им всё равно кто и откуда я.

       *

       Господи. Как хочется есть. А в запасе одни ржавые сухари и сахар пополам с грязью. А этот идиот Вольтманн заставляет нас голодными землю ковырять. Можно подумать там нас кто-то ждёт. Если что и было, так крысы всё подчистили. Хорошо хоть передохли все. И на них зараза нашлась, и на них мор напал. Вон сколько мелких костей вокруг белеет. Вот опять главарь Вольтманн орёт, копать нас заставляет. Чтоб ты сдох со своим желанием найти оружие. Ржавый танк скоро сдохнет, у него горючка кончается. Патроны тоже давно кончились. Этот урод все на расстрел попадавшихся в пути мутантов истратил. Лишь три снаряда для пушки осталось. Чем он тогда нас запугивать будет. Сегодня сильно и в кровь избил ни за что Лизетту и всё ему с рук сходит. Грязная скотина. Только и может ночью приставать. А остальные мужчины трусливо молчат. То же мне, нашли кого бояться. Это ничтожество, власть которого покоилась на оружии и последних запасах продуктов в танке. А этот охотник ничего себе мужчина. Сытый и чистый. Этот ночью не будет с кулаками приставать. Наши уроды против него грязь грязью. Господи, как всё надоело. Жить не хочется.

       *

       Дон на экране мирно болтал с землекопами, и мы слышали каждое их слово. Умник ругал Дона за каждую ошибку в разговоре с их главарём. Ну не совсем же он дурак, главарь, чтобы не понять, откуда на их головы мог свалиться ухоженный, одетый с иголочки молодой мужчина в краю, где всё подчистую съеденном крысами. Меч за спиной не оправдание сытости, он для охоты не годиться. А когда грязный землекоп начал бить до крови по лицу льнувшую к Дону худую женщину, настроение у меня совсем испортилось. После ухода Дона двое землекопов крадучись пошли за ним. Сердце у меня ухнуло от страха в пятки. Но Знаток, почувствовал мой страх и успокоил. Мол, не совсем Дон глуп и неопытен, чтобы не засечь этих увальней.
       Дон появился где-то, через час. А по мне ровно год его со мной не было. Так я переволновалась из-за него. Он на меня вроде и внимания не обратил, а сразу стал рассказывать Умнику о пришельцах. Не понравились они Дону. Была в них какая-то недоговорённость и скрытая гнильца. Того же мнения был и Умник. И они решили подождать денька два. За это время докопаться до входа они не смогут. А найти подземный ход весьма трудно. Да и дверь открыть больших трудов стоит.
       
       *

       Появление и уход странного мужчины с японским мечом за спиной, внёс незаметный разлад в работу по разборке завала. Вольтманн стал угрожать и орать ещё громче. Но желающих сбивать руки о раскрошенные взрывом камни становилось всё меньше. Люди устало ложились на землю и не шевелились. Этакая тихая форма протеста. Постоянное недоедание и тяжёлая работа притупляли все чувства. В том числе и чувство страха перед побоями.
       Зажимая рукой разбитые губы, легла и я. Вот в этот момент, когда разъяренный Вольтманн подбежал ко мне и хотел ударить тяжёлым ботинком в бок, с грохотом взорвалась и запылала цистерна с горючим. Это было так оглушающе и неожиданно, что его, занесённый для удара ботинок, повис в воздухе, а сам он окаменел. В следующие секунды все бросились бежать от огня. Вольтманн кинулся к танку – основе своей власти и могущества. Пламя от прицепленной цистерны перекинулась на танк. А следующий взрыв опалил и скомкал фигуру всемогущего Вольтманна. Это взорвались последние снаряды в чреве бронированной машины. Туда бы и его дружка закадычного. То же сволочь порядочная.
       Танк, чадя чёрным дымом, догорал. Люди сбились в кучку и не знали, что делать дальше. Сгорели все запасы пищи, которые прятал и скудно распределял погибший Вольтманн. Не стало у нас злого вождя, пищи и пропала цель. В оставленной крысами пустыне без пищи долго не проживёшь. Десяток заморённых работой мужчин и три женщины потеряно сидели у чадящего танка и смотрели на скомканное взрывом тело своего истязателя.

       *

       На экране горела машина пришельцев, а вокруг сидели и полулежали усталые люди. На их лицах лежала печать безразличия и безысходности. Наблюдавший за разбирающими завал людьми Умник видел, как один из мужчин незаметно, для занятых работой людей, прокрался и поджёг прицепленную к танку цистерну. И как погиб от взрыва вечно третирующий их всех человек. Теперь все, созванные Умником жители базы, смотрели на финальную сцену разыгравшейся трагедии. Люди, деморализованные взрывом и гибелью вожака, ложились на землю и не шевелились.
       Через некоторое время Умник ничего не сказал, а лишь посмотрел на Дона, и тот молча стал собираться в дорогу. По указанию Умника в комнату принесли мешок с консервами. Дон в это время слушал наставления Умника. Затем он подозвал меня и сказал, что я пойду к чужакам вместе с Доном. Удивительно, как это он решил меня отпустить с моим мужчиной? С мешками, набитыми консервными банками мы шагнули за железный порог базы.

       *

       Появление в преддверии наступления темноты незнакомца и женщины с ним никого не удивило. Безразличие к своей судьбе и голод после потери пищи не оставляли нам всем надежды на выживание. Люди, с самого детства, свыкшиеся с мыслью о бренности своего существования в этом обезображенном страшной войной мире, не ждали ни чего хорошего, ни от жизни, ни тем более чужаков. Те же, не обращая на нас внимания, начали стаскивать к завалу сухие ветки и обломки деревьев. Вскоре у завала горел костёр и к огню медленно потянулись люди. Чужаки стали доставать консервы и раздавать нам. Получив в руки сразу две банки, я уселась у костра и стала их разглядывать. Одна с двумя проволочками – это с мясом. Другая банка, судя по рисунку на ней - с фруктами. Вскрыв первую саморазогревающуюся банку консервов, грязными пальцами быстро выхватывала кусочки тёплого мяса и судорожно запихала их себе в рот. Ела быстро, словно из боязни, что у меня отберут банку. Давясь этим мясом, я чувствовала себя не человеком, а голодным животным. Проклятый Вольтманн, до чего он довёл нас своей жестокостью. Вкусная солёная жидкость из банки текла у меня по подбородку и жгла разбитые губы и ссадину на подбородке. Чувство сытости пришло после того, как я допила последние капли сладкого сока из банки со съеденными из неё фруктами. Как они называются, я не знала, да и не приходилось мне есть такой вкуснятины. Чувство сытости и усталость сморили меня и, засыпая тут же у костра, я видела своих спутников спящих вповалку и молча стоящих над ними щедрых незнакомцев.

       *

       Очевидно, впервые досыта наевшиеся люди спали там же где и сидели. Рядом валялись порожние консервные банки. Их насытившихся не озаботила даже их безопасность. Таким сном могли спать лишь смертельно уставшие от непосильной работы люди. Мужчины ни чем не отличались от женщин. И все они своим видом походили друг на друга. Одинаково изнурённые, худые и одинаково оборванные. Дон посмотрел на меня, а затем в сторону телекамеры. Мы костёр разложили в близи ют неё для того, чтобы Умник всё мог видеть и слышать.
       Я стала собирать пустые банки в кучу, мимоходом продолжала рассматривать женщин. Что заставляло меня это делать? Может быть, в них я хотела рассмотреть и увидеть будущую соперницу? А может быть подругу? Сама не знаю, зачем я это делала.

       *

       Уложив Наину спать, сам стал сторожить сонное становище. Хотя крысы и пожрали всё живое вокруг на многие мили, всё же поостеречься не мешает. Сидя у едва тлеющего костра я подбрасывал в него небольшие веточки, на которые умирающее пламя жадно набрасывалось и затем снова начинало угасать. Летняя ночь коротка. Звёзды начали блёкнуть, а небосвод сереть. Ночная тишина сменялась на предрассветную. Отсутствие в округе птиц и насекомых лишь усугубляли её. Неестественность этой тишины изредка нарушалась лишь потрескиванием сгорающих веточек и сонным бормотанием и стонами спящих людей.
       Наина проснулась сама и, открыв глаза, сообщила, что её черёд сторожить, а я должен немного поспать. Не успел я пристроить свою голову на её коленях, как тут же уснул. Но, даже засыпая, меча из рук не выпускал.

       *

       Разбудили меня громкие голоса. Спорила и кричала Наина с одним из пришельцев. Как я понял, мужчина заметил не соответствие во внешнем облике моей женщины, и это его до глубины души возмутило. Он орал о том, что её надо убить и не переводить на неё запасы пищи. А Наина обещала оставить его без глаз и всю морду расцарапать. Угрожала сейчас же пожаловаться мне. Остальные безразлично взирали на перепалку и в спор встревать не желали. То, что незнакомец угрожал Наине, меня конечно зацепило. Но виду я не показал.
       
       *
       
       Демонстративно не обращая на нас внимания, Дон резко поднялся с земли и тут же в его руке серебристой молнией сверкнул меч. Разъярённый скандалом мужчина моментально затих. А Дон, сбросив куртку, начал утреннюю разминку с серии приёмов работы с мечом. Тот со свистом разрезал утреннюю прохладу воздуха, следуя за взмахами руки Дона. Голый торс Дона рельефно бугрился мышцами. Мне было ясно. Этот танец с мечом он показывал не мне. Таким образом, он специально демонстрировал пришельцам своё умение владеть этим мечом. Они заворожено следили за диковинным танцем с дарителем быстрой смерти. А закончил Дон свой танец тем самым вращением меча, которому так долго обучал его умерший старик. Сверкающий серебряный круг и поющий воздух от вращения меча были эффектным завершением сольного выступления воина.
       Когда меч рыбкой скользнул в ножны, Дон медленно подошёл к спорщику и, упёршись указательным пальцем ему в грудь, сказал:
- Ты можешь не любить мутантов, крыс, сырую воду. Это твоё дело. Мне всё равно, что и у кого лишнее и чего у кого не хватает. Хоть с десяток ног и три головы. Но вот эта женщина моя и если какая-нибудь скотина обидит её, то будет иметь дело со мной. Тебе здесь не нравится, тебя никто силой не держит. На земле после смерти крыс столько места освободилось. Но ты пришёл сюда не затем что бы отстаивать чистоту человечества. Ты пришёл за пищей. И тебе всё одно, что её сегодня тебе дала эта женщина, по твоим понятиям не человек. Правильная она или неправильная, но ты взял у неё пищу и съел. А когда ты скот нажрался, то вспомнил о мутантах. Боишься, что она твою пайку съест? Ведь ты не знаешь того, что только благодаря её стараниям ты сейчас не съеден крысами. Именно её руками создана отрава для крыс. Мой тебе совет, собирайся и иди искать правильных людей в другом месте. Еды мы тебе на первое время дадим, но рожу твою я видеть не хочу. Твой дружок вовремя сгорел и не услышал моих слов. А то и он бы качал сейчас права и требовал смерти всем мутантам. И не подумай, что я шучу. Если среди твоих соплеменников есть ещё такие умные как ты, то забирай их с собой. В противном случае не сегодня, так завтра, им придётся иметь дело со мной. А что я могу сделать с таким придурком, как ты, можешь себе представить.
       Закончив свою речь, Дон стал сбрасывать в кучу оставшиеся банки с консервами. Затем он оглядел всю остальную компанию и дал команду следовать за ним. Пришельцы поднимались с земли и, неспешно вытягиваясь в цепочку, пошли за Доном. Позади нас остались развороченная яма раскопа, сгоревший танк и понуро стоящий над небольшой кучей консервных банок поборник генетической чистоты человеческой расы.
       Странно. Дон направлялся не в сторону входа в подземелье, а забирал гораздо левее. На полпути он окликнул меня и сказал, чтобы я вела людей дальше сама. Он обещал скоро догнать нас. Видимо хотел проверить действия оставшегося пришельца.
       Догнал нас Дон у самого входа в подземелье. В руках он нёс мешок с консервами, которые мы оставили скандалисту. Бросив мешок перед нами, он в ответ на наш безмолвный вопрос сказал:
- Он убил сам себя. Бросился грудью на острую железку и до сих пор на ней висит. Что ему мешало жить дальше, не пойму?
       Все молча повернулись и также молча пошли дальше. На их безразличных лицах было невозможно увидеть осуждения или одобрения поступка их бывшего товарища.
       *

       Для меня ничего странного в самоубийстве Галила, прихлебателя Вольтманна, не было. Всё та же жажда подчинять себе людей. Находить болевые точки, давить на психику и подавлять волю. А не подчинишься и не уступишь ему, останешься голодной. Наверное, понравилась ему эта здоровая и чисто вымытая женщина. Больше чем уверена, её генетические отклонения не особо волновали Галила. Ему бы овладеть ей и самоутвердиться. А на этот раз у него ничего не получилось. Более сильный мужчина наступил ему на хвост, да ещё пригрозил расправой. Вот и не перенёс такой обиды, привыкший получать желаемое, Галил. Это понимали все наши. Понимали и молчали. Привыкли подчиняться этим двум уродам. К тому же, женщина воина была мутантом. Не изнурённая голодом и непосильной работой она смотрелась неплохо. Для кого-то из мужчин её уродство было бы во благо. Ишь ты, сколько всего женского у неё за пазухой. Мужских рук на все её блага за раз не хватит. Кстати, а Воин тоже ничего смотрится. Широкоплечий, статный и на лицо симпатичный. Это я ещё в прошлый раз заметила. Интересно, что за отношения между ними. Так себе или у них настоящая любовь?
       Пока я на ходу вот так рассуждала, мы спустились в огромную яму с грязной светящейся лужей на дне и вскоре остановились у большой металлической двери. Дверь медленно отворилась и мы, по одному, прошли в неё. За уже закрывающейся дверью никого не было. Лишь когда поднялись по лестницам на третий этаж, увидели две странные фигуры. Рядом с голым по пояс коренастым мутантом стояло маленькое головастое существо. И если на одном мутанте бугрились узлы мышц, а маленькая голова терялась на мощных плечах, то второй состоял из огромной головы и тщедушного тельца. Было даже странно, почему эта голова не падает на пол. И глаза у него какие-то странные. Белесые и огромные.
       Воин подошёл к головастику и стал рассказывать о происшедшем. Его рассказ мне напоминал доклад. И я начала подозревать о главенстве здесь именно этого головастика. Женщина воина тоже с уважением разговаривала с ним. Головастик тихим голосом распорядился помыть и переодеть нас. Нашу одежду приказал сжечь. И лишь после этого покормить и показать нам наши комнаты. Мои товарищи тоже поняли, кто здесь главный и уже с почтением смотрели на заморыша с белесыми глазами.
       Мылись мы каждый в своей душевой кабинке настоящим шампунем. До этого я лишь один раз видела его в живую. Грязные волосы пришлось промывать два раза. Надетая на руку сильно намыленная шершавая рукавичка прямо-таки сдирала с кожи въевшуюся грязь. Не скоро, смываемая с тела пена, стала светлой. Когда я с силой проводила по вымытой коже пальцем, она отвечала приятным скрипом. Просушив под тёплым воздухом влажные волосы, сама удивилась их цвету и шелковистости. Одежда, сложенная на полочке стопкой, была на манер военной формы, только не грязно-зелёного, а светло-кремового цвета. Размер точно мой. Белые носки и удобные мягкие ботинки заставили меня всплакнуть над ними. А вид простенького лифчика чуть не лишил меня сознания. Уже сколько лет я не произносила этих слов ,,носки,, и ,,лифчик,,? Полностью одевшись подошла к зеркалу. Из зеркала на меня смотрела худощавая молодая женщина. И если бы не истощенность, то её можно было назвать красивой. Особенно мне нравились мои волосы. Длинные и рассыпчатые, они уже не напоминали те грязные сальные жгуты, к которым я привыкла. Непривычность свежевымытой кожи и чистой одежды сковывали, и в тоже время придавали ощущениям светлую праздничность. Вот теперь, после состояния отупения и безразличности, я стала чувствовать не только голод.
       Ели мы в большом помещении. Все после душа преобразились и казались какими-то незнакомыми. Каждый брал тонкий пластмассовый лист с низким бортиком и получал у незнакомого мутанта тарелку горячей похлёбки, ложку и ломти вкусно пахнущего хлеба. Живого хлеба я тоже давненько не видела. В основном сухари каменной жёсткости.
       Ели все не спеша и без оглядки. Изобилие пищи позволяло думать, что никто не станет бить и вырывать у тебя недоеденный кусок старого сухаря. Столов было много и, потому каждый старался сесть со своей тарелкой в одиночку. Лишь мутанты и воин сидели за общим столом. Я подошла к их столу и робко поставила свою еду на его край. Едоки, сидевшие за длинным столом, молча потеснились. Мои товарищи оглядывались на меня. Им всем было непривычно есть в куче и тем более с отверженными мутантами. Раньше, ухватив свою пайку, старались, таясь от всех, побыстрее съесть полученную пищу. Могли и отнять. Свою похлёбку я, подражая мутантам, ела не спеша. Потом перед всеми расставили банки со сладкой водой и фруктами. Его называли компотом.
       После обеда мне показали мою комнату. В ней стояло две, застеленные свежими белыми простынями, кровати. Раздевшись донага, я легла в эту благодать и сразу провалилась в сон. Снились мне в этот раз не кошмары, а что-то хорошее и тёплое. Потом, проснувшись, мучительно вспоминала свой сон. Хоть убей, не помню и всё тут. На соседней кровати, разметавшись, спала моя подруга. Какая же она худая. Как и я от недоедания светила рёбрами. Во сне она тихо поскуливала. Видимо ей снилось что-то нехорошее. Наверное Вольтманн. Встав с постели, я прикрыла её простынёй. Господи. Сколько уже лет не видела чистую простыню. С тех пор как подземными водами затопило склады в подсобных штреках нижних этажей нашего города-убежища. Тогда пропали все запасы пищи, одежды и много всего ценного. Естественно, последняя электростанция термальных вод перестала давать электричества. И если бы с трудом не наладили постоянную откачку поступающей воды, то все в городе должны были погибнуть. А дальше был каторжный труд во имя существования. Мы – это то, что осталось от многотысячного населения подземного города.
       Как я поняла, в этом подземном убежище жило всего человек пять. Если их можно было назвать человеками. У нас в городе их выслали бы через пять минут после обнаружения. Даже не снабдив пищей. В последнее время обнаруженных мутантов стали убивать. Здесь же они были в большинстве и ничего, с воином ладили. Хотя я не видела его голым. Может у него по шесть пальцев на ногах или какое телесное уродство под одеждой спрятано.

       *

       После обеда, отдохнувшие пришлые стали озираться в ожидании следующей команды. Как я понял, они привыкли жить по команде. Умник встал и предложил всем сесть как можно ближе. Пришлые, захватив свои стулья, образовали полукруг перед столом Умника. Он долго рассказывал им об истории нашего появления в военном убежище. Сообщил и о том, что крысы обезлюдили этот край. Поведал о том, как мы потравили всех крыс на многие мили вокруг. Затем плавно перевёл разговор на проблему мутаций. Объяснил, что в результате заражённости почвы, воды и воздуха процесс генетических изменений человеческого организма неизбежен. Жизнь в подземных городах просто отодвинула на время этот процесс. Далее он предложил пришельцам приноровляться к новой жизни и быть готовыми к появлению мутантов среди человеческого сообщества, как к данности. Неизбежность этого процесса очевидна.
       Умник заканчивал своё выступление, когда в столовую влетел Паук. Он взволновано тонким голосом потребовал присутствия Умника в его комнате-штабе. Пришельцы были ошарашены необычным видом Паука. Мы же все скопом кинулись бежать вослед за Пауком. На экране телевизора, куда тыкал тонким пальцем Паук, двигалось огромное животное, родной брат того, что с крысами на ушах когда-то пробежало через племя мутантов. Уши этого гиганта были целыми, но на его спине громоздилось деревянная башенка. А в башенке сидело существо. Назвать его человеком из-за его двух голов, даже у меня, не поворачивался язык. Одна его голова смотрела куда-то в сторону, а вторая – прямо в сторону телекамеры. В руках оно сжимало необычный предмет, явно оружие. Животное приблизилось к сгоревшему танку и существо по верёвке ловко спустилось со спины мастодонта (так его называл Умник) и подошло к трупу самоубийцы. Необычная бочкообразность его тела и очень длинные, но мускулистые, руки удивили меня ещё раз. Всё это утверждалось на маленьких кривых ногах. Оно постояло около трупа, а затем бодро зашагало прямо на нас. Точнее, к телекамере. Теперь я удивлялся его головам. Одна, что с нормальными чертами человеческого лица была даже по-своему красива. Зато вид второй заставил содрогнуться не только меня. Чем-то напоминающая змеиную голову, она держала свой рот постоянно приоткрытым. А из него всё время высовывался узкий раздвоённый язык. Пришелец нагнулся и заглянул в объектив телекамеры. Сначала глазами одной головы, а затем – другой. И если первый раз весь экран занял нормальный человеческий глаз, то второй глаз был жёлтого цвета перечёркнутый вертикальным зрачком. Именно в этот момент Умник схватился за свою огромную голову и громко закричал. Кричал он так, как будто его резали ножом на мелкие кусочки. Мука и боль рвались из разверстого рта маленького человечка. Его носильщик схватил в охапку кричащего Умника и, бережно прижимая к могучей груди, быстро вынес его из комнаты. Там крики Умника перешли в стоны. Я сразу связал его необычное поведение с этим проклятым змеиным глазом. Ничего хорошего от этого двухголового я не ждал. Рука самопроизвольно шарила за спиной в поисках рукояти меча. Совсем забыл, что меч лежит в нашей с Наиной комнате. По углам комнаты жались испуганные новосёлы. Они ничего толком не поняли и потому пока держались от нас подальше. Наина выключила экран и поспешила к стонущему Умнику. Рядом с ним суетился перепуганный Паук.

       *

       По просьбе Умника, которому стало легче, я позвала Дона. И мы вдвоём внимательно выслушали рассказ-инструкцию нашего друга. Он рассказал, какой страшный гость к нам прибыл, и что необходимо сделать для защиты от двухголового. Во время разговора я краем глаза заметила движение в проёме двери. Оглянулась и увидела одну из новых женщин. Ту, что с синяком, Она, стараясь быть незамеченной, тоже слушала Умника.
       Оказывается, во время телепатического контакта с разумом двухголового Умник понял, что прибывший сильнейший телепат и патологический человеконенавистник. Его цель в жизни и постоянное занятие поиск и уничтожение людей. Он не просто их уничтожал, Он ими питался. И его надо было, во чтобы это не стало уничтожить. В тот момент, когда он заглянул в телеобъектив, видеть нас он не мог. Но своим змеиным глазом и мозгом телепатически он видел нас всех. А так как Умник сам телепат, ему-то и достался весь заряд ненависти двухголового. Теперь он попытается с помощью своих телепатических возможностей заставить кого-то из нас открыть ворота и впустить его в убежище. Затем все будут им усыплены и убиты. В такой ситуации необходимо немедленно отключить механизм открывания ворот и всем надеть стальные каски-шлемы. Таким образом, исключается его физическое проникновение к нам и телепатическое влияние на наши мозги. Все поголовно должны надеть и постоянно носить стальные шлемы. Благо их на складе лежат тысячи.
       В коридоре послышался топот. Подслушивавшая нас женщина, громко ойкнув, влетела в комнату и, не удержавшись, упала. За ней в комнату ватагой ворвались все пришлые. Злые лица и бездумное застывшее выражение глаз, делали их одноликими и страшными. Умник весь напрягся и закрыл глаза. Из ворвавшихся людей как кто воздух выпустил. Их плечи разом поникли и они стали удивлённо озираться.
- Вот Вам и начало его агрессии – тихо сообщил Умник.
- Дальше будет хуже. Дон, Наина. Бегом на склад и тащите сюда десятка два касок. А я пока подержу сознание этих людей иначе быть беде. Да сами не забудьте сразу же надеть каски на голову.
       Пока мы бежали по лестницам и искали эти проклятые каски, мне всё время хотелось побольней ударить Наину. А она, сверкая глазищами, странно посматривала в мою сторону. Это дурацкое желание исчезло, как только я напялил на свою голову каску и застегнул её ремешок у себя на подбородке. Наина тоже судорожно укрепляла каску на голове. Мы посмотрели друг на друга и рассмеялись. Наинка была похожа на большой гриб. А свисающие по краям каски стальные колечки делали её ещё смешнее. Нагрузившись касками, пошли к Умнику.
       Вскоре все в убежище стали такими же подобиями грибов. Особенно комично в ней смотрелся Паук. При его тонкокостности и тщедушности, каска на нём была похожа на крышу. И всем было разъяснено губительность пренебрежения к ношению каски. Даже спать придётся в ней. Свисающие по краям каски стальные колечки были дополнительной защитой от всяких там лучей и излучений. Вся электрозащита каски замыкалась на микрочип. Он гасил все волны подряд. В том числе и телепатические. Смотри своим змеиным глазом, не смотри – толку от этих гляделок, ни какого. Умник успел отключить все механизмы открывания дверей. И потом уже включил телеэкран. Сначала проверили все уголки нашего убежища. Затем переключились на наружные камеры.
       Громада мастодонта заслоняла сгоревший танк. А на переднем плане, развалившись, сидел двухголовый. Он жёг костёр и обедал. Над костром целиком запекалась человеческая нога. А рядом лежал расчленённый труп самоубийцы. Отрезанная голова была насажена на воткнутый в землю шест. На концах грязных прядей волос отрубленной головы сосульками свисала запёкшаяся кровь. Человеческая голова пришельца спокойно продолжала что-то обгладывать, а змеиная резко повернулась к телеобъективу. Безвекие не мигающие глаза с вертикальными зрачками смотрели в объектив холодно и бесстрастно. Но от этого взгляда с телеэкрана по спине поползли мурашки. Словно сама погибель человеческая заглядывала в душу. Умник резко выключил экран. Вздох облегчения вырвался у всех присутствующих. Всем было не по себе от увиденного немигающего змеиного взгляда.

       *

       Умник приказал всем заняться своими делами и ни на минуту не выпускать друг друга из вида. Мало ли что новенького придумает человекопожиратель. А работы с появлением новых жильцов накопилось не мало. Нас с Доном попросил остаться. Видно опять в его громадной голове созрел какой-нибудь план. Что бы мы делали без этого маленького головастика? А он начал свою речь:
- Этот монстр не оставит нас в покое пока не убьёт и не сожрёт нас всех. А потому мы должны от него избавиться. Вы знаете, что я не сторонник убийств. Но в этом случае оно просто необходимо. Почему я остановил свой выбор на Вас? Чувствовали ли Вы, когда шли на склад за касками, неправильное желание? Не хотелось ли Вам в тот момент убить друг друга? Уверен, хотелось. Ага, было просто желание ударить. Это уже хорошо, что не убить. Если бы пошла другая пара, то обязательно друг друга поубивали. Этот двухголовый не дремал. Пока я защищал всех в своей комнате, он взялся за Вас. Но Вас защитило то чувство, что Вы питаете друг к другу. Оно ослабило ментальное воздействие на Ваш мозг и Вашу психику. Даже ушастый зверь находится под его влиянием. Убери его, это влияние, и зверь тут же сбежит от двухголового. А пока он у него под влиянием, это тоже его оружие.
       Мы можем пустить убивающий газ или ракету. Но при приготовлениях к этому мы обязательно допустим мысль о приготовлениях и тем самым, не желая, предупредим врага. Ты Дон и ты Наина с дальнего подступа попробуете уничтожить его. Для этого я настрою ручной ракетомёт и Вы из воронки от взрыва выстрелите ею в сторону его стоянки. Ракета сама найдёт цель. Но всё время, пока будете готовиться к этому, и идти к воронке, думайте только друг о друге. Дон, ты можешь всё это время представлять себе Наину голой? Наина, а ты можешь всё время думать о Доне, когда он ночью овладевает тобой? Надеюсь, что можете. Вот с той минуты, как только выйдете из этой комнаты, начинайте думать только друг о друге. Любая другая мысль повредит нашим планам.
       Я переглянулась с Доном и глупо хихикнула. Уж чего-чего, а о моём Доне я могу думать часами и сутками. Не знаю, о чём будет думать мой мужчина, но в себе то я не сомневалась.

       *

       Ракетомёт оказался весьма и весьма нелёгким. И когда я, продолжая думать о прохладной коже Наины, установил его на краю воронки и направил в сторону стоянки двухголового, вспотел, так что зачесалась голова под шлемом. Нажать на красную кнопку и быстро скатится на дно воронки, было секундным делом. Ракетомёт наверху кашлянул вонючим дымом, и я услышал шум улетающей ракеты. Теперь можно было думать, о чём попало. Через несколько долгих секунд до меня донёсся звук взрыва. Я, на пробу, снял каску и тут же её надел. Зря я это сделал. По моим мозгам словно дубиной огрели. Наина, которая всё это время сидела на дне воронки и сторожившая каждое моё движение, кинулась ко мне и крепко обняла. Так обнявшись, мы обошли радиоактивную лужу на дне воронки и углубились в тоннель. Ворота нам открыл Паук. Его тонкая шея смешно торчала из-под каски и голова почти вся тонула в ней. Наина помогла ему захлопнуть ворота и набросить на скобы запоры. Паук стал тут же жаловаться на тяжесть своего шлема и недавнего удара по голове неизвестно чем. Не уж то и ему через шлем досталось? Всё это я воспринимал словно сквозь туман. Голова страшно болела и эта боль давила сзади на глаза. Я стал побаиваться, что они у меня повыскакивают. Дальше я побрёл поддерживаемый уже с двух сторон.

       *

       В комнате у Умника собралось всё перепуганное население нашего убежища. Я втащила полуживого Дона и, потеснив их всех, уложила его на диван. Умник поспешил к нам и тут же положил на его лоб свою руку и велел положить туда же мою руку. Лоб Дона был холодным как ледышка из холодильника. А от маленькой руки Умника шло тепло. Только не обычное человеческое. Волна за волной с каждым разом всё горячее и горячее. Дон под нашими ладонями затих. А мне казалось, что моя рука сгорит от жара идущего от руки Умника. Но ничего подобного не произошло. Дон остался спать на диване. Умник опять уселся за свой стол, а я разглядывала свою ладонь. Ни волдырика, ни одного красного пятнышка. А ведь как жгло. Будто в угли костра руку сунула.
       Тем временем на столе замерцал экран. Я забыла о своей руке и поспешила к экрану. Встав сзади Умника, жадно вперилась в экран. Гигантский зверь лежал на боку с развороченным брюхом. Его внутренности были разбросаны округ. Двухголового нигде видно не было. Ни костра, ни шеста с насаженной на него мёртвой головой на экране тоже не наблюдалось. Лишь ещё одна яма от взрыва украсила собой показываемую картинку. Не одна я была столь любопытна. Каждый норовил глянуть на мерцающий квадратик. Но Умник вскоре его выключил и стал расспрашивать меня о нашем походе. Узнав о том, что Дон на миг снимал шлем, Умник стал сильно ругать меня и Дона. Как я поняла из объяснений головастика, двухголовый жив. Ракета приняла за цель большую биомассу ушастого зверя. А в тот момент, когда Дон, сняв каску, сморозил глупость, враг был или ранен или до страшного испуган. Вот отсюда сильный выплеск ментальной энергии, телепатический удар. Его силы хватило достать всех, даже через каски. Правда, им перепало совсем мало. Не то, что Дону. Вот почему все были перепуганы и сбежались под защиту Умника. Он не сильный телепат. Просто он ближе к нам и потому его силы действенней. Теперь необходимо узнать о местонахождении и состоянии двухголового пришельца. Ну, это дело Умника. А моё дело, Дона на ноги поставить.

       *

       Проснулся от того, что рядом кто-то возился. Ну конечно, моя Наина. Мало того, что я спал совершенно голый и в дурацкой каске, ещё и Наинка своей ухитрялась стучать по моей. Их лязг и разбудил меня. Тихо встал и оделся. Для того чтобы натянуть на себя рубаху на секунду снял каску. Вот в этот момент меня и достало. Если бы я не был слаб, то оторвал бы Наине голову голыми руками. Нас спасла сообразительность Наины. Проснувшись и увидев меня с остекленевшими глазами и протянутыми к ней руками со скрюченными пальцами, она успела соскочить с постели и нахлобучить на меня каску. Как кто свет в моей голове включил. Начал медленно соображать и думать. Ну, гадина двухголовая, доберусь я до тебя и все кишки выпущу.
       Умник спал сидя в кресле. Рядом, свесив голову в каске, дремал его носильщик. Мы тихо прокрались к экрану и включили его. Вовремя включили. Гадский двухголов копошился у туши поверженного зверя. Почувствовав, что на него смотрят, он повернул свою змеиную голову и глянул в сторону объектива. Затем, не спеша, забросив мешок за спину, исчез из сектора обзора. Через пару секунд экран замигал и погас. Догадался-таки ослепить телекамеру. Жалко конечно. Но у нас невдалеке есть запасные.
       Пробудившийся от сна Умник, сокрушаясь по неработающей телекамере, начал рассуждать о нашем враге. Получалось что все наши беды от змеиной половины врага. Человеческая половина занята добычей пропитания, а загоном дичи для этого занимается змея. Она и нас, не будь мы в касках, давно извлекла бы из убежища и перебила силой мысли. Точнее, мы бы сами друг друга перебили. Тут Умник вспомнил о каких-то медных сеточках из лаборатории. Быстро нарисовал картинку этой сеточки и объяснил где и что обрезать и что надо сшить медной проволокой. И велел принести пару лишних касок. Уже через час мы изготовили и примерили пару шапочек из медной проволоки. Они полностью охватывали голову и крепились на ней завязкой. На ней крепился и выкорчеванный из каски микрочип. Длинный провод соединял это изделие с проволочным медным кольцом на обуви. Умник назвал это - заземлением. Теперь надо было показать всем, как изготовить себе замену тяжёлой и страшно неудобной каске. К тому же сетчатая шапочка полностью исключала влияние двухголового на наши мозги.
       Так, в ожидании непонятно чего, прошло ещё два дня. А на третий день, почувствовав себя вполне здоровым и отдохнувшим, я достал свой меч и начал с ним тренировку. Наина насторожённо наблюдала за мной. Вскоре к ней присоединился Умник со своим носильщиком. А к концу моих танцев за мной наблюдало всё население бывшей военной базы. Теперь, кроме дурацкой постоянно сползающей каски, мне мешало заниматься и их внимание. Когда я закончил тренировку и вложил меч в ножны, зрители стали тихо расходиться. А Умник задал тот вопрос, что крутился на языке каждого. Что я собираюсь делать? Убивать я собираюсь. И чем быстрее, тем лучше. Ещё не известно, где этот гад, и что он делает. А то, что он крутится где-то рядом, было ясно всем. Достаточно было ему начать свои фокусы с телепатией, как микрочипы на медных шапочках начинали у всех тихо вибрировать. И так до десятка раз за день. Видимо пытался отыскать лазейку в чей-то мозг. Но напуганные обитатели нашего убежища ни на секунду не снимали своей защиты. Им было достаточно вспомнить свою головную боль после взрыва ракеты и после этого вид полудохлого меня.
       Умник согласился с моим желанием и начал давать советы. Особо он напирал на то, что двухголов от пищи никуда не уйдёт. А потому искать его надо рядом с заваленным центральным входом. А я, слушая рассуждения маленького головастого командира, начал собираться в путь. Наина быстро снарядила рюкзак, наложив туда банок и боеприпасов. Мне было напомнено о неизвестным оружии двухголова. О том самом, которое мы видели в его руках первый раз. И о том, что защита должна всё время быть на голове. Умник тут же расковырял пару касок и к нашим защитным сеткам прикрепил ещё по одному микрочипу. А на каждый ботинок теперь шёл свой отдельный провод.
       До ворот нас провожали Паук и один из вновь прибывших мужчин. Они же и захлопнули за нами скрипучую створку ворот. Дальше, в сторону своей смерти, мы пошли одни. Я, обнажив меч, впереди. Сзади, с пистолетом в руке, шла моя Наина. За себя я почему-то не боялся. Будь что будет. А вот за будущее своей женщины в сердце поселилась тревога. Умник почему-то настаивал на участии в походе именно Наины. Мол, без неё я пропаду. Наину тоже не переубедишь. Упрямая, до невозможности. Уж чего в голову вобьёт, ни какие уговоры и угрозы не помогу. Я оглянулся на идущую сзади женщину. Идёт, внимательно смотря себе под ноги. Она, почувствовав мой взгляд, подняла голову и улыбнулась.
       Из воронки взрыва выходить сразу не стали, а, осторожно высовывая головы, огляделись округ. Высокая трава и кустарник окружали нас и давали укрытие любому, кто хотел оставаться невидимым. Первым из воронки вылез я и бегом направился к ближайшим кустам. Там дождался и мы, низко пригибаясь, направились к взорванному ходу.

       *
       
       К взорванному ходу Дон прямо не пошёл. Мы опять шли к нему по большой дуге, так что бы выйти с другой стороны входа. И всё это время прислушивались к окружающему. Сюда возвращалась жизнь. В траве появились всякие жучки-паучки. А высоко в небе кружила одинокая птица. Давно их не было видно. Я засмотрелась на эту птицу. Сколько мы уже идём и, всё это время, она висит точно над нами. Странность её полёта заставили меня окликнуть Дона и указать на летуна. Птица в это время изменила свой полёт. Теперь, сложив крылья, она падала точно на нас. В последний момент Дон ударом в плечо отбросил меня в сторону. Когда я поднялась с земли, то увидела, что на том месте, где я стояла, теперь лежит разбившийся о землю весь смятый летун. Взъерошенные перья на его небольшой тушке перепачкались в крови, а изломанные кожистые крылья неестественно вывернуты. Обида на Дона за его резкий пинок тут же умерла, а ей на смену пришло с начало недоумение. Почему? А уж затем догадка. Это же проделки двухголова. Он сначала увидел нас глазами этой птицы. А затем попытался вывести из строя одного из нас. Пока я разинув рот, стояла у мёртвой птицы и всё это обдумывала, Дон усиленно крутил головой и старался что-то высмотреть. Ничего он не высмотрел. Это нас высмотрели. Рядом с моей головой, разбрасывая искры, бесшумно пролетел огненный шарик. По моей левой щеке, словно горячей головнёй из костра провели. А уже лежащий в траве Дон, ухватив мою ногу, пробовал меня повалить наземь. Упала я неудачно, больно ударившись грудью о землю. Но вовремя. Ещё один горящий шарик уронил на нас сверху свои искорки. Дон, извиваясь всем телом, уползал в ту сторону, откуда летели эти шарики. Я, шипя от болезненного ушиба, поползла следом. Трава и мешала и помогала. Хоть и цеплялась, в тоже время по ней было легче ползти, чем по голой земле.

       *

       Очередной огненный шарик ударил недалеко в ствол засохшего дерева. Точнее не ударил, а пролетел сквозь него, вроде бы и не было на пути этого препятствия. Лишь обожжённое по краям отверстие отметило его путь. А огненный шар продолжил свой полёт далее. Значит, спрячься я сейчас за эту преграду, и лежать мне на земле мёртвым с дырой в груди. Ну что же, учтём и это. Заползя за это дерево, быстро поднялся и заглянул в отверстие. Через отверстие был виден лишь сгоревший танк. Вот откуда вражина пуляет свои шары. Только зачем он забрался в танк? Я знаками показал Наине, чтобы она не двигалась и была готова защищаться. А сам пополз к давно сгоревшему танку. Пока полз всё думал о непонятном поведении двухголового. Не должен он был залазать в неподвижно стоящую машину. Неправильно это. Выбраться из неё быстро нельзя, так как его сразу заметят. Ну не совсем же он дурак. По всей вероятности это какая-то хитрость. Именно в этот момент меня резко дёрнули за ногу. Переворачиваясь на живот, я увидел две ухмыляющиеся рожи. Человеческую и змеиную. Резкий рывок за идущую к моему ботинку проволоку сорвал с моей головы медную сетку. И всепоглощающая любовь к обаятельной двухголовой особе захлестнула меня до самой маковки. Я готов был всего его вылизать и расцеловать. А как я ненавидел его врагов? Это уму непостижимо, желать убить такого хорошего человека. Пока я радовался и ликовал, где-то внутри меня в самом уголочке сознания ещё искоркой ютилась мысль, что всё это неправильно. Ну не должно так быть. А двухголовый в это время разглядывал мою спасительную сетку с прикреплёнными к ней микрочипами. Затем змеиная голова повернулась ко мне, и желание тут же умереть за него захлестнула последние уголки моего разума. Убить поганого головастика, убить всех мутантов и не мутантов. Убить мерзкую самку, что прячется где-то рядом в траве. Убить всех без разбора. Скорее убить.
       Я поднялся на ноги и выхватил свой меч. Выхватил так быстро, что мой благодетель даже шарахнулся от меня. Не обращая на него внимания, повернулся в сторону воронки и уже собрался шагнуть, когда негромко прозвучал выстрел. В моей голове, будто гранату взорвали. Я крутнулся на месте и кончик меча, двигаясь по кругу, слегка чиркнул по торсу стоящего вблизи двухголова. Продолжая вращательное движение на ногах, я начал заваливаться на бок. Затем на меня вместе со страшной головной болью обрушилась тьма.
       
       *

       Дон пополз вперёд. А я не стала его слушать. Что-то он в последнее время во всю раскомандовался. Ползла потихоньку по уже примятой им траве. Рассыпая яркие искорки, стороной пролетел очередной огненный шарик. Зажатый в руке тяжёлый пистолет мешал мне ползти. Уже было собралась убрать его в кобуру, как впереди что-то стало происходить. Нет, шума не было. Просто я это поняла по завибрировавшим на голове микрочипам. Двухголовый гад опять ищет прореху в моей защите. Ни как не успокоится. Ничего, скоро до тебя доберётся Дон, вот тогда ты и попрыгаешь. Приподнимаю голову над травой и что же я вижу? Рядом в полный рост стоит мой Дон и как последний дурень улыбается двухголовому уроду. И весь из себя такой счастливый, даже слюни из рта пускает. А двухголовый держит в руках медную сеточку Дона и так спокойно её рассматривает, будто я не рядом, а в убежище прячусь. Это пренебрежение мной так было обидно. Вытягиваю руку с пистолетом, как учил Дон, смотрю поверх его ствола и медленно давлю пальцем на тугой крючок. Пистолет громко хлопает и моя рука по инерции взлетает вверх. Ощущение такое, как будто по моей руке ударили палкой. А впереди уже никого. В кого же я попала? Ни на секунду не раздумывая бегу вперёд. И что же я вижу? На земле лежат двое. И если Дон не шевелится, то двухголовый пробует подняться на ноги. Только теперь он с одной головой. Человеческую голову ему пулей разнесло в шматки, которые красными лохмотьями свисают с шеи. А Дон недвижимый развалился на травке. Тут же рядом его сеточка на земле лежит. Быстро подбегаю и натягиваю сетку на его голову. Затем пытаюсь поднять его на ноги. Начиная подавать признаки жизни, Дон медленно встаёт и, тряся головой, слюни по роже размазывает. Оглядываюсь и вижу, что змеюка тоже встала на свои кривые ноги. Но нападать не думает. Она упрямо держится за живот. А он перечёркнут красной полосой, из которой начинают вываливаться его кишки. Странный пистолет у меня. Мало что пуля голову вдребезги разнесла, она ещё и живот ему поперёк распорола. Но мне не до змееголова. Дон начал приходить в себя. Огненный шарик, обдав нас жаром, с шипением пролетел точно между нами. Змеюка без одной головы рядом кишками своими занята, тогда кто же в нас стреляет?
       Теперь опять все лежали на земле. Мы с Доном прячемся от пролетающих шариков. А змееголов упорно и безуспешно пытался собрать вываливающиеся синие кишки с земли к себе в живот. Его гипноза мы уже не боялись, а вот стрелком надо было заняться. И я поползла в сторону танка.
       Подобралась к танку с обратной стороны. И что же я там увидела? Маленькое лохматое создание, напоминающее человека, еле удерживая странное ружьё, периодически приводило его в действие. Когда я, наклонившись, выхватила у него железяку, оно бездумно продолжало стрелять из уже несуществующего в его лапах оружия. Ухватив зверя за загривок, выбросила его из танка. Тот, даже лёжа на земле, бездумно и судорожно дёргал лапами, имитируя стрельбу. Ну, змееголов, ну, гадина, берегись. Сначала птицу на нас натравил, теперь этот стреляющий дергунчик никак не успокоится. Сейчас пойду и пристрелю недобитого гада на месте. Но стрелять мне не пришлось. Очухавшийся Дон снёс ему мечом змеиную башку и заинтересованно рассматривал его шею. Что интересного может быть в змеиной шее? А там было очень интересное. Из места окровавленного сруба торчало несколько тонких металлических проводов в изоляции. И это в живом организме. Надо будет эту голову Умнику снести. Может его заинтересует эта змеиная проволока. Дон всё никак не мог прийти в себя и изредка тряс головой. Словно мусор из неё вытряхивал. Пока он тряс своей головой, я сбегала к телекамере. Нет, змееголов не был дураком и объектива не разбивал. Он просто завалил его булыжниками. Видимо надеялся захватить наше убежище и потому вреда оборудованию не наносил. Булыжники я быстро раскидала и опять бегом к Дону.

