Если бы в ту ночь кто-то смог тихо и незаметно подобраться к маленькой поляне затерянной где-то в густых лесах Фокиды, то он увидел бы два силуэта в слабом свете догорающего костра . А если бы этот «кто-то» ещё и послушал, то безошибочно определил бы, что один из силуэтов принадлежал старцу, а другой - юноше совсем недавно встретившему своё совершеннолетие. Но никто не мог этого видеть и никто не мог этого слышать, потому что кто же решиться путешествовать рядом с Парнасом во время триетерид? Никто!
Никто кроме безумца, философа или… ветра.
- Ты ведь знаешь, что такое аналогия? – пронзительный взгляд старого философа с недоверием впился в ученика.
- Знаю, - буркнул юноша, стараясь не смотреть на учителя.
- Хорошо, - глаза удовлетворённого философа чуть потеплели, - сейчас я найду подходящую для предмета твоего вопроса и попробую тебе объяснить, - в его пальцах ожил и завертелся небольшой прутик.
- Может быть звёзды подойдут? – спросил юноша со слабой надеждой.
- Звёзды? – старик посмотрел на небо и издал неопределённый звук, который мог быть как похвалой догадливому ученику, так и ворчанием о том, что он ещё не настолько стар, что бы слушать подсказки всяких сопляков, - Да, пожалуй звёзды это хорошая аналогия.
- Ты, несомненно, много раз видел статуи Киприды, - юноша кивнул, философ кивнул в ответ и продолжил, - обычно наши скульпторы изображают её с… ты знаешь с чем, однако, существует ещё один, незаслуженно забываемый в наши дни, - при этих словах он вздохнул, - предмет, - свеча. Ты удивлён? Напрасно. Многие полагают и полагают ошибочно, я должен заметить, что стоит Эроту всадить в них стрелу и из рук Анфеи тут же прольются её дары.
- А разве это не так? – изумился юноша.
- Не так, мой друг, не так, - философ покачал головой. - Прежде чем достигнуть того о чём ты спрашивал тебе придётся побегать за этой госпожой, ведь невозможно дотянутся до звёзд просто стоя на земле.
Юноша не понял был ли это вопрос или утверждение, но пока он решал, что же это всё-таки было и нужно ли ему высказать собственное мнение, старик вновь начал говорить.
- Может быть так, что её свеча поведёт тебя вниз, в темноту, в колодец холодный и сырой. Ты будешь опускаться, влекомый её призрачным светом, всё ниже и ниже и наконец, достигнув самого дна, поймёшь, что всё это время ты стремился не к звёздам, а лишь к их мимолётному отражению в гнилой воде и грязи, которое растает с приходом утра. Так может быть.
Старый философ замолчал и ещё долго тишину нарушало лишь ленивое потрескивание маленького костерка. Ученик и учитель погрузились в свои размышления. Грязно жёлтый диск луны, необычно большой для этого времени года, то скрывался, то вновь проступал из-за угольных клочьев облаков. Небесный маяк работал исправно в ту ночь.
- Значит лишь то чувство истинно, которое возвышает человека? – решился наконец юноша.
Прежде чем ответить, философ начертил прутиком какой-то знак на земле у самого костра. Вздохнул, быстро стёр, а прутик отправил к его деревянным собратьям в жаркие объятия пламени.
- Может быть так, - ветер вновь подхватил его голос, - что свеча её поведёт тебя вверх, в пустоту птичьих дорог, к холодному свету небес. И будешь ты подниматься всё выше и выше, постепенно удаляясь от всех, и будешь ты смотреть на них сверху вниз и лишь её свеча будет над тобой. Но достигнув наконец порога самого неба ты не найдёшь за ним ничего кроме одиночества. Да, звёзды, что будут сиять в ночи у тебя на ладони, будут настоящими, но пламя их холодно, не может оно согреть сердца человеческого. Может быть так.
Философ замолчал и уставился сквозь трепещущий воздух над костром. Юноша терпеливо ждал. Когда же он всё-таки решился заговорить, то ему пришлось трижды повторить свой вопрос прежде чем старик отозвался.
- Что-что? – он резко дёрнулся и заморгал.
- Учитель, - начал ученик в четвёртый раз, - я спрашивал, о том, что не могут же оба пути приносить лишь разочарование? Ведь это… неправильно.
Ветер переменился. Он убежал, но недалеко. Как маленький щенок, убегая от хозяина, скрывается в кустах, лишь для того, что бы через минуту с весёлым визгом примчаться обратно, держа в зубах очередную игрушку.
- Может быть так, - философ пригладил свою кудрявую бороду, - что погрузив пальцы в ледяную воду и ил на дне колодца, ты отыщешь там то, чего не ждёшь. Ты поднесёшь это близко к глазам и, очистив от грязи, увидишь, что в твоей ладони, под тусклым светом луны, горит монета. И будет она для тебя золотой. Ради тебя золотой она будет.
- Но, - снова начал было юноша, однако, на этот раз философ остановил его резким властным движением руки. Ученик задержал не только слова рвущегося наружу вопроса, но и дыхание.
- Может так быть, - скрипучий голос старика продолжил, - что перешагнув небесный порог, ты найдёшь не только те хрустальные светильники, что светят любовникам и путникам, но и подлинное пламя - само солнце. Оно согреет тебя своими лучами, но не только тебя оно согревает, а и всё живое в мире. Подарит тебе оно много тепла, потому что рядом с ним будешь ты стоять, но и самый маленький цветочек на земле расцветёт под его ласковым взглядом. И тогда ты старайся быть ему подобен.
- Но как же так, учитель? Неужели нет способа определить стоит ли идти по пути ещё до того как сделал первый шаг? Какой из путей принять, а какой отвергнуть? – веточка вращаясь в пальцах ночного ветра полетела в костёр.
- Принимай тот путь, который выпал тебе. И он будет верным, – философ поднял ладонь, останавливая возможные вопросы. - Но если всё же в конце его тебя постигнет разочарование, то возвращайся обратно, туда откуда начал. Не оставайся на дне колодца в грязи и холоде, но и не смотри на землю из-за облаков. Возвращайся назад, потому что только отсюда, - он обвёл рукой поляну, - открываются дороги, которые могут привести тебя к звёздам и настоящей …
Ветер снова переменился и швырнул щепотку искр вместе с ответом философа в густые заросли травы, что шепталась неподалёку.