       *

       Змеиное оружие Умника не особо не заинтересовало, оно могло пока подождать. А вот принесённую змеиную голову Умник без разговоров приказал отнести в лабораторию. Вместе с ним туда ушли Наина и ещё одна женщина. Она по своей специальности, до гибели подземного города, была врачом. Мне посоветовали пока отлежаться. Мол, после ментальной атаки на мой мозг надо отдохнуть. Особенно на это напирала Наина. Паук взял меня за руку и потащил за собой. Если честно сказать, чувствовал я себя не важно. Все вроде бы и хорошо. Но туман в голове всё не проходил. Он не позволял мне сосредоточиться и нормально думать. Сколько я проспал, не знаю. Зато теперь мозг не был забит мусором, который мне туда напихал змееголов. Кстати, что там за провода в змеиной башке?
       В лаборатории никого не было. Лишь на столе лежала раскромсанная на части змеиная голова. Зато у Умника в кабинете был очередное сборище племени. Собравшиеся обитатели подземной базы внимательно слушали головастого человечка:
- …запрограммирован на поиск и уничтожение любой популяции человека разумного. Будь то правильные люди или мутанты. Для этого у него в арсенале масса средств. И ментальное воздействие - самое страшное из них. Собрать в кучу всех животных в округе и натравить их на Вас. Стаи простых насекомых достаточно, чтобы убить любого из Вас. Нам ещё повезло, что после уничтожения аборигенов и захвата территории на это место уже после прибывали его хозяева, которые оценивали захваченные трофеи. Конечно, такая военная база, битком набитая оружием и продуктами, является ценностью в наших глазах. Но является ли она ценностью в глазах тех, кто послал сюда эту биологическую машину? Что может являться для них ценностью? Оружия, а я уверен в этом, у них хватает. Биоматериала, для создания биомашин-слуг, у них предостаточно. Что им надо, мы сейчас не узнаем. А то, что они скоро будут здесь, могу Вас уверить. Их разведчик погиб, но они про это уже знают. А поэтому нам придётся защищаться. Уже сейчас мы приступаем к подготовке встречи не званных гостей.
       Дальше пошли поимённые указания. Умник знал всех по именам и способностям. Получив задание, очередной исполнитель убегал для его выполнения. Когда все разбежались, очередь дошла и до меня.
       Ага. Опять, самое весёленькое мне досталось. Грузись в секции номер 23 на складе базы радиоминами, захвати лопаты и вперёд на поверхность. Начинаю наливаться злостью на головастика. Загонял он меня своими заданиями. И все они у него самые лёгкие. Не успел от одного отдышаться, тут тебе подсовывают другое. Пока я бурчал про себя все эти недовольства, рядом образовались два брата-близнеца. Одинаково худые и оба в одинаковой новенькой пятнистой униформе. Даже лопаты в их руках были одинаково новенькие. Это, уже потом я разглядел их и понял что ни какие они не братья.
       Умник, очевидно чувствуя, что я кляну его, вручил мне лист с картой местности и начал поучать, как отмечать места постановки радиомин согласно их нумерации. Перестав злиться, внимательно выслушал Знатока.
 
       *

       В странную компанию мы попали. Всем здесь заправляет головастый мутант с белесыми бельмами вместо глаз. Его во всём слушается Воин, который не на минуту не расстаётся с мечом. И при всём моём уважении к нему, не могу понять, почему он всё время проводит с женщиной, у которой четыре сиськи, и она им постоянно помыкает? По всей видимости вредная баба. А ещё эти, постоянно жрущие в три горла, мутанты. Как не заглянешь в столовую, сидят и из банок пальцами вылавливают содержимое. Один из них вообще не человек, а паук натуральный. По потолку как по полу бегает. В нашем бывшем городе с ними бы быстро разобрались. Живо такими стали удобрять грибы на дальней плантации. Это вначале с ними церемонились, высылали куда-то. А потом, когда по дурости угробили вертолёт, с мутантами чикаться перестали. По башке железякой и в землю, грибам на прокорм. Но легче никому тогда тоже не стало. Вся жизнь в подземном городе состояла из постоянной изнуряющей работы и тяжёлого забытья, называемого сном.
       Вот и сейчас я тащу на горбу мешок с железяками, а эти мутогенные уроды опять сидят в столовой и жрут в три горла. Угловатые железяки врезаются мне в спину и, перехватив в другую руку лопату, пробую устроить мешок за спиной поудобнее. Впереди с таким же мешком шагает Воин. Он тащит мешок вдвое тяжелее моего и вместо лопаты у него меч. Сзади идёт и тихо ругается ещё один из наших. С начало путь проходил под землёй, а теперь мы идём к сгоревшему танку. И у каждого на голове медная сеточка. Какая-то скотина приноровилась больно лупить нам по мозгам, аж жить в этот момент не хочется. Хорошо головастик-мутант попался умный. Тут же придумал эти сетки на голову цеплять. В общем-то, жить стало лучше. Еды сколько хочешь. Никто на тебя не орёт и не издевается. Даже сейчас я прусь с мешком по своей воле. Заартачься я, и сейчас вместо меня шёл бы с мешком другой. Только вот артачиться как-то не с руки. Стыдно перед всеми. Просто по-человечески стыдно.

       *

       Странные люди пришли жить в убежище. Голодные, забитые и страшно озлобленные. А главное, всё время чего-то боятся. Боятся, что еда закончится. Боятся побоев, хотя их никто и пальцем здесь не тронул. Боятся мутантов. И в тоже время завидуют всему. Даже лишнему куску, съеденному соседом. И все женщины завидуют Наине. А все мужчины - Дону.
       Эти невесёлые мысли крутились в голове приунывшего Умника. Он за последнее время сильно сдал. И так маленький и субтильный, он с трудом удерживал на тонкой шейке свою гениальную голову. Лишь Наина понимала, что творится с мутантом. Ментальные атаки двухголова на чувствительный мозг карлика не прошли даром. Головные боль всё чаще донимали и изматывали физически уставшего Умника. А тут ещё постоянное нытьё вновь прибывших. Нет, не громко, и не в слух. Эти их мысленные посылы, которые несли только негативную энергию обид и зависти ко всему и страшно утомляли Умника. Он имел, но не носил экранирующую медную сеточку, чтобы вовремя почувствовать приближение врага. То, что он был уже где-то близко, говорил нарастающий фон и общее давление на сознание маленького человечка. Умник всё чаще и обречёно подумал о стимуляторах. Проще говоря, о наркосодержащих медицинских препаратах. Ибо без стимуляции изнурённого организма никакой борьбы мутанта с надвигающейся угрозой просто не будет. Слабое чувство предвидения говорило ему, что схватка будет короткой и жестокой. Шансов, выйти из неё победителем, почти нет. Тогда зачем беречься от пагубного воздействия бодрящих наркотиков.

       *

       Мины устанавливали без всякой системы и привязки к местности. Снимали, как научил нас Умник, пласт дёрна и в откопанную ямку укладывали мину. Сверху укрывали мину тем же куском дёрна, а лишнюю землю относили в сторону и рассыпали в траве. Через день другой места укладки мины ни в жизнь не найти. Сами мины были величиной с кулак, но имели, по словам Умника, страшную разрушительную силу и триста стальных игл внутри каждой. Особенно много мин установили на спуске к раскопу и в самом раскопе. С их установкой провозились весьма долго и порядком устали. Оба моих помощника выглядели угрюмыми и не разговорчивыми. Уложив и замаскировав последнюю мину, разом присели отдохнуть и перекусить. Я быстро глотал из банки разогретое мясо, а мои помощники, развалившись на земле, дымили вонючими сигаретами. Благо их на складе базы было предостаточно. Умник не советовал мне увлекаться этим делом. Мол, добра от курения ни какого, а вот неприятностей от этой зависимости не оберёшься. Видел я, как тряслись руки у этих курильщиков, когда они нашли ящики с сигаретами. Ровно их жизнь без этих сигарет завтра могла остановиться.
       Дососав свой дым, они принялись за консервы. Ели они, как-то безразлично глотая тёплое содержимое банок. Мою команду на подъём и возвращение на базу выполнили быстро, не оговариваясь. Чувствовалось, что эти люди всю жизнь выполняли чьи-то команды и жили под постоянным надзором и давлением более сильных личностей типа погибшего Вольтманна.

       *

       Неприятности начались на другой день. Неожиданно взбесился Паук. Он не очень любил носить медную сетку и за это поплатился первым. С диким криком он набросился на Умника и повалил его, стараясь дотянуться скрюченными пальцами до горла. Благо Воин был рядом и быстро справился с хрупким мутантом. При этом сломал ему одну руку. Уже скрученному по рукам и ногам мутанту натянули на его маленькую голову сетку с чипами. Теперь, с забинтованной рукой, он лежал привязанный к кровати и хныкал. Умник собрал всех в столовой и приказал ни в коем случае не снимать с голов экранирующих сеток. А также было необходимо следить за поведением своего соседа. В случае неадекватных поступков принимать срочные меры. Мало ли что может придумать неведомый враг. Его ментальная атака на мутанта Паука говорила о том, что он уже где-то рядом. Все выглядели испуганными и с надеждой поглядывали на Умника. А тот выглядел весьма неважно. Наина, заботливо взяв его за руку, повела с собой в его кабинет, где он мог отдохнуть на диване. После их ухода все воззрились на Воина. Дону это повышенное внимание обитателей базы было не в новинку, и он приказным тоном отправил всех отдыхать. С собой он оставил лишь одну женщину, показав как правильно следить за экранами наружного обзора. Сам же отправился в обход по базе. Необходимо было просмотреть все этажи военной базы. Особенно внимательно он обследовал люки выходов на поверхность и подземные ворота. Там, в тоннеле за воротами, под грудой дохлых иссушённых трупов крыс был спрятан ящик взрывчатки с двумя радиоминами. В случае прорыва неприятеля в эти ворота, его взрыв должен был обрушить свод тоннеля и похоронить и прорывающихся и надежду воспользоваться этим путём.

       *

       Я уселась на кресло и умостила свои ноги на столе. Все шесть экранов мерно мерцали, показывая не меняющиеся картинки поверхности. Недельное ничего неделание и нормальное питание благотворно сказалось на моём общем состоянии. В душевой, у зеркала, видела, что исчезла болезненная худоба и вместе с ней выпирающие рёбра. Скулы, раньше обтянутые кожей, теперь спрятались под припухлостью щёк. Угловатость перешла в округлость. Висевшие мешочками груди налились и задорно топорщились сосками. Промытые душистым шампунем волосы стали пушистыми и волной лежали на плечах. Мне нравилось ладонями сгонять по животу и бёдрам оставшиеся от купания капельки воды. Кожа под ладонями стала гладкой и упругой. Вроде бы и не было морщин от полуголодного существования, грязи и постоянного кислого запаха пота. Да и наши мужчины, из-за боязни скандала и кулаков Воина, по ночам со своей наглой похотью приставать перестали.
       Всё бы хорошо, но чего-то стало не хватать, исподволь рождая беспокойство. Сама я знала, чего может не хватать сытой и здоровой женщине. Нет, не наглых ночных претензий похотливых мужчин, а простой человеческой любви. И потому мы с моими двумя подругами по несчастью с завистью смотрели на отношения мутантки Наины и Дона. Каждую ночь они уединялись в своей комнате, и я сама не раз, приникнув ухом к двери, вслушалась в происходящее между ними. Да и не я одна украдкой проделывала это. Вот кому повезло, так повезло. Даже её уродство ей на руку сыграло. Все наши мужчины на её грудь глаза пялят. Это и есть женское счастье - иметь вот такого мужчину, запросто распоряжаться им, твёрдо зная, что он тебя любит. То есть, быть спокойной за своё будущее и будущее своих детей - это ли не мечта любой женщины.
       Так, полулёжа в мягком кресле и раздумывая о насущном, я задремала. Из объятий этой полудрёмы меня вырвали звуки шагов в коридоре. С учётом того, что сейчас все спали, так вышагивать мог лишь один человек на базе. Я спешно сняла ноги со стола и, мазнув взглядом по экранам мониторов, вся напряглась. Действительно, в комнату вошёл и уселся в соседнее кресло Воин. Выглядел он усталым и задумчивым. На меня ноль внимания, вроде и не женщина рядом, а пустое место. Минут пять он сидел, глядя в одну точку. При этом шевелил губами и иногда нервно постукивал кулаком по столу. Видно кому-то что-то рассказывал или доказывал.
       Я искоса наблюдала за ним. Только сейчас я разглядела, что он очень молод. Просто крепкий мужчина и ещё ореол славы воина делали его, для окружающих, взрослым и авторитетным. А так мальчишка мальчишкой, разве что большой. На щеках пробивается не грубая щетина, а мягкая поросль. Такого охмурить, раз плюнуть. Лишь бы мутантка ничего не заметила. И потекли женские размышления по извечному руслу. Вот так неспешно размышляя, я попробовала взглянуть на себя глазами Дона. Молодая женщина с правильными чертами лица. Рассыпанные по плечам густые пушистые волосы должны были возбуждать мужчин. Фигурка у меня что надо. Не зря мужчины из нас троих ночью старались выбирать меня. Грудь у меня средняя и с Наинкой мне конечно не равняться. Зато фигурой я гляжусь лучше её. Ей всю картину портит её гипертрофированное достоинство. Да и не учена она ночным премудростям. В их стаях нормальных женщин и мужчин почти нет. У кого было учиться женским хитростям? Так что Наинка не эталон. Хотя не известно, что для Дона является эталоном. Если бы он воспитывался в нормальном человеческом обществе, то ему бы привили правильные эстетические понятия. А он детство провёл не за учебным столом, а бегал в одиночку где-то по лесам. Сумеет ли он разглядеть мои достоинства? И сумею ли я собой заинтересовать его как женщина. Правда, эта проволочная сетка на голове и камуфляжный комбинезон портят мне весь внешний вид. Но ведь есть куча всяких женских секретов и уловок. Не зря меня в своё время одна старая женщина поучала как с мужчинами себя вести. Как делать так, чтобы ты была для него самой лучшей, а точнее, нужной. Она всё время твердила о том, что мужчины по своей природе дураки и хлюпики. Нужно всё время его хвалить и преданно заглядывать ему в глаза. А когда он раздвигает тебе ноги, громко стонать и подыгрывать ему. И не дай Бог сказать в момент близости, что он слабый самец и его достоинство не доросло до нужных размеров. А если ещё с дуру ляпнешь о предшественнике более могучим в ночных стараниях, то станешь первым врагом и не видать тогда тебе вкусного куска и новой одежды. Опустит бедолага крылья, и не будет гордо раздувать грудь и защищать границы своих владений. А будет сидеть весь нахохленный и обиженный. Мужчину, когда с ним рядом нет женщины, можно взять голыми руками. Здесь не тот случай. Но опять таки, если лишь одна женщина всегда рядом с ним, то со временем этих стервецов начинает тянуть на сторону. Вот тогда-то не зевай. Хватай его тёпленького и из шкуры вылези, но сделай так, чтобы он свою подругу напрочь забыл. И по началу, ни каких капризов и ни каких претензий. Это потом можно потихоньку ему на шею садиться. Но так, чтобы он не почувствовал этого. Дальше рассуждать мне было не суждено.
       Дон резко повернулся к экранам и удивлённо вскрикнул. Я тоже подалась к ближнему экрану. На, до этого словно мёртвой и однообразной экранной картинке, наблюдалось заметное оживление.

       __________________________________






       
       Часть 3

       Здоровенная зубастая зверюга маячила на экране ближнего монитора. На других мониторах виднелись её собратья. И если первый зверь, опираясь на массивный хвост, стоял на двух лапах, то другие стояли на четырёх. Раньше встречать таких зверей мне не доводилось. И были они не одни. Между ними сновали маленькие фигурки людей. Они стаскивали со спин громадных животных какие-то тюки и ящики.
       Нахожу и нажимаю нужную кнопку. Зубастая зверюга становится меньше размером, и я вижу всю картинку, с прибывшими зверьём и людьми, в целом. Если люди, снующие между этими зверями нормального роста, то разнопородные звери просто гиганты. Замечаю на экране сгоревший танк, и при сравнении вновь прибывших с ним вопрос о росте людей отпадает сам собой. Теперь присматриваюсь к животным. Никогда таких гигантских зверей не встречал, но где-то я уже видел что-то похожее. Но где и когда не могу вспомнить. Ох, не к добру эти гости, ох не к добру. И я, резко встав, направляюсь к Умнику. По пути захожу в нашу с Наиной комнату и бужу её. Она, улыбаясь, как маленькая тянется в постели и резвость проявляет лишь после моего сообщения о гостях.
       У дверей Умника в кресле дремлет его страж и носильщик. Склонённая на грудь голова и расслабленная поза микроцефала говорят о том, что его хозяин тоже и спит. Будим стража и его хозяина. Видок у Умника не важный. Он с трудом отрывает голову от спинки дивана, на котором спит, и ни как не может понять, что же я ему втолковываю. Наконец до него доходит суть сказанного мной, и он оживляется. Охранник бережно подхватывает его на руки и несёт в кабинет. Там Умник начинает жать на кнопки и приникает к экрану. Первыми его словами был вопрос обращённый ни к кому: ,,Неужели это динозавры? ,,
       Тут я и вспомнил книжку с картинками, что давала мне читать старая Марго. В ней говорилось о том, кто когда-то жил на Земле за долго до появления людей. Именно в ней и были нарисованы все эти диковинные звери. Сейчас таких огромных зверей и не встретишь. Мастодонт по сравнению с ними вроде крысы. Тогда кто исхитрился их оживить и притащить из далёкого прошлого. Пока я так рассуждал сам с собой, Умник внимательно просмотрел картинки со всех телекамер. Охранник принёс еду в консервных банках и норовил между делом сунуть ему в рот, сочащийся бульоном тёплый кусок мяса. Умник сидел и думал, меланхолично прожёвывая подсовываемую ему пищу. Мы с Наиной ждали его объяснений и решений. В комнату начали прибывать оповещённые дежурившей женщиной обитатели базы. Тревога витала в воздухе и, чем дольше молчал Умник, тем тягостней становилось на душе.
       На конец, прожевав очередной сунутый ему в рот кусок, Умник обратил своё внимание на собравшихся к комнате и начал медленно говорить:
       - Мои друзья по несчастью, Не знаю кто страшнее. Крысы или сегодняшние гости. От тех врагов мы избавились, а вот с этими можем и не справиться. Если крысы были нашим земным злом, то это пришельцы неизвестно откуда. Нет в них ничего человеческого. Я говорю не о несчастных слугах, строящих в данное время лагерь над нами. Их мозг выжжен змеями. Я говорю о тех, для кого всё это строится и кто скоро прибудет. Их знания и могущество позволили вызвать из бездны времени гигантских динозавров и полностью подчинить их себе. Они воздействуют мыслью на всё живое, мгновенно подчиняя, манипулируя чужим сознанием и используя любое существо себе во благо. Не вздумайте хоть на миг остаться без защитных экранов и не снимайте с голов сетки ни днём, ни ночью. Для Вас это равносильно смерти. Я не знаю, что они ещё умеют. До нас им сразу не добраться. Что им нужно на базе, не ведаю. Но думаю, что по их прибытию в лагерь на многие вопросы будут получены ответы. А сейчас готовьтесь к обороне. Цена нашей жизни - победа в этой схватке.
       
       *

       Я, прижавшись всем телом к Дону, стояла и внимательно слушала маленького человечка. За последние дни он как бы весь усох. Шейка стала тоньше, сам он уменьшился в росте. Лишь выпуклости белых глаз остались прежними. Из всех присутствующих лишь я знала то, что, спасаясь от страшных головных болей, Умник делает себе уколы какого-то плохого лекарства. Он сам мне говорил, что от привычки к этому лекарству в далёкие времена умирало много людей. Оно лишь на время давало силу и радость забвения тем людям. А сегодня Умника оно спасало от безумия. Запас прозрачных шприцов с этим лекарством был по его указанию перенесён и спрятан Доном в дальнем отсеке базы. Наши бы его не тронули, а вновь прибывшие могли знать о свойствах этого странного лекарства и попытались найти его запасы. Табак то они быстро разыскали. Умник ещё предупредил меня, что жить ему из-за этого лекарства осталось совсем мало. И хотя мы все привыкли к смертям, моё сердце сжалось от жалости к этому маленькому человечку. Мой Дон, обняв меня за плечи, внимательно слушал Умника. Да и все присутствующие слушали мутанта, словно его слова могли спасти их от будущих бед. А Умник рассказывал о гигантских зверях, называя их динозаврами, и способах борьбы с ними. О том, что через пару дней против нас будет предпринят штурм и что нам надо будет сделать, чтобы отбить эту попытку проникновения пришельцев на базу. И тут же последовали указания каждому на дальнейшие действия. Как ни странно все, даже всегда безразличные ко всему женщины, бросились выполнять порученную им работу. Нас с Доном Умник попросил остаться.

       *

       Сегодня, как это ни странно, голова не болела. Тупая боль не разламывала виски и не давила на глаза. Видимо перед последним штурмом пришельцы прекратили поиск незащищенного мозга обитателей базы и свои ментальные атаки. Заранее посчитали нас уже мёртвыми. Мне от их ежедневных телепатических прощупываний доставалось сильнее, чем кому-то ни было. Медная сетка с впаянными чипами лишь частично спасала от давления на мой мозг. От наступившего в голове затишья и возможности нормально мыслить, я не стал сегодня травить себя наркотиками.
       Оставшимся со мной Дону и Наине, я быстро обрисовал не утешительную картину нашего с ними будущего. А этим будущим будет превращение всех в слюнявых от счастья служить пришельцам идиотов и пожизненное рабство. Затем, Наина была отправлена на дежурный пост, наблюдать за пришельцами с задачей в случае, какой необычности поведения пришельцев, поднять тревогу. А Дону поручил найти на складе ящик по указанному мной номеру. Когда они ушли, стал внимательно следить за действом на поверхности. Экран монитора показывал мне разные участки поверхности. Там во всю кипела работа. Устанавливались овальные матерчатые жилища для людей. А их было по более сотни. В центре этого лагеря рабами собиралась конструкция с металлической лестницей и дверью. По всей видимости, особое жилище для хозяев. Поодаль стадом паслись громадные динозавры. Эти особи явно были травоядными. С другой стороны лагеря в одиночестве замер двуногий зверь. В высоту он был футов тридцать. А с хвостом его длина достигала футов шестьдесят или больше. Открытая пасть демонстрировала целый частокол остроконечных зубов. И каждый зуб размером с мой локоть. Это был самый настоящий хищник. Передние лапы, не в пример массивным задним, были несоразмерно маленькими. В вертикальном положении зверя удерживал мощный хвост. Скотина вертела массивной головой и иногда, задрав её к небу, хрипло ревела. В моменты этого рёва всё стадо травоядных ящеров отрывало морды от сочной травы и тревожно замирало. И хотя, по всей видимости, хищник был голоден и зол, стоял как привязанный и не делал ни каких попыток на кого-то нападать. А дальше пошло что-то странное. От общей кучи работающих людей, словно по команде, отделилась группа из пяти измождённых человек и понуро побрели в сторону голодного зверя. Шли неохотно, словно кто их в согбенную спину толкал. Зубастая челюсть уже перекусывала первую жертву, а четверо других безучастно ждали своей очереди. Наступая когтистой лапой на очередного, пожираемого человека, зверюга рвал его на части, а затем, высоко задирая морду, по кускам, не спеша, проглотил всех пятерых и сыто зажмурил глаза. Звука с поверхности не поступало, но казалось, что хруст перекусываемых динозавром человеческих костей заполняет всё моё помещение. И за всё это время ни одна жертва не пыталась убежать или защищаться. Они даже не кричали от боли. Вся картина пожирания человечины была чудовищна и неправильна по своей сути. О, только что произошедшем пиршестве, напоминали лишь ошмётки окровавленной одежды на земле.
       Неожиданно почувствовал, что в помещении я не один. Сзади моего кресла стоял и смотрел на происходящее Дон. Лицо у него было перекошено, а на скулах ходуном ходили желваки. И он понял причину такого неправильного поведения обречённых людей. Жестокая воля хозяев бросила этих людей на прокорм скотине. Они жалели вьючных динозавров на мясо. Их ценность была выше человеческой жизни. И это было для них рационально, а для нас - страшно. Вот что ожидало нас в случае победы пришельцев.
       *

       Нужный ящик на стеллажах склада я отыскал по номеру на бумажке довольно быстро. Был он не тяжёлым и удобным. Нёс я его к Умнику быстро, по пути заглянув к дежурившей у пульта Наине. Та о чём-то разговаривала с женщиной с распущенными волосами. Помахав ей рукой, продолжил свой путь к комнате Умника.
       Высокая спинка кресла, в котором сидел хозяин комнаты, закрывала экран монитора. Я поставил принесённый ящик и тихо подошёл сбоку к креслу. Умник так увлёкся происходящим на поверхности, что не заметил моего прихода. Я присмотрелся к живой картинке и ни как не мог ухватить сути происходящего. Кто-то кого-то ел живьём и даже без соли. Со стороны съедаемых людей никакого сопротивления и борьбы за свою жизнь. А хвостатый здоровяк без всяких потуг и усилий перегрызает их пополам. Сначала подумал, что это Умник опять новую игру давно исчезнувших людей отыскал и забавляется. Были в прошлом такие вот игры. То, что это не игра, а реальность понял лишь тогда, когда зубастый ящер доедал уже третьего человека. И такое меня зло взяло, что будь я рядом с этим поганым ящером, то насмерть бы закусал и зубастого урода и его неведомых хозяев.
       Тут только заметил, что Умник внимательно смотрит уже не на экран, а на меня. Но по его белесым глазам никогда не поймёшь, о чём он думает и чего хочет сказать. Ну, чего на меня смотреть то? Не я людей живьём жру. И не я головы плотоядным ящерицам и тем съеденным несчастным до самой маковки задурил.
       Умник сначала поинтересовался ящиком со склада, а затем моим мнением об увиденном на экране. Я молча показал на стоящий в углу зелёный ящик и тут же пообещал поквитаться с хозяевами ящеров. Умник хмыкнул и начал объяснять мне, что я должен сделать с содержимым принесённого мной ящика. А надо было под присмотром Умника перепаять схему электронного прибора, чтобы превратить его из передатчика радиоволн в мощный волновой нейтрализатор. С этой работой мы провозились довольно-таки долго. Раза два после перепайки подвергали аппарат испытаниям. Умник каждый раз результатом оставался недовольный и опять я брался за перепайку проводов. Умник тыкал пальцем в схемы и показывал какой провод, с каким проводом спаять. После очередного испытания гудящего ящика Умник удовлетворённо констатировал о его готовности к работе. Как он это определял, я не понял. Очевидно, в его голове был свой пробник на проверку его пригодности к работе. Умник пообещал, что этот гудящий ящик как колпаком прикроет наши мозги от пришельцев. Он даже позвал своего носильщика и тот пронёс его по самым дальним помещениям. Убедившись в действенности прибора, опять отправил меня на склад за другим ящиком. Для переноски найденного по номеру на данной мне бумажке этого ящика пришлось звать помощников. Еле дотащили его до дежурного помещения. Там Умник опять заставил разобрать аппарат из ящика, и мы принялись за пайку проводов. Со слов Умника понял, что эта машина сама будет со страшной лупить по мозгам. Только не по нашим, а тем, кто на поверхности. Испытывали мы этот аппарат на носильщике. С его головы сняли сетку, а Умник, установив ручку на самое малое деление, нажал и отпустил кнопку пуска. Носильщик упал на пол и свернулся клубком. Глаза его закатились, а изо рта белым комком полезла пена. Затем он изогнулся дугой, и дикий рёв огласил все жилые помещения. Сбежавшиеся обитатели со страхом смотрели на бьющегося в судорогах мутанта. Умник достал прозрачную ампулу с иглой и выдавил всё её содержимое под кожу на шее микроцефала. И если бы все мужчины разом не навалились на него, то Умнику ни за что не удалось сделать эту инъекцию. Мутант перестал кричать и в беспамятстве затих в скукоженном состоянии.
       Умник оглядел все набившихся в дежурку людей и начал давать пояснение произошедшему. По его рассказу я понял то, что носильщик из-за скудоумия не так болезненно воспринимал прошлые посылы неизвестных мучителей. Если нормальный человек попадёт под удар такой волны, быть ему с выжженными мозгами пожизненным идиотом. Вот что ждёт нас от общения с теми, кто скоро прибудет в построенный над нами лагерь. Затем заставил меня всем рассказать о том, что и как кушают динозавры пришельцев. После демонстрации действия прибора в мой рассказ поверили сразу и без скепсиса. Все чувствовали необходимость держаться вместе и за всё время в этом сообществе людей и мутантов исчезли все разногласия, неприязнь и недоверие. После объяснений Умник заставил самый толстый провод этого аппарата намертво прикрутить в металлической полосе на которой было написано ,,фидер,,. В эту ночь Наинка была со мной нежна и ласкова. Как будто перед разлукой.

       *

       Так, в ожидании неизбежной драки, прошло двое суток. И лишь на третьи сутки крик дежурного всполошил обитателей базы. Все они сгрудились перед экранами и жадно смотрели на прибытие хозяев лагеря. Их было трое. Закутанные в блестящие одеяния схожие с халатами, они медленно сходили со спины гигантского плотоядного ящера. Оборванные и грязные невольники бережно поддерживали, осторожно спускающихся по лестнице на землю, поработителей. Сменив фокус камеры все смогли воочию рассмотреть вновь прибывших. А увидеть можно было лишь одну, торчащую из блестящего на солнце халата, голову. И она как две капли воды была похожа на ту искусственную, что Дон принёс после схватки с двухголовым уродом. Может и это не живые существа, а очередное чудо электроники. Уже потом Умник заверил, что это натуральные живые существа. Только вот таких змееголовых никогда на Земле не водилось и таким сильным естественным аппаратом воздействия на мозг никто и никогда на Земле не обладал. Это что-то не понятное и неземное.
       Рабы этих трёх змеюк с великим обережением довели до металлического шара и за ними затворилась дверь. Невольники тем временем стаскивали с другого ящера странную полупрозрачную конструкцию, состоящую из яйцевидного шара всего обмотанного полупрозрачными трубами. Тяжела видно была штуковина, и потому действовали всем скопом. Её также бережно предварили в железный шар. А дальше началось кормление уставшего от дальней дороги ящера рабами. Дон в своём рассказе о кормлении динозавра ничего не приукрасил. Зрелище было не для слабонервных. Женщины не стали смотреть на процесс насыщения голодного зверя. Вместе с ними из дежурного помещения ушла и я. Ушла, чтобы найти своего мужчину.
       Я искала Дона, но его нигде не было. И лишь спросив у Умника, узнала, что он занят снаряжением и подготовкой к запуску оставшихся у нас больших ракет. На втором уровне царили тишина и полумрак. Две тени колебались в самом дальнем углу. Дон вместе с носильщиком Умника вставляли металлические цилиндры в открытые отсеки стоящих в ряд ракет. Мою помощь в перетаскивании отобранных ящиков с цилиндрами Дон воспринял как должную. Извлечение зарядов из ящиков и установка их в нутро ракет происходила в полном молчании. Дон соединял разъёмы зарядов с разъёмами ракеты, вкладывал в каждую блестящий кружок и закручивал крышку отсека. Я по прошлому разу с крысами уже знала, что кружок - это запись с программой полёта ракеты. Цилиндры были помечены краской разного цвета, что означало их содержимое. Особо зловеще выглядели те цилиндры, на которых красовался белый человеческий череп с перекрещивающимися костями. К концу зарядки всех ракет мою одежду от пота можно было выжимать. Не лучше выглядели и Дон с носильщиком. Ко всему страшно хотелось пить и есть.
       Вот в столовой за едой змеи нас в первый раз и достали. Сначала тихо завибрировали на голове впаянные в сеточку микрочипы. А затем накатила волна тошноты и полного безразличия. Даже дышать стало лень. Хоть ложись и помирай. Веки сами собой закрывались и некоторые в столовой, перестав жевать, стали медленно валиться со стульев на пол. Прекратилось это резко и разом. Как потом оказалось, Умник включил аппарат подавления этих гнетущих волн. Он сам тяжелее нас переносил пакости пришельцев и потому поспешил с контрмерами. Не будь у нас на головах сеток ослабивших такой сильный сигнал, могли поплатиться жизнями. Например, выполнить команду змей ,,не дышать,, или ,,разбить себе голову,,.

       *

       Хотя все прекрасно всё понимали, Умник опять и опять предупреждал нас всех об обязательном ношении сеточек на голове. Пришельцам он дал ещё один день жизни на раздумье. Это он так сказал. По мне их сегодня же порубить моим мечом на мелкие кусочки и сжечь в костре. Умнику этот день нужен был для того, чтобы убедится в наличии на Земле ещё таких же пришельцев. Как он это делал, я не знаю, но помогать себе он позвал не Наину, а меня. А вся помощь состояла в том, чтобы вовремя надеть на его голову медную сетку. Сняв её, он как бы слушал тишину в своей комнате. Змеи сумели достать его лишь один раз. Благо я успел быстро надеть на него спасительную сетку. А он стал тюбик за тюбиком впрыскивать себе в руку лекарство. После этого он был бодрым и даже шутил. Не почувствовал головастик новых змей. Значит, наши три змеи были единственными. В крайнем случае, на обозримом и необозримом пространстве вокруг нашей базы. Мне, как и Умнику, было непонятно и интересно знать, из-под какого камня выползли на нашу бедную голову эти змеи. Да ещё и зверей динозавров с собой притащили. Умник что-то усмотрел в них и утверждал их внеземное происхождение. Он из памяти думающей машины всё про этих динозавров извлёк и долго разглядывал зверей на поверхности, сравнивая их с рисунками в старой книге.
       Его кабинет теперь напоминал мастерскую. Вечно гудящий аппарат, всякие пульты, мотки проволоки и кипы старых книг. Сам Умник выглядел ещё более исхудавшим и больным. Но это не повлияло на его работоспособность. Никто не оставался без дела. Даже Паука с его сломанной рукой он заставил проверить все закоулки базы в поисках незамеченных щелей и люков, через которые могли проникнуть незваные гости. А это могли быть мелкие животные и даже насекомые. Достаточно было перегрызть или замкнуть какой-либо провод и в нашей обороне могла образоваться брешь.
       Мужчины готовили в бою оружие. Благо учить обращаться с ним умел каждый прибывший. Его осматривали, чистили и снаряжали боезапасом. Отдельно складывали гранаты. Даже пару ранцевых огнемётов разыскали и испытали каждый на нижнем уровне базы. Результаты превзошли все наши ожидания. Мало что испытатели чуть не сожгли самих себя и базу, но они ещё спровоцировали противопожарную систему, которая перекрыла весь нижний уровень и обильно промочила всех до последней нитки. Весь уровень на целый час был автоматически перекрыт. Всё ликование от результата испытаний было испорчено руганью насквозь промокших и продрогших мужчин.

       *

       Штурм нашей базы начался обыденно и скучно. С утра, вооружённые лопатами и ломами слуги змей, продолжили начатую до них работу по раскопке главного входа на нашу базу. Неспешно выковыривая обломки камней, оттаскивали их от раскопа. Грунт носили корзинами. Я сразу подумал о том, что они и установленные мной мины из раскопа в общую кучу перетаскают. Сами змеи ни разу не вышли из своего металлического жилища. Потому людьми никто не командовал. Грязные, оборванные и измождённые мужчины, женщины и дети равнодушно и непрерывно, словно заведённые, таскали землю. Здесь были и правильные люди и мутанты. И не было заметно бытующей вражды между ними.
       Умник сидел за столом и колдовал над картой, по которой я, закапывая мины, делал пометки. Рядом, на общем пульте, лежала коробочка пульта подрыва установленных мин. Мне было им сказано, чтобы я всех собрал как можно ближе к аппарату подавления ментального воздействия. Ещё не известно, кого долбанёт по башке тот, второй аппарат. Нас или змей. В жизни всякое бывает. А это какая никакая защита. Вскоре все собрались в комнате и с интересом наблюдали за действиями головастого карлика. А тот колдовал с пультами. Там же лежала меченая мной схема установки радиомин у главного входа.

       *

       Первые взрывы разметали середину лагеря, и металлический шар несколько раз подбрасывало в воздух. И что меня удивило. Он не раскололся, и на нём не появилось ни одной вмятины. А падал он с немалой высоты. Упав в очередной раз на землю, шар покатился под уклон в сторону раскопа. Умник дождался, когда металлическое жилище змеелюдей скатится в яму раскопа, и опять стал жать на кнопки пультов. Я правильно предположил, что копатели бездумно перенесут часть мин вместе с грунтом в отвал. Очередной взрыв вздыбил землю отвала, и большая её часть обрушилась в яму. Всё заволокло пылью, и видимость полностью пропала. Но до этого момента было видно, что люди на верху вообще не реагировали на происходящее. Никто не убегал, не метался от испуга. Все они словно не живые замерли, и было видно, как взрывы сметают и комкают их маленькие фигурки. Центральная камера наблюдения перестала показывать. Это можно было понять. Отголоски взрывов и сотрясение почвы чувствовались даже под многометровым слоем земли и бетона.
       Теперь Умник оставил пульт подрыва радиомин и начал нажимать кнопки центрально пульта. Работу ракетных двигателей сопровождал глухой рокот и вздрагивание пола. Затем гул затих и все придвинулись к экранам. На них не было картинки. Лишь одна большая красная точка, к которой со всех сторон приближалось три маленькие точки. Вот в тот момент, когда они слились в одну, нас и тряхнуло. Гигантский кулак долбанул по земле и всё вокруг содрогнулось. Казалось, что бетонный свод нашего убежища сейчас рухнет на наши головы. Многие от испуга приседали. А Паук, до сих пор сидевший на стене, свалился на пол, метнулся под стол и затих там. Гул от взрывов нагнал ещё большего страха. Если так неуютно было нам под многометровой защитой, то какие ужасы творились на поверхности?
       
       *

       Центральная камера так и не заработала. А на периферийные показывали не зелёную долину, а исковерканную безжизненную землю. На экране не было видно разлитого яда и потому не все понимали, что смерть продолжает бродить по взрытой земле и собирать свою добычу. Но и увиденное было само по себе жутко. Кто и что могло сохранить свою жизнь в этой мясорубке, где даже трава была превращена в труху.
       - Ты отчасти прав. Всё живое погибло, но все три змея живы. Их сильно помяло во время взрывов. Но сам шар был защищён силовым полем и не пострадал. Теперь он лежит глубоко под землёй и наша задача сделать всё, чтобы в течение недели его обитатели не выбрались наружу. За неделю у них кончится воздух и энергия, которую они пополняли за счёт солнечной энергии.
       Умник замолчал, а притихшие обитатели ждали дальнейших его речей.
       - У них сейчас один выход. Сбросить землю за счёт увеличения силового кокона. Сам шар, оставаясь в центре этого кокона, выпрет на поверхность. Но при этом увеличится расход энергии, которой у них не так уж и много. Сейчас ночью они этого делать не будут. А вот утром попробуют. Им надо сразу начать подзарядку накопителей энергии от Солнца. Так что мои друзья война продолжается, и сетки с голов снимать ещё рано.

       *

       Заливавший глаза пот прямо-таки стремился выжечь их. А утереть его ни какой возможности не было. Да и как это сделать через резиновую маску, которая была надета на голову. Прибавить к этому резиновый костюм, такие же перчатки и сапоги. Кстати, в сапогах уже начинало хлюпать. А я бреду в сторону раскопа и опять тащу за спиной мешок с радиоминами. Сзади плетутся двое моих помощников. И тоже с мешками. Только в этот раз мы мины закапывать не будем. Просто разбросаем на месте бывшего раскопа и быстрее назад. Это чёртов Умник заставил нас в резину залезть. Она нас от тех ядов, что мы в ракеты запихивали, должна спасти. Поутру змеи наружу полезут, вот им подарки и несём. У меня в мешке лежит пара мин, к которым изолентой прикручены маленькие баллоны с ядовитым газом. На них и цифры особые нанесены.
       Оглядываюсь назад. Бредут бедолаги с мешками на плечах, и, наверное, почём зря ругают змей, Умника и меня заодно с ними. Хорошо ещё сегодня полнолуние и видимость не плохая. Вот только стёкла маски от испаряющегося пота покрылись капельками воды.
       На месте выполнил всё, так как научил Умник. Мины раскидали кругами. Мои попутчики в серединке, а я по краям. Две же мины с баллончиками вообще поодаль положил. Бросать их наземь как-то было боязно. Затем очистили от земли видеокамеры. И напоследок осмотрели друг друга. Нет ли порывов на наших резиновых одёжках. Ещё пару дней эта ядовитая гадость будет убивать всё живое вокруг. Как бы и нам не досталось. Возвращаемся назад чуть ли не вприпрыжку. Уж очень хочется скорее избавиться от резиновой одежды и встать под душ. От пота всё тело страшно чесалось и щипало.

       *

       В лучах утреннего солнца на месте раскопа началось движение. С начало медленно вспучилась земля и опять опала. Потом это вспучивание началось снова. Приобретая шарообразную форму и увеличиваясь в размерах, куча земли разорвалась надвое, а в середине образовался просвет. Если бы не земля на его верхней части, увидеть его было бы невозможно. Часть земли ссыпалась вниз. Шар продолжал расти, и в этом просвете показалась макушка металлического жилища змей. Он был в центре силового поля.
       В этот момент Умник, сжимавший в руках пульт радиомин, начал жать на кнопки. Взрывы мин как бы сминали невидимые стенки шара. До этого Умник мне объяснил, что на поддержание силового шара уходит энергия. А на его рост её тратится очень много. Взрывы мин бьют по нему, и расход энергии на восстановление силового кокона после взрывов возрастает многократно. Нельзя дать этим гадам выбраться на солнышко.
       Рост невидимого шара прекратился, и верхушка жилища змей замерла на одном уровне. Как только шар пытался расти, Умник жал на очередную кнопку. Земля с верхушки шара от взрывов осыпалась по его поверхности вниз, образовывая вокруг него вал. Наконец попытки роста прекратились, и он стал медленно уменьшаться. Скоро куча земли на его макушки достигла уровня земли и скрылась в яме. Часть земли осыпалась в образовавшуюся яму, а часть образовала вал по краю этой ямы.
       Прошло с полчаса и на краю воронки опять стало заметно шевеление. Извиваясь всем телом, через земляной вал переполз сначала один змееголов, а за ним второй. За собой они волоком тащили большой квадратный лист.
       - Это селеновая батарея подзарядки от Солнца – пояснил Умник и нажал очередную кнопку. Взрыв мины на экране смял и лист батареи и обе нелепые фигурки. Остался последний наш противник и сидел он в яме защищённый силовым полем и металлическими стенками шара. А сроку на жизнь ему было отпущено не более недели. Умник опять стал жать кнопки, и взрывы последних мин, погребая змеиное жилище, сметали земляной вал в яму.
       - Теперь будем ждать. Змей себе помощников будет созывать. Это будут животные, птицы и насекомые. Но вокруг дня два-три будет действовать ядовитый газ. Без защиты от него никто не пройдёт. А затем у нас ещё два подарка с ядовитым газом приготовлено. Напоминаю, сетки с голов не снимать – закончил свою речь Умник.

       *

       Лишь на четвёртый день, дежуривший у экранов, поднял крик и переполошил обитателей базы известием о гостях. Когда все собрались в дежурке, на экране никакого движения уже не было. Лишь на пределе видимости на земле бугрился труп крупного мохнатого зверя. Та ядовитая гадость, что разлилась в результате взрыва ракет, ещё действовала и потому была не проходима. Но появление издохшего гостя встревожило Умника. За этим последуют другие. Другие, по-видимому, уже были. Просто их трупы лежат за пределами видимости. Змеюка из своего заточения мысленными посылами созывала всех до кого могла дотянуться. Но вот незадача. Яд ещё не выветрился с перепаханной взрывами земли. В последующие дни два ядовитых облака вспучивало взрывами гранат, и местность снова напитывалась убийственной отравой, которую старые люди готовили для уничтожения себе подобных. Теперь этот продукт спасал правнуков этих безумных людей.
       Умник за последние дни сильно сдал. Стал ещё меньше и слабее. И все эти дни он занимался с нами, попутно заставляя нас читать книги. Его рассказы обо всём, что нас интересовало, привлекали даже скептически настроенных слушателей. И буквально всех интересовал один вопрос - ,,Что будет потом и как жить дальше?,,
       Под ,,потом,, подразумевалась победа над змеем. А вот как жить дальше и что надо делать в первую очередь Умник, неоднократно повторяясь, рассказывал подробно каждому. И о том, что нормальных людей в нынешнем понятии, на зараженной радиоактивной пылью Земле уже не будет. А по этому пора закончить вражду между людьми и мутантами. Пользы она не принесёт. И о том, что надо налаживать коллективное хозяйство и зачатки производства. И о том, как защищаться от налётов бандитов и прочих завоевателей. Любителей поживиться за счёт других будет предостаточно. И о многом другом. Даже о таких вещах, о которых мы и думать не думали. Он, с его слов, сеял в наших головах мысль, надеясь, что хоть что-то прорастёт и даст плоды. Сам он обещался скоро умереть. До этого никого не интересовал даже свой возраст. А теперь не я один задумывался о возрасте этого мутанта. Наина постоянно была рядом с ним и часто насильно заставляла его есть. А я страшился того, что проснусь в одно утро, а Умника нет. Вон, даже все пришлые признали авторитет Умника и, когда он говорил, глядели ему в рот.
       Долг ждать не пришлось. Рано утром содрогнулись стены и с потолка посыпалась труха с пылью. Все кинулись в дежурку к экранам. Но что увидишь в маленьком мерцающем квадратике. Только оседающее облако пыли и несколько уже виденных трупов несостоявшихся помощников, спешивших на лишивший их воли ментальный зов змея и зазря погибших.
       Свершилось, гадина самоуничтожилась. А с ней исчезла угроза нашим жизням. Тут только все обратили своё внимание на потерянно стоящего в дверном проёме носильщика-няньку Умника. Первой всё поняла и громко охнула Наина. А за ней и остальные стали терять радостное выражение лиц.

       *

       Отдохнувшие после обеда, пришлые стали озираться в ожидании следующей команды. Как я понял, они привыкли жить по команде. Умник встал и предложил всем сесть как можно ближе. Пришлые, захватив свои стулья, образовали полукруг перед столом Умника. Он долго рассказывал им об истории нашего появления в военном убежище. Сообщил и о том, что крысы обезлюдили этот край. Поведал как мы потравили всех крыс на много миль вокруг. Затем плавно перевёл разговор на проблему мутаций. Объяснил, что в результате заражённости почвы, воды и воздуха процесс генетических изменений человеческого организма неизбежен. Жизнь в подземных городах просто отодвинула на время этот процесс. Далее он предложил пришельцам приноровляться к новой жизни и быть готовыми к появлению новых мутантов среди человеческого сообщества. Неизбежность этого процесса очевидна.
       Умник заканчивал своё выступление, когда в столовую влетел Паук. Он взволновано тонким голосом потребовал присутствия Умника в его комнате-штабе. Пришельцы были ошарашены необычным видом Паука. Мы же все скопом кинулись бежать вослед за Пауком. На экране телевизора, куда тыкал тонким пальцем Паук, двигалось огромное животное, родной брат того, что с крысами на ушах когда-то пробежало через племя мутантов. Уши этого гиганта были целыми, но на его спине громоздилось деревянная башенка. А в башенке сидело существо. Назвать его человеком из-за его двух голов, даже у меня, не поворачивался язык. Одна его голова смотрела куда-то в сторону, а вторая – прямо в сторону телекамеры. В руках оно сжимало необычный предмет, явно оружие. Животное приблизилось к сгоревшему танку и существо по верёвке ловко спустилось со спины мастодонта (так его называл Умник) и подошло к трупу самоубийцы. Необычная бочкообразность его тела и очень длинные, но мускулистые, руки удивили меня ещё раз. Всё это утверждалось на маленьких кривых ногах. Оно постояло около трупа, а затем бодро зашагало прямо на нас. Точнее, к телекамере. Теперь я удивлялся его головам. Одна, что с нормальными чертами лица была даже по-своему красива. За то вид второй заставил содрогнуться не только меня. Чем-то напоминающая змеиную голову, она держала свой безгубый рот постоянно приоткрытым. А из него всё время высовывался узкий раздвоённый язык. Пришелец нагнулся и заглянул в объектив телекамеры. Сначала глазами одной головы, а затем – другой. И если первый раз весь экран занял нормальный человеческий глаз, то второй глаз был жёлтого цвета и перечёркнут вертикальным зрачком. Именно в этот момент Умник схватился за свою огромную голову и громко закричал. Кричал он так, как будто его резали ножом на мелкие кусочки. Мука и боль рвались из разверстого рта маленького человечка. Его носильщик схватил в охапку кричащего Умника и, бережно прижимая к могучей груди, быстро вынес его из комнаты. Там крики Умника перешли в стоны. Я сразу связал его необычное поведение с этим проклятым змеиным глазом. Ничего хорошего от этого двухголового я не ждал. Рука самопроизвольно шарила за спиной в поисках рукояти меча. Совсем забыл, что меч лежит в нашей с Наиной комнате. По углам комнаты жались испуганные новосёлы. Они ничего толком не поняли и потому пока держались от нас подальше. Наина выключила экран и поспешила к стонущему Умнику. Рядом с ним суетился перепуганный Паук.

       *

       По просьбе Умника, которому стало легче, я позвала Дона. И мы вдвоём внимательно выслушали рассказ-инструкцию нашего друга. Он рассказал, какой страшный гость к нам прибыл, и что необходимо сделать для защиты от двухголового. Во время разговора я краем глаза заметила движение в проёме двери. Оглянулась и увидела одну из новых женщин. Ту, что с синяком, Она, стараясь быть незамеченной, тоже слушала Умника.
       Оказывается, во время телепатического контакта с разумом двухголового Умник понял, что прибывший сильнейший телепат и патологический человеконенавистник. Его цель в жизни и постоянное занятие поиск и уничтожение людей. Он не просто их уничтожал, Он ими питался. И его надо было, во чтобы это не стало уничтожить. В тот момент, когда он заглянул в телеобъектив, видеть нас он не мог. Но своим змеиным глазом и мозгом телепатически он видел нас всех. А так как Умник сам телепат, ему-то и достался весь заряд ненависти двухголового. Теперь он попытается с помощью своих телепатических возможностей заставить кого-то из нас открыть ворота и впустить его в убежище. Затем все будут им усыплены и убиты. В такой ситуации необходимо немедленно отключить механизм открывания ворот и всем надеть стальные каски-шлемы. Таким образом, исключается его физическое проникновение к нам и телепатическое влияние на наши мозги. Все поголовно должны надеть и постоянно носить стальные шлемы. Благо их на складе лежат тысячи.
       В коридоре послышался топот. Подслушивавшая нас женщина, громко ойкнув, влетела в комнату и, не удержавшись, упала. За ней в комнату ватагой ворвались все пришлые. Злые лица и бездумное застывшее выражение глаз, делали их одноликими и страшными. Умник весь напрягся и закрыл глаза. Из ворвавшихся людей как кто воздух выпустил. Их плечи разом поникли и они стали удивлённо озираться.
- Вот Вам и начало его агрессии – тихо сообщил Умник. Дальше будет хуже. Дон, Наина. Бегом на склад и тащите сюда десятка два касок. А я пока подержу сознание этих людей иначе быть беде. Да сами не забудьте сразу же надеть каски на голову.
       Пока мы бежали по лестницам и искали эти проклятые каски, мне всё время хотелось побольней ударить Наину. А она, сверкая глазищами, странно посматривала в мою сторону. Это дурацкое желание исчезло, как только я напялил на свою голову каску и застегнул её ремешок у себя на подбородке. Наина тоже судорожно укрепляла каску на голове. Мы посмотрели друг на друга и рассмеялись. Наинка была похожа на большой гриб. А свисающие по краям каски стальные колечки делали её ещё смешнее. Нагрузившись касками, пошли к Умнику.
       Вскоре все в убежище стали такими же подобиями грибов. Особенно комично в ней смотрелся Паук. При его тонкокостности и тщедушности, каска на нём была похожа на крышу. И всем было разъяснено губительность пренебрежения к ношению каски. Даже спать придётся в ней. Свисающие по краям каски стальные колечки были дополнительной защитой от всяких там лучей и излучений. Вся электрозащита каски замыкалась на микрочип. Он гасил все волны подряд. В том числе и телепатические. Смотри своим змеиным глазом, не смотри – толку от этих гляделок, ни какого. Умник успел отключить все механизмы открывания дверей. И потом уже включил телеэкран. Сначала проверили все уголки нашего убежища. Затем переключились на наружные камеры.
       Громада мастодонта заслоняла сгоревший танк. А на переднем плане развалясь сидел двухголовый. Он жёг костёр и обедал. Над костром целиком запекалась человеческая нога. А рядом лежал расчленённый труп самоубийцы. Отрезанная голова самоубийцы. была насажена на воткнутый в землю шест На концах грязных прядей волос сосульками висела запёкшаяся кровь. Человеческая голова спокойно продолжала что-то обгладывать, а змеиная резко повернулась к телеобъективу. Безвекие не мигающие глаза с вертикальными зрачками смотрели в объектив холодно и бесстрастно. Но от этого взгляда с телеэкрана по спине поползли мурашки. Словно сама погибель человеческая заглядывала в душу. Умник резко выключил экран. Вздох облегчения вырвался у всех присутствующих. Всем было не по себе от увиденного немигающего змеиного взгляда.

       *

       Умник приказал всем заняться своими делами и ни на минуту не выпускать друг друга из вида. Мало ли что новенького придумает человекопожиратель. А работы с появлением новых жильцов накопилось не мало. Нас с Доном попросил остаться. Видно опять в его громадной голове созрел какой-нибудь план. Что бы мы делали без этого маленького головастика? А он начал свою речь:
- Этот монстр не оставит нас в покое пока не убьёт и не сожрёт нас всех. А потому мы должны от него избавиться. Вы знаете, что я не сторонник убийств. Но в этом случае оно просто необходимо. Почему я остановил свой выбор на Вас? Чувствовали ли Вы, когда шли на склад за касками, неправильное желание? Не хотелось ли Вам в тот момент убить друг друга? Уверен, хотелось. Ага, было просто желание ударить. Это уже хорошо, что не убить. Если бы пошла другая пара, то обязательно друг друга поубивали. Этот двухголовый не дремал. Пока я защищал всех в своей комнате, он взялся за Вас. Но Вас защитило то чувство, что Вы питаете друг к другу. Оно ослабило ментальное воздействие на Ваш мозг и Вашу психику. Даже ушастый зверь находится под его влиянием. Убери его, это влияние, и зверь тут же сбежит от двухголового. А пока он у него под влиянием, это тоже его оружие.
       Мы можем пустить убивающий газ или ракету. Но при приготовлениях к этому мы обязательно допустим мысли о приготовлениях и тем самым, не желая, предупредим врага. Ты Дон и ты Наина с дальнего подступа попробуете уничтожить его. Для этого я настрою ручной ракетомёт и Вы из воронки от взрыва выстрелите ею в сторону его стоянки. Ракета сама найдёт его. Но всё время, пока будете готовиться к этому, и идти к воронке, думайте только друг о друге. Дон, ты можешь всё это время представлять себе Наину голой? Наина, а ты можешь всё время думать о Доне, когда он ночью овладевает тобой? Надеюсь, что можете. Вот с той минуты, как только выйдете из этой комнаты, начинайте думать только друг о друге. Любая другая мысль повредит нашим планам.
       Я переглянулась с Доном и глупо хихикнула. Уж чего-чего, а о моём Доне я могу думать часами и сутками. Не знаю, о чём будет думать мой мужчина, но в себе то я не сомневалась.

       *

       Ракетомёт оказался весьма нелёгким. И когда я, продолжая думать о прохладной коже Наины, установил его на краю воронки и направил в сторону стоянки двухголового, вспотел, так что зачесалась голова под шлемом. Нажать на красную кнопку и быстро скатится на дно воронки, было секундным делом. Ракетомёт наверху кашлянул вонючим дымом, и я услышал шум улетающей ракеты. Теперь можно было думать, о чём попало. Через несколько долгих секунд до меня донёсся звук взрыва. Я, на пробу, снял каску и тут же её надел. Зря я это сделал. По моим мозгам словно дубиной огрели. Наина, которая всё это время сидела на дне воронки и сторожившая каждое моё движение, кинулась ко мне и крепко обняла. Так обнявшись, мы обошли радиоактивную лужу на дне воронки и углубились в тоннель. Ворота нам открыл Паук. Его тонкая шея смешно торчала из-под каски и голова почти вся тонула в ней. Наина помогла ему захлопнуть ворота и набросить на скобы запоры. Паук стал тут же жаловаться на тяжесть своего шлема и недавнего удара по голове неизвестно чем. Не уж то и ему через шлем досталось? Всё это я воспринимал словно сквозь туман. Голова страшно болела и эта боль давила сзади на глаза. Я стал побаиваться, что они у меня повыскакивают. Дальше я побрёл поддерживаемый уже с двух сторон.

       *

       В комнате у Умника собралось всё перепуганное население нашего убежища. Я втащила полуживого Дона и, потеснив их всех, уложила его на диван. Умник поспешил к нам и тут же положил на его лоб свою руку и велел положить туда же мою руку. Лоб Дона был холодным как ледышка из холодильника. А от маленькой руки Умника шло тепло. Только не обычное человеческое. Волна за волной с каждым разом всё горячее и горячее. Дон под нашими ладонями затих. А мне казалось, что моя рука сгорит от жара идущего от руки Умника. Но ничего подобного не произошло. Дон остался спать на диване. Умник опять уселся за свой стол, а я разглядывала свою ладонь. Ни волдырика, ни одного красного пятнышка. А ведь как жгло. Будто в угли костра руку сунула.
       Тем временем на столе замерцал экран. Я забыла о своей руке и поспешила к экрану. Встав сзади Умника, жадно вперилась в экран. Гигантский зверь лежал на боку с развороченным брюхом. Его внутренности были разбросаны округ. Двухголового нигде видно не было. Ни костра, ни шеста с насаженной на него мёртвой головой на экране тоже не наблюдалось. Лишь ещё одна яма от взрыва украсила собой показываемую картинку. Не одна я была столь любопытна. Каждый норовил глянуть на мерцающий квадратик. Но Умник вскоре его выключил и стал расспрашивать меня о нашем походе. Узнав о том, что Дон на миг снимал шлем, Умник стал сильно ругать меня и Дона. Как я поняла из объяснений головастика, двухголовый жив. Ракета приняла за цель большую биомассу ушастого зверя. А в тот момент, когда Дон, сняв каску, сморозил глупость, враг был или ранен или до страшного испуган. Вот отсюда сильный выплеск ментальной энергии, телепатический удар. Его силы хватило достать всех, даже через каски. Правда, им перепало совсем мало. Не то, что Дону. Вот почему все были перепуганы и сбежались под защиту Умника. Он не сильный телепат. Просто он ближе к нам и потому его силы действенней. Теперь необходимо узнать о местонахождении и состоянии двухголового. Ну, это дело Умника. А моё дело, Дона на ноги поставить.

       *

       Проснулся от того, что рядом кто-то возился. Ну конечно, моя Наина. Мало того, что я спал совершенно голый и в дурацкой каске, ещё и Наинка своей ухитрялась стучать по моей. Их лязг и разбудил меня. Тихо встал и оделся. Для того чтобы натянуть на себя рубаху на секунду снял каску. Вот в этот момент меня и достало. Если бы я не был слаб, то оторвал бы Наине голову голыми руками. Нас спасла сообразительность Наины. Проснувшись и увидев меня с остекленевшими глазами и протянутыми к ней руками со скрюченными пальцами, она успела соскочить с постели и нахлобучить на меня каску. Как кто свет в моей голове включил. Начал медленно соображать и думать. Ну, гадина двухголовая, доберусь я до тебя и все кишки выпущу.
       Умник спал сидя в кресле. Рядом, свесив голову в каске, дремал его носильщик. Мы тихо прокрались к экрану и включили его. Вовремя включили. Гадский двухголов копошился у туши поверженного зверя. Почувствовав, что на него смотрят, он повернул свою змеиную голову и глянул в сторону объектива. Затем, не спеша, забросив мешок за спину, исчез из сектора обзора. Через пару секунд экран замигал и погас. Догадался-таки ослепить телекамеру. Жалко конечно. Но у нас невдалеке есть запасные.
       Пробудившийся от сна Умник, сокрушаясь по неработающей телекамере, начал рассуждать о нашем враге. Получалось что все наши беды от змеиной половины врага. Человеческая половина занята добычей пропитания, а загоном дичи для этого занимается змея. Она и нас, не будь мы в касках, давно извлекла бы из убежища и перебила силой мысли. Точнее, мы бы сами друг друга перебили. Тут Умник вспомнил о каких-то медных сеточках из лаборатории. Быстро нарисовал картинку этой сеточки и объяснил где и что обрезать и что надо сшить медной проволокой. И велел принести пару лишних касок. Уже через час мы изготовили и примерили пару шапочек из медной проволоки. Они полностью охватывали голову и крепились на ней завязкой. На ней крепился и выкорчеванный из каски микрочип. Длинный провод соединял это изделие с проволочным медным кольцом на обуви. Умник назвал это - заземлением. Теперь надо было показать всем, как изготовить себе замену тяжёлой и страшно неудобной каске. К тому же сетчатая шапочка полностью исключала влияние двухголового на наши мозги.
       Так, в ожидании непонятно чего, прошло ещё два дня. А на третий день, почувствовав себя вполне здоровым и отдохнувшим, я достал свой меч и начал с ним тренировку. Наина насторожённо наблюдала за мной. Вскоре к ней присоединился Умник со своим носильщиком. А к концу моих танцев за мной наблюдало всё население бывшей военной базы. Когда я закончил тренировку и вложил меч в ножны, зрители стали тихо расходиться. А Умник задал тот вопрос, что крутился на языке каждого. Что я собираюсь делать? Убивать я собираюсь. И чем быстрее, тем лучше. Ещё не известно, где этот гад и что он делает. А то, что он крутится где-то рядом, было ясно всем. Достаточно было ему начать свои фокусы с телепатией, как микрочипы на медных шапочках начинали у всех тихо вибрировать. И так до десятка раз за день. Видимо пытался отыскать лазейку в чей-то мозг. Но напуганные обитатели нашего убежища ни на секунду не снимали своей защиты. Им было достаточно вспомнить свою головную боль после взрыва ракеты и после этого вид полудохлого меня.
       Умник согласился с моим желанием и начал давать советы. Особо он напирал на то, что двухголов от пищи никуда не уйдёт. А потому искать его надо рядом с заваленным центральным входом. А я, слушая рассуждения маленького головастого командира, начал собираться в путь. Наина быстро снарядила рюкзак, наложив туда банок и боеприпасов. Мне было напомнено о неизвестным оружии двухголова. О том самом, которое мы видели в его руках первый раз. И о том, что защита должна всё время быть на голове. Умник тут же расковырял пару касок и к нашим защитным сеткам прикрепил ещё по одному микрочипу. А на каждый ботинок теперь шёл свой отдельный провод.
       До ворот нас провожали Паук и один из вновь прибывших мужчин. Они же и захлопнули за нами скрипучую створку ворот. Дальше, в сторону своей смерти, мы пошли одни. Я, обнажив меч, впереди. Сзади, с пистолетом в руке, шла моя Наина. За себя я почему-то не боялся. Будь что будет. А вот за будущее своей женщины в сердце поселилась тревога. Умник почему-то настаивал на участии в походе именно Наины. Мол, без неё я пропаду. Наину тоже не переубедишь. Упрямая, до невозможности. Уж чего в голову вобьёт, ни какие уговоры и угрозы не помогу. Я оглянулся на идущую сзади женщину. Идёт, внимательно смотря себе под ноги. Она, почувствовав мой взгляд, подняла голову и улыбнулась.
       Из воронки взрыва выходить сразу не стали, а, осторожно высовывая головы, огляделись округ. Высокая трава и кустарник окружали нас и давали укрытие любому, кто хотел оставаться невидимым. Первым из воронки вылез я и бегом направился к ближайшим кустам. Там дождался и мы, низко пригибаясь, направились к взорванному ходу.

       *
       
       К взорванному ходу Дон прямо не пошёл. Мы опять шли к нему по большой дуге, так что бы выйти с другой стороны входа. И всё это время прислушивались к окружающему. Сюда возвращалась жизнь. В траве появились всякие жучки-паучки. А высоко в небе кружила одинокая птица. Давно их не было видно. Я засмотрелась на эту птицу. Сколько мы уже идём и, всё это время, она висит точно над нами. Странность её полёта заставили меня окликнуть Дона и указать на летуна. Птица в это время изменила свой полёт. Теперь, сложив крылья, она падала точно на нас. В последний момент Дон ударом в плечо отбросил меня в сторону. Когда я поднялась с земли, то увидела, что на том месте, где я стояла, теперь лежит разбившийся о землю весь смятый летун. Взъерошенные перья на его небольшой тушке перепачкались в крови, а изломанные кожистые крылья неестественно вывернуты. Обида на Дона за его резкий пинок тут же умерла, а ей на смену пришло с начало недоумение. Почему? А уж затем догадка. Это же проделки двухголова. Он сначала увидел нас глазами этой птицы. А затем попытался вывести из строя одного из нас. Пока я разинув рот, стояла у мёртвой птицы и всё это обдумывала, Дон усиленно крутил головой и старался что-то высмотреть. Ничего он не высмотрел. Это нас высмотрели. Рядом с моей головой, разбрасывая искры, бесшумно пролетел огненный шарик. По моей левой щеке словно горячей головнёй из костра провели. А уже лежащий в траве Дон, ухватив мою ногу, пробовал меня повалить наземь. Упала я неудачно, больно ударившись грудью о землю. Но вовремя. Ещё один горящий шарик уронил на нас сверху свои искорки. Дон, извиваясь всем телом, уползал в ту сторону, откуда летели эти шарики. Я, шипя от болезненного ушиба, поползла следом. Трава и мешала и помогала. Хоть и цеплялась, в тоже время по ней было легче ползти, чем по голой земле.

       *

       Очередной огненный шарик ударил недалеко в ствол засохшего дерева. Точнее не ударил, а пролетел сквозь него, вроде бы и не было на пути этого препятствия. Лишь обожённое по краям отверстие отметило его путь. А огненный шар продолжил свой полёт далее. Значит, спрячься я сейчас за эту преграду, и лежать мне на земле мёртвым с дырой в груди. Ну что же, учтём и это. Заползя за это дерево, быстро поднялся и заглянул в отверстие. Через отверстие был виден лишь сгоревший танк. Вот откуда вражина пуляет свои шары. Только зачем он забрался в танк? Я знаками показал Наине, чтобы она не двигалась и была готова защищаться. А сам пополз к давно сгоревшему танку. Пока полз всё думал о непонятном поведении двухголового. Не должен он был залазать в неподвижно стоящую машину. Неправильно это. Выбраться из неё быстро нельзя, так как его сразу заметят. Ну не совсем же он дурак. По всей вероятности это какая-то хитрость. Именно в этот момент меня резко дёрнули за ногу. Переворачиваясь на живот, я увидел две ухмыляющиеся рожи. Человеческую и змеиную. Резкий рывок за идущую к моему ботинку проволоку сорвал с моей головы медную сетку. И всепоглощающая любовь к обаятельной двухголовой особе захлестнула меня до самой маковки. Я готов был всего его вылизать и расцеловать. А как я ненавидел его врагов? Это уму непостижимо, желать убить такого хорошего человека. Пока я радовался и ликовал, где-то внутри меня в самом уголочке сознания ещё искоркой ютилась мысль, что всё это неправильно. Ну не должно так быть. А двухголовый в это время разглядывал мою спасительную сетку с прикреплёнными к ней микрочипами. Затем змеиная голова повернулась ко мне, и желание тут же умереть за него захлестнула последние уголки моего разума. Убить поганого головастика, убить всех мутантов и не мутантов. Убить мерзкую самку, что прячется где-то рядом в траве. Убить всех без разбора. Скорее убить.
       Я поднялся на ноги и выхватил свой меч. Выхватил так быстро, что мой благодетель даже шарахнулся от меня. Не обращая на него внимания, повернулся в сторону воронки и уже собрался шагнуть, когда негромко прозвучал выстрел. В моей голове, будто гранату взорвали. Я крутнулся на месте и кончик меча, двигаясь по кругу, слегка чиркнул по торсу стоящего вблизи двухголова. Продолжая вращательное движение на ногах, я начал заваливаться на бок. Затем на меня вместе со страшной головной болью обрушилась тьма.
       
       *

       Дон пополз вперёд. А я не стала его слушать. Что-то он в последнее время во всю раскомандовался. Ползла потихоньку по уже примятой им траве. Рассыпая яркие искорки, стороной пролетел очередной огненный шарик. Зажатый в руке тяжёлый пистолет мешал мне ползти. Уже было собралась убрать его в кобуру, как впереди что-то стало происходить. Нет, шума не было. Просто я это поняла по завибрировавшим на голове микрочипам. Двухголовый гад опять ищет прореху в моей защите. Ни как не успокоится. Ничего, скоро до тебя доберётся Дон, вот тогда ты и попрыгаешь. Приподнимаю голову над травой и что же я вижу? Рядом в полный рост стоит мой Дон и как последний дурень улыбается двухголовому уроду. И весь из себя такой счастливый, даже слюни из рта пускает. А двухголовый держит в руках медную сеточку Дона и так спокойно её рассматривает, будто я не рядом, а в убежище прячусь. Это пренебрежение меня сильно обидело. Вытягиваю руку с пистолетом, как учил Дон, смотрю поверх его ствола и медленно давлю пальцем на тугой крючок. Пистолет громко хлопает и моя рука по инерции взлетает вверх. Ощущение такое, как будто по моей руке палкой ударили. А впереди уже никого. В кого же я попала? Ни на секунду не раздумывая бегу вперёд. И что же я вижу? На земле лежат двое. И если Дон лежит не шевелясь, то двухголов пробует подняться на ноги. Только теперь он с одной головой. Человеческую голову ему пулей разнесло в шматки, которые красными лохмотьями свисают с шеи. А Дон недвижимый развалился на травке. Тут же рядом его сеточка на земле лежит. Быстро подбегаю и натягиваю сетку на его голову. Затем пытаюсь поднять его на ноги. Начиная подавать признаки жизни, Дон медленно встаёт и, тряся головой, слюни по роже размазывает. Оглядываюсь и вижу, что змеюка тоже встала на свои кривые ноги. Но нападать не думает. Она упрямо держится за живот. А он перечёркнут красной полосой, из которой начинают вываливаться его кишки. Странный пистолет у меня. Мало что пуля голову этому уроду вдребезги разнесла, она ещё и живот ему поперёк распорола. Но мне не до змееголова. Дон начал приходить в себя. Огненный шарик, обдав нас жаром, с шипением пролетел точно между нами. Змеюка без одной головы рядом кишками своими занята, тогда кто же в нас стреляет?
       Теперь опять все лежали на земле. Мы с Доном прячемся от пролетающих шариков. А змееголов упорно и безуспешно пытался собрать вываливающиеся синие кишки с земли к себе в живот. Его гипноза мы уже не боялись, а вот стрелком надо было заняться. И я поползла в сторону танка.
       Подобралась к танку с обратной стороны. И что же я там увидела? Маленькое лохматое создание, напоминающее человека, еле удерживая странное ружьё, периодически приводило его в действие. Когда я, наклонившись, выхватила у него железяку, оно бездумно продолжало стрелять из уже несуществующего в его лапах оружия. Ухватив зверя за загривок, выбросила его из танка. Тот, даже лёжа на земле, бездумно и судорожно дёргал лапами, имитируя стрельбу. Ну, змееголов, ну, гадина, берегись. Сначала птицу на нас натравил, теперь этот стреляющий дергунчик никак не успокоится. Сейчас пойду и пристрелю недобитого гада на месте. Но стрелять мне не пришлось. Очухавшийся Дон снёс ему мечом змеиную башку и заинтересованно рассматривал его шею. Что интересного может быть в змеиной шее? А там было очень интересное. Из места окровавленного сруба торчало несколько тонких металлических проводов в изоляции. И это в живом организме. Надо будет эту голову Умнику снести. Может быть его заинтересует эта змеиная проволока. Дон всё никак не мог прийти в себя и изредка тряс головой. Словно мусор из неё вытряхивал. Пока он тряс своей головой, я сбегала к телекамере. Нет, змееголов не был дураком и объектива не разбивал. Он просто завалил его булыжниками. Видимо надеялся захватить наше убежище и потому вреда оборудованию не наносил. Булыжники я быстро раскидала и опять бегом к Дону.

       
       *

       Змеиное оружие Умника не особо не заинтересовало, оно могло пока подождать. А вот принесённую змеиную голову Умник без разговоров приказал отнести в лабораторию. Вместе с ним туда ушли Наина и ещё одна женщина. Она по своей специальности, до гибели подземного города, была врачом. Мне посоветовали пока отлежаться. Мол, после гипноатаки на мой мозг надо отдохнуть. Особенно на это напирала Наина. Паук взял меня за руку и потащил за собой. Если честно сказать, чувствовал я себя не важно. Все вроде бы и хорошо. Но туман в голове всё не проходил. Он не позволял мне сосредоточиться и нормально думать. Сколько я проспал, не знаю. Зато теперь мозг не был забит мусором, который мне туда напихал змееголов. Кстати, что там за провода в змеиной башке?
       В лаборатории никого не было. Лишь на столе лежала раскромсанная на части змеиная голова. Зато у Умника в кабинете был очередное сборище племени. Собравшиеся обитатели подземной базы внимательно слушали головастого человечка:
- …запрограммирован на поиск и уничтожение любой популяции человекообразных. Будь то правильные люди или мутанты. Для этого у него в арсенале масса средств. И гипноз - самое страшное из них. Собрать в кучу всех животных в округе и натравить их на Вас. Стаи простых насекомых достаточно, чтобы убить любого из Вас. Нам ещё повезло, что после уничтожения аборигенов и захвата территории на это место уже после прибывали его хозяева, которые оценивали захваченные трофеи. Конечно, такая военная база, битком набитая оружием и продуктами, является ценностью в наших глазах. Но является ли она ценностью в глазах тех, кто послал сюда эту биологическую машину? Что может являться для них ценностью? Оружия, а я уверен в этом, у них хватает. Биоматериала, для создания биомашин-слуг, у них предостаточно. Что им надо, мы сейчас не узнаем. А то, что они скоро будут здесь, могу Вас уверить. Их разведчик погиб, но они про это уже знают. А поэтому нам придётся защищаться. Уже сейчас мы приступаем к подготовке встречи не званных гостей.
       Дальше пошли поимённые указания. Умник знал всех по именам и способностям. Получив задание, очередной исполнитель убегал для его выполнения. Когда все разбежались, очередь дошла и до меня.
       Ага. Опять самое весёленькое мне досталось. Грузись в секции номер 23 на складе базы радиоминами, захвати лопаты и вперёд на поверхность. Начинаю наливаться злостью на головастика. Загонял он меня своими заданиями. И все они у него самые лёгкие. Не успел от одного отдышаться, тут тебе подсовывают другое. Пока я бурчал про себя все эти недовольства, рядом образовались два брата-близнеца. Одинаково худые и оба в одинаковой новенькой пятнистой униформе. Даже лопаты в их руках были одинаково новенькие. Это, уже потом я разглядел их и понял что ни какие они не братья.
       Умник, очевидно чувствуя, что я кляну его, вручил мне лист с картой местности и начал поучать, как отмечать места постановки радиомин согласно их нумерации. Перестав злиться, внимательно выслушал Знатока.
 
       *

       В странную компанию мы попали. Всем здесь заправляет головастый мутант с белесыми бельмами вместо глаз. Его во всём слушается Воин, который не на минуту не расстаётся с мечом. И при всём моём уважении к нему, не могу понять, почему он всё время проводит с женщиной, у которой четыре сиськи, и она им постоянно помыкает? Вредная по всей видимости баба. А ещё эти, постоянно жрущие в три горла, мутанты. Как не заглянешь в столовую, сидят и из банок пальцами вылавливают содержимое. Один из них вообще не человек, а паук натуральный. По потолку как по полу бегает. В нашем бывшем городе с ними бы быстро разобрались. Живо такими удобрили грибы на дальней плантации. Это вначале с ними церемонились, высылали куда-то на верталёте. А потом, когда по дурости угробили вертолёт, про гуманность забыли и с мутантами чикаться перестали. По башке железякой и в землю, грибам на прокорм. Но легче никому тогда от этого не стало. Вся жизнь в подземном городе состояла из постоянной изнуряющей работы и тяжёлого забытья, называемого сном.
       Вот и сейчас я тащу на горбу мешок с железяками, а эти мутогенные уроды опять сидят в столовой и жрут в три горла. Угловатые железяки врезаются мне в спину и, перехватив в другую руку лопату, пробую устроить мешок за спиной поудобнее. Впереди с таким же мешком шагает Воин. Он тащит мешок вдвое тяжелее моего и вместо лопаты у него меч. Сзади идёт и тихо ругается один из наших. Наш путь проходил в начале под землёй, а теперь мы идём к сгоревшему танку. И у каждого на голове медная сеточка. Какая-то скотина приноровилась больно лупить нам по мозгам, аж жить в этот момент не хочется. Хорошо головастик-мутант попался умный. Тут же придумал эти сетки на голову цеплять. А в общем-то жить стало лучше. Еды сколько хочешь. Никто на тебя не орёт и не издевается. Даже сейчас я прусь с мешком по своей воле. Заартачься я, сейчас и вместо меня шёл бы с мешком другой. Только вот артачиться как-то не с руки. Стыдно перед всеми. Просто по-человечески стыдно.

       *

       Странные люди пришли жить в убежище. Голодные, забитые и страшно озлобленные. А главное, всё время чего-то боятся. Боятся, что еда закончится. Боятся побоев, хотя их никто и пальцем здесь не тронул. Боятся мутантов. И в тоже время завидуют всему. Даже лишнему куску, съеденному соседом. И все женщины завидуют Наине. А все мужчины - Дону.
       Эти невесёлые мысли крутились в голове приунывшего Умника. Он за последнее время сильно сдал. И так маленький и субтильный, он с трудом удерживал на тонкой шейке свою гениальную голову. Лишь Наина понимала, что творится с мутантом. Ментальные атаки двухголова на чувствительный мозг карлика не прошли даром. Головные боль всё чаще донимали и изматывали физически уставшего Умника. А тут ещё постоянное нытьё вновь прибывших. Нет, не громко, и не в слух. Эти их мысленные посылы, которые несли только негативную энергию обид и зависти ко всему, страшно утомляли Умника. Он имел, но не носил экранирующую медную сеточку, чтобы вовремя почувствовать приближение врага. То, что он был уже где-то близко, говорил нарастающий фон и общее давление на сознание маленького человечка. Умник всё чаще и обречёно подумал о стимуляторах. Проще говоря, о наркосодержащих медицинских препаратах. Ибо без стимуляции изнурённого организма никакой борьбы мутанта с надвигающейся угрозой просто не будет. Слабое чувство предвидения говорило ему, что схватка будет короткой и жестокой. Шансов, выйти из неё победителем, почти нет. Тогда зачем беречься от пагубного воздействия бодрящих наркотиков.

       *

       Мины устанавливали без всякой системы и привязки к местности. Снимали, как научил нас Умник, пласт дёрна и в откопанную ямку укладывали мину. Сверху укрывали мину тем же куском дёрна, а лишнюю землю относили в сторону и рассыпали в траве. Через день другой места укладки мины ни в жизнь не найти. Сами мины были величиной с кулак, но имели, по словам Умника, страшную разрушительную силу и триста стальных игл внутри каждой. Особенно много мин установили на спуске к раскопу и в самом раскопе. С их установкой провозились весьма долго и порядком устали. Оба моих помощника выглядели угрюмыми и не разговорчивыми. Уложив и замаскировав последнюю мину, разом присели отдохнуть и перекусить. Я быстро глотал из банки разогретое мясо, а мои помощники, развалившись на земле, дымили вонючими сигаретами. Благо их на складе базы было предостаточно. Умник не советовал мне увлекаться этим делом. Мол, добра от курения ни какого, а вот неприятностей от этой зависимости не оберёшься. Видел я, как тряслись руки у этих курцов, когда они нашли ящики с сигаретами. Ровно их жизнь без этих сигарет завтра могла остановиться.
       Дососав свой вонючий дым, они принялись за консервы. Ели они, как-то безразлично глотая тёплое содержимое банок. Мою команду на подъём и возвращение на базу выполнили быстро, не оговариваясь. Чувствовалось, что эти люди всю жизнь выполняли чьи-то команды и жили под постоянным надзором и давлением более сильных личностей типа погибшего Вольтманна.

       *

       Неприятности начались на другой день. Неожиданно взбесился Паук. Он не очень любил носить медную сетку и за это поплатился первым. С диким криком он набросился на Умника и повалил его, стараясь дотянуться скрюченными пальцами до горла. Благо Воин был рядом и быстро справился с хрупким мутантом. При этом сломал ему одну руку. Уже скрученному по рукам и ногам мутанту натянули на его маленькую голову сетку с чипами. Теперь, с забинтованной рукой, он лежал привязанный к кровати. Умник собрал всех в столовой и приказал ни в коем случае не снимать с голов экранирующих сеток. А также было необходимо следить за поведением своего соседа. В случае неадекватных поступков принимать срочные меры. Мало ли что может придумать неведомый враг. Его ментальная атака на мутанта Паука говорила о том, что он уже где-то рядом. Все выглядели испуганными и с надеждой поглядывали на Умника. А тот выглядел весьма неважно. Наина, заботливо взяв его за руку, повела с собой в его кабинет, где он мог отдохнуть на диване. После их ухода все воззрились на Воина. Дону это повышенное внимание обитателей базы было не в новинку, и он приказным тоном отправил всех отдыхать. С собой он оставил лишь одну женщину, показав как правильно следить за экранами наружного обзора. Сам же отправился в обход по базе. Необходимо было просмотреть все этажи военной базы. Особенно внимательно он обследовал люки выходов на поверхность и подземные ворота. Там, в тоннеле за воротами, под грудой дохлых иссушённых трупов крыс был спрятан ящик взрывчатки с двумя радиоминами. В случае прорыва неприятеля в эти ворота, его взрыв должен был обрушить свод тоннеля и похоронить и прорывающихся и надежду воспользоваться этим путём.

       
       *

       Я уселась на кресло и умостила свои ноги на столе. Все шесть экранов мерно мерцали, показывая не меняющиеся картинки поверхности. Недельное ничего неделание и нормальное питание благотворно сказалось на моём общем состоянии. В душевой, у зеркала, видела, что исчезла болезненная худоба и вместе с ней выпирающие рёбра. Скулы, раньше обтянутые кожей, теперь спрятались под припухлостью щёк. Угловатость перешла в округлость. До этого висевшие пустыми мешочками груди налились соками и задорно топорщились сосками. Промытые душистым шампунем волосы стали пушистыми и волной лежали на плечах. Мне нравилось ладонями сгонять по гладкому животу и круглым бёдрам оставшиеся после купания капельки воды. Кожа под ладонями стала гладкой и упругой. Вроде бы и не было морщин от полуголодного существования, грязи и постоянного кислого запаха пота. Да и наши мужчины, из-за боязни скандала и кулаков Воина, по ночам со своей наглой похотью приставать перестали.
       Всё бы хорошо, но чего-то стало не хватать, исподволь рождая беспокойство. Сама я знала, чего может не хватать сытой и здоровой женщине. Нет, не наглых ночных претензий похотливых мужчин, а простой человеческой любви. И потому мы с моими двумя подругами по несчастью с завистью смотрели на отношения мутантки Наины и Дона. Каждую ночь они уединялись в своей комнате, и я сама не раз, приникнув ухом к двери, вслушалась в происходящее между ними. Да и не я одна украдкой проделывала это. Вот кому повезло, так повезло. Даже её уродство ей на руку сыграло. Все наши мужчины на её грудь свои глаза пялят. Это и есть женское счастье - иметь вот такого мужчину, запросто распоряжаться им, твёрдо зная, что он тебя любит. То есть, быть спокойной за своё будущее и будущее своих детей - это ли не мечта любой женщины.
       Так, полулёжа в мягком кресле и раздумывая о насущном, я задремала. Из объятий этой полудрёмы меня вырвали звуки шагов в коридоре. С учётом того, что сейчас все спали, так вышагивать мог лишь один человек на базе. Я спешно сняла ноги со стола и, мазнув взглядом по экранам мониторов, вся напряглась. Действительно, в комнату вошёл и уселся в соседнее кресло Воин. Выглядел он усталым и задумчивым. На меня ноль внимания, вроде и не женщина рядом, а пустое место. Минут пять он сидел, глядя в одну точку. При этом шевелил губами и иногда нервно постукивал кулаком по столу. Видно кому-то что-то рассказывал или доказывал.
       Я искоса наблюдала за ним. Только сейчас я разглядела, что он очень молод. Просто крепкий мужчина и ещё ореол славы воина делали его, для окружающих, взрослым и авторитетным. А так мальчишка мальчишкой, разве что большой. На щеках пробивается не грубая щетина, а мягкая поросль. Такого охмурить, раз плюнуть. Лишь бы мутантка ничего не заметила. И потекли женские размышления по извечному руслу. Вот так неспешно размышляя, я попробовала взглянуть на себя глазами Дона. Молодая женщина с правильными чертами лица. Рассыпанные по плечам густые пушистые волосы должны были возбуждать мужчин. Фигурка у меня что надо. Не зря мужчины из нас троих ночью старались выбирать меня. Грудь у меня средняя и с Наинкой мне конечно не равняться. Зато фигурой я гляжусь лучше её. Ей всю картину портит её гипертрофированное достоинство. Да и не учена она ночным премудростям. В их стаях нормальных женщин и мужчин почти нет. У кого было учиться женским хитростям? Так что Наинка не эталон. Хотя не известно, что для Дона является эталоном. Если бы он воспитывался в нормальном человеческом обществе, то ему бы привили правильные эстетические понятия. А он детство провёл не за учебным столом, а бегал в одиночку где-то по лесам. Сумеет ли он разглядеть мои достоинства? И сумею ли я собой заинтересовать его как женщина. Правда, эта проволочная сетка на голове и камуфляжный комбинезон портят мне весь внешний вид. Но ведь есть куча всяких женских секретов и уловок. Не зря меня в своё время одна старая женщина поучала как с мужчинами себя вести. Как делать так, чтобы ты была для него самой лучшей, а точнее, нужной. Она всё время твердила о том, что мужчины по своей природе дураки и хлюпики. Нужно всё время его хвалить и преданно заглядывать ему в глаза. А когда он раздвигает тебе ноги, громко стонать и подыгрывать ему. И не дай Бог сказать в момент близости, что он слабый самец и его достоинство не доросло до нужных размеров. А если ещё с дуру ляпнешь о предшественнике более могучим в ночных стараниях, то станешь первым врагом и не видать тогда тебе вкусного куска и новой одежды. Опустит бедолага крылья, и не будет гордо раздувать грудь и защищать границы своих владений. А будет сидеть весь нахохленный и обиженный. Мужчину, когда с ним рядом нет женщины, можно взять голыми руками. Здесь не тот случай. Но опять таки, если лишь одна женщина всегда рядом с ним, то со временем этих стервецов начинает тянуть на сторону. Вот тогда-то не зевай. Хватай его тёпленького и из шкуры вылези, но сделай так чтобы он свою подругу на прочь забыл. И по началу, ни каких капризов и ни каких претензий. Это потом можно потихоньку ему на шею садиться. Но так, чтобы он не почувствовал этого. Дальше порассуждать мне было не суждено.
       Дон резко повернулся к экранам и удивлённо вскрикнул. Я тоже подалась к ближнему экрану. На, до этого словно мёртвой и однообразной экранной картинке, наблюдалось заметное оживление.

       *

       Здоровенная зубастая зверюга маячила на экране ближнего монитора. На других мониторах виднелись её собратья. И если первый зверь, опираясь на массивный хвост, стоял на двух лапах, то другие стояли на четырёх. Раньше встречать таких зверей мне не доводилось. И были они не одни. Между ними сновали маленькие фигурки людей. Они стаскивали со спин громадных животных какие-то тюки и ящики.
       Нахожу и нажимаю нужную кнопку. Зубастая зверюга становится меньше размером, и я вижу всю картинку, с прибывшими зверьём и людьми, в целом. Если люди, снующие между этими зверями нормального роста, то разнопородные звери просто гиганты. Замечаю на экране сгоревший танк, и при сравнении вновь прибывших с ним вопрос о росте людей отпадает сам собой. Теперь присматриваюсь к животным. Никогда таких гигантских зверей не встречал, но где-то я уже видел что-то похожее. Но где и когда не могу вспомнить. Ох, не к добру эти гости, ох не к добру. И я, резко встав, направляюсь к Умнику. По пути захожу в нашу с Наиной комнату и бужу её. Она, улыбаясь, как маленькая тянется в постели и резвость проявляет лишь после моего сообщения о гостях.
       У дверей Умника в кресле дремлет его страж и носильщик. Склонённая на грудь голова и расслабленная поза микроцефала говорят о том, что его хозяин тоже спит. Будим стража и его хозяина. Видок у Умника не важный. Он с трудом отрывает голову от спинки дивана, на котором спит, и ни как не может понять, что же я ему втолковываю. Наконец до него доходит суть сказанного мной, и он оживляется. Охранник бережно подхватывает его на руки и несёт в кабинет. Там Умник начинает жать на кнопки и приникает к экрану. Первыми его словами был вопрос к ни кому: ,,Неужели это динозавры? ,,
       Тут я и вспомнил книжку с картинками, что давала мне читать старая Марго. В ней говорилось о том, кто когда-то жил на Земле за долго до прихода людей. Именно в ней и были нарисованы все эти диковинные звери. Сейчас таких огромных зверей и не встретишь. Мастодонт по сравнению с ними вроде крысы. Тогда кто исхитрился их оживить или притащили из далёкого прошлого. Пока я так рассуждал сам с собой, Умник внимательно просмотрел картинки со всех телекамер. Охранник принёс еду в консервных банках и норовил между делом сунуть ему в рот, сочащийся бульоном тёплый кусок мяса. Умник сидел и думал, меланхолично прожёвывая подсовываемую ему пищу. Мы с Наиной ждали его объяснений и решений. В комнату начали прибывать оповещённые дежурившей женщиной обитатели базы. Тревога витала в воздухе и, чем дольше молчал Умник, тем тягостней становилось на душе.
       На конец, прожевав очередной сунутый ему в рот кусок, Умник обратил своё внимание на собравшихся к комнате и начал медленно говорить:
       - Мои друзья по несчастью, Не знаю кто страшнее. Крысы или сегодняшние гости. От тех врагов мы избавились, а вот с этими можем и не справиться. Если крысы были нашим земным злом, то это пришельцы неизвестно откуда. Нет в них ничего человеческого. Я говорю не о несчастных слугах, строящих в данное время лагерь над нами. Это уже не люди. Их мозг выжжен змеями. Я говорю о тех, для кого всё это строится и кто скоро придёт. Их знания и могущество позволили вызвать из бездны времени гигантских динозавров и полностью подчинить их себе. Они воздействуют мыслью на всё живое, мгновенно подчиняя, манипулируя чужим сознанием и используя любое существо себе во благо. Не вздумайте хоть на миг остаться без защитных экранов и не снимайте с голов сетки ни днём, ни ночью. Для Вас это равносильно смерти. Я не знаю, что они ещё умеют. До нас им сразу не добраться. Что им нужно на базе, не ведаю. Но думаю, что по их прибытию в лагерь на многие вопросы будут получены ответы. А сейчас готовьтесь к обороне. Цена нашей жизни - победа в этой схватке.
       
       *

       Я, прижавшись всем телом к Дону, стояла и внимательно слушала маленького человечка. За последние дни он как бы весь усох. Шейка стала тоньше, сам он уменьшился в росте. Лишь выпуклости белых глаз остались прежними. Из всех присутствующих лишь я знала то, что, спасаясь от страшных головных болей, Умник делает себе уколы какого-то плохого лекарства. Он сам мне говорил, что от привычки к этому лекарству в далёкие времена умирало много людей. Оно лишь на время давало силы и радость забвения тем людям. А сегодня Умника оно спасало от безумия. Запас прозрачных шприцов с этим лекарством был по его указанию перенесён и спрятан Доном в дальнем отсеке базы. Наши бы его не тронули, а вновь прибывшие могли знать о свойствах этого странного лекарства и попытаться найти его запасы. Табак то они быстро разыскали. Умник ещё предупредил меня, что жить ему из-за этого лекарства осталось совсем мало. И хотя мы все привыкли к смертям, моё сердце сжалось от жалости к этому маленькому человечку. Мой Дон, обняв меня за плечи, внимательно слушал Умника. Да и все присутствующие слушали мутанта, словно его слова могли спасти их от будущих бед. А Умник рассказывал о гигантских зверях, называя их динозаврами, и способах борьбы с ними. О том, что через пару дней против нас будет предпринят штурм и что нам надо будет сделать, чтобы отбить эту попытку проникновения пришельцев на базу. И тут же последовали указания каждому на дальнейшие действия. Как ни странно все, даже всегда безразличные ко всему женщины, бросились выполнять порученную им работу. Нас с Доном Умник попросил остаться.

       *

       Сегодня, как это ни странно, голова не болела. Тупая боль не разламывала виски и не давила на глаза. Видимо перед последним штурмом пришельцы прекратили поиск незащищенного мозга обитателей базы и свои ментальные атаки. Заранее посчитали нас уже мёртвыми. Мне от их ежедневных телепатических прощупываний доставалось сильнее, чем кому-то ни было. Медная сетка с впаянными чипами лишь частично спасала от давления на мой мозг. От наступившего в голове затишья и возможности нормально мыслить, я не стал сегодня пичкать себя наркотиками.
       Оставшимся со мной Дону и Наине, быстро обрисовал не утешительную картину нашего с ними будущего. А этим будущим будет превращение всех в слюнявых от счастья служащих пришельцам идиотов и пожизненное рабство. Затем, Наина была отправлена на дежурный пост, наблюдать за пришельцами с задачей в случае, какой необычности поведения пришельцев, поднять тревогу. А Дону поручил найти на складе ящик по указанному мной номеру. Когда они ушли, стал внимательно следить за действом на поверхности. Экран монитора показывал мне разные участки поверхности. Там во всю кипела работа. Устанавливались овальные матерчатые жилища для людей. А их было поболее сотни. В центре этого лагеря рабами собиралась странная конструкция с металлической лестницей и дверью. По всей видимости, особое жилище для хозяев. Поодаль стадом паслись громадные динозавры. Эти особи явно были травоядными. С другой стороны лагеря в одиночестве замер двуногий зверь. В высоту он был футов тридцать. А с хвостом его длина достигала футов шестьдесят или больше. Открытая пасть демонстрировала целый частокол остроконечных зубов. И каждый зуб размером с мой локоть. Это был самый настоящий хищник. Передние лапы, не в пример массивным задним, были несоразмерно маленькими. В вертикальном положении зверя удерживал мощный хвост. Скотина вертела массивной головой и иногда, задрав её к небу, хрипло ревела. В моменты этого рёва всё стадо травоядных ящеров отрывало морды от сочной травы и тревожно замирало. И хотя, по всей видимости, хищник был голоден и зол, стоял как привязанный и не делал ни каких попыток на кого-то нападать. А дальше пошло что-то странное. От общей кучи работающих людей, словно по команде, отделилась группа в пять измождённых человек и понуро побрели в сторону голодного зверя. Шли неохотно, словно кто их в согбенную спину толкал. Зубастая челюсть уже перекусывала первую жертву, а четверо других безучастно ждали своей очереди. Наступая когтистой лапой на очередного им пожираемого, зверюга рвал его на части, а затем, высоко задирая морду, по кускам, не спеша проглотил всех пятерых и сыто зажмурил глаза. Звука с поверхности не поступало, но казалось, что хруст перекусываемых динозавром человеческих костей заполняет всё моё помещение. И за всё это время ни одна жертва не пыталась убежать или защищаться. Они даже не кричали от боли. Вся картина пожирания человечины была сюрреалистична и неправильна по своей сути. О только что произошедшем пиршестве напоминали лишь ошмётки окровавленной одежды на земле.
       Неожиданно почувствовал, что в помещении я не один. Сзади моего кресла стоял и смотрел на происходящее Дон. Лицо у него было перекошено, а на скулах ходуном ходили желваки. И он понял причину такого неправильного поведения обречённых людей. Жестокая воля хозяев бросила этих людей на прокорм плотоядной скотине. Они жалели вьючных динозавров на мясо. Их ценность была выше человеческой жизни. И это было для них рационально, а для нас - страшно. Вот что ожидало нас в случае победы пришельцев.
       *

       Нужный ящик на стеллажах склада я отыскал по номеру на бумажке довольно быстро. Был он не тяжёлым и удобным. Нёс я его к Умнику быстро, по пути заглянув к дежурившей у пульта Наине. Та о чём-то разговаривала с женщиной с распущенными волосами. Помахав ей рукой, продолжил свой путь к комнате Умника.
       Высокая спинка кресла, в котором сидел хозяин комнаты, закрывала экран монитора. Я поставил принесённый ящик и тихо подошёл сбоку к креслу. Умник так увлёкся происходящим на поверхности, что не заметил моего прихода. Я присмотрелся к живой картинке и ни как не мог ухватить сути происходящего. Кто-то кого-то ел живьём и даже без соли. Со стороны съедаемых людей никакого сопротивления и борьбы за свою жизнь. А хвостатый здоровяк без всяких потуг и усилий перегрызает их пополам. Сначала подумал, что это Умник опять новую игру давно исчезнувших людей отыскал и забавляется. Были в прошлом такие вот игры. То, что это не игра, а реальность понял лишь тогда, когда зубастый ящер доедал уже третьего человека. И такое меня зло взяло, что будь я рядом с этим поганым ящером, то насмерть бы закусал и зубастого урода и его неведомых хозяев.
       Тут только заметил, что Умник внимательно смотрит уже не на экран, а на меня. Но по его белесым глазам никогда не поймёшь, о чём он думает и чего хочет сказать. Ну, чего на меня смотреть то? Не я людей живьём жру. И не я головы плотоядным ящерицам и тем съеденным несчастным до самой маковки задурил.
       Умник сначала поинтересовался ящиком со склада, а затем моим мнением об увиденном на экране. Я молча показал на стоящий в углу зелёный ящик и тут же пообещал поквитаться с хозяевами ящеров. Умник хмыкнул и начал объяснять мне, что я должен сделать с содержимым принесённого мной ящика. А надо было под присмотром Умника перепаять схему электронного прибора, чтобы превратить его из передатчика радиоволн в мощный нейтрализатор волн. С этой работой мы провозились довольно-таки долго. Раза два после перепайки подвергали аппарат испытаниям. Умник каждый раз результатом оставался недовольный и опять я брался за перепайку проводов. Умник тыкал пальцем в схемы и показывал какой провод с каким проводом спаять. После очередного испытания гудящего ящика Умник удовлетворённо констатировал о его готовности к работе. Как он это определял, я не понял. По видимому в его голове был свой пробник на проверку его пригодности к работе. Умник пообещал, что этот гудящий ящик как колпаком прикроет наши мозги от пришельцев. Он даже позвал своего носильщика и тот пронёс его по самым дальним помещениям. Убедившись в действенности прибора, опять отправил меня на склад за другим ящиком. Для переноски найденного по номеру на данной мне бумажке этого ящика пришлось звать помощников. Еле дотащили его до дежурного помещения. Там Умник опять заставил разобрать аппарат из ящика, и мы принялись за пайку проводов. Со слов Умника понял, что эта машина сама будет со страшной силой лупить по мозгам. Только не по нашим, а тем, кто на поверхности. Испытывали мы этот аппарат на носильщике. С его головы сняли сетку, а Умник, установив ручку на самое малое деление, нажал и отпустил кнопку пуска. Носильщик упал на пол и свернулся клубком. Глаза его закатились, а из открытого рта белым комком полезла пена. Затем он изогнулся дугой, и дикий рёв огласил все жилые помещения. Сбежавшиеся обитатели со страхом смотрели на бьющегося в судорогах мутанта. Умник достал прозрачную ампулу с иглой и выдавил всё её содержимое под кожу на шее микроцефала. И если бы все мужчины разом не навалились на него, то Умнику ни за что не удалось сделать эту инъекцию. Мутант перестал кричать и в беспамятстве затих в скукоженном состоянии.
       Умник оглядел все набившихся в дежурку людей и начал давать пояснение произошедшему. По его рассказу я понял то, что носильщик из-за скудоумия не так болезненно воспринимал прошлые посылы неизвестных мучителей. Если нормальный человек попадёт под удар такой волны, быть ему с выжженными мозгами пожизненным идиотом. Вот что ждёт нас от общения с теми, кто скоро прибудет в построенный над нами лагерь. Затем заставил меня всем рассказать о том, что и как кушают динозавры пришельцев. После демонстрации действия прибора в мой рассказ поверили сразу и без скепсиса. Все чувствовали необходимость держаться вместе и за всё время в этом сообществе людей и мутантов исчезли все разногласия, неприязнь и недоверие. После объяснений Умник заставил самый толстый провод этого аппарата намертво прикрутить в металлической полосе на которой было написано ,,фидер,,. В эту ночь Наинка была со мной нежна и ласкова. Как будто перед долгой разлукой.

       *

       Так, в ожидании неизбежной драки, прошло двое суток. И лишь на третьи сутки крик дежурного всполошил обитателей базы. Все они сгрудились перед экранами и жадно смотрели на прибытие хозяев лагеря. Их было трое. Закутанные в одеяния схожие с халатами, они медленно сходили со спины гигантского плотоядного ящера. Оборванные и грязные невольники бережно поддерживали, осторожно спускающихся по лестнице на землю, поработителей. Сменив фокус камеры все смогли воочию рассмотреть вновь прибывших. А увидеть можно было лишь одну, торчащую из блестящего на солнце халата, голову. И она как две капли воды была похожа на ту искусственную, что Дон принёс после схватки с двухголовым уродом. Может и это не живые существа, а очередное чудо электроники. Уже потом Умник заверил, что это натуральные живые существа. Только вот таких змееголовых никогда на Земле не водилось и таким сильным естественным аппаратом телепатического воздействия на мозг никто и никогда на Земле не обладал. Это что-то не понятное и неземное.
       Рабы этих трёх змеюк с великим бережением довели до металлического шара и за ними затворилась дверь. Невольники тем временем стаскивали с другого ящера странную полупрозрачную конструкцию, состоящую из яйцевидного шара всего обмотанного полупрозрачными трубами. Тяжела видно была штуковина, и потому действовали всем скопом. Её также бережно предварили в железный шар. Потом таскали и другие грузы. А дальше началось кормление уставшего от дальней дороги ящера рабами. Дон в своём рассказе о кормлении динозавра ничего не приукрасил. Зрелище было не для слабонервных. Женщины не стали смотреть на процесс насыщения голодного зверя. Вместе с ними из дежурного помещения ушла и я. Ушла, чтобы найти своего мужчину.
       Я искала Дона, но его нигде не было. И лишь спросив у Умника, узнала, что он занят снаряжением и подготовкой к запуску оставшихся у нас больших ракет. На втором уровне царили тишина и полумрак. Две тени колебались в самом дальнем углу. Дон вместе с носильщиком Умника вставляли металлические цилиндры в открытые отсеки стоящих в ряд ракет. Мою помощь в перетаскивании отобранных ящиков с цилиндрами Дон воспринял как должное. Извлечение зарядов из ящиков и установка их в нутро ракет происходила в полном молчании. Дон соединял разъёмы зарядов с разъёмами ракеты, вкладывал в каждую блестящий кружок и прикручивал крышку отсека. Я по прошлому разу с запуском крыс уже знала, что кружок - это запись с программой полёта ракеты. Цилиндры были помечены краской разного цвета, что означало их содержимое. Особо зловеще выглядели те цилиндры, на которых красовался белый человеческий череп с перекрещивающимися костями. К концу зарядки всех ракет мою одежду от пота можно было выжимать. Не лучше выглядели и Дон с носильщиком. Ко всему страшно хотелось пить и есть.
       Вот в столовой за едой змеи нас в первый раз и достали. Сначала тихо завибрировали на голове впаянные в сеточку микрочипы. А затем накатила волна тошноты и полного безразличия. Даже дышать стало лень. Хоть ложись и помирай. Веки сами собой закрывались и некоторые в столовой, перестав жевать, стали медленно валиться со стульев на пол. Прекратилось это резко и разом. Как потом оказалось, Умник включил аппарат подавления этих гнетущих волн. Он сам тяжелее нас переносил пакости пришельцев и потому поспешил с контрмерами. Не будь у нас на головах сеток ослабивших такой сильный сигнал, могли поплатиться жизнями. Например, выполнить команду змей ,,не дышать,, или ,,разбить себе голову,,.

       *

       Хотя все прекрасно всё понимали, Умник опять и опять предупреждал нас всех об обязательном ношении сеточек на голове. Пришельцам он дал ещё один день жизни на раздумье. Это он так сказал. По мне их сегодня же порубить моим мечом на мелкие кусочки и сжечь в костре. Умнику этот день нужен был для того, чтобы убедится в наличии на Земле ещё таких же пришельцев. Как он это делал, я не знаю, но помогать себе он позвал не Наину, а меня. А вся помощь состояла в том, чтобы вовремя надеть на его голову медную сетку. Сняв её, он как бы слушал тишину в своей комнате. Змеи сумели достать его лишь один раз. Благо я успел быстро надеть на него спасительную сетку. А он стал тюбик за тюбиком впрыскивать себе в руку лекарство. После этого он был бодрым и даже шутил. Не почувствовал головастик новых змей. Значит, наши три змеи были единственными. В крайнем случае, на обозримом и необозримом пространстве вокруг нашей базы. Мне, как и Умнику, было непонятно и интересно знать, из-под какого камня выползли на нашу бедную голову эти змеюки. Да ещё и зверей динозавров с собой притащили. Умник что-то усмотрел в них и утверждал их внеземное происхождение. Он из памяти думающей машины всё про этих динозавров извлёк и долго разглядывал зверей на поверхности, сравнивая их с рисунками в старой книге.
       Его кабинет теперь напоминал мастерскую. Вечно гудящий аппарат, всякие пульты, мотки проволоки и кипы старых книг. Сам Умник выглядел ещё более исхудавшим и больным. Но это не повлияло на его работоспособность. Никто не оставался без дела. Даже Паука с его сломанной рукой он заставил проверить все закоулки базы в поисках незамеченных щелей и люков, через которые могли проникнуть незваные гости. А это могли быть мелкие животные и даже насекомые. Достаточно было перегрызть или замкнуть какой-либо провод и в нашей обороне могла образоваться брешь.
       Мужчины готовили в бою оружие. Благо учить обращаться с ним умел каждый прибывший. Его осматривали, чистили и снаряжали боезапасом. Отдельно складывали гранаты. Даже пару ранцевых огнемётов разыскали и испытали каждый на нижнем уровне базы. Результаты превзошли все наши ожидания. Мало что испытатели чуть не сожгли самих себя и базу, но они ещё спровоцировали противопожарную систему, которая перекрыла весь нижний уровень и обильно промочила всех до последней нитки. Весь уровень на целый час был автоматически перекрыт. Всё ликование от результата испытаний было испорчено руганью насквозь промокших и продрогших мужчин.

       *

       Штурм нашей базы начался обыденно и скучно. С утра, вооружённые лопатами и ломами слуги змей, продолжили начатую до них работу по раскопке главного входа на нашу базу. Неспешно выковыривая обломки камней, оттаскивали их от раскопа. Грунт носили корзинами. Я сразу подумал о том, что они и установленные мной мины из раскопа в общую кучу перетаскают. Сами змеи ни разу не вышли из своего металлического жилища. Потому людьми никто не командовал. Грязные, оборванные и измождённые мужчины, женщины и дети равнодушно и непрерывно, словно заведённые, таскали землю. Здесь были и правильные люди и мутанты. И не было заметно бытующей вражды между ними.
       Умник сидел за столом и колдовал над картой, по которой я, закапывая мины, делал пометки. Рядом, на общем пульте, лежала коробочка пульта подрыва установленных мин. Мне было им сказано, чтобы я всех собрал как можно ближе к аппарату подавления ментального воздействия. Ещё не известно, кого долбанёт по башке тот, второй аппарат. Нас или змей. В жизни всякое бывает. А это какая никакая защита. Вскоре все собрались в комнате и с интересом наблюдали за действиями головастого карлика. А тот колдовал с пультами. Там же лежала меченая мной схема установки радиомин у главного входа.

       *

       Первые взрывы разметали середину лагеря, и металлический шар несколько раз подбрасывало в воздух. И что меня удивило. Он не раскололся, и на нём не появилось ни одной вмятины. А падал он с немалой высоты. Упав в очередной раз на землю, шар покатился под уклон в сторону раскопа. Умник дождался, когда металлическое жилище змеелюдей скатится в яму раскопа, и опять стал жать на кнопки пультов. Я правильно предположил, что копатели бездумно перенесут часть мин вместе с грунтом в отвал. Очередной взрыв вздыбил землю отвала, и большая её часть обрушилась в яму. Всё заволокло пылью, и видимость полностью пропала. Но до этого момента было видно, что люди на верху вообще не реагировали на происходящее. Никто не убегал, не метался от испуга. Все они словно не живые замерли, и было видно, как взрывы сметают и комкают их маленькие фигурки. Центральная камера наблюдения перестала показывать. Это можно было понять. Отголоски взрывов и сотрясение почвы чувствовались даже под многометровым слоем земли и бетона.
       Теперь Умник оставил пульт подрыва радиомин и начал нажимать кнопки центрально пульта. Работу ракетных двигателей сопровождал глухой рокот и вздрагивание пола. Затем гул затих и все придвинулись к экранам. На них не было картинки. Лишь одна большая красная точка, к которой с разных сторон приближалось три маленькие синие точки. Вот в тот момент, когда они слились в одну, нас и тряхнуло. Гигантский кулак долбанул по земле, и всё вокруг содрогнулось. Казалось, что бетонный свод нашего убежища сейчас рухнет на наши головы. Многие от испуга приседали. А Паук, до сих пор сидевший на стене, свалился на пол, метнулся под стол и затих там. Гул от взрывов нагнал ещё большего страха. Если так неуютно было нам под многометровой защитой, то какие ужасы творились на поверхности?
       
       *

       Центральная камера так и не заработала. А на периферийные показывали не зелёную долину, а исковерканную безжизненную землю. На экране не было видно разлитого яда и потому не все понимали, что смерть продолжает бродить по взрытой земле и собирать свою добычу. Но и увиденное было само по себе жутко. Кто и что могло сохранить свою жизнь в этой мясорубке, где даже трава была превращена в труху.
       - Ты отчасти прав. Всё живое погибло, но все три змея живы. Их сильно помяло во время взрывов. Но сам шар был защищён силовым полем и не пострадал. Теперь он лежит глубоко под землёй и наша задача сделать всё, чтобы в течение недели его обитатели не выбрались наружу. За неделю у них кончится воздух и энергия, которую они пополняли за счёт аккумуляции солнечной энергии.
       Умник замолчал, а притихшие обитатели ждали дальнейших его речей.
       - У них сейчас один выход. Сбросить землю за счёт увеличения силового кокона. Сам шар, оставаясь в центре этого кокона, выпрет на поверхность. Но при этом увеличится расход энергии, которой у них не так уж и много. Сейчас ночью они этого делать не будут. А вот утром попробуют. Им надо сразу начать подзарядку накопителей энергии от Солнца. Так что мои друзья война продолжается, и сетки с голов снимать ещё рано.

       *

       Заливавший глаза пот прямо-таки стремился выжечь их. А утереть его ни какой возможности не было. Да и как это сделать через резиновую маску, которая была надета на голову. Прибавить к этому резиновый костюм, такие же перчатки и сапоги. Кстати, в сапогах уже начинало хлюпать. А я бреду в сторону раскопа и опять тащу за спиной мешок с радиоминами. Сзади плетутся двое моих помощников. И тоже с мешками. Только в этот раз мы мины закапывать не будем. Просто разбросаем на месте бывшего раскопа и быстрее назад. Это чёртов Умник заставил нас в резину залезть. Она нас от тех ядов, что мы в ракеты запихивали, должна спасти. Поутру змеи наружу полезут, вот им подарки и несём. У меня в мешке лежит ещё и мины, к которым изолентой прикручены маленькие баллоны с ядовитым газом. На них и цифры особые нанесены.
       Оглядываюсь назад. Бредут бедолаги с мешками на плечах, и, наверное, почём зря ругают змей, Умника и меня заодно с ними. Хорошо ещё сегодня полнолуние и видимость не плохая. Вот только стёкла маски от испаряющегося пота покрылись капельками воды.
       На месте выполнил всё, так как научил Умник. Мины раскидали кругами. Мои попутчики в серединке, а я по краям. Мины с баллончиками вообще поодаль разложил. Бросать их наземь как-то было боязнно. Затем очистили от земли видеокамеру. И напоследок осмотрели друг друга. Нет ли порывов на наших резиновых одёжках. Ещё пару дней эта ядовитая гадость будет убивать всё живое вокруг. Как бы и нам не досталось. Возвращаемся назад чуть ли не вприпрыжку. Уж очень хочется скорее избавиться от резиновой одежды и встать под душ. От пота всё тело страшно чесалось и щипало.

       *

       В лучах утреннего солнца на месте раскопа началось движение. С начало медленно вспучилась земля и опять опала. Потом это вспучивание началось снова. Приобретая шарообразную форму и увеличиваясь в размерах, куча земли разорвалась надвое, а в середине образовался просвет. Если бы не земля на его верхней части, увидеть его было бы невозможно. Часть земли ссыпалась вниз. Шар продолжал расти, и в этом просвете показалась макушка металлического жилища змей. Он был в центре силового поля.
       В этот момент Умник, сжимавший в руках пульт радиомин, начал жать на кнопки. Взрывы мин как бы сминали невидимые стенки шара. До этого Умник мне объяснил, что на поддержание силового шара уходит энергия. А на его рост её тратится очень много. Взрывы мин бьют по нему, и расход энергии на восстановление силового кокона после взрывов возрастает многократно. Нельзя дать этим гадам выбраться на солнышко.
       Рост невидимого шара прекратился, и верхушка жилища змей замерла на одном уровне. Как только шар пытался расти, Умник жал на очередную кнопку. Земля с верхушки шара от взрывов осыпалась по его поверхности вниз, образовывая вокруг него вал. Наконец попытки роста прекратились, и он стал медленно уменьшаться. Скоро куча земли на его макушки достигла уровня земли и скрылась в яме. Часть земли осыпалась в образовавшуюся яму, а часть образовала вал по краю этой ямы.
       Прошло с полчаса и на краю воронки опять стало заметно шевеление. Извиваясь всем телом, через земляной вал переполз сначала один змееголов, а за ним второй. За собой они волоком тащили большой квадратный лист.
       - Это селеновая батарея подзарядки от Солнца – пояснил Умник и нажал очередную кнопку. Взрыв мины на экране смял и блестящий лист батареи и обе нелепые фигурки. Остался последний наш противник и сидел он в яме защищённый силовым полем и металлическими стенками шара. А сроку на жизнь ему было отпущено не более недели. Умник опять стал жать кнопки, и взрывы последних мин, погребая змеиное жилище, сметали земляной вал в яму.
       - Теперь будем ждать. Змей себе помощников будет созывать. Это будут животные, птицы и насекомые. Но вокруг дня два-три будет действовать ядовитый газ. Без защиты от него никто не пройдёт. А затем у нас ещё два подарка с ядовитым газом приготовлено. Напоминаю, сетки с голов не снимать – закончил свою речь Умник.

       *

       Лишь на четвёртый день, дежуривший у экранов, поднял крик и переполошил обитателей базы известием о гостях. Когда все собрались в дежурке, на экране никакого движения уже не было. Лишь на пределе видимости на земле бугрился труп крупного мохнатого зверя. Та ядовитая гадость, что разлилась в результате взрыва ракет, ещё действовала и потому была не проходима. Но появление издохшего гостя встревожило Умника. За этим последуют другие. Другие, по-видимому, уже были. Просто их трупы лежат за пределами видимости. Змеюка из своего заточения мысленными посылами созывала всех до кого могла дотянуться. Но вот незадача. Яд ещё не выветрился с перепаханной взрывами земли. В последующие дни два ядовитых облака вспучивало взрывами мин, и местность снова напитывалась убийственной отравой, которую старые люди готовили для уничтожения друг друга. Теперь этот продукт спасал правнуков этих безумных людей.
       Умник за последние дни он сильно сдал. Стал ещё меньше и слабее. И все эти дни он занимался с нами, попутно заставляя нас читать книги. Его рассказы обо всём, что нас интересовало, привлекали даже скептически настроенных слушателей. И буквально всех интересовал один вопрос - ,,Что будет потом и как жить дальше?,,
       Под ,,потом,, подразумевалась победа над змеем. А вот как жить дальше и что надо делать в первую очередь Умник, неоднократно повторяясь, рассказывал подробно каждому. И о том, что нормальных людей в нынешнем понятии, на зараженной радиоактивной пылью Земле уже не будет. А по этому пора закончить вражду между людьми и мутантами. Пользы она не принесёт. И о том, что надо налаживать коллективное хозяйство и зачатки производства. И о том, как защищаться от налётов бандитов и прочих завоевателей. Любителей поживиться за счёт других будет предостаточно. И о многом другом. Даже о таких вещах, о которых мы и думать не думали. Он, с его слов, сеял в наших головах мысль, надеясь, что хоть что-то прорастёт и даст плоды. Сам он обещался скоро умереть. До этого никого не интересовал даже свой возраст. А теперь не я один задумывался о возрасте этого мутанта. Наина постоянно была рядом с ним и часто насильно заставляла его есть. А я страшился того, что проснусь в одно утро, а Умника нет. Вон, даже все пришлые признали авторитет Умника и, когда он говорил, глядели ему в рот.
       Долг ждать не пришлось. Рано утром содрогнулись стены, и с потолка посыпалась труха с пылью. Все кинулись в дежурку к экранам. Но что увидишь в маленьком мерцающем квадратике. Только оседающее облако пыли и несколько уже виденных трупов несостоявшихся помощников, спешивших на лишивший их воли ментальный зов змея и зазря погибших.
       Свершилось, гадина самоуничтожилась. А с ней исчезла угроза нашим жизням. Тут только все обратили своё внимание на потерянно стоящего в дверном проёме носильщика-няньку Умника. Первой всё поняла и громко охнула Наина. А за ней и остальные стали терять радостное выражение лиц.
       __________________________________




       
       Часть 4

       Похоронили мы Умника по одному из странных обычаев старых людей. Вынесли завёрнутое в ткань тело на поверхность и сожгли на костре. Старуха мне как-то говорила, что раньше мёртвыми не удобряли огороды, а в ящиках прятали под землю. При этом она тяжело вздыхала и бормотала про падение нравов. По моему мнению это неправильно, закапывать людей в ящиках. Перед выходом на поверхность все надели резиновые сапоги и резиновые перчатки. Дорогу к месту будущего погребального костра выжигали огнемётами. Таким образом надеялись выжечь из земли остатки отравы. Горючих материалов из обломков дерева на месте разрушенного поселения рабов змееголовов было предостаточно. Для придачи силы огню в сам костёр сделали пару выстрелов из огнемёта. В ревущем пламени костра сгорели даже кости мутанта. Перед этим я сказал несколько слов над будущей могилой Умника. И люди и мутанты стояли небольшой кучкой, и на их лицах лежала печать неподдельной скорби. Пепел от костра трогать не стали. Ветер сам, выполняя старый ритуал, разнесёт его по земле. Вернулись в подземелье, также осторожно ступая, как и выходили на заражённую поверхность. После этого Наина по ночам тихо плакала. Это не прибавляло мне радости, и так на сердце холодный камень лежал. Вроде ничего не болит, а дышать тяжело. Тяжелее всех переносили смерть Умника мутанты. Они привыкли во всём полагаться на него. Жизнь в подземелье замерла. В столовой перестало быть шумно. Все старались поесть у себя в комнатах и избегали встреч. Даже дежурка опустела. Потом, как-то постепенно и само собой, ко мне за советом и деловым делам потянулись один за другим жители базы. Непривычно это было и страшновато. Стать вождём, это значит взять на себя ответственность за их жизни. Не считал я себя готовым возглавить даже эту небольшую группу людей и мутантов. Были среди нас люди и постарше меня.

       *

       После сожжения на костре тела Умника прошло не менее десяти дней, когда Дон принял решение о повторном выходе на поверхность. Теперь-то уже точно ядовитая отрава вся выветрилась и никакой опасности для людей нет. Я шла вслед за моим мужчиной и корила себя за то, что в последнее время отдалилась от него. А ему именно сейчас была нужна моя поддержка. Мужчины, они снаружи сильные и крепкие. Но это одна видимость. Я была уверена, что внутри себя они нуждаются в поддержке женщин. Дон, морща лоб и изредка шевеля губами, шагал молча. По всей видимости, сам с собой спорил. За ним гуськом шли все обитатели подземелья. Обходя ядовитую лужу, мы вышли из тоннеля. Поверхность нас встретила ярким солнцем, зелёной травой и жужжанием насекомых, которые сразу начали надоедать нам. Высоко в небе кружили стервятники. А ещё выше по небу плыли небольшие белые облака. Недалеко от нас лежал разлагающийся труп животного. А вокруг него валялись дохлые любители мертвечины. Слишком рано начали они расклёвывать погибшее от отравы животное, вот за жадность и поплатились.
       Все разбрелись кто куда. Дон, так и не усмотрев в долине останков погибших динозавров, держа в руке белую проволоку, направился к раскопу. Я шла сзади него и рассматривала погибших животных. Если ветерок дул в нашу сторону запах был отвратительный. Мы прибавляли шагу, чтобы миновать зловонный участок. Один раз Дон остановился у целой стаи погибших зверьков. По останкам было видно, что они мордами похожи на крыс, но вот ног у них было, чуть ли не с десяток на каждого. Я у одного не поленилась и пересчитала все лапки. Двенадцать. При этом передние, предназначались явно не для ходьбы. Совсем тоненькие и длинные, очевидно для хватания и держания. Странные зверушки, и к тому же ещё и отвратительные.
       Дон пошагал дальше. Поспешила за ним и я. Идти стало труднее. Вся земля была перерыта и исковеркана. На ней зелёными клоками росла трава. И чем ближе к раскопу, тем труднее было идти. Глядя себе под ноги, я неожиданно для себя налетела на вытянутую в предостережении руку Дона. Сам он весь напрягся и что-то высматривал в самом раскопе.
       - Неужели змееголовый после всех этих взрывов и ядов живым остался – со страхом подумала я и, вытягивая шею, постаралась через плечо Дона заглянуть в яму. То, что я увидела, меня сильно не испугало. Посреди всего развороченного спокойно сидела большая чёрная кошка. А кошек я не боялась. Маленьких, которые жили когда-то с нами в подземном городе, даже любила. Они такие мягкие и ласковые. Но Дон продолжал стоять в напряжённой позе, и его правая рука медленно тащила из-за спины из ножен меч. При чём здесь меч, когда у него есть пистолет, а на поясе две гранаты. Чтобы сто раз убить эту здоровенную кошку этого больше чем достаточно. Я попробовала обойти Дона. Но он резким движением руки толкнул меня назад. Не ожидая этого толчка, я споткнулась о кочку и растянулась во весь рост. Дон на мой крик от боли и обиды не обернулся и продолжал насторожённо смотреть на кошку.

       *

       Наина после моего толчка охнула и стала ругаться. По-видимому, споткнулась и, падая, ударилась о землю. Но мне было не до неё, впереди, ещё подходя к яме, я почувствовал беспокойство. Проволока в руке странно ворохнулась. Я единственный из всех кто не снял и продолжал носить на голове сетку из медной проволоки. Тогда почему у меня появилось ощущение, что в моей голове появился посторонний голос. И он что-то невнятно мне шептал, убеждал и уговаривал. Но пока я видел перед собой только одного зверя похожего на того, который был последним противником старика-хозяина меча. Только в том жила сама жестокость и лютость. А этот зверь сидел спокойно и смотрел на меня своими жёлтыми глазищами.
       Рядом с ним из земли выпирал ржавый бок развороченного жилья змееголова. Сзади слышались голоса подходивших людей. Надо было что-то предпринимать. Иначе этот зверь или невидимый мне телепат сейчас возьмётся за сознание моих товарищей по несчастью.
       Зверь, словно понял, о чём я подумал, потянулся и, не отрывая взгляда жёлтых глаз, медленно направился ко мне. Казалось, что он не шёл, а плавно перетекал по исковерканной взрывами земле. Под лоснящейся шкурой бугрились и играли мощные мышцы. Мой меч кончиком был направлен в сторону хищника и следил за каждым его шагом. Чем ближе подходил зверь, тем меньше оставалось у меня уверенности в своём превосходстве. В любом случае я не отступлю, и буду драться до последнего вздоха. То, что хищник разумен, я понял давно. Теперь, по мере приближения, становилось понятно, что зверь был огромен. Но вот его размеры и скрытая сила внушали страх и уважение к нему. И ни одного резкого движения с его стороны. Зверь своей походкой демонстрировал свои мирные намерения. Судорожно сглотнув слюну, оглянулся назад, на приближающихся сотоварищей, которые и не подозревали, какая опасная зверюга вылезает сейчас из котлована. А вот этого мне делать было не надобно. На какой-то миг Наина выпала из зоны моего внимания.

       *

       Стоя за спиной Дона, я рассматривала идущую к нам кошку и она всё больше и больше мне нравилась. До дрожи в коленях хотелось её погладить и почесать за мохнатым ухом. Но Дон почему-то всё сильнее напрягался. Он даже расставил ноги, вытянув вперёд свой страшный меч, и слегка присел. Словно кто его хотел сейчас сбить с ног. Весь напряжённый, он оглянулся. В этот момент, огибая его, я и направилась к красивой кошке. Испуганный крик Дона раздался в тот момент, когда я уже чесала за кошачьим ухом. Ухо было большим, круглым и мягким премягким. Кошка замурлыкала и, повернув ко мне голову, лизнула шершавым языком мою руку. А я запустила пальцы второй руки в шерсть на брюхе и стала его почёсывать. Кошка с начало села, а затем плавно и грациозно развалилась прямо передо мной на земле. Встав на колени и запустив обе руки в кошачью шерсть, я краем глаза видела, как Дон, опустив меч, нерешительно двинулся по склону воронки ко мне. Кошка громко замурлыкала. Это мне напомнило моё детство, маму, уютное кресло у допотопного электрообогревателя и мурлычущую пёструю кошку на моих коленях. Видение забытого детства и моей бедной мамы тронуло что-то в моей душе и я, захлёбываясь, навзрыд заплакала. Кошка резко подняла голову, стараясь заглянуть в мои глаза. Сжавшееся до боли сердце отпустило. Мне стало легче, будто спокойствие и сочувствие изливались из её жёлтых глаз. Слёзы, которые я размазывал по щекам, катились ручьём. На моё плечо легла рука Дона.

       *

       Идти по перекопанной земле было очень неудобно. Сплошь кочки и ямы. Уже начали побаливать ноги. К тому же приходилось обходить смердящие останки людей и животных. Я шла к раскопу первой. Следом двигалась моя подруга. Остальные, разбредшиеся кто куда, так же направлялись в нашу сторону. Далеко впереди, на краю раскопа, стояли Дон и его женщина. Стояли не двигаясь. Наверное, в воронке от взрыва происходило что-то интересное. В какой-то момент они оба разом исчезли в ней. Когда я взобралась на вал по краю окружающий котлован, то передо мной открылась странная картина. На земле валялась здоровенная чёрная зверюга. Такую тварь только Дон и мог завалить. Мне ни за что такую не одолеть. Не зря он сейчас в руке держит свой меч. Упираясь в зверя руками, на корточках сидела Наина. Наверное, шкуру со зверя хочет снять. Богатая шкура достанется этой женщине. А Дон, продолжая сжимать в руке меч, другой рукой пробовал за плечо оттащить её от зверя. Дальше события пошли таким образом, что я ничего не могла понять. Зверюга вскочила на лапы и стала тыкать своей чёрной мордой в лицо Наины. А Дон, вместо того чтобы заступиться и порубить зверя на маленькие кусочки, с досадой отправил свой знаменитый меч за спину в ножны. А я не знала, что мне делать. Убегать или спускаться прямо в когти к зверю.
 ,,Что это они там с кошкой вытворяют ?,,- услышала я за своей спиной.

       *
       
       Почему я снял с головы медную сетку, сам не пойму. И еле слышный в голове шёпот превратился в чётко звучащие слова, которые складывались в предложения и обретали смысл.
       - Одним ударом моей лапы я могу в один миг оборвать нить жизни твоей самки. Но делать этого я не намерена. Она мне нравится. А вот ты с твоим Дарителем Забвения за спиной внушаешь мне если не страх, то недоверие. Вон и другие смертоносные штуковины у тебя за поясом притаились. У твоих мыслей слишком много путей. Ты опасен из-за своей непредсказуемости. Если бы я не нуждалась в союзнике быть бы сейчас битве не на жизнь, а на смерть. Но я пришла к тебе именно за помощью, в опасности весь мой род ночных охотников и самое главное, моё потомство. Может статься, они уже вместе с предками охотятся в Лунных долинах. А виновники тому уже убитые тобой змеелюди.
       Пятнадцать лун назад я залегла в прилегающих холмах и наблюдала за битвой с теми, кого питала холодная кровь. Было очень страшно, но я жила надеждой. А ведь победить должны были иноземцы с холодной кровью. Они владели в тот момент всей Землёй. Кто мог противостоять их страшному дару? Твой друг и учитель не выдержал этой битвы, хотя и умер победителем. Я всё видела и знала про распылённую смертельную отраву. Всё это время змеелюди призывали себе помощь. И вот, когда люди вышли на поверхность, я решилась покинуть своё убежище. Теперь ты старший в своей стае и я прошу тебя о помощи.
       Слова в голове звучали непривычно, и смысл сказанного не сразу доходил до моего сознания. Но мере того, как гигантская кошка продолжала, уставившись жёлтыми глазищами, говорить и я приноровился к пониманию кошачьих мыслей.
       А суть дальнейшего её повествования была в следующем. Когда змееголовы начали прощупывать с помощью своего дара окружающий их мир, то вскоре наткнулись на родственников кошки. Все живые существа вплоть до комаров попадали в паутину власти змей и становились управляемыми. А с мыслящими кошками у них этого не получилось. Кошки по своей природе существа независимые и свободолюбивые. Любое насилие со стороны для них противоестественно. И на этот раз это качество спасло кошачье племя от змеиного рабства. Если бы не эта заминка в покорении кошек, змеи давно бы добрались до нашего убежища и успели захватить нас врасплох. Нам несказанно повезло, что кошки так свободолюбивы. Пока змеи тратили время на попытки поработить упрямых животных, мы готовились к отпору. Их обеспокоило найденная ими стая мыслящих кошек. Разный ментальный диапазон общения и воздействия на окружающих не дал змеям приоритета в ментальной схватке со стаей. Кошки, вопреки своим инстинктам, объединились в этой схватке и дали отпор. Но не победили. Просто змеи на время оставили их в покое. И вроде бы всё хорошо. Но змеи, в отместку, наслали на кошек их извечных паразитов. В стаю насекомых заносили, наводнившие местность мелкие животные и птицы. Казалось, что сама земля порождает полчища вредных насекомых. Вместе с блохами и клещами в стаю пришла зараза. И с того момента в кошачьем племени поселились болезни. Менялись охотничьи угодья и места лёжек. Но это не помогало. Тогда кошки вспомнили о людях. А так как для мысли нет расстояния, совместными усилиями были найдены именно те, кто мог их вылечить. Теперь осталось найти становище этих людей. Только как? Кошка-разведчица направилась вслед за змеями и их рабами к месту предстоящего сражения. А потом пришлось ждать результата битвы. Победа людей дарила всему кошачьему племени надежду на избавление от паразитов и выздоровление.
       Всё правильно. И старик, и Умник в своё время говорили о том, что врага надо всегда держать в напряжении. Даже если ты с ним не воюешь, делай ему разные пакости, пусть живёт в пустых заботах и за ними забудет о тебе. Вот змеи и подкинули заразу в стан противника. И кошкам стало не до захватчиков. А расправься они с нами, тогда очередь и до кошек дошла бы.
       Кошка опять улеглась на землю и подставила Наине для почёсывания белое брюхо. Я предупредил Наину о кошачьих паразитах и о том, что змеи могли искусственно заразить всех этих блох болезнетворными бактериями. Может быть и ими, невидимыми крохами, могли командовать хладнокровные копатели в мозгах.
       А вокруг нас уже столпились все обитатели подземелья и молча рассматривали диковинного зверя. Но вот слышать наш разговор они не слышали. Иначе вели себя по-другому. Кошка в это время сообщила мне о том, что к вечеру к нам прибудут две кошки с детёнышами, и надо будем срочно разобраться с их болезнями.

       *

       Двое мужчин изъявили желание покинуть нас и отправиться в свой подземный город. Они питали надежду, что город не погиб и что кто ни будь из его обитателей выжил. Неволить никого не стали. Зато все приняли участие в их сборах. Нагрузили их продуктами, дали оружие, и они покинули нас. Мне показалось, что не старый город был причиной их желания покинуть нас, а недовольство этих людей царящими на базе порядками. Ими здесь никто не помыкал, пищи было вдоволь. Но эти люди за свою жизнь привыкли к тому, что им всегда командовали, обещали несбыточное. А мы на этой военной базе просто жили. Бывшие жители этого города проводили уходивших через всю долину. И потом ещё долго стояли и смотрели им во след. После ухода мужчин все разбрелись по своим комнатам и в коридорах воцарила тишина.

       *

       Наина мыла громадную кошку под горячим душем. Мыла с теми пахучими жидкостями, что в изобилии натаскала из хранилища и мылась ими сама. Все женщины, почему-то любили мыться с этой обильно дававшей пену жидкостью. Кошка вначале воспротивилась, но после моих уговоров обещаний, что после горячей воды и мыла гарантирую исчезновение всех паразитов, пошла в душ. Наина из лаборатории прихватила пузырёк с лекарством и, когда уже сушила горячим воздухом мокрую кошку, втирала его в её шерсть. Меня она заставила искать в хитрой машине Умника всё про кошек и их болезни. Уже битый час я неловко жал на кнопки, стараясь найти искомое. Ну не было у меня сноровки кнопки нажимать. Пока я добрался до кошек, весь вспотел. Там их кошачьими называли. Особенно меня заинтересовала картинка, где стоял зверь с торчащими на голове волосами. Его называли львом. А его самка один в один наша хвостатая гостья. Только она рыжая. Потом я и нашу гостью в этой машине нашёл. Такая же чёрная и называлась она пантерой. Из текста прочитанного на экране понял, что наша гостья, покрупней этой самой пантеры будет, да и попушистей. Сведения о кошачьих болезнях быстро отыскала, пришедшая вместе с мокрой кошкой, Наина. У неё это быстро получается. Не зря её Умник учил всем этим премудростям. Она прочитала текст и заторопилась в лабораторию. А я отправился в дежурку. Там у нас постоянно кто-нибудь сидел. Мало ли кто опять в гости нагрянет, а мы и знать не будем. В дежурке я застал трёх женщин, которые оживлённо разговаривали. Моё появление смутило их, и они разом замолчали. Опять обо мне с Наиной говорили. Прошедшее время и сытая жизнь преобразила когда-то грязных и измождённых женщин. Короткие спутанные раньше волосы отросли и теперь волнами спадали всем трём на плечи. Они сами, не желая носить удобную пятнистую одежду с множеством карманов, сшили себе платья из цветной материи со склада. У каждой на свой манер. Красиво конечно, но не практично. Я никогда не видел женщин в таких одеждах. Когда-то, очень давно, все женщины ходили в таких нарядах. У старухи было много потрёпанных журналов с такими нарядами. Особенно интересное платье было у той женщины, которая ежедневно чаще других встречалась на моём пути. Две тесёмочки на плечах и верхняя половина груди голая. Да она ещё поджата платьем так, что обе груди тугими шарами норовят выскочить из него. Торс весь плотно обтянут. А от талии платье свободно и всё в складках. Странные существа эти женщины. Вот и сейчас, делая безразличный вид, украдкой следят за мной. Помнится, старуха учила меня, что женщины все хитры и им доверятся нельзя. Живо попадёшься в их капкан. Что под капканом подразумевала старуха, тогда ещё я не знал. Только догадывался. Но в этот момент, глядя на голые плечи и этой женщины, я почему-то стал потеть и почувствовал непонятное волнение. Такое со мной было впервые. Я ещё раз пристально посмотрел на неё и, сглотнув набежавшую слюну, вышел из комнаты.

       *

       Как он на меня смотрел, как смотрел. Даже слюной изошёл. От моего внимания не ускользнуло, как он её сглотнул и при этом дёрнулся его кадык. Значит, не зря я столько время убила на это платье. Его Наина не знает и десятой части науки обольщения. И никуда он от меня не денется. Не он первый попадается на женские уловки. Вот бы косметику поискать на складе. Там чего только нет. Но это надо просить эту мутантку. Без неё не найти. А она не совсем дура, сразу может сообразить, для чего нужна косметика. Надо бы самого Дона уговорить найти по картотеке в его компьютере. А дальше, дело техники. Мои подруги изредка позволяли мужчинам ночью использовать своё тело. Лишь я не уступала настойчивости наших мужчин. Того, что было раньше, уже не забудешь. Их пинки, зуботычины и принуждение к близости. К тому же я всё время ждала, когда мужчина-воин обратит на меня внимание. И вот сегодня он первый раз посмотрел на меня с интересом в глазах. У меня от этого взгляда в груди сердце сжалось и в внизу живота стало жарко. Но виду я не показала.
       Установленные на базе порядки не позволяли теперь насилия над нами и мужчины были злы на него и нас. С другой стороны они очеловечились. Стали вежливы и теперь оказывали нам знаки внимания. Одна из моих подруга тайком встречалась с тем мутантом, что был приставлен к Умнику. Теперь, когда головастого человечка не стало, он целыми днями спал. А ночью к нему приходила эта женщина. Ну и что такого. Пусть лучше мутант, чем наши скоты. Она говорит, что он ласковый и нежный. Ещё месяц назад ни за что бы не поверила в такую связь. А здесь вся жизнь по-другому пошла. Исчезни сейчас из этой нашей жизни Дон и опять всё будет по старому.

       *

       Странная женщина эта Лизетта. Смотрит на меня и как будто чего от меня ждёт. А что я могу её дать? Всё, что есть на базе, в её распоряжении. Даже оружие. Так что ей ещё надо? Кстати, чем занимается сейчас Наина. Наверное, в своей лаборатории с кошкой возится. Она собиралась у неё кровь на анализ брать.
       Наина действительно была в лаборатории. Кошка сидела рядом с ней и внимательно наблюдала, как Наина колдует над микроскопом. Меня она удостоила коротким взглядом своих жёлтых глаз и опять уставилась на Наину. Та вообще никак на моё появление не реагировала. Быстро капая на стёклышки всякие лекарства, она смотрела через микроскоп на те кружочки, что когда-то доводилось видеть мне. А они, эти кружочки плавали туда-сюда по стёклышку. Одним словом ничего в этом я не понимал, и мне это было не интересно. Я тут явно был лишним. Как только из нашей жизни исчезла опасность, и жизнь как бы остановилась. И я не при деле оказался. Правда, скоро должны были появиться больные кошки. Опять кого-то надо будет спасать.
       Экран в дежурке ничего нового не показывал. Всё та же трава, голубое небо и мельтешение насекомых. Голоплечая женщина на этот раз была одна. Она, словно чего-то выжидая, смотрела на меня, а я на неё. Наступило неловкое молчание. Вот тогда-то она и попросила меня порыться в базе данных и отыскать на складе специфические вещи для женщин. Мужчинам они всё равно ни к чему. Я будто ждал этой просьбы и отказом не ответил. В кабинет Умника мы отправились вместе.

       *

       Там, едва за нами закрылась кабинетная дверь, Дон резко повернул меня к себе и стал целовать меня в губы. Его рука, приспустив лямки платья, высвободила из-под его лифа мои груди и стала мять набухающие соски. Я, давно не знавшая мужчины, почувствовала слабость в ногах и стала медленно опускаться на стоящий рядом диван. Тяжело дыша и потея, мы оба судорожно срывали друг с друга одежду. Дон навалился на меня, стараясь раздвинуть мне ноги. Да я и не сопротивлялась. Просто мы с ним спешили, и не всё у нас сразу получалось. А когда он всё же вошел в меня, я неожиданно для себя громко застонала. Но не от боли, а от чувства победы над этим мужчиной. В этот момент он был во мне и был целиком моим.

       *

       Тот, кто придумал женские платья не был законченным дураком. Удобная штука. А то пока с их штанами и куртками возишься, всё настроение пропадает. Вот и сейчас платье с Лизетты в секунду упорхнуло на пол. А она, опрокинутая на диван, лежала перед ним совершенно нагая и доступная. Когда сам успел раздеться, даже не заметил. Кровь от напряжения густела и горячими волнами била в голову. Сжимать руками только две груди было внове и потому непривычно. Особенно меня возбуждала ложбинка между ними. Навалившись и придавив её тело к дивану, пробовал своими бёдрами развести женские ноги, со второй попытки мне это удалось. Когда ворвался в неё, она громко и протяжно застонала. Но я уже начал работу маятника. Женщина не сразу включилась в неё. С начало она прислушивалась к себе. А я мял её тело, целовал и тискал её грудь. Затем, удерживая руками мягкие бёдра, с силой врывался в её тёплую глубину. Напряжённые соски скользили по моей коже и подстёгивали наше возбуждение. Потом почувствовал, как она помогает мне. Её острые ногти больно впились в мышцы моих ягодиц, но боль эта была во благо, ибо она усиливала чувственность соития. Гладкие длинные голени обвили мою спину. Чувства женщины, распятой подо мной, начали просыпаться. Теперь уже она командовала моим телом и вела меня по коридорам сладострастия. Чувство, растущее и захлёстывающее меня, было мне внове, и полнотой своей заливала каждую клеточку тела. Кончилось это сумасшествие разом, и мы в исступлении и в унисон громко закричали.

       *

       Мне давно не было так легко и хорошо. Мои, до этого твёрдые груди расплылись, и я вся сама как бы растеклась по дивану. Словно лишившись своего веса, тело парило в сгустившемся жарком воздухе. Я посмотрела на своего партнёра. Но на его физиономии кроме чувства вины я ничего радостного не заметила. Ага, самоанализом и самобичеванием занялся. И что все мужчины такие дураки. Это он передо мной себя винит, и мысленно кается перед своей мутанткой. Можно подумать, что от него что-то убыло. Или что стёрлось и обмылком стало. Лично убедилась, что крепок он в постельном деле и хватит его ещё не на одну мутантку и очень даже на долго.
       Не глядя и смущаясь, он неловко чмокнул меня напоследок в плечо и, быстро одевшись, ушёл. Я же не спешила уходить. Ничего. Начало есть и теперь я его ни за что не упущу. Раз попробовал, второй раз обязательно на сладкое потянет. Или я не женщина и я совсем не знаю мужчин. Только мне спешить не надо, а то спугну.
       Истома, охватившая всё моё тело, как бы предлагала полежать и отдохнуть. Но я пересилила себя и стала одеваться. Мало ли кто войдёт сюда. Объясняй потом, почему в голом виде не у себя в комнате, а в кабинете Умника на диване валяюсь.

       *

       Наина в пустой дежурке прямо таки прилипла к экрану. На нём стояли две чёрные кошки. У их ног лежало по котёнку. А чуть поодаль стояли два человека, по всей видимости, мутанта. В руках у них были большие натянутые луки. Наложенные на них стрелы смотрели в сторону кошек. И хотя внешне эти лучники не отличались от нормальных людей, то, что это мутанты, Наина почему-то знала точно. Чёрная кошка, стоящая рядом с Наиной, ощерив клыки, исходила горловым хрипом.
       На эти звуки прибежал её Дон. Наина, увлечённая зрелищем, не обратила внимание на его всклокоченный вид. Дон сразу оценил ситуацию и с сожалением сказал, что он не успеет спасти этих кошек. Наина, зло выругавшись, бросилась бежать к выходу. Кошка заскользила за ней. Дон, потеряв время на сбор своего оружия, успел догнать их уже у радиоактивной лужи на выходе из тоннеля. Дальше все трое бежали вместе. Дон на ходу, в надежде, что это озадачит мутантов, пару раз выстрелил из пистолета в воздух.
       Подбегая к котловану, они видели, что кошки пока живы, а мутантов стало уже четверо. И все с луками. А много поодаль стоял пятый. Полностью закутанный в тёмные одежды, он удерживал в руках верёвки, привязанные к мордам странных животных и в общем действии не участвовал. Дон на ходу выхватил из-за спины свой меч и теперь был готов к схватке.
       Все мутанты были одного с Доном роста, и в них чувствовалась сила. Они не испугались появления нового противника и спокойно ждали его. Их спокойствие зиждилось на кончиках их стрел. За двести метров стрела насквозь пробивала тело человека. А с такого расстояния она на вылет разом троих пробьёт. Обе кошки, подхватив в пасти котят, стали медленно отступать за спины неожиданных союзников. Наина, злая как сто зверей разом, стала громко поносить лучников. Те, не обращая на женщину внимания, целились в грудь человека с мечом. А Дон внимательно изучал своих противников.
       Широкие небритые лица, раскосые глаза, редкие чёрные зубы. Странная одежда в виде толстых халатов и высокой обуви из мягкой кожи. На широком кожаном поясе у каждого крепился меч. Но он у них почему-то был кривым. Другого оружия кроме луков и мечей он не заметил. Было не понятно, почему они сразу не убили кошек? Что помешало им это сделать? Да и кошки вели себя неправильно. Ни одна не кинулась защищать своего детёныша. Обе сидели и смотрели на нацеленные в них стрелы. Странно всё это. Очень даже странно.
       Животные этих мутантов тоже были странными. Дон таких зверей в своём лесу ещё ни разу не видел. Ростом с человека, они имели крупную длинную морду и длинное цилиндрическое тело. С их шей свисали пряди длинных волос. Хвосты этих зверей из такого же жёсткого волоса были в постоянном движении. К спине каждого зверя было привязано сидение, а в пасти они держали железки.
       Дон понимал, что ситуация сейчас не в его пользу. И на победу в предстоящей схватке надежды у него нет. В схватке с пятерыми против него очень скоро выступит и шестой противник – усталость. Но рядом была Наина, и это толкало его на безрассудство. Он медленно положил пистолет на землю и, разогнувшись, также медленно направился к лучникам. Перед собой он нёс, сжимая рукоять двумя руками, свой меч. Двинувшись было за ним, кричащая лучникам грязные оскорбления Наина, словно очнулась и, замолчав, застыла на месте.
       Лучники внимательно следили за приближающимся Доном. Затем один из них, оскалив в едкой усмешке редкие зубы, быстро положил лук на землю и выхватил свой кривой меч. Остальные, ослабив тетиву луков, стали наблюдать за сходящимися мечниками. Именно на это и рассчитывал Дон. Численное превосходство позволяло противнику быть снисходительным и чуть-чуть поиграть со своей жертвой. Теперь всё зависело от искусства владения оружием и удачи. Он вспомнил поучения старика. Главное, сразу не показать врагу всего, что ты умеешь. Пусть думает, что ты слабее, чем он. И надо ждать. Ждать когда враг зазевается, раскроется и именно тогда нанести неожиданный удар.

       *

       Дон и пришелец медленно сближались, и я ничем не могла помочь своему мужчине. Оглянувшись, удивилась, не увидев рядом с собой кошек. Они ухитрились, воспользовавшись тем, что Дон отвлёк всё внимание пришельцев на себя, незаметно исчезнуть. Я опять стала следить за начинающимся поединком. А он уже начался. Не первый раз кривой меч со скрежетом встретился с прямым мечом. Дон всё время поворачивался вслед за настойчиво кружащимся вокруг него узкоглазым. И успевал отразить очередной его наскок. А узкоглазый воин словно выискивал лазейку в обороне моего Дона. Мне стало почему-то страшно и зябко. Если вдруг победит узкоглазый, тогда не станет моего Дона и что будет тогда со мной. Эти чужаки просто так меня не отпустят. Да и отпустят ли вообще. До этого момента я как-то не задумывалась над таким страшным вопросом. А теперь он вот он этот вопрос. И ответ на него держал в руках мой мужчина. Если он выронит его, то мне будет очень и очень плохо. А моему Дону уже будет не как. Его просто вообще не будет на белом свете. Мои тяжёлые размышления прервал металлический лязг мечей. Дальнейшего я так не поняла. Дон, отбив очередную атаку узкоглазого мечника, вдруг резко крутнувшись на пятке, повернулся к нему спиной. Тот, обрадованный глупой ошибкой противника, поднял над головой свой кривой меч и подался вперёд. Я думала, что сейчас он развалит Дона от макушки до пят. Как вдруг Дон подался спиной к самонадеянному противнику с задранным к небу оружием и прямой меч, скользнув между телом Дона и прижатой левой рукой, легонько по-змеиному куснул узкоглазого воина в открывшуюся грудь. Тут же Дон, не поворачиваясь, резко шагнул в сторону. И именно туда, где только что стоял Дон, рухнул по ходу движения своего кривого меча, узкоглазый. Я всё ждала, когда же узкоглазый встанет. Но он лежал тихо и не шевелился. Его раскосые товарищи, внимательно наблюдавшие за их схваткой, разом заорали, и вот уже один из них решительно шагал с мечом на изготовку к Дону. А тот отошёл от упавшего немного в сторону и махом меча сбросил с его кончика капли крови поверженного врага. Затем, положив лезвие меча себе на плечо, замер. Упавший чужак вставать не собирался.

       *

       Теперь мирно всё не закончится. Пришельцы ни за что не простят мне смерти своего соплеменника, и будут стараться обязательно меня убить. Бойцы они никакие. Только рубящие удары сверху и сбоку. И ни одного хитрого финта. Но их много. А тут ещё всё время надо думать, как бы не споткнуться об убитого. И мне надо чаще отдыхать. Второй поединщик теперь будет осторожней и вымотает у меня не мало сил. Наина, замершая не вдалеке столбом, пока ни чем не мешала. Её присутствие и беспокоило меня и заставляло быть осторожным. Я старался не думать о её судьбе в случае моего поражения. Это и так было ясно. Незавидной будет она и тяжёлой. Сначала её в отместку за убитых мной жестоко изобьют и не один раз изнасилуют. Если после этого она останется живой – то рабское существование с постоянными побоями и голодом подорвут её здоровье. Ей никогда не простят ни меня, ни убитых мной воинов.
       Узкие раскосые глаза нового противника горели жаждой убийства и мщения. А вот это зря. Половину схватки ты пришелец уже проиграл. Старик постоянно твердил мне о холодном уме и расчётливости. Гнев, мутящий в схватке разум воина, лишь помеха ему.
       Пора. Мой прыжок и свист меча перед лицом противника озадачил его и заставил сделать шаг назад. А вот теперь начнётся затяжное и изнурительное прощупывание моей обороны. Секрет его умения во владении мечом не был для меня тайной. Всё те же самые приёмы, что и у убитого мной воина. А вот он, делающий уже третий круг вокруг меня, ждал неожиданностей.
       Я был спокоен, глядя на схватку как бы со стороны, и ожидал ошибок в действиях узкоглазого воина. Вот он, быстро делая резкие горизонтальные махи кривым мечом, бросился в атаку. Его меч по инерции уходил вправо, положение из которого меч с запаздыванием возвращается в левую позицию. Да ещё и его наступательное движение ко мне, позволяло невредимым упасть на спину и волчком крутнуться на ней. При этом кончик моего верного меча в вытянутой руке по касательной прошёлся по халату под кожаным ремнём воина. Тот ещё не понял неотвратимости случившегося. И лишь его левая рука инстинктивно потянулась к разрезу на халате. Я же, перекатом вправо, ушёл от просвистевшего надо мной меча и встал на ноги. Доли секунды решили всё, и жизнь этого пришельца уже утекала через прореху в его животе. Тот, с ужасом глядя на окровавленную руку, молча пал на колени.
       Не успел упасть на землю этот воин, как ко мне с яростным криком уже бежал третий. Его меч выписывал быстрые круги над головой, и это успокоило меня. Видимо погибли самые опытные воины, а этот был бойцом помоложе и послабее. Я опять, положив лезвие меча на плечо, расслабил мышцы и стал успокаивать сбитое дыхание.

       *

       Уже два раскосых воина недвижимо лежали на земле, и из-под каждого убитого натекала лужа крови. Дон, отступив подальше от убитых, закрыл глаза и неподвижно замер. Его меч покоился на его плече. А к нему с яростными криками, размахивая кривым мечом, бежал третий. От этих воплей меня охватил ещё больший ужас и начал бить озноб. Дон же, закрыв глаза, продолжал стоять столбом. Ещё чуть-чуть и набегающий косоглазый убьёт его. Я уже было собралась предупредить своего мужчину и начала открывать для крика рот. Но мой крик так и умер не родившись.
       Дон вдруг совершил немыслимый прыжок навстречу своему врагу и впечатал рукоять меча ему в лоб. Как палкой подбили ноги бегущего узкоглазого воина. И он со всего маху рухнул на земь. Я глазам своим не поверила. Только что он бежал и вот уже лежит на земле. Тут же поискала глазами четвёртого воина. Сейчас он начнёт орать и, махая мечом, кидаться на Дона. Ещё хуже будет, если он начнёт стрелы метать. Хорошо, что я пистолет, брошенный Доном на землю, успела подобрать. Надо во что бы это не стало убить и его и ещё того, что зверей за верёвки держит. Уставшему Дону со всеми ими не совладать.
       Четвёртый воин, согнув к земле голову, стоял почему-то на коленях и обеими руками протягивал перед собой кривой меч. Но не за его рукоять, а вложенном в ножны и протянутым на ладонях. Наверное, это какая-то уловка или хитрость узкоглазых пришельцев. Надо предостеречь Дона.
       Но Дон был уже рядом с коленопреклонённым и пытался поставить его на ноги. Вот дурень. Жить ему, что ли надоело? Если надоело, это его дело. А у меня, подстилкой под каждым грязным пришельцем корчиться, желания не было. Почему он не убивает раскосого чужака? И так я разозлилась на него, что захотелось больно треснуть Дона по глупому затылку, чем ни будь по тяжелее.

       *

       Когда от руки чужака пал наш третий боец, я понял что встретил дух Великого Воина. Тщетность сопротивления ему была явна и неоспорима. Ибо три самых сильных меченосца нашего светлоликого нойона были побеждены так быстро, словно они никогда не держали в руках оружия. Они были опытными бойцами и носили почётные имена н,Хааров. А это высшая каста нашего большого племени удостоенная чести быть глазами и ушами передовой разведки нойона. Ибо разведчики первыми получали добычу и пользовались ею. Это касалось всего, что они могли захватить. Пищи, одежды, драгоценностей и женщин. И самое главное - они могли убивать по своему желанию и разумению. Мне такого права дано не было. И вот теперь я, не удостоенный носить почётного имени, вручал свой меч и жизнь в руки человека, в сердце которого жил дух Великого Воина. Вместе со своей жизнью отдавал ему жизнь общей женщины н,Хааров и жизни наших лошадей. Если жизнь женщины – это растёртый плевок в дорожной пыли, то жизни лошадей ценилась очень высоко. Без них племя не смогло бы захватить всю окраинную степь и покорить множества народов. Я оглянулся на стоящих сзади лошадей, которых удерживала за узду женщина, стараясь увидеть свою лошадь и попрощаться с ней взглядом. Жить мне оставалось совсем немного, и мой скальп будет висеть на поясе этого воина. Умереть от руки героя и уйти на серые равнины, где вечно пасутся косяки лошадей наших жестоких богов, это ли не почётная смерть для такого низшего существа, как я.
       Но меня не убили, даже бить не стали. Мой меч остался при мне и лошадь никто не отобрал. Мёртвых н,Хааров, сброшенных в неглубокую яму, я, освободив халаты убитых от лишнего, завалил камнями. Ушибленный ручкой меча в лоб н,Хаар так и не приходил в себя, лишь иногда тихо стонал. Лошадей я стреножил, и они паслись рядом с разожжённым костром. Женщина воина исчезла, а женщина моих господ молча готовила на костре пищу. Казан с варевом начал закипать, и запах варёного мяса начал дразнить мой голодный желудок.
       Великий Воин ни во что не вмешивался и лишь наблюдал за мной и женщиной. Он сидел на стопке сёдел, грозный и загадочный. Женщина старалась держаться от него подальше. Да и особого счастья я от его присутствия не испытывал. Хотя не думаю, что его заинтересуют те вещи убитых, что перекочевали в мои карманы. Несколько ярких камней и пара золотых цепей, не велика добыча. В перемётных сумах убитых я пошарить ещё не успел. А женщиной, телом которой по очереди пользовались трое н.Хааров, я займусь попозже, ночью. Ни убитым, ни стонущему от боли н,Хаару она теперь ни к чему. Вот только задобрю Великого Воина скальпами убитых. От такого подарка ни один, даже Великий, воин не откажется.

       *

       Наину я отослал на базу, а сам остался на ночь с пришельцами. На базе в Наининой помощи нуждались не только больные кошки, но и всё встревоженное население. Теперь вот, сидя на куче сидений, молча наблюдал за суетой вокруг костра. Оставшийся в живых чужак принёс к моим ногам всё оружие. Затем стал носить мешки и показывать их содержимое. Затем начался показ тонких цепей из тяжёлого жёлтого металла и цветных камней. Когда мне всё это надоело, я показал жестом, что эти вещи мне без надобности.
       Это почему-то испугало раболепствующего передо мной чужака. Он исчез в темноте, и я свободно вздохнул. Но вскоре он появился опять. И положил передо мной с десяток каких-то скомканных комков волос на длинных верёвочках. Я в недоумении разглядывал эти волосы, и думало том, какому зверю они принадлежали. И лишь когда чужак положил рядом с ними ещё три окровавленные комка волос, до меня стало доходить название зверя носящего такие волосы. Догадка, по своей сути, была страшной. Где-то читал или слышал, что дикари иногда сдирают с голов побеждённых врагов кожу с волосами и носят их высушенными на поясах как украшения. А вот эти три совершенно свежие. Но я убил лишь двоих. Откуда третий? Он же лежит сейчас без памяти стонущий и живой.
       Третий лежал в той же яме с только что перехваченным ножом горлом и свежеободранной головой. Мне в этот момент захотелось получить и четвёртый кусок кожи с головы услужливого чужака. Удручённый нелепой смертью раненого, я вернулся на прежнее место и с силой пнул в костёр волосатое сокровище чужаков. Вонь от горящего волоса лишь усугубила моё настроение. Я расслабился и, как учил старик, закрыв глаза, стал глубоко дышать.
       Запах варева достигло моих ноздрей, но голода и желания есть он не вызвал. Не понравился мне этот запах. Да и видение перехваченного горла и ободранной головы не способствовали аппетиту. Когда женщина робко поднесла мне керамическую плошку с парящейся похлёбкой и кусками мяса в ней, я жестом показал на место рядом с собой и заставил её при мне съесть содержимое плошки. Не удивляясь и не протестуя, женщина стала медленно жевать куски жёсткого мяса, иногда прихлёбывая похлёбку. При этом я так и не смог рассмотреть её лица. У костра свою долю похлёбки поглощал суетливый мужчина. Не нравился он мне. Было в его поведении что-то холуйское. А от таких людей ничего хорошего не жди. Вот и своих мёртвых хозяев при погребении ограбил. Хотя зачем мёртвому всякие там, не имеющие практического применения, безделицы. Украшения меня не интересовали.
       Общения с пришельцами, из-за незнания их языка, наладить было невозможно. Просто я хотел понять, что они из себя представляют. То, что невиданные мной доселе животные предназначались для быстрого передвижения, я понял сразу. Правильно пользоваться луком научился быстро. Правда, результаты стрельбы оставляли желать лучшего. Осмотр содержимого мешков с тряпьём ничего не дал. В них лежали измятая одежда и вещи, словно их насовали впопыхах. По всей видимости, эти люди или мутанты жили по закону сильного, грабежом и разбоем. Женщина, доев своё варево, поднялась и направилась к сваленным в кучу мешкам. Оттуда она принесла большой кусок плотной материи и расстелила его на земле рядом со мной. После этого начала снимать с себя свою грязную пропылённую одежду и бросать её тут же на пыльную землю. Доедавший свою порцию похлёбки мужчина, суетливо задвигался и вскоре уселся на землю напротив нас. Женщина, раздевшаяся до нага, улеглась на брошенный ею кусок материи и, широко раскинув ноги, в ожидании посмотрела на меня. Мужчина от нетерпения привстал с земли, также ожидая моего решения.
       Нет, нет и ещё раз нет. С меня сегодняшнего достаточно. Как теперь в глаза Наине смотреть буду. И так стыдно вспоминать сегодняшнюю скачку на голой Лизетте в кабинете Умника. А тут опять голая женщина со своими потребностями. На мне что, свет клином сошёлся. Да и, махая мечом в бою с тремя крепкими мужчинами, приморился я что-то.
       Всё это я подумал про себя и не успел ничего ещё сказать, как раскосый мужчина уже понял моё нежелание. Он быстро и с радостным криком приспустил штаны и бросился на распростёртую женщину. Между ними завязалась настоящая драка. Недооценивший свою противницу, раскосый тут же за это поплатился, и его широкое лицо приобрело пять глубоких царапин. Он, визгливо ругаясь, начал тузить её кулаками, но неожиданно утробно охнул и, держась обеими руками за низ живота, грохнулся на землю. Голая женщина, уже стояла во весь рост и с силой пинала ногами несостоявшегося насильника. Я не вмешивался в эту драку, с интересом рассматривая при свете костра беснующуюся женщину. Руки по локоть и её лицо были тёмными от загара или грязи. Всё остальное тело было кипельно белым. Такого белой кожи я никогда не видел. Длинные волосы тёмными змеями метались вокруг бёдер. Её полная грудь, при каждом ударе ногой по верещащему охотнику до голых женщин, тяжело колыхалась из стороны в сторону, показывали длинные соски с большими тёмными кругами вокруг них. Неясные тени от костра пробегали по её резко движущемуся напряжённому телу, и от этого оно казалось рельефным, подвижным и привлекательным своей животной грацией. У меня неожиданно дрожь по позвоночнику прошла, и я воровато оглянулся в сторону телекамеры.

       *

       Убив двух и ранив третьего господина, чужой воин отослал свою женщину в свой шатёр. Сам остался охранять свою добычу. Я посмотрела в след уходившей женщине. Господин знал толк в женщинах. Бёдра, под её нелепой одеждой были широки, как у кобылы. Ноги длинные. Наверное, лодыжки у неё сухие. И грудь была не малая. Такая, сможет сделает ночь господина не скучной.
       Подлый слуга успел обшарить одежду убитых господ и присвоить себе их добычу. Почему этого не сделал по праву сильного чужой воин? У него, наверное, в шатре и так много добычи. И здоровых женщин у него много. Даже есть с четырьмя грудями сразу. У такого могучего воина всего должно быть много. Он не подошёл ко мне, не посмотрел мне в зубы. А у меня они все на месте. Я ещё не рожала детей, и наш шаман не выбивал мне по зубу за каждого рождённого мной ребёнка. Он не пощупал мою грудь и не запустил среднего пальца руки в моё лоно и не нюхал его. Грудь моя полна и туга, а лоно здорово. Если бы я была больна внутри, то от его пальца повеяло гнилью. Но я то знаю, что все болезни от грязи и потому всякий раз моюсь водой, запас которой вожу с собой. Наши женщины многие больны и гниют изнутри. Потому они делят ложе только со слугами и рабами. Великий воин даже у лошадей не проверил зубы. Не осматривал их копыта и бабки. Не дышал с ними ноздря в ноздрю.
       Он или действительно так богат, как и силён, или он не знает правильных обычаев и законов великой степи. Как бы не силён новый господин его надо обязательно накормить. Решила сварить из копчёного мяса степного быка похлёбку. Сварив похлёбку, выбрала лучшие куски мяса и, начерпав из казана жижи без грязной пены, понесла горячую чашку с едой моему новому господину.
       Когда я принесла, сидящему на сёдлах поверженных воинов господину еду, боясь быть отравленным, он молча приказал эту еду попробовать самой. Я медленно ела мясо и ждала, когда он отберёт его у меня. Но он, наверное, был сыт и милостиво позволил съесть всё мне самой. Приятное чувство сытости, которого я давно не испытывала, посетило меня. Мои бывшие господа не всегда кормили меня. Пока я ела, подлый слуга нахально слазал в хозяйский казан и теперь, набивая себе мамон, в три горла пожирая еду моего господина. Мой господин не остановил его, потому промолчала и я. После еды господа всегда ложились на меня. И поэтому я принесла кусок полотнища и, раздевшись донага, легла на него и раздвинула ноги. Господин почему-то всё медлил, а подлый слуга как сбесился. Этому гнилому сыну степной свиньи и ядовитого паука, этому насквозь пропитанному духом дурной болезни червяку, захотелось потешить свой отгнивающий отросток. И он, набравшись наглости, в присутствии господина полез на меня. Зря он это сделал. Била я его умело и больно. Так как меня учили делать из мужчин калек наши женщины. После этого ему никакая женщина в радость не будет.
       Господин и на этот раз не вмешался в нашу драку и не заступился за меня и не наказал слугу. Воистину он мудр и велик. Зачем ему страсти таких низких людей как мы. К тому же я не пострадала и болезнь слуги ко мне не прилипла, а подлый слуга навсегда теперь заречётся близко ко мне подходить. Правда, он может мне напакостить, но ни чего страшного, живя рядом с подлыми слугами, всегда ждёшь от них подлости.
       Я нагая стояла над поверженным мною слугой, вся вспотевшая и разъяренная. И взглянув на своего господина, увидела в отблеске костра восхищение в его глазах. Видимо он понял, что я только для него отстаивала в драке чистоту и здоровье своего тела. Он даже подался в мою сторону. Я протянула руку и встретила его ладонь. И с силой потянула его к себе. В момент ублажения господина, он теряет свою власть над женщиной и должен во всём подчиняться ей. Поэтому, не смотря на его нежелание раздеваться, я его умело повалила, быстро раздела и губами приникла к его божественному жезлу. Тут он притих и дальше не сопротивлялся. Я уселась верхом на нём так, чтобы мои груди скользили по его белой коже, а мои руки могли ласкать сосредоточие его драгоценного семени, а моё лоно с силой сжимать движущийся во мне жезл стонущего от страсти господина. Я чувствовала, как под моими прижатыми к его телу грудями гулко бьётся его могучее сердце. Его руки больно мяли мои ягодицы и грудь. Больно и приятно. Значит, ему было хорошо со мной? Значит, завтра он прогонит всех своих женщин или сделает меня самой главной над ними. Убивая врагов, захваченную добычу он будет отдавать мне. И я стала усиливать свои ласки, делая всё то, чему меня учили женщины для ублажения мужчин, и чего я не позволяла себе и не хотела делать со своими прежними господами. Он не разу не ударил меня. Мне нравился мой новый господин, а это было со мной впервые. Особенно радовал его жезл, полностью заполнивший моё лоно и дарящий мне чувство счастья. Господин, больно кусая мою грудь, уже начал кричать в полный голос, когда тугая струя его семени огненным потоком оросила моё лоно. Бурно дыша, я не смогла сдержать крик торжества и обессиленная рухнула на грудь моего господина. Таких сильных мужчин в нашем племени я не знала.
       Когда я стала приходить в себя, то увидела, что подлый слуга неверными шагами идёт к нам, держа в руках меч моего господина. Но не тот, что покоился сейчас в моём лоне. А меч, напившийся крови прежних господ. Намерения этого сына свиньи не оставляли у меня сомнений. Если бы он пораньше схватил меч, тогда глядишь, успел бы уронить обе наши головы на землю. А теперь он опоздал. Я глянула на господина. Он лежал обессиленный, недвижимый и безучастный. Тогда я нашарила сзади себя свою одежду, и в свете затухающего костра в ночи сверкнул кромкой лезвия мой верный нож. Сверкнул мимолётной искрой и угас, утонув в горле проклятого слуги. Колени его подогнулись. Меч со звоном упал на землю, а он попытался трясущимися руками вытащить пронзивший ему горло нож. Но нить жизни, отмеренная ему при рождении богами, уже давно закончилась. Слуга в последний раз захрипел и, не выпуская из рук рукояти ножа, ткнулся своей поганой мордой в пыль.
       Только теперь стал подавать признаки жизни мой господин. А я стала протирать его горячее тело чистой мокрой тряпицей, которую макала в кувшин с водой. Протерев его всего от лица до пяток, стала смывать пот с себя. При этом продолжала думать о том, что такого могучего мужчины у меня никогда не было, и я теперь его никому не отдам.

       *

       Наина, закончив проверять анализы и оторвавшись от своих кошек, поручила двум наблюдавших за её работой женщинам хорошенько их выкупать. Уже почти собралась было идти на помощь к Дону. Но пойти не успела и, случайно зайдя в дежурку, надолго прилипла к экрану. Телекамера, внося поправку на ночную темноту, чётко передавала происходящее на поверхности. Вместе с ней за этим происходящим наблюдали дежурившая здесь Лизетта и пара мутантов. В тот момент, когда после еды у костра чужая женщина разделась до гола, Наина чуть не лопнула от злости и далее уже молча смотрела на драку пришельца с женщиной и её последующее совокупление с Доном. Это совокупление почему-то было больше похоже на изнасилование бедного Дона. Наина лишь один раз громко ойкнула. Это когда последний живой чужак, до этого сильно избитый женщиной, схватил меч и собирался убить обессиленную бурным соитием пару. Наина в этого момента мстительно желавшая, всеми фибрами своей души, Дону страшной смерти, разом простила ему все его грехи и в голос взмолилась о спасении своего мужчины. Ей вторили все невольные зрители страшного ночного действа. Но не с неба пришло избавление от смерти. Чужая женщина, гнусная совратительница её Дона, извернувшись гремучей змеёй, чем-то издали куснула несостоявшегося убийцу. И тот пал замертво, так и не отомстив за нанесённые ему побои.
       Все в дежурке облегчённо вздохнули, а Наина передумала идти на помощь к Дону. У него и без неё появилась лихая защитница. Её душило неизвестная доселе смесь чувств обиды и досады. Как будто тайком у неё украли ценность и, из-за этого воровства, в душе образовалась бездонная пустота.

       *

       Этим утром я проснулся совершенно разбитым. Нет, никакой боли не было. Как не было и ран. Просто во мне жило ощущение вынутого из меня хребта. А тут ещё на сердце камень лежал. Мне уже заранее было стыдно перед Наиной. Что-то не верилось мне в неведение Наины о моих ночных развлечениях. Да и наличие сейчас рядом со мной закутанной в какое-то тряпьё женщины, говорило о ещё одной проблеме. Очень большой и с далеко идущими последствиями. И мне, как, я понял, так просто от неё не отделаться. Вон вчера ночью один уже попробовал её обидеть. Где он теперь? В яме, под камнями лежит. А она уже считает меня своим и готова за меня любому глотку перегрызть. С дрожью вспоминаю нашу ночную близость. Все соки из меня вытянула. Не скажу, что мне было неприятно. Но такого безумства со мной ещё никогда не было. Ещё чуть-чуть и я бы умер от разрыва сердца. Эта женщина в раздетом виде смертельно опасна. Что мне с ней делать? Все её спутники мертвы. Звери их мне не к чему. Как не к чему и та кучка цепей из жёлтого металла и блестящие камешки, что в подарок принесла мне моя новая знакомая. Когда я показал что дарю их все ей, она от радости чуть с ума не сошла и всё порывалась мне руки целовать. Дикая женщина и любовь с ней такая же дикая. Вот уж капкан, так капкан. Очень хотелось есть и пить. Те сухие куски вонючего мяса, что подсовывала утром мне эта женщина, не всякое животное отважится съесть, не отравившись. Надо было возвращаться на базу. Но я тянул время, надеясь, что пять волосатых зверей вместе с женщиной чудесным образом исчезнут. А с ними испарятся и все мои проблемы. Но они не исчезали, и я, со скрипом в сердце, решил забрать её с собой на базу. А зверей освободить от пут и прогнать.
       Засыпав камнями оставшиеся от мёртвых вещи в яме и разогнав освобождённых от верёвок животных, я, гонимый муками голода, пошёл к провалу в тоннеле. Закутанная в пыльное тряпьё женщина, неся узелок с вонючим мясом и дорогими её сердцу жёлтыми цепями, семенила сзади меня. Она безропотно вошла за мной в тёмный тоннель и так же молча миновала тяжёлую металлическую дверь.
       За этой дверью, в обществе с кошкой меня ожидала Наина. Чувствовалось, что лишь присутствие незнакомки удерживает её от скандала. Крылья её ноздрей так и трепетали от невысказанных оскорблений, а руки то сжимались в кулаки, то опять разжимались. Мне стало опять неуютно и плохо. Но я сделал вид, что ничего не произошло, и бодро направился в душевую. Наина с кошкой шли сзади. Там, уже почти раздевшись, я обнаружил, что в душевой кабинке не один. В её углу, прижимая узелок к груди, молча стояла моя новая знакомая. А Наина в коридоре, наверное, сейчас ждала моих дальнейших ошибок. Это, чтобы потом в ссоре попенять ими меня. Я совершенно голый вышел из душевой. В коридоре никого. Странно и не понятно. И тут я решил плюнуть на всех и делать всё, что мне заблагорассудится.
       Вернувшись в душевую кабинку, отобрал у молчащей женщины её дурацкий узел и стал сдирать с неё наверченные тряпки. Вскоре в углу валялся комок грязного тряпья, а передо мной стояла, совершено голая женщина. Только теперь я её как следует, рассмотрел.
       Ростом она была мне по подбородок, неплохо сложена, со слипшимися от грязи тёмными волосами ниже пояса. Крепкой, знакомой мне не понаслышке, грудью. Ну, остальные стати по ходу дела разгляжу. Поставив её под душ, пустил тёплую воду. Ничего, стоит себе и жмурится. Когда длинные волосы у неё достаточно намокли, вылил её на голову целую бутылку пахучей мыльной жидкости и стал намыливать ей голову. При этом, чтобы не щипало глаза, пальцами закрыл ей веки. Понятливая женщина мне досталась. Стала сама ворошить и промывать свою копну волос. И зачем ей их столько? Одна морока. Я уже вымылся до хруста кожи, а она всё с ними мучалась. Потом я тёр её мочалкой. По началу ей это не нравилось. Но вид смываемой с тела грязи подвигнул её на самоистязание. Теперь она сама с яростью тёрла даже своё лицо. Кстати. Оно у неё не было таким широким, как у её убитых мной соплеменников. И зубы были белыми. Лишь раскосость глаз напоминала мне о её сородичах. Глаза были черны до бездонности. Тонкий нос и такие же тонкие крылья ноздрей украшали её лицо. Во всех её движениях чувствовалось внутреннее кипение энергии и грациозность дикого животного.
       Бесцеремонно разглядывая её, я продолжал учить её правильно мыться. Теперь мы добрались до её ног. Их кожа хранила не только грязь, но и старые шрамы от порезов и ударов верёвкой. На её спине были такие же. Значит, в племени её били как животное за неповиновение. Не нравились мне эти следы от старых побоев. Дикость и скотство какое-то. Отмытую и мокрую сунул под струю тёплого воздуха, показав как расправлять её длинные волосы для просушки и менять температуру дующего воздуха. Сам сел напротив и стал смотреть на своё новое приобретение. Суша свои длинные волосы, женщина на месте не стояла, и я мог разглядывать её во всех деталях. Вот тогда я и поинтересовался её именем. Пояснив ей, что я Дон, ткнул пальцем ей в грудь. Она грудным голосом ответила:,, Хаара,,. Ну Хаара, так Хаара. Неплохое имя.
       И тут она меня удивила. Схватив меня за палец руки, которым я только что тыкал ей в грудь, она стала тянуть его вниз к тёмному треугольнику волос, намереваясь попасть им себе в промежность. Я еле вырвал его у неё из руки. А она всё показывала на мой палец, затем себе в промежность и на мой нос. Какая взаимосвязь между всем этим я не понял и потому строго прикрикнул на неё.
       Не найдя на полке одежды нужного Хааре размера, дал ей майку и какие-то лёгкие штаны. Нашлись здесь и тапочки. После этого были пресечены все попытки прихватить с собой грязные тряпки и вонючее мясо. Она сумела отвоевать лишь свои цепочки и блестящие камешки. В майке и просторных штанах смешной Хаара не выглядела.
       В столовой, пока мы с Хаарой жадно насыщались содержимым консервных банок, собиралось всё население базы. Они молча наблюдали за тем, как мы ели, но больше внимания всё же было уделяли новенькой. Взгляды мужчин и женщин всё время останавливались на густой копне черных волос Хаары. Больше чем уверен, всем в мельчайших деталях были известны вчерашние события. Особенно ночные. Но они ждали от меня объяснений, прогнозов и решений.
       Допив из банки последний глоток сладкой жидкости и почувствовав приятную сытость, я решил удовлетворить их ожидание.
       - Вчера, как Вы все знаете, у нас было много гостей. Пять кошек сейчас на базе, а вот другим гостям не повезло. Четверо мертвы, а пятого гостя пришлось привести на базу. Это вот Хаара. Люди это или мутанты, не знаю. Но то, что их племя скоро вторгнется на наши земли – это и Вам понятно. Вы видели их животных, которые помогают им быстро покорять земли. Можно, конечно, отсидеться под землёй и носа на поверхность не высовывать. Только что это будет за жизнь? А воевать с ними, не зная их числа и возможностей, будет трудно. Я убил мужчин, которые были разведчиками племени, и привёл их женщину на нашу базу потому, что теперь некому будет рассказать чужакам о нас. Чужаки начнут их искать. А мы сейчас выигрываем на этом время.
       Но мне непонятны некоторые вещи. Почему чужаки, имея возможность убить, не убили кошек с котятами? И почему кошки, защищая своих котят, не кинулись в драку с чужаками?
 - Потому что они силой мысли замораживали движения стрелков. А это можно сделать в неподвижности и сосредоточившись - услышал Дон у себя в голове голос.
 Он оглянулся и увидел рядом с Наиной чёрную кошку. Вот кто должен был ему помочь.
       - Хвостатая, помоги мне разобраться с этой женщиной. Ты знаешь, о чём она сейчас думает?
. – Она довольна едой и недовольна тем, что ты не понюхал свой палец.
       - Опять этот идиотский палец. Зачем ей это надо, чтобы я совал везде свои пальцы и потом их ещё и нюхал.
       - Отсутствие гнилостного запаха на нём после посещения им лона должно сказать тебе о её здоровье, и тогда ты не станешь бояться заразы. Значит, будешь каждую ночь покрывать её, грызть зубами и трепать ей загривок, а затем исторгать в неё своё семя.
       - А зачем я должен грызть и трепать её за загривок? И какая связь гнилого запаха с её здоровьем?
       - Человек. Разве вашим самкам не нравится, когда её кот грызёт и треплет кожу на загривке?
       - Ага, понял. Нет, кошка. Нашим самкам не нравятся коты, треплющие им загривки. Ну, а теперь объясни мне, про этот чёртов запах.
       - Племя самки с длинным чёрным мехом на голове живёт в пыльных степях, где всегда мало воды. Из-за грязи, обилия пота и жары многие из их племени болеют плохими болезнями. Человек, болеющий этой болезнью, гниёт изнутри заживо. Отсюда и гнилой запах. Эта самка всё время пробует доказать тебе, что она здорова. И котята от тебя тоже родятся здоровыми.
       - Ну, с котятами от неё я пока не тороплюсь. У меня вон та кошка, что стоит рядом с тобой, что-то не спешит окотиться. А ей уже пора бы. Теперь объясни, почему эти чужаки пристали к кошкам с котятами?
       - Кошки всегда побеждают противника и добычу в беге. А на этот раз они были отягощены котятами, а животные, несущие на своих спинах чужаков, очень быстро бегают. Повелители быстро бегающих животных хотели забрать у кошек их красивый мех.
       - Что ты думаешь об этой женщине?
       - Эта самка, очень предана тебе и жаждет твоего семени. Прикажи ей убить себя или нацедить из своей вены для тебя в сосуд кровь. Она это всё сделает. Но бойся её гнева и страсти. В гневе она безрассудна. А в страсти неутомима. Даже не могу сразу сказать. Полезна она тебе или вредна. Смотри сам. Но воспоминания о её горячем теле сейчас приятны тебе.
       - Спасибо тебе. Хвостатый зверь.
       Этот диалог занял очень мало время и лишь Наина, видя взгляды, бросаемые на неё Доном и кошкой, поняла, что разговор касается и её.
       Сообщив всем, что я устал и собираюсь хорошенько выспаться, оставляя все срочные дела на завтра, отправился спать в свою комнату. Уже у дверей своей комнаты я вспомнил о своей головной боли. А она, моя головная боль, до этого неслышно шедшая за мной, тихо стояла со своим узелком у груди и напряжённом ожидание смотрела на меня своими чёрными глазищами. Взяв её за руку, повёл за собой в поисках свободной комнаты. И как на грех навстречу попалась Лизетта. Чувствую, специально навстречу нам вышла. Свободной была комната мужчин ушедших искать свой погибший город. Я указал на застеленную постель и отправился спать. В комнате на соседней койке, укрывшись одеялом с головой, лежала и притворялась спящей Наина. Как они все мне надоели, если бы кто знал. Уснул я, ещё не донеся голову до подушки.

       *

       Дон притащил на базу грязную чужачку, ту самую с которой он полночи голый возился перед телекамерой. Да ещё и сам в душевой отмывал это чучело от грязи. Совсем совесть потерял. Ведёт себя так, как будто меня на свете не существует. И в столовой, наверное, кучу гадостей про меня кошке наговорил. Всё глазами на меня сверкал. Выцарапать ему надо эти глаза, чтобы на чужих женщин их не пялил. Он спать завалился. Он, видите ли, устал. Грязных женщин в пыли валять устал. Скотина похотливая.
       Спать совсем не хотелось. Злость и обида, душившие Наину, не давали ей покоя. И она, продолжая про себя ругать Дона, отправилась в лабораторию. Хоть с кошками ей повезло. На двенадцатой пробе нашлось лекарство, убивающее заразу в крови животных.
       Наина предложила кошкам два варианта. Если колоть лекарство под кожу, то выздоровление наступит через три дня. А если подсыпать его в пищу, то дней через десять-пятнадцать. Это лечение обеспечивало кошкам стойкий иммунитет. Кошки согласились на быстрый вариант. Сейчас наступало время инъекции.
       Все кошки уже ждали её у дверей лаборатории. Пять прозрачных тюбиков с лекарством также ждали своей очереди. Уколы приходилось делать в тонкие вены на ушных раковинах кошек. Это потому, что в густой шерсти животных других вен было не отыскать. А чёрная кошка сообщила, что сегодня к Наине придёт вся кошачья стая. Около полусотни взрослых особей и десятка два котят. Наина прикидывала в голове объём запасов лекарства и времени на лечение. Плохо, что кошки не могут разговаривать с ней как с Доном. Понимать её они понимают, а вот Наине приходиться лишь догадываться о желаниях и намерениях кошек.
       Пока возилась с кошками, злость на Дона прошла и она вспоминала сцены сражения. Вот тогда Дон, не считаясь ни с чем, кинулся в драку именно из-за неё, и погибнуть мог из-за неё. А если бы его убили, то вряд ли сейчас Наина злилась и кляла своего мужчину. Была ли она бы живой сегодня? А если была, то, как бы ей было плохо? В её глаза как живые стояли широкоскулые ухмыляющиеся рожи чужаков. Их хищный оскал и чёрные зубы. Наину даже всю передёрнуло от этого видения. И образ Дона из разряда похотливого скота начинал медленно перемещаться на своё прежнее место. На место героя и мужчины-защитника. Наина решила простить Дона и не обращать внимания на его глупые выходки.

       *

       Проснувшись, Дон, через прищур глаз увидел рядом с собой Хаару с его мечом в руках. Меч был обнажён, а Хаара вся напряжена. Дверь в его комнату слегка приоткрылась, на что мгновенно среагировала женщина. Бесшумно скользнув к двери, она пригрозила мечом возмутителю сна своего господина. Дверь тут же тихо закрылась. Хаара опять заняла место рядом с его кроватью. И всё это происходило в полнейшей тишине.
       Дон быстро встал и стал одеваться. Дверь опять приоткрылась. Но Хаара уже вложила меч в ножны и ни на что не реагировала. Дверь приоткрылась сильнее и появившаяся в ей голова Паука сообщила, что на поверхности целая куча гостей. И что эта чёрная женщина чуть его не зарубила. Быстро выпалив новости, голова исчезла. Но Дон думал сейчас о другом. О насущной потребности. И сам себе задал вопрос о том, как с этим справилась Хаара. Или всё это время терпела? Так и без мочевого пузыря можно остаться. Что же. Придётся её и этому учить.
       В дежурку Дон пришёл в сопровождении Хаары, на ходу дожёвывая свой завтрак. Собравшиеся молча освободили ему место у экрана, а Наина кратко рассказала о произошедшем.
       Подошедшую стаю кошек разогнали чужаки верхом на быстрых зверях. А за этим на всадников напал большой зверь змееголовов. Кошки, предупреждённые о чужаках, успели скрыться в лесу и не пострадали. За то чужакам не повезло. Зверь их гонял и давил ногами по всей равнине. А чужаки всё прибывали и прибывали. И сразу нападали на зверя змееголовых. Сейчас на верху тихо. Зверь змееголовых и чужаки ушли драться в другое место. Кошки не решаются выйти из укрытия и ждут темноты. Еды для них на равнине много. Зверь змееголовых постарался.
       На экране была всё та же равнина с котлованом на переднем плане. И кое-где в траве виднелись лежащие тела быстрых зверей чужаков. Хаара называет их лошадьми. И ни какого движения. Лишь еле заметное мельтешение насекомых и в небе появились стервятники.
       Дон повернулся на стуле и увидел рядом с Наиной сидящую чёрную кошку. Между ними искрой проскочил неслышимый окружающими диалог.
 - Ну, что хвостатая про всё это скажешь?
 - Плохой зверь. Неправильный. Он и дышит неправильно. И убивает, даже когда сыт,
       не для еды. И люди неправильные и плохие. На смерть лезут, не думая о ней. Нашим
       плохо. Сильно болеют. Котят жалко. Убей большого зверя и помирись с чужаками.
       Или прогони их. Ты можешь. Ты сильный.
       - Ошибаешься ты, хвостатая, не такой уж я и сильный. Тут подумать надо. Убей я зверя, чужаки жизни нам не дадут. Пусть пока друг другу покоя не дают, а мы думать
будем.
       - Ты очень мудрый и хитрый, как старый кот. Хочешь разом двух мышей поймать.
       В это время его внимание привлёк экран. На самом краю его рамки возникло движение. Именно от этого края с начало шарахнулись собирающиеся в небе стаи стервятников. Затем началось шевеление верхушек вековых деревьев. А из леса высыпало множество движущихся точек. Приглядевшись можно было различить людей верхом на лошадях. Их количество быстро увеличивалось. Следом из леса, ломая деревья, вырвался на простор долины гигантский зверь. Дон приник к экрану и превратился в один большой глаз. Даже чьё-то сопение над ухом, не могло оторвать его от экрана. Вся масса людей верхом на животных и зверь двигались в сторону базы.

       *

       Порождение злых духов гналось за нашими лошадьми. Шаман племени погиб одним из первых, когда встал на его пути и стал читать свои заклятья и трясти перед ним звенящими амулетами наших предков. Порождение злых духов от услышанных заклятий должно было упасть и издохнуть в корчах. Но не помогли заклятья с амулетами. Вместе с лошадью пополам перекусил шамана злой дух. Ухватив кричащего от боли шамана за ноги, оно подбросило его вверх, как мешок с овечьей шерстью и почти целиком проглотило. А затем стало топтать всадников великого нойона и хватать их своими страшными зубами. Но нет воинов бесстрашнее, чем воины нашего племени. Самые храбрые, носящие имя н,Хаара, стали метать священные стрелы с наконечниками из небесного металла. Только они смогли пробить шкуру зверя, в которого превратился злой дух. Громко кричал зверь от тех ранений, и священный металл жёг его изнутри. Но у воинов таких стрел было мало. Суровые боги не часто дарят металл с неба. И все смельчаки и искусные воины носившие почётные имена н,Хаара погибли в той схватке. И потом ещё многие погибли. Но воинов в племени светлоликого нойона, как песчинок в пустыне. И все они храбры и бесстрашны. А трусу телохранители нойона, бросив на землю, сгибают назад ноги до тех пор, пока пятки не коснутся затылка и не сломается его хребет. Тело труса не хоронят, а бросают в степь на потребу вонючим шакалам. Дух казнённого никогда не сможет уйти в серые долины пасти табуны белых кобылиц самого бога Ха-Хайя. Будет его дух, бестелесным скитаться по земле и навечно лишившись сна и покоя.
       Вот и сейчас мы не убегали от зверя, порождения злых духов. Мы его выманивали из леса на равнину, где можно достать его и стрелой и дротиком. Их в его шкуре засело уже не мало. И крови зверь потерял не мало. Но был он неутомим и беспощаден, ибо в его крови жили чёрные демоны. Сейчас я слышу рёв и зловонное дыхание на хвосте своей лошади. Сидя на ней в пол оборота, из лука посылаю в его разверстую пасть одну стрелу за другой. И не одна моя стрела не пущена попусту. Сжимаю круп лошади коленями, и она, резко меняя направление бега, выносит меня в сторону. Мимо, сотрясая землю, пробегает весь истыканный стрелами зверь. Его морда пробует дотянуться до меня, и страшные зубы клацают рядом. Но проворны степные лошади и искусны наездники на них. Я в который раз за сегодня благодарю богов за их милость. Вот только зря зверь съел шамана. Не через кого теперь передавать дар богам. И камлать перед ними теперь некому.
       Впереди раздаётся жалобное ржание и человеческие вопли. Зверь догнал очередных всадников и теперь рвёт их на куски. Он уже не пожирает, а разбрасывает их мёртвые тела в стороны. Не только я один бросаюсь им на помощь, и опять туча стрел осыпает беснующегося зверя.

       *

       Динозавр, весь утыканный стрелами, гнал степняков к котловану и по пути рвал на куски подвернувшихся ему под зубы всадников. Серповидные когти за один взмах его лапы рассекали лошадь надвое. И на две половинки перекусывались огромной пастью их всадники. Тех же, на кого он наступал, и перекусывать не надо было. Зверь делал не напрягаясь, мимоходом, и стрелы были ему не помеха. Слишком толста была его шкура. А силы свои он пополнял за счёт съедаемых людей и их животных. Сейчас эта скотина гонялась за степняками по их вине и глупости. Не надо было её злить и тыкать в неё стрелами. Стоял бы сейчас этот динозавр в чаще леса, никого не трогал и спокойно переваривал пару лошадей вместе с их всадниками. Но эти степняки упрямые ребята и пока монстр их всех не передавит, они не успокоятся.
       Интересно. Та ли это скотина, что втихомолку жрала покорных рабов змееголовов, или не та? Если та, то у меня к ней крупные претензии. Но по мере приближения динозавра к телекамере, понимал, что этот гораздо крупнее моего прежнего знакомца. Или он за это время отожрался, или это совершенно другой зверь. Что их змееголовы кучу с собой притащили? Такого завалить, это потрудиться надо. Что ж, будем трудиться.
       И тут я сообщил собравшимся, что иду на охоту. Со мной идут Наина, Хаара и кошка. Наина возьмёт пять гранат и автоматическую винтовку. Хаара понесёт моё знамя. А кошка будет сообщать мне о всех плохих намерениях вычитанных в мозгах врагов. Если только эти мозги у них ещё будут. Женщинам необходимо найти кусок яркой материи и прикрепить её к длинной алюминиевой трубе от занавески в душевой. Это и будет моим знаменем. Всем остальным носа из убежища не высовывать и за всеми событиями наблюдать по монитору.
       Знамя из яркого куска материи, приготовленной для женского платья и пожертвованного на благое дело, весело трепетало на лёгком ветерке и поднимало настроение. Его алюминиевое древко цепко держала, вся преисполненная гордости, Хаара. За ней шагала, морщившая думами лоб, Наина. Кошка, как всегда вышагивала рядом с ней. Я бодро шагал впереди всей немногочисленной команды, неся своих руках странное оружие двухголова. То самое, что чуть нас с Наиной огненными шариками не угробило. При выходе из туннеля опробовал его. Шарик с шипением вылетел и никакой тебе отдачи в плечо. Красота. Зато дырка в стене туннеля получилась большая, с оплавленными краями. Я не стал трогать все рычажки на этой штуковине. Нажмёшь с дуру, на свою бедную голову, она возьмёт и назад стрельнет. Теперь осталось в сбесившегося динозавра пару раз из этой железяки пульнуть и ждать реакцию степняков. Они, по-моему, не умнее динозавра. Могут потом в драку на нас по своей дикости кинуться.
       Наше появление на холме у котлована с начало привлекло внимание степняков. Особенно их озадачило наше знамя. Потом, удивило моё сопровождение. А затем уже наше спокойствие. Динозавр тоже заметил наш флаг, новых врагов и новую добычу. Но чуть позже, а пока зверь догрызал очередного степняка. Вот он то не стал долго раздумывать и сразу громадными скачками ринулся к нам.
       - Оно не о чём не думает. Ему больно и оно злое – сообщила мне кошка.
       В такого огромного промахнуться было трудно. Первый шарик встретил его метров за двести и, несмотря на появившуюся в его груди дыру, он бодро продолжал скакать к холму. Второй, брызгающий искорками шарик, заставил его задуматься и сбавить скорость. Да и как тут не задуматься, если у тебя в животе порядочная дыра с выходом на спине. Третий шарик, коснувшись шеи ящера, сделал её вдвое тоньше. Зубастая голова, бегущего к нам гиганта, начала заваливаться набок. Когда очередной заряд почти оторвал ему когтистую стопу, динозавр, падая, ещё двигался в нашу сторону. Вся огромная туша с шумом рухнула, породив в земле гул, и бороздя по инерции землю, эффектно подъехала к самому холму. Я решительно начал взбираться на поверженного мной ещё живого зверя. Вся свита не отставала от меня ни на шаг. И вот мы все стоим на агонизирующей туше динозавра. Над нами реет знамя из яркой материи для женского платья, а вокруг собираются и кольцом охватывают тушу поверженного динозавра конные степняки. Они полдня убили на погоню и убийство ящера, а он уже больше половины их передавил и поубивал. И всё без успеха. А тут является неизвестно кто, с двумя женщинами и ни чуть не потея, заваливает их законную добычу. Как себя вести дальше? Обидеться или радоваться? Этот вопрос был написан на лице каждого степняка. И хотя они ещё не успели перевести дыхание и лошади их были все в мыле, им надо было этот вопрос решать.
       Именно эту мысль передала мне кошка. И именно в этот момент динозавр попробовал поднять голову и дёрнулся перед своей смертью в последнем конвульсивном рывке. Его задние лапы пару раз дёрнулись и зацепили когтями пару всадников. Лошади степняков в ужасе и диким ржанием шарахнулись от дёргающегося чудовища. Степняки тоже заорали от неожиданности и страха. А мы, чтобы не попадать и сохранить лицо, постарались удержаться на заходившем ходуном боку динозавра. Еле-еле устояли на подгибающих ногах. Хаара сумела не выпустить из рук своего знамени. Общим испугом боевой настрой степняков был сбит. Но тут степняки обнаружили в обществе неизвестных нахалов свою бывшую соплеменницу и стали громко кричать, тыча пальцами в нашу сторону. Вначале она не была узнана ими из-за новой пятнистой одежды и спрятанных под эту одежду волос. И вот теперь, когда началась перепалка между Хаарой и степняками, я понял:
 -,,Быть драке,,.
       Яростная ругань и крик в толпе степняков усиливался. Их можно было понять. Полдня гоняться за зверем, потерять половину воинов и остаться ни с чем. Теперь досаду будут срывать на нас.
       - Тебя хотят убить, а нас взять в плен. Женщина сообщила им об убитыми тобой в честном поединке трёх лучших воинов. Она говорит, что ты их всех здесь убьёшь и возьмёшь их засушенные волосы с голов, ибо в тебе живёт дух Великого Воина. Голова их жирного вонючего нойона, который только жрёт, гадит и женщин брюхатит, скоро украсит остриё твоего копья. У тебя есть огромный каменный шатёр, тысяча слуг, сто жён и много богатства. Ты так могуч, что каждую ночь ты спишь сразу с четырьмя жёнами и все они довольны и здоровы. Стада твоих животных многочисленны и тучны. А теперь она обзывает их вонючими шакалами и лошадиным навозом – сообщила мне встревоженная кошка.
       Теперь понятно, почему степняки опять взбесились. Неожиданно Хаара распустила свои длинные волосы и они вторым, но уже чёрным знаменем, затрепетали на ветру. Не выпуская древка знамени из рук, она встала на одно колено и, хватая мои руки стала их исступлённо целовать. Степняки при виде этого вообще взбесились. И тогда я сам быстро встал на одно колено и ткнул раструбом своего оружия в тушу под своими ногами, мысленно рассчитывая будущую траекторию огненного шарика. Он должен был выйти из туши в месте граничения брюха динозавра с землёй. Не знаю, на что я тогда надеялся, нажимая на спуск змеиного оружия. Шарик прожёг шкуру животного и ушёл в его глубь. Затем огромное брюхо у самой земли с треском и чавканием, лопнуло. Целый водопад крови, ошмётков кишок и полупереваренных кусков человечины и конины обрушился на орущих степняков. Выброс излишков энергии при переходе шарика из мягкой туши в землю, более твёрдую среду – этого я и добивался. Зрелище с грохотом лопающегося брюха и последовавшая за этим, выворачивающая желудок на изнанку, жуткая вонь были потрясающими. Благо, нас минула участь облитых вонючей дрянью. Страшно смердя и мучаясь рвотными потугами, много не поорешь и драться не полезешь. Около сотни всадников, не сговариваясь, ринулись от источника их бед. Все они скоро исчезли, но проблема осталась. Мы тоже постыдно бежали от побеждённого и теперь жутко смердящего динозавра. Не получилось в этот раз из меня полноценного триумфатора. А так хотелось.

       *

       ,,Хурал. Хурал!,, - громко кричал один из телохранителей нойона. Вскоре вокруг его шатра собралась вся, оставшаяся в живых сотня воинов. Их одежда и снаряжение были насквозь мокры и дурно пахли. Сами они - пристыжены и злы. Сзади толпились женщины и дети. Чуть поодаль тянули свои шеи любопытствующие рабы. Произошедшие события взволновали всё степное племя.
       Из шатра в золотом халате вышел и важно уселся на большую стопу сёдел светлоликий нойон. Был он неимоверно тучен и три подбородка поддерживали его наголо обритую голову. Узкие глаза из-под оплывших жирных век цепко обшаривали оскудевшие ряды его верных воинов. Самые сильные и смелые воины отсутствовали в этих, ещё недавно многочисленных рядах. Ещё немного такой охоты и некому будет добывать, и приносить ему новую добычу. Нойон всё уже знал о причине отсутствия большей части воинов. Знал он и о поверженном чужими людьми звере. Но не это беспокоило хитрого толстяка. Неизвестный воин, знамя которого носит их женщина, беспокоил нойона. Он вспомнил женщину, пару раз мял ей грудь, а затем отдал самым отважным воинам. И если она, презрев законы племени, ушла к этому воину, значит, она верит в его силу. А то, что он силён, говорил сам факт его победы в поединке с тремя лучшими н,Хаарами и его победы над большим зверем. Надо быстро уносить отсюда ноги. В противном случае можно лишиться всего племени и приносимой ими добычи.
       - Наш шаман прогневал богов и поплатился жизнью - начал свою речь нойон. Толпа глухо зароптала и опять утихла, угрюмо внимая словам вождя.
       - Жизнь павших воинов - это дань разгневанным богам. Они не хотят, чтобы мы ходили в эти проклятые ими окраинные земли. Сейчас мы собираем шатры и уходим на восход солнца, в родные степи. Собирать и жечь тела павших воинов то же не будем. Боги торопят нас в поход.
       Закончив свою краткую речь, нойон встал и величаво удалился в свой шатёр. В щель между войлочными стенками он испуганно наблюдал, как недовольно ропщущие воины разъезжались к своим шатрам. Именно в такие моменты зарождается бунт, и тогда с позором убивают сверженного нойона. Возбуждённые воины могли обвинить его в трусости и непочтении к павшим и богам. Но искра бунта, так и не разгоревшись, угасла в хлопотах над ранеными товарищами. Нойон облегчённо вздохнул и приосанился. И лишь принесённая воинами мерзкая вонь портила настроение светлоликого нойона.
       А в становище, над которым стояло облако пыли и рёв тягловых животных, один за другим сворачивались убогие жилища степняков. Оно готовилось к переходу на восход.

       *

       Стая огромных кошек с котятами осторожно вышла из леса и, обходя растерзанные и втоптанные динозавром останки людей с лошадьми, направилась к провалу в тоннеле. Вспугнутые кошками стервятники, шумно хлопая крыльями и недовольно крича, взлетали с расклёванных трупов и перелетали к другим останкам. Вся долина была устлана растерзанными телами людей и их животных, лошадей.
       
       ____________________________
       



       
       Часть 5

       Город был мёртв. Он давно уже был мёртв. Не знаю, на что мы с товарищем надеялись, когда собирались его искать. Чёрный провал центрального входа перегораживало грязное зеркало грунтовой воды. Неподвижная тёмная вода рождала ощущение её вечной монолитности и твёрдости. Глядя в неё, казалось, что из глубины тоннеля на тебя смотрят тысячи мёртвых глаз, погибших в громадных лабиринтах подземного города, людей. И ничего вокруг не говорило о присутствии живых. Даже насекомые не залетали в это когда-то оживлённое и шумное место. Сплошная, давящая на уши, вязкая тишина, уже не нарушаемая скрипом механизмов и людским гомоном.
       За десять дней пути по лесам наша одежда изорвалась, а продукты кончались. В пути мы из-за спешки не охотились, питаясь только данными нам в дорогу продуктами. Торопились застать город целым, а людей живыми. Зря спешили. И многое совершённое нами до сего дня было зряшней затеей.
       Переспав эту ночь в лесу и, поделив утром последнюю банку с консервированным мясом, двинулись в обратную дорогу. Опустошённые ордами крыс окрестности начали оживать и леса наполнялись новыми обитателями. И не все они были миролюбивыми. Шли мы сторожко, реагируя на любую треснувшую веточку и неосторожный шорох. Изредка наш путь пересекали небольшие стада диких коз и одинокие собаковолки. Вечерами тишину разрывал рёв зверя, вышедшего на охоту. А по ночам в лесу кто-то жутко ухал и иногда раздавался предсмертный визг или хрип жертвы убиваемой хищником. Спали мы, привязавшись к веткам, на деревьях. Шагая по лесу, молили судьбу не дарить встречи с самым страшным хищником – человеком или мутантом. При этом, чем дольше мы шли, тем сильнее и быстрее хотелось оказаться в обществе покинутых нами товарищей. Образ их главаря – Дона, делался всё чище и могущественнее, приобретая черты мифического героя. Он бы не стал дрожать при каждом лесном шорохе, есть в дороге всякую ползающую дрянь и выкапывать съедобные корешки, от которых крутило кишки. И спутники чувствовали за его спиной всегда себя в безопасности и сытости.
       На девятый день обратного пути к базе мы столкнулись с шайкой мутантов. Неожиданно и лицом к лицу. Грязные и оборванные, они выглядели не лучше нас. Но нас было двое, а их десятка полтора или больше. Что сразу бросилось в глаза, так это язвы и струпья на их исковерканных природой телах. И явные признаки постоянного голода. Даже блеск в их глазах, был нездоровым и голодным.
       Бегство от погони выматывала последние силы. Это было уже даже не бегство, а ковыляние от смерти. А сзади ковыляли измождённые мутанты. Цель у нас была одна, общая для всех. Обязательно выжить. Нам выжить, значить уйти от погони и добраться до базы. Им выжить, значит догнать нас и съесть, тем самым восстановить свои силы. Всё чаще стали попадаться смердящие останки людей и животных. И чем дальше, тем больше. И погибли они не от мора, а были зверски расчленены. Неужели новая напасть на малочисленную группу людей и мутантов. Уцелели ли они в своём убежище, давая нам шанс спастись от преследователей?
       Преодолев очередные лесные заросли, мы вышли на опушку леса. Судьба делала нам подарок. Перед нами лежала наша долина с хорошо знакомым холмом на другом её конце. Слыша сзади шум погони, мы побежали. Откуда только у нас, голодных и усталых, силы взялись,. В самой долине царило странное оживление. Под ногами шмыгали юркие зверьки. В воздухе кружили птицы. И кругом бродили, вытягивая голые морщинистые шеи, крылатые пожиратели падали. Только теперь в воздухе почувствовался сладковатый запах мертвечины. Вся долина была усеяна белеющими свежими костями и расклёванными скелетами животных и людей. Особо нас удручали скелеты людей. Шансы увидеть наших товарищей живыми резко уменьшились. А вместе с ней и воля победить в этой гонке со смертью. Оглядываясь назад, мы видели, как мутанты ловили отяжелевших от пожранной падали стервятников и рвали их живьём на части. Один, поймавший жесткошёрстного зверька-трупоеда, радостно размахивал им над головой. Но четыре самых упорных мутанта продолжали следовать за нами. Они упрямо жаждали нашей крови. Теперь мы уже не бежали и не шли. Мы ползли на коленях. А потом на животах. Медленно протаскивая своё тело на очередные несколько дюймов вперёд, мы всё ждали, когда руки преследователей вцепятся в лодыжку, а их зубы начнут рвать мясо с икр наших ног.
       Моя отяжелевшая голова упёрлась в ноги. Точнее, в высокие ботинки спокойно стоящего человека. С великим трудом и потугами поднимаю тяжёлую голову и вижу возвышающегося надо мной человека. Громадного и могучего, как сам бог. И имя тому человекобогу было Дон.

       *

       Два человека и четыре мутанта лежали на кроватях в одной большой комнате. Остальных мутантов спасти не удалось. Самые слабые и самые глупые погибли. Они погибли от переедания или отравились трупным ядом, наевшись по глупости смердящего мяса давно погибших животных. Все больные были ослаблены голодом, а мутанты ещё и болезнями. Наина с женщинами не отходила от них ни на шаг, следя за порядком и пичкая их лекарствами. Все жители базы молча выслушали рассказ ходоков о погибшем городе, и потеряли последнюю надежду на его возрождение и их счастливое возвращение в него. Теперь их дом был здесь. Правда, за последнее время он больше похож на прибежище больных и заразных. Только-только успели спровадить выздоровевших кошек в их родной лес. Они тут все углы и двери когтищами ободрали. Говори им, не говори. Всё одно. Встанет вот такая здоровила на задние лапы и давай свои когти, обо что попало точить. Жуть берёт. С их котами было ещё хуже. Они ещё все углы на базе мочой помечали. Кошачья вонь до сих пор не выветрилась. И котята туда же. Играться всё время им хотелось. А весу в таком котёночке не мало. Как играючи ударит лапой, считай, синяк на ногу посадил. Теперь на базе лишь одна чёрная кошка осталась и от Наины не на шаг. Где она, там и эта кошка своими жёлтыми глазищами сверкает. А за Доном его чёрная дикарка Хаара неотступно, словно та кошка ходит. Вот прилипла к мужику, так прилипла. Я её побаиваюсь, дикая она вся из себя. И взгляд у неё не добрый. Посмотрит, как острым ножом по тебе полоснёт. После той нашей памятной для меня встречи в кабинете Умника, нет ни какой возможности остаться с Доном наедине. Даже поговорить не удаётся. А после того как он убил жуткое страшилище и прогнал степных людей, не стало у нас свободного времени. То к войне со степными людьми готовились. То целую орду больных кошек лечили. Теперь вот новая беда. Свои мутанты по потолкам бегают, надо было ещё и этих притащить. Когда настаёт моя очередь их кормить, я разговариваю с ними, и они много интересного мне рассказывают. После этого начинаю понимать, как нам всем повезло с Доном. Не встреть мы его, не было бы этой спокойной и сытой жизни. Да и не дали бы нам жить бегающие по лесам всякие зубастые страшилища и дикие люди. После смерти умного человечка, все вопросы и проблемы решает сам Дон.

       *

       С появлением на военной базе мутантов, появилась огромная проблема, о которой не задумались её жители. С севера возвращались громадные стаи мутантов, бежавшие туда от нашествия крыс. Теперь они шли на освободившиеся от людей и мутантов земли. И были эти стаи, со слов больных мутантов, настроены весьма агрессивно. Ценность целебного мяса нормальных людей в их глазах очень возросла. Конечно, Дон понимал глупость этой суеверной байки, но попробуй, объясни это идущим сюда пришельцам. Не объяснишь. Значит опять война, кровь и горькие потери. Можно придумать новое мутагенное оружие и потравить их всех как потравили крыс. Но где гарантия того, что оно не проберётся на базу и не убьёт её обитателей. Да и советы умершего Умника ещё не выветрились из головы Дона. Ведь понятие мутант растяжимое. Умник говорил, что люди по самой своей сути мутанты. Просто различия у них были не большими. По цвету кожи, росту и другим параметрам человеческого тела – они были всегда. И если так, то уроды в человеческом обществе существовали всегда. Их было много и это считалось нормой. Ведь даже инакомыслящих, но с нормальными телами людей причисляли к уродам. Правда, их называли сумасшедшими. Общество всегда отторгало тех, кто не был похож на основную массу своим телом или помыслами. Сейчас настало время, когда все в обществе не похожи друг на друга, а жалкие остатки бывших нормальных людей пробуют отстоять свою эталонную чистоту. Именно из-за их амбиций началась вражда между ними и изменившимися людьми – мутантами. Нормальные люди не видели или не хотели видеть, что они уже сами рождали детей-мутантов, и это было историческая неизбежность, вызванная прошедшей войной. Это значило, что были необходимы новые законы позволяющие сосуществовать всему разнообразию сегодняшнего человеческого общества. Чтобы каждый его член чувствовал себя в его среде в безопасности. В противном случае потомки нормальных людей перебьют друг друга.
       Но как донести эту мысль до прибывающих стай и шаек мутантов? Кто им разъяснит пагубность межстайных и межплеменных войн? Для этого была нужна единая вера, единая идея и на время их внедрения в племена, судья, карающий за нарушение их законов.

       *

       Наина, постоянно косящаяся на присутствующую здесь степнячку, помогла найти в памяти компьютера свод законов Соединённых Штатов Америки. Умник когда-то рассказывал о могучей стране, виновнице всех их бед. Именно из-за амбиций и жадности её вождей разразилась страшная война. Но сейчас Дон искал не истории о войне, а правила, по которым раньше жили люди. И он их нашёл. Всего на одном с половиной листе говорилось о правах человека. Кратко и понятно. Потом были найдены законы с наказаниями за нарушения этих прав. Их было такое множество, что Дон вначале растерялся. Но потом стал выбирать только интересующее его, Материала было, хоть отбавляй. Дон начал с чтения основ.
       Три долгих дня и ночи просидел Дон в кабинете Умника, придумывая новые законы для нового общества. Исписанные листы валялись на столе, стульях и на полу. С непривычки много писать заболела правая рука и ломило шею. Но Дон спешил и не жалел ни себя ни других. Хаара носила ему пищу и вызывала в любое время суток потребовавшегося Дону человека или мутанта. Те отвечали на задаваемые им странные вопросы.
       - Паук. Скажи мне, если я отберу у тебя еду, ты сильно обидишься?
       - На тебя не обижусь. Ты хороший и ты мне новую еду принесёшь.
       - Ладно. А если чужой мутант отберёт у тебя еду?
       - Я постараюсь убить его.
       - Даже за маленький кусок?
       - За любой кусок убью.
       - А если ты отберёшь? Тебя надо убивать?
       - Паука нельзя убивать. Ему будет больно.
       - А если ты убивать не будешь, а твоего обидчика накажу я?
       - Тогда Паук поделится с тобой едой
После таких бесед некоторые посчитали Дона тронутым на голову. Даже Наина поинтересовалась его здоровьем. Дон воспользовался её вопросом и стал пытать её.
       - Что ты станешь делать, если к тебе пристанут мужчины и станут требовать
       твоего тела, а ты не будешь согласна?
       - А разве ты их не убьёшь? Или теперь степнячка стала твоей подругой?
       - Меня в тот момент не будет рядом.
       - Ага. Ты с ней хочешь уйти? Из-за неё ты со мной теперь не спишь.
       - Никуда я не хочу уйти. И спать ни с кем я сейчас не хочу. Просто ты попалась
       в лесу мужчинам случайно одна.
       - Тогда мне поможет моя кошка.
       - И кошки рядом не будет. Ты будешь совершенно одна.
       - Тогда я одного убью, а другим глаза выцарапаю.
       - А если они пройдут мимо, и тебя трогать не будут?
       - Ещё как будут. Я же не уродина. А мужчины любят таких женщин как я. Если
       ты не будешь приходить ко мне ночью, я не стану убивать чужих мужчин и не
       стану выцарапывать им глаза. Тогда им всем будет хорошо со мной.
       Дон от досады плюнул на пол и отослал Наину. Уходя из кабинета Наина недобро царапнула взглядом по невозмутимо сидящей в кабинете Хааре.

       *

       В столовой собрались все обитатели базы. Даже кошка, вернувшаяся с охоты из леса, улеглась в углу. А Дон, разложив на столе листочки бумаги начал свою речь.
       - Вы должны знать, что с севера к нам движутся племена мутантов. А это означает только войну. Мы, наверное, в начале победим. Но племён много и скоро нас загонят под землю и мы, как крысы проживём здесь до того момента, когда у нас кончатся продукты. А их запасы не бесконечны. Помните, что говорил Умник? Надо строить новое общество. Для этого нужен закон. Сейчас я его Вам прочитаю, и Вы скажите своё мнение.
       Он взял лист бумаги и начал читать.
- Билль о правах. Человек и мутант перед законом равны. Каждый человек и мутант имеет равное право на свободу. Каждый ……..
Обитатели с начало сидели тихо слушали чтеца и зашумели лишь в тот момент, когда Дон уже дочитывал закон, уместившийся на одной странице.
- за убийство убийце присуждает смерть.
       По окончанию чтения билля и закона в столовой поднялся шум. Но не все были согласны с прочитанным, и при всём почтении к Дону, даже орали на него, доказывая свою правоту. Дон сделал пару исправлений в листках и продолжил свою речь:
       - Я сделаю много таких листов с законом. В подходящие стаи направлю с ними подлечившихся мутантов. Я назову их апостолами. Они известят, что на территории этой земли действует этот закон. Кто его нарушит, на голову того обрушится кара слуги закона. А господином этих земель и Творцом закона был мутант Умник, который с огнём костра ушёл прямо на небо и оттуда видит всё. Его портрет будет передан в каждое племя.
       Дон взял со стола принесённый небольшой свёрток и показал всем присутствующим его содержимое. В небольшой золотистой рамке был нарисованный портрет худого человека с большими печальными глазами. Вокруг его головы художник изобразил свечение восходящего сзади солнца. Конечно, изображённый на картинке человек не был похож на Умника. Но не все присутствующие видели его живым. А, помнившие Умника, особо и не спорили. Дон обнаружил не один ящик с такими портретами, так и не поняв, для чего они нужны в таком количестве и решил использовать их для нужного ему дела. Будь живым Умник, он, по мнению Дона, на него за этот обман не обиделся.
       Откуда Дону было знать, что именно в этот момент он зарождал в ещё не возродившемся вновь сообществе людей и мутантов новую религию и вместо Христа на пьедестал небожителя возводил маленького головастого мутанта. Людям обязательно нужна вера. Только она могла сплотить и возродить почти уничтоженное человечество. Превратить разрозненные стаи в общество мыслящих.
       Весь следующий день, мутанты названные Доном апостолами, заучивали наизусть билль и закон. Каким посулом соблазнил Дон их на эту авантюру, никто не знал. Женщины сшили им накидки из ярко красного материала и готовили их в путь. А Наина помогала Дону распечатывать на машине, что была пристроена к компьютеру, изобретённые им законы. Они печатались на плотной бумаге большими буквами. Всё также бросая косые взгляды на невозмутимую Хаару, тем не менее, она не плохо помогла своему мужчине. Этой ночью не один раз ею проверялся его сон. И отсутствие в его постели посторонних женских тел смягчило её сердце.
       
       *

       Племя Толстого Кабана шло с севера уже третью неделю. По пути они охотились и нападали на такие же мигрирующие племена. Многие члены племени от усталости уже начали роптать и требовать остановки для отдыха. Но Толстый Кабан своими огромными кулаками быстро навёл порядок в племени. Усталое племя начало устраиваться на ночлег. Именно в это время разведчики привели к вожаку странного мутанта, бросив перед вожаком его походный мешок. Выглядел приведённый сытым и чистым. В новой одежде и добротных ботинках. Сверху надет ярко красный плащ. И самое главное, он не выглядел испуганным. А боятся, было чего. Один вид грозного вожака приводил всё племя в трепет. Двухметрового роста, весь перевитый рельефными канатами мышц, он и зимой и летом ходил по пояс голым. Весь заросший шерстью и повадками он напоминал дикого медведя. Всю эту волосатую гору мяса венчала небольшая голова, в которой скрывался недюжинный ум. На невыразительном лице лежала печать порочной жестокости.
       Сидя на поваленном дереве, он сначала молча разглядывал приведённого к нему мутанта, а затем начал рыться толстыми пальцами в его мешке. Первыми на землю полетели бумаги. Затем небольшая картина. Заинтересовали его лишь три банки консервов. Видел их он не первый раз и по этому прорычал лишь одно слово:
       - Говори.
       На пришельца, поднимающего с земли портрет святого, его рык не произвёл никакого впечатления? и он спокойно начал говорить:
       - Я естмь апостол. Твоё племя и ты сам ступили на земли Великого святого мутанта Умника. Никто не будет чинить Вам препятствий. Селитесь, живите и рожайте на земле этого святого. Но Вы все должны знать, что здесь живёт закон, который нарушать запрещено. Нарушивший закон будет наказан ставленником Великого мутанта Умника на земле – могучим Доном. А теперь слушайте закон.
       И посланник Дона размеренно начал читать на память билль о правах и закон. Вожак неожиданно громко взревел:
 - Ты чего здесь разболтался. Я сейчас оторву тебе голову, а потом пришибу всех твоих друзей. Для меня законы и запреты не существуют. А что касается людей? Так я их ловлю и ем живьём. Где твой Умник и где твой Дон?
       Окружавшая их толпа довольно заухала. Апостол, хоть и изменился в лице, но также спокойно ответил:
- За расправу со мной ответишь перед законом этой земли и Доном в двойне. Великий мутант Умник ушёл с огнём на небо. А его ставленник на земле - человек Дон может прибыть сюда по моему зову хоть сейчас.
       Вожак, ухмыляясь, подошёл к апостолу и скалой навис над ним. От него исходил кислый запах грязного тела, а дыхание его было смрадным. Он нагнулся и его громадные кулаки на длинных ручищах почти коснулись земли.
- Сейчас я хочу спать. А утром ты позовёшь этого человека, и я им позавтракаю.
И обращаясь уже к своим соплеменникам грозно рявкнул.
- Не устережёте за ночь этого дурака, я Вам всем башки поотрываю.
       Племя укладывалось на ночлег, а у костра апостол всю ночь рассказывал своим охранникам о том, как живут вместе люди и мутанты. И что их племени царит мир и спокойствие. Все там сыты и не обижены. Вожак, не задумываясь, совершил свою вторую ошибку на земле закона. Он дал апостолу посеять в его племени зёрна сомнения в непогрешимости его власти над мутантами. Его первой ошибкой было роковое решение ступить на эту землю.

       *

       Вечером Дон, порывшись в каталогах склада, теперь рылся в содержимом его ящиков. Где-то здесь лежала сверхлёгкая броня для военных разведчиков. И много всяких вещей, предназначенных для ведения войны в одиночку.
       Утром, ещё не успел Дон умыться, Наина и Хаара уже поджидали его. Кошки, как ни странно, с ними не было. Эти женщины своими подглядываниями и слежкой за ним уже порядком его утомили. После завтрака Дон начал облачаться в найденную броню. Приложенная к ней инструкция, подробнейшим образом поясняла порядок облачения в броню и пользование ею. Сначала одевалась рубашка и штаны, связанные в крупную сетку из мягкой верёвки. В дыры вязки свободно пролазал палец. Эта одежда не давала броне плотно прилегать и натирать тело, которое под ней ещё и свободно дышало. Даже под дождём, благодаря дырчатой рубахе, под бронёй не было зябко. Затем надевалась броня. В инструкции говорилось о скрытном её ношении. А материал, из которого она была сделана, назывались композитным кевларом. Ещё там было сказано о его пуленепробиваемости. Весила вся броня не много, что и соблазнило Дона. С множеством зажимов и липучих креплений ему помогли справиться женщины. Где тело прикрывалось целыми пластинами, а где подвижными слоями из чешуек. Когда Дон надел свою пятнистую одежду, броня была практически не видна. Не защищённой оставалась голова. Лишь фигура стала грузнее и массивней. Завершил своё облачение, надеванием высоких ботинок с толстой рифленой подошвой и стальной острой кромкой на носке. Дон попробовал несколько махов мечом и, оставшись чем-то недоволен, начал свою тренировку.
       Крик дежурившей у экрана женщины не застал Дона врасплох. Успев пару раз выстрелить на пробу из нового плоского пистолета и опробовать остроту стальной скобки ботинка на удар, он даже ждал этого сигнала.
       Женщина, дежурившая у экрана монитора, показала направление, откуда был подан ракетой сигнал бедствия. Сверив направление с картой, Дон решительно направился к выходу. Его в этот раз не отягощал походный мешок и руки были свободными. У входа его ждали Наина с кошкой и Хаара с флагом на алюминиевом древке. На груди у Хаары висел портрет печального человека. А где-то в складках одежды притаился, Дон знал это наверняка, нож. Наина несла автоматическую винтовку, а её пояс украшали гранаты.

       *

       - Ну, ублюдок. Давай, зови своего приятеля-человека. Я уже проголодался. Шевели задницей и по быстрей. А то твой человек и его закон могут не успеть. Ха-ха-ха!
       Мутант в красном плаще достал из-за пазухи не найденную у него при обыске трубочку ракетницы и от его резкого рывка за кольцо, в небо с хлопком улетела искра. Там она расцвела ярким красным цветком. Окружающие его мутанты смотрели на этот цветок раскрыв рты. Из удивлённого состояния их вывел рёв вожака - Толстого Кабана.
       - Чего рты поразевали. К нам уже спешит свежая пища.
       На рёв громадного мутанта из леса стали крадучись подходить члены стаи. Подходили, стараясь не попасть под горячую руку орущего вождя. Апостол насчитал уже больше двух сотен мутантов. И столько он не мог увидеть из-за веток и деревьев. Если сам апостол имел лишь слегка раздутую грудную клетку и непропорциональные конечности, то над многими из присутствующих природа просто поиздевалась. Гротески на человека толпились вокруг него и сидели на ветках деревьев. Некоторые вообще не ходили, а лишь ковыляли или ползали. Правда, с завидной скоростью. И чем больше мутантов прибывало, тем сильнее становился шум и гомон на месте сборища. Вождь уже не стоял в кругу, а сидел, привалившись спиной к стволу дерева. По бросаемым им угрюмым взглядам становилось понятно, что его короткому терпению приходит конец. И апостол ждал взрыва его ярости с минуты на минуту. А ещё сильнее он ждал Дона. Вера в этого человека была у него чрезвычайно сильна. Все выздоравливающие мутанты, наслушавшись рассказов о его подвигах и, самолично ходившие смотреть на останки убитого им чудовища, отбросили присущий мутантом скепсис и недоверие. Посмотрели они на его утренние упражнения с мечом и оценили владение необычным в их среде оружием. Общение с Доном лишь усилило доверие к нему. И сейчас он верил в помощь человека с мечом. Вот только был замечен его сигнал? И успеет ли подмога?
       Взрыкнув, раздражённый вождь, было начал вставать на ноги. И в этот момент в лесу мощно ухнуло и по верхушкам деревьев что-то прошелестело. Некоторые мутанты от такой неожиданности свалились с веток на стоящих внизу, чем вызвали ругань и недовольство пострадавших.
       - Закон идёт – раздалось в отдалении.
       Толпа, с той стороны, откуда послышался голос, стала редеть и раздаваться. Теперь, между вождём и подходившими, образовался коридор из вытягивающих шеи мутантов.
Впереди неспешно шагал безоружный Дон. И лишь рукоять его знаменитого меча торчала из-за спины. Следом шли две женщины. Одна, явная мутантка, с оружием в руках была вся в напряжении и постоянно оглядывалась вокруг. Другая женщина с распущенными длинными волосами несла пёстрое знамя и была сама невозмутимость. На её груди висела картинка с грустным человеком. Но именно она внушала зрителям опаску. Следом выступала громадная чёрная кошка. Кожа на её загривке была собрана складками, а белые клыки в полуоткрытой пасти обнажены до самых дёсен. В горле кипятком клокотал рык.
       Вождь, укрепившись на массивных кривых ногах, раздул грудь и с силой грохнул по ней огромным кулаком. Его грудная клетка отозвалась громким звуком.
       - Так ты и есть закон? Сейчас я убью тебя и твоих женщин. И мы съедим Вас. Давно я не ел целебного мяса нормального человека. Кошку тоже убью, но её жёсткое мясо есть не буду. Ха-ха-ха!
       Произнеся всё это, вождь стал ждать, что ответит человек. А он, не обращая внимания на волосатого гиганта, обратился к апостолу и поинтересовался его самочувствием. Затем сказал, чтобы апостол занял место за его спиной. Такой наглости и пренебрежения к себе вождь перенести не мог. И он с места сделал огромный прыжок к Дону.

       *

       После предупредительного взрыва гранаты, брошенной Наиной в глубокую яму, мы направились к сборищу мутантов. Кошка успокоила меня насчёт жизни посланника и точно вывела нас на стаю. Предупреждённая взрывом вся стая ждала нашего появления. Даже освободила путь к её центру. Вождя я вычислил сразу. Здоровенный кусок мяса, весь перевитый мышцами. Их мощные пласты защищали самые уязвимые места на его теле. Небольшая голова была лишена шеи и торчала прямо из огромных плеч. Могучее туловище с необъятным брюхом покоились на коротких искривлённых ногах с толстыми мощными бёдрами. Набедренная повязка с выпирающим под ней фаллосом, лишь подчёркивала грузность чудовищного тела. По его невыразительному лицу было видно, что хитрость и злоба заменяли ему ум. Такого надо было сразу убивать или сильно калечить. Теперь мне нужна была схватка, показательная драка. Не на жизнь, а на смерть. И самое главное. Мне нельзя было попадать под удар или захват его рук, которые волосатыми брёвнами свисали ниже колен. Здоров был вожак стаи, ох и здоров. Нет, такого надо было валить из автоматической винтовки с расстояния. Но тогда не достигался бы эффект победы и без поединка полный захват власти в стае был бы весьма проблематичен. Надо было обязательно с ним драться и победить.
       Когда он неожиданно прыгнул ко мне, я думал, что схватка началась. Но он вдруг замер и поднял вверх свою лапищу. И в тот же момент несколько ножей ударили мне в защищённую бронёй спину. А следом раздались, сливаясь в очередь, выстрелы из автоматической винтовки. С соседнего дерева стали падать мутанты, которые по команде вождя метали в меня свои ножи. Недооценил я этого хитрого волосатика. Толпа при звуках выстрелов вся колыхнулась, и начала быстро редеть. Охотников поглазеть на нашу смерть поубавилось. Не стало и желающих кидать ножи в мою спину. Зато вождь решил действовать. Я едва успел выхватить меч из-за спины, как он обрушился на меня. Махи его жутких кулаков заставили меня уходить от них в сторону. Но при этом я сделал перекат и мстительно ударил острой скобой ботинка по его голени. Сталь скобы пробила плоть его голени до кости. Кожа в месте удара, обнажив кость, разошлась и обильно потекла кровь. А я уже стоял с мечом на изготовку. При виде меча гигант приостановился. Или он уже был знаком с таким оружием, или недоумевал? Как я буду защищаться тоненькой палочкой? Но раздумывал он не долго. В его волосатой лапище неожиданно появилась сучковатая дубина. По её отполированной рукояти и размерам можно было догадаться, что это персональное оружие вождя и пользоваться ею, он умеет. Один лишь удар этой дубины мог вогнать меня в землю по самую макушку. Теперь передо мной раз за разом свистела дубина. Пробить такую оборону у меня не было никакой возможности. И отступающим я выглядел позорно. А гигант, прихрамывая на раненную мной ногу, всё продолжал наступать. И я решил рискнуть, заранее зная, что целую неделю после этого буду ковылять мелкими шажками. Старик учил меня и такому приёму. Но это когда было? И я рискнул. При очередном замахе дубины, быстро шагнул под неё. Со стороны казалось, что совершается самоубийство. В глазах гиганта появилось мстительная радость и торжество. И когда приближающаяся дубина разрослась до размеров неба, я резко раздвинул ноги и сел на шпагат. Связки в паху взвыли от жуткой боли. А кончик моего меча, легко разрезая мускулистую плоть, уже успел пройтись по волосатому брюху вождя. К внутреннему вою моих порванных связок в паху прибавился утробный рёв, выпустившего дубину гиганта. Она вылетела из его рук и с сухим треском врезалась в соседнее дерево. Удар был такой силы, что с дерева начали падать кричащие от неожиданности и страха зрители. Я, стараясь не показывать своей слабости от жуткой боли в паху, неловко встал и начал маленькими шагами медленно отступать назад к своим попутчикам. Ревущий диким голосом вождь стоял на коленях и держал в окровавленных руках свои парящие внутренности. Из этого положения он и совершил свой невероятно длинный прыжок. Разматывая по земле вываливающиеся кишки, с окровавленными руками протянутыми вперёд, он летел на меня. Мой меч резко опустился на его голову, и она распалась на две равные части. А огромные раскоряченные руки, вместо того чтобы схватить и смять ненавистного человека, тяжело упали по обе стороны от меня. Так я и стоял, весь забрызганный кровью и мозгами, со своими товарищами над поверженным мной гигантом.

       *

       Дон сделал шаг вперёд, и моё сердце ухнуло вниз. Страшная дубина, размером со среднего человека, уже сминала моего мужчину и я воочию видела его смерть, когда он странным образом сел на землю и тут же дубина улетела из лапищ здоровяка. А Дон уже медленно отступал задом ко мне. Дальше я уже ничего не видела из-за хлынувших слёз. Сколько уже раз он заставлял меня вот так сильно волноваться, уже не знаю. Я, в этот момент, давила в себе два желания. Кинуться ему на шею или посильнее треснуть прикладом оружия по его дурной голове. Но ни того, ни другого сделать не успела. Здоровяк неожиданно бросился на Дона и тот успел разрубить его голову на две половинки. Резко запахло свежей кровью и мне стало не до слёз. Дон также медленно направился к поваленному дереву и сел на него. Лицо у него посерело, и выглядел он не важно. Вида он, конечно, не показал, а лишь безжизненным голосом сказал апостолу, что бы тот собрал на поляне всю стаю. Стая собиралась долго. Боязливо посматривая на раскинувшего руки мёртвого вожака и на нас, мутанты ждали, что будет дальше. А дальше Дон стал читать им свои бумаги. Затем отыскались грамотные мутанты, которым дали несколько пачек отпечатанного закона. После этого Дон разрешил стае поселиться в этом лесу. Он ещё долго разговаривал с мутантами, обещая им свою защиту, если они будут соблюдать закон. Никто уже не пытался лезть с нами в драку. Интерес, с которым столько народа слушало Дона, породил у меня отзвук ревности. Сначала степнячка, теперь эти олухи отнимали у моего мужчины то время, которое он мог бы потратить на меня. А тут ещё Хаара сняла и отдала портрет печального человека одному из, приглянувшихся ей, мутантов. Вот зараза. Хочет себя лишний раз перед Доном показать.
       К вечеру мы медленно отправились на базу. Апостол остался наводить порядок в стае и присматриваться к мутантам, чтобы в последствии выбрать из их числа нового вождя. Дон шёл очень медленно. Странно. Ведь он не получил ни одной царапины. Но у него что-то болело. Это можно было понять по тому, как он при каждом шаге морщился. На базу мы пришли затемно и Дон, едва разделся, даже не поев, завалился в постель. Хаара принесла ему разогретую еду и стала кормить его с ложки. Я ничего не могла понять. Без единой царапины победив такого огромного мутанта, резко заболеть не известно от чего. Проклятая Хаара на ночь осталась с моим Доном. Я не спала и видела, как она несколько раз за ночь соскребала лёд со стенок белых ящиков для замораживания пищи и носила в комнату Дона. Но я не могла пересилить себя и войти в его комнату, когда там была эта нахальная степнячка.

       *

       Каждое утро преподносило мне сюрприз. Нет, группа мутантов во главе с апостолом, ушедшим на заход солнца, не была для меня неожиданностью. Из семи прибывших, перед телекамерой стояло пять мутантов и два человека. При чём, один из них, один в один похож на погибшего в схватке с чёрным зверем старика-соседа. И если бы я сам не сжёг его памятной ночью на костре, то поверил бы в его воскрешение. А рядом стояла копия старика, только лет на сорок моложе. Оба не высокие, черноволосые и раскосые. Только разрез их глаз был не такой как у степняков, и кожа белых лиц отсвечивалась восковой бледностью. Теперь то я знал, что такая кожа бывает у людей долго живущих в подземельях. Впереди всех, в красном плаще стоял длинный худой мутант-апостол, выполнивший, по всей видимости, свою миссию. Только где он сумел найти этих двух странных людей?
       Опираясь, как на палку, на меч в ножнах и превозмогая боль в паху, поковылял в столовую. Как я сумел без посторонней помощи дойти вчера до базы, сам не пойму? Только благодаря помощи Хаары и её ледяным компрессам мог я ещё ходить. Скоро туда привели апостола и его компанию. Апостол рассказал о своих не хитрых приключениях и представил вождя западной стаи. На этот раз с вождём нам повезло. Крупный мутант владел грамотой, и его власть держалась не на кулаках, а на авторитете. Тут я почему-то вспомнил Умника и его стаю. Вспомнил и загрустил. Вождь держался свободно, но насторожённо. А когда в столовую вошли бывший телохранитель Умника и Паук, то и эта насторожённость исчезла. Паук не отказал себе в удовольствии прийти на встречу по потолку. Мы обговорили правила жизни с ними и соблюдения тех законов, что я им передал. Все мутанты были согласны со мной, и я обещал им всяческую помощь со своей стороны. Особо обговорили отношение мутантов к редко встречающимся людям. Во время беседы мой взгляд постоянно останавливался на одном из них. Его плечи венчало две головы, вид которых порождал неприятные воспоминания о проклятом двухголове. Вождь несколько раз переспросил меня о племени Толстого Кабана, судьбе его вождя и всё недоверчиво косился на мой меч. Оказывается, с этим племенем он уже сталкивался и не раз. Весть о смерти жестокого Толстого Кабана от одного единственного удара моего меча вызывала у него неверие. Я предложил им погостить у нас, а следующим утром вернуться в своё племя. Апостола же поблагодарил за выполненную им миссию. Тот, поглаживая от волнения рукой красный материал плаща, то краснел от похвалы, то бледнел.
       После разговора с мутантами, я обратился к невозмутимо и неподвижно сидящим во время всех переговоров черноволосым людям. Старый человек тут же робко попросил разрешение взглянуть на мой меч. Я особо и не возражал. Меч был взят дрожащими руками и почтительно поднят на высоту его глаз.
 - Этот меч выковал искуснейший мастер Сакамура из Нары в одна тысяча шестьсот сорок девятом году. Ему более пяти веков. Знаменитые династии страны восходящего солнца почитали за честь иметь его у себя на службе. Великие воители удостаивались чести носить этот меч. Множество жизней могучих воинов впитал он в себя, и с каждой жизнью сила и могущество его росли. Последний раз я, молодой солдат великой страны Запада, видел его в руках наставника по рукопашному бою и мастеру клинка – Юмито Касамото. Просто так этот клинок в руки не даётся. Его нельзя украсть или отобрать. Его можно только добровольно передать из одних рук в другие. Скажи хозяин военной базы, откуда у тебя эта драгоценная вещь? Украсть его ты не мог. А если тебе его передали, то тогда ты Мастер и настоящий хозяин этого меча.
       Ничего драгоценного в моём мече я не видел. Старик-сосед ничего мне про этот меч не рассказывал. И что-то мне не верилось про пять веков. Сколько насквозь ржавого железа оставшегося от старых людей я видел. А было оно во много раз толще моего меча но и оно рассыпалось в рыжую пыль. Не мог меч быть, по моему разумению, таким древним. А моего соседа действительно старуха пренебрежительно называла Юмиткой. Была ещё его кожаная сумка с его документами и странным ключом от ворот базы. Её Умник держал в своём кабинете. Надо Наину срочно послать за ней в кабинет. Она лучше всех знает, где и что у Умника лежало. Паук тут же убежал с моим поручением к Наине.
       А старик, вернув мне дрожащими руками меч, начал свой рассказ. Несколько семей, выходцев из той страны, что он уже упомянул, долгое время жили в изолированном от всего окружающего мира подземном убежище. Все мужчины их группы были когда-то военными одной воинской команды, и дисциплина спасла их маленький мирок от вымирания. Но время шло, и люди потихоньку стали уходить из жизни. На поверхность поднимались очень редко. Наверное, по этому их женщины перестали рожать. А потом были крысы. Война с ними унесла последние жизни. Потом крысы разом исчезли. Выжить удалось лишь ему с сыном. Сын, из-за радиации родился не совсем правильным. Правда, мутация почти не заметна, но она есть. Они с ним думали, что людей на земле вообще не осталось. Но два дня назад увидели странного человека в красном плаще, и он рассказывал им интересные и странные вещи. А самое странным было то, что Иисуса на иконе, что он нёс с собой, называл Умником, а себя называл его последователем. От него они узнали о существовании других людей и великом Воине среди них. И вот они здесь ожидают решения своей судьбы. Жить дальше в изоляции смерти подобно. К тому же старик хотел, чтобы его сын стал учеником Мастера. С этими словами старик вытащил из своего мешка такой же, как у меня меч в ножнах. Видя моё изумление, смущённо произнёс.
 - Это один из самых младших братьев твоего оружия. Ему лишь двести пятьдесят лет и ковал его менее знаменитый мастер. Он не напитан столькими жизнями убитых врагов, что твой меч. Его я передам, в случае твоего согласия стать сенсеем, моему единственному сыну.
       В это время вернулся Паук с сумкой старика Юмитки и разговор прервался. Оба, отец с сыном, стали перебирать документы и старые фотографии. Сын, как бы извиняясь за поведение отца, иногда оглядывался на меня. А старик беззвучно плакал. Мне было не до них. Растревоженные мышцы в промежности опять завели песню боли, и она звучала с каждой минутой всё громче и громче. На лбу выступил холодный пот. Паук, до этого не один раз заглянув мне в лицо, убежал и вскоре вернулся с подмогой.
       
       *

       Меч был великолепен и безупречен. Его владельца мучили внутренние недомогания, и мы с ним не договорили. Помешали содержимое сумки Юмито и потеря сознания этим человеком. Зато вечером мы с сыном услышали много историй о подвигах этого человека. Я узнал и причину его нездоровья. Не так просто ему далась схватка с могучим вождём одного из племён мутантов. А то, что его враг был огромен и могуч, сомнений у меня не вызывало. Все рассказы о невероятных победах подтверждались не только рассказчиками. Для подтверждения нас даже уже ночью сводили к месту его победы над гигантским драконом. Огромные выбеленные солнцем кости побеждённого зверя даже при лунном свете внушали уважение к его победителю. Мне очень не хотелось расставаться с моим единственным сыном, и в тоже время я хотел ему добра. Стать настоящим воином можно, познав науку войны от победителя. Лишь утром, перед самым уходом я смог переговорить об этом с владельцем меча.
       На мою просьбу о сыне он ответил согласием. И тогда я решился на невероятный для себя поступок. Нарушение воинской присяги, которую давал президенту этой страны и свято блюл все эти годы. Раскрыл этому человеку военную тайну нашего подземного поселения. Мы все эти годы в тайне хранили и обсуживали военную технику. Она и сейчас была исправна и готова к боевым действиям. Правда, я не знал, заведётся ли та техника, которая работала на нефтяном топливе. Оно за эти долгие годы могло разложиться и стать непригодным. А вот за танки с ядерными двигателями я головой ручался. В ангарах стояла рота таких танков с тройным боезапасом к ним. Что меня толкнуло на эти откровение? Сам не пойму. Видно совсем стар стал и сумка моего старшего сослуживца и земляка поспособствовала размягчению моего мозга. Хотя, кто меня за нарушенную клятву спросит? Все мои начальники давно в земле. И я не жалел, что пообещал отдать ему любую машину для пользования населением этой базы. Оставаться на ней я не пожелал. Всю сознательную жизнь я провёл в подземелье, ставшее мне родным. Там вырос мой единственный сын. Там покоятся дорогие моему сердцу жена и двое дочерей. Моё место около их могил. Сын стал мужчиной и у него своя дорога в жизни. Если при своих детях он помянёт меня добрым словом, значит, я был неплохим ему отцом. А если и забудет помянуть, то нет над ним моего суда.
       
       *

       Нелегко далась Дону победа над огромным вождём мутантов. Лишь к концу второй недели встал на ноги. За время болезни он сильно похудел и осунулся. И, тем не менее, старался быть в курсе событий. А события набирали скорость. Исчезновение крыс, уничтоживших и изгнавшее все живое на многие дни пути, теперь породило миграцию не только людей и мутантов. Казалось, что всё многообразие животного мира решило пройтись по освободившейся территории. В районы обитания стай мутантов, которые заняли близлежащие земли и начали вести осёдлый образ жизни, стали забредать хищные звери. С небольшими стаями мелких хищников мутанты справлялись сами. Они изгонялись, либо их уничтожали. Но иногда забредали гигантские монстры, которым мутанты ничего не могли противопоставить. Зарождающиеся селения всё чаще и чаще подвергались их разрушительным набегам, и все они оставались безнаказанными. С востока изредка налетали разведчики степняков. Налетали, принося разорение, и тут же исчезали. В лесах расплодились и разбойничали мелкие шайки грабителей.
       Заедаемые хищной фауной селения мутантов просили помощи у Дона. А тот, из-за недуга не мог этого сделать. Несколько раз вооружённые мужчины отправлялись к месту разбоя. Но как всегда запаздывали с помощью. Время уходило на то, что пока прибывал гонец с недоброй вестью и пока отряд шёл на помощь.
       Выход из создавшегося положения подсказал Мико, сын старика. Он напомнил Дону об обещанной ему отцом машине. И тут же посоветовал просить машину из тех, что стоят в дальних хранилищах. Это были боевые колёсные машины последних моделей – модульные трансформеры. Дон имел слабое представление о предмете разговора. К тому же надо было уметь управляться с ней. Это всё-таки боевая машина. А Дон ведал, что незнание управления серьёзной техникой может привести даже к гибели людей. Мико заверил его, что он справиться с управлением любой из хранящихся у отца машин. Сам он ни разу не ездил на них, но всё его детство, при участии отца, прошло за рычагами и кнопками имитационных тренажёров. Те машины, о которых начал говорить сын старика, по его словам можно было оснастить любым оружием и приспособлениями в зависимости от выполняемой ими задачи. А самое главное скорость доставки людей и оружия в нужное место. Дон, прекрасно понимающий преимущество борьбы с разбоем на быстродвижущейся машине, дал согласие на визит к отцу Мико. Тот весь засветился от предстоящей встречи с отцом. Первый раз в жизни он на две недели был разлучён с ним. Правда, эти две недели не прошли для него безрезультатно. Дон, лёжа в постели, давал советы и поправлял молодого ученика во время его тренировок с мечом. И сыну хотелось блеснуть перед отцом усвоенной техникой фехтования.
       За время болезни Наина ещё больше отдалилась от Дона. Казалось, что она сама возводила стену отчуждения, добавляя в её рост кирпичи обиды и ревности. Хаара не обращала внимания на фыркающую как кошка соперницу. Она вообще не обращала ни на кого своего внимания. Всё оно без остатка было отдано её заболевшему кумиру. А уж Лизетта вообще потеряла надежду на уединённую встречу с Доном. Вот и сейчас Дона сопровождала именно Хаара, которая несла неизменное знамя. Мико и ещё двое мутантов из западного племени. Уже на выходе с базы к ним ненавязчиво присоединилась кошка. Небольшой отряд вышел рано утром и лишь к вечеру добрался до убежища старика. Своей тихоходностью он был обязан медленно идущему Дону. Хаара, заботливо опекавшая упрямо шагающего бледного Дона, в конце пути подставила ему своё плечо. Противившийся этому в начале, конец пути он шёл тяжело опираясь на неё.

       *

       Буйная растительность, за долгое время завоевавшая огромные пространства, надёжно скрывала убежище техники и её обслуживающего персонала. Не сведущему человеку было просто невозможно отыскать вход в подземелье. Благо старик, заметив их через систему теленаблюдения, сам вышел встречать гостей. Мутанты, не желавшие лишний раз спускаться в душное и пыльное подземелье, остались на поверхности.
       Взволнованный старик был безумно рад приходу гостей и суетился без меры. Ведь впервые за многие десятки лет, потревожив старую пыль на полу, в убежище ступила нога постороннего человека. Оно было страшно запущено. Лишь те коридоры, по которым старик ходил проверять своё железное сокровище, поддерживались в чистоте. В ангарах от машины к машине в пыли были проложены тропки. Сами машины поражали размерами и разнообразием форм. Ощетинившиеся стволами орудий многобашенные гиганты и совсем небольшие боевые машины стояли рядами. Одни покоились на гусеницах, а другие, колёсные, были приподняты над полом. К каждой машине вёл пучок проводов.
       Старик привёл их сюда, в ангары, после просьбы Дона о помощи. И вот он с гордостью показывал и рассказывал о достоинствах хранящейся здесь техники. Дон из всего сказанного многого не понял, но одно ему было понятно. Даже самая маленькая машина из этого подземелья была грозным оружием и в данное время не имела на земле достойных соперников. Ему и его спутникам было ясно, что вся эта железная армада так и останется стоять здесь до скончания века. Понимал это и старик, но не хотел об этом думать. За долгие годы он уже свыкся с мыслью о том, что эта техника должна храниться и обслуживаться. А вот оживить её и применить в его планы уже не входило. Когда он узнал, что им нужна боевая машина-трансформер, то разволновался ещё больше. Не хотел он вести в святая-святых своего владения чужаков и мысленно уже осуждал сына за его болтливость, когда вдруг осознал простую истину. Завтра его может не стать, а этим людям с его родным сыном угрожает опасность. И он повёл их за собой, по протоптанной в пыли узкой тропинке, к шлюзу в специальный ангар.

       *

       Этот десяток боевых машины не был похож на стоящую в других ангарах технику. В тех взгляд поражала массивная непробиваемость и каждая была как монолит. Этакий железный кулак. Крепость на колёсах. Обилие навешанного и выступающего на ней оружия внушало уважение, и даже боязнь. Здесь же четырёхколёсная лёгкость и почти отсутствие оружия. Пятнистый корпус в верхней части на половину был прозрачен. По обеим сторонам машины и сзади имелись небольшие выпуклости с отверстиями. Там, должно быть, и спрятано оружие? Больше ему не где быть. Машина, как бы подтянув брюхо, приподнималась над землёй и выглядела поджарой. Вся какая-то покатая, с закруглёнными краями Широкие рифленые колёса цепко держались за пол ангара. Рядом с каждой из них стоял стеллаж с оборудованием. И на каждом обязательная табличка. ,,Огнемёт SAV-270 модульный. Дальность стрельбы 750 метров. Боезапас – 300 выстрелов,, - прочёл на одной из табличек Дон. На самой машине большая табличка сообщала: ,, Боевая машина дозора STORM - трансформер. Скорость движения – до 180 км/час. Двигатель – миниатюрный, ядерный. Вооружение - 18 сменяемых модулей. Экипаж – 3 человека. Десантное отделение на 6 человек. Боезапас: снаряды 30 мм – 500 штук, патроны безгильзовые 5 мм – 5600 штук. Лазер прямой накачки – выстрелы через каждые 20 секунд до истощения ядерного питания. Зенитный комплекс STRELA-10 …….,,. Дальше читать Дон не стал так, как его вниманием овладел рассказ старика о машине. Эта, небольшая машина не имела аналогов и могла многое. Плавала, приседала за укрытия на целый метр, сбивала летающие цели, могла уничтожить любую бронированную громадину из предыдущих боксов, выжигала всё живое огнём. Её композитно-кевларовая броня выдерживала жуткие удары и нагрузки. И самое главное, запас ядерного горючего был так огромен, что она могла двигаться в течение долгих лет, пока сама не развалится на части. Всё это машина могла делать автоматически, без участия человека. Подбор модулей с оружием с учётом задач и обстановки производился в ангаре. А вот его рабочая замена на поле боя запасными модулями с нужным в тот момент оружием производился автоматически. Потому и называется трансформером.
       Старик ещё долго рассказывал о стоящей перед нами машине, а затем привёл её в действие. Машина как живая присела на брюхо и стала высотой в рост человека. В её боку образовалось входное отверстие, и мы осторожно полезли во внутрь. Стенки внутри машины были покрыты мягким пружинящим материалом кремового цвета. Шесть сидений в десантном отсеке позволяли бойцам стрелять из своего оружия даже на ходу. Прозрачный куполообразный верх машины позволял видеть всё вокруг. В кабине экипажа сидения были поглубже десантных и стояли треугольником. Одно впереди и два сзади. Все приборы светились зелёным светом. Мико быстро занял переднее сиденье, надел на голову шарообразную блестящую шапку с проводом и машина ожила. Он даже пальцем не шевельнул, а она приподнялась с пола и медленно двинулась вперёд. Старик объяснял, что управление происходит через шлем импульсами мозга Мико. Настройка на любого человека происходит в течение лишь одной минуты. А после этого человек и машина одно целое. Он находит цель, а машина сама определяет расстояние, размеры и оружие для уничтожения этой цели. Можно перевести её и на ручное управление. Но тогда, при быстро сменяющейся боевой обстановке, человек не успевает за событиями.
       Вот теперь эта машина по-настоящему поразила Дона. А старик продолжал рассказывать про чудо-машину, и в голосе его звучала неподдельная гордость. Как будто он эту машину сам сделал.
       Уставший от долгого хождения Дон с Хаарой сидели в креслах и отдыхали после ужина. Старик приготовил из принесённого куска мяса какое-то острое блюдо и заставил всех есть его двумя деревянными палочками. Зажав палочки между пальцами одной руки, он быстро расправился с едой. Не отстал от него и Мико. Им этот обычай был не в новинку. Быстро поев, отец с сыном пошли комплектовать оружием подаренную нам машину. Дон с невозмутимой Хаарой ещё долго ковыряли остывающее мясо неудобными палками. Уже холодный мясной отвар с мелкими кусочками мяса Дон выпил через край чашки. Хаара отнесла часть еды мутантам на поверхность. Даже страх перед ночными хищниками не мог заставить их спуститься в узкий спуск подземелья. Кошка уже давно покинула их, исчезнув в лесу по пути сюда.

       *

       Утром старик сделал нам ещё один подарок. Он с сыном притащил и отдал нам ящик с хитрыми коробочками. Каждая вмещалась в ладонь и обладала удивительным свойством передавать человеческий голос на расстоянии. Я, пользуясь всевидящими экранами, предполагал, что такое может быть. Но нужность этих коробочек сегодня очень порадовала меня этому подарку. Старик объяснил нам, как пополнять недельный запас энергии в коробочках. Мы с Хаарой и мутантами на поверхности в течение часа только и делали, что переговаривались друг с другом ни о чём.
       А старик с сыном решали проблему извлечения боевой машины из-под земли. Раньше это делал подъёмник. Сейчас выход подъёмника на поверхность находился под мощными корнями разросшихся деревьев. И невозможно было точно определить место выхода подъёмника на поверхность. Старик притащил кипу чертежей подземелья и, вымеряя по земле шагами расстояние, кое-как определили искомое место. Задрав вверх головы, оценили высоту и толщину лесных исполинов. Корни, толстыми змеями уходили в землю. Казалось, уже ничто не может поколебать их несокрушимую мощь. Однако старик принёс с десяток металлических трубок опутанных проводами и стал втыкать их острыми концами в землю под деревьями.
       Мы не видели, а, спрятавшись, слышали взрывы и падение деревьев. Земля вздрагивала сначала от взрывов, а потом от падения громадных стволов. На взорванном участке вся земля была перерыта, а из неё торчали, сочащие смолой порванные корни. Деревья, вырванные и отброшенные взрывами, белеющие изломами стволов, теперь уже ни кому не мешали. Старик с сыном опять ушли в своё подземелье. А мы стали свидетелями выхода на свет нашей машины. Сначала перепаханная взрывами земля вспучилась. Затем из неё плавно вылезла и, лязгая сочленениями, распалась на четыре части металлическая пирамида подъёмника. Между её треугольными лепестками стояла пятнистая машина, а сквозь её прозрачный купол нам махал рукой улыбающийся Мико. Машина легко и бесшумно съехала с платформы, лепестки со скрипом сложились, и пирамиду втянуло под землю. Часть земли ссыпалось в образованный подъёмником провал.

       *

       Утром вождь отправил нас с Двухносым охранять селение с восходной стороны. Мы взобрались на площадку, укреплённую высоко на дереве, и Двухносый сразу завалился спать. Он не спит лишь тогда, когда ест. А так спит всегда, стоит только ему где приткнуться. А я стал точить камнем свой нож. Он и так острый, но чем-то надо себя занять. Ближе к полудню я услышал непонятный звук. Такого никогда не слышал. Быстро разбудил Двухносого, для чего кулаком треснул ему в ухо. Он тоже не знал, что так может шуметь. Потом пока мы с ним спорили, надо ли будить спящих кулаками или не надо появилось пятнистое это. На зверя это похоже не было, но бежало быстро. Очень быстро. Я поднял с помоста трубу и стал в неё дуть. Низкий хриплый звук трубы всполошил всё селение, и его обитатели бросились кто куда. Многие полезли на деревья. Остальные попрятались по норам. Пятнистый зверь или незверь уже пробежал под нашим деревом и остановился посреди селения. Когда он был подо мной, я увидел через его прозрачную спину внутри него людей. Из его брюха вылезли сначала наши ходоки-скороходы. А затем – чужаки. Женщина с длинной палкой, на конце которой висела яркая тряпка. И два настоящих человека. К самому высокому из них уже бежал наш вождь. Значит, он знал его раньше. К чужому так не безбоязненно бегут. Он долго держался руками за руки чужаков. Потом они все ушли в жилище вождя. А зверь или незверь остался стоять посреди селения, и скоро к нему собралось всё поселение. А когда им надоело стоять и глазеть, разошлись по своим делам. Теперь по нему, по пятнистому зверю или незверю, стали лазать малые дети.
       Я долго и внимательно разглядывал странного зверя, а дурень Двухносый уже давно дёргал меня за рукав. Обернувшись, чтобы ударить его за надоедливость, весь оцепенел от страха. К нам шёл настоящий волосатый зверь. Прозевали мы его, и был он уже совсем рядышком. Его огромная голова очутилась на одном уровне с нашим помостом. А это будет не меньше пяти ростов взрослого человека. Два слезящихся красных глаза лениво рассматривали нас с Двухносом. Что мы за еда для такого огромного зверя. Из его пасти, от выдыхаемого им воздуха, страшно воняло. Я, даже толком не разглядев его, схватил с перепугу трубу и резко дунул в неё. Старая труба хрипло взревела, и это очень не понравилось зверю. Он, тоже оглушительно рявкнув, начал подниматься на задние лапы. Убедившись в том, что Двухносый успел скатиться с дерева и дать дёру, я и сам, забыв о лестнице, кубарем полетел с дерева вниз. Пока падал, успел пересчитать рёбрами все его ветки. Не чувствуя боли, добежал и полез в свою нору. Уже залез в неё и тут, вспомнив увиденные когти зверя, загрустил. Были они, чуть ли не в мой рост. От таких коготков, моя нора не укрытие. Как червяка из норки достанет и на один его зуб.

       *

       Хриплый звук трубы и, последовавшее за этим звуком громкое рявкание, озадачили нас. Но резвое исчезновение из хижины вождя заставило нас выбежать вслед за ним. Тёмная туша огромного животного, стоящего на задних лапах, было объяснением всеобщей паники. Оно как бы примерялось с какого конца начать пожирать это скопище пищи. Мы тоже побежали к нашей машине. Дон и его женщина, Хаара, забрались следом за мной. Пока они судорожно искали в куче железок подаренных отцом оружие, я надел шлем и сосредоточился. Машина становилась частью меня, а я – частью машины. Когда наше слияние произошло, машина тронулась с места. Я хотел увести зверя от селения и там с ним разобраться. Разгоняющаяся машина краем корпуса зацепила зверя. Машину слегка тряхнуло, а зверь обиженно заревел. Специально направленная на зверя машина острой бронёй поранила ему заднюю лапу. Весьма резко повернувшись, зверь начал погоню за своим обидчиком. Вот тогда я и дал команду на поражение. С левого и правого боков машины к зверю протянулись две струйки пулемётных очередей. Обе били по передним лапам животного. Падать оно начало медленно. Затем его, раздробленные пулемётными очередями, лапы разом подломились, и оно перекувыркнулось через голову. Теперь зверь лежал на спине, и начал уже было переворачиваться на живот. Но ещё одна пулемётная очередь куснула его в громадную голову и зверь, страшно изогнувшись, дёрнулся всей косматой тушей, взревел и затих.

       *

       Из своей норы было слышно, как рев зверя стал быстро удаляться. Высунув из неё голову, я не увидел ни косматого здоровилу, ни того странного незверя с чужаками. Я прислушался, К звериному рёву прибавился звук стрекочущего кузнечика. Затем всё стихло. Из нор стали вылезать перепуганные соседи. Они, как и я, вертели головами и насторожённо прислушивались. Затем с деревьев послышались радостные вопли, и в селение резво вбежал пятнистый незверь. Из его брюха опять появились незнакомцы. И опять к ним бежал вождь. И опять тряс им руки.
       Вырезанные из туши куски мяса мы всем селением таскали до самой темноты. Женщины на огне жарили его для еды. А на горячих камнях вялили полоски мяса для запаса. За это время как-то незаметно исчез пятнистый незверь, унеся в своём прозрачном брюхе незнакомцев. И лишь ночью, у костра, вождь сообщил всем нам, что это была машина, которая по его просьбе будет нас защищать от больших зверей и набегов чужаков. А высокий человек самый главный вождь и непобедимый воин. Именно он убил того страшного зверя, от которого тридцать лун назад убегала вся наша стая. Я вспомнил двуногое хвостатое чудище, его зубастую пасть и весь проникся уважением к побывавшему у нас человеку. Теперь не только я верил в его скорую помощь и защиту в беде. В это поверило всё, в этот момент жующее жареное мясо убитого им зверя, племя.

       *

       В машине побывали буквально все. Даже Паук слазил в её нутро. Мико показал нам переговорное устройство и при нас разговаривал со своим отцом. Из маленькой коробочки в его руке был ясно слышан голос далёкого человека. Эти коробочки теперь будут в каждом племени, и в случае беды помощь будет своевременной. Измученный болью Дон улёгся в постель и видимо надолго. А я места себе не находила. Ну не убивать же мне эту нахалку Хаару. Плохо. Всё плохо. И мне очень плохо. Лизетта часто жалеет меня, и по этому я рассказываю ей о своих переживаниях. Хорошая она женщина, добрая и отзывчивая.
       
       *

       Мелькание буйства зелени своим однообразием утомляло глаз. Лес ещё не успел захватить речные долины да каменистые склоны гор. Но это было делом времени. Правда, попадались изредка свободные от него пространства. Скоро должны были начаться лесостепи постепенно переходящие в бескрайные степи. Иногда в этой гущи мелькали чёрные остовы зарастающих городов. Они в мёртвом оскале щерились из леса в небо, как гнилыми зубами, верхушками оплавленных зданий. Мелькали и оставались позади. Нам некогда было тратить время на мёртвых. Мы искали живых. И внимания, не смотря на многочасовое бдение, не снижали. Сейчас было время миграции стайных птиц, и по невнимательности врезаться в стаю пернатых было чревато смертью. Выше нас в небе небольшими точками парят громадные кожекрылые хищники. Заметив мигрирующую стаю, они складывают свои четыре крыла, и падают камнем вниз навстречу стае птиц. А уже перед летящей стаей резко расправляют их и распахивают перед ней, словно сачок или сеть, свои огромные рты. Так кусок залетевшей стаи живьём и выхватывают. Затем, отягощённые добычей, начинают медленный подъём в высоту. Вот в него то, этот кожаный мешок с крыльями, нам с лёту врезаться, мало не покажется. За всё время лишь один раз сработал сигнал зенитной опасности и, пока вертолёт выполнял противозенитный манёвр, все страшно перенервничали. По-видимому, опять на пункт автоматический обороны нарвались. Тот бездумно дал команду на пуск ракеты по низколетящей цели. Через полсотни лет его автоматика окончательно развалится. А пока он представлял для нас, в своей запрограммированной предсказуемости, смертельную опасность.
       Обтекаемая машина сверкающей каплей летела над нескончаемой зеленью лесов, стремительно пожирая пространство. До намеченной точки оставалось совсем мало. Все пять членов нашей команды начали готовиться к предстоящей работе. Медик, уже давно и в который раз перебирал тестирующую аппаратуру. Бойцы, нет-нет, да и обегали глазами и незаметно для других ощупывали свою экипировку. Я, почему-то, всё время думала, что забыла взять что-либо из своего оборудования. Лишь пилот спокойно наблюдал за приборами автопилота и не участвовал в наших предпосадочных волнениях. А волноваться из-за чего было. Это был мой пятый вылет на большой поиск и всё безрезультатно. И в тех случаях в радиоэфире были отмечены возмущения, и снимки со спутника показали странные перемещения на местности. Старые карты говорили о старых городах в тех районах. Но при проверке на месте нас ждало разочарование. Лишь каким-то чудом выжившие после нашествия крысиных орд, деградировавшие одиночки. А возмущение радиоэфира вызывал, случайно сработавший от старости и замыкания цепей, прибор - автомат. Создавалось впечатление, что на всей Земле живыми остались лишь мы. Один наш подземный мегаполис, организовавший отпор крысам, сумел защититься и выжить. Потом среди мириад крыс начался необъяснимый мор. Через месяц после их нападения, крысы как-то незаметно исчезли. Точнее, все передохли. Объяснение этому мы найти не смогли. Что-то связанное с генетическими изменениями у них в организмах. При чём, все процессы в их организмах были лавинообразными и не поддавались анализам биологов. Страна, которой принадлежал наш мегаполис, была не самой богатой и большой. И те профессиональные медики-биологи, что имелись в нашей стране, погибли, спасая больных и раненных во время войны. Нынешние, в своём большинстве, были самоучками. Большие страны выясняли свои непростые отношения, а мимоходом от этого досталось всем. Как ещё Земля от ядерных взрывов не раскололась? Теперь, когда нас осталось совсем мало, мы ищем оставшихся в живых. Наши женщины сначала рожали мутантов. И не все рождённые выживали. Теперь и мутантов перестали рожать. До войны население страны составляли представители множества народов и рас. Привычные к этому разнообразию, и потому терпимо относящиеся к разного рода различиям, население не реагировало болезненно на появление детей-мутантов. Оно с этим смирилось. Дети не виноваты в грехах взрослых. Война - это грех, учил нас патер. А в последствии все просто к ним привыкли. Истории погибших городов, которые отыскали ещё наши родители, послужила нам предупреждением. Там люди взбунтовались и потребовали умерщвления рождающихся уродов. А так как они рождались почти в каждой семье, бунт был направлен против самих себя. После этих раздоров городов просто не стало. А в нашем городе женщин и мужчин, способных к репродукции, становилось всё меньше и меньше. Через полсотни лет даже мутантов в нашем городе некому будет рожать.
       Пока я сама с собой вот так рассуждала, вертолёт сбросил скорость и начал медленно снижаться на открывшуюся перед нами большую длинную долину. Именно она была конечным пунктом нашего полёта.

       *

       Мико всё лелеял и обихаживал свою машину. Протрёт тряпкой ей стёкла, отойдёт в сторонку и любуется своей работой. А я рядом грелся на солнышке и лениво наблюдал за его стараниями. Тут же, полураздетыми, загорали наши женщины. Выдался один из тех дней, когда ничего не случается и ни куда не надо спешить. На поверхность выбрались погреться на солнышке буквально все. Лишь Паук, у которого долгое пребывание на солнце вызывало боли в голове, не захотел выходить на поверхность. Главный вход мы всё-таки раскопали. Когда, зацепив за машину, вытащили раскуроченное обиталище змей, то до него оставалось совсем немного копать. В остатках оборудования жилища змееголовых до сих пор не могли разобраться. Всё руки не доходили, да и специалистов по хитроумным железякам у нас не было. Хитрые и сложные машины были у пришлых захватчиков. Котлован весь порос травой и уже не пугал жутко развороченными склонами.
       Первой встревожилась Хаара. Она начала вертеть головой, а затем указала пальцем в сторону захода солнца. Теперь все слышали необычное жужжание. Далеко-далеко, над лесом сверкнул отражённый солнечный блик. Всё ясно. Ничто живое свет от Солнца так не отражает. Гости дорогие к нам пожаловали. Ничего хорошего мы от них не ждали.
       Машина, вслед за нами, исчезла в зёве входа, и мы закрыли створки ворот. Закрыли, это легко сказано. Чтобы закрыть многотонные плиты, надо было включить электродвигатели и тогда массивные цилиндры начинали выдавливать из себя блестящие от смазки штоки. Они, выходя из цилиндров, медленно сдвигали две половинки ворот на колёсах. И тогда их никакими силами нельзя было открыть. На что надеялся чумазый Вольтманн и змееголовые из ниоткуда, когда ковыряли землю у входа? Непонятно.
       Всё население базы прилипло к экрану дежурки. А посмотреть было на что. Летающая машина, сверкая стёклами, облетала всю нашу долину. Полупрозрачный круг над ней делал её чем-то похожей на огромное насекомое - стрекозу. Стрекоча и постоянно ныряя к земле, она приблизилась к котловану и надолго замерла над ним в воздухе.
       - Это летающая машина называется вертолётом. На таком меня из города вывезли и бросили одну в лесу. На таких вертолётах только плохие люди летают. На нём много оружия – сообщила всем Наина.
       - Мне отец рассказывал про такие летающие машины. Теперь мы на поверхность носа не высунем. Зря всё-таки мы с отцом зенитный модуль на нашу машину не поставили. Как врезали бы по ней зенитной ракетой, только куски от неё в разные стороны полетели – подал голос Нико.
       - Не спешите с выводами. Ещё не известно кто сидит в летающей машине. И что у них на уме. Давайте смотреть дальше – одёрнул я пессимистов.
       - Правильно. Там четыре мужчины и одна женщина. Из них двое с оружием. Они искали Вас и боятся, что опять никого здесь не найду. Искать их заставляет одиночество. Ты можешь их не бояться, они не несут с собой зла - прозвучал в моей голове голос кошки. Я давно привык к её внезапным появлениям и исчезновениям. Своенравный зверь к нам приблудился. Сейчас она ждала котят и потому у нас бывала весьма редко.
       - Хвостатая. Если я выйду к незнакомцам, пойдёшь со мной? – спросил я её. Но ответа не дождался. Всегда она так. Не захочет отвечать и не отвечает. В это время настойчиво запищала моя коробочка. Я вытащил её и проложил к уху. Вождь племени с заходной стороны встревожено сообщил о том, что непонятный зверь полетел в нашу сторону. И как только они повылезали из нор, он тут же сообщил о странном летуне нам. Я успокоил его и пообещал чуть позже рассказать ему о летающем звере.

       *

       - Есть. Я засёк радиоволны и биологическую активность третьего и четвёртого уровня. А вон в той огромной яме видны следы от протектора самоходного устройства. Тут они голубчики прячутся. Сейчас тёпленькими их брать будем – сообщил возбуждённый пилот, складывая старую карту.
       Он и до этого не раз сообщал о биоактивности. Но она была слабой и лишь первого уровня. Как максимум, бродячие стаи вырождающихся мутантов. Взять тёпленькими мы никого не смогли. Первыми на землю спрыгнули и разбежались в разные стороны, с оружием в руках, насторожённые бойцы. С их разрешения выпрыгнула я, и тут же замерла под тугими струями сбивающего с ног воздуха. Бойцы начали осторожно продвигаться к котловану и вскоре нам подали сигнал отсутствия опасности. Вертолёт медленно опустился на краю котлована. Теперь его несущий винт работал на холостом ходу, в готовности в любой момент подхватить и унести людей при любой опасности.
       Котлован был громадным и совсем свежим. Трава ещё не успела толком покрыть его склоны. Да и след от машины на мягкой не слежавшейся земле был чётким. Кому надо было его выкапывать в это страшное время? Не целесообразно было это и труда вложено не мало. Где народа столько набрали? В склоне котлована, обнаружились броневорота, открывать которые нам никто не спешил. Такие ворота, объяснил боец, ставили только на особо важных объектах. Даже все ракеты, что были в боекомплекте вертолёта, не смогли бы пробить эту махину. От досады я чуть не заплакала. Ответы на наши многочисленные вопросы были надёжно укрыты от незваных гостей толстой бронёй.
       Один из бойцов стал призывно кричать и махать свободной от оружия рукой. Бежала я к нему как сумасшедшая. Но людей там не было. Кругом на земле валялись кости. А звали меня к сильно обгоревшему танку. Дыр от снарядов в нём не было. Взрыв произошёл внутри танка, это его и погубило. А вот среди множества костей иногда попадались человеческие черепа. Относительно свежие. Что за бойня здесь была? Кто уничтожил столько животных и людей?
       Опять, но уже другой боец стал звать нас к себе. Громадные дуги рёбер, торчащие из травы, были видны издалека. Скелет гигантского зверя поражал своими размерами и несуразностью. Таких громад мы ещё не видели. По зубам было видно, что животное было хищником. Ещё те зубки щерил череп зверя. На них даже смотреть было страшно. Боец прикладом безуспешно пробовал выбить один клык. Я стала внимательно присматриваться к долине. Везде белели мёртвые кости. С воздуха мы их не замечали. Ох, не нравилось мне всё это. К тому же ещё появилось ощущение, что за нами внимательно наблюдают. Я начала потихоньку отступать к вертолёту. А когда в голове появилось щекочущее ощущение, то, громко крича, побежала под защиту машины.
       Уже в вертолёте щекотка в мозгах прошла. Следом за мной в машину быстро забрались и остальные. Все они, включая пилота, вопрошающе смотрели на меня. Тут я им всё и выложила. Про поле смерти, наблюдение за нами и зондаже моего мозга невидимым нами телепатом. Люди в команде были жизнью тёртыми и верили в предчувствие и прочую чертовщину. Пилот поднял вертолёт в воздух, и посадил его вскоре в самом дальнем углу долины. Подальше от ямы и бронированных ворот. Через прозрачные стенки было видно, что и здесь в траве в изобилие лежат относительно свежие кости людей и животных.

       *

       Бродившие по краю котлована пришельцы вскоре собрались у скелета динозавра и стали оживлённо обсуждать находку. Вдруг все они всполошились и спешно полезли в летающую машину. Машина резко взлетела и, двигаясь боком, направилась на север долины. Там она и совершила посадку. Но из машины никто не выходил. Кого же они так испугались?
- Они испугались меня. Я хотела узнать, о чём думает женщина. А она почувствовала это. Перед этим она почувствовала ваши взгляды. И ещё, её испугало обилие свежих костей. Особенно человеческих. Любой соображающий поймёт, что всё живое, приближающееся к вам, обязательно гибнет – лениво, как бы между прочим, сообщила мне кошка.
       Теперь настала моя очередь пугаться. Сейчас неизвестные улетят, и думай потом о причинах их интереса и о них самих. Кори потом себя за боязливость. Может быть, хоть эти гости не станут лезть в драку. Я от последней драчки с вождём-здоровилой еле оклемался. Надо спешить, а то с перепугу совсем улетят. Или ещё хуже, если улетят и потом вернуться назад с подмогой. А та самая подмога, конечно, будет обладать сноровкой по выковыриванию прячущихся под землёй человечков. Оставлять на потом такие дела нельзя, лучше сразу с ними разобраться.
       Массивные ворота медленно расползались, открывая проход в котлован. Машина, ведомая Мико, легко взобралась по крутому склону котлована и весело побежала по зелёному полю долины к еле виднеющемуся у леса вертолёту.

       *

       Сигнал тревоги, поданный электроникой вертолёта, застал всех нас врасплох. Все так оживлённо обсуждали увиденное у котлована, что никто не удосужился наблюдать за окрестностями. Теперь все оторопело смотрели, как к нам по полю двигалась похожая на черепаху пятнистая машина.
 - Всё, мы приплыли. Эта коробка, явно боевая машина. А отсутствие на ней башен и орудий ни о чём ещё не говорит. Она и без них от нас мокрого места не оставит. Видите две шишки у неё по бокам и ещё одна на её горбу. Оружие, оно всё там спрятано. В том числе и зенитное. Так что ты пилот не дёргайся, нам сейчас уже ничто не поможет. Это чудо технической мысли, даже лазер не берёт. Такие боевые машины в последнюю войну даже не успели применить, настолько они были новыми и страшно засекреченными. Я в компьютере про такие читал и снимки видел. Думал, что это всё фантастика. Сейчас вот вижу её живьём и наяву. Теперь понятно, откуда в долине кости и кто накрошил столько людей и зверей. – уныло сообщил нам один из бойцов.
       Всем почему-то стало неуютно. Машина, между тем, приблизилась уже вплотную к беззащитному вертолёту и замерла. Мы стали ждать, когда из неё полезут злые монстры-людоеды. В боку боевой машины появилась дыра, и первым из неё на землю ступил высокий молодой мужчина без оружия. Я бы сказала, что мне он даже чем-то понравился. За ним вышли две женщины и большой чёрный зверь. Вся эта троица вызвала во мне настороженность. Все они держались спокойно и не выказывали волнения или страха. Чёрноволосая женщина держала в руках шест со странным флагом. Вторая, белоголовая, не выпускала из рук автоматического оружия и была настороже. За прозрачной поверхностью верхушки их машины просматривался ещё один человек. Но он не собирался выходить. По всей видимости, остался следить за событиями, готовый в любой момент защитить своих товарищей. Вполне рационально. Вот все вышедшие из машины остановились перед вертолётом и замерли в ожидание. Зверь грациозно уселся рядом и стал вылизывать у себя на груди шерсть.
       Мне от их спокойствия стало не по себе. Я, сделав своим спутникам предупреждающий знак, открыла вертолётный люк. Если кто и должен из нашей команды выйти к незнакомцам, так это специалист по контактам. Не зря же меня этому долго учили и готовили к таким встречам. И я, с замиранием сердца, вышла из вертолёта.

       *

       Из винтокрылой машины вышла совсем молодая женщина. От такой неожиданности я чуть винтовку из рук не выронила. Тут не знаешь, как от нахальной Хаары избавиться, а с неба к нам ещё одна баба является. К тому же, надо отдать ей должное, она было по своему симпатична. Единственное, что меня успокаивало, ни какого оружия при ней не было. Но это не главное. Было интересно, как на неё среагирует Дон?
       Дон шагнул вперёд и она, остановившись перед ним, заговорила первой. Говорила она на странном языке. Слова вроде были знакомы, но звучали очень странно. Женщина, волнуясь, говорила быстро, захлёбываясь этими словами и перескакивая с одного на другое. Дон, прерывая её непонятную речь, поднял руку, и она умолкла. Теперь говорил Дон. Он начал медленно задавать вопросы, тщательно подбирая слова и интонацию. Женщина, поняв свою ошибку, вся покраснела и тоже перешла на медленную речь. Вот теперь я понимала, о чём она говорит. Со стороны создавалось впечатление, что Дон занимал в этом диалоге главенствующую роль, а женщина перед ним отчитывалась. Она рассказала нам следующее.

       *

       Наш подземный город находится далеко на западе от вас. Больше городов с живыми людьми мы не нашли. Одни погибли от внутренних распрей и бунта. Другие исчезли из-за нашествия крыс. Вы первые люди, кого мы за всё это время смогли отыскать. Правда, были стаи одичавших мутантов. Но они не в счёт. До этих наших поисков и своей гибели, подземные города на контакты с нами не шли. Все боялись друг друга и болезней, которые могли прийти в город вместе с гостями. Лишь бежавшие из них жители приносили с собой отдельные слухи и вести. Вести об убийственных бунтах из-за продовольствия или неприятия мутантов. Одним словом, ничего утешительного. А потом были крысы. Город, об их нашествии был заранее предупреждён беженцами и разведчиками. Потому и сумел выстоять и выжить. Но не легко далась ему оборона от вездесущих и плодовитых тварей. Большая часть жителей города погибла во время схваток с серой чумой и болезнями, принесённых ими. Крысы неожиданно исчезли и, оставшиеся в полной изоляции на стерилизованной от всего живого земле, жители опустевшего города начал искать себе подобных. На поиски отрядили самых лучших бойцов и специалистов. Им была дана последняя исправная техника и оборудование. Но, вотще. Розыски приносили лишь одни разочарования. После крыс ничего в округе не осталось. А людей тем более. Это много позже стали появляться насекомые, а потом животные. К этому времени мужчин в городе оставалось мало, а женщины города стали всё меньше рожать. Сейчас многие покидают подземный город и строят себе жилища на поверхности. Их занятием стало разведение мелких животных и огородничество. После нашествия крыс никто их не беспокоит. Земля стала кормить не только их, но и людей продолжавших жить под землёй. Оставшаяся от старых людей техника ветшала, коммуникации часто выходили из строя. Умелых рук, для устранения все неполадок не хватает. Хранящееся продовольствие и материалы из-за действия времени и сырости приходят в негодность. Всё население подземного города в той или иной степени мутанты. Они болеют чаще людей и из-за болезней чаще умирают. Мы надеялись найти себе подобных, и, найдя их, просить у них помощи. Не знаю, много ли Вас? Но по Вашему виду понимаю, что положение у Вас в подземном городе лучше, чем у нас. Я сужу по Вашему внешнему виду, одежде и наличии у Вас этой фантастической боевой машины. Одно не понятно. Почему здесь погибло столько людей и животных? Что или кто стал причиной такого побоища? Если Вы оборонялись от них, то почему не отсиделись за непроходимыми воротами? Если Вы люди промышляющие войной и захватом чужого имущества, то тогда нам здорово не повезло.

       *

       Дон выслушал рассказ женщины и предложил ей и её товарищам проехаться к нам в гости, где обещал дать ответы на все вопросы. Женщина пожелала посоветоваться с друзьями. Вскоре она и двое мужчин сидели в десантном отсеке нашей боевой машины, которая направлялась к военной базе. Вертолёт уже давно совершил посадку у котлована, в указанном Доном месте, а мы были лишь на середине нашего пути. Мужчина, по всей видимости, боец, давно бросил своё судорожно сжимаемое оружие и теперь восхищённо ощупывал и осматривал внутренности машины. В этот момент он напоминал маленького ребёнка, которому сделали необыкновенно дорогой и желанный подарок. Он даже рот от восторга, как ребёнок, держал открытым. И всё донимал и мучил нашего Мико своими вопросами о возможностях этой машины. Получив очередной ответ, чуть ли не визжал от восхищения и восторга. Сразу становилось ясно, этот теперь от нашей боевой машины, ни в какие свои города он не полетит. А у старого отца Мико всю душу вынет, пока такую же себе не выпросит. Второй мужчина просто прилип к Наине и весь их разговор вращался вокруг медицины и человеческих болезней. Здесь тон задавал гость. Чувствовался опыт и запас знаний. Но когда Наина сообщила, что повальная эпидемия крыс это наших рук дело и кратко описала процесс производства с помощью мутогенных препаратов крысиной отравы, визжать от восторга в машине стало уже два мужчины.
       Женщина оживлённо разговаривала с Доном. Тот, между делом, в свою коробочку сообщил на базу о благополучных переговорах и попросил открыть ворота.
       Пилот и один боец остались ночевать в вертолёте, а все остальные стали гостями базы. Наши женщины, конечно, приоделись в свои пёстрые наряды. Как ни как среди гостей были мужчины. Остальные с нетерпением ждали новостей и подробностей от визитёров.
 - Боец Педро. Социолог Хуанита. Медик Родриго – Дон сам представил гостей жителям базы. собравшимся по этому случаю в столовой Гости были сильно разочарованы малочисленностью нашего населения. Они думали, что здесь живут тысячи людей. А их встретила пара десятков человек и мутантов.
- Сейчас мы должны прояснить для себя и наших гостей создавшуюся ситуацию для чего постараемся ответить на их вопросы и задать свои. Только прошу говорить медленно. Наши гости говорят на нашем языке, но немного спешат и слова у них встречаются непонятные. Чтобы не родились непонятие и недоверие друг к другу – начал общую беседу Дон и сел вместе со всеми за общий стол. Хуанита разложила на столе аппаратуру, пояснив, что всё сказанное здесь с её помощью будет передаваться в вертолёт.
       Первым, как ни странно, задал вопрос об отношении гостей к мутантам не всегда смелый Паук.

       *

       Прошло три дня. Гости осмотрели всю нашу базу, побывали во всех племенах мутантов и навестили отца Мико. И если мутанты проявили к пришельцам равнодушие, то для старого человека появление гостей было праздником. За столько долгих лет одиночества в его жилище было столько народа. Сам Мико не отходил от отца, и всё время уговаривал его перебраться на базу. Но старик был упрям и всё твердил о присяге и чести. Ну, прямо слово в слово, как мой бывший сосед. Странные люди эти старики. Мне старый солдат, со вздохом сообщил, что не покинет могил дорогих ему людей. Потом благодарил за выучку сына. А чего меня благодарить? Постоянно на свежем воздухе и постоянно в работе, Мико не давал меня покоя со своим мечом. Как только свободная минута выпадала, он, вооружившись палкой, приставал ко мне. Вот мы с ним и тренировались на пару. Ох, и нахватался он синяков. Иногда и мне перепадало. Потом Мико не один час самостоятельно повторяет увиденный им новый приём. И ещё я учил его правильно дышать. В общем, повторял всё то, что вдалбливал в меня сосед-старик. Даже поучал Мико теми же словами и тем же тоном.
       На четвёртый день гости засобирались в дорогу. У нас оставался их боец, которого из подземных ангаров старика палкой выгнать не могли. Вцепился в машины и ни в какую. А с ними улетала Наина, Лизетта и, как ни странно, Паук. Со мной Наина демонстративно не разговаривала. По всей видимости, сильно была обижена на меня? А за что на меня обижаться? Я натуральная жертва обстоятельств. То меня одуревшего от схватки со степняками Хаара, по сути дела, изнасиловала. А то я себе всю промежность из-за того здорового кабана порвал. Тут уж было не до хорошего. А она этого не понимает.
       Гости, под руководством Наины, загрузили в летающую машину половину запасов лекарств и медицинскую аппаратуру. Мужчины споро таскали тяжёлые ящики с красными крестами в вертолёт. Паук, давно забравшийся в него, даже носа оттуда не высовывал. Наверное, боялся, что его могут выгнать.
       Перед отлётом с гостями состоялся долгий обстоятельный разговор. Наина поможет своими знаниями и медикаментами жителям города. А они за эту помощь пришлют к нам специалистов, способных разобраться хранящейся на базе технике. Особую надежду я возлагал на то, что у них хватит ума и знаний на те железяки, что остались от погибших змееголовых. Гости сами заинтересовались разложенными, в одном из помещений, непонятными агрегатами и обломками от них. Их предназначение никто из гостей угадать не смог. Но они заверяли, что у них в городе найдутся специалисты по хитроумному железу. Была оговорена и связь между нами. Они оставляли нам аппарат дальней связи, работавший по принципу наших говорящих коробочек. С ним умел управляться боец, который оставался у нас.
       Хуанита все эти дни с восторгом слушала мои рассказы о войне с крысами, степняками, динозаврами и прочей напастью. И постоянно доставала меня вопросами, требуя новых подробностей прошедших событий. Я, неоднократно, чувствуя на себе косые взгляды Наины и Хаары, отсылал её к другим свидетелям и рассказчикам. Но через некоторое время она опять находила меня и требовала всё новых и новых рассказов. Мне от её настойчивого внимания даже неловко было, так как уже знал, к чему приводит такая вот женская настойчивость. К тому же её глаза говорили, что она слишком эмоционально и в идеале воспринимала наше прошлое. Естественно, главным действующим лицом, затмевая всех и вся, в ярком ореоле сказочного героя в них фигурировал я. Радовало лишь то, что без неё вертолёт улететь не мог. Именно она возглавляла эту экспедицию, и именно ей надо было отчитываться по возвращению перед главными людьми её города. Иначе, это и гадать было нечего, лететь этой машине без неё. А у меня возникла бы ещё одна проблемища.

       *

       В начале, из взлетающего вертолёта ещё можно было видеть внизу уменьшающиеся фигурки людей, махающие вслед руками. Но, потом машина быстро набрала скорость, и котлован с долиной, мелькнули и исчезли из виду. Вокруг нас было лишь безоблачное голубое небо. Мелкая дрожь сиденья и пола под ногами говорили о том, что мы всё-таки летим. Когда первый восторг от полёта прошёл, я загрустила. На душе лежал камень. Злая на Дона из-за его измены я не сказала ему, что уже второй месяц у меня не было женской немочи. А это значило лишь одно. Пугающая меня своей неизвестностью беременность и последующее рождение детёныша. Раньше, когда я думала про это, всё казалось легко и просто. А теперь, как подумаю о том, как это больно рожать, становиться до жути страшно. Как было страшно думать и о голом и беспомощном детёныше. Я никогда с ними не возилась, просто не было возможности, и даже близко не видела. Слышала лишь о трудностях при их воспитании. Что с ними надо делать я не знала? В старом подземном городе родившие женщины старательно прятали их от посторонних глаз. Ведь многие рождались с отклонениями, за что им грозила высылка из города. А в моей стае никто не рожал и не рождался. Просто некому было это делать. Ждать помощи в будущем со стороны не приходилось. Некому было мне помочь. Ни делом, ни советом. Даже Дон мне в этом случае не помощник. Он своё мужское дело сделал и на том спасибо. А эту противную Хаару я ему никогда не прощу. При первой же возможности и ей и Дону за нанесённую обиду отомщу. Это я сейчас в запальчивости так думала, прекрасно понимая глупость этой мысли.
       Время шло, а вертолёт всё также гудел, и создавалось впечатление, что мы стоим на одном месте и мелко-мелко трясёмся. Мои спутники, умостившись на скамейках вдоль стен, подрёмывали. Пока я сидела и придумывала разные способы мести, Лизетта и Паук, побывали в отсеке пилота и вернулись из него, оживлённо о чём-то болтая. Движимая любопытством направилась в тот отсек и я. Овальный дверной проём отделял большой отсек от этого. А там стояло лишь три кресла. Но каких. Пилот жестом указал на свободное, и я плюхнулась в него. А плюхнулась, не от свой неклюжести. Я ей никогда не страдала. Это из-за внезапно открывшегося вида передо мной, и подо мной, И ещё от страха перехватившего дыхание. Под моими ногами жутко высоко и навстречу стремительно неслась пустота. А, во-вторых, мне первый раз стало тошно. Зная об этом признаке беременности, совсем не ждала его в этот момент. Всё сразу стало нечётким и безразличным. Звуки вязли в сгущающемся воздухе. Глубокое удобное кресло мягко подхватило меня в свои объятья и не дало глупо шлёпнуться на пол. Пилот, видя, что я резко побледнела, кинулся на помощь. Вода из его пластмассовой фляжки была холодной и освежала. Глотнув пару раз, я намочила влажной рукой свой лоб. Лить воду за пазуху я постеснялась. А надо бы. Испуганная физиономия пилота, которая белесым пятном маячили передо мной, стала приобретать чёткость и я стала понимать то, что он мне говорил озабоченным голосом. Почему-то именно в такие моменты мужчины становятся бестолково глупыми и суетливыми.
       Только минут через десять я толком пришла в себя и стала оглядываться. Глубоко внизу медленно уползал лесной ковер. Редкие облака стремительно проносились мимо, и по их мельканию можно было судить о скорости воздушной машины. Прозрачная сфера машины над головой был затенена, и не давало солнцу слепить глаза. А совершенно прозрачная часть сферы под ногами позволяла видеть внизу, как на ладошке, всю землю. Уже много позже я насмотрелась на неё в экране монитора. Лес сливался в зелёное полотно, откуда иногда голубыми глазами подмаргивали озёра. Пилот уверял, что раньше лесов почти не оставалось и за их уничтожение строго наказывали. А вот теперь кругом один сплошной лес. В небольших долинах паслись стада животных. Это я на экране увидела. Если так смотреть, одно непонятное мелькание. Правда, иногда встречались небольшие горы. Но с высоты ничего интересного на их склонах увидеть не удавалось. Привыкнув к обстановке и оценив удобство кресла, сама даже не заметила как, под убаюкивающее однотонное гудение машины и ласковые касания лучей солнца, уснула.

       *

       Вертолёт резко ввинтился в небо и, увеличивая свою скорость, скоро исчез за линией горизонтом. Но провожающие не расходились, словно ждали возвращения своих товарищей. Первым в отворённые ворота прошёл я, а за мной потянулись остальные. Последней, с независимым видом, на базу прошествовала отяжелевшая чёрная кошка. Очень скоро у неё должны появиться котята, и она всё тёрлась около Наины. Теперь, когда Наина улетела, к кому эта своенравная кошка, будет проявлять свою благосклонность?
       С появлением вертолёта у всех появилась надежда на что-то светлое. И теперь его не стало. Лично я понимал, что это иллюзия, но тоже верил в скорое хорошее. Теперь это хорошее улетело вместе с вертолётом. Довольным от этого визита были лишь двое. Оставшийся боец, сдвинутый умом на стреляющих машинах. И Хаара, избавившаяся от соперницы и теперь считавшая меня своей неделимой добычей. Из-за всех перипетий последнего времени и двух непримиримых соперниц я как-то незаметно превратился в монаха. Болезнь и долгое воздержание не пошли мне на пользу. Какой-то весь нервный стал. А тут ещё отмытая после своей степной грязи и жуткого загара Хаара, покрасивевшая от сытой жизни, проходу не даёт. Что-то сегодня ночью будет?

       *

       Великий воин Дон направился спать в свою комнату, и я не отставала от него ни на шаг. Сколько уже ночей я провела у его ложа. И когда он болел, и потом, когда поправился. И если бы не эта противная Наина не крутилась рядом, он давно был моим. Его все уважают, боятся и слушаются. И меня, его женщину, станут уважать и бояться. А потом я уговорю его покорить наших степняков. И тогда я смогу поставить свою ногу на голову лежащего найона. Эта жирная скотина будет плакать, и умолять меня в присутствии всего племени. А когда он, скуля и плача, напомнит мне о том, что именно он сделал меня женщиной, я каблуком разобью ему толстые губы и раскровеню его приплюснутый нос. А когда рядом не будет Дона, я выхолощу его своим ножом как увечного жеребца, чтобы после себя не оставил слабое племя. Но для всего этого надо ублажить Дона, тогда он окончательно будет моим и не станет покрывать других женщин.
       Проскользнув в дверь комнаты, Хаара заперла её и быстро в темноте разделась. Пластик пола приятно холодил подошвы ног. Подняв край простыни, она скользнула под неё и прижалась всем телом к Дону. Тот лежал к ней спиной и даже не шелохнулся. Хаара теснее прижалась грудью к его спине и её рука, по-хозяйски скользнув вдоль мужскому бедру, нахально ухватила предающего своего хозяина плоть. После этого, также по-хозяйски взобралась и уселась на Доне. От такого поползновения и мёртвый из могилы восстанет. В эту ночь Хаара взяла реванш и оторвалась на Доне по полной программе. Далеко за полночь все потные и обессиленные они уснули как мёртвые.

       *

       Сильный стук в дверь заставил Дона проснуться и поднять голову. Тёплое тело женщины рядом располагало к утренней неге. Её длинные волосы разметались по всей постели, и он локтём резко прижал одну из прядей к постели. Это причинило Хааре боль, и она вынуждена была открыть глаза. Стук в дверь её не волновал. Она посмотрела на одевающегося Дона и опять провалилась в сон.
       Открыв дверь, Дон увидел одну из женщин базы. Она взволновано сообщила, что надо быстрее идти в дежурку и посмотреть на экран. Волнение и тревога женщины передались Дону, и он чуть ли не бегом влетел в дежурную комнату. Там было человек пять, и все они напряжённо смотрели на экран. Вошедшему быстро уступили место у монитора.
       Сначала, из-за мельтешения на экране, было ничего не понятно. Затем стала складываться понятная картинка. Всю длинную долину заполонили конные воины. Дон знал примерное количество воинов в орде Хаары. По количеству, это были воины явно не из малочисленной орды знакомого найона. У них и одежда отличалась, и кони были крупнее. А самое главное. Каждый воин был о двух головах и на животном он сидел весьма и весьма странно. Так невозможно было удержаться на спине бегущей лошади. Среди конных по долине ещё гарцевали воины на странных животных. Нескладно длинноногие, с длинной шеей и в добавок горбатые. А на самом кончике горба ухитрялся усидеть двухголовый всадник.
- Джагри. Поганые жители гнилых южных земель. Это грязь земли и выродки пустыни. Они даже не люди, а наоборот. Ими матери пугают своих детей. Они едят человечину и пьют человеческую кровь. Бегают так же быстро, как и лошади степняков. У них одна, загнутая коленом назад, неправильная нога. Некоторые из них за чем-то отрезают себе одну голову. Они могут есть друг друга и своих рабов. Их мужчины воруют нормальных женщин и сразу отрубают им левую руку. Руку они съедают, а покалеченную женщину заставляют служить им и рожать страшных уродов. Эти женщины у них быстро умирают. В найонах у этих зверей трёхголовый ублюдок, который рождается раз в тридцать лет. А раз в три года они ходят в набег за добычей и женщинами. К этому времени все степняки стараются откочевать на север.
       Всё это говорила незаметно вошедшая в дежурку степнячка. При этом в голосе Хаары, при людях всегда спокойной и бесстрастной, звучали ненависть и страх. Все присутствующие повернулись к ней и эти её чувства как бы передались всем. Меня из рассказа моей ночной соседки по постели озадачили слова об одной ноге и загнутом назад колене. Двухголовых мутантов я встречал неоднократно, но вот про такую ногу не слышал.
       Конечно, эти гости были не самыми желанными. Да никто и не звал их в гости. Нам опасность не угрожала. А вот нашим соседям придётся не сладко. Надо было срочно выручать соседей.

       *

       По передающей голос коробочке я сообщил всем трём племенам о грозящей им беде и стал вызывать старого отца Мико и бойца Педро. Вот кому не надо было долго объяснять о нагрянувшей беде. Эти люди словно загодя были готовы к войне. Они обещали через пять минут выехать на боевой машине в западное племя. Я ещё раз напомнил о многочисленности и кровожадности врагов.
       Пока я говорил с соседями, Мико уже подгонял к воротам свою машину. Ещё из далека я услышал громко говорящих мужчину и женщину. Это Мико не хотел пускать Хаару и тем более с её знаменем во внутрь машины. Прошлый раз она трубой от флага испортила кусок внутренней обшивки в машине. Для аккуратиста Мико, такое отношение к его любимице было страшным святотатством. Горластая Хаара всё-таки победила в этой словесной схватке неопытного в скандалах Мико. Умела она за себя постоять и всегда добивалась желаемого. Это я на своей шкуре испытал.
       Сидя в кабине военного чуда или чудовища, даже не знаю, как и её назвать, я думал о том, что не дают нам спокойно жить. То крысы лезут во все щели, то неизвестно откуда змееголовы прибыли. А то вот вообще что-то непонятное и непотребное хочет кусок пищи вместе с жизнью отобрать. Именно от этих пришельцев так просто не отвертеться. Опять драка, опять кровь и опять мы кого-то из своих обязательно потеряем.
       Хаара заботливо перестёгивала на мне застёжки и липучки одетой под куртку брони. Она, на редкость прочная и лёгкая, спасла мне жизнь при встрече со здоровилой Кабаном и теперь я ей всецело доверял. Спеша, одевал её кое-как и теперь, Хаара, давно считавшая меня своей собственностью, заботилась о том, чтобы я не получил потёртостей. Или дыру в своей шкуре. В данный момент я не представлял себе предстоящих событий. Даже плана действий в голове не сложилось. Пусть через пень колоду, очень маленького и неправильного, но его у меня не было. По сути, отправляясь спасать ждущих от меня помощи соседей, я не знал, что сделаю через последующую пару минут. Из оружия лишь меч за спиной и пара гранат на поясе. А о возможностях нашей машины, кроме восторженных аханий и оханий бойца Педро, ничего не знал. Я надеялся на неё и Мико, но сейчас больше полагался на свой, не раз проверенный в бою, меч.
       Пока я предавался не совсем весёлым мыслям, а Хаара продолжала хлопотать надо мной, как над больным, ворота медленно расползлись по направляющим рельсам ровно на столько, чтобы пропустить машину. Это спасло обитателей базы от прорыва в них затаившихся набежников. А их открытия ворот ожидало не мало. Ещё обитателей базы спасла бдительность Мико. Как только мы втроём уселись в машину, он включил защиту. Что это такое? Честно скажу, что не знаю. Но то, что десятка два или три невероятно высоко прыгнувших в открывшиеся ворота дикарей, и намеревавшиеся в своём прыжке перескочить машину, кубарем отлетели назад. Нелепо попадая наземь, они очень странно дёргались на ней, пытаясь встать. Находившиеся в огромном котловане дикари с криками и верещанием кинулись к закрывающимся воротам. Но они опоздали. Да и машина, отбрасывающая от себя всех и вся, была в этом сильной им помехой. В неё полетели камни и дротики. Весь этот мусор падал на землю и ровным кружком ложился вокруг нашей самозащищающейся машины. Никто из нападающих убит не был. Покалеченные были виноваты в своих бедах сами. Многие из них пытались подняться, и я был поражён их внешним видом. Во-первых. Шеи у них росли под прямым углом к плечам и выносили обе головы вперёд. Невыразительные лица напоминали крысиные. А вот с ногами вообще творилось что-то непонятное. Нога была одна и нелепо вывёрнута назад. Её колено торчало за спиной. А вместо стопы была четырёхпалая лапа. Вроде птичьей, только больше. Теперь мне стало понятно, почему они так высоко и нелепо сидели на своих скакунах. И почему эти уродливые создания могли так далеко и высоко прыгать.
       Мико повёл машину вверх по склону котлована прямо по упавшим на землю дикарям и врезался в их растущую толпу. Я думал, что мы завязнем в этой мешанине из тел. Отнюдь. Ближе метра машина никого к себе не подпускала. Выбравшись на край котлована, она, разбрасывая в стороны всадников, увеличила скорость движения. Вскоре, достигнув центра долины, умерила свой бег и замерла. И опять вокруг начался ад кромешный. Одноногие двухголовые уроды бездумно тотчас атаковали нас, на ходу прыгая на неё прямо со своих лошадей и горбатых животных. Свет померк от кучи тел над нами. Вот тогда-то и заработала активная защита боевой машины. Струи жидкого огня в образовавшемся куполе из исковерканных природой тел прожигали огромные дыры. Теперь воинственные крики нападавших сменились общим рёвом боли и страха. Сначала из общей кучи вылетали шматы горелого мяса. Напирающие сзади одноногие варвары толкали передние ряды прямо под струи огня. Не скоро до них дошло, что происходит под громадной грудой тел. Не скоро столб чёрного дыма и жуткая вонь от горящего мяса привели в замешательство спешивших к месту событий всё новых и новых участников. И, ещё пока живые, уроды отпрянули от огненной смерти. Отпрянули и остановились. Теперь их от машины отделял чёрный круг мёртвых и корчащихся в агонии тел и пару сотен метров свободного пространства. И за этой незримой чертой плотной массой сгрудились одноногие мутанты и их ездовые животные. Из-за двухголовости создавалось впечатление ещё большего количества нападавших. Но и это расстояние не спасло варваров. Из наростов по бокам машины (со слов Мико) выдвинулись гранатомётные модули. Выстрелы слились в сплошной гул. И в плотных рядах недожаренных двухголовых монстров стали появляться громадные прорехи, напоминающие просеки в лесу. Сами всадники вместе со своими животными в местах взрывов словно испарялись. Комья земли, в перемежку с кровавым крошевом из их тел, столбами поднимались к небу и рушились сверху на головы живым. Зрелище не для слабонервных. Я сильно зауважал умную машину. Мико, спокойно наблюдая за жутким побоищем, и пальцем не шевелил. Он иногда лишь комментировал действия машины. А вот Хаару надо было видеть. Она, наблюдая через затемнённое стекло гибель ненавистных джагри, верещала от удовольствия и восторга. Будь в нашей машине больше места, пустилась бы в дикий пляс.
       Смертоносные снаряды продолжали проделывать огромные дыры в беснующейся толпе уродов. И вскоре они побежали. Сначала это были одиночки. А затем началось повальное бегство двухголовых из долины. Но от снарядов машины убежать было трудно. Теперь выстрелы стали более редкими. Но точности они не потеряли, и теперь вся долина превратилась в ад. Столбы взрывов не успевали опадать, как вырастали новые и новые.
       - Кто ты? Скажи, кто ты?
       Вопрос застал меня врасплох. Сначала я подумал, что это хвостатая опять влезла мне в голову. Но тональность и ясность звучания отличались от кошачьей вкрадчивой манеры общения. Вопрос продолжал звучать в моей голове и давить на мой мозг.
       - Кто ты?
       - Я, есть я. Вождь людей и мутантов и имя моё Дон. А кто такой ты? И зачем залез в мою голову? Мне это не нравится.
       - Вы, люди, называете таких как я драконами. Я далеко от тебя. Очень далеко. Три дня моего полёта. Но даже на таком расстоянии я почувствовал множественные импульсы смерти мыслящих существ. Что там происходит? В головах умирающих кроме боли и страха ничего нет. Но ты не умираешь и не боишься. Значит, это ты их всех убиваешь. Значит, говоришь, что ты человек? Я знаю людей и знаю их тягу к убийству. Зачем ты убиваешь столько много мыслящих существ?
       - Эти мыслящие нападают на племена и затем поедают своих пленников. Что, прикажешь мне позволить пожрать всех моих друзей и самого себя? Ну, уж нет. Вот и приходиться драться за свою жизнь. И убивать. Или мы, или они. Другого в этой жизни мне не дано.
       В это время моё внимание привлекло изменение в поведении машины. Она опять стала плеваться струями жидкого огня. С западной стороны в нашу сторону катила новая, но более жидкая лавина захватчиков. На нашу машину они реагировали правильно. Мчащаяся масса всадников в своём беге, начала огибать смертоносное препятствие. А скоро стала ясна их понятливость. Сзади их сопровождала родная сестра нашей боевой машины. Оказавшись меж двух огней, вся конная масса заметалась по долине и была на половину нами уничтожена. Её остатки побежали следом за разрозненными группами предыдущих беглецов. Теперь обе машины стали преследовать бегущих, поджаривая им задницы. На многочисленных кочках и трупах нас всех нещадно трясло, а у меня в голове продолжал, не затихая, звучать голос.
       - Куда ты пропал? Я хочу понять, что у Вас там творится. Голос смерти всё также громок и продолжает тревожить меня. Умирает много, очень много мыслящих. А ты продолжаешь их убивать? Может быть, хватит смертей? Странное ты существо. Вроде интеллектом не обделён, но ведёшь себя как зверь. Могу ли я встретиться с тобой? Ты - вершина эволюции теплокровных. Я - вершина эволюции хладнокровных. Вы живёте в северной части планеты, мы обитаем в её южной части. Неужели у мыслящего млекопитающего и мыслящего пресмыкающегося не найдётся о чём поговорить. Мои близкие родичи не любят контактировать с себе подобными. Мы общаемся лишь на расстоянии. Но каждые полвека для продления рода самка находит самца и сливается с ним один лишь раз. Получив необходимое для вынашивания яйца семя, не ищет встреч ещё полвека. У людей всё по-другому. Вы живёте в сто крат меньше, и всё время спешите и бестолково суетитесь. С продолжением рода у людей непонятная мне активность и сплошная глупость. Заведомо зная, что потомства от частого слияния не будет, зачем каждую ночь этим заниматься. И самцы стараются совокупиться именно с молодыми самками. Почему этим делом не заняться с опытным женскими особями? Имея такой малый срок жизни, Вы тратите время, отпущенное Вам, на зряшную суету. Но ты отличаешься от себе подобных и потому мне интересен. Только у меня просьба. Как только я оказываюсь среди людей, они начинают приводить ко мне на съедение не познавших самцов самок, так называемых девственниц. Какая глупость. Во-первых. Я не ем мыслящих существ. А во-вторых. Меня это Ваше суеверие оскорбляет.
       В этот момент я почему-то подумал о Наине и Хааре. Особенно о ночных безумствах Хаары. Эта в любви точно не знает пределов и границ, хотя, по сути, кроме эфимерного удовлетворения женщина ничего материального от меня не получает.
- Я чувствую, ты полностью согласен со мной. И потому в надежде на твоё согласие о нашей встрече, я уже направляюсь к тебе. Жди меня через три дня.
Голос из моей головы исчез, и я смог сосредоточить всё своё внимание на погоне. Убегающих становилось всё меньше и меньше. Наодетая мной броня в этот раз не понадобилась. Не понадобились также мой меч и знамя Хаары. Нам пришлось довольствоваться ролью восхищённых наблюдателей. Теперь у нашего сообщества появился идеальный защитник.